Здесь я понемногу начала успокаиваться, разглядывая образцы шуб, которые подготовили к этому сезону. Все не так плохо. Я отлично поработала. Отлично! Осталось дело за малым, и я справлюсь. Обязательно! Иначе и быть не может!
Я сняла с вешалки лисью шубку, для которой сама разработала дизайн. Накинула ее на себя, располагаясь у большого зеркала. Мне все нравилось. И как рыжий цвет гармонировал с моими волосами, подчеркивал цвет глаз, которые у меня были яркие изумрудные, как плавными складочками ниспадали рукава, и расходился подол шубки. Ну, не может такая мелочь, как поиск поставщика, все мне испортить. И тут сквозь стекло витрины на улице возле магазина мне показался знакомый внедорожник. Я не поверила своим глазам, зачарованно приближаясь к стеклу витрины и встречаясь взглядом с золотисто-карими глазами Игната. Он за мной поехал? За окном вовсю мела метель, снежинки крупными хлопьями медленно опускались на асфальт, зависая в воздухе, но они словно не трогали моего нового знакомого, на него не опустилось ни капли. Время словно остановилось. Мои глаза расширились то ли от удивления, а то ли от смятения. Зачем он здесь? Я быстро сморгнула и резко отпрянула вглубь магазина и не только от неожиданности, но еще и от того, что в глазах Игната сверкнула сталь, он не улыбнулся, а скорее оскалился на меня, обнажая небольшие острые резцы зубов, заставляя пожелать провалиться сквозь землю от ужаса и испуга. Дыхание замерло, а сердце принялось взволнованно скакать.
Когда я вновь осмелилась выглянуть на улицу, там уже никого не было. Ни мужчины, ни внедорожника. Начали падать еще более крупные хлопья снега, быстро покрывая собой мостовую. Дышать по-прежнему все еще было тяжело, сердце отчаянно билось. Вот это у меня и фантазия. Чего только не померещится на нервной почве. Уговаривала я себя, чтобы успокоиться. Но сердце отчего-то успокаиваться не спешило, а взгляд тревожно всматривался в запорошенное пространство за окном, вспоминался красивый рыжий, его взгляд. И мне не нравилась моя реакция на мужчину. Я вела себя как-то нервно, дергано, неуверенно, что было мне совсем не свойственно.
Вечером мы с Павлом расположились в небольшом ресторанчике, заказали роллы. Если честно, я бы предпочла поужинать дома, но Паша настоял. Да и не виделись мы уже давно. Чувствовала я себя немножко тревожно, ерзая вроде бы по удобному дивану, но пытаясь устроиться еще удобнее, но это у меня не получалось. Все время у меня было ощущение, что за мной кто-то наблюдает, словно чувствовала на себе чей-то тяжелый взгляд. Я даже несколько раз обернулась по сторонам, но никого не обнаружила. Попыталась списать тревогу на напряженность последних дней и немного расслабиться, но это у меня плохо получалось.
Только мы устроились, не успели даже сделать заказ, как у меня зазвонил телефон, это подруга Вера. Я тепло улыбнулась трубке, обрадовавшись, а Павел, догадавшись о личности звонившей, наоборот — нахмурился и недовольно поджал губы.
— Лиза, нам нужно срочно встретиться и поговорить. Мне просто необходимо сейчас человеческое общество,— я с сомнением взглянула на своего жениха, который почему-то сильно недолюбливал Веру. Но голос подруги надрывался жалобными нотками, и я согласилась. Люблю ее, а если она говорит, что ей нужно общество, значит, оно действительно нужно. Да и мне рядом с ней будет легче. Не знаю как, но у Веры всегда получалось развеселить меня своей непосредственностью и улучшить даже самое паршивое настроение. А потому я проигнорировала предупреждающе сдвинутые брови Павла и счастливо закивала головой трубке.
— Только не говори мне, что сейчас к нам присоединится это недоразумение, — Паша нелестно отозвался о Вере. Но я только устало пожала плечами…. Жених укоризненно на меня посмотрел, но больше ничего не сказал. А я подозвала официанта, чтобы дозаказать порцию и на подругу. Мне сейчас очень нужна была поддержка, а от Павла я ее получить не могла никак.
