– Возможно, вы просто не замечали этого. Или ссылались на интуицию. Ригон распорядился отправить вам артефакт. Зачем, не знаю. Сейчас, когда камень находится у вас, все изменилось. Тасс планировал контролировать ваш дар, и пропажа разозлит его. Боюсь, пока Ригон не придет в себя, вам нужна будет защита.
– Вы вызываетесь защищать принцессу маленького государства, чья роль уже предопределена? А как же Триан? – Эйс обнажила запястья, убрав за ухо прядь волос.
Зверь напротив нее пробудился ото сна и приготовился к прыжку. Синие глаза потемнели. Эйс подавила в себе желание отвести взгляд и почувствовала, как в ней разгорается азарт. Робкая и рассудительная лань желала дать волю эмоциям и превратиться в волчицу.
В дверь постучали.
Эйслин медлила с ответом. Лицо Кагэна озарилось победной ухмылкой. Он был достаточно проницателен, чтобы прочесть ее чувства и наслаждался ими.
Стук раздался снова.
– Входите, – пригласил он.
– Ваше высочество... – робко начала Трис.
– Я уже удаляюсь, – объявил Эйгар. – Вы сегодня удивительно наблюдательны, Трис.
Фрейлина побледнела и съежилась, уступая дорогу рыцарю. Эйс не стала смотреть Кагэну вслед. Как только его шаги стихли, в покои вошли остальные фрейлины.
– Я знаю, что вы сейчас думаете, но прошу воздержаться от скорых выводов, – произнесла Эйс.
После ухода Эйгара Кагэна Эйс почти час сидела, вперившись взглядом в окно и раздумывая о дальнейших своих действиях. Быть марионеткой в руках Тасса Каро не прельщало ее. Эйслин и до ссылки придерживалась свободных взглядов, хотя впоследствии признавалась, что вела себя как среднестатистическая принцесса, окруженная заботой слуг и денежным достатком. Тем не менее, она всегда мечтала выйти замуж по любви, стать верной супругой и помогать людям.
«Я рассуждаю как типичный романтик», – подумала Эйс.
Нет, она совсем не полагала, что Триан сам выбрал ее в жены, но надеялась хотя бы на взаимную симпатию и уважение, а тот факт, что он третью неделю избегал ее общества говорил об обратном. Все это время шкатулка оставалась закрытой, не привлекая к себе внимания. Эйс представила развитие ещё одного варианта и решила обратиться к силе артефакта. "Неужели ты настолько силен? Тогда нужно дать тебе имя. Ведь все великие артефакты имеют имена... Звезды, небо, ночь... Оранос! Прекрасно!" – заключила принцесса и быстрым шагом прошла в спальню, чтобы вернуть шкатулку в тайник.
Весь день она старалась не попадаться на глаза членам монаршей семьи, поэтому визит Триана к концу дня слегка напряг ее. Фрейлины выглядели весьма довольными, впуская принца в покои госпожи, и кокетливо посмеивались, когда им велено было оставить нареченных наедине. Эйс жестом пригласила жениха на террасу. Принц выглядел смущённо, его взгляд выдавал чувство вины.
– Ваше высочество, – начал он, – в эти дни я очень много размышлял. С той нашей прогулки прошло три недели, а я только-только собрался с силами, чтобы навестить вас. Мне очень стыдно за свое поведение и я умоляю вас о прощении.
Слова Триана были пылкими и искренними, он схватил руки Эйс, чем заставил ее посмотреть в свои глаза. Эйслин решила подождать, ей хотелось услышать больше слов, чтобы окончательно вдавить молодого человека в омут вины.
Триан чувствовал, как дрожат его руки. Ему велено было примириться с невестой, заворожить ее, заставить прислушиваться к каждому его слову.
«Ты делал это сотни раз, – сказала Дениз. – Так постарайся же влюбить в себя собственную жену!».
«Она не жена мне», – ответил Триан.
Он вспомнил, как налились яростью глаза матери, как встала она и сжала свои тонкие губы, а после прорычала: «Это приказ».
