Историю горькую… Был я законным мужем Ивдиады, старшим мужем. В ту пору жило с нами ещё двое — оба скромные, хозяйственные, но лицом не вышли. Я на их фоне блистал и самым любимым оставался. Равных мне по красоте не сыскать было ни в деревне родной, ни в поселении воительниц. Утром я поднимался с перины, отряхивался, смотрелся в зеркало на прелесть свою удивительную, и радостно на душе у меня становилось. Как-то уехала Ивдиада в недолгие странствия, а вернулась с четвёртым мужем — совсем юным, стройным, невинным. Ни одна роза не могла сравниться с ним по свежести. Цветок яблони, сорванный порывом ветра, не трепетал так, как он. А как же шелестело его дивное шёлковое платье! Каким бы милым и румяным я ни был, но годы мои приближались к тридцати, постарел я, и новый сосед меня затмил. Жене нашей он стал куда дороже меня.
Жаль стало Авизару знакомого нового, проникся он его бедой, да плотнее прижался к нему.
— Теперь, как поднимался я утром и в зеркало смотрелся, зеленел и желтел от зависти, зная, что в доме есть мужчина привлекательнее. Вытерпеть я этого не мог, вот и задумал новенького извести. Стал я силы изучать тайные, природные. Силы тёмные. Научился я варить яды, и подкладывал их ежедневно понемногу в еду молодому сопернику. Хворать он начал, цвет лица его испортился. Сердце моё завистливое немного успокоилось, если, конечно, таковое вообще может найти покой… Ивдиада сначала разозлилась, решила, что притворяется новенький, от работы хитростью отлынивает. Зубы жена ему выбила, но оздоровительный удар не помог. Заподозрила она неладное… А я даже не подумал об этом, только возликовал и новую порцию яда в завтрак соперника подмешал. Тут-то жена меня и поймала. Поколотила она меня и выставила за дверь в чём был. Сказала, чтобы уходил я в лес. Там колдунцы ледяные, такие же завистливые, как я сам, меня замучают и убьют.
Замолчал дед, вздохнул печально, а вьюга вокруг них словно пуще прежнего взвыла.
— Ничего не оставалось мне, — продолжил Беллаан, — пришлось убираться из дома — победил соперник, жене вновь люб он стал… Ушёл я в чащу, закоченел почти, но тут заметил, что природа меня слушается — могу я управлять холодом. Понял я, что сила во мне есть скрытая… С той поры поклялся я себе, что не смирюсь. Мужья Ивдиады не будут счастливы! Всех их изведу и заморожу! Могущество я начал накапливать, да старался отрядам воительниц не попадаться. Только издалека на дом свой бывший посматривал… На днях заметил я, что Ивдиада олених в сани запрягла, и сразу понял, что не к добру это. Наверняка снова молодого мужа привезёт — красавца писанного. Разозлился я и полетел верхом на вьюге вслед за ней, чтобы выследить её нового избранника и заморить. А тут и тебя встретил.
— Спасибо тебе, старец, за рассказ интересный. Да и за помощь тоже…
— Да не тебе я помогаю, глупыш, а брату твоему пакощу.
День они летели, ночь летели, ещё день летели… Устал Авизар так, что глаза сами собой закрывались, оголодал, промёрз, хорошо, хоть колдунья горемычный своим теплом согревал, позволив пристроить голову на своей сочной оголённой груди.
Вот, наконец, добрались они до Лихого моря, до поселения воительниц прибрежного. Спустил Беллаан Авизара во двор полковницы, а сам ухмыльнулся, прищурился:
— Если прогневаешь Ивдиаду или не примет она тебя, уродца, можешь ко мне приходить. Будем мы дружбу водить. Ты хоть и некрасив, но хотя бы молод. А я хоть и стар — зато красив…
Подивился Авизар — о какой такой дружбе бородач говорит? Мужской дружбы не бывает, мужчины всегда друг другу соперники. Но решил он не умничать, а вежливо поблагодарить Беллаана за услугу оказанную — всё-таки воспитанным юношей он был.
— Спасибо, что довёз. Может, ещё повидаемся.