Вера появилась в дверях, запыхавшаяся, обвела зал взглядом, находя нас и морщась при взгляде на Павла, и направилась в нашу сторону, на ходу снимая с себя простую вязаную шапку с ужасно безвкусным огромным искусственным помпоном, намокнувшим от снега и сейчас торчащего в разные стороны.
— Привет, — обняла она меня и, обращаясь к Павлу, — и тебе, живодер, здорово!
Паша вспыхнул, остро реагируя на слова подруги, и как всегда начал оправдываться:
— Вообще-то, я не убиваю животных, я только шью из их шкур шубы и шапки. И тебе было бы и теплее и красивее одеть что-то более презентабельное! Выглядела бы, по крайней мере, прилично…. И если не я, то это будет делать кто-то другой….
Бубнил Паша. Я всегда поражалась, почему он так остро реагирует на слова Веры и оправдывается, провоцируя подругу поддевать его еще больше. Меня же она никогда не пытается уколоть, хотя мой семейный бизнес — такие же шубы….
— Не убиваешь, но косвенно участвуешь в убиении невинных…. Ты же покупаешь эти шкуры… — продолжала уже знакомую пластинку Вера нравоучительным тоном, который Павла несказанно расстраивал. У парня вытянулось лицо, на нем застыло такое несчастное и обиженное выражение, что я не выдержала, попытавшись как-то остановить разгорающуюся перепалку:
— Верусик, перестань, пожалуйста, травить Пашу. Я ведь тоже занимаюсь сходным бизнесом. И меня же ты как-то терпишь…. — попыталась я урезонить подругу.
Вера надулась, подозреваю, разочарованная тем, что я не даю выместить на Пашке ее ужасное настроение. Может, она и права, пусть немного «покусает» Пашку, чтобы жизнь сказкой не казалась. Должна была признать, что я немного все же злилась на жениха за то, что он не проявлял вообще никакого интереса к тому, как я справляюсь с фабрикой без отца. Конечно, мы все еще конкуренты и все такое, и помощь мне с его стороны будет расценена как предательство семье и делу, но все же…. Внутри разливалось дикое раздражение на Павла, да и на всю ситуацию в целом. На это условие с замужеством… В общем-то, Павел меня насильно в загс не тащит, я же сама согласилась на условие отца. Официант как раз принесла роллы, аккуратно накрывая на стол. Павел нервно теребил уголок скатерти и мял салфетку, Вера продолжала метать в его сторону многозначительные убийственные взгляды, чтобы если не словами, то глазами выразить все свое отношение, а я утекла мыслями в свои проблемы, сосредоточившись на своей тарелке. Палочками никак не получалось подцепить ролл, руки дрожали. Недолго думая, я просто отложила их в сторону, взяла вилку и продолжила ковырять еду. Аппетита не было.
Молчания Веры надолго не хватило. Она бросила в Павла очередное обзывательство и начала приводить «разумные» доводы, объясняющие ему свое мнение. Почему-то подруге очень важным казалось «спасти» именно Павла от этого «ужасного занятия», не меня. Но я слишком устала, чтобы вмешиваться, а Паша почему-то злился, краснел и рьяно защищался, доказывая подруге обратное. Вот зачем? Если бы молчал, не обращал внимания, она скорее бы успокоилась…. Сам же дает ей повод к себе цепляться.
Зазвонил у меня телефон, я вздрогнула, зачем-то оборачиваясь по сторонам. Сердце почему-то забилось сильнее, и я вышла из-за стола, поднимая трубку, чтобы шум, производимый друзьями, не мешал услышать звонившего.
— Елизавета Петровна? — раздался низкий приятный голос.
— Да, я, — ответила я незнакомому абоненту.
