Если Ала не отстранят от полета, и он поведёт корабль обратно на Землю, то у них будет ещё восемь лет счастья. При самом лучшем раскладе он получит право на следующий полёт, и тогда они проведут вместе ещё шестнадцать лет.
Увы, на этом всё будет кончено, потому что на третий скачковый полёт ему уже не хватит активных лет жизни, даже если он будет здоров и крепок для своего возраста. Что делать в таком случае? Надеяться на чудо, потому что никто не позволит ему воспроизводить синтезантов вне полёта, да и соответствующее оборудование невозможно приобрести ни на Земле, ни в колониях.
Еремей выслушал всё это с задумчивым видом, покачал головой, посочувствовал и заговорил о другом.
- Я не хотел мешать вам, ребята, - смущённо улыбнулся он, не забывая при этом про бутерброд с джемом, - но раз так вышло, то скажите, что вы намерены со мной дальше делать?
- Везти в качестве балласта, - пожал плечами пилот. – Я мог бы тебя арестовать, но не вижу в этом смысла. – Ты основательно набедокурил на Земле, и мне придётся доложить обо всём на Коллекторе. Может быть, они решат отправить тебя обратно, но ты правильно сказал, что это дороже, чем оставить в колониях. Так что, скорее всего, тебя действительно оставят. Как вариант можешь поискать работу на Коллекторе.
- Нет, я лучше в колонии! – мечтательно сказал Еремей. – Заведу себе ферму и буду какую-нибудь живность разводить. Хотя бы кур. А в свободное время займусь самообразованием, раз уж на Земле денег хватило только на школу. Могу прямо здесь начать. У вас ведь в базе, наверняка, есть университетские предметные программы?
- А девушку не думаешь завести? – спросила Изумрудка, подперев голову кулачком и глядя на него с улыбкой.
- Н-не знаю... – ответил Еремей, густо покраснев. – Я ещё об этом не думал.
- Если запрёшься на ферме, то думай, не думай, а сама собой девушка не появится, - назидательно вставил Ал.
- Так у тебя ещё девушки совсем не было? – снова спросила Изумрудка.
Еремей, молча, покачал головой и посмотрел на своих собеседников испуганно. Над ним никто не засмеялся, никто не начал тут же хвастать своими ранними или многочисленными контактами с противоположным полом – «Да я в твои годы, знаешь, сколько баб перетаскал!» Сейчас он был не в компании хвастливых подростков, львиная доля бравады которых – выдумка.
- Не беда, - снова улыбнулась Изумрудка и ласково потрепала его по голове. - Просто всё самое интересное у тебя ещё впереди.
Сказав это, она метнула загадочный взгляд на своего любовника, от которого тому стало немного не по себе. Когда они закончили ужин, время было уже позднее, и надо было отправляться на боковую. Еремея поместили в каюте напротив, снабдив всем необходимым, но конфисковали при этом наладонник. Ал не собирался лезть в чужую собственность, но лучше было держать при себе устройство, с помощью которого этот мальчишка ухитрялся манипулировать системами, к которым должен быть доступ только у капитана.
...............................................................................................
Какой же может быть сон без слияния тел и душ между молодыми любовниками? Едва за ними закрылась дверь, как оба повернулись друг к другу и замерли в долгом и глубоком поцелуе. Прекрасно, когда акт любви начинается прямо от порога. Нежный поцелуй переходит в страстный, руки любовников словно живут своей жизнью, освобождая их от всего лишнего, лаская, обнимая и требуя. Одежда летит куда попало и два тела буквально прилипают друг к другу, словно желая составить единое целое. Вдруг он подхватывает её на руки и несёт к ложу любви, пускай не увитому розами, но всё же самому лучшему и прекрасному во всех мирах!
