Но вот что забавно – меня опять сразила женщина! Это какой-то фатум, господа вольные артельщики или как вы там будете себя теперь называть? Не знаю, захотите ли вы меня слушать, но я расскажу, как это было в прошлый раз.
В те годы я был молод и силён, но уже познал сладость порока. Сначала, правда, пытался жить по законам рыцарства, но в Торговом городе это было не более разумно, чем попробовать заглушить смрад выгребной ямы, кидая туда лепестки роз. Тогда я решил, что вся эта рыцарская чушь хороша только для баллад и стал наёмником. Я, названный сын курфюрста, наёмник! Я даже имя сменил, чтобы дома не узнали. Добро бы ещё пошёл на службу к Лоргину, как это сделал Зигмунд - законный сын моих приёмных родителей, но я не хотел его протекции, хотел всего достичь сам!
Так вот, быть наёмником мне очень даже пришлось по душе. Приключения без благородных заморочек, славные попойки, шлюхи и полная безнаказанность под крылом торговых гильдий. Задания, которые мы выполняли, были таковы, что от них стыла кровь в жилах самых отъявленных негодяев. Но это сначала, а потом люди входили во вкус, зверели и выделывали такое, о чём впоследствии предпочитали не вспоминать. Вот во время последнего такого задания я и столкнулся себе на беду с Марантой-воительницей.
Леса, Рарок и, стоящий здесь же, Василь, переглянулись, но лже-Золас не заметил этого и продолжил:
- Дело обещало крупный гонорар, потому что воротилы Торгового города затеяли крупную игру, целью которой было – свалить самого сильного соседа. Речь шла о том, чтобы заманить в ловушку и убить самого короля Лоргина. Для этого организовали целую экспедицию, которая изображала табор мародёров. Да не простых мародёров, а адептов культа Рогатого! Чушь, конечно. Повидал я на своём веку и мародёров, и тех, кто поклоняется Рогатому, но такого вот сочетания не встречал никогда. Но такова уж была фантазия наших нанимателей.
Мы тайно пересекли границу королевства Лоргина и принялись разорять фермы в его южных пределах. Жгли, насиловали, пытали, убивали всех, кто попадался нам на пути. Убивали с особой жестокостью всё живое, вплоть до мелкой домашней живности и птицы. И везде оставляли знаки, свидетельствовавшие об отправлении культа Рогатого. А то, что мы делали с людьми, независимо от пола и возраста!.. Потом приходилось всё это заливать большим количеством вина, и в скором времени мы совершенно не просыхали. Впрочем, это только помогало в работе. Я, может быть, рассказал бы вам об этом деле подробнее, люблю, знаете ли, смотреть какие бывают у людей лица, когда говоришь о всяких ужасах, но боюсь, мне не хватит времени.
В общем, первая половина нашего плана удалась – король Лоргин лично явился разбираться с «мародёрами». А вот в остальном всё пошло наперекосяк. Конечно, король прихватил с собой Гвардию, а с Гвардией шутки плохи, тем более что командовал ей мой названный брат, блудный сын моих приёмных родителей.
Нам удалось оттянуть внимание Зигмунда на себя, между тем, как король направился прямиком в приготовленную ему западню, взяв с собой только двух баб из своей Гвардии. Правда, эти бабы, как, оказалось, стоили двух десятков обученных бретёров, но суть не в этом. Лоргину помогли монстры! Да, они его при этом самого чуть не съели, но он отбился с помощью этих своих девах из Гвардии. А монстры, тем временем, сожрали убийц спрятанных на ферме, которую он исследовал! Их так никто и не увидел, а они и пальцем не успели пошевелить.
Зато король, как волкодав полетел громить наш табор, а ведь нас уже тогда нагнал Зигмунд с передовым отрядом. Ну, зигмундовых людей мы перебили, а его самого я лично приколол арбалетными стрелами к дубу. Что вы на меня так смотрите? Я ему жизнь спас – аккуратно распял, но не нанёс смертельного удара. Брат всё-таки, хоть и не кровный.
