Поспешно прикрывшись руками, проскулила:
– Послушайте меня. Я – обычная сотрудница, которая работала в компании временным работником. Честно, это правда случайность, что мы встретились с вами подобным образом. Я не хотела вас ударить…
– Так всё-таки ударила, – поймал на слове Данди.
Дура! Необдуманными оправданиями лишь усугубляю своё положение.
– Я не знала, что это вы.
– И с кем же ты меня перепутала? Что за бедняга должен был оказаться на моём месте? – насмешливо приподнял правую бровь айдол.
Я кусала губы, ощущая, что окончательно запуталась:
– Ну… это…
Что мне делать? Что? Он обязательно заявит в полицию. Меня посадят в тюрьму, наложат штраф. Мама второй раз подобного не перенесёт.
Данди поднялся на ноги и направился к выходу. Чувствуя, как голову снова застилает туман безумия, вскочила следом:
– Миндже, стой! – громко крикнула я в надежде, что сосед услышит. – Ты никуда не пойдёшь! Ещё раз повторяю: ты не Дан Хеджун. Ты мой двоюродный брат. Опомнись! Приди в себя!
– Совсем сдурела? – обернулся парень и выразительно покрутил указательным пальцем у виска.
– Подумай о родителях, которых свёл в могилу своим маниакальным поведением. Пожалей мою маму. Она так заботилась о тебе после их смерти. Она не перенесёт, когда узнает, что тебе стало ещё хуже, – громко сочиняла я на ходу легенду.
Мы вышли на крышу. Увидев стоящего столбом и прислушивающегося к моим на грани фантастики репликам Чонхуна, я завопила:
– Держи его! Он окончательно сбрендил. Считает себя настоящим Дан Хеджуном. Надо связать его, пока не натворил новых бед!
– Эй! Ты что делаешь? Не трогай меня! – попытался отбиться от рук соседа айдол, но парень держал крепко. – Ты пожалеешь об этом.
Я схватила с пола скрученные в шар носки, которые Чонхун обронил при поимке шизика, и затолкала в рот звезде, заставив замолчать, пока он не перебудил всю улицу. Надеюсь, они чистые.
– Вот так. Тащи его обратно. У меня где-то была верёвка.
– Ненадёжно, – возразил сосед, с лёгкостью удерживая извивающееся тело пленника. – Сходи ко мне, возьми наручники в верхнем ящике комода.
– Откуда они у тебя?
– Какая разница. Иди давай…
Через пять минут Хеджун, скованный по рукам и ногам, с кляпом во рту, снова лежал в моей комнате и сверлил злобным взглядом потолок.
– Действительно сильно похож, – хмыкнул Чонхун, стоя над поверженным безумцем и удовлетворённо потирая ладони. – Что ты будешь с ним делать? Вам бы к врачу сходить.
– Обязательно, – кивнула я. – Как только найду хорошего психиатра и заработаю деньги на лечение. Не хочу, чтобы мама узнала. Она расстроится из-за этого. В её возрасте нельзя сильно волноваться.
– Вчера ты говорила, что у него есть родители, а сегодня кричала, что они умерли, – неожиданно заинтересовался сосед.
Мне показалось или при последних словах глаза Данди полыхнули злорадством. Понятия, не имею, что я вчера насочиняла.
– Конечно есть. У всех есть родители. Даже когда умирают, они всё равно существуют в нашей памяти. Дядя и тётя на смертном одре попросили мою маму позаботиться о Миндже. Они попали в автокатастрофу и умерли в один день.
– Жуть. Бедный парень, – сочувственно покачал головой Чонхун. – Хм, а он хорошо следит за своей физической формой.
– Это всё звёздная болезнь, – небрежно пожала я плечами. – Кстати, тебе разве никуда не надо?
– Надо, – согласился сосед. – Я зашёл за вознаграждением.
– Каким вознаграждением?
– За вчера и сегодня. Без меня ты бы вряд ли справилась. Думаю, пяти тысяч [1]
Я мысленно застонала. Вымогатель! Я и так на мели. Но, если заплачу, появится надежда, что он будет молчать, поскольку с этого момента станет моим подельником. Потянулась за кошельком и выгребла оттуда половину своих наличных:
– Спасибо. Возможно, я ещё не раз обращусь к тебе за помощью.