Зачем детально описывать то, что происходит на этом священном алтаре? Если в том или ином случае имеет место нечто особенное, своеобразное, выходящее из ряда вон, необыкновенно красивое или наоборот, взывающее к вниманию посторонних своим исключительным безобразием, то почему бы нет? В изображении слияния двух начал нет и быть не может ничего изначально порочного, как нет ничего порочного в том, что творят друг с другом любовники, какая фантазия не пришла бы им в головы. Все ограничения в этой области придумали те же люди, что изобрели вериги, кандалы, нагайки и тюремные решётки. Пожелаем таким изобретателям счастливого применения всего этого мусора на себе, а влюблённых оставим в покое, ибо для них справедливо лишь одно правило – «В постели приемлемо всё, что устраивает обоих и не вредит здоровью!»
Они не вели счёт времени. Зачем? Только не для того чтобы знать сколько времени оторвано от сна. Пока ты молод, этого, вообще, глупо бояться, ведь не так важно, сколько человек спит, как то, как он спит. Так вот, нет более здорового и освежающего сна, чем сон в объятиях того, кого любишь, даже если длится этот сон втрое меньше положенного.
Сейчас они лежали расслабленные, удовлетворённые, но не уставшие, и всё же готовые погрузиться в мир грёз. Лежали и любовались друг другом. Самое лучшее, это, засыпая, видеть перед собой любимое лицо. Тогда и сны будут прекрасными.
Он уже засыпал, когда Изумрудка вдруг сказала:
- Нам так хорошо, а он, бедняга, там один!
- Кто? – не понял Ал, успевший за ласками любимой позабыть о происшествии минувшего дня.
- Еремей, - ответила девушка. – Заяц наш космический. Забавный он парнишка!
- Забавный, - согласился пилот. – Только чудной и плаксивый.
- Это от несусветицы с гормонами, которую он себе устроил, - рассмеялась Изумрудка. – Денёк-другой и эта беда пройдёт!
- Да я его не ругаю, - сказал Ал примирительно. – Он ведь прошёл через такое!.. Надо отдать ему должное – голова у этого хакера работает лучше, чем целый отдел спецов по компьютерной безопасности. Но натворил же он проблем!
- Но ведь в этом нет твоей вины.
- Вины нет, а ответственность есть. Я ответственен за всех кто у меня на борту, а все кто может ходить самостоятельно считаются членами экипажа. Так что теперь всё что касается Еремея, имеет отношение и ко мне. Но я не за себя боюсь и даже не за него, ведь то, что он натворил на Земле, имеет другое юридическое значение на Коллекторе. К тому же за давностью лет ему всё это наверняка сойдёт с рук. Ведь проезд зайцем не убийство! Но вся эта история может привлечь слишком пристальное внимание к нам с тобой. Даже не знаю, чем это теперь кончится.
- Действительно, - задумчиво проговорила Изумрудка. – Мы не можем знать наверняка, чем всё закончится, ведь ход событий способен измениться из-за независимых от нас причин. Какая-нибудь мелочь запросто всё перевернёт, если вдруг вмешается в нашу судьбу. Я вот стала собой из-за случайности. Не произошло бы того сбоя, меня бы не было, а была бы девушка по имени Рыжик, которая, возможно не поразила бы так твоё воображение и исчезла бы через месяц без следа.
- Мне сейчас кажется это невероятным, - улыбнулся Ал. – По-моему, мы не могли не встретиться и не могли не полюбить. Судьба всё-таки есть, что об этом не говорили бы те, кто считает, что человек строит свою жизнь исключительно сам.
- Судьба есть, - согласилась Изумрудка. – Человек строит свою жизнь в той части, которая ему доступна, но в остальном жизнь складывается, как мозаика из того, что построено самим человеком и из того, что досталось ему, благодаря стараниям других и стечению обстоятельств, которые далеко не всегда можно просчитать логически. Это и есть судьба. На неё можно повлиять, но взять под абсолютный контроль невозможно.
