– Ерунда. Свет на мне клином не сошелся, и, как я говорил, есть подходящий человек.
– Подходящий, может, и есть, но ты – лучший. Лучше всех знаешь ингиров, понимаешь, на что они способны. Только под твоим надзором я могу быть спокоен, что Рокси в безопасности.
Снова «Рокси». Прелестно. Всю жизнь мечтал быть опекуном чьей-то любовницы.
– Интересно, когда эта вертихвостка успела вскружить тебе голову, Рилл? Если так печешься о ее безопасности, зачем едешь по делам, сучье вымя тебе в рот?!
Я в раздражении скинул его руку и сделал шаг назад, рискуя упереться в заваленные документами старые шкафы. Тень Дорсана с размаху стукнула себя по голове.
– Совсем сбрендил? Она – моя кузина! Как думаешь, почему я первым примчался на вызов?
– Что ж ты раньше не сказал? – Я почувствовал себя полным идиотом и еще больше разозлился.
– Честно говоря, не придал этому значения, - слегка замялся Рилл, а потом кашлянул и мне послышался виноватый оттенок в его голосе:
– Рей, мне невозможно не ехать, от этого зависит безопасность Антреи. Считай охрану Роксаны моей личной просьбой.
– И всё равно. Ты понимаешь, что я просто не смогу одновременно вести дело и сторожить свидетельницу?
- Тебе и не надо ее сторожить. Пускай просто поживет у тебя.
Поначалу я подумал, что мне послышалось. Но Рилл кивнул, подтверждая свои слова.
– Ты что… Ты это всерьез?! – Я почувствовал, что еще немного, и сорвусь. Не хватало еще, чтобы мой кулак впечатался в физиономию начальника службы безопасности. - Две недели под одной крышей с истеричной бабой?! Да я лучше сотню ингиров за грань собственноручно выкину! Извини, но тащить к себе домой эту девицу я не стану, пусть она хоть трижды твоя кузина!
– Откуда в тебе эта ненависть к женщинам, Рей? Неужели после того случая…
– Не начинай!! Что было – то прошло… Раньше и трава была зеленее, и воздух чище, и вообще… Сами виноваты… Вырастили себе на голову нахлебниц, посадили на шею и носимся, точно со стеклянными вазами – лишь бы не разбить.
– Ты прекрасно знаешь, почему это происходит, Рей. Как думаешь, какое нынче соотношение женщин и мужчин?
- Один к десяти? – смело предположил я.
- Уже к одиннадцати! – Ну, почти угадал. - И ситуация лишь ухудшается.
- Так давно пора согнать их всех в одно место, запереть и… пускай рожают. Все равно больше ни на что не способны. А вы что? Прыгаете вокруг, точно племенные самцы в период гона, красуетесь, унижаетесь, надеясь, что до вас снизойдут. Жалкое зрелище. Даже перед шлюхами, и перед теми стелитесь! Не противно?
Я подумал, что мою возмущенную речь скорее всего слышно в соседней комнате, и на короткое мгновение даже пожалел о своей несдержанности. Но, с другой стороны, я не обязан беречь нежные ушки незнакомой девицы. Тенрилл, похоже, подумал о том же. Отступил, и щель, сквозь которую в архив просачивался свет, пропала.
– Ты действительно такой дурак? Или настолько окопался в своем собственном мирке, что и знать ничего не хочешь? Женщин потому и мало, что девочки рождаются только в любви! Как ты думаешь, если мы станем насильно заставлять их рожать, долго ли просуществует Антрея?
– Ерунда! – Я упрямо тряхнул головой. – Сказки, придуманные теми же бабами, дабы оправдать собственный паразитизм!
– Эти, как ты говоришь, сказки имеют массу подтверждений. Девяносто процентов девочек рождаются в браке – я сам видел статистику. Подвернулась как-то возможность покопаться в архивах. Кстати, знаешь, что интересного я выяснил? – Тенрилл сделал паузу, верно, дожидаясь моей реакции. Но я не проявил должного интереса, а потому друг продолжил сам: – Все эти проблемы с рождаемостью, а точнее уменьшением количества девочек, начались с тех самых пор, как открылся первый портал с Эвры. Сначала колебания были незначительны, и им не уделили должного внимания. Но постепенно ситуация становилась все более серьезной. И сейчас... каково положение дел сейчас, ты и сам знаешь.
