- Нет, - ответила Леса. – Но каков бы ни был ваш приговор, он должен касаться меня одной, так-как вина этих людей по сравнению с моей ничтожна...
- Ну, конечно! – вскричал лже-Золас. – Кто же сомневался в вашем благородстве? Ладно, не будем тянуть кота за... В общем, сегодня я настроен прощать. Но не задаром! Я прощу всех или точнее тех, кто заслужит прощение.
- И как мы можем его заслужить?
- Вы, моя дорогая, можете его заслужить, если своей рукой прикончите этих двух дегенератов.
Атаман указал на Рарока и Луция, сидевших на полу.
- Если вы это сделаете, то будете прощены без всяких оговорок. И не только вы, но и все остальные здесь присутствующие. Вот только что-то мне подсказывает, что вы откажетесь. В таком случае за вас это сделает Глум, а заодно перережет и вам горло тоже. Тогда он получит прощение и спасёт всех остальных. Если же и он не захочет выполнить столь простое условие, то я прикажу вашим бывшим сторонникам порвать его, вас и этих вот двоих, голыми руками и зубами. Тогда они заслужат полное прощение и останутся в банде на прежних условиях. Вы думаете, они на это не пойдут? Пойдут с дорогой душой! Ну, а если нет, то я просто прикажу всех перерезать. Итак, я думаю, что все меня слышали и все всё поняли, а потому повторять не будем. Даю вам на размышление пять секунд, дорогая принцесса. Время пошло, делайте или не делайте!
Леса повернулась к тому месту, где сидели Рарок и Луций. Шаг – она достала пистолет из ременной петли. Ещё шаг – взвела курок. Ещё – девушка повернула оружие стволом к себе, приставила дуло к груди и закрыла глаза...
- Леса!
Её имя выкрикнули сразу три голоса. И трое неподвижных людей пришли в движение одновременно. Глум рванул с места, словно пушечное ядро, Рарок въехал локтём в пах зазевавшемуся Колоде и тоже бросился к девушке, Луций, взгляд которого блуждал без цели, вдруг ловким приёмом опрокинул Свища и прыгнул, но не к Лесе, а в сторону, где бесформенной кучей валялось на полу оружие.
Глум успел первым. Точнее, успел не он, а его вытянутая рука. Дотянувшись кончиками пальцев до локтя девушки, он лишь немного подтолкнул её руку, но это заставило ствол пистолета подпрыгнуть вверх и в сторону. Раздавшийся в то же мгновение выстрел только немного обжёг охотнице ключицу.
В следующий миг Леса оказалась объятиях Рарока. Гладиатор прижал девушку к себе, а сам крутанулся на месте, уходя в сторону. Мимо его уха что-то просвистело, рассекая воздух, и длинная, похожая на дротик стрела вонзилась в пузо опешившего Колоды.
Глум, тем временем, грохнулся, и это спасло его от мушкетного выстрела, который сразил бандита, оказавшегося за его спиной. Разбойники с обеих сторон пришли в движение. Луций, выхватив из кучи оружия чей-то тесак, отбивался от наседавших на него головорезов с вдохновенной ловкостью, бросая время от времени ожившим сторонникам оппозиции топоры, кистени и железные дубинки. Глум вскочил на ноги, схватил дубовую скамейку и пошёл гвоздить направо и налево, сметая по два-три противника одним ударом. Рарок поставил девушку на ноги, свалил кулаком подскочившего бандита, выхватил у него из-за пояса что-то похожее на абордажную саблю и бросился к лже-Золасу, который уже ждал его с клинком в руке.
Леса растерялась. Ей доводилось оказаться среди толпы ревущих монстров, но в битве, где люди рубят, режут, рвут и кромсают друг друга, она была впервые. Сбитый Рароком бандит застонал, и девушка наклонилась, чтобы помочь пострадавшему человеку, но тот внезапно схватил её за горло и сдавил с такой силой, что у охотницы потемнело в глазах. Вдруг руки этого мужика ослабли и совсем упали на пол. Это случилось из-за удара метлой, которую держала расхрабрившаяся Лиса!