— Добрый вечер. Я глава компании «fox&brother's». Хотел предложить Вам сотрудничество. Мы работаем с лучшими фабриками, являемся поставщиками «Зимнего чуда», у нас лучшие меха и шкурки…
Мой взгляд загорелся надеждой, неужели я нашла поставщика?! Ладно, пусть будет, он сам меня нашел, все равно, это же прекрасная новость... Голос в трубке сказал волшебную фразу, упомянув Пашкину фабрику. Павел точно не стал бы покупать плохой товар. Я застыла, боясь поверить в свою удачу, бросила взгляд на жениха, убедившись, что он не слушает моего разговора, удивляясь, что тот до сих пор пререкается с Верой. Но все равно на всякий случай, вышла из-за стола, чтобы поговорить с долгожданным поставщиком без свидетелей. Я стояла чуть поодаль от нашего столика, слушая хвалебные речи своего товара. Чувство достоинство заставило меня терпеливо выслушать вступительную речь, хотя я готова была прыгать от счастья и кричать: «Да! Да! Да! Я на все согласна! Давайте везите быстрее ко мне свои шкуры!» Но здравый смысл подсказывал, что не стоит открывать поставщику все карты, он не должен знать, как мне нужен, как я его искала и ждала. Искоса поглядывая на наш столик, убедилась, что Павел все еще пыхтит, покраснев от досады. Да и подруга хороша... И тут меня словно током стукнуло — да ведь эти двое неравнодушны друг к другу, между ними словно разряды молний сверкали, страсть, взрыв эмоций, влечение.
Я мотнула головой, стряхивая неожиданное озарение. А что, Павел ни за что не признается, а Вера, не удивлюсь, если специально его задевает, чтобы лишний раз доказать себе, какой Павел плохой. «Живодер» и недостойный. Вера слишком любит меня, чтобы огорчить симпатией к моему жениху и всеми силами будет отрицать очевидное. Да и Пашка слишком порядочный, чтобы даже себе признаться, что его влечет к моей подруге.
— Алло, — в трубке легко покашляли, возвращая мое внимание к диалогу, нить разговора которого я чуть было не потеряла, шокированная своим открытием.
— Да-да, я слушаю, — но в действительности мыслями я была там, за столом, где сверкали молнии. Может быть, я ошибалась, может быть, была не права, но там, между этими двумя что-то действительно происходило, там кипела жизнь! Взрыв эмоций, страстей, и бушевал ураган. Пашка менялся, он сейчас был живым, настоящим, я его таким рядом с собой никогда не видела! Между мной и Павлом обычно ничего не происходило. И это ничего было красноречивей любых других определений — скука, серость. Пресно и не интересно. Я даже никогда не вспоминала его, когда мы долго не виделись, разве что как нашего конкурента, которого обязательно должна переплюнуть. Он не мелькал в моих мыслях, никогда не снился, не вызывал во мне даже желания вот так вот поругаться с ним, как сейчас делала Вера. Он был очень хорошим. Очень. Но очень хороший еще не означает, что подходящий….
И тут решение оформилось окончательно. Какая-то тоска пронзила сердце, что же я такое делаю, точнее, собираюсь сделать! Прости, папа, я не смогу выйти замуж за Павла. Если раньше это решение я еще и ставила под сомнение, то теперь…. Пусть я не люблю Павла, но магазин и фабрика стояли на другой чаше весов. Теперь же, кроме моей нелюбви добавляются чувства Веры и Павла. Три несчастных человека или фабрика?! Я сейчас точно осознала, что выбора-то у меня совсем нет. Я не могу так поступить. Свадьбы не будет, однозначно. Но и сдаваться я не собиралась. Теперь я точно должна приложить гораздо больше усилий, вывернуться на изнанку, но с блеском провести этот сезон! Я не могу сдаться! Я не могу проиграть эту битву с родителем!
— Лисьи шкуры есть? — как в тумане задала я свой животрепещущий вопрос взволнованным от нетерпения голосом, замирая в ожидании ответа. В трубке странно закашляли, но ответили глухо:
— Есть, — а я облегченно выдохнула так громко, что абонент на том конце провода ещё раз поперхнулся. Я согласилась на встречу с поставщиком для просмотра товара и заключения договора, если меня все устроит. Я старалась отвечать как можно равнодушнее, хотя самой хотелось прямо сейчас сорваться с места и начать действовать.