Да знаю. И данные Тенрилла, признаться честно, меня взволновали. Если наше вымирание напрямую связано с вторжением ингиров… Да еще это похищение… Интересно, первое ли? В общем, все может оказаться куда серьезней, чем я предполагал прежде. Но, сучье вымя, это не повод вешать на меня охрану свидетельницы!
Я сжал кулаки, скрипнул зубами и отрезал:
– Все равно, нет. Я не возьмусь ее охранять!
Тенрилл немного помолчал, а я, пользуясь паузой, сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться. В узкой комнате стало еще жарче, и я почувствовал, как неприятно взмокла спина.
– А я говорю, да! Ты мне должен. Помнишь? – вкрадчиво прозвучал голос Дорсана.
Шантажист хренов. Еще бы я забыл. Терпеть не могу быть кому-то обязанным, а тут речь касалась не просто банального одолжения. Семь лет назад по моей просьбе Тенрилл повлиял на изменение планов постройки новой лаборатории. К слову, финансирование тоже пришлось увеличить. Не знаю, каким образом мой друг доказал необходимость переноса строительства, зато я стал обладателем короткого и безопасного пути в цитадель науки. Просто потому, что подземный ход, доставшийся мне вместе с домом, выводил теперь напрямую к подвалу лаборатории.
– Похищение женщины в нынешней ситуации, в любом случае, очень серьезное дело. И, как бы мы к ним не относились, от них в конечном счете зависит продолжение людского рода. Рей, ты всегда был профессионалом и не давал эмоциям мешать работе. Если тебе будет проще, считай Роксану важной частью задания. Я не призываю тебя выслуживаться, а тем более быть нянькой.
Я почувствовал себя загнанным в угол. Раздраженно отбросил взмокшую челку от лица и процедил:
– Две недели, и не днем больше!
А потом, задев Дорсана плечом, первым вернулся в кабинет.
Анья Эдан сидела, все так же напряженно выпрямившись, и, зуб даю, ее лицо раскраснелось то ли от злости, то ли от волнения. Кинула вопросительный взгляд на Тенрилла, меня, кажется, вовсе стараясь не замечать.
Тот прошелся по кабинету и, сняв с вешалки длинное дамское пальто, повернулся к свидетельнице:
– Роксана, сейчас вы с капитаном Фреем едете на место преступления. А после отправитесь к нему домой.
– Это еще зачем? – вскинулась женщина, и в мою сторону полетел сердитый взгляд.
– Некоторое время Рейнару придется тебя охранять, так что поживешь пока у него.
– Две недели, – веско уточнил я, отчего-то чувствуя детскую, подленькую радость от того, что свидетельница разозлилась.
– Ты с ума сошел! Я никуда с ним не пойду. Я его даже не знаю!
Мысленно я был полностью солидарен со свидетельницей, однако к этому моменту немного успокоился, и профессионализм взял верх.
– Анья Эдан, если вы дорожите собственной жизнью, придется послушать господина Дорсана. Я и сам не в восторге от подобной идеи, но мы вынуждены пойти на такие меры. Со своей стороны обещаю по возможности сильно вам не докучать.
Женщина упрямо скрестила руки на груди и принялась сверлить взглядом кузена. Тот подошел к креслу, наклонился и принялся нашептывать что-то ей на ухо. Не иначе убеждает, что я не ем дамочек на обед.
Пока они совещались, я с невозмутимым видом оделся. Повернулся как раз в тот момент, когда Тенрилл галантно подавал свидетельнице пальто.
– Светает. – Друг бросил быстрый взгляд в окно. – Сделаем вот как…
Роксана
Из здания управления меня вывели черным ходом. Точнее, не так. Тенрилл лишь толкнул в темный узкий коридор и велел идти прямо, никуда не сворачивая, до самой двери. Сам же сказал, что отвлечет обитавших в управлении сотрудников. Вроде как соберет на срочное совещание.