– Замётано, – обрадовался сосед, сунул деньги в карман и задорно подмигнул Данди: – Выздоравливай.
Закрыв за Чонхуном дверь на замок, я вернулась к пленнику и схватилась за голову: «Что же мне с тобой делать?!».
Через полчаса Данди начал подавать явные признаки недовольства. Возможно, он делал это и раньше, да я не обращала внимания, глубоко погрузившись в размышления о случившемся. Меня привлёк стук ботинок об пол и надрывное мычание. Чего ему надо? В туалет он ходил совсем недавно.
– Если пообещаешь молчать, выну кляп, – предупредила разбушевавшегося пленника.
Он понятливо кивнул. Я осторожно вытащила изо рта айдола носки и брезгливо бросила на пол.
– Ну, ты и сволочь, – проследил за моими действиями Данди и попытался сесть.
Поёжившись под его колючим взглядом, помогла пленнику опереться спиной о диван.
– Давай ещё раз поговорим, – предложил он.
Я кивнула.
– Что ты хочешь? Деньги? Обнажённые фото? Секс?
Лицо жарко вспыхнуло от выдвинутых предположений. Парень, в отличие от меня, не испытывал абсолютно никакой неловкости.
– Хочу, чтобы вы забыли о произошедшем, и жили дальше, как будто ничего не было, – выпалила я скороговоркой, лишь бы он ещё что-нибудь этакое не ляпнул.
– Размечталась, – усмехнулся пленник. – Ты получишь по полной за то, что со мной сделала.
Сердце камнем упало в низ живота. Захотелось в туалет.
– Тогда вы навсегда останетесь здесь, – не придумала я ничего лучше.
– Хочу пить и есть, но сначала – почистить зубы, – внезапно переключился на совершенно иной тон айдол.
Я с сомнением посмотрела на его руки, стянутые за спиной наручниками. Надеется, что освобожу ради подобной мелочи? Хитрюга! Пришлось ослаблять путы на ногах, вести пленника в ванную, усаживать на табурет (поскольку заныл, что стоять тяжело), искать в шкафчике новую зубную щётку.
– Ты собираешься делать это сама? – вкрадчиво поинтересовался Данди.
Какие у него красивые глаза: цвета горького шоколада, блестящие, изящной миндалевидной формы. И аромат мяты никуда не исчез, я сразу почувствовала, стоило только приблизиться.
– Да. А что? – воинственно взмахнула щёткой. Подумаешь, зубы почистить.
Данди не стал препираться и приподнял лицо мне навстречу. Стараясь избегать его насмешливого взгляда, я приступила к делу, отчего-то волнуясь всё сильнее, до мелкой дрожи в руках и коленях.
Как у него ЭТО вышло – осталось для меня загадкой: совершенно неожиданно я оказалась в плену сильных мужских ног.
– Ты что творишь? – испуганно пискнула, упираясь руками пленнику в грудь.
– Нравится? – с соблазнительной хрипотцой не спросил, а уточнил Данди. – Нравится ко мне прикасаться?
Будь я одержимой фанаткой, непременно повелась бы на влажный блеск его глаз и завлекательные нотки в тоне голоса. Но вместо этого с притворной озабоченностью поинтересовалась:
– Горло болит? Хрип какой-то появился. Надо будет прополоскать для профилактики.
Парень забавно сморгнул. Так в сериалах показывают, когда герой озадачен или удивлён, ещё и звуком смешным сопровождают.
– Продолжим? – я снова махнула щёткой и случайно нарисовала пленнику усы, вернее ус – длинный, до самого уха. – Упс…
Не удержалась и чиркнула второй. Сильнейший стресс, который испытывала последнюю неделю, нашёл себе выход в глупом истерическом смехе от содеянного. Вцепившись рукой Хеджуну в плечо, я хохотала до упаду, пока действительно не упала на одно из его колен, которые он соизволил раздвинуть в стороны, освободив меня из «капкана».
– Дурочка, – снисходительно фыркнул айдол, разглядывая своё разукрашенное отражение в зеркале.
– Простите, я случайно, – всхлипывая от смеха, пробормотала, безуспешно пытаясь взять себя в руки.