Пауза затянулась, и принц в спешке стал подбирать слова раскаяния:
– Я признаю, что поддался внутренним страстям и гордыне, что совершенно непозволительно королевским особам. Я желаю видеть в ваших глазах уважение и признание, а не презрение и разочарование. Обещаю, если вы решитесь простить меня, я стану упорно трудиться не только над моей внешностью, но и качествами моей души под вашим чутким наставничеством.
Эйс улыбнулась. До разрушения клятвы оставалось три недели, и ей нужно было сделать выбор. Девушка могла бы отвергнуть Триана, мотивировав отказ его поведением, но в этот момент его намерения были столь чистыми и вызывающими доверие, что она решила дать ему шанс.
– Я прощаю вас и верю, что вы сможете стать лучше не для меня, но ради себя самого. Гордыня ещё никому не позволяла уходить от нее безнаказанным. А теперь позвольте мне предложить вам чашечку чая, – улыбнулась принцесса и потянулась за чайником.
Триан почти физически ощутил ее радость и немного расслабился. Затем вгляделся в лицо девушки и внезапно словил себя на мысли, что любуется ею. Он взял предложенную ему чашку чая и поспешно отвернулся, чтобы скрыть свое замешательство.
***
Тем же вечером Эйс почувствовала необходимость встретиться с утренним гостем ещё раз. Визит Триана оставил на душе радость и в то же время предчувствие чего-то неприятного. Она накинула на плечи плащ, покрыла голову капюшоном и тихонько вышла из покоев. Эйс понятия не имела, где искать гвардейца, лишь повторяла про себя, что ее идея ужасно глупа и вряд ли Кагэн почувствует, что нужен ей. Плутая по темным коридорам, она снова отругала себя за легкомыслие, но вскоре впереди показался лунный свет, освещавший крепкую мужскую фигуру. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что рядом нет никого, кто мог бы помешать им, Эйс остановилась в паре шагов от Эйгара.
– Я поставил завесу от неожиданных гостей, – успокоил он ее. – Я думал, вы достаточно благоразумны, чтобы оставаться в своих покоях, а не бродить по замку в тщетных поисках человека, которого может здесь и не быть.
– Тем не менее, то, что вы назвали моей интуицией, меня не подвело.
– Что вам нужно?
– Я принимаю ваше предложение. Обещайте… нет, поклянитесь, что вы защитите меня, где бы я ни находилась и что бы со мной ни случилось!
– Даже так, – усмехнулся Эйгар. Его забавляли требования девушки. – Клянусь, Эйс, защищать вас, где бы вы ни находились и что бы с вами ни случилось. Однако это доставит мне массу неудобств, я ведь не могу находиться в двух местах сразу.
– Вы сможете, Эйгар. Вы можете все.
Незаметно для себя, ничем не примечательная принцесса доверилась своему защитнику и наделила его одной из самых древних и могущественных сил.
Глава 9.
Ригон осмотрел комнату. Ему казалось, что очертания предметов слегка размыты. Он прищурился, но ничего не изменилось. В комнату вошел лекарь.
– Ваше высочество, мы должны перенести вас во дворец, – сказал он. – Здесь слишком сухой климат. Он не способствует вашему выздоровлению.
– Брось! Вы просто не знаете, что за яд меня убивает, и не можете его остановить. В таком состоянии я могу не пережить перехода.
– Но император настаивает…
– Сообщите императору, что я останусь здесь!
Лекарь кивнул головой и вышел.
Ригон уронил голову на подушку, тело не слушалось его и ослабевало с каждым днем. Если противоядие не будет найдено, смерть скоро доберется до него. Сядет к нему на грудь и будет душить, а после рассмеётся звонким девичьим смехом. А может, явится к нему старец в белых одеждах, протянет руку и освободит от чувства неполноценности и никчемности.
Нужно действовать быстрее.
Дверь открылась, и в комнату снова вошли. Ригон не стал поднимать голову, чтобы увидеть вошедшего.
– Это я, – сказал Эйгар. – Как ты себя чувствуешь?
