Потому-то во избежание возникновения недоразумений, объект воздействия должен произнести вслух шаблонную фразу: «Согласен на ментальный обмен».
Последний раз я участвовала в обмене несколько лет назад и слегка вздрогнула, когда в голове появились посторонние видения и образы. Картинки были настолько живыми и яркими, словно я наблюдала происходящее наяву через окно пространственного портала. Однако создавать подобную связь между прошлым и будущим способны только сильнейшие эльфийские маги времени. Нет, то были воспоминания, причём чужие, но такие подробные, что впору сгореть со стыда, особенно при виде, как Грегор Эссиль собственноручно переодевает бесчувственную меня в свою злосчастную рубашку.
Вскоре выяснилось: то были ещё цветочки, народившиеся после них ягодки оказались куда крупнее относительно моего позора и последствий. Правда Эссиль оборвал обмен воспоминаниями на самом интересном, но подсмотренного вполне хватило, чтобы залиться румянцем смущения от макушки до пяток. Уж лучше бы я вчера продолжала пребывать в беспамятстве, чем, очнувшись и обнаружив себя в мужских объятиях, полезла целоваться.
– Ты уверен, что нам подсыпали отраву, а не приворотное зелье? – попыталась я дурацкой шуткой оправдать свои ночные безрассудные выкрутасы.
– Возможно, побочный эффект, – в отличие от меня Грегор сохранял завидную невозмутимость.
– Извини, – чуть помедлив, выдавила из себя, не глядя на «пострадавшего».
– Ты тоже.
– За что?
– За это, – Эссиль указал на браслет. – Пришлось надеть для совместной телепортации. Они значительно облегчают задачу. Благодаря возникающей через них связи, не приходится постоянно фокусироваться на переносимом объекте.
Говорит так, будто лекцию читает. Да знаю я насколько трудно перетаскивать себя на длинные расстояния, а уж тем более за компанию с бесчувственным, судя по «картинке», телом. Видимо, на меня зелье подействовало куда сильнее, чем на Грегора.
Я подняла руку, полюбовалась на «оковы», припомнила, что у эльфов вместо обручальных колец символом брачных уз выступают подобные украшения и с опозданием возмутилась:
– Тогда почему не запер дверь? А если бы я попыталась уйти, пока ты спал? Потеряла сознание и меня унесли бы ещё дальше? К примеру, отправили в общую городскую лечебницу? Ты бы видел, как на меня смотрела горничная. Они бы не стали вызывать целителя, поспешили бы избавиться. Что тогда? Я бы умерла?
– Я бы почувствовал, – мужчина поднялся, подошёл и положил ладонь мне на лоб.
Прохладная… Эй! Чего это он?
Только собралась отпихнуть загребущую конечность, как Эссиль убрал руку сам.
– У тебя жар, – пояснил он свои действия. – Связь через браслет двухсторонняя. Я ощущаю то, что чувствуешь ты, но не в полной мере, лишь слабые отголоски. Пока нам лучше держаться ближе друг другу.
– Два-три десятка шагов, – со вздохом припомнила я, а про себя добавила: «Но делить постель совершенно необязательно».
– Ты предпочла бы спать на полу? – соорудил из бровей символизирующие удивление галочки Грегор.
– Нет, конечно.
– Вот и я так подумал.
Похоже, вариант – галантно уступить единственную кровать даме – ему даже в голову не приходил.
– И что теперь? – рискнула я прояснить свою дальнейшую судьбу. – Что меня ждёт?
Мужчина снова сел, задумчиво потёр виски, будто бы размышляя, стоит ли откровенничать.
– Не бойся. Я не собираюсь возобновлять дело. В прошлом мы оба зашли слишком далеко из любви к близким людям. Оставим это. Сейчас гораздо важнее поймать по-настоящему опасного преступника. Шейла Зеккет, ты – последняя, с кем он общался перед исчезновением. Он подцепил к тебе слепок своей ауры, чтобы пустить меня по ложному следу. Более того, зная о нашей эмоциональной связи, через тебя он воздействовал на происходящее. По крайней мере, некоторое время. Чего оказалось достаточно, чтобы я натворил глупостей.