Тут на нас налетел Лоргин со своими девками. Нам ничего не оставалось, как втроём встать на пути разъярённой троицы. Мы – наёмники имеющие рыцарскую выучку и считавшие себя почти что непобедимыми, столкнулись со стариком и двумя женщинами. И потерпели поражение! Вот тогда-то я и познакомился с Марантой-воительницей. Впрочем, тогда её так никто не называл, она была всего лишь младшим чином в Гвардии, но, как видно, неспроста скакала по правую руку от короля!
Наш поединок длился недолго, эта фурия разделала меня под орех, не дав ни единого шанса. Такого искусства ни до, ни после я не видел, разве что вот эта девочка как-то, похоже, машет своей сабелькой. Где вы этому научились, принцесса?
- Маранта-воительница моя бабушка, - не моргнув глазом, ответила Леса. – Она научила меня, моих родителей и всех моих братьев держать клинок, и многое чему ещё научила.
- Ах, вот как, - вздохнул атаман, прикрыв глаза. – А знаменитый разбойник Золас, как вы говорили – дедушка. Лгать вам сейчас ни к чему. Жаль, что я не поверил вам с самого начала – всё могло быть теперь по-другому.
- А что бы вы сделали тогда, атаман?
- Убил бы на месте и вас, и ваших друзей. Вас из-за бабушки с дедушкой, а их, потому что они вам дороги. Не отрицайте – дороги настолько, что вы выплатили за них дань девственной кровью, а сегодня чуть не выпустили всю свою кровь, наивно полагая, что этим кого-то спасёте. Признаюсь вам честно – я в любом случае всех убил бы, да вот не сложилось!
Но вернусь к своему рассказу. Ваша неподражаемая бабуля, которая была старше вас нынешней, едва на пару лет, в тот день всадила клинок мне в пах со словами – «Умри евнухом!» По крайней мере, в первом она ошиблась. Я выжил, хоть и балансировал между жизнью и смертью так долго, что с радостью предпочёл бы смерть, лишь бы прекратить это отвратительное ожидание. Лезвие той сабли действительно лишило меня радости общения с женщинами, но не лишило возможности их желать! А это делает из человека монстра. Так что окончательному превращению себя в чудовище я обязан вашей бабуле. Уж доделала бы, что ли дело до конца и нанесла достойный удар в сердце...
Да и дедушка постарался. (Вот к кому у меня особый счёт!) Он, видите ли, в последний момент пришёл на помощь Лоргину, помог ему вырваться из последней ловушки и добил остатки нашего табора. Я всегда не любил... своего настоящего брата! Что вы опять на меня так уставились? Мы близнецы, представьте себе! Нас нашли завёрнутыми в одно одеяло какие-то нищеброды, которых я почти не помню. Но мне «повезло» - отец знаменитого Зигмунда, свободный курфюрст, после его побега из родного дома сгоряча усыновил меня, заявив, что раз его сын – прирождённый рыцарь, гнушается своим местом, то он отдаст это место никому не известному ублюдку. Вот так я и попал в рыцари, но когда подрос и всему научился, тоже сбежал в поисках приключений и славы. И надо же – вот какова была моя судьба, а об этом «благородном разбойнике» поют баллады...
Так что я не зря назвался Золасом – это наша общая фамилия, а не имя, как все думают. Ах, да – принцесса, выходит, что я тоже вам дедушка! Двоюродный. Вот блин...
Но вернусь к своему рассказу. Поверьте, я невзлюбил его тогда едва ли не больше, чем Маранту! Всё что случилось после моего с ней столкновения, я узнал намного позже, но это не облегчило моего положения. Всё, чем я жил, пропало, вернуться к наёмникам я уже не мог – с такой репутацией с голоду подохнешь, да и за невыполненный заказ торгаши взыскали бы обязательно. Так что остался я один, как перст, искалеченный и без гроша в кармане. Тогда я просто начал грабить прохожих, и неожиданно мне это понравилось! Всё было просто, прибыльно и безопасно, если не оставлять свидетелей. А потом я сколотил банду и назвался Золасом! Согласитесь, что я имею на это право? Но главной причиной было то, что ваш лихой и удачливый предок успел к тому времени снискать славу героя, вот я и решил подпортить ему репутацию! Отчасти мне это удалось – в здешних краях Золаса знают, как кровожадного убийцу, бандита и насильника, хоть лично я с тех пор не изнасиловал ни одной женщины, хе-хе!