– Отвратительно.
– Вирония не признает своего участия в нападении.
– Не думаю, что это они.
– Кто тогда?
– Не знаю, голова совсем перестала работать, – Ригон отвернулся, чтобы Эйгар не увидел проступившие на его глазах слезы. – Как дела во дворце?
– Тасс в растерянности. Он поручил это дело Вессену Сами. Старый пень докопается до правды.
Ригон улыбнулся.
– Я хочу попросить тебя кое-о-чем, – тихо сказал он.
Эйгар присел на край кровати и стал внимательно слушать.
– Позаботься о девушке. Об Эйслин. Она не виновата в том, что проклятые боги выбрали ее. Если бы я был уверен, что выживу, то, наверное, женился бы на ней, – признался принц.
– Тогда тебя убила бы Дениз, – пошутил рыцарь.
– Она знает, что бессильна предо мной.
– Я обещаю, что буду защищать ее, Ригон. Но, пожалуйста, не разговаривай со мной так, словно уже умираешь. Мы поставим тебя на ноги. Вот увидишь.
Но Ригон уже не слушал его, он провалился в глубокий сон. Эйгар остался сидеть рядом с ним.
***
Ко двору в срочном порядке вызвали Лионеля Каро, вынужденного временно принять на себя участие в различных советах и делах империи.
Лионель, средний сын императора, отличался миролюбивым характером, а потому отец и мать считали его не предназначенным для прямого участия в военных операциях. Он предпочитал дипломатию и искренне недоумевал, почему отец не отправил его в Алегер вместо брата. Он был женат на цветущей женщине, дочери одного из самых богатых государств, расположившихся на востоке Листерии. Вивиан, так ее звали, имела внешность, типичную для человека, проводящего много времени в условиях жары и ветра. Смуглая кожа и чуть раскосые глаза, приводящие Дениз Каро в смятение, придавали женщине весьма экзотичный вид. Вивиан позволяла себе не носить столь модные в империи пышные юбки, предпочитая струящиеся по красивому телу лёгкие платья, чем приводила свекровь в ещё большее негодование.
Эйслин познакомилась с Лионелем и Вивиан за ужином. Принц и его супруга переглянулись и вежливо с широкой улыбкой поприветствовали девушку.
На следующий день Вивиан нашла Эйс в библиотеке. Женщина походила туда-сюда, делая вид, что ее интересуют книги, и некоторое время спустя подсела к девушке. Она начала разговор с какой-то совершенно незначительной детали, играя словами, словно одну за другой нанизывала на нить бусины. Эйслин и не заметила, как поддалась чарам Вивиан. Заливистый смех леди Каро ободрял ее, и девушка подумала, что собеседнице можно доверять. В глубине души она надеялась подружиться хоть с кем-нибудь в этом огромном дворце.
– Я, кажется, уже видела тебя, – задумчиво промурчала Вивиан. – Не может быть! Ты же та самая Эйслин! Я запомнила тебя тогда на балу, когда праздновали двухсотлетие Каро.
Тон леди Каро был настолько искренен и дружелюбен, что исключал всякий намек на фамильярность. Женщина легко переходила на более личные обращения и располагала к себе собеседника. Эйслин понравилось это качество, и ей стало теплее, оттого что женщина старалась вести себя с ней по-родственному.
– Да, мы с сестрой тогда тоже присутствовали, – смущённо ответила Эйс.
– Ах, я помню княгиню Селию! Невероятно красива! Но и ты хороша собой, – Вивиан мягко улыбнулась.
– Благодарю, – смутилась Эйс, подумав, что до красоты и талантов сестры ей никогда не дожить.
– Ни за что не сравнивай себя с другими. Ты уникальна. Иначе тебя не было бы здесь.
Вивиан, казалось, умеет читать мысли.
– Ваше высочество, – решилась Эйс, – ваш брак был политическим или...
Вивиан расхохоталась.
– Конечно, малышка! Все браки этой семьи исключительно политические. Но в тот день, когда ты восхищенно смотрела на Ригона Каро, я с не меньшим восхищением любовалась его братом.