Пришлось сначала умыться холодной водой, и лишь потом умыть Хеджуна, помочь прополоскать рот. В конце концов, мне терять нечего – он в любом случае сдаст меня в полицию. Остаётся только развлекаться.
Я привела пленника на кухню и усадила за стол.
– Ой! А у меня есть нечего. Только рис и кимчи. Будете?
По одному единственному взгляду стало понятно: не будет.
Что делать? Идти в магазин? Но как его здесь оставить? Он же весь дом на уши поднимет.
«Дождёмся возвращения Чонхуна», – решила я про себе, а вслух сказала:
– Пойду тоже зубы почищу. А вы не шумите, иначе опять носки жевать будете, причём те же самые.
Приняв молчание за знак согласия, вернулась в ванную. Данди сидел тихо. Рискнула принять душ. Только намылилась, как раздался грохот. Натягивая халат, поскользнулась и выпала из ванной комнаты в коридор, по новой ободрав кожу на коленках. Постанывая, добежала до кухни. Пленник сидел на том же месте, а стол почему-то переместился к окну, и всё, что на нём раньше стояло, врассыпную валялось на полу: веер бумажных салфеток, баночки со специями. Пустая вазочка для цветов и вовсе разбилась.
– Зачем? – глупо спросила я, разглядывая беспорядок, и не заметила, как парень нагло любуется коротким шёлковым халатиком, натянутым на мокрое тело, точнее тем, что проступало и выглядывало из-под него.
Одарив нахала возмущённым взглядом, натянула подол пониже, а он вдруг нахмурился и спросил:
– Ты – мазохистка?
Похоже его внимание привлекли следы свежей крови на моих коленках.
– Если позволите домыться, я их обработаю, – поморщилась в ответ.
– Вали.
Пришлось в темпе заканчивать водные процедуры, лечить многострадальные колени и прибираться на кухне. Пленник молча наблюдал за мной из-под густой косой чёлки. Почему устроил беспорядок – так и не признался.
– В туалет хочу, – заявил он, когда я закончила.
– Вы же недавно там были.
– Ну и что, – возразил Хеджун. – Тогда по-большому, теперь по-маленькому.
Он снова ошарашил меня своей неуместной откровенностью.
– Потерпите немного, скоро Чонхун придёт, – попросила я, отворачиваясь, чтобы спрятать смущение.
– Не могу.
Вот врёшь же! И, в отличие от меня, не краснеешь.
– Тогда… – немного подумав, предложила вариант: – Делайте так, чтобы руки оказались спереди. Думаю, вы для этого достаточно гибкий.
– Издеваешься?
– Я помогу.
После непродолжительной возни у нас получилось задуманное. С трудом удерживаясь от нового приступа хохота, я подстраховывала Хеджуна, чтобы не упал. Однако веселье быстро закончилось.
– Расстегни мне ремень и ширинку, – потребовал пленник, когда я проводила его в туалет.
– А сами?
– Мне неудобно.
– Мне тоже.
Я стояла у айдола за спиной, собираясь закрыть дверь и оставить его наедине со своими физиологическими нуждами, когда он резко развернулся и накинул на меня кольцо своих рук.
– Попалась…
И прижал к себе.
– Отпусти! – забилась я в чужих и достаточно грубых объятиях – Данди не собирался церемониться с похитительницей. На его стороне была сила, на моей – свобода рук. Вместо того чтобы махать кулаками, пустила в ход пальцы – принялась щекотать строптивца. Когда-то знакомая фанатка (да-да в моём окружении есть и такие) рассказывала, что «Лапушка» (одно из прозвищ сей капризной знаменитости) ужасно боится щекотки. На поверку информация оказалась правдивой. Парень запрыгал на месте, пытаясь избежать прикосновений шустрых женских пальчиков. Воспользовавшись его невменяемым состоянием, я выскользнула из плена.
– Хитрюга! – Зараза! – обменялись мы звонкими эпитетами.
– Сам штаны снимай! – хлопнула я дверью туалетной комнаты.
Не успела отдышаться, как услышала за спиной:
– У вас всё в порядке?
Вернулся сосед.
– Пытается сбежать, – смахнула я со лба до сих пор влажную чёлку. – Присмотришь, пока в магазин схожу?
– Пять тысяч.
– Ужин.
– Договорились.