Я была слишком взбудоражена и взволнована, слишком хотела получить поскорее качественный товар, а потому не обратила внимания на странность предложения. Поставщик пригласил меня в загородный дом на выходные, за мной должны были заехать завтра с утра. Я согласилась со всем, предвкушая удачу. Да какая разница, куда ехать, лишь бы там были лисьи шкуры! Наконец-то я найду приличные меха! Отец будет доволен! Я справлюсь! И без замужества! Без разрушения жизней Пашки и Веры. Да и своей тоже…
Возвращаться к столу не хотелось. И так было понятно, что я там лишняя. К тому же, в меня словно воткнули шило, мне не терпелось подготовиться к встрече. А для этого нужно было вернуться в салон-магазин, одеть лучшую шубку, чтобы показать поставщику, что мы шьем. Блеснуть, так сказать. Показать себя во всей красе. Не ударить в грязь лицом….
Но попрощаться все же необходимо. Я подошла к друзьям, забирая сумочку и прощаясь. Павел бросился за мной, чтобы проводить:
— Лиза, ну, куда ты уходишь, мы с тобой и так давно не виделись…
— Дела, Паша, — я обняла его, целуя в щеку. — Прости.
— И это все, — развел руками Пашка, намекая на сухой поцелуй.
— Все, Паш, совсем все…. — что ж, чего оттягивать разговор. Уж если ставить все точки над и, то сразу. Отрезать так отрезать. — Нам не стоит жениться. И встречаться не стоит…
— Лиза, — начал было Паша, но я перебила.
— Ты же сам видишь, мы друзья, и между нами нет любви. Я хочу, чтобы ты был счастлив, Паш. За последние пару месяцев мы даже не ночевали вместе, ты не хочешь меня, а я тебя…
— Лиза, — мне послышалось, или в его голосе отчетливо слышна боль…. Может быть, я ошиблась? И буря страстей мне всего лишь показались между этими двумя дорогими мне людьми? И сейчас больно раню мужчину? Но с моей стороны ошибки нет. Все, что я сказала, правда. И Пашка примет это, ведь ясно, как день, что мы не пара.
— Прости, Паш, — и я развернулась и ушла, погружаясь в свои насущные дела. Сейчас меня больше волновал новый поставщик шкур.
Я доехала до «Зимней сказки», на миг задержалась перед витриной, охваченной разноцветными огоньками в вечерних сумерках. Чувство гордости на миг захватило за наш магазин. Любоваться долго не стала, зашла внутрь, схватила рыжую шубку, которую недавно примеряла, бросила ее на заднее сиденье автомобиля, позвонив девочкам-продавцам и предупредив, что забрала товар. А то придут завтра на работу, перепугаются.
И поехала домой, готовить бумажки, документы, которые могли бы понадобиться. А заодно и собрать сумку необходимо, все-таки провести придется целые выходные за городом. Я уже жалела о том, что согласилась на это. Вполне достаточно было бы где-нибудь в центре пересечься, или к нам на фабрику образцы шкур прислать, как обычно. Но теперь уже поздно. Набранный номер поставщика не отвечал. Что ж, раз согласилась на предложение, придется собираться в дорогу.
Утром, около девяти часов, раздался телефонный звонок, тот же низкий приятный голос, что и вчера мне звонил, сообщил, что машина за мной уже прибыла. Я была готова, во всеоружии, что говорится. Накрашена, с приветливой улыбкой на губах и в своей шикарной лисьей шубе. Я улыбнулась ещё раз себе в зеркало, вполне довольная собой и своим внешним видом. Пожелала себя в который раз удачи.
Спустилась вниз к подъезду, обнаруживая огромный внедорожник с огромными колесами, из которого мне на встречу выскочил крупный плечистый водитель, что прибыл за мной, чтобы доставить в место назначения.
— Елизавета Петровна, может быть, это … э-м-м … шубку эту Вашу стоит здесь оставить? — задал странный вопрос, наверняка выходящий за пределы его компетенции, водитель, бросая на меня осуждающий взгляд. Неприятно.