Взгляд лже-Золаса вдруг будто подёрнулся пеленой и затуманился.
- Знаете, любезная принцесса, - продолжил он, - я не прошу у вас прощения, это было бы глупо. Но мне хочется сказать, что время, проведённое с вами, было едва ли не самым интересным и приятным в моей жизни, несмотря ни на что. Я сейчас путаюсь в том, что реально, а что нет. Может быть, это из-за выбитого мозга мне кажется, что вы моя внучка? Скажите, что это мне не мерещится! Нет, лучше не говорите ничего. Это уже неважно, просто в последние минуты мне приятно так считать. Увы, общаясь со мной, вы многое потеряли, но кое-что приобрели, не правда ли? Так пусть же это кое-что послужит вам на пользу, а может быть укажет дорогу к счастью...
Леса вдруг положила свою ладонь на сморщенную руку атамана и ласково сжала её. Лже-Золас скосил на неё в последний раз глаза и замер.
- Покойся с миром, мятежная душа! – произнесла девушка, потом закрыла мертвецу глаза и пошла куда-то прочь.
Рарок провожал её взглядом и вдруг ощутил бесцеремонный толчок в спину.
- Не будь дураком! – прошептал Василь на ухо растерявшемуся гладиатору, и сам, развернувшись, направился куда-то в сторону холмов.
Гладиатор догнал Лесу у линии кустов и, молча, пошёл рядом, лихорадочно подбирая слова, которые терялись среди разбегающихся мыслей. Девушка неприязненно взглянула на него, но прогонять не стала.
- Ты не виновата в его смерти! – вдруг выпалил он неожиданно для самого себя.
Леса остановилась и внимательно посмотрела на своего спутника.
- Эта стрела предназначалась мне, - сказала она ровным и каким-то бесцветным голосом.
- Да, она в тебя целилась, но это не значит, что ты должна стоять и ждать, когда тебя убьют. А этот здоровяк... Ну, этот... твой муж. Он же был счастлив отдать жизнь за тебя! Пойми, это высшее счастье для воина – спасти любимую, даже ценой своей жизни!
- Он не был воином, - всё так же бесцветно возразила Леса. – Он был мясником и бандитом. Но, да – он любил меня.
- Какая разница кем он был? Мне жаль, что я не узнал его поближе, потому что это был настоящий мужик, каких мало! Прости, я никак не ожидал, что ты здесь кого-то полюбишь.
- Я не любила его! – ответила Леса, на сей раз с какой-то лихорадочной торопливостью в голосе. – Я вышла замуж шутовским разбойничьим браком, чтобы выкупить, согласно договору с атаманом, свою и ваши с Луцием жизни. Да, я стала женой Глума, но я не любила его, как мужчину, как не любила и тех двух своих любовников, которые были у меня здесь. Они тоже погибли и тоже из-за меня, так что на мне ещё и их смерть. И смерть их девушек... И всех остальных, кто умер сегодня! И теперь мне нести этот груз всю жизнь, раз уж вы пожадничали и не дали мне умереть тогда в пещере. Но Глум действительно любил меня. Любил и прощал то, что, наверное, не простит жене ни один муж в мире. Мне горько, что эта любовь не была взаимной и жаль, что она кончилась, потому что больше меня так никто не любит и не полюбит никогда... А было интересно!..
Рарок задохнулся от желания немедленно опровергнуть её слова, но вместо этого несколько секунд был не в состоянии произнести ни слова.
- Я знаю, по крайней мере, троих кто любит тебя ничуть не меньше, чем любил Глум, - выдавил он из себя, наконец.
Взглядом Лесы в тот момент можно было бы забивать сваи, но в её глазах явственно читался вопрос – «Кто?»
- Зиг тебя любит так, что готов порвать любого, кого увидит слишком близко к тебе стоящим, - начал Рарок издалека. – Если он не сделал этого до сих пор, то лишь потому, что понимает, что не дождётся взаимности.