Сторонники оппозиции, тем временем, схватились с бандитами лже-Золаса совершенно всерьёз. Волна дерущихся людей накатила, опрокинула и подмяла под себя Луция. Леса поняла, что мальчика сейчас затопчут, выхватила саблю и, раздавая удары плашмя и своим, и чужим, ринулась в самую гущу боя! Верная Лиса следовала за ней попятам.
Рарок не думал, что найдёт в атамане столь серьёзного противника. Его мощный прямой выпад, нацеленный в горло, должен был поставить точку в карьере негодяя, но тот извернулся ужом, и удар, который на арене Большого цирка никто не мог отбить, вдруг провалился в пустоту. Мало того, лже-Золас, отскочив, успел полоснуть гладиатора по рёбрам, и тому пришлось бы худо, если бы он не отпрянул в сторону.
Опытный боец тут же развернулся к противнику лицом, принимая оборонительную стойку. По его боку стекали струйки тёплой крови – клинок атамана всё же рассёк кожу, но гладиатор тут же определил, что рана не опасна.
Лже-Золас стоял в безупречной стойке, что выдавало в нём опытного фехтовальщика. Он тут же атаковал сам, двигаясь с нарочитой небрежностью, но все его движения были выверены и точны, как это бывает лишь у мастеров высшей категории. Рарок тут же узнал эту школу, бойцы которой были нечастыми гостями на арене Большого цирка. И тут же вспомнилось наставление учителя фехтования школы гладиаторов – при встрече с рыцарем уйти в глухую оборону и держаться, рассчитывая на то, что противник согласится на ничью...
Вот только сейчас на ничью рассчитывать не приходилось. Да и никогда он не соглашался на ничью, даже при встрече с рыцарями! Что ж, выручайте уроки сэра Мальтора, самое время вспомнить все, что успел усвоить у него гладиатор, на краткое время попавший из чемпионов в ученики.
Леса пробилась, благодаря тому, что её люди начали теснить сторонников лже-Золаса. А потеснили их, прежде всего благодаря стараниям Глума. Великан метелил врагов с методичностью машины – без лишнего гнева, но мощно и настойчиво. Свои всё же расступились перед Лесой, и она сумела вытащить основательно помятого Луция из-под кучи трупов.
- Вот что, - сказала Леса бывшей служанке, когда они вдвоём оттащили парня в нишу, подальше от эпицентра схватки, - ты побудь пока с ним, а я попробую сделать так, чтобы здесь было поменьше убитых.
Проговорив это, охотница снова нырнула в гущу сражения, стараясь пробиться к Глуму. Её новая подруга положила голову мальчика себе на колени и принялась отирать кровь с его лица.
- Какой хорошенький! – прощебетала она, вглядевшись в черты юноши.
В это время Луций очнулся и открыл глаза.
- Леса? – спросил он, увидев над собой склонённое девичье лицо.
- Нет, я - Лиса! – ответила девушка. – Не бойся, мой храбрый малыш, пока я с тобой, никто тебя больше не обидит!
....................................................................................................
Леса пробилась, и чуть было не получила скамейкой по лбу.
- Глум! – крикнула она. – Стой, подожди! Давай попробуем с ними договориться.
Глум коротко рыкнул на неё, но всё же прекратил шарашить скамьёй толпу, и, уперев своё оружие торцом в пол, крикнул:
- Стоп! Переговоры!
Разбойники остановились, сверля друг друга глазами и не выпуская оружия из рук. Леса выступила вперёд и даже вспрыгнула на пустой бочонок, обычно служивший здесь табуретом.
- Господа свободные компаньоны! – церемонно начала она. – Я говорю от лица тех, кто не желает больше причислять себя к вашей компании. Мы предлагаем закончить кровопролитие прямо сейчас, не совершая актов мести, без затаённых обид и дальнейших взаимных претензий. Наши условия таковы – мы уходим и оставляем вас в покое, заберём только имеющееся при себе оружие и причитающуюся долю честно заработанной добычи. Вы же обязуетесь не преследовать нас и не пытаться выяснить место расположения нового убежища, куда я...