– Какой ещё связи? Какие глупости? Ничего же не было, – растерялась я от потока ошеломляющих подробностей. – Или было?
– Сейчас это неважно, – уклончиво ответил Эссиль, глядя на свои сцепленные в замок пальцы.
«Да он издевается! Что может быть важнее для женщины, чем её первый раз?!»
По мужским губам скользнула едва заметная улыбка.
– Хватит. Так нечестно. Перестань, – взмолилась я.
– Ты слишком громко думаешь.
– Тогда поставь щит.
– Себе?
– Мне. Защиту от тебя.
– Забавно.
– Подожди, – я тряхнула головой, ойкнула от боли, прошившей в отместку за неосторожное движение затылок, и вернулась к главной теме разговора: – Кто, говоришь, подцепил ко мне слепок ауры?
– Тевиш Логарт. По крайней мере, ты знаешь его под этим именем.
– Господин Логарт? – изумилась я. – Тот самый, что предложил мне работу в Хоранне? Кстати, из-за тебя я её лишилась, потому что безнадёжно опоздала.
– Жалеешь, что не попала в лапы к мерзавцу?
– Мерзавец обещал хорошо платить, – проворчала в ответ. Какое-то время мы с Грегором посостязались взглядами, и, в конце концов я сдалась: – Шучу. Ну и что с того, что я последняя его видела?
– Попробуем снять след, – мужчина поднялся и направился в сторону купальни.
– С ума сошёл?! Я не согласна!
Да он ненормальный! Добровольно подвергнуть себя мучительной процедуре, заранее зная о последствиях? Нашёл дурочку!
Вот именно, что нашёл…
Любое магическое воздействие на человека оставляет отпечаток – уникальный для каждого одарённого. Через день-два он исчезает, а если объект воздействия умирает, пропадает сразу же. Похоже, отравить пытались не нас, а меня. То-то Эссиль такой бодрый, что наяву, что в воспоминаниях. Пока незадачливую собутыльницу выворачивало наизнанку, он эту самую «изнанку» смывал, убирал, после чего переодевал меня в чистое и отпаивал противоядием. Вероятно, в вине находился вовсе не яд, а отдельный компонент снадобья, безобидный сам по себе, но смертельно опасный в сочетании с другим. И этот другой оказался в моей крови перед посадкой на поезд. Получается, человек, который приходил на вокзал от имени Тевиша Логарта с просьбой отвезти моему новому работодателю несколько писем, дабы, как он шутливо пояснил, сэкономить на почтовых расходах, был самим Тевишем? Неужели ради меня были «подпорчены» все продукты, предназначенные для пассажиров? Или у Логарта в поезде имелся свой человек? Тот самый проводник? Да какая разница! Не будь у Грегора чудо-наручников, он бы не смог телепортировать нас туда, где хранилось нужное противоядие, и спасти мою никчёмную жизнь.
Я поднялась и подошла к окну, за которым шумел Астерон, виденный мной лишь однажды в далёком детстве. Мы приезжали сюда всей семьёй. Отцу необходимо было уладить юридические вопросы, связанные с открытием частной магпочты, и он решил заодно устроить нам с сестрой увеселительную поездку, показать большой город с музеями, театрами, ухоженными парками, великолепной набережной, вдоль которой высились особняки, принадлежащие аристократии. Столица произвела на наши с Энни детские сердца и души неизгладимое впечатление. Город был относительно молод, а потому даже центральные улицы оказались широкими и прямыми. Здесь отсутствовали пыльные грунтовые дороги. Проезжая часть и тротуары были вымощены светло-серым булыжником. Кругом царила безукоризненная чистота, нарушителям которой грозил крупный штраф. Дополняло идиллическую картину обилие цветов и зелени.