- Ты у меня философ, каких мало, - пошутил пилот, снова обнимая свою подругу. – За это я тебя ещё больше люблю. Да, ты права – мы не можем знать наверняка, чем всё закончится. Возможно, то, что кажется препятствием, послужит ступенькой и наоборот. У нас впереди ещё семь лет, а за этот срок многое может случиться.
- Вот об этом я и толкую, - оживилась Изумрудка. – Представь себе – теперь мы вынуждены делить пространство корабля на троих, ведь уложить Еремея обратно в анабиотический саркофаг не получится.
- Д-да-а, - протянул пилот, только сейчас представивший себе все эти годы. – У нас, правда, есть соответствующее оборудование, но я не специалист в этой области, и без крайней необходимости не рискну его жизнью. Ведь это, то же самое, что делать операцию, не будучи врачом, а просто, сверяясь с учебником.
- Это означает, что следующие семь лет мы проведём втроём. То есть, мы с тобой будем вдвоём, а он один, потому что я не хочу из-за своего свойства увидеть его первым после возрождения. А ведь такое запросто может случиться, даже если мы приложим все усилия, чтобы не допустить повторения истории с журналом.
- Но, что ты предлагаешь? – спросил Ал, внутренне поёжившись от воспоминания о том, как Изумрудка недавно влюбилась в фотографию первопроходца скачковых перелётов Ларсена, случайно увидев его первым после своего очередного возрождения.
- Разреши ему воспользоваться каталогом и синтезатором. Пусть сделает себе девушку!
От такого предложения у пилота, как рукой сняло весь сон.
- Но ведь это только для служебного пользования, - возразил он.
- Так ведь ты не выйдешь за рамки служебного пользования, - улыбнулась Изумрудка.
- Как это?
- Сам же сказал, что все кто на борту корабля способен передвигаться самостоятельно, считаются членами экипажа.
- Да, но...
- А у членов экипажа имеются специфические потребности, для решения которых, как раз и существует каталог и программа создания синтезанток.
Ал задумался. Изумрудка была права. Неожиданное появление в их компании Еремея создало внештатную ситуацию, которая обещала перерасти через какое-то время в конфликтную, именно ввиду тех причин, о которых она говорила. Это может произойти не сразу, но впереди ещё семь лет. За это время их «космический заяц» вырастет из парня, у которого малость затянулся подростковый возраст, в мужчину со всеми присущими ему свойствами. (Ал ещё до этого разговора решил, что Еремей не вылезет у него из тренажёрного зала, пока не превратится из задохлика в атлета.)
Всё это означало, что сочетание двух мужиков и одной девушки в относительно тесном пространстве корабля, было чревато взрывом. Они, конечно, оба люди цивилизованные, но практика показывает, что эта цивилизованность мало чего стоит, когда речь заходит об отношениях, уходящих корнями в глубины человеческой природы. Делить же с Еремеем Изумрудку он не собирался, тем более что они знали, как это предотвратить.
- Я думаю, ты права, - сказал он, наконец. – Единственное препятствие в том, что синтезатор не производит больше одной девушки за раз для одного пользователя. Я не знаю, как он отнесётся к тому, что пользователей теперь два, но скорее всего там нет ограничения на количество пользователей. Его просто незачем было ставить, потому что предполагалось, что я здесь буду один.
- Интересно, какую он придумает? – мечтательно проговорила Изумрудка?
- Интересно? – удивился пилот.
- Ну, да. А тебе нет? – прищурила глаза его подруга.
- Не знаю, - пожал плечами Ал. – Я сейчас о другом думаю.
- О чём же?
- Надеюсь, у нас на борту нет больше зайцев? А то скоро здесь будет тесно!
......................................................................................................
- Вот...
Еремей, красный, как помидор, чуть отошёл в сторону, и из-за его спины испугано выглянула девушка.
- Познакомьтесь, это - Лисичка.
- Здравствуйте, - робко сказала Лисичка и скромно потупила глазки.