И тут Лесу бортонули прямо посреди её пламенной речи. Да так бортонули, что девушка, споткнувшись обо что-то, полетела кубарем, набила себе пару шишек и больно приземлилась прямо на брошенный среди тел мушкет – один из тех двух настоящих, которые имелись в арсенале банды лже-Золаса. Леса машинально отметила, что ружьё заряжено и фитиль, заправленный в замок, каким-то чудом ещё тлеет. Но ей было не до того. Она гневно вскинула голову и свирепо посмотрела на мужа, так-как толкнул её именно он.
Глум стоял как-то странно, подогнув колени. Леса тут же поняла, что он медленно оседает на пол, не в силах устоять на ногах. Она уже открыла рот, чтобы спросить, что случилось, но в тот же момент увидела оперение стрелы, торчащее из горла великана... Эту стрелу нельзя было спутать с какой-либо другой. Такими стрелами, похожими на дротики, здесь пользовалась только Лучница.
Леса тут же отыскала её глазами. Узкоглазая воительница уже наложила следующую стрелу, чтобы исправить свой промах – ведь та первая предназначалась Лесе, и угодила в Глума только потому, что он вовремя толкнул её. Следующая стрела должна была попасть в цель...
Время для Лесы остановилось. Собственно ей было сейчас всё равно, умрёт она в следующее мгновение или нет. Перед ней стояли, смешиваясь в противоестественный хаос две картины – алый фонтан крови, хлещущий из горла мужа и две чёрные, как ночь прорези без зрачков – глаза Лучницы.
Девушка всё ещё стояла на четвереньках, а под левой рукой лежало что-то длинное, сделанное из стали и дерева...
Тело всё сделало само. Тренированные ноги Лесы привели её в вертикальное положение, а руки ловко перехватили приклад мушкета, направляя ствол в цель. Пальцы нажали спуск! Грохот выстрела прозвучал в совершенной тишине – люди следили за разыгравшейся драмой, не только остановив бой, но и задержав дыхание.
В пещерах гуляли изрядные сквозняки, и дым от выстрела снесло в одно мгновение. Все глаза глянули на Лучницу. У неё, чуть выше переносицы, возник третий, ярко красный глаз, окаймлённый чёрным. В отличие от двух её природных, раскосых, этот был, широко распахнут, словно в удивлении. Не издав ни звука, Лучница опустила оружие, опрокинулась навзничь и больше не двигалась. Стрела, всё-таки слетевшая с её тетивы, распорола куртку над правой ключицей Лесы, словно для симметрии со следом от давешней пули. Но этого никто не заметил, как не заметила и сама девушка. Она бросила дымящийся мушкет и кинулась к мужу.
Глум упал сначала на колени, а потом завалился на бок. Жизнь уходила из него безвозвратно, но когда маленькие ладони прикоснулись к его голове, он открыл глаза, увидел склонившуюся над ним Лесу и на его лице, достойном сказочного людоеда, появилась счастливая улыбка...
....................................................................................................
Печень гладиатора была так близко, и так соблазнительно открыта! Лже-Золас, в свою очередь, не ожидал, что Рарок окажется таким искусным бойцом. Дело даже не в том, что он придерживался невысокого мнения о гладиаторах, но парень был явно истощён. Вон – кожа да кости, а кроме того, маковый отвар должен был превратить его мозги в вату. И вот, надо же, неприятный сюрприз! Теперь уже не до того, чтобы выяснять, как этот молодец ухитрился обвести его, атамана, вокруг пальца. Сейчас главной задачей было выжить, и сделать это требовалось любой ценой!
