Зябко передёргиваю плечами. Вопрос явно риторический.
– Не знаю почему, но единственный, к кому Стас прислушивается, это я. И то не всегда. В такие моменты я жалею, что отказался от доли в корпорации. Имей я больше власти и денег, наверное, смог бы противостоять Алексу в его извечном желании оправдать и обелить репутацию сына. С каждым годом Станислав становится всё более изощрённым на выходки, постепенно раздвигая горизонты своих преступных соблазнов и замыслов. Мне с трудом удаётся его контролировать. Есть вариант как это прекратить – позволить Стасу сделать то, от чего его не отмажут ни родители, ни дед. Вернее, от законного наказания отмажут, конечно, но хотя бы сами поймут, какое чудовище вырастили. Вот только я не могу позволить ему сломать чьи-то жизни. Того, что случилось сегодня, недостаточно, потому что…
Олег запинается на полуслове и сухо сглатывает.
– Договаривай, – прошу я.
– У Стаса есть компромат на деда.
– На твоего отца? – переспрашиваю, не в силах поверить услышанному.
Мужчина кивает.
– Какой?
– Неважно. – Олег поднимает голову. В зелёных глазах – отчаянная мольба: – Ран, прошу, не вмешивайся. Предоставь это мне. Я поговорю со Стасом. Он больше не тронет твою подругу.
– Но тронет кого-нибудь другого. – Мои пальцы сжимаются в кулаки. – А Димка? Его синяки и ссадины? Ведь это тоже Стас? Или, скорее, его дружок Рид?
Вспомнив о последнем, притрагиваюсь к болезненным отметинам на шее.
– Димка… – по губам Олега скользит горькая усмешка. – Там отдельная история. По понятным причинам они со Стасом всю жизнь на ножах. Александр подогревает эту вражду, называет её здоровой конкуренцией.
На мгновение прикрываю глаза, дабы справиться с эмоциями.
– Ясно. Ты ничего не можешь с этим поделать. Меня-то зачем сюда притащил? Чтобы наедине расписаться передо мной в своём бессилии?
– Нет. – Воронов берёт себя в руки, снова выглядит спокойным и чуточку отстранённым. Затем просит: – Покажи видео.
Мы вместе смотрим отснятый Чаком материал, и я без комментариев Олега понимаю, что дело дрянь. Можно, конечно, наехать на Рида за его жестокое обращение с девушкой, но и девушка в моём лице вела себя ничуть не лучше: помешала чужому свиданию и распустила руки почём зря – именно так можно всё переиначить, а возможностей для этого у Вороновых предостаточно. Да и сам Чак… Я бы рискнула им, будь уверена в успехе хотя бы процентов на шестьдесят, но тут, похоже, и пятидесяти не наскребётся.
Настала моя очередь хвататься за голову.
Я со стоном откидываюсь на спинку дивана и сдавленно спрашиваю:
– Совсем ничего нельзя сделать?
– Я же сказал, что поговорю.
– А толк от этого разговора будет? – поворачиваю голову в сторону собеседника и вижу, как на его скулах играют желваки. Даю себе волю и всё-таки касаюсь мужского предплечья. – Олег, что у вас за отношения с Димкой? Он не больно-то тебя жалует. Он знает, что ты его отец?
– Знает. Потому и не жалует, – цедит сквозь зубы Воронов.
У меня вырывается нервный смешок. На глаза наворачиваются слёзы.
– Ничья. У нас с тобой ничья. Я ему не мать, ты не отец.
– Ран…
– Тсс, – прикладываю к губам указательный палец, поднимаюсь, снимаю с себя чужой блейзер, бросаю его на диван и отступаю к двери. – Не хочу ничего слышать. Не сегодня.
Этот день не мог закончится никак иначе, как столкновением на выходе из вип-зоны с Лексом.
– Лана, ты куда пропала? – первым делом интересуется он, затем присматривается и темнеет лицом: – Что с тобой? Кто это сделал?
Ну да, выгляжу я неважно: синяки, порванное платье. Ладно хоть слёзы высохли – немного их было.
Отмахиваюсь и пытаюсь проскользнуть мимо. Мне сейчас никого не хочется видеть.
– Кто? – повторяет Лекс, хватая меня за предплечье.