По дороге в продуктовый с грустью прикинула сумму, которую могу потратить, чтобы отблагодарить соседа и умилостивить пленника. Долг по кредитке стремительно рос. Остановилась возле витрины книжного посмотреть, какие новинки рекламируются. В глаза бросилось название «Стокгольмский синдром: правда и вымысел». Вспомнила, каким взглядом смотрел на меня Хеджун, когда я вся в мыле ворвалась на кухню. В голове родилась очередная безумная идея – влюбить и заставить простить.
– О чём задумалась? – по плечу легонько ударили ладонью. Хеин, моя однокурсница. За годы учёбы мы так и не стали близкими подругами, но с ней было легко и прикольно общаться.
Я обернулась. Ультракороткая юбка, осветлённые до золотисто-русого оттенка волосы, в которых словно лучи солнца запутались, и высоченные каблуки. Я на такое вряд ли когда-нибудь решусь. А может, всё-таки стоит попробовать?
– Привет. Да вот, собралась на свидание, а надеть нечего.
– Знакомая проблема, – рассмеялась Хеин. – Давай я тебе из своего что-нибудь одолжу? Как раз домой иду.
– А ты где живёшь?..
Было приятно окунуться в воспоминания о прошедших днях, которые с позиции настоящего казались светлыми и беззаботными. Я даже забыла на время о своих проблемах, но они продолжали червоточинкой зудеть в груди, и, когда Хеин включила музыку и из колонки раздался один из хитов «Даймондс», сердце болезненно сжалось: пора возвращаться.
– Ты уверена? – прошептала я, ошеломлённо глядя на своё отражение в зеркале. Алое платье на запах до неприличия высоко оголяло ноги.
– Вау! Красотка, – одобрила однокурсница. – Сразишь парня наповал. Такая сексуальная.
– Может, что-нибудь поскоромнее? – возразила я.
– Перестань, – отмахнулась Хеин. – Лучше садись. Макияж под платье сделаю и ссадины на коленях замаскирую. Я, между прочим, сейчас работаю визажистом в модном салоне красоты.
– А как же маркетинг?
– Да ну его. Вот мой маркетинг, – она с лукавой улыбкой разложила на столике многочисленные баночки, коробочки, тюбики с декоративной косметикой.
Через час я была выдворена на улицу в вечернем платье, с вечерним макияжем, и в таком виде отправилась в продуктовый магазин.
На меня оглядывались все, даже собаки. Мужчины понаглее и посмелее улюлюкали вслед, люди постарше осуждающе качали головой, женщины неприкрыто завидовали, а одна девочка сказала, что я похожа на Барби. В конце концов наплевав на косые взгляды, на удивление легко и уверенно поспешила в сторону дома в босоножках на высоких каблуках. В пакете позвякивала бутылка вина. Для храбрости.
От лица бедняги Хеджуна
«Бойтесь своих желаний, они имеют свойство сбываться…»
А я бы ещё добавил: и приносят кучу проблем. Хотел получить передышку – пожалуйста. Ну что за бред? Откуда взялась эта настырная девчонка? Сначала в лифте напала, потом – в подворотне. Притащила к себе, связала, обвинила в шизофрении.
Думал, что она обезумевшая фанатка, ради кумира устроившаяся в фирму, с которой у меня заключён рекламный контракт. Однако внимательно оглядевшись в доме, понял – это не так. Ни одной фотографии или постера, ни одного аксессуара с изображением любимчика. Скромная обстановка, чистота и уют, несмотря на то что жильё явно съёмное.
Девчонка умело замаскировала отсутствие ремонта красивыми поделками. На стене прихожей соорудила искусственное окно из старой межкомнатной двери со стеклянными вставками, наклеив светодиодную ленту и украсив воздушными занавесками. В гостиной прилепила над диваном огромные часы, то есть разместила по кругу большие объёмные, выполненные техникой папье-маше цифры, а в середине блестящий CD-диск с часовым механизмом и тонкими длинными стрелками. Вообще, на стенах было много рисунков, самодельных плакатов с жизнеутверждающими цитатами и лозунгами. На тумбочке стояла одна единственная фотография симпатичной женщины средних лет. Она улыбалась, но в прозрачных светло-карих глазах влажными золотинками притаилась грусть.