В Астероне мы с Энни впервые увидели эльфа. В отличие от представителей других разумных рас, которые не гнушались жить бок о бок с людьми и даже со временем становились верноподданными человеческих государств, остроухие наведывались в Астеру лишь в случае крайней необходимости для решения политических и экономических вопросов, да и то спешили поскорее убраться восвояси. Нас с Энни эльф даже мимолётного взгляда не удостоил, хотя мы стояли у него на дороге. Впрочем, какое остроухому может быть дело до двух мелких девчонок, обалдело глазеющих по сторонам и с наслаждением жующих сочные груши? Мне стоило огромных усилий сдержаться и не запустить огрызком в прямую как палка спину – проверить, что будет. Мама воспитывала нас в строгости, и я была относительно послушным ребёнком. Но почему-то иногда у меня возникали подобные глупые желания, продиктованные по большей части неуёмным любопытством.
Другое дело Энни. И в поступках, и на словах младшая сестра всегда была осторожной. Старалась заслужить родительское одобрение и похвалу. Тем удивительнее, насколько сильно она изменилась после их смерти. Конечно, разница в возрасте – менее двух лет – не способствовала становлению моего авторитета. Наш опекун, двоюродный дядя, тоже был молод, холост и понятия не имел, что ему делать с двумя внезапно свалившимися на голову сиротками и их наследством, нуждающимся в умелом управлении. Верю, он старался, но в результате мы обанкротились и потеряли свои сбережения. Потому, закончив Школу, я больше не являлась владелицей семейного предприятия, а вместо этого стала его наёмным работником, чтобы обеспечивать себя и Энни, к тому времени окончательно отбившуюся от рук, как моих, так и дядиных.
Училась Энни плохо. Общение со сверстниками и развлечения интересовали её куда сильнее приобретения знаний и развития дара. Кажется, в Школе она держалась исключительно благодаря своей способности легко нравиться людям и вызывать безотчётное желание помочь, а не уходила оттуда, хотя постоянно грозила это сделать, из-за Брайса, от которого забеременела в шестнадцать лет.
Узнав, я была готова убить обоих. С тех пор зять чётко уяснил, что розы, какими бы красивыми и пышными они ни были, плохой подарок при дурных известиях.
На мою первую зарплату сыграли скромную свадьбу. Родители жениха отказалась участвовать в непредвиденных расходах, так до конца и не смирившись с выбором сына. Поселилась молодая семья в нашем с Энни доме. Я не выдержала нового соседства и съехала к дяде. Он, правда, тоже успел жениться, однако супруга его оказалась чрезвычайно рада заполучить добровольную помощницу по хозяйству и няньку своим непоседам-двойняшкам в одном безотказном лице.
Углубившись в воспоминания, я ощутила острую тоску. Алену и Дженет недавно исполнилось по четырнадцать, первенцу Энни Кевину шёл десятый год, а племяннице, которую так и не довелось увидеть, скоро будет семь. После освобождения я не смогла навестить родных. Метка в документах «Без права забвения» являлась моим персональным капканом, на каждом новом месте обязующим ставить в известность о своём прибытии главное отделение службы правопорядка, после чего найти работу, где можно было бы свободно применять и развивать свой дар, становилось нереально, разве что по ту сторону закона, куда я, отчаявшись, в конце концов шагнула за поддельными документами. Шейла Зеккет навсегда осталась в захолустном городке на севере Астеры. Вместо неё в путешествие по стране (в целях конспирации я часто перебиралась с места на место) отправился Шон Твитти – одарённый малый без диплома. Причина – всё те же финансовые трудности, из-за которых не получилось окончить пресловутое учебное заведение.
Я обернулась на дверь, за которой скрылся Грегор Эссиль. Говоришь, зашёл слишком далеко? Да ты испоганил мою жизнь! И продолжаешь этим заниматься!