Боится слежки? Подозревает кого-то из своих людей? Возможно. Помню, как кузен хмурился, когда я давала показания. Когда описывала внешность похитителей. Неужто признал кого? Если так, то дело плохо. Ведь если даже стражам порядка нельзя доверять, то кому можно? Капитану Фрею? Тенрилл ему определенно доверяет. А вот у меня от одной мысли об ингирвайзере стынет в поджилках. Какой все-таки неприятный тип… И то, как он отзывался о женщинах… Наверное, думал, я не слышу. Или, напротив, специально повысил голос, чтобы не питала ложных иллюзий. Что так, что так, все одно – противно.
И ведь как назло никуда не деться. Две недели. Целых две недели под присмотром куратора инородных вторжений. Надо запастись терпением. Просто пережить. Как-нибудь. В конце концов, это лучше, чем попасть в руки тем негодяям. Да и, чего уж скромничать, я всегда умела ладить с мужчинами. Может, и этот еще… переменит точку зрения. Правда вот, Тенрилл, когда меня уговаривал, обмолвился, что его друг женщинами не интересуется. Успокоить хотел на сей счет. Хотя я подозреваю, что это они им не интересуются. Еще бы, с такой-то физиономией. И характер наверняка не сахар. Ну ничего, как-нибудь справлюсь. Найду подход. А может, повезет, и мне вообще не придется с ним пересекаться. Хорошо бы так…
Узкий коридор, как и обещал кузен, закончился дверью. Массивной, обитой железными листами. Я коснулась ручки и тут же отдернула ладонь – ручка была ледяная. Сразу вспомнила, что снаружи лютует зима. Тщательно застегнула распахнутое пальто и подняла воротник. Проверила меховую шапочку, перчатки… Перчаток не оказалось. Забыла, дуреха. Теперь пальцы отморожу. Да еще эта дверная ручка – не дотронуться. Пришлось пониже натянуть рукав и сквозь плотную ткань надавить на холодный металл. Толкнула увесистую створку - та поддалась с трудом, натужно скрипя проржавевшими петлями.
Я навалилась всем телом, а потом с той стороны вдруг кто-то резко дернул дверь на себя.
Неожиданно потеряв опору, не смогла устоять на ногах и нелепо завалилась вперед. И встретиться бы мне носом с сугробом или того хуже - ледяной коркой, затянувшей брусчатку, если бы меня не поймали сильные мужские руки.
- Все женщины такие неуклюжие? – прозвучало, нет, не насмешливо, скорее раздраженно.
Я поспешила вернуть равновесие и, твердо встав на ноги, с вызовом глянула в лицо своего «телохранителя». Хотела ответить чем-нибудь едким. Но стоило встретиться с ним взглядом, как в горле вдруг предательски пересохло, а язык будто прирос к небу.
Нет, в это лицо, да еще находящееся так близко, я не могла смотреть спокойно. К горлу подкатывал ком отвращения, который совершенно невозможно было сглотнуть. Разве что выплеснуть наружу. Но это было бы совсем дико, а потому оставалось лишь дышать глубже. Вдох-выдох, вдох-выдох.
Не страшно ведь. Почти. Да и лицо изуродовано лишь наполовину.
Правую его часть рассекали несколько шрамов. Хотя это были даже не шрамы - глубокие рытвины, борозды совсем свежих порезов или царапин. Даже предположить боюсь, кто или что могло оставить такие следы. А еще не понимаю, почему он их не прикроет, не наложит повязку или что там полагается в подобных случаях. Лишь длинная челка на один бок кое-как закрывает страшные отметины. И то, каждый порыв ветра так и норовит отбросить волосы в сторону, выставляя раны на всеобщее обозрение.
Жутко…
И взгляд у него жуткий. Темные до черноты глаза смотрят неодобрительно и с нескрываемым презрением. И от взгляда хочется отгородиться еще больше, чем от уродливого лица.
Две недели. И как я выдержу?
Я опустила глаза. Вниз, на замшевые сапожки с меховой оторочкой. Толстые, теплые, но изящные. А напротив располагались высокие кожаные ботфорты с обитыми железом мысами. Тяжелые, массивные. И кожа, кажется, задеревенела на морозе. Гнется плохо и грозит пойти трещинами. И тогда сапоги можно будет смело выбросить. Но если вовремя смазать…
Ох, и о чем я только думаю? Какое мне дело до его сапог? Неужели смотреть больше не на что?