Я сняла с вешалки лисью шубку, для которой сама разработала дизайн. Накинула ее на себя, располагаясь у большого зеркала. Мне все нравилось. И как рыжий цвет гармонировал с моими волосами, подчеркивал цвет глаз, которые у меня были яркие изумрудные, как плавными складочками ниспадали рукава, и расходился подол шубки. Ну, не может такая мелочь, как поиск поставщика, все мне испортить. И тут сквозь стекло витрины на улице возле магазина мне показался знакомый внедорожник. Я не поверила своим глазам, зачарованно приближаясь к стеклу витрины и встречаясь взглядом с золотисто-карими глазами Игната. Он за мной поехал? За окном вовсю мела метель, снежинки крупными хлопьями медленно опускались на асфальт, зависая в воздухе, но они словно не трогали моего нового знакомого, на него не опустилось ни капли. Время словно остановилось. Мои глаза расширились то ли от удивления, а то ли от смятения. Зачем он здесь? Я быстро сморгнула и резко отпрянула вглубь магазина и не только от неожиданности, но еще и от того, что в глазах Игната сверкнула сталь, он не улыбнулся, а скорее оскалился на меня, обнажая небольшие острые резцы зубов, заставляя пожелать провалиться сквозь землю от ужаса и испуга. Дыхание замерло, а сердце принялось взволнованно скакать.
Когда я вновь осмелилась выглянуть на улицу, там уже никого не было. Ни мужчины, ни внедорожника. Начали падать еще более крупные хлопья снега, быстро покрывая собой мостовую. Дышать по-прежнему все еще было тяжело, сердце отчаянно билось. Вот это у меня и фантазия. Чего только не померещится на нервной почве. Уговаривала я себя, чтобы успокоиться. Но сердце отчего-то успокаиваться не спешило, а взгляд тревожно всматривался в запорошенное пространство за окном, вспоминался красивый рыжий, его взгляд. И мне не нравилась моя реакция на мужчину. Я вела себя как-то нервно, дергано, неуверенно, что было мне совсем не свойственно.
***
Вечером мы с Павлом расположились в небольшом ресторанчике, заказали роллы. Если честно, я бы предпочла поужинать дома, но Паша настоял. Да и не виделись мы уже давно. Чувствовала я себя немножко тревожно, ерзая вроде бы по удобному дивану, но пытаясь устроиться еще удобнее, но это у меня не получалось. Все время у меня было ощущение, что за мной кто-то наблюдает, словно чувствовала на себе чей-то тяжелый взгляд. Я даже несколько раз обернулась по сторонам, но никого не обнаружила. Попыталась списать тревогу на напряженность последних дней и немного расслабиться, но это у меня плохо получалось.
Только мы устроились, не успели даже сделать заказ, как у меня зазвонил телефон, это подруга Вера. Я тепло улыбнулась трубке, обрадовавшись, а Павел, догадавшись о личности звонившей, наоборот — нахмурился и недовольно поджал губы.
— Лиза, нам нужно срочно встретиться и поговорить. Мне просто необходимо сейчас человеческое общество,— я с сомнением взглянула на своего жениха, который почему-то сильно недолюбливал Веру. Но голос подруги надрывался жалобными нотками, и я согласилась. Люблю ее, а если она говорит, что ей нужно общество, значит, оно действительно нужно. Да и мне рядом с ней будет легче. Не знаю как, но у Веры всегда получалось развеселить меня своей непосредственностью и улучшить даже самое паршивое настроение. А потому я проигнорировала предупреждающе сдвинутые брови Павла и счастливо закивала головой трубке.
— Только не говори мне, что сейчас к нам присоединится это недоразумение, — Паша нелестно отозвался о Вере. Но я только устало пожала плечами…. Жених укоризненно на меня посмотрел, но больше ничего не сказал. А я подозвала официанта, чтобы дозаказать порцию и на подругу. Мне сейчас очень нужна была поддержка, а от Павла я ее получить не могла никак.