– В чём дело? – голос Эссиля раздался прежде, чем он сам показался на пороге. На таком расстоянии даже высший способен уловить лишь отдельные слова и смутные образы, но, чтобы всполошиться, ему хватило яркого эмоционального фона. Браслетик исправно нёс свою службу. – Думал, на тебя напали…
Мужчина выдохнул и плотнее запахнулся в халат. Длинный. До пят. Шелковый. Эссиль явно не привык к обществу добропорядочных дам или же не причислял меня к оной категории. Тонкая ткань на мокрое тело не оставляла простора воображению. Я вспыхнула и потупилась.
– Иди освежись, если хочешь, – не обращая внимания на чужую обострённую впечатлительность, предложил Грегор. – Пока не пришёл артефактор.
А как же «след»? Боится, что заденет при сдирании (именно так я называла про себя мучительную процедуру)? Какой предусмотрительный.
Делать нечего. Поплелась в купальню, давая хозяину номера возможность спокойно одеться.
Круглая фаянсовая чаша оказалась полной. Эссиль не спустил воду – так спешил на помощь. Пришлось самой этим заниматься, ополаскивать гладкие белоснежные стенки и наполнять по новой. Подача тёплой воды в номер по трубам оказалась приятной неожиданностью. Никаких тебе служанок с бадьями и вёдрами, что снуют через заднюю дверь и суют любопытный нос куда не следует. А вот отсутствие щеколды или любого другого способа запереться раздосадовало. Даже при условии, что таить от Эссиля мне больше нечего, за закрытой дверью я бы чувствовала себя комфортнее.
Поколебавшись, лезть в воду или отказаться под предлогом продолжающейся лихорадки, всё-таки залезла и с наслаждением вытянулась, откинув голову на край чаши. Хорошо… Но мысли о туманном будущем продолжали раздражающе ворочаться в сознании. Зачем вообще беспокоиться о том, чего не произошло? Я вспомнила способ по очистке разума из школьной программы: представляешь огонь и кидаешь туда неугодные мысли, оставляешь только нужные. Забавная практика. Обычно я воображала золотого дракончика, пламенным дыханием помогающего избавиться от «сора» в голове. Пожалуй, сегодня сожгу всё без остатка…
Очнулась от звука открывающейся двери, с удивлением обнаружила, что скатилась в воду по подбородок, ещё чуть-чуть и нахлебалась бы. Голова ощущалась неподъёмно-тяжёлой, тело слушалось с большим трудом. Не успела возмутиться, как Эссиль бесцеремонно выдернул меня из чаши, поставил на ноги и закутал в полотенце, не обращая внимания на вялое сопротивление.
– Мессир Эссиль, я пришёл. Где вы? – послышался из комнаты робкий мужской голос.
– Его здесь нет? – удивлённо поинтересовался следом уверенный женский. – Тогда почему дверь открыта? Жаль, я так мечтала устроить жениху приятную неожиданность.
Мы с Грегором понятливо переглянулись: зря расстраивается – у неё вполне получилось задуманное.
Невеста Эссиля оказалась красивой златокудрой блондинкой с благородной бледностью кожи, которую обычно прячут от прямых солнечных лучей под кружевным зонтиком и белыми перчатками выше локтей. Высокая, статная, в элегантном платье с завышенной по последней моде талией – фасон выгодно подчеркивал пышную грудь, нескромно выглядывающую из декольте, куда украдкой пялился артефактор. Даже я полюбовалась и пофантазировала на тему прыжков на месте: выскочит или нет? На меня Селена смотрела с брезгливой жалостью. Уж лучше бы в открытую презирала.
Когда, одевшись, я вышла из купальни, все сидячие места были заняты. Пришлось устраиваться на краю кровати. Артефактор, курчавый мужчина неопределённого возраста – вроде молодой, но с паутинкой проседи в тёмно-русых волосах – сбивчиво объяснял, почему невозможно снять браслеты здесь и сейчас. Сначала я не поняла, о чём он толкует, засмотревшись на прекрасную Селену, с гордой осанкой восседавшую на стуле, как на королевском троне (от кресла у окна невеста почему-то отказалась, поэтому его занял жених), однако, когда увидела, что Грег недовольно хмурится, насторожилась и прислушалась к диалогу.