И вдруг из-за широкого голенища высунулась лохматая собачья морда. Лобастая башка, уши, прижатые к голове, мокрый черный нос и длинная белая шерсть, лезущая в глаза. Волкодав. Здоровенный, крепкий, поджарый. Сразу видно, что за собакой ухаживают. Пусть бы и не вычесывают шесть, но кормят сытно и тренировками не брезгуют.
На несколько мгновений застыла, с интересом рассматривая псину. Рейнар же расценил мой интерес по-своему:
- Не бойтесь, не тронет.
- Я и не боюсь, - поспешила оправдаться и потянула к псу руку, намереваясь погладить.
Собака оскалилась. Губу верхнюю задрала, обнажая внушительные клыки. И зарычала утробно и зло. Я поспешила отдернуть ладонь и внутренне сжалась. Не то, чтобы и впрямь испугалась, просто обычно собаки реагируют на меня иначе. Я люблю четвероногих. Частенько наведываюсь в пригородную псарню. Поиграть со своими любимчиками или помочь в чем. Я, можно сказать, с детства с ними вожусь. Сейчас же реакция белоснежного волкодава меня, мягко говоря, удивила.
- Айна, фу! – прикрикнул на собаку Рейнар.
Ох, так это еще и девочка. Тогда понятно, чего она так скалится - суки по природе своей очень ревнивые. Ну, если хозяин мужчина, конечно.
Айна послушалась и скалиться перестала, но все равно взгляда от меня не отвела, следила за каждым движением.
- Она чужих не подпускает. Так что лучше вам поберечь руки. Если не будете давать повода – не бросится, - «успокоил» мужчина и, не меняя тона, скомандовал: - Айна за мной. Идемте.
Последнее, по всей видимости, предназначалось мне, ибо господин развернулся и пошел прочь. Даже руки не удосужился подать. Ну, хоть дверь придержал, и на том спасибо. Хотя от поддержки я бы не отказалась - стоило переступить порог, как ноги увязли в высоком сугробе, выбираться из которого пришлось опять же самостоятельно.
Ну никакого воспитания!
Благо идти пришлось недалеко. Почти сразу из-за угла здания выехал крытый экипаж, в холодном утреннем свете блеснувший обледеневшей крышей. Сидевший на козлах мужчина, лицо которого по самые глаза закрывал широкий шарф, дернул поводья, и лошади остановились. Я всмотрелась в причудливую вязь орнамента, обрамляющего узкую дверцу, и поняла, что повозка мне знакома, впрочем, как и возничий. Это был личный экипаж кузена. Надо же, как расщедрился!
Передо мной услужливо распахнули дверцу, и я, легко взбежав по ступеням, опустилась на мягкую сидушку у окна. Внутри было тепло от жара небольшой переносной жаровни, и я сразу протянула к ней руки, отогревая замерзшие пальцы. А еще здесь царил приятный полумрак, что тоже несказанно меня обрадовало. Все же я была не готова всю дорогу ехать лицом к лицу со своим спутником. Никакой выдержки бы не хватило лицезреть его ужасные шрамы в подобной близости.
Капитан Фрей, как и предполагалось, сел напротив, отчего-то поморщился и на жаровню глянул с явным неодобрением. По всей видимости, холод ему больше по душе. Следом за хозяином в повозку вскочила Айна и улеглась у его ног, положив длинную морду на вытянутые лапы.
Я вновь внимательно оглядела псину и решилась спросить:
- Интересная порода. Никогда не видела белоснежных волкодавов. У какого заводчика вы ее приобрели?
- Я ее подобрал. У нас в гарнизоне целый выводок остался без матери. Вот и разобрали с ребятами. Грех такой псине пропадать. Они охотники отличные. В схватке с диким зверем выстоять могут. Я вообще… - Рейнар вдруг осекся, махнул рукой и скомкано закончил: - Не важно.
Потом полез во внутренний карман, вытащил карту и стал демонстративно ее изучать.
Не желает разговаривать, значит. Ну ладно. Не очень-то и хотелось.