Едва сдерживаюсь, чтобы не испробовать на нём один из приёмов самообороны от Карины. Вместо этого на мгновение прижимаюсь к парню, ласково его обнимаю.
– Спасибо тебе. Со мной всё будет в порядке. Иди отдыхать.
Такое поведение действует безотказно. Парень теряется, ослабляет хватку. Я пользуюсь моментом и спешу прочь. Однако отойти успеваю всего на несколько шагов. Лекс догоняет, обхватывает за плечи, разворачивает. Его взгляд буквально прилипает к отметинам на шее и ещё больше мрачнеет.
– Что здесь происходит? – раздаётся откуда-то сбоку незнакомый женский голос.
Я вижу ту самую брюнетку, что сопровождала Олега в столовой. Она смотрит на нас с подозрением, скрестив руки на груди. Приглушённое освещение, имитирующее вечерние сумерки, не даёт ей возможности как следует меня разглядеть со своего места, однако на всякий случай я частично прячусь за Лекса. Парень без слов меня понимает и прижимает к себе в осторожном объятии.
– Добрый вечер, Ксения Андреевна. Происходит то самое, о чём вы подумали: мальчик зажимает девочку с намерением поцеловать.
Я незаметно наступаю нахалу на ногу. Он даже не морщится.
– А девочка не против? – переводит на меня строгий взгляд преподаватель.
– Вам продемонстрировать? – с надеждой спрашивает Лекс.
Я тихо смеюсь. Пожалуй, в данной ситуации – это лучший ответ на оба вопроса.
Брюнетка качает головой и делает рукой забавный изгоняющий жест, пользуясь которым мы быстро покидаем жилой сектор для привилегированных обитателей Нионики. Несносный Лекс провожает меня до двери. Провёл бы и дальше, до кровати, кабы я вовремя не остановила. Затем требует поцелуя в щёчку, который я ему будто бы задолжала ещё в процессе спонтанной фотосессии, за что получает лёгкий подзатыльник, от чего вмиг становится серьёзным.
– Так и не скажешь, кто это был? – спрашивает он, и я замираю на месте, находясь к парню вполоборота. Коридор пуст. Вечеринка ещё в самом разгаре. Но я знаю, что Соня уже вернулась в комнату.
– Нет, – отрицательно качаю головой. – Не хочу тебя в это впутывать.
Вижу, как он стискивает зубы, гневно щурит глаза.
– Я всё равно выясню.
Разворачиваюсь к парню, ласково обхватываю ладонями его лицо.
– Ты такой милый и совсем ещё юный. Не все проблемы решаемы, на некоторые надо до поры до времени просто забить. Вот и забей. Пожалуйста.
– Мне двадцать четыре, – Лекс говорит это таким покровительственным тоном голоса, словно я тут же должна начать называть его по имени-отчеству, ибо исчерпала лимит чужого терпения и доброты.
– А что так?
– В смысле?
– Почему так много? Чем ты после школы занимался?
– Тебе интересно? – радуется парень.
Я улыбаюсь, но вместо ответа на вопрос, хлопаю Лекса по плечу:
– Спасибо, что проводил. Увидимся завтра.
– Обязательно. Буду следить за твоим расписанием, – обещает Светлов и, поскольку поцелуя так и не дождался, внезапно чмокает меня сам. Конечно же в губы – чего мелочиться?
Я даже не возмущаюсь – молча скрываюсь за дверью.
В своей комнате первым делом избавляюсь от рваного платья и только потом иду к Соне. Девчонка хорохорится, говорит, что с ней всё в порядке, восхищается Димкой. Последнее мне особенно нравится. Я без слов, просто своим присутствием заверяю, что теперь она не одна. Тему возмездия на ночь глядя не поднимаю. Заметно, что Соня не хочет говорить о произошедшем, но позднее нам в любом случае придётся обсудить дальнейшую стратегию поведения. А пока мы просто по-дружески болтаем. Я рассказываю о Лексе и его нахальстве. София предупреждает, что конкуренция в борьбе за Светлова жёсткая, и беспокоится, как бы ревность охотящихся за ним девчонок мне не навредила.