Последний раз я участвовала в обмене несколько лет назад и слегка вздрогнула, когда в голове появились посторонние видения и образы. Картинки были настолько живыми и яркими, словно я наблюдала происходящее наяву через окно пространственного портала. Однако создавать подобную связь между прошлым и будущим способны только сильнейшие эльфийские маги времени. Нет, то были воспоминания, причём чужие, но такие подробные, что впору сгореть со стыда, особенно при виде, как Грегор Эссиль собственноручно переодевает бесчувственную меня в свою злосчастную рубашку.
ГЛАВА 2. Приятная неожиданность
Вскоре выяснилось: то были ещё цветочки, народившиеся после них ягодки оказались куда крупнее относительно моего позора и последствий. Правда Эссиль оборвал обмен воспоминаниями на самом интересном, но подсмотренного вполне хватило, чтобы залиться румянцем смущения от макушки до пяток. Уж лучше бы я вчера продолжала пребывать в беспамятстве, чем, очнувшись и обнаружив себя в мужских объятиях, полезла целоваться.
– Ты уверен, что нам подсыпали отраву, а не приворотное зелье? – попыталась я дурацкой шуткой оправдать свои ночные безрассудные выкрутасы.
– Возможно, побочный эффект, – в отличие от меня Грегор сохранял завидную невозмутимость.
– Извини, – чуть помедлив, выдавила из себя, не глядя на «пострадавшего».
– Ты тоже.
– За что?
– За это, – Эссиль указал на браслет. – Пришлось надеть для совместной телепортации. Они значительно облегчают задачу. Благодаря возникающей через них связи, не приходится постоянно фокусироваться на переносимом объекте.
Говорит так, будто лекцию читает. Да знаю я насколько трудно перетаскивать себя на длинные расстояния, а уж тем более за компанию с бесчувственным, судя по «картинке», телом. Видимо, на меня зелье подействовало куда сильнее, чем на Грегора.
Я подняла руку, полюбовалась на «оковы», припомнила, что у эльфов вместо обручальных колец символом брачных уз выступают подобные украшения и с опозданием возмутилась:
– Тогда почему не запер дверь? А если бы я попыталась уйти, пока ты спал? Потеряла сознание и меня унесли бы ещё дальше? К примеру, отправили в общую городскую лечебницу? Ты бы видел, как на меня смотрела горничная. Они бы не стали вызывать целителя, поспешили бы избавиться. Что тогда? Я бы умерла?
– Я бы почувствовал, – мужчина поднялся, подошёл и положил ладонь мне на лоб.
Прохладная… Эй! Чего это он?
Только собралась отпихнуть загребущую конечность, как Эссиль убрал руку сам.
– У тебя жар, – пояснил он свои действия. – Связь через браслет двухсторонняя. Я ощущаю то, что чувствуешь ты, но не в полной мере, лишь слабые отголоски. Пока нам лучше держаться ближе друг другу.
– Два-три десятка шагов, – со вздохом припомнила я, а про себя добавила: «Но делить постель совершенно необязательно».
– Ты предпочла бы спать на полу? – соорудил из бровей символизирующие удивление галочки Грегор.
– Нет, конечно.
– Вот и я так подумал.
Похоже, вариант – галантно уступить единственную кровать даме – ему даже в голову не приходил.
– И что теперь? – рискнула я прояснить свою дальнейшую судьбу. – Что меня ждёт?
Мужчина снова сел, задумчиво потёр виски, будто бы размышляя, стоит ли откровенничать.
– Не бойся. Я не собираюсь возобновлять дело. В прошлом мы оба зашли слишком далеко из любви к близким людям. Оставим это. Сейчас гораздо важнее поймать по-настоящему опасного преступника. Шейла Зеккет, ты – последняя, с кем он общался перед исчезновением. Он подцепил к тебе слепок своей ауры, чтобы пустить меня по ложному следу. Более того, зная о нашей эмоциональной связи, через тебя он воздействовал на происходящее. По крайней мере, некоторое время. Чего оказалось достаточно, чтобы я натворил глупостей.