Экипаж меж тем выехал на центральную улицу, и, хоть я уже успела дать себе мысленный зарок не начинать беседу, не смогла удержаться от вопроса:
– Подходящий, может, и есть, но ты – лучший. Лучше всех знаешь ингиров, понимаешь, на что они способны. Только под твоим надзором я могу быть спокоен, что Рокси в безопасности.
Снова «Рокси». Прелестно. Всю жизнь мечтал быть опекуном чьей-то любовницы.
– Интересно, когда эта вертихвостка успела вскружить тебе голову, Рилл? Если так печешься о ее безопасности, зачем едешь по делам, сучье вымя тебе в рот?!
Я в раздражении скинул его руку и сделал шаг назад, рискуя упереться в заваленные документами старые шкафы. Тень Дорсана с размаху стукнула себя по голове.
– Совсем сбрендил? Она – моя кузина! Как думаешь, почему я первым примчался на вызов?
– Что ж ты раньше не сказал? – Я почувствовал себя полным идиотом и еще больше разозлился.
– Честно говоря, не придал этому значения, - слегка замялся Рилл, а потом кашлянул и мне послышался виноватый оттенок в его голосе:
– Рей, мне невозможно не ехать, от этого зависит безопасность Антреи. Считай охрану Роксаны моей личной просьбой.
– И всё равно. Ты понимаешь, что я просто не смогу одновременно вести дело и сторожить свидетельницу?
- Тебе и не надо ее сторожить. Пускай просто поживет у тебя.
Поначалу я подумал, что мне послышалось. Но Рилл кивнул, подтверждая свои слова.
– Ты что… Ты это всерьез?! – Я почувствовал, что еще немного, и сорвусь. Не хватало еще, чтобы мой кулак впечатался в физиономию начальника службы безопасности. - Две недели под одной крышей с истеричной бабой?! Да я лучше сотню ингиров за грань собственноручно выкину! Извини, но тащить к себе домой эту девицу я не стану, пусть она хоть трижды твоя кузина!
– Откуда в тебе эта ненависть к женщинам, Рей? Неужели после того случая…
– Не начинай!! Что было – то прошло… Раньше и трава была зеленее, и воздух чище, и вообще… Сами виноваты… Вырастили себе на голову нахлебниц, посадили на шею и носимся, точно со стеклянными вазами – лишь бы не разбить.
– Ты прекрасно знаешь, почему это происходит, Рей. Как думаешь, какое нынче соотношение женщин и мужчин?
- Один к десяти? – смело предположил я.
- Уже к одиннадцати! – Ну, почти угадал. - И ситуация лишь ухудшается.
- Так давно пора согнать их всех в одно место, запереть и… пускай рожают. Все равно больше ни на что не способны. А вы что? Прыгаете вокруг, точно племенные самцы в период гона, красуетесь, унижаетесь, надеясь, что до вас снизойдут. Жалкое зрелище. Даже перед шлюхами, и перед теми стелитесь! Не противно?
Я подумал, что мою возмущенную речь скорее всего слышно в соседней комнате, и на короткое мгновение даже пожалел о своей несдержанности. Но, с другой стороны, я не обязан беречь нежные ушки незнакомой девицы. Тенрилл, похоже, подумал о том же. Отступил, и щель, сквозь которую в архив просачивался свет, пропала.
– Ты действительно такой дурак? Или настолько окопался в своем собственном мирке, что и знать ничего не хочешь? Женщин потому и мало, что девочки рождаются только в любви! Как ты думаешь, если мы станем насильно заставлять их рожать, долго ли просуществует Антрея?
– Ерунда! – Я упрямо тряхнул головой. – Сказки, придуманные теми же бабами, дабы оправдать собственный паразитизм!
– Эти, как ты говоришь, сказки имеют массу подтверждений. Девяносто процентов девочек рождаются в браке – я сам видел статистику. Подвернулась как-то возможность покопаться в архивах. Кстати, знаешь, что интересного я выяснил? – Тенрилл сделал паузу, верно, дожидаясь моей реакции. Но я не проявил должного интереса, а потому друг продолжил сам: – Все эти проблемы с рождаемостью, а точнее уменьшением количества девочек, начались с тех самых пор, как открылся первый портал с Эвры. Сначала колебания были незначительны, и им не уделили должного внимания. Но постепенно ситуация становилась все более серьезной. И сейчас... каково положение дел сейчас, ты и сам знаешь.