Ал оглянулся на Изумрудку и увидел, что его подруга стоит, открыв рот, в то время как её рыжие глаза буквально светятся! Он и сам язык проглотил от удивления, увидев, какую подругу синтезировал себе Еремей.
Перед ними стояла миниатюрная азиаточка, словно сбежавшая из старинного аниме-фильма. Тоненькая, изящная, с едва обозначенными женскими формами, почти неразличимыми под изысканной юкатой. У неё была почти белая кожа, чёрные смоляные волосы, уложенные в круглую причёску с низкой чёлочкой, остренькие черты лица и удивительные испуганные «оленьи» глаза с длинными ресницами, которые хотелось рассматривать и любоваться ими, что чрезвычайно смущало хозяйку.
Ручки подружки Еремея были такими миниатюрными, что даже в его ладони казались детскими. Такими же были ножки, обутые в нелепую разновидность шлёпанцев, делавших походку семенящей. Как ни странно, она действительно была похожа на лисичку, но не на хитрую лису, а на робкого диковатого лисёнка, который не знает чего ждать от людей и одновременно тянется к ним, но и побаивается при этом.
- Привет! – воскликнула Изумрудка, опомнившись. – Проходи, садись, давай знакомиться. Я – Изумрудка, такая же синтезантка, как и ты. А это Ал, пилот и командир нашего корабля.
Проговорив это, Изумрудка слегка толкнула своего друга в бок, от чего он спохватился и тоже поприветствовал Лисичку. Значит, вот кого сконструировал Еремей, выдумывавший себе подругу неделю! Что ж, у каждого свой вкус.
Лисичка выглядела девочкой-подростком, но пилот знал, что синтезирующий аппарат не производит девушек, физическое состояние которых соответствовало бы возрасту до восемнадцати лет. Значит, Лисичка, несмотря на свой внешний вид, зрелая и полностью развитая женщина. Но с точки зрения Ала, она вызывала не вожделение, а умиление, какое может вызвать котёнок, цветок или дитя. Но, это, пожалуй, к лучшему.
Изумрудка завладела обеими руками Лисички и увлекла её за собой на диван. Там они завели разговор, разновидности - «о своём, о девичьем», близкий и понятный исключительно прекрасной половине человечества, но странный для ушей другой его половины, которую принято называть сильной. (Самоуверенное название!)
В любом случае в женские разговоры мужчинам лучше не лезть, а потому они скромно устроились неподалёку и достали шахматы. (Еремей уже накормил Лисичку завтраком, как это было решено заранее, чтобы не мучить девушку, которая появилась на свет с пустым желудком.) В последнее время они играли периодически. Чаще всего после тренировки, когда Еремей едва не на карачках покидал тренажёрный зал. Ал был верен своему намерению сделать из этого парня, если не чемпиона, то мастера спорта. Но после этого Еремей начинал «гонять» его самого, только на шахматной доске.
Случилось так, что на третий день знакомства с «космическим зайцем», пилот застал его со своей возлюбленной играющими в шахматы. Всплеск нелепой, но неизбежной ревности, (это были их шахматы!), сменился удивлением – Изумрудка катастрофически проигрывала! это она-то, которая запросто обыгрывала своего возлюбленного, несмотря на то, что он считался сильным игроком среди сверстников, и даже самого Ларсена обыгрывал время от времени. Теперь у него была мечта – обыграть свою подругу, и для этого он брал уроки у более сильного соперника, чем она. То есть, у Еремея.
Вот только можно ли сосредоточиться на шахматах, когда рядом щебечут две прелестные девушки? Изумрудка сумела разговорить и развеселить Лисичку, и теперь «оленьи» глазки новой синтезантки блестели и больше не казались постоянно испуганными. Теперь обе девушки весело смеялись над чем-то и являли собой картину крайне привлекательную именно своей контрастностью. Изумрудка – яркая, вызывающая, прекрасная, как сказочное божество, и Лисичка – нежная, хрупкая, словно фарфоровая статуэтка, изображающая невинность и изящество.