— Живу я в самой чаще елового леса. Если что — приходи, — подмигнул колдунья юноше, забрался на гребень вьюжный и снова взмыл ввысь.
Повалился Авизар на первый попавшийся стог сена и сразу уснул…
Проснулся утром он от того, что кто-то шумела — дрова колола. Открыл глаза Авизар, поднялся и тут обомлел — увидел братца своего, Дреура! Причёсанного, в красивые одежды наряженного, в шубку новую завёрнутого! Пытался Дреур-бездельник с топориком управиться, щепок наколоть своими ручками белыми-неумелыми.
Подобрался к нему Авизар и как гаркнет:
— А ты что делаешь у дома Ивдиады?!
Подпрыгнул Дреур от неожиданности, да в долгу не остался:
— Сам-то ты почему здесь, уродец?
— Я её жених!
— А я как два дня её законный муж!
Аж присел бедный Авизар…
— Как ты смог меня опередить? — только и смог он спросить.
— Ты не в ту сторону поскакал, дурень завистливый, — победоносным тоном отозвался Дреур. — Я, как вышел, увидел полосы на снегу. Побежал я по ним. Вскоре нагнал сани — оленихи по городским улицам еле ползли. Я уговорил Ивдиаду взять меня с собой на Север, ведь я не только красив, а ещё и обаятелен! И красноречив! — поправил он гордо новые меха на изящной тонкой шее. — Она согласилась, усадила меня в сани. Как мы из города выбрались — так и в небо взмыли. Оленихи-то заговорённые у Ивдиады оказались. К вечеру мы уже дома были. Я стал её четвёртым мужем.
— Я тоже должен стать её мужем!
Рассмеялся тщеславный Дреур, позабавился:
— И зачем ты ей, уродец? Я надеялся стать старшим и самым любимым, а оказался плохеньким на фоне её первых трёх. Только истинную красоту, удивительную, поражающую воображение Ивдиада в дом к себе берёт. Убогим в её гареме места нет!
Сказал так Дреур, поправил шубку, набрал щепок и в дом направился.
— Если бы не ты, она взяла бы меня поджену! — крикнул Авизар.
— Значит, я тебя переиграл, — обернулся коварный Дреур. — Возвращайся домой лучше, братец, скоро Ивдиада с утреннего дежурства вернётся — как бы она не разозлилась, кривое лицо твоё увидев, и зубы тебе не выбила.
Слёзки на глазах у младшего генералиссова сына выступили, отчаяние его пробрало.
— Так ты мне отплатил за добро многочисленное, брат? В доме государыни-матушки сколько раз ты хворым притворялся, пальчики себе иголочкой колол вместо пряжи и шитья? Я жалел тебя, твою часть работы делал, пока ты в зеркальце смотрелся!
— Жалел, потому что дурень и неудачник. Вьючный мул, на котором ездят те, кто похитрее. В жизни преуспевают такие юноши, как я, а не такие, как ты!
— Змий!
Заревел Авизар и прямо в лес еловый побежал… Долго бежал он, голодный и промёрзший. Бежал по острым камням, через колючие заросли. Прыгали около него дикие звери — оленихи и косули, и дивились они уродству этого юноши, худобе и его чёрным кругам под глазами.
Наконец, устал генералиссов сын и упал в снег. Рыдал он, рыдал, вдруг чувствует — снова вьюга вокруг него поднялась… Поднял он глаза и увидел знакомое лицо.
— Принимай меня, товарка горемычный, — заговорил Авизар. — Дело у нас теперь общее. Помогу я тебе мужей Ивдиады извести — не должны они счастьем мужским наслаждаться, пока мы страдаем! Обучи меня силам своим тёмным, хочу я ледяным колдунцом стать!
Улыбнулся Беллаан, подмигнул юноше, поднял его и увёз верхом на вьюге в своё убежище тайное — дом внутри сугроба. Домик этот был очень тесным, зато красивым и чистым. Стояли там стол, инеем покрытый, кровать узкая, мехами устланная, и шкафчик со всякими колдунскими мерзостями.
Сказал Беллаан:
— Если будешь ты вести моё хозяйство, стряпать, постель взбивать, шить и вязать, всё содержать в чистоте да порядке — тогда уговор в силе. Научу тебя я могуществу природному.