– Послушайте меня. Я – обычная сотрудница, которая работала в компании временным работником. Честно, это правда случайность, что мы встретились с вами подобным образом. Я не хотела вас ударить…
– Так всё-таки ударила, – поймал на слове Данди.
Дура! Необдуманными оправданиями лишь усугубляю своё положение.
– Я не знала, что это вы.
– И с кем же ты меня перепутала? Что за бедняга должен был оказаться на моём месте? – насмешливо приподнял правую бровь айдол.
Я кусала губы, ощущая, что окончательно запуталась:
– Ну… это…
Что мне делать? Что? Он обязательно заявит в полицию. Меня посадят в тюрьму, наложат штраф. Мама второй раз подобного не перенесёт.
Данди поднялся на ноги и направился к выходу. Чувствуя, как голову снова застилает туман безумия, вскочила следом:
– Миндже, стой! – громко крикнула я в надежде, что сосед услышит. – Ты никуда не пойдёшь! Ещё раз повторяю: ты не Дан Хеджун. Ты мой двоюродный брат. Опомнись! Приди в себя!
– Совсем сдурела? – обернулся парень и выразительно покрутил указательным пальцем у виска.
– Подумай о родителях, которых свёл в могилу своим маниакальным поведением. Пожалей мою маму. Она так заботилась о тебе после их смерти. Она не перенесёт, когда узнает, что тебе стало ещё хуже, – громко сочиняла я на ходу легенду.
Мы вышли на крышу. Увидев стоящего столбом и прислушивающегося к моим на грани фантастики репликам Чонхуна, я завопила:
– Держи его! Он окончательно сбрендил. Считает себя настоящим Дан Хеджуном. Надо связать его, пока не натворил новых бед!
– Эй! Ты что делаешь? Не трогай меня! – попытался отбиться от рук соседа айдол, но парень держал крепко. – Ты пожалеешь об этом.
Я схватила с пола скрученные в шар носки, которые Чонхун обронил при поимке шизика, и затолкала в рот звезде, заставив замолчать, пока он не перебудил всю улицу. Надеюсь, они чистые.
– Вот так. Тащи его обратно. У меня где-то была верёвка.
– Ненадёжно, – возразил сосед, с лёгкостью удерживая извивающееся тело пленника. – Сходи ко мне, возьми наручники в верхнем ящике комода.
– Откуда они у тебя?
– Какая разница. Иди давай…
***
Через пять минут Хеджун, скованный по рукам и ногам, с кляпом во рту, снова лежал в моей комнате и сверлил злобным взглядом потолок.
– Действительно сильно похож, – хмыкнул Чонхун, стоя над поверженным безумцем и удовлетворённо потирая ладони. – Что ты будешь с ним делать? Вам бы к врачу сходить.
– Обязательно, – кивнула я. – Как только найду хорошего психиатра и заработаю деньги на лечение. Не хочу, чтобы мама узнала. Она расстроится из-за этого. В её возрасте нельзя сильно волноваться.
– Вчера ты говорила, что у него есть родители, а сегодня кричала, что они умерли, – неожиданно заинтересовался сосед.
Мне показалось или при последних словах глаза Данди полыхнули злорадством. Понятия, не имею, что я вчера насочиняла.
– Конечно есть. У всех есть родители. Даже когда умирают, они всё равно существуют в нашей памяти. Дядя и тётя на смертном одре попросили мою маму позаботиться о Миндже. Они попали в автокатастрофу и умерли в один день.
– Жуть. Бедный парень, – сочувственно покачал головой Чонхун. – Хм, а он хорошо следит за своей физической формой.
– Это всё звёздная болезнь, – небрежно пожала я плечами. – Кстати, тебе разве никуда не надо?
– Надо, – согласился сосед. – Я зашёл за вознаграждением.
– Каким вознаграждением?
– За вчера и сегодня. Без меня ты бы вряд ли справилась. Думаю, пяти тысяч [1]
Закрыть
будет достаточно. Курс валют: 1000 южнокорейских вон (KRW) = 70 руб.
Я мысленно застонала. Вымогатель! Я и так на мели. Но, если заплачу, появится надежда, что он будет молчать, поскольку с этого момента станет моим подельником. Потянулась за кошельком и выгребла оттуда половину своих наличных:
– Спасибо. Возможно, я ещё не раз обращусь к тебе за помощью.