Да знаю. И данные Тенрилла, признаться честно, меня взволновали. Если наше вымирание напрямую связано с вторжением ингиров… Да еще это похищение… Интересно, первое ли? В общем, все может оказаться куда серьезней, чем я предполагал прежде. Но, сучье вымя, это не повод вешать на меня охрану свидетельницы!
Я сжал кулаки, скрипнул зубами и отрезал:
– Все равно, нет. Я не возьмусь ее охранять!
Тенрилл немного помолчал, а я, пользуясь паузой, сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться. В узкой комнате стало еще жарче, и я почувствовал, как неприятно взмокла спина.
– А я говорю, да! Ты мне должен. Помнишь? – вкрадчиво прозвучал голос Дорсана.
Шантажист хренов. Еще бы я забыл. Терпеть не могу быть кому-то обязанным, а тут речь касалась не просто банального одолжения. Семь лет назад по моей просьбе Тенрилл повлиял на изменение планов постройки новой лаборатории. К слову, финансирование тоже пришлось увеличить. Не знаю, каким образом мой друг доказал необходимость переноса строительства, зато я стал обладателем короткого и безопасного пути в цитадель науки. Просто потому, что подземный ход, доставшийся мне вместе с домом, выводил теперь напрямую к подвалу лаборатории.
– Похищение женщины в нынешней ситуации, в любом случае, очень серьезное дело. И, как бы мы к ним не относились, от них в конечном счете зависит продолжение людского рода. Рей, ты всегда был профессионалом и не давал эмоциям мешать работе. Если тебе будет проще, считай Роксану важной частью задания. Я не призываю тебя выслуживаться, а тем более быть нянькой.
Я почувствовал себя загнанным в угол. Раздраженно отбросил взмокшую челку от лица и процедил:
– Две недели, и не днем больше!
А потом, задев Дорсана плечом, первым вернулся в кабинет.
Анья Эдан сидела, все так же напряженно выпрямившись, и, зуб даю, ее лицо раскраснелось то ли от злости, то ли от волнения. Кинула вопросительный взгляд на Тенрилла, меня, кажется, вовсе стараясь не замечать.
Тот прошелся по кабинету и, сняв с вешалки длинное дамское пальто, повернулся к свидетельнице:
– Роксана, сейчас вы с капитаном Фреем едете на место преступления. А после отправитесь к нему домой.
– Это еще зачем? – вскинулась женщина, и в мою сторону полетел сердитый взгляд.
– Некоторое время Рейнару придется тебя охранять, так что поживешь пока у него.
– Две недели, – веско уточнил я, отчего-то чувствуя детскую, подленькую радость от того, что свидетельница разозлилась.
– Ты с ума сошел! Я никуда с ним не пойду. Я его даже не знаю!
Мысленно я был полностью солидарен со свидетельницей, однако к этому моменту немного успокоился, и профессионализм взял верх.
– Анья Эдан, если вы дорожите собственной жизнью, придется послушать господина Дорсана. Я и сам не в восторге от подобной идеи, но мы вынуждены пойти на такие меры. Со своей стороны обещаю по возможности сильно вам не докучать.
Женщина упрямо скрестила руки на груди и принялась сверлить взглядом кузена. Тот подошел к креслу, наклонился и принялся нашептывать что-то ей на ухо. Не иначе убеждает, что я не ем дамочек на обед.
Пока они совещались, я с невозмутимым видом оделся. Повернулся как раз в тот момент, когда Тенрилл галантно подавал свидетельнице пальто.
– Светает. – Друг бросил быстрый взгляд в окно. – Сделаем вот как…
Глава 3
Роксана
Из здания управления меня вывели черным ходом. Точнее, не так. Тенрилл лишь толкнул в темный узкий коридор и велел идти прямо, никуда не сворачивая, до самой двери. Сам же сказал, что отвлечет обитавших в управлении сотрудников. Вроде как соберет на срочное совещание.
