— Угощайся, — говорит она Катиаре, улыбаясь. — Это новинка сезона, нашим благодетелем придуманная — опарыши, зажаренные в собственном соку.
Поморщилась воительница и отошла поскорее. Отошла и осмотрелась.
Увидела Катиара следующую девицу, подбежала к ней и спросила:
— Помнишь ли ты, как жили женщины во времена чародеек?
— Я сама то время не застала, но мне о нём говорил городской судья, ставленник нашего благодетеля. Тогда чародейки убивали самых красивых юношей и заставляли своих служанок есть гниль болотную. А теперь, наконец, мы живём в справедливом обществе. У нас все равны. Двуглавый нас спас, подарил нам мир и процветание.
— Неправда это! — возмутилась Катиара. — При чародейках жили в мире и достатке. И не ели тогда гниль! Тогда кушанья были вкусные, а не всякие черви, как теперь.
Не поверила незнакомка:
— Головой ты ударилась, видимо, — говорит она Катиаре. — Это я сразу поняла — слишком ты чистая и опрятная. Лучше-ка плюхнись в канаву с помоями да измажься в грязи, как приказывает мода, благодетелем нашим придуманная.
Прищурилась Катиара, присмотрелась к собеседнице — выглядела та нелепо и странно, как и все в городе, а говорила глупости. Из такой союзница тоже не выйдет. Попрощалась с ней Катиара.
Принялась она бродить по улицам, искать не любую встречную, а ту прохожую, что выглядела бы поопрятнее и поумнее. Вскоре нашла Катиара такую и заговорила с ней:
— Помнишь ли что было до Двуглавого? Музеи диковинные, фонтаны прелестные?
Подивилась и эта девица да отвечает:
— Что ты, путница, не было тогда музеев. И городов не было. Всё построил наш благодетель. За это мы его почитаем, за это ему поклоняемся. Он спас нас, неразумных, от нищеты и невежества. Подарил нам искусство и науку, научил нас жить в согласии. Войско Двуглавого нас защищает от врагинь, которыми соседние земли наполнены.
— Каких ещё врагинь? — насторожилась Катиара. — Всегда наше государство сотрудничало с соседними. А Первая советница — хорошая подруга их правительниц.
— Что ты, — замахала руками незнакомка, — соседки наши коварные только и думают, как бы нас уничтожить! Правят у них тёмные госпожи, мечтающие в крови нашего народа искупаться. Если придут они с мечом, не останется земли нашей славной, культуры удивительной. Будем мы страдать и стенать. Вот благодетель и решил не дожидаться, пока они первыми на нас нападут — собирает он войска, чтобы самому к ним прийти. Подчинить себе их земли нечестивые, а значит и защитить свой народ горемычный.
— Первый раз о таком слышу…
Изумилась незнакомка пуще прежнего и спросила:
— А что же, твой батюшка разве не служит в войске Двуглавого?
Нахмурилась Катиара:
— Не мужское это дело — мечом махать и близких защищать. Мой батюшка вкусно готовит, как и научили его когда-то в пансионе, вышивает бисером и чинит одежду.
— Не мужское? Кто же тебе сказал такое?
— Матушка да тётка.
— Видимо, из ума они выжили… Все наши мужчины от мала до велика служат в войске Двуглавого. Это естественно и нормально. А ты меч выкини, не к лицу он тебе, путница. Выкини, не то тебя засмеют. И не говори никому лучше про батюшку, а то все решат, что он попросту жалкий трус.
Попрощалась Катиара да призадумалась. Похоже, все юные девушки о другой жизни даже не слыхивали. Верили в россказни, которым научил всех поганый Двуглавый.
Отошла Катиара да продолжила разгуливать по улицам. А тут и темнеть начало… Пора было искать, где на ночлег остановиться. То ли стоило в таверне оставаться, то ли за город выходить и лагерь разбивать…
Хотела Катиара было к воротам городским вернуться, да наслушавшись речей безумных, засомневалась она, что правы её мать и тётка. Засомневалась, что батюшка её честный мужчина, а не трус. Засомневалась, что Двуглавый, которого все зовут защитником и благодетелем, в самом деле зол.