– Вы хорошо смотритесь вместе, – неожиданно добавляет она к вышесказанному. – В сети уже появилось несколько фоток.
Кто бы сомневался.
Возвращается Карина. Заглядывает в комнату, удивляется:
– Эй, вы чего тут?
Не сговариваясь, мы с Соней решаем ничего не рассказывать ей до утра и вскоре расходимся по комнатам.
В результате, неприятная ситуация способствует крепкой дружбе.
Теперь мы частенько проводим время вчетвером и даже впятером, поскольку Лекс не просто следит за моим расписанием, но и регулярно включает в него свою великолепную персону. Димка, как умеет, ухаживает за Соней. Поначалу девушку смущает, что парень младше её на два года, но, когда я привожу в пример себя и Лекса, расслабляется и начинает получать удовольствие. Забавно представлять себя в роли её свекрови, но вот чего точно нет – так это ревности и борьбы за внимание сына.
Олег не обманул. Станислав ни ко мне, ни к Софии больше не цепляется, только глядит с подозрительным прищуром, будто прокручивает в голове разнообразные варианты возмездия. А вот Олег в мою сторону вообще не смотрит, да и пересекаемся мы очень редко. В бассейне он одновременно со мной больше не появляется.
Однажды в пятницу девчонки уговаривают меня пойти поглядеть тренировочные полёты старшекурсников, которые транслируются в прямом эфире в виде объёмной голограммы. Беспечная я соглашаюсь, рассчитывая на захватывающее зрелище. Что ж, оно действительно меня захватывает, даже слишком, особенно с того момента, когда я узнаю, какой именно катер пилотирует Олег.
– Лана, с тобой всё в порядке? – чутко подмечает моё нервозное состояние Соня.
Сегодняшний вечер мы проводим исключительно в девичьей компании. Димку под конец недели один из кураторов группы, на которые нас недавно разбили, загрузил дополнительной учёбой. Лекса тоже пока не видно, что странно и непривычно.
– Нет, – честно отвечаю и отвожу взгляд от объёмной картинки. Никогда бы не подумала, что меня до чёртиков напугает чужая безбашенность. Что ОН творит?
Тут замечаю у входа в аудиторию Лекса, который призывно машет мне рукой. Ему радуюсь не только я. Добрую половину зрителей составляют девчонки, большая часть из которых весьма положительно реагирует на появление Светлова. Так и чувствую, как в спину летят проклятия и просто завистливые взгляды, от чего улыбка становится ещё шире.
– Привет, – Лекс с удивлением разглядывает моё довольное лицо и принимает чужое хорошее настроение на свой счёт: – Это ты так радуешься нашему свиданию?
– Свиданию? Когда? – вспоминаю я о долге.
– Сейчас. – Парень не отказывает себе в удовольствии обнять меня за талию и прошептать ответ на ухо.
Шутливо стукаю его по плечу.
– В принципе, я свободна.
Если его устраивает мой внешний вид – форменный комбинезон, собранные в хвост волосы и минимум макияжа, то меня – тем более.
– Тогда идём, – Светлов переплетает наши пальцы и быстро ведёт за собой. Держит так крепко, словно боится, что я передумаю и сбегу.
Однако вместо этого я разглядываю его профиль и удивляюсь тому, как легко и уютно рядом с этим шалопаем.
– Куда мы? – спрашиваю, когда приходим на стоянку внутреннего транспорта.
– Подальше отсюда и местных соглядатаев, – подмигивает в ответ парень, подавая руку, чтобы помочь мне сесть в маленькую транспортную капсулу на двоих.
Внутри я обнаруживаю венок из двух видов цветов, похожих на васильки и ромашки.
– Что это?
– Букет.
– Ты уверен?
Вместо ответа парень надевает венок мне на голову.
– Согласись, так гораздо удобнее, чем таскать его в руках.
– Спасибо, – я снимаю с себя «букет», чтобы лучше рассмотреть и понюхать, затем надеваю обратно. Деловито уточняю: – Мы – далеко?
– В центральный сектор.
– А нас выпустят?
– Я обо всём договорился.
В учебные дни студентов за пределы сектора, принадлежащего Космодемии, выпускали только по уважительной причине и предварительной договорённости.