– Замётано, – обрадовался сосед, сунул деньги в карман и задорно подмигнул Данди: – Выздоравливай.
Закрыв за Чонхуном дверь на замок, я вернулась к пленнику и схватилась за голову: «Что же мне с тобой делать?!».
ГЛАВА 4
Через полчаса Данди начал подавать явные признаки недовольства. Возможно, он делал это и раньше, да я не обращала внимания, глубоко погрузившись в размышления о случившемся. Меня привлёк стук ботинок об пол и надрывное мычание. Чего ему надо? В туалет он ходил совсем недавно.
– Если пообещаешь молчать, выну кляп, – предупредила разбушевавшегося пленника.
Он понятливо кивнул. Я осторожно вытащила изо рта айдола носки и брезгливо бросила на пол.
– Ну, ты и сволочь, – проследил за моими действиями Данди и попытался сесть.
Поёжившись под его колючим взглядом, помогла пленнику опереться спиной о диван.
– Давай ещё раз поговорим, – предложил он.
Я кивнула.
– Что ты хочешь? Деньги? Обнажённые фото? Секс?
Лицо жарко вспыхнуло от выдвинутых предположений. Парень, в отличие от меня, не испытывал абсолютно никакой неловкости.
– Хочу, чтобы вы забыли о произошедшем, и жили дальше, как будто ничего не было, – выпалила я скороговоркой, лишь бы он ещё что-нибудь этакое не ляпнул.
– Размечталась, – усмехнулся пленник. – Ты получишь по полной за то, что со мной сделала.
Сердце камнем упало в низ живота. Захотелось в туалет.
– Тогда вы навсегда останетесь здесь, – не придумала я ничего лучше.
– Хочу пить и есть, но сначала – почистить зубы, – внезапно переключился на совершенно иной тон айдол.
Я с сомнением посмотрела на его руки, стянутые за спиной наручниками. Надеется, что освобожу ради подобной мелочи? Хитрюга! Пришлось ослаблять путы на ногах, вести пленника в ванную, усаживать на табурет (поскольку заныл, что стоять тяжело), искать в шкафчике новую зубную щётку.
– Ты собираешься делать это сама? – вкрадчиво поинтересовался Данди.
Какие у него красивые глаза: цвета горького шоколада, блестящие, изящной миндалевидной формы. И аромат мяты никуда не исчез, я сразу почувствовала, стоило только приблизиться.
– Да. А что? – воинственно взмахнула щёткой. Подумаешь, зубы почистить.
Данди не стал препираться и приподнял лицо мне навстречу. Стараясь избегать его насмешливого взгляда, я приступила к делу, отчего-то волнуясь всё сильнее, до мелкой дрожи в руках и коленях.
Как у него ЭТО вышло – осталось для меня загадкой: совершенно неожиданно я оказалась в плену сильных мужских ног.
– Ты что творишь? – испуганно пискнула, упираясь руками пленнику в грудь.
– Нравится? – с соблазнительной хрипотцой не спросил, а уточнил Данди. – Нравится ко мне прикасаться?
Будь я одержимой фанаткой, непременно повелась бы на влажный блеск его глаз и завлекательные нотки в тоне голоса. Но вместо этого с притворной озабоченностью поинтересовалась:
– Горло болит? Хрип какой-то появился. Надо будет прополоскать для профилактики.
Парень забавно сморгнул. Так в сериалах показывают, когда герой озадачен или удивлён, ещё и звуком смешным сопровождают.
– Продолжим? – я снова махнула щёткой и случайно нарисовала пленнику усы, вернее ус – длинный, до самого уха. – Упс…
Не удержалась и чиркнула второй. Сильнейший стресс, который испытывала последнюю неделю, нашёл себе выход в глупом истерическом смехе от содеянного. Вцепившись рукой Хеджуну в плечо, я хохотала до упаду, пока действительно не упала на одно из его колен, которые он соизволил раздвинуть в стороны, освободив меня из «капкана».
– Дурочка, – снисходительно фыркнул айдол, разглядывая своё разукрашенное отражение в зеркале.
– Простите, я случайно, – всхлипывая от смеха, пробормотала, безуспешно пытаясь взять себя в руки.