- Кто ещё? – спросила Леса так, словно несла что-то тяжёлое.
- Луций.
Девушка немного расслабилась.
- Он ещё не отдал тебе твои тапочки? Возможно, и не отдаст. Я видел, как он их целует, как прижимает к груди и вроде бы даже на них молится. Я прошу прощения за то, что не поверил тебе тогда... Ну, после того, как застал вас спящими вместе. В конце концов, это не моё дело...
- А кто третий?
Сейчас голос Лесы напоминал шум морского прибоя. Рарок почувствовал себя так, будто с его тела разом исчезла вся кожа. Сначала его словно обдало кипящим маслом и тут же стало холодно, будто он попал голым в ледяной погреб. Удивительно, но он, познавший не один десяток женщин и никогда не робевший перед девушками, вдруг понял, что сказать эти слова куда как сложнее, чем выдержать изнурительный бой с превосходящим по силе противником.
- Я, - услышал он свой голос, донёсшийся как будто со стороны. – Я... люблю... тебя...
Леса снова посмотрела на него с неприязнью.
- Ты давно это придумал? – ядовито спросила она.
- Нет... Да... Я не придумал! Я люблю тебя... С первой встречи.
- И ты молчал? Почему ты молчал?
- Ты сказала, что любишь Зига, а потом... Потом я узнал, что ты королевского рода, что ты принцесса...
- Не смей!!!
Голос Лесы прогремел так страшно, что Рарок отшатнулся от неожиданности.
- Не смей меня так называть! – глухо повторила она. – Он меня так называл, и теперь я ненавижу это слово...
- Я просто думал, что я недостоин тебя. Обычный гладиатор по контракту. Что-то вроде наёмного работника без роду-племени...
- Дурак! – вновь крикнула Леса. – Где ты был? Где ты всё это время был?!
И она совсем по-женски, бестолково забарабанила кулачками в его широкую грудь. Рарок был ошарашен, но не попытался ни поймать её руки, ни отстраниться. Вдруг она опустилась на землю и обняла его колени, прижавшись к ним лицом. По тому, как тепло и влажно стало его коже, гладиатор понял, что девушка плачет, скрывая зачем-то слёзы, от него и может быть от себя. Тогда он опустился рядом с ней и уже без сомнения сомкнул руки в своих первых настоящих объятиях любви.
- Прости! – через некоторое время сказала Леса. – Я сама во всём виновата... Но, если бы ты сказал... Если бы ты хоть немного намекнул, что я тебе не безразлична!..
- За что ты просишь прощения? – проговорил Рарок, чувствуя, как что-то внутри него тает, словно воск на свечке. – В чём ты можешь быть виновата? Если я понял всё неправильно, если вёл себя, как медведь...
- Ты не понимаешь! – прервала его Леса. – Я виновата. Виновата в том, что я такая. Это, конечно, неправильно, но я ничего не могу с собой поделать! Я... Я люблю вас обоих, тебя и Зига. Теперь понятно? Я наверно любила бы и Луция, если бы он не был ещё ребёнком. Я не знаю, как это может быть, и не понимаю, как это произошло, но это именно так. Теперь тебе понятно? Это я тебя недостойна! Наверное, я обыкновенная шлюха...
- Не говори так!
- Нет, буду говорить. Такого не должно быть. Это не по правилам! Закон, который дал людям Инци, говорит, что это тяжкий грех!
- Не Инци ли сказал, что не человек для закона, но закон для человека?
Леса чуть отстранилась и посмотрела ему в глаза.
- Ты прямо, как дядя Руфус. Он тоже это часто повторяет, только мне кажется, что он так уговаривает себя не слишком сердиться на людей.
- Но ведь он прав, - совершенно серьёзно сказал Рарок. – Нельзя запретить любить, как нельзя приказать любить. Ты вольна любить кого хочешь и так, как хочешь. Если ты больше любишь Зига...