Вера появилась в дверях, запыхавшаяся, обвела зал взглядом, находя нас и морщась при взгляде на Павла, и направилась в нашу сторону, на ходу снимая с себя простую вязаную шапку с ужасно безвкусным огромным искусственным помпоном, намокнувшим от снега и сейчас торчащего в разные стороны.
— Привет, — обняла она меня и, обращаясь к Павлу, — и тебе, живодер, здорово!
Паша вспыхнул, остро реагируя на слова подруги, и как всегда начал оправдываться:
— Вообще-то, я не убиваю животных, я только шью из их шкур шубы и шапки. И тебе было бы и теплее и красивее одеть что-то более презентабельное! Выглядела бы, по крайней мере, прилично…. И если не я, то это будет делать кто-то другой….
Бубнил Паша. Я всегда поражалась, почему он так остро реагирует на слова Веры и оправдывается, провоцируя подругу поддевать его еще больше. Меня же она никогда не пытается уколоть, хотя мой семейный бизнес — такие же шубы….
— Не убиваешь, но косвенно участвуешь в убиении невинных…. Ты же покупаешь эти шкуры… — продолжала уже знакомую пластинку Вера нравоучительным тоном, который Павла несказанно расстраивал. У парня вытянулось лицо, на нем застыло такое несчастное и обиженное выражение, что я не выдержала, попытавшись как-то остановить разгорающуюся перепалку:
— Верусик, перестань, пожалуйста, травить Пашу. Я ведь тоже занимаюсь сходным бизнесом. И меня же ты как-то терпишь…. — попыталась я урезонить подругу.
Вера надулась, подозреваю, разочарованная тем, что я не даю выместить на Пашке ее ужасное настроение. Может, она и права, пусть немного «покусает» Пашку, чтобы жизнь сказкой не казалась. Должна была признать, что я немного все же злилась на жениха за то, что он не проявлял вообще никакого интереса к тому, как я справляюсь с фабрикой без отца. Конечно, мы все еще конкуренты и все такое, и помощь мне с его стороны будет расценена как предательство семье и делу, но все же…. Внутри разливалось дикое раздражение на Павла, да и на всю ситуацию в целом. На это условие с замужеством… В общем-то, Павел меня насильно в загс не тащит, я же сама согласилась на условие отца. Официант как раз принесла роллы, аккуратно накрывая на стол. Павел нервно теребил уголок скатерти и мял салфетку, Вера продолжала метать в его сторону многозначительные убийственные взгляды, чтобы если не словами, то глазами выразить все свое отношение, а я утекла мыслями в свои проблемы, сосредоточившись на своей тарелке. Палочками никак не получалось подцепить ролл, руки дрожали. Недолго думая, я просто отложила их в сторону, взяла вилку и продолжила ковырять еду. Аппетита не было.
Молчания Веры надолго не хватило. Она бросила в Павла очередное обзывательство и начала приводить «разумные» доводы, объясняющие ему свое мнение. Почему-то подруге очень важным казалось «спасти» именно Павла от этого «ужасного занятия», не меня. Но я слишком устала, чтобы вмешиваться, а Паша почему-то злился, краснел и рьяно защищался, доказывая подруге обратное. Вот зачем? Если бы молчал, не обращал внимания, она скорее бы успокоилась…. Сам же дает ей повод к себе цепляться.
Зазвонил у меня телефон, я вздрогнула, зачем-то оборачиваясь по сторонам. Сердце почему-то забилось сильнее, и я вышла из-за стола, поднимая трубку, чтобы шум, производимый друзьями, не мешал услышать звонившего.
— Елизавета Петровна? — раздался низкий приятный голос.
— Да, я, — ответила я незнакомому абоненту.