Я не пытаюсь выспросить, каким образом Лекс получил разрешение и что указал в качестве предлога, просто наслаждаюсь полётом.
Наша конечная цель – весьма неожиданна и креативна. Это караоке-бар, вернее одна из его вип-кабинок со стопроцентной звукоизоляцией.
– Серьёзно? – смеюсь я, не веря своим глазам, обнаружив вместо классического ресторана, круглую сцену и огромный видеоэкран. Впрочем, столик с едой и напитками здесь тоже присутствует и с нашим появлением начинает сервироваться горячими блюдами при помощи автоматической подачи.
– Тебе не нравится?
Как бы Лекс не старается выглядеть беспечным, замечаю в его глазах тревогу и успокаиваю:
– Нравится. Очень. Классный способ расслабиться.
Вот мы и расслабляемся, пока нас не просят на выход работники заведения. Мы с Лексом вываливаемся за порог караоке-бара в обнимку, пьяные исключительно от пения и чудесно проведённого времени.
– Светлов, у меня голос охрип, – капризно жалуюсь я, когда мы забираемся в наше транспортное средство. – И букет завял. Ты почему на этот случай вазу не предусмотрел?
– Интересно, какую?
– Тазик.
Парень смотрит на меня с такой нежностью, что аж досада берёт. Я нисколько не заслуживаю подобного отноршения и всячески стараюсь это доказать, а он… Только рукой махнуть остаётся. Глядишь, перебесится.
Вернувшись в сектор Космодемии, мы не спешим расставаться. Вернее, я спешу, а Светлов тащит меня наверх под самый купол любоваться звёздным небом сквозь специально созданное для этого дела окно. Мы сидим, подвернув под себя ноги, на одном из технических мостов, с которого нас удивительным образом никто не гонит, и разговариваем. Лекс честно признаётся, что у него нет никаких глобальных целей и серьёзных планов на будущее. Он и учиться-то пошёл от скуки. И вообще, понятия не имеет, чего хочет от жизни.
– Бывает, – философски пожимаю плечами в ответ. – То, что ты об этом думаешь, уже неплохо. И потом, что именно ты подразумеваешь под целями? Какие они, к примеру, у среднестатистических людей, не обременённых близким родством с миллиардерами?
Светлов хмыкает и начинает перечислять:
– Работа, желательно с карьерным ростом, семья, дом, дача на Марсе. Нет. Это всё не то. Не для меня. Да и мой отец, понятия не имею, почему он воспылал ко мне столь трепетной любовью, хочет от меня чего-то большего.
– Мало ли чего он хочет. Главное – чего хочешь ты, – последние слова я произношу, не в силах удержаться от зевка. Откидываюсь назад, опираясь на локти, и поднимаю лицо к звёздному небу.
– А к чему ты стремишься? – интересуется парень, придвигаясь ближе.
– Ну… – я закрываю глаза и перед внутренним взором сразу появляется Димка. – Кое-какие из поставленных целей я уже достигла. Но, если честно, на данный момент я просто наслаждаюсь тем, что живу, дышу, дружу. Мой отец был изобретателем. Я тоже люблю создавать что-то новое или просто интересное. – Правая рука накрывает Чака, в виде кулона висящего на груди. Вот только карьеру в этом деле я строить не собираюсь. Это для души. Так, я заметила, получается гораздо легче и лучше.
– Ты забыла ещё кое-что, – голос Лекса раздаётся совсем близко и звучит подозрительно вкрадчиво.
Я открываю глаза и обнаруживаю, что парень нависает надо мной.
– Что? – спрашиваю машинально, поскольку уже догадываюсь об ответе.
– Любовь.
Прежде чем Светлов успевает наклониться ещё ниже, сбоку раздаётся приятный, но явно искусственный голос:
– Молодые люди, вам запрещено здесь находиться. Это нарушение правил пребывания на станции и большой риск.
Лекс чертыхается и прижимает меня к себе, пряча от искина, чтобы тот не успел заснять наши лица. Я чувствую сладковатый аромат его парфюма с нотками пряностей и древесных переливов и едва слышно предлагаю:
– Бежим?
– Давай, – шепчет в ответ парень. Вскакивает на ноги, вздёргивает меня с пола, и мы действительно с риском для жизни несёмся вниз по техническим переходам.