- Нет, ты не понял. Я люблю Зига не больше. Если бы я любила больше его или тебя, всё было бы проще. Но я не могу сказать, кого я больше люблю, не могу и всё! Вот такая я дрянь!..
В те годы я был молод и силён, но уже познал сладость порока. Сначала, правда, пытался жить по законам рыцарства, но в Торговом городе это было не более разумно, чем попробовать заглушить смрад выгребной ямы, кидая туда лепестки роз. Тогда я решил, что вся эта рыцарская чушь хороша только для баллад и стал наёмником. Я, названный сын курфюрста, наёмник! Я даже имя сменил, чтобы дома не узнали. Добро бы ещё пошёл на службу к Лоргину, как это сделал Зигмунд - законный сын моих приёмных родителей, но я не хотел его протекции, хотел всего достичь сам!
Так вот, быть наёмником мне очень даже пришлось по душе. Приключения без благородных заморочек, славные попойки, шлюхи и полная безнаказанность под крылом торговых гильдий. Задания, которые мы выполняли, были таковы, что от них стыла кровь в жилах самых отъявленных негодяев. Но это сначала, а потом люди входили во вкус, зверели и выделывали такое, о чём впоследствии предпочитали не вспоминать. Вот во время последнего такого задания я и столкнулся себе на беду с Марантой-воительницей.
Леса, Рарок и, стоящий здесь же, Василь, переглянулись, но лже-Золас не заметил этого и продолжил:
- Дело обещало крупный гонорар, потому что воротилы Торгового города затеяли крупную игру, целью которой было – свалить самого сильного соседа. Речь шла о том, чтобы заманить в ловушку и убить самого короля Лоргина. Для этого организовали целую экспедицию, которая изображала табор мародёров. Да не простых мародёров, а адептов культа Рогатого! Чушь, конечно. Повидал я на своём веку и мародёров, и тех, кто поклоняется Рогатому, но такого вот сочетания не встречал никогда. Но такова уж была фантазия наших нанимателей.
Мы тайно пересекли границу королевства Лоргина и принялись разорять фермы в его южных пределах. Жгли, насиловали, пытали, убивали всех, кто попадался нам на пути. Убивали с особой жестокостью всё живое, вплоть до мелкой домашней живности и птицы. И везде оставляли знаки, свидетельствовавшие об отправлении культа Рогатого. А то, что мы делали с людьми, независимо от пола и возраста!.. Потом приходилось всё это заливать большим количеством вина, и в скором времени мы совершенно не просыхали. Впрочем, это только помогало в работе. Я, может быть, рассказал бы вам об этом деле подробнее, люблю, знаете ли, смотреть какие бывают у людей лица, когда говоришь о всяких ужасах, но боюсь, мне не хватит времени.
В общем, первая половина нашего плана удалась – король Лоргин лично явился разбираться с «мародёрами». А вот в остальном всё пошло наперекосяк. Конечно, король прихватил с собой Гвардию, а с Гвардией шутки плохи, тем более что командовал ей мой названный брат, блудный сын моих приёмных родителей.
Нам удалось оттянуть внимание Зигмунда на себя, между тем, как король направился прямиком в приготовленную ему западню, взяв с собой только двух баб из своей Гвардии. Правда, эти бабы, как, оказалось, стоили двух десятков обученных бретёров, но суть не в этом. Лоргину помогли монстры! Да, они его при этом самого чуть не съели, но он отбился с помощью этих своих девах из Гвардии. А монстры, тем временем, сожрали убийц спрятанных на ферме, которую он исследовал! Их так никто и не увидел, а они и пальцем не успели пошевелить.
Зато король, как волкодав полетел громить наш табор, а ведь нас уже тогда нагнал Зигмунд с передовым отрядом. Ну, зигмундовых людей мы перебили, а его самого я лично приколол арбалетными стрелами к дубу. Что вы на меня так смотрите? Я ему жизнь спас – аккуратно распял, но не нанёс смертельного удара. Брат всё-таки, хоть и не кровный.