Пришлось сначала умыться холодной водой, и лишь потом умыть Хеджуна, помочь прополоскать рот. В конце концов, мне терять нечего – он в любом случае сдаст меня в полицию. Остаётся только развлекаться.
Я привела пленника на кухню и усадила за стол.
– Ой! А у меня есть нечего. Только рис и кимчи. Будете?
По одному единственному взгляду стало понятно: не будет.
Что делать? Идти в магазин? Но как его здесь оставить? Он же весь дом на уши поднимет.
«Дождёмся возвращения Чонхуна», – решила я про себе, а вслух сказала:
– Пойду тоже зубы почищу. А вы не шумите, иначе опять носки жевать будете, причём те же самые.
Приняв молчание за знак согласия, вернулась в ванную. Данди сидел тихо. Рискнула принять душ. Только намылилась, как раздался грохот. Натягивая халат, поскользнулась и выпала из ванной комнаты в коридор, по новой ободрав кожу на коленках. Постанывая, добежала до кухни. Пленник сидел на том же месте, а стол почему-то переместился к окну, и всё, что на нём раньше стояло, врассыпную валялось на полу: веер бумажных салфеток, баночки со специями. Пустая вазочка для цветов и вовсе разбилась.
– Зачем? – глупо спросила я, разглядывая беспорядок, и не заметила, как парень нагло любуется коротким шёлковым халатиком, натянутым на мокрое тело, точнее тем, что проступало и выглядывало из-под него.
Одарив нахала возмущённым взглядом, натянула подол пониже, а он вдруг нахмурился и спросил:
– Ты – мазохистка?
Похоже его внимание привлекли следы свежей крови на моих коленках.
– Если позволите домыться, я их обработаю, – поморщилась в ответ.
– Вали.
Пришлось в темпе заканчивать водные процедуры, лечить многострадальные колени и прибираться на кухне. Пленник молча наблюдал за мной из-под густой косой чёлки. Почему устроил беспорядок – так и не признался.
– В туалет хочу, – заявил он, когда я закончила.
– Вы же недавно там были.
– Ну и что, – возразил Хеджун. – Тогда по-большому, теперь по-маленькому.
Он снова ошарашил меня своей неуместной откровенностью.
– Потерпите немного, скоро Чонхун придёт, – попросила я, отворачиваясь, чтобы спрятать смущение.
– Не могу.
Вот врёшь же! И, в отличие от меня, не краснеешь.
– Тогда… – немного подумав, предложила вариант: – Делайте так, чтобы руки оказались спереди. Думаю, вы для этого достаточно гибкий.
– Издеваешься?
– Я помогу.
После непродолжительной возни у нас получилось задуманное. С трудом удерживаясь от нового приступа хохота, я подстраховывала Хеджуна, чтобы не упал. Однако веселье быстро закончилось.
– Расстегни мне ремень и ширинку, – потребовал пленник, когда я проводила его в туалет.
– А сами?
– Мне неудобно.
– Мне тоже.
Я стояла у айдола за спиной, собираясь закрыть дверь и оставить его наедине со своими физиологическими нуждами, когда он резко развернулся и накинул на меня кольцо своих рук.
– Попалась…
И прижал к себе.
– Отпусти! – забилась я в чужих и достаточно грубых объятиях – Данди не собирался церемониться с похитительницей. На его стороне была сила, на моей – свобода рук. Вместо того чтобы махать кулаками, пустила в ход пальцы – принялась щекотать строптивца. Когда-то знакомая фанатка (да-да в моём окружении есть и такие) рассказывала, что «Лапушка» (одно из прозвищ сей капризной знаменитости) ужасно боится щекотки. На поверку информация оказалась правдивой. Парень запрыгал на месте, пытаясь избежать прикосновений шустрых женских пальчиков. Воспользовавшись его невменяемым состоянием, я выскользнула из плена.
– Хитрюга! – Зараза! – обменялись мы звонкими эпитетами.
– Сам штаны снимай! – хлопнула я дверью туалетной комнаты.
Не успела отдышаться, как услышала за спиной:
– У вас всё в порядке?
Вернулся сосед.
– Пытается сбежать, – смахнула я со лба до сих пор влажную чёлку. – Присмотришь, пока в магазин схожу?
– Пять тысяч.
– Ужин.
– Договорились.