— Согласен. Может, я и некрасив, зато трудолюбив!
Прожил Авизар у Беллаана несколько дней. Тренировались горемычные колдунцы на полянах в лесу, а ночью компанией друг друга утешались, дружбу мужскую водили, дружбу крепкую, настоящую. Освоил Авизар азы искусств тайных, научился холод призывать и снегом управлять. Освоил он, да за считанные дни опустился, растерял остатки доброты, порядочности, скромности и целомудрия. Злобным он стал, агрессивным и немужественным.
Жили колдуньи-мужчины, ненависть в сердце к подженатым вынашивая, и на седьмой день собрался Беллаан в поселение — за домом Ивдиады подсмотреть. Улетел рано утром… да так и не вернулся.
День его ждал Авизар, два, а на третий пошёл лес прочёсывать, искать наставника своего.
Выбрался он на одну из полянок, где тёмным силам они тренировались, и тут видит — лежит на снегу товарка его. Синяя мантия старика растрепалась, волосы длинные чёрные по снегу разметались. Подбежал Авизар и увидел, что это уже не Беллаан, а лишь его бездыханное замёрзшее тело, кинжалом в самое сердце пронзённое…
Поплакал Авизар, покручинился. А после взял мантию наставника, поднял посох, черепом украшенный, и пошёл в одиночестве в их тайное логово.
Прожил Авизар несколько лет один и совсем облик мужской потерял — бороду отрастил, косматым, немытым и воняющим стал. Только и думал он целыми днями о брате своём ненавистном Дреуре, что красотой обольстительной да коварством сломал ему судьбу. Думал о брате, а иногда Ивдиаду вспоминал, воительницу храбрую, что наверняка Беллаана и убила.
Совсем обезумел Авизар от ненависти и горя, говорить разучился — только выть теперь мог и скулить подобно волку. Зато сила его стала невероятная. Мог он жестокую вьюгу вызвать за мгновение, высоко в небо подняться или дерево насквозь проморозить.
Как-то бродил Авизар по лесу, кряхтел и скулил, а тут выходит он к каким-то домам.
Знакомым ему один из дворов показался… Зашёл он на него осторожно, заглянул в окошко светлое, да тут увидел ненавистное лицо. Брат его, Дреур, кастрюли и котелки тёр. Рядом с ним ещё двое мужчин хлопотали. Хоть и постарел Дреур, хоть без зубов остался, а всё такой же прекрасный он был, изящный и грациозный!
Заскрипели зубы у Авизара, позеленел он от зависти, дыхнул он инеем на стекло, ударил посохом оземь, желая брата своего проморозить… да не знал колдунец, что Ивдиада тоже дома была. Выскочила полковница из-за двери, достала кинжал заговорённый, да запустила им в злодея… Острым кинжал был, а Ивдиада, воительница опытная, никогда не промахивалась — всегда прямо в сердце попадала.
Так и умер Авизар — глупо и бесславно.
А всё потому, что никому не нужен тощий уродец, особенно если у него есть красивый фигуристый брат.
Как вышел вслед за женой во двор Дреур тщеславный, лживый и лицемерный, как увидел, в какое косматое чудище его младший братец превратился, так захохотал, победу свою смакуя. Захохотал и заплясал от радости.
Но рано возликовал Дреур… Спустя десятилетие его постигла примерно такая же судьба. Ведь был он хоть и красивым, но всё-таки глубоко порочным и развращённым. С каждым годом всё чаще он от мужской работы отлынивал, хворым и немощным притворялся. Даже выбитые зубы не исправили лодыря, даже порка ежедневная. Надоело это Ивдиаде, и она младшего мужа прокляла. Вскоре зачах Дреур и умер.