Тут на нас налетел Лоргин со своими девками. Нам ничего не оставалось, как втроём встать на пути разъярённой троицы. Мы – наёмники имеющие рыцарскую выучку и считавшие себя почти что непобедимыми, столкнулись со стариком и двумя женщинами. И потерпели поражение! Вот тогда-то я и познакомился с Марантой-воительницей. Впрочем, тогда её так никто не называл, она была всего лишь младшим чином в Гвардии, но, как видно, неспроста скакала по правую руку от короля!
Наш поединок длился недолго, эта фурия разделала меня под орех, не дав ни единого шанса. Такого искусства ни до, ни после я не видел, разве что вот эта девочка как-то, похоже, машет своей сабелькой. Где вы этому научились, принцесса?
- Маранта-воительница моя бабушка, - не моргнув глазом, ответила Леса. – Она научила меня, моих родителей и всех моих братьев держать клинок, и многое чему ещё научила.
- Ах, вот как, - вздохнул атаман, прикрыв глаза. – А знаменитый разбойник Золас, как вы говорили – дедушка. Лгать вам сейчас ни к чему. Жаль, что я не поверил вам с самого начала – всё могло быть теперь по-другому.
- А что бы вы сделали тогда, атаман?
- Убил бы на месте и вас, и ваших друзей. Вас из-за бабушки с дедушкой, а их, потому что они вам дороги. Не отрицайте – дороги настолько, что вы выплатили за них дань девственной кровью, а сегодня чуть не выпустили всю свою кровь, наивно полагая, что этим кого-то спасёте. Признаюсь вам честно – я в любом случае всех убил бы, да вот не сложилось!
Но вернусь к своему рассказу. Ваша неподражаемая бабуля, которая была старше вас нынешней, едва на пару лет, в тот день всадила клинок мне в пах со словами – «Умри евнухом!» По крайней мере, в первом она ошиблась. Я выжил, хоть и балансировал между жизнью и смертью так долго, что с радостью предпочёл бы смерть, лишь бы прекратить это отвратительное ожидание. Лезвие той сабли действительно лишило меня радости общения с женщинами, но не лишило возможности их желать! А это делает из человека монстра. Так что окончательному превращению себя в чудовище я обязан вашей бабуле. Уж доделала бы, что ли дело до конца и нанесла достойный удар в сердце...
Да и дедушка постарался. (Вот к кому у меня особый счёт!) Он, видите ли, в последний момент пришёл на помощь Лоргину, помог ему вырваться из последней ловушки и добил остатки нашего табора. Я всегда не любил... своего настоящего брата! Что вы опять на меня так уставились? Мы близнецы, представьте себе! Нас нашли завёрнутыми в одно одеяло какие-то нищеброды, которых я почти не помню. Но мне «повезло» - отец знаменитого Зигмунда, свободный курфюрст, после его побега из родного дома сгоряча усыновил меня, заявив, что раз его сын – прирождённый рыцарь, гнушается своим местом, то он отдаст это место никому не известному ублюдку. Вот так я и попал в рыцари, но когда подрос и всему научился, тоже сбежал в поисках приключений и славы. И надо же – вот какова была моя судьба, а об этом «благородном разбойнике» поют баллады...
Так что я не зря назвался Золасом – это наша общая фамилия, а не имя, как все думают. Ах, да – принцесса, выходит, что я тоже вам дедушка! Двоюродный. Вот блин...
Но вернусь к своему рассказу. Поверьте, я невзлюбил его тогда едва ли не больше, чем Маранту! Всё что случилось после моего с ней столкновения, я узнал намного позже, но это не облегчило моего положения. Всё, чем я жил, пропало, вернуться к наёмникам я уже не мог – с такой репутацией с голоду подохнешь, да и за невыполненный заказ торгаши взыскали бы обязательно. Так что остался я один, как перст, искалеченный и без гроша в кармане. Тогда я просто начал грабить прохожих, и неожиданно мне это понравилось! Всё было просто, прибыльно и безопасно, если не оставлять свидетелей. А потом я сколотил банду и назвался Золасом! Согласитесь, что я имею на это право? Но главной причиной было то, что ваш лихой и удачливый предок успел к тому времени снискать славу героя, вот я и решил подпортить ему репутацию! Отчасти мне это удалось – в здешних краях Золаса знают, как кровожадного убийцу, бандита и насильника, хоть лично я с тех пор не изнасиловал ни одной женщины, хе-хе!