Увы, на этом всё будет кончено, потому что на третий скачковый полёт ему уже не хватит активных лет жизни, даже если он будет здоров и крепок для своего возраста. Что делать в таком случае? Надеяться на чудо, потому что никто не позволит ему воспроизводить синтезантов вне полёта, да и соответствующее оборудование невозможно приобрести ни на Земле, ни в колониях.
Еремей выслушал всё это с задумчивым видом, покачал головой, посочувствовал и заговорил о другом.
- Я не хотел мешать вам, ребята, - смущённо улыбнулся он, не забывая при этом про бутерброд с джемом, - но раз так вышло, то скажите, что вы намерены со мной дальше делать?
- Везти в качестве балласта, - пожал плечами пилот. – Я мог бы тебя арестовать, но не вижу в этом смысла. – Ты основательно набедокурил на Земле, и мне придётся доложить обо всём на Коллекторе. Может быть, они решат отправить тебя обратно, но ты правильно сказал, что это дороже, чем оставить в колониях. Так что, скорее всего, тебя действительно оставят. Как вариант можешь поискать работу на Коллекторе.
- Нет, я лучше в колонии! – мечтательно сказал Еремей. – Заведу себе ферму и буду какую-нибудь живность разводить. Хотя бы кур. А в свободное время займусь самообразованием, раз уж на Земле денег хватило только на школу. Могу прямо здесь начать. У вас ведь в базе, наверняка, есть университетские предметные программы?
- А девушку не думаешь завести? – спросила Изумрудка, подперев голову кулачком и глядя на него с улыбкой.
- Н-не знаю... – ответил Еремей, густо покраснев. – Я ещё об этом не думал.
- Если запрёшься на ферме, то думай, не думай, а сама собой девушка не появится, - назидательно вставил Ал.
- Так у тебя ещё девушки совсем не было? – снова спросила Изумрудка.
Еремей, молча, покачал головой и посмотрел на своих собеседников испуганно. Над ним никто не засмеялся, никто не начал тут же хвастать своими ранними или многочисленными контактами с противоположным полом – «Да я в твои годы, знаешь, сколько баб перетаскал!» Сейчас он был не в компании хвастливых подростков, львиная доля бравады которых – выдумка.
- Не беда, - снова улыбнулась Изумрудка и ласково потрепала его по голове. - Просто всё самое интересное у тебя ещё впереди.
Сказав это, она метнула загадочный взгляд на своего любовника, от которого тому стало немного не по себе. Когда они закончили ужин, время было уже позднее, и надо было отправляться на боковую. Еремея поместили в каюте напротив, снабдив всем необходимым, но конфисковали при этом наладонник. Ал не собирался лезть в чужую собственность, но лучше было держать при себе устройство, с помощью которого этот мальчишка ухитрялся манипулировать системами, к которым должен быть доступ только у капитана.
...............................................................................................
Какой же может быть сон без слияния тел и душ между молодыми любовниками? Едва за ними закрылась дверь, как оба повернулись друг к другу и замерли в долгом и глубоком поцелуе. Прекрасно, когда акт любви начинается прямо от порога. Нежный поцелуй переходит в страстный, руки любовников словно живут своей жизнью, освобождая их от всего лишнего, лаская, обнимая и требуя. Одежда летит куда попало и два тела буквально прилипают друг к другу, словно желая составить единое целое. Вдруг он подхватывает её на руки и несёт к ложу любви, пускай не увитому розами, но всё же самому лучшему и прекрасному во всех мирах!