– Какой ещё связи? Какие глупости? Ничего же не было, – растерялась я от потока ошеломляющих подробностей. – Или было?
– Сейчас это неважно, – уклончиво ответил Эссиль, глядя на свои сцепленные в замок пальцы.
«Да он издевается! Что может быть важнее для женщины, чем её первый раз?!»
По мужским губам скользнула едва заметная улыбка.
– Хватит. Так нечестно. Перестань, – взмолилась я.
– Ты слишком громко думаешь.
– Тогда поставь щит.
– Себе?
– Мне. Защиту от тебя.
– Забавно.
– Подожди, – я тряхнула головой, ойкнула от боли, прошившей в отместку за неосторожное движение затылок, и вернулась к главной теме разговора: – Кто, говоришь, подцепил ко мне слепок ауры?
– Тевиш Логарт. По крайней мере, ты знаешь его под этим именем.
– Господин Логарт? – изумилась я. – Тот самый, что предложил мне работу в Хоранне? Кстати, из-за тебя я её лишилась, потому что безнадёжно опоздала.
– Жалеешь, что не попала в лапы к мерзавцу?
– Мерзавец обещал хорошо платить, – проворчала в ответ. Какое-то время мы с Грегором посостязались взглядами, и, в конце концов я сдалась: – Шучу. Ну и что с того, что я последняя его видела?
– Попробуем снять след, – мужчина поднялся и направился в сторону купальни.
– С ума сошёл?! Я не согласна!
Да он ненормальный! Добровольно подвергнуть себя мучительной процедуре, заранее зная о последствиях? Нашёл дурочку!
Вот именно, что нашёл…
Любое магическое воздействие на человека оставляет отпечаток – уникальный для каждого одарённого. Через день-два он исчезает, а если объект воздействия умирает, пропадает сразу же. Похоже, отравить пытались не нас, а меня. То-то Эссиль такой бодрый, что наяву, что в воспоминаниях. Пока незадачливую собутыльницу выворачивало наизнанку, он эту самую «изнанку» смывал, убирал, после чего переодевал меня в чистое и отпаивал противоядием. Вероятно, в вине находился вовсе не яд, а отдельный компонент снадобья, безобидный сам по себе, но смертельно опасный в сочетании с другим. И этот другой оказался в моей крови перед посадкой на поезд. Получается, человек, который приходил на вокзал от имени Тевиша Логарта с просьбой отвезти моему новому работодателю несколько писем, дабы, как он шутливо пояснил, сэкономить на почтовых расходах, был самим Тевишем? Неужели ради меня были «подпорчены» все продукты, предназначенные для пассажиров? Или у Логарта в поезде имелся свой человек? Тот самый проводник? Да какая разница! Не будь у Грегора чудо-наручников, он бы не смог телепортировать нас туда, где хранилось нужное противоядие, и спасти мою никчёмную жизнь.
Я поднялась и подошла к окну, за которым шумел Астерон, виденный мной лишь однажды в далёком детстве. Мы приезжали сюда всей семьёй. Отцу необходимо было уладить юридические вопросы, связанные с открытием частной магпочты, и он решил заодно устроить нам с сестрой увеселительную поездку, показать большой город с музеями, театрами, ухоженными парками, великолепной набережной, вдоль которой высились особняки, принадлежащие аристократии. Столица произвела на наши с Энни детские сердца и души неизгладимое впечатление. Город был относительно молод, а потому даже центральные улицы оказались широкими и прямыми. Здесь отсутствовали пыльные грунтовые дороги. Проезжая часть и тротуары были вымощены светло-серым булыжником. Кругом царила безукоризненная чистота, нарушителям которой грозил крупный штраф. Дополняло идиллическую картину обилие цветов и зелени.