— Добрый вечер. Я глава компании «fox&brother's». Хотел предложить Вам сотрудничество. Мы работаем с лучшими фабриками, являемся поставщиками «Зимнего чуда», у нас лучшие меха и шкурки…
Мой взгляд загорелся надеждой, неужели я нашла поставщика?! Ладно, пусть будет, он сам меня нашел, все равно, это же прекрасная новость... Голос в трубке сказал волшебную фразу, упомянув Пашкину фабрику. Павел точно не стал бы покупать плохой товар. Я застыла, боясь поверить в свою удачу, бросила взгляд на жениха, убедившись, что он не слушает моего разговора, удивляясь, что тот до сих пор пререкается с Верой. Но все равно на всякий случай, вышла из-за стола, чтобы поговорить с долгожданным поставщиком без свидетелей. Я стояла чуть поодаль от нашего столика, слушая хвалебные речи своего товара. Чувство достоинство заставило меня терпеливо выслушать вступительную речь, хотя я готова была прыгать от счастья и кричать: «Да! Да! Да! Я на все согласна! Давайте везите быстрее ко мне свои шкуры!» Но здравый смысл подсказывал, что не стоит открывать поставщику все карты, он не должен знать, как мне нужен, как я его искала и ждала. Искоса поглядывая на наш столик, убедилась, что Павел все еще пыхтит, покраснев от досады. Да и подруга хороша... И тут меня словно током стукнуло — да ведь эти двое неравнодушны друг к другу, между ними словно разряды молний сверкали, страсть, взрыв эмоций, влечение.
Я мотнула головой, стряхивая неожиданное озарение. А что, Павел ни за что не признается, а Вера, не удивлюсь, если специально его задевает, чтобы лишний раз доказать себе, какой Павел плохой. «Живодер» и недостойный. Вера слишком любит меня, чтобы огорчить симпатией к моему жениху и всеми силами будет отрицать очевидное. Да и Пашка слишком порядочный, чтобы даже себе признаться, что его влечет к моей подруге.
— Алло, — в трубке легко покашляли, возвращая мое внимание к диалогу, нить разговора которого я чуть было не потеряла, шокированная своим открытием.
— Да-да, я слушаю, — но в действительности мыслями я была там, за столом, где сверкали молнии. Может быть, я ошибалась, может быть, была не права, но там, между этими двумя что-то действительно происходило, там кипела жизнь! Взрыв эмоций, страстей, и бушевал ураган. Пашка менялся, он сейчас был живым, настоящим, я его таким рядом с собой никогда не видела! Между мной и Павлом обычно ничего не происходило. И это ничего было красноречивей любых других определений — скука, серость. Пресно и не интересно. Я даже никогда не вспоминала его, когда мы долго не виделись, разве что как нашего конкурента, которого обязательно должна переплюнуть. Он не мелькал в моих мыслях, никогда не снился, не вызывал во мне даже желания вот так вот поругаться с ним, как сейчас делала Вера. Он был очень хорошим. Очень. Но очень хороший еще не означает, что подходящий….
И тут решение оформилось окончательно. Какая-то тоска пронзила сердце, что же я такое делаю, точнее, собираюсь сделать! Прости, папа, я не смогу выйти замуж за Павла. Если раньше это решение я еще и ставила под сомнение, то теперь…. Пусть я не люблю Павла, но магазин и фабрика стояли на другой чаше весов. Теперь же, кроме моей нелюбви добавляются чувства Веры и Павла. Три несчастных человека или фабрика?! Я сейчас точно осознала, что выбора-то у меня совсем нет. Я не могу так поступить. Свадьбы не будет, однозначно. Но и сдаваться я не собиралась. Теперь я точно должна приложить гораздо больше усилий, вывернуться на изнанку, но с блеском провести этот сезон! Я не могу сдаться! Я не могу проиграть эту битву с родителем!
— Лисьи шкуры есть? — как в тумане задала я свой животрепещущий вопрос взволнованным от нетерпения голосом, замирая в ожидании ответа. В трубке странно закашляли, но ответили глухо:
— Есть, — а я облегченно выдохнула так громко, что абонент на том конце провода ещё раз поперхнулся. Я согласилась на встречу с поставщиком для просмотра товара и заключения договора, если меня все устроит. Я старалась отвечать как можно равнодушнее, хотя самой хотелось прямо сейчас сорваться с места и начать действовать.