Когда их поединок только начался, лже-Золас сразу понял, что попал в незавидное положение. Его противник был молод и силён, к тому же пользовался непривычной смешанной техникой, в которой сочетались стандартные приёмы наёмников, различные гладиаторские выкрутасы, кое-какие изыски рыцарской школы, (откуда?), и что-то ещё, что атаман не мог определить за такой короткий срок. Его самого спасал только опыт, куда как больший, чем у этого юнца. Этот опыт включал в себя, помимо прочего, богатый набор запрещённых приёмов и различного рода подлых ударов, как этот укол в печень, который он собирался нанести, пока его противник разевает рот, глядя на драматическое действо.
Главное – не привлечь внимания. Для этого лже-Золас, не меняя положения тела, отвёл руку так, словно в ней был зажат не меч, а бильярдный кий. Он не удержался от улыбки – глупый гладиатор ничего не замечал, уставившись на принцессу, рыдающую над телом Глума. Но даже если он сейчас обернётся, то не успеет ни отбить удар, ни отпрянуть в сторону...
И в это время потолок пещеры рухнул, а в образовавшийся широченный проём заглянула удивлённая и немного смущённая физиономия циклопа.
Люди работали, молча, не глядя друг другу в глаза, лишь изредка негромко переговариваясь. Здесь больше не было сторонников лже-Золаса и оппозиции, собиравшейся его сместить. Пожалуй, здесь больше не было самой банды. Кое-кто, из тех, кто не был занят вытаскиванием тел из-под завала и уходом за ранеными, уже начал паковать вещи, собираясь в дальний путь, чтобы начать где-то новую жизнь или, по-прежнему, разбойничать. Правда, таких было немного. Основная часть разбойников терзалась непривычным и странным для них чувством вины, которую хотелось загладить трудом, необходимым для погребения павших и помощи живым.
Мёртвых выносили из пещеры и складывали на лужайке перед входом. Выяснилось, что погибло более трети банды. При этом большая часть пала в бою, и лишь нескольких придавило рухнувшими глыбами.
Поодаль расположился импровизированный госпиталь. Там было не так много народу, как казалось, должно было быть. Просто легкораненые предпочитали после перевязки уйти, чтобы заняться своими делами, либо оказать посильную помощь уцелевшим, а получившие серьёзные повреждения, чаще всего быстро пополняли число уложенных в ряд неподвижных тел. И всё же там оставались человек пятнадцать живых, но неспособных двигаться.
Среди них самым «лёгким» был Луций, получивший растяжение на обеих ногах, а самым «тяжёлым», атаман лже-Золас, у которого базальтовым обломком было снесено полчерепа.
Общее мнение было таково, что атаман долго не протянет, но он цеплялся за жизнь, то впадая в беспамятство, то вдруг «оживая». Во время таких прояснений он начинал вполне связно болтать в своей обычной многословной манере, узнавал окружающих и вёл себя разумно, несмотря на то, что его мозги лежали на подушке рядом с открытым черепом. Вокруг атамана стояло несколько человек своих и чужих, в то время как вокруг Луция порхала и щебетала словно птичка, только одна Лиса.
Луций, помимо растяжения, получил ещё и лёгкую контузию, от чего у него шумело и мутилось в голове. Это было не опасно, но мысли у парня путались, и он с недоумением поглядывал то на Лису, то на Лесу, вероятно, думая - не двоится ли у него в глазах?
Рарок тоже поглядывал на Лесу, хоть стоял у изголовья атамана, слушая его россказни. После фортеля Лесы с пистолетом и внезапной гибели Глума, он ей не доверял. Впрочем, девушка вела себя спокойно, хоть и ясно, что это было спокойствие человека в состоянии сильного шока. Она сидела возле мёртвого Глума и глядела в его счастливое лицо, иногда переводя взгляд на лежащую неподалёку Лучницу – первого человека, которого ей довелось убить собственной рукой.
- Позовите... принцессу... – вдруг попросил лже-Золас, скашивая при этом глаза, чтобы увидеть девушку, поскольку головой двигать он не мог.
Рарок с сомнением посмотрел на Лесу, но та услышала, накрыла лицо Глума платком и подошла к атаману, встав так, чтобы он мог её видеть. Некоторое время они смотрели друг на друга, молча, потом лже-Золас заговорил.