В Астероне мы с Энни впервые увидели эльфа. В отличие от представителей других разумных рас, которые не гнушались жить бок о бок с людьми и даже со временем становились верноподданными человеческих государств, остроухие наведывались в Астеру лишь в случае крайней необходимости для решения политических и экономических вопросов, да и то спешили поскорее убраться восвояси. Нас с Энни эльф даже мимолётного взгляда не удостоил, хотя мы стояли у него на дороге. Впрочем, какое остроухому может быть дело до двух мелких девчонок, обалдело глазеющих по сторонам и с наслаждением жующих сочные груши? Мне стоило огромных усилий сдержаться и не запустить огрызком в прямую как палка спину – проверить, что будет. Мама воспитывала нас в строгости, и я была относительно послушным ребёнком. Но почему-то иногда у меня возникали подобные глупые желания, продиктованные по большей части неуёмным любопытством.
Другое дело Энни. И в поступках, и на словах младшая сестра всегда была осторожной. Старалась заслужить родительское одобрение и похвалу. Тем удивительнее, насколько сильно она изменилась после их смерти. Конечно, разница в возрасте – менее двух лет – не способствовала становлению моего авторитета. Наш опекун, двоюродный дядя, тоже был молод, холост и понятия не имел, что ему делать с двумя внезапно свалившимися на голову сиротками и их наследством, нуждающимся в умелом управлении. Верю, он старался, но в результате мы обанкротились и потеряли свои сбережения. Потому, закончив Школу, я больше не являлась владелицей семейного предприятия, а вместо этого стала его наёмным работником, чтобы обеспечивать себя и Энни, к тому времени окончательно отбившуюся от рук, как моих, так и дядиных.
Училась Энни плохо. Общение со сверстниками и развлечения интересовали её куда сильнее приобретения знаний и развития дара. Кажется, в Школе она держалась исключительно благодаря своей способности легко нравиться людям и вызывать безотчётное желание помочь, а не уходила оттуда, хотя постоянно грозила это сделать, из-за Брайса, от которого забеременела в шестнадцать лет.
Узнав, я была готова убить обоих. С тех пор зять чётко уяснил, что розы, какими бы красивыми и пышными они ни были, плохой подарок при дурных известиях.
На мою первую зарплату сыграли скромную свадьбу. Родители жениха отказалась участвовать в непредвиденных расходах, так до конца и не смирившись с выбором сына. Поселилась молодая семья в нашем с Энни доме. Я не выдержала нового соседства и съехала к дяде. Он, правда, тоже успел жениться, однако супруга его оказалась чрезвычайно рада заполучить добровольную помощницу по хозяйству и няньку своим непоседам-двойняшкам в одном безотказном лице.
Углубившись в воспоминания, я ощутила острую тоску. Алену и Дженет недавно исполнилось по четырнадцать, первенцу Энни Кевину шёл десятый год, а племяннице, которую так и не довелось увидеть, скоро будет семь. После освобождения я не смогла навестить родных. Метка в документах «Без права забвения» являлась моим персональным капканом, на каждом новом месте обязующим ставить в известность о своём прибытии главное отделение службы правопорядка, после чего найти работу, где можно было бы свободно применять и развивать свой дар, становилось нереально, разве что по ту сторону закона, куда я, отчаявшись, в конце концов шагнула за поддельными документами. Шейла Зеккет навсегда осталась в захолустном городке на севере Астеры. Вместо неё в путешествие по стране (в целях конспирации я часто перебиралась с места на место) отправился Шон Твитти – одарённый малый без диплома. Причина – всё те же финансовые трудности, из-за которых не получилось окончить пресловутое учебное заведение.
Я обернулась на дверь, за которой скрылся Грегор Эссиль. Говоришь, зашёл слишком далеко? Да ты испоганил мою жизнь! И продолжаешь этим заниматься!
– В чём дело? – голос Эссиля раздался прежде, чем он сам показался на пороге. На таком расстоянии даже высший способен уловить лишь отдельные слова и смутные образы, но, чтобы всполошиться, ему хватило яркого эмоционального фона. Браслетик исправно нёс свою службу. – Думал, на тебя напали…
Мужчина выдохнул и плотнее запахнулся в халат. Длинный. До пят. Шелковый. Эссиль явно не привык к обществу добропорядочных дам или же не причислял меня к оной категории. Тонкая ткань на мокрое тело не оставляла простора воображению. Я вспыхнула и потупилась.