Богатство моего отца способно выдать дочь за любого. Правда, пришлось немного поухаживать за Лионелем: он по природе своей менее решительный, чем братья.
Эйслин смотрела на Вивиан и тихонько завидовала ее счастью. Если бы она могла говорить так о Триане, в ее душе не было бы и тени сомнения.
Днём позже принцесса была приглашена в личные покои императрицы Дениз. Эйс ожидала, что разговор, как и раньше, коснется учебы и благотворительных проектов, но женщина хотела поговорить о другом.
– Эйслин, могу я поинтересоваться вашими дальнейшими планами относительно моего сына?
"Какого из них?", – чуть было не ляпнула принцесса, но ответила по-другому:
– Я бы предпочла сохранить мои намерения до момента разрушения оков, которые имела неосторожность создать в день помолвки.
– Хм, мне также сообщили, что вы разговаривали с леди Вивиан. Советую вам, как будущей жене Триана, постараться не попасть под влияние этой женщины. Мы отличаемся от восточных народов. То, что позволительно ей, не станут прощать вам.
– Я стараюсь не делать поспешных выводов о людях, с которыми знакома один день.
– Вы умная девушка, Эйс, вы сделаете правильный выбор. После пышной свадьбы вас с Трианом ожидает герцогство Гиалан, одно из богатейших краев империи. Представьте себе цветущие поля, виноградники, пасущиеся мирно стада, чудный дом на берегу залива Миакор...
Чем больше императрица рассказывала Эйс о будущей жизни, тем крепче становилось ощущение, что ее подкупают. Неужели Тасс уже знает, что артефакт у принцессы? Станут ли они угрожать, если она не согласится на их условия? И исполнит ли рыцарь свою клятву, когда он находится так далеко?
Разговор с императрицей опустошил девушку. Она пребывала в растерянности, стараясь отличить реальную угрозу от мнимой. Если правильно толковать слова Эйгара, Тасс не станет терпеть ее упрямство и отберёт желаемое силой. В случае дальнейшего неповиновения возможен даже "несчастный случай", и, несмотря на то, что в ее жилах текла королевская кровь, никто из международных игроков не станет предъявлять Каро обвинения, в том числе и родной отец, поступающий максимально осторожно.
Переговоры с Виронией зашли в тупик. Виронийские послы наотрез отказались признать за собой организацию покушения на жизнь Ригона. Министерством финансов был пересчитан каждый доспех, переписан каждый меч, отмечена каждая стрела. Личное послание правителя Виронии убеждало, что войска соседей были обмануты неизвестными преступниками. Мнение самого Ригона по этому поводу никто до сих пор не услышал, день ото дня ему становилось лишь хуже.
Лучшие лекари империи и союзных государств почти раскрыли состав яда, но один компонент не был знаком ни одному из них. Казалось, что ингредиента в Листерии не существовало, либо он был изобретен совсем недавно. Тщетны были и попытки создать противоядие. Принц постепенно лишился возможности управлять телом, его слух и зрение становились слабее, речь все более бессвязной. Магия покидала его, оставляя крошечные надежды на выздоровление.
Дворец наполнялся духом отчаяния и слухами о скорой кончине наследника. Императорская семья втайне готовила Лионеля Каро к престолонаследию. Вивиан не теряла оптимизма и мысленно примеряла на себя фамильную тиару Каро, которая была предназначена будущей супруге Ригона. Дениз, недолюбливавшая невестку, нагружала красавицу обязанностями, чтобы как можно реже видеть ее во дворце. Со всеми ними Вивиан справлялась блестяще: природная щедрость и обаяние подкупали подданных, что ещё больше укрепляло ее позиции. Однако ее нежелание подчиняться королевским протоколам отзывалось презрением в сердцах представителей знати. Их преданность императору не распространялась на среднего сына и его заморскую супругу, так открыто державшую мужа под каблуком.
Эйс не поддерживала противостояние между будущими родственницами, она сосредоточила свое внимание на снах, не дававших ей покоя.