– Не знаю почему, но единственный, к кому Стас прислушивается, это я. И то не всегда. В такие моменты я жалею, что отказался от доли в корпорации. Имей я больше власти и денег, наверное, смог бы противостоять Алексу в его извечном желании оправдать и обелить репутацию сына. С каждым годом Станислав становится всё более изощрённым на выходки, постепенно раздвигая горизонты своих преступных соблазнов и замыслов. Мне с трудом удаётся его контролировать. Есть вариант как это прекратить – позволить Стасу сделать то, от чего его не отмажут ни родители, ни дед. Вернее, от законного наказания отмажут, конечно, но хотя бы сами поймут, какое чудовище вырастили. Вот только я не могу позволить ему сломать чьи-то жизни. Того, что случилось сегодня, недостаточно, потому что…
Олег запинается на полуслове и сухо сглатывает.
– Договаривай, – прошу я.
– У Стаса есть компромат на деда.
– На твоего отца? – переспрашиваю, не в силах поверить услышанному.
Мужчина кивает.
– Какой?
– Неважно. – Олег поднимает голову. В зелёных глазах – отчаянная мольба: – Ран, прошу, не вмешивайся. Предоставь это мне. Я поговорю со Стасом. Он больше не тронет твою подругу.
– Но тронет кого-нибудь другого. – Мои пальцы сжимаются в кулаки. – А Димка? Его синяки и ссадины? Ведь это тоже Стас? Или, скорее, его дружок Рид?
Вспомнив о последнем, притрагиваюсь к болезненным отметинам на шее.
– Димка… – по губам Олега скользит горькая усмешка. – Там отдельная история. По понятным причинам они со Стасом всю жизнь на ножах. Александр подогревает эту вражду, называет её здоровой конкуренцией.
На мгновение прикрываю глаза, дабы справиться с эмоциями.
– Ясно. Ты ничего не можешь с этим поделать. Меня-то зачем сюда притащил? Чтобы наедине расписаться передо мной в своём бессилии?
– Нет. – Воронов берёт себя в руки, снова выглядит спокойным и чуточку отстранённым. Затем просит: – Покажи видео.
Мы вместе смотрим отснятый Чаком материал, и я без комментариев Олега понимаю, что дело дрянь. Можно, конечно, наехать на Рида за его жестокое обращение с девушкой, но и девушка в моём лице вела себя ничуть не лучше: помешала чужому свиданию и распустила руки почём зря – именно так можно всё переиначить, а возможностей для этого у Вороновых предостаточно. Да и сам Чак… Я бы рискнула им, будь уверена в успехе хотя бы процентов на шестьдесят, но тут, похоже, и пятидесяти не наскребётся.
Настала моя очередь хвататься за голову.
Я со стоном откидываюсь на спинку дивана и сдавленно спрашиваю:
– Совсем ничего нельзя сделать?
– Я же сказал, что поговорю.
– А толк от этого разговора будет? – поворачиваю голову в сторону собеседника и вижу, как на его скулах играют желваки. Даю себе волю и всё-таки касаюсь мужского предплечья. – Олег, что у вас за отношения с Димкой? Он не больно-то тебя жалует. Он знает, что ты его отец?
– Знает. Потому и не жалует, – цедит сквозь зубы Воронов.
У меня вырывается нервный смешок. На глаза наворачиваются слёзы.
– Ничья. У нас с тобой ничья. Я ему не мать, ты не отец.
– Ран…
– Тсс, – прикладываю к губам указательный палец, поднимаюсь, снимаю с себя чужой блейзер, бросаю его на диван и отступаю к двери. – Не хочу ничего слышать. Не сегодня.
***
Этот день не мог закончится никак иначе, как столкновением на выходе из вип-зоны с Лексом.
– Лана, ты куда пропала? – первым делом интересуется он, затем присматривается и темнеет лицом: – Что с тобой? Кто это сделал?
Ну да, выгляжу я неважно: синяки, порванное платье. Ладно хоть слёзы высохли – немного их было.
Отмахиваюсь и пытаюсь проскользнуть мимо. Мне сейчас никого не хочется видеть.
– Кто? – повторяет Лекс, хватая меня за предплечье.