– Иди освежись, если хочешь, – не обращая внимания на чужую обострённую впечатлительность, предложил Грегор. – Пока не пришёл артефактор.
А как же «след»? Боится, что заденет при сдирании (именно так я называла про себя мучительную процедуру)? Какой предусмотрительный.
Делать нечего. Поплелась в купальню, давая хозяину номера возможность спокойно одеться.
Круглая фаянсовая чаша оказалась полной. Эссиль не спустил воду – так спешил на помощь. Пришлось самой этим заниматься, ополаскивать гладкие белоснежные стенки и наполнять по новой. Подача тёплой воды в номер по трубам оказалась приятной неожиданностью. Никаких тебе служанок с бадьями и вёдрами, что снуют через заднюю дверь и суют любопытный нос куда не следует. А вот отсутствие щеколды или любого другого способа запереться раздосадовало. Даже при условии, что таить от Эссиля мне больше нечего, за закрытой дверью я бы чувствовала себя комфортнее.
Поколебавшись, лезть в воду или отказаться под предлогом продолжающейся лихорадки, всё-таки залезла и с наслаждением вытянулась, откинув голову на край чаши. Хорошо… Но мысли о туманном будущем продолжали раздражающе ворочаться в сознании. Зачем вообще беспокоиться о том, чего не произошло? Я вспомнила способ по очистке разума из школьной программы: представляешь огонь и кидаешь туда неугодные мысли, оставляешь только нужные. Забавная практика. Обычно я воображала золотого дракончика, пламенным дыханием помогающего избавиться от «сора» в голове. Пожалуй, сегодня сожгу всё без остатка…
Очнулась от звука открывающейся двери, с удивлением обнаружила, что скатилась в воду по подбородок, ещё чуть-чуть и нахлебалась бы. Голова ощущалась неподъёмно-тяжёлой, тело слушалось с большим трудом. Не успела возмутиться, как Эссиль бесцеремонно выдернул меня из чаши, поставил на ноги и закутал в полотенце, не обращая внимания на вялое сопротивление.
– Мессир Эссиль, я пришёл. Где вы? – послышался из комнаты робкий мужской голос.
– Его здесь нет? – удивлённо поинтересовался следом уверенный женский. – Тогда почему дверь открыта? Жаль, я так мечтала устроить жениху приятную неожиданность.
Мы с Грегором понятливо переглянулись: зря расстраивается – у неё вполне получилось задуманное.
ГЛАВА 3. Дорожные приключения
Невеста Эссиля оказалась красивой златокудрой блондинкой с благородной бледностью кожи, которую обычно прячут от прямых солнечных лучей под кружевным зонтиком и белыми перчатками выше локтей. Высокая, статная, в элегантном платье с завышенной по последней моде талией – фасон выгодно подчеркивал пышную грудь, нескромно выглядывающую из декольте, куда украдкой пялился артефактор. Даже я полюбовалась и пофантазировала на тему прыжков на месте: выскочит или нет? На меня Селена смотрела с брезгливой жалостью. Уж лучше бы в открытую презирала.
Когда, одевшись, я вышла из купальни, все сидячие места были заняты. Пришлось устраиваться на краю кровати. Артефактор, курчавый мужчина неопределённого возраста – вроде молодой, но с паутинкой проседи в тёмно-русых волосах – сбивчиво объяснял, почему невозможно снять браслеты здесь и сейчас. Сначала я не поняла, о чём он толкует, засмотревшись на прекрасную Селену, с гордой осанкой восседавшую на стуле, как на королевском троне (от кресла у окна невеста почему-то отказалась, поэтому его занял жених), однако, когда увидела, что Грег недовольно хмурится, насторожилась и прислушалась к диалогу.