Решила Катиара своей головой думать, а не материнским наставлениям верить.
Подумалось ей, что, может, и хорошо народ тут живёт, просто она этого не понимает? Может, не кругом все сумасшедшие, а с её семьёй что-то не так?..
Захотела Катиара в городе обустроиться. Задумала она подзаработать, выступить на площади — голос у неё был дивный, а песен она знала много. Да вот вскоре поняла, что ничего не выручит. Рукоплескали только тем, кто вместо пения пищала или хрипела.
Как поняла это воительница, так направилась к зданию древнему и красивому. Как гласила старая вывеска, заседал в нём учёный совет. Там спросила она у мужчины-охранницы, не нужны ли, дескать, помощницы. Да только охранница, старый уродливый мужичонка с огромным обвисшим пузом, на смех её поднял:
— Какие ещё помощницы? Девушек пускают сюда только тех, что одеты по последнему писку моды. Вот как вымажешься в помоях и вплетёшь себе в волосы червей — тогда и поговорим.
Как услышала это Катиара, так оторопела. Удивилась воительница наглости дряхлого хряка, захотелось ей кулаком научить его уму-разуму. Да первый пыл быстро сошёл на нет — побоялась Катиара, что накажут её за такое поведение.
Отошла она поскорее. Призадумалась крепко. Хоть не хотела Катиара жить как все в городе — червей есть и в волосы их вплетать, но по-прежнему сомневалась, что мать с отцом и тётка правы были.
Но даже если правы, то что делать? Матушка наказала союзниц найти да в музеи пробраться. Только все девицы кругом болезненные, худые и слабые. А музеев и вовсе не видно. Даже если бы они и были — охранялись бы уродливыми немужественными боровами, как и все нежилые здания. Пусть победить неповоротливого охранницу-мужчину, как кажется, нетрудно в честном бою, да он ведь может задавить своим огромным пузом. Или задушить свисающим вторым подбородком. Но если она, на воле выросшая и боям обученная, ещё и сможет хряка обезвредить, то не справятся с таким хилые союзницы…
Решила тогда Катиара попробовать сильных женщин найти. Подумала она, может, в войске Двуглавого таких получится встретить.
Заметила Катиара прохожую, что выглядела поприличнее — даму средних лет, и решила с ней побеседовать. Пусть у неё, как и у многих, вплетены в волосы были красные копошащиеся черви, казалась она здоровее и довольнее многих.
Уж такая, наверное, мудрее совсем юной девушки, что-нибудь да подскажет…
— Берут ли у вас в войско Двуглавого новобранок? — заговорила с ней Катиара. — У меня с собой и лук есть, и меч, и доспехи — готова я прямо сейчас караул нести. Росла я сильной и крепкой, хорошо питалась и много тренировалась. Любую преступницу поймаю, любого хулигана остановлю.
Удивилась незнакомка, оглядела Катиару озадаченным взглядом:
— Берут туда всех мужчин — от мала до велика. А тебя не возьмут. Потому что ты не мужчина.
Нахмурилась воительница:
— Как же простой девице у вас прокормиться, если она в городе остановиться задумала? Где ей поработать можно?
— Зачем же тебе работать, путница? Возьми денег у батюшки. Разве он у тебя не служит в войске Двуглавого? Там хорошо платят. Каждая семья воина ни в чём себе не отказывает. На столе у них всегда свежие лягушки и жабы, сыновья воинов учатся в элитных школах для рабов, дочери — в лучших пансионах для рабынь. Попроси отца пойти служить Двуглавому, он тебя и обеспечит.
Разозлилась Катиара глупости очередной:
— Не допущу, — ответила она, — чтобы батюшка мой слабый и немощный не мужскими делами занимался, а мечом махал и какому-то тирану служил!
— Что же ты говоришь такое, путница! — побледнела женщина. — Все наши мужчины служат или служили в войске Двуглавого. Это естественно и нормально. Ты лучше следуй моде и уважай традиции. Надень левый сапог на правый, а правый — на левый. Будешь выглядеть красиво и модно, может, понравишься какому-нибудь слуге Двуглавого. Слуга позовёт тебя в богатый дом и накормит вкуснейшими жирными жуками. А может и угостит паштетом из гусениц.
Вновь поморщилась Катиара. Не понимала она уже, кто права, кто виновата. Кто счастлива в этом мире, а кто нет. Не понимала — остальные попросту не замечали своей ужасной жизни? Или искренне считали её хорошей?
Решила Катиара об этом прохожую прямо спросить:
— Неужели вам самим нравится есть жуков и гусениц? — оглядела воительница её вполне довольное лицо. — Вас же всех попросту одурачил этот якобы благодетель!
— Конечно, нам нравится! — воскликнула незнакомка. — Двуглавый спас нас от тёмной власти чародеек и сделал счастливыми! Кто достоин править, если не он? Его глаза — словно свет луны, его волосы — точно солнечный свет. Он спас нас, а теперь мы сами выбираем, как нам выглядеть и что есть! Мы все свободны! Меня никто не заставляет так жить!
Но не успела она сказать всё, что хотела, как вынырнули из подворотни трое юношей. Все трое некрасивые, нескромные, с глупыми лицами, с кривыми зубами.
— О чём это вы тут спорите? — спросил первый.
— Почему ты выглядишь как мужчина? — спросил Катиару второй. — Сначала меч в ножнах держишь, а потом и благодетеля нашего свергнешь?
— А ты, уродина старая, — спросил даму третий, — почему красных червей в волосы вплела? Красные вышли из моды аж как позавчера! Теперь в моде чёрные. Чёрные черви — красиво, красные — нет. За них мы тебя побьём.
Завизжала незнакомка как голосистый поросёнок и бросилась наутёк. Да вот Катиара не растерялась — выхватила меч и ранила всех троих.
Упали негодяи на землю, застонали. На помощь позвали…
Не успела Катиара опомниться, как увидела, что бегут к ним два грузных охранницы. Бегут, торопятся. Животы и вторые подбородки у них трясутся, лысые макушки потеют.
— А ну стой, мерзавка! — заорал первый мужичонка. — Ты напала на граждан и теперь умрёшь в тюрьме!
— Они первыми напали! — отозвалась Катиара.
— Не верим мы тебе. А им поверим, — пыхтел второй. — Они честные — по лицам видно. Хорошие порядочные мальчики. Вышли из дома, чтобы просто погулять. А по тебе видно, что ты обманщица. Выбраться на улицу посмела, чтобы граждан искалечить! Потом оговорить бедняжек, подставить. Им город компенсацию выплатит, а тебя бросит за решётку.
Разозлилась Катиара не на шутку:
— Вот что бывает, когда мужчина остаётся без женской власти, — молвила так, снова вынула меч из ножен, да и зарубила их воительница храбрая, справедливость защищая и свободу.
Упали грузные туши на землю, а Катиара пнула напоследок жалких юношей и бросилась бежать. Поняла она, что не найти в этом городе ни правды, ни порядка, ни законности.
Больше не сомневалась воительница в своей нормальности, не сомневалась, что правы Даара, Дона и Дивэль. Подумалось так Катиаре: «Пусть не знаю я наверняка, кто права, кто виновата, но матушка да тётка хотя бы не говорили, что нельзя защищаться. И не заставляли есть червей…»
Выбежала Катиара за ворота и бросилась в сторону полей…
Странствовала несколько дней Катиара — охотилась, ягоды и травы собирала, запасы пополняла. Пополняла да обдумывала, что делать дальше.
Углубилась она как-то в лес, но не успела выбраться из него до темноты. Заплутала воительница юная, в одиночку расхаживающая. Набрела она на болота.
Выдалась ночь пасмурной — хоть глаз выколи. Слабо освещали путь разве что блуждающие огоньки. Да те завести пытались словно в самую трясину.
Думала Катиара прямо здесь на ночлег расположиться, чтобы путь при свете дня продолжить, да слишком заели её комары. А благовония, их отгоняющие, те, что родственницы умели делать, на беду закончились.
Кружила воительница, кружила, руками махала. А комарья будто всё больше становилось. Не выдержала тогда Катиара и на удачу крикнула:
— Есть ли поблизости кто? Странница или лесничая? Отзовись, помоги мне выбраться!
Не было поблизости ни странницы, ни лесничей, но услыхала Катиару куница. Высунула она из норы свой чёрный носик, осмотрела девицу любопытными глазками, и решила рассказать о ней подруге. Выскочила куница из норки, заторопилась.
Вскоре добежала она до подруги, а как принялась всё рассказывать, то случайно разбудила белку, что спала прямо над ними. Белка эта старой была и мудрой. Она всё поняла, выпрыгнула из дупла и поспешила к своей знакомой. Той, что жила поблизости в избушке. Знакомая эта дружбу водила со всем зверьём в округе, подкармливала животных, а те ей за это передавали новости…
Тем временем Катиара всё отмахивалась от комарья, боясь идти дальше в темноте. А тут и сырой туман опускаться начал, тяжёлый и вязкий. Оплёл он ноги воительницы и руки, словно пытался удушить или заманить в трясину.
Но вдруг видит Катиара — куда светлее стало. Луна из-за туч выглянула, комары разлетелись, а туман уполз назад в болото. Изумилась девица, осмотрелась. Тут заметила, что идёт к ней незнакомка в светлом наряде. Одежда её светится, словно украшенная осколками звёзд, а пышные волосы серебрятся.
— Здравствуй, странница, — заговорила та. — Не знаю, что привело тебя на мои болота, да, вижу, помощь тебе не помешает. Пойдём ко мне домой. Пусть живу я небогато, но мягко тебе постелю и морсу тёплого налью.
— Спасибо, сестра, — отозвалась Катиара. — Уж и не надеялась я до рассвета выбраться.
Пошли они дальше вместе, а путь им освещала лунная дорожка. Дивилась воительница странной лесной деве, да та всё молчала.
Вскоре добрались они до полянки, на которой, в зарослях ежевики, стояла небольшая избушка. Как зашли — незнакомка Катиару за стол усадила и пирога ей отломила. Морсу налила и миску с ягодами дала. А потом и спросила:
— Как же ты, странница, в лес ко мне попала? Не похожа ты на тех, кого охватило безумие. Неужели смогла ты побороть чары Двуглавого?
Выглядела дева не многим старше самой Катиары, но лицо у неё было умное, а взгляд толковый. Не стала Катиара ничего скрывать от любезной хозяйки домика и рассказала ей всё как есть. Про то, как росла в отряде путешественниц и про то, как отправилась искать союзниц. Выслушала её незнакомка внимательно и отвечает:
— Моя история похожа на твою, странница. Зовут меня Фриона. Матушка моя вместе с батюшкой ещё в юности ушли на крайний север изучать редкие мхи. Как повзрослели мы с сестрицей, так и решили родители, что пора в город вернуться, чтобы мы в университет поступили. Да как добрались мы, то увидели, что все кругом обезумели. Пыталась наша семья прохожих переубеждать, да слушать нас не хотели. Думали мы уже уходить из городка, но услышали, что готовится праздник — на главной площади будут народные гулянья и веселье. Решили мы поглядеть на них. Только, как пришли, не увидели ни угощений вкусных, ни плясок резвых. Всем пришедшим стаканы подносили с мутной бурдой и выдавали жаренных слизней. А тут вышел городской судья, ставленник Двуглавого, и начал всячески своего господина восхвалять. Не выдержала сестрица моя лжи поганой — вспыльчивой она выросла, и запустила сестра в сторону судьи стаканчиком. Стражницы-мужчины подбежали и её схватили. А с ней и родителей моих. Повели их в тюрьму, а мне мать наказала бежать из города. Послушала я. Вскоре нашла заброшенную избушку и поселилась в ней.
Разозлилась Катиара несправедливости такой, но и порадовалась вместе с этим, что сама вовремя из города ноги унесла. Впрочем, немного странной показалась ей история лесной девы, и решила она спросить:
— Как же ты, Фриона, сбежала, если всю твою семью схватили? Неужели никто не заметила, как ты от остальных горожанок отличаешься?
Поморщилась воительница и отошла поскорее. Отошла и осмотрелась.
Увидела Катиара следующую девицу, подбежала к ней и спросила:
— Помнишь ли ты, как жили женщины во времена чародеек?
— Я сама то время не застала, но мне о нём говорил городской судья, ставленник нашего благодетеля. Тогда чародейки убивали самых красивых юношей и заставляли своих служанок есть гниль болотную. А теперь, наконец, мы живём в справедливом обществе. У нас все равны. Двуглавый нас спас, подарил нам мир и процветание.
— Неправда это! — возмутилась Катиара. — При чародейках жили в мире и достатке. И не ели тогда гниль! Тогда кушанья были вкусные, а не всякие черви, как теперь.
Не поверила незнакомка:
— Головой ты ударилась, видимо, — говорит она Катиаре. — Это я сразу поняла — слишком ты чистая и опрятная. Лучше-ка плюхнись в канаву с помоями да измажься в грязи, как приказывает мода, благодетелем нашим придуманная.
Прищурилась Катиара, присмотрелась к собеседнице — выглядела та нелепо и странно, как и все в городе, а говорила глупости. Из такой союзница тоже не выйдет. Попрощалась с ней Катиара.
Принялась она бродить по улицам, искать не любую встречную, а ту прохожую, что выглядела бы поопрятнее и поумнее. Вскоре нашла Катиара такую и заговорила с ней:
— Помнишь ли что было до Двуглавого? Музеи диковинные, фонтаны прелестные?
Подивилась и эта девица да отвечает:
— Что ты, путница, не было тогда музеев. И городов не было. Всё построил наш благодетель. За это мы его почитаем, за это ему поклоняемся. Он спас нас, неразумных, от нищеты и невежества. Подарил нам искусство и науку, научил нас жить в согласии. Войско Двуглавого нас защищает от врагинь, которыми соседние земли наполнены.
— Каких ещё врагинь? — насторожилась Катиара. — Всегда наше государство сотрудничало с соседними. А Первая советница — хорошая подруга их правительниц.
— Что ты, — замахала руками незнакомка, — соседки наши коварные только и думают, как бы нас уничтожить! Правят у них тёмные госпожи, мечтающие в крови нашего народа искупаться. Если придут они с мечом, не останется земли нашей славной, культуры удивительной. Будем мы страдать и стенать. Вот благодетель и решил не дожидаться, пока они первыми на нас нападут — собирает он войска, чтобы самому к ним прийти. Подчинить себе их земли нечестивые, а значит и защитить свой народ горемычный.
— Первый раз о таком слышу…
Изумилась незнакомка пуще прежнего и спросила:
— А что же, твой батюшка разве не служит в войске Двуглавого?
Нахмурилась Катиара:
— Не мужское это дело — мечом махать и близких защищать. Мой батюшка вкусно готовит, как и научили его когда-то в пансионе, вышивает бисером и чинит одежду.
— Не мужское? Кто же тебе сказал такое?
— Матушка да тётка.
— Видимо, из ума они выжили… Все наши мужчины от мала до велика служат в войске Двуглавого. Это естественно и нормально. А ты меч выкини, не к лицу он тебе, путница. Выкини, не то тебя засмеют. И не говори никому лучше про батюшку, а то все решат, что он попросту жалкий трус.
Попрощалась Катиара да призадумалась. Похоже, все юные девушки о другой жизни даже не слыхивали. Верили в россказни, которым научил всех поганый Двуглавый.
Отошла Катиара да продолжила разгуливать по улицам. А тут и темнеть начало… Пора было искать, где на ночлег остановиться. То ли стоило в таверне оставаться, то ли за город выходить и лагерь разбивать…
Хотела Катиара было к воротам городским вернуться, да наслушавшись речей безумных, засомневалась она, что правы её мать и тётка. Засомневалась, что батюшка её честный мужчина, а не трус. Засомневалась, что Двуглавый, которого все зовут защитником и благодетелем, в самом деле зол.
Решила Катиара своей головой думать, а не материнским наставлениям верить.
Подумалось ей, что, может, и хорошо народ тут живёт, просто она этого не понимает? Может, не кругом все сумасшедшие, а с её семьёй что-то не так?..
Захотела Катиара в городе обустроиться. Задумала она подзаработать, выступить на площади — голос у неё был дивный, а песен она знала много. Да вот вскоре поняла, что ничего не выручит. Рукоплескали только тем, кто вместо пения пищала или хрипела.
Как поняла это воительница, так направилась к зданию древнему и красивому. Как гласила старая вывеска, заседал в нём учёный совет. Там спросила она у мужчины-охранницы, не нужны ли, дескать, помощницы. Да только охранница, старый уродливый мужичонка с огромным обвисшим пузом, на смех её поднял:
— Какие ещё помощницы? Девушек пускают сюда только тех, что одеты по последнему писку моды. Вот как вымажешься в помоях и вплетёшь себе в волосы червей — тогда и поговорим.
Как услышала это Катиара, так оторопела. Удивилась воительница наглости дряхлого хряка, захотелось ей кулаком научить его уму-разуму. Да первый пыл быстро сошёл на нет — побоялась Катиара, что накажут её за такое поведение.
Отошла она поскорее. Призадумалась крепко. Хоть не хотела Катиара жить как все в городе — червей есть и в волосы их вплетать, но по-прежнему сомневалась, что мать с отцом и тётка правы были.
Но даже если правы, то что делать? Матушка наказала союзниц найти да в музеи пробраться. Только все девицы кругом болезненные, худые и слабые. А музеев и вовсе не видно. Даже если бы они и были — охранялись бы уродливыми немужественными боровами, как и все нежилые здания. Пусть победить неповоротливого охранницу-мужчину, как кажется, нетрудно в честном бою, да он ведь может задавить своим огромным пузом. Или задушить свисающим вторым подбородком. Но если она, на воле выросшая и боям обученная, ещё и сможет хряка обезвредить, то не справятся с таким хилые союзницы…
Решила тогда Катиара попробовать сильных женщин найти. Подумала она, может, в войске Двуглавого таких получится встретить.
Заметила Катиара прохожую, что выглядела поприличнее — даму средних лет, и решила с ней побеседовать. Пусть у неё, как и у многих, вплетены в волосы были красные копошащиеся черви, казалась она здоровее и довольнее многих.
Уж такая, наверное, мудрее совсем юной девушки, что-нибудь да подскажет…
— Берут ли у вас в войско Двуглавого новобранок? — заговорила с ней Катиара. — У меня с собой и лук есть, и меч, и доспехи — готова я прямо сейчас караул нести. Росла я сильной и крепкой, хорошо питалась и много тренировалась. Любую преступницу поймаю, любого хулигана остановлю.
Удивилась незнакомка, оглядела Катиару озадаченным взглядом:
— Берут туда всех мужчин — от мала до велика. А тебя не возьмут. Потому что ты не мужчина.
Нахмурилась воительница:
— Как же простой девице у вас прокормиться, если она в городе остановиться задумала? Где ей поработать можно?
— Зачем же тебе работать, путница? Возьми денег у батюшки. Разве он у тебя не служит в войске Двуглавого? Там хорошо платят. Каждая семья воина ни в чём себе не отказывает. На столе у них всегда свежие лягушки и жабы, сыновья воинов учатся в элитных школах для рабов, дочери — в лучших пансионах для рабынь. Попроси отца пойти служить Двуглавому, он тебя и обеспечит.
Разозлилась Катиара глупости очередной:
— Не допущу, — ответила она, — чтобы батюшка мой слабый и немощный не мужскими делами занимался, а мечом махал и какому-то тирану служил!
— Что же ты говоришь такое, путница! — побледнела женщина. — Все наши мужчины служат или служили в войске Двуглавого. Это естественно и нормально. Ты лучше следуй моде и уважай традиции. Надень левый сапог на правый, а правый — на левый. Будешь выглядеть красиво и модно, может, понравишься какому-нибудь слуге Двуглавого. Слуга позовёт тебя в богатый дом и накормит вкуснейшими жирными жуками. А может и угостит паштетом из гусениц.
Вновь поморщилась Катиара. Не понимала она уже, кто права, кто виновата. Кто счастлива в этом мире, а кто нет. Не понимала — остальные попросту не замечали своей ужасной жизни? Или искренне считали её хорошей?
Решила Катиара об этом прохожую прямо спросить:
— Неужели вам самим нравится есть жуков и гусениц? — оглядела воительница её вполне довольное лицо. — Вас же всех попросту одурачил этот якобы благодетель!
— Конечно, нам нравится! — воскликнула незнакомка. — Двуглавый спас нас от тёмной власти чародеек и сделал счастливыми! Кто достоин править, если не он? Его глаза — словно свет луны, его волосы — точно солнечный свет. Он спас нас, а теперь мы сами выбираем, как нам выглядеть и что есть! Мы все свободны! Меня никто не заставляет так жить!
Но не успела она сказать всё, что хотела, как вынырнули из подворотни трое юношей. Все трое некрасивые, нескромные, с глупыми лицами, с кривыми зубами.
— О чём это вы тут спорите? — спросил первый.
— Почему ты выглядишь как мужчина? — спросил Катиару второй. — Сначала меч в ножнах держишь, а потом и благодетеля нашего свергнешь?
— А ты, уродина старая, — спросил даму третий, — почему красных червей в волосы вплела? Красные вышли из моды аж как позавчера! Теперь в моде чёрные. Чёрные черви — красиво, красные — нет. За них мы тебя побьём.
Завизжала незнакомка как голосистый поросёнок и бросилась наутёк. Да вот Катиара не растерялась — выхватила меч и ранила всех троих.
Упали негодяи на землю, застонали. На помощь позвали…
Не успела Катиара опомниться, как увидела, что бегут к ним два грузных охранницы. Бегут, торопятся. Животы и вторые подбородки у них трясутся, лысые макушки потеют.
— А ну стой, мерзавка! — заорал первый мужичонка. — Ты напала на граждан и теперь умрёшь в тюрьме!
— Они первыми напали! — отозвалась Катиара.
— Не верим мы тебе. А им поверим, — пыхтел второй. — Они честные — по лицам видно. Хорошие порядочные мальчики. Вышли из дома, чтобы просто погулять. А по тебе видно, что ты обманщица. Выбраться на улицу посмела, чтобы граждан искалечить! Потом оговорить бедняжек, подставить. Им город компенсацию выплатит, а тебя бросит за решётку.
Разозлилась Катиара не на шутку:
— Вот что бывает, когда мужчина остаётся без женской власти, — молвила так, снова вынула меч из ножен, да и зарубила их воительница храбрая, справедливость защищая и свободу.
Упали грузные туши на землю, а Катиара пнула напоследок жалких юношей и бросилась бежать. Поняла она, что не найти в этом городе ни правды, ни порядка, ни законности.
Больше не сомневалась воительница в своей нормальности, не сомневалась, что правы Даара, Дона и Дивэль. Подумалось так Катиаре: «Пусть не знаю я наверняка, кто права, кто виновата, но матушка да тётка хотя бы не говорили, что нельзя защищаться. И не заставляли есть червей…»
Выбежала Катиара за ворота и бросилась в сторону полей…
***
Странствовала несколько дней Катиара — охотилась, ягоды и травы собирала, запасы пополняла. Пополняла да обдумывала, что делать дальше.
Углубилась она как-то в лес, но не успела выбраться из него до темноты. Заплутала воительница юная, в одиночку расхаживающая. Набрела она на болота.
Выдалась ночь пасмурной — хоть глаз выколи. Слабо освещали путь разве что блуждающие огоньки. Да те завести пытались словно в самую трясину.
Думала Катиара прямо здесь на ночлег расположиться, чтобы путь при свете дня продолжить, да слишком заели её комары. А благовония, их отгоняющие, те, что родственницы умели делать, на беду закончились.
Кружила воительница, кружила, руками махала. А комарья будто всё больше становилось. Не выдержала тогда Катиара и на удачу крикнула:
— Есть ли поблизости кто? Странница или лесничая? Отзовись, помоги мне выбраться!
Не было поблизости ни странницы, ни лесничей, но услыхала Катиару куница. Высунула она из норы свой чёрный носик, осмотрела девицу любопытными глазками, и решила рассказать о ней подруге. Выскочила куница из норки, заторопилась.
Вскоре добежала она до подруги, а как принялась всё рассказывать, то случайно разбудила белку, что спала прямо над ними. Белка эта старой была и мудрой. Она всё поняла, выпрыгнула из дупла и поспешила к своей знакомой. Той, что жила поблизости в избушке. Знакомая эта дружбу водила со всем зверьём в округе, подкармливала животных, а те ей за это передавали новости…
Тем временем Катиара всё отмахивалась от комарья, боясь идти дальше в темноте. А тут и сырой туман опускаться начал, тяжёлый и вязкий. Оплёл он ноги воительницы и руки, словно пытался удушить или заманить в трясину.
Но вдруг видит Катиара — куда светлее стало. Луна из-за туч выглянула, комары разлетелись, а туман уполз назад в болото. Изумилась девица, осмотрелась. Тут заметила, что идёт к ней незнакомка в светлом наряде. Одежда её светится, словно украшенная осколками звёзд, а пышные волосы серебрятся.
— Здравствуй, странница, — заговорила та. — Не знаю, что привело тебя на мои болота, да, вижу, помощь тебе не помешает. Пойдём ко мне домой. Пусть живу я небогато, но мягко тебе постелю и морсу тёплого налью.
— Спасибо, сестра, — отозвалась Катиара. — Уж и не надеялась я до рассвета выбраться.
Пошли они дальше вместе, а путь им освещала лунная дорожка. Дивилась воительница странной лесной деве, да та всё молчала.
Вскоре добрались они до полянки, на которой, в зарослях ежевики, стояла небольшая избушка. Как зашли — незнакомка Катиару за стол усадила и пирога ей отломила. Морсу налила и миску с ягодами дала. А потом и спросила:
— Как же ты, странница, в лес ко мне попала? Не похожа ты на тех, кого охватило безумие. Неужели смогла ты побороть чары Двуглавого?
Выглядела дева не многим старше самой Катиары, но лицо у неё было умное, а взгляд толковый. Не стала Катиара ничего скрывать от любезной хозяйки домика и рассказала ей всё как есть. Про то, как росла в отряде путешественниц и про то, как отправилась искать союзниц. Выслушала её незнакомка внимательно и отвечает:
— Моя история похожа на твою, странница. Зовут меня Фриона. Матушка моя вместе с батюшкой ещё в юности ушли на крайний север изучать редкие мхи. Как повзрослели мы с сестрицей, так и решили родители, что пора в город вернуться, чтобы мы в университет поступили. Да как добрались мы, то увидели, что все кругом обезумели. Пыталась наша семья прохожих переубеждать, да слушать нас не хотели. Думали мы уже уходить из городка, но услышали, что готовится праздник — на главной площади будут народные гулянья и веселье. Решили мы поглядеть на них. Только, как пришли, не увидели ни угощений вкусных, ни плясок резвых. Всем пришедшим стаканы подносили с мутной бурдой и выдавали жаренных слизней. А тут вышел городской судья, ставленник Двуглавого, и начал всячески своего господина восхвалять. Не выдержала сестрица моя лжи поганой — вспыльчивой она выросла, и запустила сестра в сторону судьи стаканчиком. Стражницы-мужчины подбежали и её схватили. А с ней и родителей моих. Повели их в тюрьму, а мне мать наказала бежать из города. Послушала я. Вскоре нашла заброшенную избушку и поселилась в ней.
Разозлилась Катиара несправедливости такой, но и порадовалась вместе с этим, что сама вовремя из города ноги унесла. Впрочем, немного странной показалась ей история лесной девы, и решила она спросить:
— Как же ты, Фриона, сбежала, если всю твою семью схватили? Неужели никто не заметила, как ты от остальных горожанок отличаешься?