Едва сдерживаюсь, чтобы не испробовать на нём один из приёмов самообороны от Карины. Вместо этого на мгновение прижимаюсь к парню, ласково его обнимаю.
– Спасибо тебе. Со мной всё будет в порядке. Иди отдыхать.
Такое поведение действует безотказно. Парень теряется, ослабляет хватку. Я пользуюсь моментом и спешу прочь. Однако отойти успеваю всего на несколько шагов. Лекс догоняет, обхватывает за плечи, разворачивает. Его взгляд буквально прилипает к отметинам на шее и ещё больше мрачнеет.
– Что здесь происходит? – раздаётся откуда-то сбоку незнакомый женский голос.
Я вижу ту самую брюнетку, что сопровождала Олега в столовой. Она смотрит на нас с подозрением, скрестив руки на груди. Приглушённое освещение, имитирующее вечерние сумерки, не даёт ей возможности как следует меня разглядеть со своего места, однако на всякий случай я частично прячусь за Лекса. Парень без слов меня понимает и прижимает к себе в осторожном объятии.
– Добрый вечер, Ксения Андреевна. Происходит то самое, о чём вы подумали: мальчик зажимает девочку с намерением поцеловать.
Я незаметно наступаю нахалу на ногу. Он даже не морщится.
– А девочка не против? – переводит на меня строгий взгляд преподаватель.
– Вам продемонстрировать? – с надеждой спрашивает Лекс.
Я тихо смеюсь. Пожалуй, в данной ситуации – это лучший ответ на оба вопроса.
Брюнетка качает головой и делает рукой забавный изгоняющий жест, пользуясь которым мы быстро покидаем жилой сектор для привилегированных обитателей Нионики. Несносный Лекс провожает меня до двери. Провёл бы и дальше, до кровати, кабы я вовремя не остановила. Затем требует поцелуя в щёчку, который я ему будто бы задолжала ещё в процессе спонтанной фотосессии, за что получает лёгкий подзатыльник, от чего вмиг становится серьёзным.
– Так и не скажешь, кто это был? – спрашивает он, и я замираю на месте, находясь к парню вполоборота. Коридор пуст. Вечеринка ещё в самом разгаре. Но я знаю, что Соня уже вернулась в комнату.
– Нет, – отрицательно качаю головой. – Не хочу тебя в это впутывать.
Вижу, как он стискивает зубы, гневно щурит глаза.
– Я всё равно выясню.
Разворачиваюсь к парню, ласково обхватываю ладонями его лицо.
– Ты такой милый и совсем ещё юный. Не все проблемы решаемы, на некоторые надо до поры до времени просто забить. Вот и забей. Пожалуйста.
– Мне двадцать четыре, – Лекс говорит это таким покровительственным тоном голоса, словно я тут же должна начать называть его по имени-отчеству, ибо исчерпала лимит чужого терпения и доброты.
– А что так?
– В смысле?
– Почему так много? Чем ты после школы занимался?
– Тебе интересно? – радуется парень.
Я улыбаюсь, но вместо ответа на вопрос, хлопаю Лекса по плечу:
– Спасибо, что проводил. Увидимся завтра.
– Обязательно. Буду следить за твоим расписанием, – обещает Светлов и, поскольку поцелуя так и не дождался, внезапно чмокает меня сам. Конечно же в губы – чего мелочиться?
Я даже не возмущаюсь – молча скрываюсь за дверью.
В своей комнате первым делом избавляюсь от рваного платья и только потом иду к Соне. Девчонка хорохорится, говорит, что с ней всё в порядке, восхищается Димкой. Последнее мне особенно нравится. Я без слов, просто своим присутствием заверяю, что теперь она не одна. Тему возмездия на ночь глядя не поднимаю. Заметно, что Соня не хочет говорить о произошедшем, но позднее нам в любом случае придётся обсудить дальнейшую стратегию поведения. А пока мы просто по-дружески болтаем. Я рассказываю о Лексе и его нахальстве. София предупреждает, что конкуренция в борьбе за Светлова жёсткая, и беспокоится, как бы ревность охотящихся за ним девчонок мне не навредила.
– Вы хорошо смотритесь вместе, – неожиданно добавляет она к вышесказанному. – В сети уже появилось несколько фоток.