Превратился старший генералиссов сын после смерти в снежное привидение, бродил по лесам и полям. Иногда залетал в поселения, в окна заглядывал, хозяйственным и трудолюбивым мужьям завидовал. Нередко пугал Дреур этих счастливцев, холодом на них дышал. Пока брошенный очередной смелой воительницей кинжал не остановил его страдания…
Плохо кончили оба генералиссова сына, два недостойных брата. Сгубили их обоих собственные недостатки. Забыли они, что юноша должен быть и красивым, и обаятельным, и скромным, и целомудренным, и хозяйственным, и трудолюбивым, и послушным. Те мужчины, что смогли приобрести все эти качества, получают вознаграждение в виде счастливого брака. А те, что не смогли, обречены на страдания, глупую кончину и посмертные муки.
Жаль стало Авизару знакомого нового, проникся он его бедой, да плотнее прижался к нему.
— Теперь, как поднимался я утром и в зеркало смотрелся, зеленел и желтел от зависти, зная, что в доме есть мужчина привлекательнее. Вытерпеть я этого не мог, вот и задумал новенького извести. Стал я силы изучать тайные, природные. Силы тёмные. Научился я варить яды, и подкладывал их ежедневно понемногу в еду молодому сопернику. Хворать он начал, цвет лица его испортился. Сердце моё завистливое немного успокоилось, если, конечно, таковое вообще может найти покой… Ивдиада сначала разозлилась, решила, что притворяется новенький, от работы хитростью отлынивает. Зубы жена ему выбила, но оздоровительный удар не помог. Заподозрила она неладное… А я даже не подумал об этом, только возликовал и новую порцию яда в завтрак соперника подмешал. Тут-то жена меня и поймала. Поколотила она меня и выставила за дверь в чём был. Сказала, чтобы уходил я в лес. Там колдунцы ледяные, такие же завистливые, как я сам, меня замучают и убьют.
Замолчал дед, вздохнул печально, а вьюга вокруг них словно пуще прежнего взвыла.
— Ничего не оставалось мне, — продолжил Беллаан, — пришлось убираться из дома — победил соперник, жене вновь люб он стал… Ушёл я в чащу, закоченел почти, но тут заметил, что природа меня слушается — могу я управлять холодом. Понял я, что сила во мне есть скрытая… С той поры поклялся я себе, что не смирюсь. Мужья Ивдиады не будут счастливы! Всех их изведу и заморожу! Могущество я начал накапливать, да старался отрядам воительниц не попадаться. Только издалека на дом свой бывший посматривал… На днях заметил я, что Ивдиада олених в сани запрягла, и сразу понял, что не к добру это. Наверняка снова молодого мужа привезёт — красавца писанного. Разозлился я и полетел верхом на вьюге вслед за ней, чтобы выследить её нового избранника и заморить. А тут и тебя встретил.
— Спасибо тебе, старец, за рассказ интересный. Да и за помощь тоже…
— Да не тебе я помогаю, глупыш, а брату твоему пакощу.
День они летели, ночь летели, ещё день летели… Устал Авизар так, что глаза сами собой закрывались, оголодал, промёрз, хорошо, хоть колдунья горемычный своим теплом согревал, позволив пристроить голову на своей сочной оголённой груди.
Вот, наконец, добрались они до Лихого моря, до поселения воительниц прибрежного. Спустил Беллаан Авизара во двор полковницы, а сам ухмыльнулся, прищурился:
— Если прогневаешь Ивдиаду или не примет она тебя, уродца, можешь ко мне приходить. Будем мы дружбу водить. Ты хоть и некрасив, но хотя бы молод. А я хоть и стар — зато красив…
Подивился Авизар — о какой такой дружбе бородач говорит? Мужской дружбы не бывает, мужчины всегда друг другу соперники. Но решил он не умничать, а вежливо поблагодарить Беллаана за услугу оказанную — всё-таки воспитанным юношей он был.
— Спасибо, что довёз. Может, ещё повидаемся.
— Живу я в самой чаще елового леса. Если что — приходи, — подмигнул колдунья юноше, забрался на гребень вьюжный и снова взмыл ввысь.
Повалился Авизар на первый попавшийся стог сена и сразу уснул…
***
Проснулся утром он от того, что кто-то шумела — дрова колола. Открыл глаза Авизар, поднялся и тут обомлел — увидел братца своего, Дреура! Причёсанного, в красивые одежды наряженного, в шубку новую завёрнутого! Пытался Дреур-бездельник с топориком управиться, щепок наколоть своими ручками белыми-неумелыми.