- Прошло немало лет с тех пор, как я потерпел поражение в последний раз, и вот это снова случилось.
- Ну, конечно! – вскричал лже-Золас. – Кто же сомневался в вашем благородстве? Ладно, не будем тянуть кота за... В общем, сегодня я настроен прощать. Но не задаром! Я прощу всех или точнее тех, кто заслужит прощение.
- И как мы можем его заслужить?
- Вы, моя дорогая, можете его заслужить, если своей рукой прикончите этих двух дегенератов.
Атаман указал на Рарока и Луция, сидевших на полу.
- Если вы это сделаете, то будете прощены без всяких оговорок. И не только вы, но и все остальные здесь присутствующие. Вот только что-то мне подсказывает, что вы откажетесь. В таком случае за вас это сделает Глум, а заодно перережет и вам горло тоже. Тогда он получит прощение и спасёт всех остальных. Если же и он не захочет выполнить столь простое условие, то я прикажу вашим бывшим сторонникам порвать его, вас и этих вот двоих, голыми руками и зубами. Тогда они заслужат полное прощение и останутся в банде на прежних условиях. Вы думаете, они на это не пойдут? Пойдут с дорогой душой! Ну, а если нет, то я просто прикажу всех перерезать. Итак, я думаю, что все меня слышали и все всё поняли, а потому повторять не будем. Даю вам на размышление пять секунд, дорогая принцесса. Время пошло, делайте или не делайте!
Леса повернулась к тому месту, где сидели Рарок и Луций. Шаг – она достала пистолет из ременной петли. Ещё шаг – взвела курок. Ещё – девушка повернула оружие стволом к себе, приставила дуло к груди и закрыла глаза...
- Леса!
Её имя выкрикнули сразу три голоса. И трое неподвижных людей пришли в движение одновременно. Глум рванул с места, словно пушечное ядро, Рарок въехал локтём в пах зазевавшемуся Колоде и тоже бросился к девушке, Луций, взгляд которого блуждал без цели, вдруг ловким приёмом опрокинул Свища и прыгнул, но не к Лесе, а в сторону, где бесформенной кучей валялось на полу оружие.
Глум успел первым. Точнее, успел не он, а его вытянутая рука. Дотянувшись кончиками пальцев до локтя девушки, он лишь немного подтолкнул её руку, но это заставило ствол пистолета подпрыгнуть вверх и в сторону. Раздавшийся в то же мгновение выстрел только немного обжёг охотнице ключицу.
В следующий миг Леса оказалась объятиях Рарока. Гладиатор прижал девушку к себе, а сам крутанулся на месте, уходя в сторону. Мимо его уха что-то просвистело, рассекая воздух, и длинная, похожая на дротик стрела вонзилась в пузо опешившего Колоды.
Глум, тем временем, грохнулся, и это спасло его от мушкетного выстрела, который сразил бандита, оказавшегося за его спиной. Разбойники с обеих сторон пришли в движение. Луций, выхватив из кучи оружия чей-то тесак, отбивался от наседавших на него головорезов с вдохновенной ловкостью, бросая время от времени ожившим сторонникам оппозиции топоры, кистени и железные дубинки. Глум вскочил на ноги, схватил дубовую скамейку и пошёл гвоздить направо и налево, сметая по два-три противника одним ударом. Рарок поставил девушку на ноги, свалил кулаком подскочившего бандита, выхватил у него из-за пояса что-то похожее на абордажную саблю и бросился к лже-Золасу, который уже ждал его с клинком в руке.
Леса растерялась. Ей доводилось оказаться среди толпы ревущих монстров, но в битве, где люди рубят, режут, рвут и кромсают друг друга, она была впервые. Сбитый Рароком бандит застонал, и девушка наклонилась, чтобы помочь пострадавшему человеку, но тот внезапно схватил её за горло и сдавил с такой силой, что у охотницы потемнело в глазах. Вдруг руки этого мужика ослабли и совсем упали на пол. Это случилось из-за удара метлой, которую держала расхрабрившаяся Лиса!