По дороге в продуктовый с грустью прикинула сумму, которую могу потратить, чтобы отблагодарить соседа и умилостивить пленника. Долг по кредитке стремительно рос. Остановилась возле витрины книжного посмотреть, какие новинки рекламируются. В глаза бросилось название «Стокгольмский синдром: правда и вымысел». Вспомнила, каким взглядом смотрел на меня Хеджун, когда я вся в мыле ворвалась на кухню. В голове родилась очередная безумная идея – влюбить и заставить простить.
– О чём задумалась? – по плечу легонько ударили ладонью. Хеин, моя однокурсница. За годы учёбы мы так и не стали близкими подругами, но с ней было легко и прикольно общаться.
Я обернулась. Ультракороткая юбка, осветлённые до золотисто-русого оттенка волосы, в которых словно лучи солнца запутались, и высоченные каблуки. Я на такое вряд ли когда-нибудь решусь. А может, всё-таки стоит попробовать?
– Привет. Да вот, собралась на свидание, а надеть нечего.
– Знакомая проблема, – рассмеялась Хеин. – Давай я тебе из своего что-нибудь одолжу? Как раз домой иду.
– А ты где живёшь?..
Было приятно окунуться в воспоминания о прошедших днях, которые с позиции настоящего казались светлыми и беззаботными. Я даже забыла на время о своих проблемах, но они продолжали червоточинкой зудеть в груди, и, когда Хеин включила музыку и из колонки раздался один из хитов «Даймондс», сердце болезненно сжалось: пора возвращаться.
– Ты уверена? – прошептала я, ошеломлённо глядя на своё отражение в зеркале. Алое платье на запах до неприличия высоко оголяло ноги.
– Вау! Красотка, – одобрила однокурсница. – Сразишь парня наповал. Такая сексуальная.
– Может, что-нибудь поскоромнее? – возразила я.
– Перестань, – отмахнулась Хеин. – Лучше садись. Макияж под платье сделаю и ссадины на коленях замаскирую. Я, между прочим, сейчас работаю визажистом в модном салоне красоты.
– А как же маркетинг?
– Да ну его. Вот мой маркетинг, – она с лукавой улыбкой разложила на столике многочисленные баночки, коробочки, тюбики с декоративной косметикой.
Через час я была выдворена на улицу в вечернем платье, с вечерним макияжем, и в таком виде отправилась в продуктовый магазин.
На меня оглядывались все, даже собаки. Мужчины понаглее и посмелее улюлюкали вслед, люди постарше осуждающе качали головой, женщины неприкрыто завидовали, а одна девочка сказала, что я похожа на Барби. В конце концов наплевав на косые взгляды, на удивление легко и уверенно поспешила в сторону дома в босоножках на высоких каблуках. В пакете позвякивала бутылка вина. Для храбрости.
ГЛАВА 5
От лица бедняги Хеджуна
«Бойтесь своих желаний, они имеют свойство сбываться…»
А я бы ещё добавил: и приносят кучу проблем. Хотел получить передышку – пожалуйста. Ну что за бред? Откуда взялась эта настырная девчонка? Сначала в лифте напала, потом – в подворотне. Притащила к себе, связала, обвинила в шизофрении.
Думал, что она обезумевшая фанатка, ради кумира устроившаяся в фирму, с которой у меня заключён рекламный контракт. Однако внимательно оглядевшись в доме, понял – это не так. Ни одной фотографии или постера, ни одного аксессуара с изображением любимчика. Скромная обстановка, чистота и уют, несмотря на то что жильё явно съёмное.
Девчонка умело замаскировала отсутствие ремонта красивыми поделками. На стене прихожей соорудила искусственное окно из старой межкомнатной двери со стеклянными вставками, наклеив светодиодную ленту и украсив воздушными занавесками. В гостиной прилепила над диваном огромные часы, то есть разместила по кругу большие объёмные, выполненные техникой папье-маше цифры, а в середине блестящий CD-диск с часовым механизмом и тонкими длинными стрелками. Вообще, на стенах было много рисунков, самодельных плакатов с жизнеутверждающими цитатами и лозунгами. На тумбочке стояла одна единственная фотография симпатичной женщины средних лет. Она улыбалась, но в прозрачных светло-карих глазах влажными золотинками притаилась грусть.