Кто бы сомневался.
Возвращается Карина. Заглядывает в комнату, удивляется:
– Эй, вы чего тут?
Не сговариваясь, мы с Соней решаем ничего не рассказывать ей до утра и вскоре расходимся по комнатам.
***
В результате, неприятная ситуация способствует крепкой дружбе.
Теперь мы частенько проводим время вчетвером и даже впятером, поскольку Лекс не просто следит за моим расписанием, но и регулярно включает в него свою великолепную персону. Димка, как умеет, ухаживает за Соней. Поначалу девушку смущает, что парень младше её на два года, но, когда я привожу в пример себя и Лекса, расслабляется и начинает получать удовольствие. Забавно представлять себя в роли её свекрови, но вот чего точно нет – так это ревности и борьбы за внимание сына.
Олег не обманул. Станислав ни ко мне, ни к Софии больше не цепляется, только глядит с подозрительным прищуром, будто прокручивает в голове разнообразные варианты возмездия. А вот Олег в мою сторону вообще не смотрит, да и пересекаемся мы очень редко. В бассейне он одновременно со мной больше не появляется.
Однажды в пятницу девчонки уговаривают меня пойти поглядеть тренировочные полёты старшекурсников, которые транслируются в прямом эфире в виде объёмной голограммы. Беспечная я соглашаюсь, рассчитывая на захватывающее зрелище. Что ж, оно действительно меня захватывает, даже слишком, особенно с того момента, когда я узнаю, какой именно катер пилотирует Олег.
– Лана, с тобой всё в порядке? – чутко подмечает моё нервозное состояние Соня.
Сегодняшний вечер мы проводим исключительно в девичьей компании. Димку под конец недели один из кураторов группы, на которые нас недавно разбили, загрузил дополнительной учёбой. Лекса тоже пока не видно, что странно и непривычно.
– Нет, – честно отвечаю и отвожу взгляд от объёмной картинки. Никогда бы не подумала, что меня до чёртиков напугает чужая безбашенность. Что ОН творит?
Тут замечаю у входа в аудиторию Лекса, который призывно машет мне рукой. Ему радуюсь не только я. Добрую половину зрителей составляют девчонки, большая часть из которых весьма положительно реагирует на появление Светлова. Так и чувствую, как в спину летят проклятия и просто завистливые взгляды, от чего улыбка становится ещё шире.
– Привет, – Лекс с удивлением разглядывает моё довольное лицо и принимает чужое хорошее настроение на свой счёт: – Это ты так радуешься нашему свиданию?
– Свиданию? Когда? – вспоминаю я о долге.
– Сейчас. – Парень не отказывает себе в удовольствии обнять меня за талию и прошептать ответ на ухо.
Шутливо стукаю его по плечу.
– В принципе, я свободна.
Если его устраивает мой внешний вид – форменный комбинезон, собранные в хвост волосы и минимум макияжа, то меня – тем более.
– Тогда идём, – Светлов переплетает наши пальцы и быстро ведёт за собой. Держит так крепко, словно боится, что я передумаю и сбегу.
Однако вместо этого я разглядываю его профиль и удивляюсь тому, как легко и уютно рядом с этим шалопаем.
– Куда мы? – спрашиваю, когда приходим на стоянку внутреннего транспорта.
– Подальше отсюда и местных соглядатаев, – подмигивает в ответ парень, подавая руку, чтобы помочь мне сесть в маленькую транспортную капсулу на двоих.
Внутри я обнаруживаю венок из двух видов цветов, похожих на васильки и ромашки.
– Что это?
– Букет.
– Ты уверен?
Вместо ответа парень надевает венок мне на голову.
– Согласись, так гораздо удобнее, чем таскать его в руках.
– Спасибо, – я снимаю с себя «букет», чтобы лучше рассмотреть и понюхать, затем надеваю обратно. Деловито уточняю: – Мы – далеко?
– В центральный сектор.
– А нас выпустят?
– Я обо всём договорился.
В учебные дни студентов за пределы сектора, принадлежащего Космодемии, выпускали только по уважительной причине и предварительной договорённости.
Я не пытаюсь выспросить, каким образом Лекс получил разрешение и что указал в качестве предлога, просто наслаждаюсь полётом.