Сторонники оппозиции, тем временем, схватились с бандитами лже-Золаса совершенно всерьёз. Волна дерущихся людей накатила, опрокинула и подмяла под себя Луция. Леса поняла, что мальчика сейчас затопчут, выхватила саблю и, раздавая удары плашмя и своим, и чужим, ринулась в самую гущу боя! Верная Лиса следовала за ней попятам.
Рарок не думал, что найдёт в атамане столь серьёзного противника. Его мощный прямой выпад, нацеленный в горло, должен был поставить точку в карьере негодяя, но тот извернулся ужом, и удар, который на арене Большого цирка никто не мог отбить, вдруг провалился в пустоту. Мало того, лже-Золас, отскочив, успел полоснуть гладиатора по рёбрам, и тому пришлось бы худо, если бы он не отпрянул в сторону.
Опытный боец тут же развернулся к противнику лицом, принимая оборонительную стойку. По его боку стекали струйки тёплой крови – клинок атамана всё же рассёк кожу, но гладиатор тут же определил, что рана не опасна.
Лже-Золас стоял в безупречной стойке, что выдавало в нём опытного фехтовальщика. Он тут же атаковал сам, двигаясь с нарочитой небрежностью, но все его движения были выверены и точны, как это бывает лишь у мастеров высшей категории. Рарок тут же узнал эту школу, бойцы которой были нечастыми гостями на арене Большого цирка. И тут же вспомнилось наставление учителя фехтования школы гладиаторов – при встрече с рыцарем уйти в глухую оборону и держаться, рассчитывая на то, что противник согласится на ничью...
Вот только сейчас на ничью рассчитывать не приходилось. Да и никогда он не соглашался на ничью, даже при встрече с рыцарями! Что ж, выручайте уроки сэра Мальтора, самое время вспомнить все, что успел усвоить у него гладиатор, на краткое время попавший из чемпионов в ученики.
Леса пробилась, благодаря тому, что её люди начали теснить сторонников лже-Золаса. А потеснили их, прежде всего благодаря стараниям Глума. Великан метелил врагов с методичностью машины – без лишнего гнева, но мощно и настойчиво. Свои всё же расступились перед Лесой, и она сумела вытащить основательно помятого Луция из-под кучи трупов.
- Вот что, - сказала Леса бывшей служанке, когда они вдвоём оттащили парня в нишу, подальше от эпицентра схватки, - ты побудь пока с ним, а я попробую сделать так, чтобы здесь было поменьше убитых.
Проговорив это, охотница снова нырнула в гущу сражения, стараясь пробиться к Глуму. Её новая подруга положила голову мальчика себе на колени и принялась отирать кровь с его лица.
- Какой хорошенький! – прощебетала она, вглядевшись в черты юноши.
В это время Луций очнулся и открыл глаза.
- Леса? – спросил он, увидев над собой склонённое девичье лицо.
- Нет, я - Лиса! – ответила девушка. – Не бойся, мой храбрый малыш, пока я с тобой, никто тебя больше не обидит!
....................................................................................................
Леса пробилась, и чуть было не получила скамейкой по лбу.
- Глум! – крикнула она. – Стой, подожди! Давай попробуем с ними договориться.
Глум коротко рыкнул на неё, но всё же прекратил шарашить скамьёй толпу, и, уперев своё оружие торцом в пол, крикнул:
- Стоп! Переговоры!
Разбойники остановились, сверля друг друга глазами и не выпуская оружия из рук. Леса выступила вперёд и даже вспрыгнула на пустой бочонок, обычно служивший здесь табуретом.
- Господа свободные компаньоны! – церемонно начала она. – Я говорю от лица тех, кто не желает больше причислять себя к вашей компании. Мы предлагаем закончить кровопролитие прямо сейчас, не совершая актов мести, без затаённых обид и дальнейших взаимных претензий. Наши условия таковы – мы уходим и оставляем вас в покое, заберём только имеющееся при себе оружие и причитающуюся долю честно заработанной добычи. Вы же обязуетесь не преследовать нас и не пытаться выяснить место расположения нового убежища, куда я...