Боится слежки? Подозревает кого-то из своих людей? Возможно. Помню, как кузен хмурился, когда я давала показания. Когда описывала внешность похитителей. Неужто признал кого? Если так, то дело плохо. Ведь если даже стражам порядка нельзя доверять, то кому можно? Капитану Фрею? Тенрилл ему определенно доверяет. А вот у меня от одной мысли об ингирвайзере стынет в поджилках. Какой все-таки неприятный тип… И то, как он отзывался о женщинах… Наверное, думал, я не слышу. Или, напротив, специально повысил голос, чтобы не питала ложных иллюзий. Что так, что так, все одно – противно.
И ведь как назло никуда не деться. Две недели. Целых две недели под присмотром куратора инородных вторжений. Надо запастись терпением. Просто пережить. Как-нибудь. В конце концов, это лучше, чем попасть в руки тем негодяям. Да и, чего уж скромничать, я всегда умела ладить с мужчинами. Может, и этот еще… переменит точку зрения. Правда вот, Тенрилл, когда меня уговаривал, обмолвился, что его друг женщинами не интересуется. Успокоить хотел на сей счет. Хотя я подозреваю, что это они им не интересуются. Еще бы, с такой-то физиономией. И характер наверняка не сахар. Ну ничего, как-нибудь справлюсь. Найду подход. А может, повезет, и мне вообще не придется с ним пересекаться. Хорошо бы так…
Узкий коридор, как и обещал кузен, закончился дверью. Массивной, обитой железными листами. Я коснулась ручки и тут же отдернула ладонь – ручка была ледяная. Сразу вспомнила, что снаружи лютует зима. Тщательно застегнула распахнутое пальто и подняла воротник. Проверила меховую шапочку, перчатки… Перчаток не оказалось. Забыла, дуреха. Теперь пальцы отморожу. Да еще эта дверная ручка – не дотронуться. Пришлось пониже натянуть рукав и сквозь плотную ткань надавить на холодный металл. Толкнула увесистую створку - та поддалась с трудом, натужно скрипя проржавевшими петлями.
Я навалилась всем телом, а потом с той стороны вдруг кто-то резко дернул дверь на себя.
Неожиданно потеряв опору, не смогла устоять на ногах и нелепо завалилась вперед. И встретиться бы мне носом с сугробом или того хуже - ледяной коркой, затянувшей брусчатку, если бы меня не поймали сильные мужские руки.
- Все женщины такие неуклюжие? – прозвучало, нет, не насмешливо, скорее раздраженно.
Я поспешила вернуть равновесие и, твердо встав на ноги, с вызовом глянула в лицо своего «телохранителя». Хотела ответить чем-нибудь едким. Но стоило встретиться с ним взглядом, как в горле вдруг предательски пересохло, а язык будто прирос к небу.
Нет, в это лицо, да еще находящееся так близко, я не могла смотреть спокойно. К горлу подкатывал ком отвращения, который совершенно невозможно было сглотнуть. Разве что выплеснуть наружу. Но это было бы совсем дико, а потому оставалось лишь дышать глубже. Вдох-выдох, вдох-выдох.
Не страшно ведь. Почти. Да и лицо изуродовано лишь наполовину.
Правую его часть рассекали несколько шрамов. Хотя это были даже не шрамы - глубокие рытвины, борозды совсем свежих порезов или царапин. Даже предположить боюсь, кто или что могло оставить такие следы. А еще не понимаю, почему он их не прикроет, не наложит повязку или что там полагается в подобных случаях. Лишь длинная челка на один бок кое-как закрывает страшные отметины. И то, каждый порыв ветра так и норовит отбросить волосы в сторону, выставляя раны на всеобщее обозрение.
Жутко…
И взгляд у него жуткий. Темные до черноты глаза смотрят неодобрительно и с нескрываемым презрением. И от взгляда хочется отгородиться еще больше, чем от уродливого лица.
Две недели. И как я выдержу?
Я опустила глаза. Вниз, на замшевые сапожки с меховой оторочкой. Толстые, теплые, но изящные. А напротив располагались высокие кожаные ботфорты с обитыми железом мысами. Тяжелые, массивные. И кожа, кажется, задеревенела на морозе. Гнется плохо и грозит пойти трещинами. И тогда сапоги можно будет смело выбросить. Но если вовремя смазать…
Ох, и о чем я только думаю? Какое мне дело до его сапог? Неужели смотреть больше не на что?