Зачем детально описывать то, что происходит на этом священном алтаре? Если в том или ином случае имеет место нечто особенное, своеобразное, выходящее из ряда вон, необыкновенно красивое или наоборот, взывающее к вниманию посторонних своим исключительным безобразием, то почему бы нет? В изображении слияния двух начал нет и быть не может ничего изначально порочного, как нет ничего порочного в том, что творят друг с другом любовники, какая фантазия не пришла бы им в головы. Все ограничения в этой области придумали те же люди, что изобрели вериги, кандалы, нагайки и тюремные решётки. Пожелаем таким изобретателям счастливого применения всего этого мусора на себе, а влюблённых оставим в покое, ибо для них справедливо лишь одно правило – «В постели приемлемо всё, что устраивает обоих и не вредит здоровью!»
Они не вели счёт времени. Зачем? Только не для того чтобы знать сколько времени оторвано от сна. Пока ты молод, этого, вообще, глупо бояться, ведь не так важно, сколько человек спит, как то, как он спит. Так вот, нет более здорового и освежающего сна, чем сон в объятиях того, кого любишь, даже если длится этот сон втрое меньше положенного.
Сейчас они лежали расслабленные, удовлетворённые, но не уставшие, и всё же готовые погрузиться в мир грёз. Лежали и любовались друг другом. Самое лучшее, это, засыпая, видеть перед собой любимое лицо. Тогда и сны будут прекрасными.
Он уже засыпал, когда Изумрудка вдруг сказала:
- Нам так хорошо, а он, бедняга, там один!
- Кто? – не понял Ал, успевший за ласками любимой позабыть о происшествии минувшего дня.
- Еремей, - ответила девушка. – Заяц наш космический. Забавный он парнишка!
- Забавный, - согласился пилот. – Только чудной и плаксивый.
- Это от несусветицы с гормонами, которую он себе устроил, - рассмеялась Изумрудка. – Денёк-другой и эта беда пройдёт!
- Да я его не ругаю, - сказал Ал примирительно. – Он ведь прошёл через такое!.. Надо отдать ему должное – голова у этого хакера работает лучше, чем целый отдел спецов по компьютерной безопасности. Но натворил же он проблем!
- Но ведь в этом нет твоей вины.
- Вины нет, а ответственность есть. Я ответственен за всех кто у меня на борту, а все кто может ходить самостоятельно считаются членами экипажа. Так что теперь всё что касается Еремея, имеет отношение и ко мне. Но я не за себя боюсь и даже не за него, ведь то, что он натворил на Земле, имеет другое юридическое значение на Коллекторе. К тому же за давностью лет ему всё это наверняка сойдёт с рук. Ведь проезд зайцем не убийство! Но вся эта история может привлечь слишком пристальное внимание к нам с тобой. Даже не знаю, чем это теперь кончится.
- Действительно, - задумчиво проговорила Изумрудка. – Мы не можем знать наверняка, чем всё закончится, ведь ход событий способен измениться из-за независимых от нас причин. Какая-нибудь мелочь запросто всё перевернёт, если вдруг вмешается в нашу судьбу. Я вот стала собой из-за случайности. Не произошло бы того сбоя, меня бы не было, а была бы девушка по имени Рыжик, которая, возможно не поразила бы так твоё воображение и исчезла бы через месяц без следа.
- Мне сейчас кажется это невероятным, - улыбнулся Ал. – По-моему, мы не могли не встретиться и не могли не полюбить. Судьба всё-таки есть, что об этом не говорили бы те, кто считает, что человек строит свою жизнь исключительно сам.
- Судьба есть, - согласилась Изумрудка. – Человек строит свою жизнь в той части, которая ему доступна, но в остальном жизнь складывается, как мозаика из того, что построено самим человеком и из того, что досталось ему, благодаря стараниям других и стечению обстоятельств, которые далеко не всегда можно просчитать логически. Это и есть судьба. На неё можно повлиять, но взять под абсолютный контроль невозможно.
- Ты у меня философ, каких мало, - пошутил пилот, снова обнимая свою подругу. – За это я тебя ещё больше люблю. Да, ты права – мы не можем знать наверняка, чем всё закончится. Возможно, то, что кажется препятствием, послужит ступенькой и наоборот. У нас впереди ещё семь лет, а за этот срок многое может случиться.