Взгляд лже-Золаса вдруг будто подёрнулся пеленой и затуманился.
- Знаете, любезная принцесса, - продолжил он, - я не прошу у вас прощения, это было бы глупо. Но мне хочется сказать, что время, проведённое с вами, было едва ли не самым интересным и приятным в моей жизни, несмотря ни на что. Я сейчас путаюсь в том, что реально, а что нет. Может быть, это из-за выбитого мозга мне кажется, что вы моя внучка? Скажите, что это мне не мерещится! Нет, лучше не говорите ничего. Это уже неважно, просто в последние минуты мне приятно так считать. Увы, общаясь со мной, вы многое потеряли, но кое-что приобрели, не правда ли? Так пусть же это кое-что послужит вам на пользу, а может быть укажет дорогу к счастью...
Леса вдруг положила свою ладонь на сморщенную руку атамана и ласково сжала её. Лже-Золас скосил на неё в последний раз глаза и замер.
- Покойся с миром, мятежная душа! – произнесла девушка, потом закрыла мертвецу глаза и пошла куда-то прочь.
Рарок провожал её взглядом и вдруг ощутил бесцеремонный толчок в спину.
- Не будь дураком! – прошептал Василь на ухо растерявшемуся гладиатору, и сам, развернувшись, направился куда-то в сторону холмов.
Гладиатор догнал Лесу у линии кустов и, молча, пошёл рядом, лихорадочно подбирая слова, которые терялись среди разбегающихся мыслей. Девушка неприязненно взглянула на него, но прогонять не стала.
- Ты не виновата в его смерти! – вдруг выпалил он неожиданно для самого себя.
Леса остановилась и внимательно посмотрела на своего спутника.
- Эта стрела предназначалась мне, - сказала она ровным и каким-то бесцветным голосом.
- Да, она в тебя целилась, но это не значит, что ты должна стоять и ждать, когда тебя убьют. А этот здоровяк... Ну, этот... твой муж. Он же был счастлив отдать жизнь за тебя! Пойми, это высшее счастье для воина – спасти любимую, даже ценой своей жизни!
- Он не был воином, - всё так же бесцветно возразила Леса. – Он был мясником и бандитом. Но, да – он любил меня.
- Какая разница кем он был? Мне жаль, что я не узнал его поближе, потому что это был настоящий мужик, каких мало! Прости, я никак не ожидал, что ты здесь кого-то полюбишь.
- Я не любила его! – ответила Леса, на сей раз с какой-то лихорадочной торопливостью в голосе. – Я вышла замуж шутовским разбойничьим браком, чтобы выкупить, согласно договору с атаманом, свою и ваши с Луцием жизни. Да, я стала женой Глума, но я не любила его, как мужчину, как не любила и тех двух своих любовников, которые были у меня здесь. Они тоже погибли и тоже из-за меня, так что на мне ещё и их смерть. И смерть их девушек... И всех остальных, кто умер сегодня! И теперь мне нести этот груз всю жизнь, раз уж вы пожадничали и не дали мне умереть тогда в пещере. Но Глум действительно любил меня. Любил и прощал то, что, наверное, не простит жене ни один муж в мире. Мне горько, что эта любовь не была взаимной и жаль, что она кончилась, потому что больше меня так никто не любит и не полюбит никогда... А было интересно!..
Рарок задохнулся от желания немедленно опровергнуть её слова, но вместо этого несколько секунд был не в состоянии произнести ни слова.
- Я знаю, по крайней мере, троих кто любит тебя ничуть не меньше, чем любил Глум, - выдавил он из себя, наконец.
Взглядом Лесы в тот момент можно было бы забивать сваи, но в её глазах явственно читался вопрос – «Кто?»
- Зиг тебя любит так, что готов порвать любого, кого увидит слишком близко к тебе стоящим, - начал Рарок издалека. – Если он не сделал этого до сих пор, то лишь потому, что понимает, что не дождётся взаимности.
- Кто ещё? – спросила Леса так, словно несла что-то тяжёлое.
- Луций.
Девушка немного расслабилась.
- Он ещё не отдал тебе твои тапочки? Возможно, и не отдаст. Я видел, как он их целует, как прижимает к груди и вроде бы даже на них молится. Я прошу прощения за то, что не поверил тебе тогда... Ну, после того, как застал вас спящими вместе. В конце концов, это не моё дело...
- А кто третий?
Сейчас голос Лесы напоминал шум морского прибоя. Рарок почувствовал себя так, будто с его тела разом исчезла вся кожа. Сначала его словно обдало кипящим маслом и тут же стало холодно, будто он попал голым в ледяной погреб. Удивительно, но он, познавший не один десяток женщин и никогда не робевший перед девушками, вдруг понял, что сказать эти слова куда как сложнее, чем выдержать изнурительный бой с превосходящим по силе противником.
- Я, - услышал он свой голос, донёсшийся как будто со стороны. – Я... люблю... тебя...
Леса снова посмотрела на него с неприязнью.
- Ты давно это придумал? – ядовито спросила она.
- Нет... Да... Я не придумал! Я люблю тебя... С первой встречи.
- И ты молчал? Почему ты молчал?
- Ты сказала, что любишь Зига, а потом... Потом я узнал, что ты королевского рода, что ты принцесса...
- Не смей!!!
Голос Лесы прогремел так страшно, что Рарок отшатнулся от неожиданности.
- Не смей меня так называть! – глухо повторила она. – Он меня так называл, и теперь я ненавижу это слово...
- Я просто думал, что я недостоин тебя. Обычный гладиатор по контракту. Что-то вроде наёмного работника без роду-племени...
- Дурак! – вновь крикнула Леса. – Где ты был? Где ты всё это время был?!
И она совсем по-женски, бестолково забарабанила кулачками в его широкую грудь. Рарок был ошарашен, но не попытался ни поймать её руки, ни отстраниться. Вдруг она опустилась на землю и обняла его колени, прижавшись к ним лицом. По тому, как тепло и влажно стало его коже, гладиатор понял, что девушка плачет, скрывая зачем-то слёзы, от него и может быть от себя. Тогда он опустился рядом с ней и уже без сомнения сомкнул руки в своих первых настоящих объятиях любви.
- Прости! – через некоторое время сказала Леса. – Я сама во всём виновата... Но, если бы ты сказал... Если бы ты хоть немного намекнул, что я тебе не безразлична!..
- За что ты просишь прощения? – проговорил Рарок, чувствуя, как что-то внутри него тает, словно воск на свечке. – В чём ты можешь быть виновата? Если я понял всё неправильно, если вёл себя, как медведь...
- Ты не понимаешь! – прервала его Леса. – Я виновата. Виновата в том, что я такая. Это, конечно, неправильно, но я ничего не могу с собой поделать! Я... Я люблю вас обоих, тебя и Зига. Теперь понятно? Я наверно любила бы и Луция, если бы он не был ещё ребёнком. Я не знаю, как это может быть, и не понимаю, как это произошло, но это именно так. Теперь тебе понятно? Это я тебя недостойна! Наверное, я обыкновенная шлюха...
- Не говори так!
- Нет, буду говорить. Такого не должно быть. Это не по правилам! Закон, который дал людям Инци, говорит, что это тяжкий грех!
- Не Инци ли сказал, что не человек для закона, но закон для человека?
Леса чуть отстранилась и посмотрела ему в глаза.
- Ты прямо, как дядя Руфус. Он тоже это часто повторяет, только мне кажется, что он так уговаривает себя не слишком сердиться на людей.
- Но ведь он прав, - совершенно серьёзно сказал Рарок. – Нельзя запретить любить, как нельзя приказать любить. Ты вольна любить кого хочешь и так, как хочешь. Если ты больше любишь Зига...
- Нет, ты не понял. Я люблю Зига не больше. Если бы я любила больше его или тебя, всё было бы проще. Но я не могу сказать, кого я больше люблю, не могу и всё! Вот такая я дрянь!..