Наша конечная цель – весьма неожиданна и креативна. Это караоке-бар, вернее одна из его вип-кабинок со стопроцентной звукоизоляцией.
– Серьёзно? – смеюсь я, не веря своим глазам, обнаружив вместо классического ресторана, круглую сцену и огромный видеоэкран. Впрочем, столик с едой и напитками здесь тоже присутствует и с нашим появлением начинает сервироваться горячими блюдами при помощи автоматической подачи.
– Тебе не нравится?
Как бы Лекс не старается выглядеть беспечным, замечаю в его глазах тревогу и успокаиваю:
– Нравится. Очень. Классный способ расслабиться.
Вот мы и расслабляемся, пока нас не просят на выход работники заведения. Мы с Лексом вываливаемся за порог караоке-бара в обнимку, пьяные исключительно от пения и чудесно проведённого времени.
– Светлов, у меня голос охрип, – капризно жалуюсь я, когда мы забираемся в наше транспортное средство. – И букет завял. Ты почему на этот случай вазу не предусмотрел?
– Интересно, какую?
– Тазик.
Парень смотрит на меня с такой нежностью, что аж досада берёт. Я нисколько не заслуживаю подобного отноршения и всячески стараюсь это доказать, а он… Только рукой махнуть остаётся. Глядишь, перебесится.
Вернувшись в сектор Космодемии, мы не спешим расставаться. Вернее, я спешу, а Светлов тащит меня наверх под самый купол любоваться звёздным небом сквозь специально созданное для этого дела окно. Мы сидим, подвернув под себя ноги, на одном из технических мостов, с которого нас удивительным образом никто не гонит, и разговариваем. Лекс честно признаётся, что у него нет никаких глобальных целей и серьёзных планов на будущее. Он и учиться-то пошёл от скуки. И вообще, понятия не имеет, чего хочет от жизни.
– Бывает, – философски пожимаю плечами в ответ. – То, что ты об этом думаешь, уже неплохо. И потом, что именно ты подразумеваешь под целями? Какие они, к примеру, у среднестатистических людей, не обременённых близким родством с миллиардерами?
Светлов хмыкает и начинает перечислять:
– Работа, желательно с карьерным ростом, семья, дом, дача на Марсе. Нет. Это всё не то. Не для меня. Да и мой отец, понятия не имею, почему он воспылал ко мне столь трепетной любовью, хочет от меня чего-то большего.
– Мало ли чего он хочет. Главное – чего хочешь ты, – последние слова я произношу, не в силах удержаться от зевка. Откидываюсь назад, опираясь на локти, и поднимаю лицо к звёздному небу.
– А к чему ты стремишься? – интересуется парень, придвигаясь ближе.
– Ну… – я закрываю глаза и перед внутренним взором сразу появляется Димка. – Кое-какие из поставленных целей я уже достигла. Но, если честно, на данный момент я просто наслаждаюсь тем, что живу, дышу, дружу. Мой отец был изобретателем. Я тоже люблю создавать что-то новое или просто интересное. – Правая рука накрывает Чака, в виде кулона висящего на груди. Вот только карьеру в этом деле я строить не собираюсь. Это для души. Так, я заметила, получается гораздо легче и лучше.
– Ты забыла ещё кое-что, – голос Лекса раздаётся совсем близко и звучит подозрительно вкрадчиво.
Я открываю глаза и обнаруживаю, что парень нависает надо мной.
– Что? – спрашиваю машинально, поскольку уже догадываюсь об ответе.
– Любовь.
Прежде чем Светлов успевает наклониться ещё ниже, сбоку раздаётся приятный, но явно искусственный голос:
– Молодые люди, вам запрещено здесь находиться. Это нарушение правил пребывания на станции и большой риск.
Лекс чертыхается и прижимает меня к себе, пряча от искина, чтобы тот не успел заснять наши лица. Я чувствую сладковатый аромат его парфюма с нотками пряностей и древесных переливов и едва слышно предлагаю:
– Бежим?
– Давай, – шепчет в ответ парень. Вскакивает на ноги, вздёргивает меня с пола, и мы действительно с риском для жизни несёмся вниз по техническим переходам.