Я была слишком взбудоражена и взволнована, слишком хотела получить поскорее качественный товар, а потому не обратила внимания на странность предложения. Поставщик пригласил меня в загородный дом на выходные, за мной должны были заехать завтра с утра. Я согласилась со всем, предвкушая удачу. Да какая разница, куда ехать, лишь бы там были лисьи шкуры! Наконец-то я найду приличные меха! Отец будет доволен! Я справлюсь! И без замужества! Без разрушения жизней Пашки и Веры. Да и своей тоже…
Возвращаться к столу не хотелось. И так было понятно, что я там лишняя. К тому же, в меня словно воткнули шило, мне не терпелось подготовиться к встрече. А для этого нужно было вернуться в салон-магазин, одеть лучшую шубку, чтобы показать поставщику, что мы шьем. Блеснуть, так сказать. Показать себя во всей красе. Не ударить в грязь лицом….
Но попрощаться все же необходимо. Я подошла к друзьям, забирая сумочку и прощаясь. Павел бросился за мной, чтобы проводить:
— Лиза, ну, куда ты уходишь, мы с тобой и так давно не виделись…
— Дела, Паша, — я обняла его, целуя в щеку. — Прости.
— И это все, — развел руками Пашка, намекая на сухой поцелуй.
— Все, Паш, совсем все…. — что ж, чего оттягивать разговор. Уж если ставить все точки над и, то сразу. Отрезать так отрезать. — Нам не стоит жениться. И встречаться не стоит…
— Лиза, — начал было Паша, но я перебила.
— Ты же сам видишь, мы друзья, и между нами нет любви. Я хочу, чтобы ты был счастлив, Паш. За последние пару месяцев мы даже не ночевали вместе, ты не хочешь меня, а я тебя…
— Лиза, — мне послышалось, или в его голосе отчетливо слышна боль…. Может быть, я ошиблась? И буря страстей мне всего лишь показались между этими двумя дорогими мне людьми? И сейчас больно раню мужчину? Но с моей стороны ошибки нет. Все, что я сказала, правда. И Пашка примет это, ведь ясно, как день, что мы не пара.
— Прости, Паш, — и я развернулась и ушла, погружаясь в свои насущные дела. Сейчас меня больше волновал новый поставщик шкур.
***
Я доехала до «Зимней сказки», на миг задержалась перед витриной, охваченной разноцветными огоньками в вечерних сумерках. Чувство гордости на миг захватило за наш магазин. Любоваться долго не стала, зашла внутрь, схватила рыжую шубку, которую недавно примеряла, бросила ее на заднее сиденье автомобиля, позвонив девочкам-продавцам и предупредив, что забрала товар. А то придут завтра на работу, перепугаются.
И поехала домой, готовить бумажки, документы, которые могли бы понадобиться. А заодно и собрать сумку необходимо, все-таки провести придется целые выходные за городом. Я уже жалела о том, что согласилась на это. Вполне достаточно было бы где-нибудь в центре пересечься, или к нам на фабрику образцы шкур прислать, как обычно. Но теперь уже поздно. Набранный номер поставщика не отвечал. Что ж, раз согласилась на предложение, придется собираться в дорогу.
***
Утром, около девяти часов, раздался телефонный звонок, тот же низкий приятный голос, что и вчера мне звонил, сообщил, что машина за мной уже прибыла. Я была готова, во всеоружии, что говорится. Накрашена, с приветливой улыбкой на губах и в своей шикарной лисьей шубе. Я улыбнулась ещё раз себе в зеркало, вполне довольная собой и своим внешним видом. Пожелала себя в который раз удачи.
Спустилась вниз к подъезду, обнаруживая огромный внедорожник с огромными колесами, из которого мне на встречу выскочил крупный плечистый водитель, что прибыл за мной, чтобы доставить в место назначения.
— Елизавета Петровна, может быть, это … э-м-м … шубку эту Вашу стоит здесь оставить? — задал странный вопрос, наверняка выходящий за пределы его компетенции, водитель, бросая на меня осуждающий взгляд. Неприятно.