- Вот об этом я и толкую, - оживилась Изумрудка. – Представь себе – теперь мы вынуждены делить пространство корабля на троих, ведь уложить Еремея обратно в анабиотический саркофаг не получится.
- Д-да-а, - протянул пилот, только сейчас представивший себе все эти годы. – У нас, правда, есть соответствующее оборудование, но я не специалист в этой области, и без крайней необходимости не рискну его жизнью. Ведь это, то же самое, что делать операцию, не будучи врачом, а просто, сверяясь с учебником.
- Это означает, что следующие семь лет мы проведём втроём. То есть, мы с тобой будем вдвоём, а он один, потому что я не хочу из-за своего свойства увидеть его первым после возрождения. А ведь такое запросто может случиться, даже если мы приложим все усилия, чтобы не допустить повторения истории с журналом.
- Но, что ты предлагаешь? – спросил Ал, внутренне поёжившись от воспоминания о том, как Изумрудка недавно влюбилась в фотографию первопроходца скачковых перелётов Ларсена, случайно увидев его первым после своего очередного возрождения.
- Разреши ему воспользоваться каталогом и синтезатором. Пусть сделает себе девушку!
От такого предложения у пилота, как рукой сняло весь сон.
- Но ведь это только для служебного пользования, - возразил он.
- Так ведь ты не выйдешь за рамки служебного пользования, - улыбнулась Изумрудка.
- Как это?
- Сам же сказал, что все кто на борту корабля способен передвигаться самостоятельно, считаются членами экипажа.
- Да, но...
- А у членов экипажа имеются специфические потребности, для решения которых, как раз и существует каталог и программа создания синтезанток.
Ал задумался. Изумрудка была права. Неожиданное появление в их компании Еремея создало внештатную ситуацию, которая обещала перерасти через какое-то время в конфликтную, именно ввиду тех причин, о которых она говорила. Это может произойти не сразу, но впереди ещё семь лет. За это время их «космический заяц» вырастет из парня, у которого малость затянулся подростковый возраст, в мужчину со всеми присущими ему свойствами. (Ал ещё до этого разговора решил, что Еремей не вылезет у него из тренажёрного зала, пока не превратится из задохлика в атлета.)
Всё это означало, что сочетание двух мужиков и одной девушки в относительно тесном пространстве корабля, было чревато взрывом. Они, конечно, оба люди цивилизованные, но практика показывает, что эта цивилизованность мало чего стоит, когда речь заходит об отношениях, уходящих корнями в глубины человеческой природы. Делить же с Еремеем Изумрудку он не собирался, тем более что они знали, как это предотвратить.
- Я думаю, ты права, - сказал он, наконец. – Единственное препятствие в том, что синтезатор не производит больше одной девушки за раз для одного пользователя. Я не знаю, как он отнесётся к тому, что пользователей теперь два, но скорее всего там нет ограничения на количество пользователей. Его просто незачем было ставить, потому что предполагалось, что я здесь буду один.
- Интересно, какую он придумает? – мечтательно проговорила Изумрудка?
- Интересно? – удивился пилот.
- Ну, да. А тебе нет? – прищурила глаза его подруга.
- Не знаю, - пожал плечами Ал. – Я сейчас о другом думаю.
- О чём же?
- Надеюсь, у нас на борту нет больше зайцев? А то скоро здесь будет тесно!
......................................................................................................
- Вот...
Еремей, красный, как помидор, чуть отошёл в сторону, и из-за его спины испугано выглянула девушка.
- Познакомьтесь, это - Лисичка.
- Здравствуйте, - робко сказала Лисичка и скромно потупила глазки.
Ал оглянулся на Изумрудку и увидел, что его подруга стоит, открыв рот, в то время как её рыжие глаза буквально светятся! Он и сам язык проглотил от удивления, увидев, какую подругу синтезировал себе Еремей.