Подобрался к нему Авизар и как гаркнет:
— А ты что делаешь у дома Ивдиады?!
Подпрыгнул Дреур от неожиданности, да в долгу не остался:
— Сам-то ты почему здесь, уродец?
— Я её жених!
— А я как два дня её законный муж!
Аж присел бедный Авизар…
— Как ты смог меня опередить? — только и смог он спросить.
— Ты не в ту сторону поскакал, дурень завистливый, — победоносным тоном отозвался Дреур. — Я, как вышел, увидел полосы на снегу. Побежал я по ним. Вскоре нагнал сани — оленихи по городским улицам еле ползли. Я уговорил Ивдиаду взять меня с собой на Север, ведь я не только красив, а ещё и обаятелен! И красноречив! — поправил он гордо новые меха на изящной тонкой шее. — Она согласилась, усадила меня в сани. Как мы из города выбрались — так и в небо взмыли. Оленихи-то заговорённые у Ивдиады оказались. К вечеру мы уже дома были. Я стал её четвёртым мужем.
— Я тоже должен стать её мужем!
Рассмеялся тщеславный Дреур, позабавился:
— И зачем ты ей, уродец? Я надеялся стать старшим и самым любимым, а оказался плохеньким на фоне её первых трёх. Только истинную красоту, удивительную, поражающую воображение Ивдиада в дом к себе берёт. Убогим в её гареме места нет!
Сказал так Дреур, поправил шубку, набрал щепок и в дом направился.
— Если бы не ты, она взяла бы меня поджену! — крикнул Авизар.
— Значит, я тебя переиграл, — обернулся коварный Дреур. — Возвращайся домой лучше, братец, скоро Ивдиада с утреннего дежурства вернётся — как бы она не разозлилась, кривое лицо твоё увидев, и зубы тебе не выбила.
Слёзки на глазах у младшего генералиссова сына выступили, отчаяние его пробрало.
— Так ты мне отплатил за добро многочисленное, брат? В доме государыни-матушки сколько раз ты хворым притворялся, пальчики себе иголочкой колол вместо пряжи и шитья? Я жалел тебя, твою часть работы делал, пока ты в зеркальце смотрелся!
— Жалел, потому что дурень и неудачник. Вьючный мул, на котором ездят те, кто похитрее. В жизни преуспевают такие юноши, как я, а не такие, как ты!
— Змий!
Заревел Авизар и прямо в лес еловый побежал… Долго бежал он, голодный и промёрзший. Бежал по острым камням, через колючие заросли. Прыгали около него дикие звери — оленихи и косули, и дивились они уродству этого юноши, худобе и его чёрным кругам под глазами.
Наконец, устал генералиссов сын и упал в снег. Рыдал он, рыдал, вдруг чувствует — снова вьюга вокруг него поднялась… Поднял он глаза и увидел знакомое лицо.
— Принимай меня, товарка горемычный, — заговорил Авизар. — Дело у нас теперь общее. Помогу я тебе мужей Ивдиады извести — не должны они счастьем мужским наслаждаться, пока мы страдаем! Обучи меня силам своим тёмным, хочу я ледяным колдунцом стать!
Улыбнулся Беллаан, подмигнул юноше, поднял его и увёз верхом на вьюге в своё убежище тайное — дом внутри сугроба. Домик этот был очень тесным, зато красивым и чистым. Стояли там стол, инеем покрытый, кровать узкая, мехами устланная, и шкафчик со всякими колдунскими мерзостями.
Сказал Беллаан:
— Если будешь ты вести моё хозяйство, стряпать, постель взбивать, шить и вязать, всё содержать в чистоте да порядке — тогда уговор в силе. Научу тебя я могуществу природному.
— Согласен. Может, я и некрасив, зато трудолюбив!
Прожил Авизар у Беллаана несколько дней. Тренировались горемычные колдунцы на полянах в лесу, а ночью компанией друг друга утешались, дружбу мужскую водили, дружбу крепкую, настоящую. Освоил Авизар азы искусств тайных, научился холод призывать и снегом управлять. Освоил он, да за считанные дни опустился, растерял остатки доброты, порядочности, скромности и целомудрия. Злобным он стал, агрессивным и немужественным.