И тут Лесу бортонули прямо посреди её пламенной речи. Да так бортонули, что девушка, споткнувшись обо что-то, полетела кубарем, набила себе пару шишек и больно приземлилась прямо на брошенный среди тел мушкет – один из тех двух настоящих, которые имелись в арсенале банды лже-Золаса. Леса машинально отметила, что ружьё заряжено и фитиль, заправленный в замок, каким-то чудом ещё тлеет. Но ей было не до того. Она гневно вскинула голову и свирепо посмотрела на мужа, так-как толкнул её именно он.
Глум стоял как-то странно, подогнув колени. Леса тут же поняла, что он медленно оседает на пол, не в силах устоять на ногах. Она уже открыла рот, чтобы спросить, что случилось, но в тот же момент увидела оперение стрелы, торчащее из горла великана... Эту стрелу нельзя было спутать с какой-либо другой. Такими стрелами, похожими на дротики, здесь пользовалась только Лучница.
Леса тут же отыскала её глазами. Узкоглазая воительница уже наложила следующую стрелу, чтобы исправить свой промах – ведь та первая предназначалась Лесе, и угодила в Глума только потому, что он вовремя толкнул её. Следующая стрела должна была попасть в цель...
Время для Лесы остановилось. Собственно ей было сейчас всё равно, умрёт она в следующее мгновение или нет. Перед ней стояли, смешиваясь в противоестественный хаос две картины – алый фонтан крови, хлещущий из горла мужа и две чёрные, как ночь прорези без зрачков – глаза Лучницы.
Девушка всё ещё стояла на четвереньках, а под левой рукой лежало что-то длинное, сделанное из стали и дерева...
Тело всё сделало само. Тренированные ноги Лесы привели её в вертикальное положение, а руки ловко перехватили приклад мушкета, направляя ствол в цель. Пальцы нажали спуск! Грохот выстрела прозвучал в совершенной тишине – люди следили за разыгравшейся драмой, не только остановив бой, но и задержав дыхание.
В пещерах гуляли изрядные сквозняки, и дым от выстрела снесло в одно мгновение. Все глаза глянули на Лучницу. У неё, чуть выше переносицы, возник третий, ярко красный глаз, окаймлённый чёрным. В отличие от двух её природных, раскосых, этот был, широко распахнут, словно в удивлении. Не издав ни звука, Лучница опустила оружие, опрокинулась навзничь и больше не двигалась. Стрела, всё-таки слетевшая с её тетивы, распорола куртку над правой ключицей Лесы, словно для симметрии со следом от давешней пули. Но этого никто не заметил, как не заметила и сама девушка. Она бросила дымящийся мушкет и кинулась к мужу.
Глум упал сначала на колени, а потом завалился на бок. Жизнь уходила из него безвозвратно, но когда маленькие ладони прикоснулись к его голове, он открыл глаза, увидел склонившуюся над ним Лесу и на его лице, достойном сказочного людоеда, появилась счастливая улыбка...
....................................................................................................
Печень гладиатора была так близко, и так соблазнительно открыта! Лже-Золас, в свою очередь, не ожидал, что Рарок окажется таким искусным бойцом. Дело даже не в том, что он придерживался невысокого мнения о гладиаторах, но парень был явно истощён. Вон – кожа да кости, а кроме того, маковый отвар должен был превратить его мозги в вату. И вот, надо же, неприятный сюрприз! Теперь уже не до того, чтобы выяснять, как этот молодец ухитрился обвести его, атамана, вокруг пальца. Сейчас главной задачей было выжить, и сделать это требовалось любой ценой!
Когда их поединок только начался, лже-Золас сразу понял, что попал в незавидное положение. Его противник был молод и силён, к тому же пользовался непривычной смешанной техникой, в которой сочетались стандартные приёмы наёмников, различные гладиаторские выкрутасы, кое-какие изыски рыцарской школы, (откуда?), и что-то ещё, что атаман не мог определить за такой короткий срок. Его самого спасал только опыт, куда как больший, чем у этого юнца. Этот опыт включал в себя, помимо прочего, богатый набор запрещённых приёмов и различного рода подлых ударов, как этот укол в печень, который он собирался нанести, пока его противник разевает рот, глядя на драматическое действо.