И вдруг из-за широкого голенища высунулась лохматая собачья морда. Лобастая башка, уши, прижатые к голове, мокрый черный нос и длинная белая шерсть, лезущая в глаза. Волкодав. Здоровенный, крепкий, поджарый. Сразу видно, что за собакой ухаживают. Пусть бы и не вычесывают шесть, но кормят сытно и тренировками не брезгуют.
На несколько мгновений застыла, с интересом рассматривая псину. Рейнар же расценил мой интерес по-своему:
- Не бойтесь, не тронет.
- Я и не боюсь, - поспешила оправдаться и потянула к псу руку, намереваясь погладить.
Собака оскалилась. Губу верхнюю задрала, обнажая внушительные клыки. И зарычала утробно и зло. Я поспешила отдернуть ладонь и внутренне сжалась. Не то, чтобы и впрямь испугалась, просто обычно собаки реагируют на меня иначе. Я люблю четвероногих. Частенько наведываюсь в пригородную псарню. Поиграть со своими любимчиками или помочь в чем. Я, можно сказать, с детства с ними вожусь. Сейчас же реакция белоснежного волкодава меня, мягко говоря, удивила.
- Айна, фу! – прикрикнул на собаку Рейнар.
Ох, так это еще и девочка. Тогда понятно, чего она так скалится - суки по природе своей очень ревнивые. Ну, если хозяин мужчина, конечно.
Айна послушалась и скалиться перестала, но все равно взгляда от меня не отвела, следила за каждым движением.
- Она чужих не подпускает. Так что лучше вам поберечь руки. Если не будете давать повода – не бросится, - «успокоил» мужчина и, не меняя тона, скомандовал: - Айна за мной. Идемте.
Последнее, по всей видимости, предназначалось мне, ибо господин развернулся и пошел прочь. Даже руки не удосужился подать. Ну, хоть дверь придержал, и на том спасибо. Хотя от поддержки я бы не отказалась - стоило переступить порог, как ноги увязли в высоком сугробе, выбираться из которого пришлось опять же самостоятельно.
Ну никакого воспитания!
Благо идти пришлось недалеко. Почти сразу из-за угла здания выехал крытый экипаж, в холодном утреннем свете блеснувший обледеневшей крышей. Сидевший на козлах мужчина, лицо которого по самые глаза закрывал широкий шарф, дернул поводья, и лошади остановились. Я всмотрелась в причудливую вязь орнамента, обрамляющего узкую дверцу, и поняла, что повозка мне знакома, впрочем, как и возничий. Это был личный экипаж кузена. Надо же, как расщедрился!
Передо мной услужливо распахнули дверцу, и я, легко взбежав по ступеням, опустилась на мягкую сидушку у окна. Внутри было тепло от жара небольшой переносной жаровни, и я сразу протянула к ней руки, отогревая замерзшие пальцы. А еще здесь царил приятный полумрак, что тоже несказанно меня обрадовало. Все же я была не готова всю дорогу ехать лицом к лицу со своим спутником. Никакой выдержки бы не хватило лицезреть его ужасные шрамы в подобной близости.
Капитан Фрей, как и предполагалось, сел напротив, отчего-то поморщился и на жаровню глянул с явным неодобрением. По всей видимости, холод ему больше по душе. Следом за хозяином в повозку вскочила Айна и улеглась у его ног, положив длинную морду на вытянутые лапы.
Я вновь внимательно оглядела псину и решилась спросить:
- Интересная порода. Никогда не видела белоснежных волкодавов. У какого заводчика вы ее приобрели?
- Я ее подобрал. У нас в гарнизоне целый выводок остался без матери. Вот и разобрали с ребятами. Грех такой псине пропадать. Они охотники отличные. В схватке с диким зверем выстоять могут. Я вообще… - Рейнар вдруг осекся, махнул рукой и скомкано закончил: - Не важно.
Потом полез во внутренний карман, вытащил карту и стал демонстративно ее изучать.
Не желает разговаривать, значит. Ну ладно. Не очень-то и хотелось.
Экипаж меж тем выехал на центральную улицу, и, хоть я уже успела дать себе мысленный зарок не начинать беседу, не смогла удержаться от вопроса:
