Я тоже встала. Оделась, стараясь не рассматривать свое тело. Плевать! Только выпустите отсюда.
В комнату заглянула женщина в сером брючном костюме. Поманив за собой, вывела в холл. Там уже стояли угрюмо глядя в пол вчерашние музыканты.
-- Ваш гонорар. -- Женщина принялась раздавать всем в руки конверты. Один воткнула и мне.
Даже передать не могу, чего мне стоило показное спокойствие. Казалось, единый порыв ветра и я рассыплюсь, как карточный домик. Но все держалась и держалась, на единой силе воли.
Из улицы к нам вошел мужчина в белой рубашке с закатанными рукавами и светлых же брюках.
Он подошел к первому музыканту, взял его лицо в свои ладони, всмотрелся в глаза. Даже на расстоянии было видно, как расслабляется человеческое тело, как возвращаются к щекам краски.
Гипноз, -- отметила для себя, отказываясь верить или не верить. Запрещая себе думать и анализировать.
Обработанного музыканта под белы рученьки забрали двое охранников в характерной черной форме. Сквозь открытую дверь было видно, как они аккуратно грузят его в машину.
"Еще немного, Арина. Еще чуть-чуть..."
Но неужели меня просто оставят возле неработающей машины посреди леса? Без телефона? Без помощи?
Один за другим осоловевшие музыканты отправлялись в автомобиль, пока очередь не дошла до меня.
Я вздрогнула, так как руки у мужчины были просто ледяными. Он нахмурился. Я покорно посмотрела в его серые, словно бесцветные глаза. И не ощутила ничего. Совсем.
-- Вы закончили? -- Вмешалась женщина, которая раздавала нам конверты.
Мужчина отпустил меня. Отошел на шаг. Я всеми силами пыталась принять расслабленный вид.
После задержки мужчина все же ответил:
-- Да. -- А затем стремительно развернулся и ушел.
Охранники погрузили меня в тот же автомобиль, что и музыкантов. Мы долго ехали, и я не могла не отметить, что люди не спят, но и не бодрствуют. Их словно выключили.
Потом по-одному музыкантов начали высаживать около домов и заносить в подъезды. Остановились и около моей высотки. Я заметила свою машинку на привычном паковочном месте. Позволила отвести себя в подъезд. И даже спокойно наблюдала за тем, как незнакомцы открывают дверь в мою квартиру своими ключами.
Охранники уложили меня в кровать, поверх покрывала прямо в одежде. И ушли, захлопнув дверь.
Я держалась еще минут пять. Не шевелилась. Почти не дышала. Не моргага даже. А потом согнулась, словно получив удар под ребра.
-- Го-о-осподииии...
Когда мне исполнилось восемнадцать лет, оба моих родителя погибли в авиакатастрофе. И было больно. Было плохо. Страшно. Я осталась со всем этим одна во всем мире.
Так что холодный душ. Просто ледяной, чтобы пальцы на руках посинели. Потом горячий до упора. И кричи, дура! Кричи!!! Физическая боль пройдет. Душевная останется. Но станет чуть легче.
Потом стакан водки. Без закуси. Не запивая. И спать. Это только сегодня, но можно. И нужно.
Сон дурацкий. Беспокойный. Проснувшись посреди ночи, я так и не сумела вспомнить, что именно мне снилось, но руки тряслись так, что я даже свет смогла включить только с третьей попытки.
Горячий чай и целая плитка шоколада.
В прихожей обнаружилась моя сумочка. Телефон отправился на зарядку. Пиджака не было. А вот конверт лежал. И пятьсот долларов внутри. Урррроды.
Я порвала бумагу на мелкие ошметки и выбросила просто через окно. Казалось, меня сейчас стошнит.
За рассветом воскресенья я наблюдала из окна собственной квартиры. Молча. Я не плакала, только сжимала и разжимала кулаки, думая о том, что на ладони не осталось и следа от ранки. Что, возможно, у меня есть еще шанс убедить себя, что все произошедшее было лишь сном.
Я была рада понедельнику, как никогда. Даже на работу пришла самой первой, смутив своим внезапным появлением зевающего охранника. Целый день хваталась за все возможные задания, лишь бы не позволить появиться в голове лишним мыслям. Заставляла губы раздвигаться в улыбках, убеждала себя отвечать на бессмысленный треп коллег.
Это все лечит. Каждое движение. Каждое усилие. Надо только время. Много времени.
Вторник. Среда. Четверг...
В моей сумке прочно обосновался перцовый баллончик. А еще вязка чеснока и деревянный кол.
Простите девушке ее слабость?
На шее висел на длинной цепочке серебряный крестик, освященный в церкви. В читалке на телефоне появились фэнтези книги, которые в большинстве своем противоречили друг другу и только рождали новые вопросы вместо того, чтобы отвечать на вопросы.
Теперь в спортзал я ходила ежедневно, выползая из него лишь когда сил не оставалось даже просто поднять вверх руку. Дошло до того, что тренер провел со мной беседу о "не переусердствуй!". Но разве я могла ему обьяснить?
Но и понять мужчину можно. Я была просто не в состоянии запихнуть в себя пищу, а потому за неделю похудела так, как некоторые за всю жизнь не могут...
Полегче стало где-то через месяц. К тому времени я уже побывала у гинеколога, чтобы удостовериться, что все прошло без долгоиграющих последствий для моего физического здоровья. Снова научилась питаться не только кофе и шоколадом, и выходить из спортзала в адекватном состоянии.
Машину продала, но пока не покупала новую, полюбив, вдруг, общественный транспорт. Да и замки в квартире сменила.
-- Арина Николаевна, хочу напомнить вам, что в половине одиннадцатого состоится встреча с "Алтис-групп". -- Оля, мой незаменимый помощник вот уже не протяжении пяти лет, протянула мне распечатку с планами на день.
Кивнув, я взяла в руки лист и нахмурилась: босс забронировал под эту встречу четыре часа? В голову сразу полезли нехорошие мысли о том, что дела в компании в последнее время шли не так хорошо, как бы нам хотелось. Но ведь не станет начальник продавать свое детище, верно?
Еще в десять утра я была в переговорной и лично проверила и документы, и проектор, и даже наличие кофе-чая-печенек. Переговорила с секретарем босса, разведала обстановку у юриста.
И едва успела успокоиться от заверений, что контракт крупный, но о продаже речи не идет, как почувствовала спиной взгляд. И даже не оборачиваясь знала, кто именно только что вышел из лифта.
Эти несколько мгновений растянулись в вечность.
Ужас.
Паника.
Желание бежать.
Осознание, что бежать некуда.
Воспоминание о гипнозе и том, что я не должна ничего помнить.
Огромным усилием воли удалось совладать с собственным лицом. Выровнять дыхание. Руки отправить в карманы брюк.
Не учла я только того, что напротив все это время стоял наш юрист -- Роман Антонович, и пристально за мной наблюдал.
-- Знаешь его? -- спросил едва слышно, уже натягивая на лицо маску радушия.
Я подобралась, ощутив спиной приближение чужой давящей ауры.
"Нет. Не знаю", -- мысленно твердила сама себе. И даже сумела выдавить улыбку.
Оборачиваясь, я отступила назад за спину Романа. Пожалуй, из всех сотрудников компании я доверяла лишь ему да еще, возможно, Ольге. Роман Антонович проработал в нашей компании больше пятнадцати лет и все еще был на коне, не смотря на пенсионный возраст и троих ожидающих дома внуков.
Мужчина коснулся моей руки и чуть сжал. Я же, ощутив поддержку, сумела поднять взгляд и расправить плечи, дав себе установку не встречаться ни с кем глазами.
"Я выдержу! Должна!"
Сразу бросилось в глаза то, насколько высоким был монстр. В первую нашу встречу мой бедный мозг не придал этому значения, но невозможно было не отметить, что мужчина возвышался над всеми нами, словно скала. Метра два? Простая серая футболка, темные брюки, широкий кожаный браслет на руке и пара колец на пальцах.
Его сопровождение -- двое мужчин в строгих деловых костюмах, цепким взглядами снова и снова обводили помещение, наводя на размышления о секьюрити. Они стояли чуть позади своего нанимателя, сложив руки перед собой в замок. Улыбались нам, даже парочку комплиментов отвесили.
Словно проснувшись ото сна, начал громко о чем-то рассказывать мой босс Арсений Яковлевич. Склонный к полноте, всего метр-шестьдесят ростом, он просто излучал позитив: активно размахивал руками и едва не подпрыгивал на месте от нетерпения. Дернул меня за руку, но я не отреагировала. Казалось, слышу все словно из-под толщи воды.
Но, наконец, приветствие закончилось, пусть сам монстр не проронил ни слова. Мы прошли в переговорную. Расселись по отведенным местам. Я мысленно поблагодарила проведение за то, что оказалась в противоположном углу от гостей. Разжала сведенные судорогой ладони.
Арсений Яковлевич встал и прокашлявшись начал вещать что-то о контракте, расписывать перспективы и в всячески хвалить нашу контору. Я сидела молча, рассматривая поцарапанную поверхность стола. По нервам било дежавю: таким же заискивающим голосом говорили с монстром те пары на приеме. Кланялись, улыбались, постоянно пытались заглянуть хозяину жизни в глаза, но тут же, словно споткнувшись, отводили взгляд.
Мне стало стыдно за собственное начальство. Кажется, он руки монстру готов целовать, лишь бы склонить на свою сторону и получить выгоду. Это было противно. И унизительно.
Мой кошмар сидел, развалившись в кресле. Он так и не сказал ни слова, лишь иногда чуть хмурился, стоило моему боссу слишком громко или экспрессивно выразиться. Расслабленно рассматривая обстановку и каждого из нас по отдельности, мужчина едва заметно кивал своим мыслям. Его взгляд ощущался физически, как прикосновение льдинки где-то между лопаток. Я дрожала всем телом и ничего не могла с этим поделать.
Время тянулось, как патока. Невыносимо. Я начала перебирать бумаги, что-угодно, лишь бы хоть немного отвлечься. Босс, хохоча над шуткой одного из коллег монстра, о чем-то у меня спросил, замолчал и посмотрел выжидательно.
Черт!
Я принялась что-то отвечать, но была так напряжена, что сама себя не слышала. В ушах набатом пульсировала кровь. Казалось из глаз вот-вот брызнут слезы.
"Какого черта я здесь делаю? Бежать!"
Предчувствуя катастрофу, в разговор вступил Роман Антонович, перетягивая внимание на себя. Я долго выдохнула и задержала дыхание, так что от недостатка кислорода закружилась голова. Взглянула на часы: прошло всего сорок минут! От мысли, что на эту встречу у нас отведено четыре часа, сознание попыталось отправить меня в обморок.
"Хватит!"
Я извинилась и быстрым шагом покинула переговорную. Выйдя в коридор, едва сумела удерживать себя, чтобы тут же не сползти по стенке на пол. Мысленно костеря себя на все лады, побрела в женский туалет, а потом долго держала руки под холодной водой.
"Интересно, меня уволят?"
Щелчок двери прозвучал словно выстрел, но я даже не шелохнулась. Боковым зрением я увидела большую тень в зеркале, но упорно не поднимала взгляд, продолжая морозить руки. Глубоко внутри все еще тлела надежда, что все обойдется, но разум уже бился в агонии: "Все плохо!".
Как я умудрилась так попасть?
Погрузившись в собственные невеселые мысли, я пропустила момент приближения хищника и пришла в себя только ощутив широкую горячую ладонь на своем плече. Мужчина, дернув, резко развернул меня к себе лицом. Всмотрелся в глаза. Я почувствовала давление изнутри черепной коробки, но даже усилий не пришлось прикладывать, чтобы ему противостоять.
Монстр хмыкнул и довольно улыбнулся.
-- Пр-р-ривет, -- пророкотал. -- Скучала?
Я ахнула возмущенно и беспомощно одновременно. Я? Скучала?!! От одного этого предположения во мне напрочь сорвало все предохранители. Из груди вырвался рык, крик. Руки сами бросились вверх, стремясь выцарапать разноцветные глаза. Я кричала, дралась, царапалась, как обезумевшая кошка. А когда мое лицо оказалось прижато к каменной груди, укусила так, что почувствовала на языке вкус чужой крови. Горькой, как настойка полыни.
Холодна вода прямо за шиворот подействовала лучше пощечины -- монстр засунул меня головой в раковину.
-- Успокоилась?
Я повисла безвольной тряпочкой в его руках, резко лишившись всех сил. Косметика поплыла по лицу, капая мутными каплями на белый мрамор, но мужчине было плевать -- он прижал мокрую меня к своей груди, и начал гладить по волосам.
Меня будто током прошибло в тот миг. Из глаз полились слезы.
-- Ненавижу. Ненавижу тебя! Оставь меня в покое!
Я била его кулаками, куда только могла достать, но так и не добилась никакой реакции.
Постепенно слезы закончились. В голове и в душе образовалась странная легкость и пустота. Я сначала замерла, а потом отстранилась от мужчины, не встретив сопротивления. Долго умывалась стараясь не рассматривать свое опухшее лицо в отражении жестокого зеркала. Вытерлась салфетками, только сейчас начиная ощущать, как неприятно липнет к телу промокшая одежда.
-- Все? -- Не дожидаясь ответа на свой вопрос, так словно ничего и не произошло, мужчина взял меня на руки. Пнув ногой дверь, вышел в коридор.
-- Меня зовут Дагман.
-- Я сама могу идти, -- сказала тихо. Усталость накатила лавиной, погребающей под собой все остальные эмоции. Мне просто до безумия в тот миг захотелось домой.
Мужчина проигнорировал мои слова. Молча занес меня в переговорную и усадил в кресло, в котором раньше сидел он сам. Подтащил еще одно и уселся рядом.
-- Продолжайте. -- Царственно махнул рукой.
Я чувствовала себя, как в бреду, пока все вокруг делали вид, что ничего необычного не происходит. А возможно, дело было в том, что происходило подобное не впервые? "Увидел-захотел-взял" -- было как раз в духе... Дагмана.
Непонятное, нездешнее имя наждаком прошлось по языку и застряло в горле. Я отрешенно посмотрела сначала на мужчин, пришедших с монстром. Перевела взгляд на собственного босса, его секретаршу, потом на Романа Антоновича. Лишь он один смотрел на меня, словно пытаясь понять, что именно происходит, и не отвел взгляд, когда наши глаза встретились.
Но разве я могла бы рассказать ему правду?
-- Возможно, нам стоит отпустить Арину Николаевну домой? -- в конце-концов не выдержал Роман. -- Кажется, она плохо себя чувствует.
Мужчина требовательно посмотрел на нашего босса. Арсений Яковлевич запнулся на полуслове. Посмотрел на меня так, словно видел впервые.
-- О, да. Конечно! Я как раз хотел предложить всем нам переместиться в ресторан на первом этаже. Ну а вы, Арина, можете на сегодня быть свободны.
Это было мое профессиональное фиаско, верно? Я за всю встречу сказала едва ли с десяток слов.
-- Дмитрий, -- пророкотал своим низким, царапающим голосом Дагман, -- отвези Арину Николаевну домой.
Я дернулась, как от удара. В переговорной наступила плотная тишина, когда босс и Роман Антонович переводили неуверенные взгляды то на меня, то на мостра.
Дагман встал, нарушая хрупкое равновесие, и кивнул второму своему помощнику.
-- Пойдем.
Названный Дмитрием тут же подскочил ко мне, и, аккуратно подхватив под руку, повел на выход. Я оглянуться не успела, как оказалась на задним сидении в машине, крепко пристегнутая ремнем безопасности.
-- Вам не стоит беспокоиться, -- сказал мужчина, заведя мотор. -- Я опытный водитель и ваша безопасность на первом месте для меня.
Я уставилась на него, как сова на луну. "Серьезно?! Вы говорите мне это после всего, что произошло?"
Но решила все же промолчать.
Через пол часа Дмитрий аккуратно припарковался около моего подъезда. И, еще до того, как я успела отстегнуть ремень безопасности, открыл дверцу с моей стороны.
В комнату заглянула женщина в сером брючном костюме. Поманив за собой, вывела в холл. Там уже стояли угрюмо глядя в пол вчерашние музыканты.
-- Ваш гонорар. -- Женщина принялась раздавать всем в руки конверты. Один воткнула и мне.
Даже передать не могу, чего мне стоило показное спокойствие. Казалось, единый порыв ветра и я рассыплюсь, как карточный домик. Но все держалась и держалась, на единой силе воли.
Из улицы к нам вошел мужчина в белой рубашке с закатанными рукавами и светлых же брюках.
Он подошел к первому музыканту, взял его лицо в свои ладони, всмотрелся в глаза. Даже на расстоянии было видно, как расслабляется человеческое тело, как возвращаются к щекам краски.
Гипноз, -- отметила для себя, отказываясь верить или не верить. Запрещая себе думать и анализировать.
Обработанного музыканта под белы рученьки забрали двое охранников в характерной черной форме. Сквозь открытую дверь было видно, как они аккуратно грузят его в машину.
"Еще немного, Арина. Еще чуть-чуть..."
Но неужели меня просто оставят возле неработающей машины посреди леса? Без телефона? Без помощи?
Один за другим осоловевшие музыканты отправлялись в автомобиль, пока очередь не дошла до меня.
Я вздрогнула, так как руки у мужчины были просто ледяными. Он нахмурился. Я покорно посмотрела в его серые, словно бесцветные глаза. И не ощутила ничего. Совсем.
-- Вы закончили? -- Вмешалась женщина, которая раздавала нам конверты.
Мужчина отпустил меня. Отошел на шаг. Я всеми силами пыталась принять расслабленный вид.
После задержки мужчина все же ответил:
-- Да. -- А затем стремительно развернулся и ушел.
Охранники погрузили меня в тот же автомобиль, что и музыкантов. Мы долго ехали, и я не могла не отметить, что люди не спят, но и не бодрствуют. Их словно выключили.
Потом по-одному музыкантов начали высаживать около домов и заносить в подъезды. Остановились и около моей высотки. Я заметила свою машинку на привычном паковочном месте. Позволила отвести себя в подъезд. И даже спокойно наблюдала за тем, как незнакомцы открывают дверь в мою квартиру своими ключами.
Охранники уложили меня в кровать, поверх покрывала прямо в одежде. И ушли, захлопнув дверь.
Я держалась еще минут пять. Не шевелилась. Почти не дышала. Не моргага даже. А потом согнулась, словно получив удар под ребра.
-- Го-о-осподииии...
***
Когда мне исполнилось восемнадцать лет, оба моих родителя погибли в авиакатастрофе. И было больно. Было плохо. Страшно. Я осталась со всем этим одна во всем мире.
Так что холодный душ. Просто ледяной, чтобы пальцы на руках посинели. Потом горячий до упора. И кричи, дура! Кричи!!! Физическая боль пройдет. Душевная останется. Но станет чуть легче.
Потом стакан водки. Без закуси. Не запивая. И спать. Это только сегодня, но можно. И нужно.
Сон дурацкий. Беспокойный. Проснувшись посреди ночи, я так и не сумела вспомнить, что именно мне снилось, но руки тряслись так, что я даже свет смогла включить только с третьей попытки.
Горячий чай и целая плитка шоколада.
В прихожей обнаружилась моя сумочка. Телефон отправился на зарядку. Пиджака не было. А вот конверт лежал. И пятьсот долларов внутри. Урррроды.
Я порвала бумагу на мелкие ошметки и выбросила просто через окно. Казалось, меня сейчас стошнит.
За рассветом воскресенья я наблюдала из окна собственной квартиры. Молча. Я не плакала, только сжимала и разжимала кулаки, думая о том, что на ладони не осталось и следа от ранки. Что, возможно, у меня есть еще шанс убедить себя, что все произошедшее было лишь сном.
***
Я была рада понедельнику, как никогда. Даже на работу пришла самой первой, смутив своим внезапным появлением зевающего охранника. Целый день хваталась за все возможные задания, лишь бы не позволить появиться в голове лишним мыслям. Заставляла губы раздвигаться в улыбках, убеждала себя отвечать на бессмысленный треп коллег.
Это все лечит. Каждое движение. Каждое усилие. Надо только время. Много времени.
Вторник. Среда. Четверг...
В моей сумке прочно обосновался перцовый баллончик. А еще вязка чеснока и деревянный кол.
Простите девушке ее слабость?
На шее висел на длинной цепочке серебряный крестик, освященный в церкви. В читалке на телефоне появились фэнтези книги, которые в большинстве своем противоречили друг другу и только рождали новые вопросы вместо того, чтобы отвечать на вопросы.
Теперь в спортзал я ходила ежедневно, выползая из него лишь когда сил не оставалось даже просто поднять вверх руку. Дошло до того, что тренер провел со мной беседу о "не переусердствуй!". Но разве я могла ему обьяснить?
Но и понять мужчину можно. Я была просто не в состоянии запихнуть в себя пищу, а потому за неделю похудела так, как некоторые за всю жизнь не могут...
Полегче стало где-то через месяц. К тому времени я уже побывала у гинеколога, чтобы удостовериться, что все прошло без долгоиграющих последствий для моего физического здоровья. Снова научилась питаться не только кофе и шоколадом, и выходить из спортзала в адекватном состоянии.
Машину продала, но пока не покупала новую, полюбив, вдруг, общественный транспорт. Да и замки в квартире сменила.
***
-- Арина Николаевна, хочу напомнить вам, что в половине одиннадцатого состоится встреча с "Алтис-групп". -- Оля, мой незаменимый помощник вот уже не протяжении пяти лет, протянула мне распечатку с планами на день.
Кивнув, я взяла в руки лист и нахмурилась: босс забронировал под эту встречу четыре часа? В голову сразу полезли нехорошие мысли о том, что дела в компании в последнее время шли не так хорошо, как бы нам хотелось. Но ведь не станет начальник продавать свое детище, верно?
Еще в десять утра я была в переговорной и лично проверила и документы, и проектор, и даже наличие кофе-чая-печенек. Переговорила с секретарем босса, разведала обстановку у юриста.
И едва успела успокоиться от заверений, что контракт крупный, но о продаже речи не идет, как почувствовала спиной взгляд. И даже не оборачиваясь знала, кто именно только что вышел из лифта.
Эти несколько мгновений растянулись в вечность.
Ужас.
Паника.
Желание бежать.
Осознание, что бежать некуда.
Воспоминание о гипнозе и том, что я не должна ничего помнить.
Огромным усилием воли удалось совладать с собственным лицом. Выровнять дыхание. Руки отправить в карманы брюк.
Не учла я только того, что напротив все это время стоял наш юрист -- Роман Антонович, и пристально за мной наблюдал.
-- Знаешь его? -- спросил едва слышно, уже натягивая на лицо маску радушия.
Я подобралась, ощутив спиной приближение чужой давящей ауры.
"Нет. Не знаю", -- мысленно твердила сама себе. И даже сумела выдавить улыбку.
Оборачиваясь, я отступила назад за спину Романа. Пожалуй, из всех сотрудников компании я доверяла лишь ему да еще, возможно, Ольге. Роман Антонович проработал в нашей компании больше пятнадцати лет и все еще был на коне, не смотря на пенсионный возраст и троих ожидающих дома внуков.
Мужчина коснулся моей руки и чуть сжал. Я же, ощутив поддержку, сумела поднять взгляд и расправить плечи, дав себе установку не встречаться ни с кем глазами.
"Я выдержу! Должна!"
Сразу бросилось в глаза то, насколько высоким был монстр. В первую нашу встречу мой бедный мозг не придал этому значения, но невозможно было не отметить, что мужчина возвышался над всеми нами, словно скала. Метра два? Простая серая футболка, темные брюки, широкий кожаный браслет на руке и пара колец на пальцах.
Его сопровождение -- двое мужчин в строгих деловых костюмах, цепким взглядами снова и снова обводили помещение, наводя на размышления о секьюрити. Они стояли чуть позади своего нанимателя, сложив руки перед собой в замок. Улыбались нам, даже парочку комплиментов отвесили.
Словно проснувшись ото сна, начал громко о чем-то рассказывать мой босс Арсений Яковлевич. Склонный к полноте, всего метр-шестьдесят ростом, он просто излучал позитив: активно размахивал руками и едва не подпрыгивал на месте от нетерпения. Дернул меня за руку, но я не отреагировала. Казалось, слышу все словно из-под толщи воды.
Но, наконец, приветствие закончилось, пусть сам монстр не проронил ни слова. Мы прошли в переговорную. Расселись по отведенным местам. Я мысленно поблагодарила проведение за то, что оказалась в противоположном углу от гостей. Разжала сведенные судорогой ладони.
Арсений Яковлевич встал и прокашлявшись начал вещать что-то о контракте, расписывать перспективы и в всячески хвалить нашу контору. Я сидела молча, рассматривая поцарапанную поверхность стола. По нервам било дежавю: таким же заискивающим голосом говорили с монстром те пары на приеме. Кланялись, улыбались, постоянно пытались заглянуть хозяину жизни в глаза, но тут же, словно споткнувшись, отводили взгляд.
Мне стало стыдно за собственное начальство. Кажется, он руки монстру готов целовать, лишь бы склонить на свою сторону и получить выгоду. Это было противно. И унизительно.
Мой кошмар сидел, развалившись в кресле. Он так и не сказал ни слова, лишь иногда чуть хмурился, стоило моему боссу слишком громко или экспрессивно выразиться. Расслабленно рассматривая обстановку и каждого из нас по отдельности, мужчина едва заметно кивал своим мыслям. Его взгляд ощущался физически, как прикосновение льдинки где-то между лопаток. Я дрожала всем телом и ничего не могла с этим поделать.
Время тянулось, как патока. Невыносимо. Я начала перебирать бумаги, что-угодно, лишь бы хоть немного отвлечься. Босс, хохоча над шуткой одного из коллег монстра, о чем-то у меня спросил, замолчал и посмотрел выжидательно.
Черт!
Я принялась что-то отвечать, но была так напряжена, что сама себя не слышала. В ушах набатом пульсировала кровь. Казалось из глаз вот-вот брызнут слезы.
"Какого черта я здесь делаю? Бежать!"
Предчувствуя катастрофу, в разговор вступил Роман Антонович, перетягивая внимание на себя. Я долго выдохнула и задержала дыхание, так что от недостатка кислорода закружилась голова. Взглянула на часы: прошло всего сорок минут! От мысли, что на эту встречу у нас отведено четыре часа, сознание попыталось отправить меня в обморок.
"Хватит!"
Я извинилась и быстрым шагом покинула переговорную. Выйдя в коридор, едва сумела удерживать себя, чтобы тут же не сползти по стенке на пол. Мысленно костеря себя на все лады, побрела в женский туалет, а потом долго держала руки под холодной водой.
"Интересно, меня уволят?"
Щелчок двери прозвучал словно выстрел, но я даже не шелохнулась. Боковым зрением я увидела большую тень в зеркале, но упорно не поднимала взгляд, продолжая морозить руки. Глубоко внутри все еще тлела надежда, что все обойдется, но разум уже бился в агонии: "Все плохо!".
Как я умудрилась так попасть?
Погрузившись в собственные невеселые мысли, я пропустила момент приближения хищника и пришла в себя только ощутив широкую горячую ладонь на своем плече. Мужчина, дернув, резко развернул меня к себе лицом. Всмотрелся в глаза. Я почувствовала давление изнутри черепной коробки, но даже усилий не пришлось прикладывать, чтобы ему противостоять.
Монстр хмыкнул и довольно улыбнулся.
-- Пр-р-ривет, -- пророкотал. -- Скучала?
Я ахнула возмущенно и беспомощно одновременно. Я? Скучала?!! От одного этого предположения во мне напрочь сорвало все предохранители. Из груди вырвался рык, крик. Руки сами бросились вверх, стремясь выцарапать разноцветные глаза. Я кричала, дралась, царапалась, как обезумевшая кошка. А когда мое лицо оказалось прижато к каменной груди, укусила так, что почувствовала на языке вкус чужой крови. Горькой, как настойка полыни.
Холодна вода прямо за шиворот подействовала лучше пощечины -- монстр засунул меня головой в раковину.
-- Успокоилась?
Я повисла безвольной тряпочкой в его руках, резко лишившись всех сил. Косметика поплыла по лицу, капая мутными каплями на белый мрамор, но мужчине было плевать -- он прижал мокрую меня к своей груди, и начал гладить по волосам.
Меня будто током прошибло в тот миг. Из глаз полились слезы.
-- Ненавижу. Ненавижу тебя! Оставь меня в покое!
Я била его кулаками, куда только могла достать, но так и не добилась никакой реакции.
Постепенно слезы закончились. В голове и в душе образовалась странная легкость и пустота. Я сначала замерла, а потом отстранилась от мужчины, не встретив сопротивления. Долго умывалась стараясь не рассматривать свое опухшее лицо в отражении жестокого зеркала. Вытерлась салфетками, только сейчас начиная ощущать, как неприятно липнет к телу промокшая одежда.
-- Все? -- Не дожидаясь ответа на свой вопрос, так словно ничего и не произошло, мужчина взял меня на руки. Пнув ногой дверь, вышел в коридор.
-- Меня зовут Дагман.
-- Я сама могу идти, -- сказала тихо. Усталость накатила лавиной, погребающей под собой все остальные эмоции. Мне просто до безумия в тот миг захотелось домой.
Мужчина проигнорировал мои слова. Молча занес меня в переговорную и усадил в кресло, в котором раньше сидел он сам. Подтащил еще одно и уселся рядом.
-- Продолжайте. -- Царственно махнул рукой.
Я чувствовала себя, как в бреду, пока все вокруг делали вид, что ничего необычного не происходит. А возможно, дело было в том, что происходило подобное не впервые? "Увидел-захотел-взял" -- было как раз в духе... Дагмана.
Непонятное, нездешнее имя наждаком прошлось по языку и застряло в горле. Я отрешенно посмотрела сначала на мужчин, пришедших с монстром. Перевела взгляд на собственного босса, его секретаршу, потом на Романа Антоновича. Лишь он один смотрел на меня, словно пытаясь понять, что именно происходит, и не отвел взгляд, когда наши глаза встретились.
Но разве я могла бы рассказать ему правду?
-- Возможно, нам стоит отпустить Арину Николаевну домой? -- в конце-концов не выдержал Роман. -- Кажется, она плохо себя чувствует.
Мужчина требовательно посмотрел на нашего босса. Арсений Яковлевич запнулся на полуслове. Посмотрел на меня так, словно видел впервые.
-- О, да. Конечно! Я как раз хотел предложить всем нам переместиться в ресторан на первом этаже. Ну а вы, Арина, можете на сегодня быть свободны.
Это было мое профессиональное фиаско, верно? Я за всю встречу сказала едва ли с десяток слов.
-- Дмитрий, -- пророкотал своим низким, царапающим голосом Дагман, -- отвези Арину Николаевну домой.
Я дернулась, как от удара. В переговорной наступила плотная тишина, когда босс и Роман Антонович переводили неуверенные взгляды то на меня, то на мостра.
Дагман встал, нарушая хрупкое равновесие, и кивнул второму своему помощнику.
-- Пойдем.
Названный Дмитрием тут же подскочил ко мне, и, аккуратно подхватив под руку, повел на выход. Я оглянуться не успела, как оказалась на задним сидении в машине, крепко пристегнутая ремнем безопасности.
-- Вам не стоит беспокоиться, -- сказал мужчина, заведя мотор. -- Я опытный водитель и ваша безопасность на первом месте для меня.
Я уставилась на него, как сова на луну. "Серьезно?! Вы говорите мне это после всего, что произошло?"
Но решила все же промолчать.
Через пол часа Дмитрий аккуратно припарковался около моего подъезда. И, еще до того, как я успела отстегнуть ремень безопасности, открыл дверцу с моей стороны.