Жили колдуньи-мужчины, ненависть в сердце к подженатым вынашивая, и на седьмой день собрался Беллаан в поселение — за домом Ивдиады подсмотреть. Улетел рано утром… да так и не вернулся.
День его ждал Авизар, два, а на третий пошёл лес прочёсывать, искать наставника своего.
Выбрался он на одну из полянок, где тёмным силам они тренировались, и тут видит — лежит на снегу товарка его. Синяя мантия старика растрепалась, волосы длинные чёрные по снегу разметались. Подбежал Авизар и увидел, что это уже не Беллаан, а лишь его бездыханное замёрзшее тело, кинжалом в самое сердце пронзённое…
Поплакал Авизар, покручинился. А после взял мантию наставника, поднял посох, черепом украшенный, и пошёл в одиночестве в их тайное логово.
***
Прожил Авизар несколько лет один и совсем облик мужской потерял — бороду отрастил, косматым, немытым и воняющим стал. Только и думал он целыми днями о брате своём ненавистном Дреуре, что красотой обольстительной да коварством сломал ему судьбу. Думал о брате, а иногда Ивдиаду вспоминал, воительницу храбрую, что наверняка Беллаана и убила.
Совсем обезумел Авизар от ненависти и горя, говорить разучился — только выть теперь мог и скулить подобно волку. Зато сила его стала невероятная. Мог он жестокую вьюгу вызвать за мгновение, высоко в небо подняться или дерево насквозь проморозить.
Как-то бродил Авизар по лесу, кряхтел и скулил, а тут выходит он к каким-то домам.
Знакомым ему один из дворов показался… Зашёл он на него осторожно, заглянул в окошко светлое, да тут увидел ненавистное лицо. Брат его, Дреур, кастрюли и котелки тёр. Рядом с ним ещё двое мужчин хлопотали. Хоть и постарел Дреур, хоть без зубов остался, а всё такой же прекрасный он был, изящный и грациозный!
Заскрипели зубы у Авизара, позеленел он от зависти, дыхнул он инеем на стекло, ударил посохом оземь, желая брата своего проморозить… да не знал колдунец, что Ивдиада тоже дома была. Выскочила полковница из-за двери, достала кинжал заговорённый, да запустила им в злодея… Острым кинжал был, а Ивдиада, воительница опытная, никогда не промахивалась — всегда прямо в сердце попадала.
Так и умер Авизар — глупо и бесславно.
А всё потому, что никому не нужен тощий уродец, особенно если у него есть красивый фигуристый брат.
***
Как вышел вслед за женой во двор Дреур тщеславный, лживый и лицемерный, как увидел, в какое косматое чудище его младший братец превратился, так захохотал, победу свою смакуя. Захохотал и заплясал от радости.
Но рано возликовал Дреур… Спустя десятилетие его постигла примерно такая же судьба. Ведь был он хоть и красивым, но всё-таки глубоко порочным и развращённым. С каждым годом всё чаще он от мужской работы отлынивал, хворым и немощным притворялся. Даже выбитые зубы не исправили лодыря, даже порка ежедневная. Надоело это Ивдиаде, и она младшего мужа прокляла. Вскоре зачах Дреур и умер.
Превратился старший генералиссов сын после смерти в снежное привидение, бродил по лесам и полям. Иногда залетал в поселения, в окна заглядывал, хозяйственным и трудолюбивым мужьям завидовал. Нередко пугал Дреур этих счастливцев, холодом на них дышал. Пока брошенный очередной смелой воительницей кинжал не остановил его страдания…
***
Плохо кончили оба генералиссова сына, два недостойных брата. Сгубили их обоих собственные недостатки. Забыли они, что юноша должен быть и красивым, и обаятельным, и скромным, и целомудренным, и хозяйственным, и трудолюбивым, и послушным. Те мужчины, что смогли приобрести все эти качества, получают вознаграждение в виде счастливого брака. А те, что не смогли, обречены на страдания, глупую кончину и посмертные муки.