Перед ними стояла миниатюрная азиаточка, словно сбежавшая из старинного аниме-фильма. Тоненькая, изящная, с едва обозначенными женскими формами, почти неразличимыми под изысканной юкатой. У неё была почти белая кожа, чёрные смоляные волосы, уложенные в круглую причёску с низкой чёлочкой, остренькие черты лица и удивительные испуганные «оленьи» глаза с длинными ресницами, которые хотелось рассматривать и любоваться ими, что чрезвычайно смущало хозяйку.
Ручки подружки Еремея были такими миниатюрными, что даже в его ладони казались детскими. Такими же были ножки, обутые в нелепую разновидность шлёпанцев, делавших походку семенящей. Как ни странно, она действительно была похожа на лисичку, но не на хитрую лису, а на робкого диковатого лисёнка, который не знает чего ждать от людей и одновременно тянется к ним, но и побаивается при этом.
- Привет! – воскликнула Изумрудка, опомнившись. – Проходи, садись, давай знакомиться. Я – Изумрудка, такая же синтезантка, как и ты. А это Ал, пилот и командир нашего корабля.
Проговорив это, Изумрудка слегка толкнула своего друга в бок, от чего он спохватился и тоже поприветствовал Лисичку. Значит, вот кого сконструировал Еремей, выдумывавший себе подругу неделю! Что ж, у каждого свой вкус.
Лисичка выглядела девочкой-подростком, но пилот знал, что синтезирующий аппарат не производит девушек, физическое состояние которых соответствовало бы возрасту до восемнадцати лет. Значит, Лисичка, несмотря на свой внешний вид, зрелая и полностью развитая женщина. Но с точки зрения Ала, она вызывала не вожделение, а умиление, какое может вызвать котёнок, цветок или дитя. Но, это, пожалуй, к лучшему.
Изумрудка завладела обеими руками Лисички и увлекла её за собой на диван. Там они завели разговор, разновидности - «о своём, о девичьем», близкий и понятный исключительно прекрасной половине человечества, но странный для ушей другой его половины, которую принято называть сильной. (Самоуверенное название!)
В любом случае в женские разговоры мужчинам лучше не лезть, а потому они скромно устроились неподалёку и достали шахматы. (Еремей уже накормил Лисичку завтраком, как это было решено заранее, чтобы не мучить девушку, которая появилась на свет с пустым желудком.) В последнее время они играли периодически. Чаще всего после тренировки, когда Еремей едва не на карачках покидал тренажёрный зал. Ал был верен своему намерению сделать из этого парня, если не чемпиона, то мастера спорта. Но после этого Еремей начинал «гонять» его самого, только на шахматной доске.
Случилось так, что на третий день знакомства с «космическим зайцем», пилот застал его со своей возлюбленной играющими в шахматы. Всплеск нелепой, но неизбежной ревности, (это были их шахматы!), сменился удивлением – Изумрудка катастрофически проигрывала! это она-то, которая запросто обыгрывала своего возлюбленного, несмотря на то, что он считался сильным игроком среди сверстников, и даже самого Ларсена обыгрывал время от времени. Теперь у него была мечта – обыграть свою подругу, и для этого он брал уроки у более сильного соперника, чем она. То есть, у Еремея.
Вот только можно ли сосредоточиться на шахматах, когда рядом щебечут две прелестные девушки? Изумрудка сумела разговорить и развеселить Лисичку, и теперь «оленьи» глазки новой синтезантки блестели и больше не казались постоянно испуганными. Теперь обе девушки весело смеялись над чем-то и являли собой картину крайне привлекательную именно своей контрастностью. Изумрудка – яркая, вызывающая, прекрасная, как сказочное божество, и Лисичка – нежная, хрупкая, словно фарфоровая статуэтка, изображающая невинность и изящество.