Главное – не привлечь внимания. Для этого лже-Золас, не меняя положения тела, отвёл руку так, словно в ней был зажат не меч, а бильярдный кий. Он не удержался от улыбки – глупый гладиатор ничего не замечал, уставившись на принцессу, рыдающую над телом Глума. Но даже если он сейчас обернётся, то не успеет ни отбить удар, ни отпрянуть в сторону...
И в это время потолок пещеры рухнул, а в образовавшийся широченный проём заглянула удивлённая и немного смущённая физиономия циклопа.
Глава 145. Любовь выше всего этого
Люди работали, молча, не глядя друг другу в глаза, лишь изредка негромко переговариваясь. Здесь больше не было сторонников лже-Золаса и оппозиции, собиравшейся его сместить. Пожалуй, здесь больше не было самой банды. Кое-кто, из тех, кто не был занят вытаскиванием тел из-под завала и уходом за ранеными, уже начал паковать вещи, собираясь в дальний путь, чтобы начать где-то новую жизнь или, по-прежнему, разбойничать. Правда, таких было немного. Основная часть разбойников терзалась непривычным и странным для них чувством вины, которую хотелось загладить трудом, необходимым для погребения павших и помощи живым.
Мёртвых выносили из пещеры и складывали на лужайке перед входом. Выяснилось, что погибло более трети банды. При этом большая часть пала в бою, и лишь нескольких придавило рухнувшими глыбами.
Поодаль расположился импровизированный госпиталь. Там было не так много народу, как казалось, должно было быть. Просто легкораненые предпочитали после перевязки уйти, чтобы заняться своими делами, либо оказать посильную помощь уцелевшим, а получившие серьёзные повреждения, чаще всего быстро пополняли число уложенных в ряд неподвижных тел. И всё же там оставались человек пятнадцать живых, но неспособных двигаться.
Среди них самым «лёгким» был Луций, получивший растяжение на обеих ногах, а самым «тяжёлым», атаман лже-Золас, у которого базальтовым обломком было снесено полчерепа.
Общее мнение было таково, что атаман долго не протянет, но он цеплялся за жизнь, то впадая в беспамятство, то вдруг «оживая». Во время таких прояснений он начинал вполне связно болтать в своей обычной многословной манере, узнавал окружающих и вёл себя разумно, несмотря на то, что его мозги лежали на подушке рядом с открытым черепом. Вокруг атамана стояло несколько человек своих и чужих, в то время как вокруг Луция порхала и щебетала словно птичка, только одна Лиса.
Луций, помимо растяжения, получил ещё и лёгкую контузию, от чего у него шумело и мутилось в голове. Это было не опасно, но мысли у парня путались, и он с недоумением поглядывал то на Лису, то на Лесу, вероятно, думая - не двоится ли у него в глазах?
Рарок тоже поглядывал на Лесу, хоть стоял у изголовья атамана, слушая его россказни. После фортеля Лесы с пистолетом и внезапной гибели Глума, он ей не доверял. Впрочем, девушка вела себя спокойно, хоть и ясно, что это было спокойствие человека в состоянии сильного шока. Она сидела возле мёртвого Глума и глядела в его счастливое лицо, иногда переводя взгляд на лежащую неподалёку Лучницу – первого человека, которого ей довелось убить собственной рукой.
- Позовите... принцессу... – вдруг попросил лже-Золас, скашивая при этом глаза, чтобы увидеть девушку, поскольку головой двигать он не мог.
Рарок с сомнением посмотрел на Лесу, но та услышала, накрыла лицо Глума платком и подошла к атаману, встав так, чтобы он мог её видеть. Некоторое время они смотрели друг на друга, молча, потом лже-Золас заговорил.
- Прошло немало лет с тех пор, как я потерпел поражение в последний раз, и вот это снова случилось.
