Странная она, Риль. Незнакомому человеку столько рассказывать. Я бы... Потом я припомнила женщин, хозяйствовавших на лужайке – всем от двадцати. Вряд ли они на разговоры с девочкой время тратят. Видимо, она по общению соскучилась.
Кстати... Кажется, переводчик даёт мне сжатый пересказ, так как болтает она явно дольше, чем он.
Слушала я несколько отстранённо. Её слова натолкнули меня на вопрос – а как там моё хозяйство.
В восемнадцать лет я получила право распоряжаться наследством. Правда, руководитель из меня тот ещё, так что написала доверенность на человека, которого папа считал кристально честным, и спокойно продолжила наслаждаться беспечной жизнью.
Доверенность! Я кинулась к своим вещам и достала часы. Уезжала я второго июля. А сегодня... первое. Август, сентябрь, или? И почему часы идут? У них же завод на сутки?
- Что это?! – Изумлённая Риль осторожно прикоснулась пальчиком к стеклу циферблата.
- Прибор. – буркнула я, пытаясь при этом вспомнить на какой срок оформлена доверенность.
Вот что значит подписывать документы не читая. Справедливо меня Александр Сергеевич безответственной назвал.
- Здесь зеркало есть?
Риль отшатнулась, да я и сама поморщилась – слишком злобно мой голос прозвучал.
- Да. – Девушка подошла к шкафу и открыла дверцу. - Вот.
Я мельком оглядела себя – да уж, «красавица», слов нет! Слегка повернув голову, подняла прядь волос и, найдя неровно обрезанный край, прикрыла глаза – мне всегда так думается легче.
«Делала локет для Светланы. Как раз на следующий день доверенность подписали. Это было в конце июня. Отрезала на уровне мочки. Сейчас ... Сантиметром ниже. Август, скорее всего».
Попыталась вспомнить хоть что-то из напечатанного на бумаге.
«Дура! Трудно было прочитать?! Торопилась! В кино! Он сказал, что на год не может взяться. На месяц – нет. На три? Вряд ли. Начало учёбы в гнесинке. Наверно, всё-таки на полгода...»
Перед глазами всплыла выделенная жирным шрифтом дата – двадцатое января.
«Хоть что-то... Крайний срок!»
Вспомнилось убранство моей комнаты. Той, куда папа привёл меня из детского дома - кровать в форме цветка, креп – жоржетовые балдахин и шторы, затканные крохотными золотыми коронами и тюльпанами. В углу толстенный ствол дерева из папье-маше с небольшим столиком и стульчиками внутри.
- Сказка для моей принцессы, - сказал тогда папа.
Нарисованная на стене деревенская улица с играющими возле дома ребятишками.
Я росла, менялась обстановка, но, несмотря на моё желание нарисовать на стене что-нибудь другое или развесить постеры, картина оставалась.
- Иногда, на картине следует искать то, чего нет. – Тоже слова папы.
К чему эти воспоминания? И именно сейчас?
Задумавшись, я перестала обращать внимание на то, что окружало меня, потому и испугалась, когда тяжёлая рука опустилась на моё плечо. Где-то вдалеке раздался глухой раскат грома.
- Мы можем поговорить? – Отец Риль внимательно вглядывался в моё лицо.
- Конечно.
Мужчина тяжело прошагал до стола и указал мне на стул.
Подождал пока я села, пододвинул стул и грузно опустился на него.
- Значит, пришла из другого мира? - Маг за тебя поручился. Но, нам не нужны неприятности. А это ведь за тобой приезжали? – Мужчина махнул рукой в сторону двери. – Если что у них забрала, они не отстанут. Граф ... очень настойчивый. Или, если у тебя договор заключен.
Отец Риль пристально следил за мной, ну совсем как кошка за мышонком. Видимо, думал, что я как-то себя выдам. Да, щас. После суровых допросов следаков, я могу «моську тяпкой» часами держать. Мужчина ждал ответа. А я прикидывала в уме, как и что.
Вряд ли графу, чьё имя переводчик не назвал, спешно потребовались платье и «лапоточки», а медальон - мой, и уж с ним то ни за какие блага не расстанусь. Он единственный шанс домой вернуться. Да и цепочку снять не удалось.
А вот договор... Ну же, память, зараза, дай намёк. А в ответ – тишина... Тогда, и я помолчу.
- Опасаешься? - Понимающе усмехнулся мужчина. - Меня зовут ... Клён... Акерн Фьёрт. Рильена моя дочь. Думаю, она тебе уже сказала об этом.
Я оглянулась. Надо же, Риль ушла, а я и не заметила.
- Кристина Завадская. Родственники и друзья зовут Крис или Тина.
- Родственники... - Акерн помрачнел. - Взрослые не должны хоронить детей.
- Хоронить?!
- В наш мир ты могла попасть только после смерти в своём мире.
'Слушай, ты, онлайн! - мысленно обратилась к переводчику. - Я что? Умерла?!'
'Нет, - ответил тот, подтверждая догадку, что он вполне способен общаться. - Ты жива в обоих мирах. Только знать об этом никто не должен'.
- Сними украшение. - Мужчина протянул руку и коснулся моего браслета. - Наши спутники думают, что ты из Росстраны. Но, тамошние мастера не продали бы столь плохо изготовленную вещь. Кто-нибудь может заметить.
Тугая застёжка щелкнула, и цепочка соскользнула с запястья. Пока мне не очень много известно об этом месте, лучше прислушиваться к советам.
- Можно посмотреть?
Браслет упал в подставленную ладонь.
- Красивая вещь. Дорогая. - перебирая брелоки, сказал - нет, ну, не могу я, даже в мыслях, его Акерном называть, не могу - мистер Фьёрт. Он поднёс украшение поближе к глазам, рассматривая фигурку лошади. - Две - три такие подвески и ты расплатишься со мной за питание и дорогу.
- А почему надо скрывать что я из другого мира? У вас что? Преследуют попаданцев?
- Нет. Но, одна из путешественниц потеряла в войне всю семью. Я не хочу, чтобы твоё присутствие будило в ней боль.
- Простите. Не поняла. Как связаны...
- Те, кто напал на нас пришли из вашего мира!
- Из нашего? Я с Земли. Есть такая планета. Мы может и воюем, но только у себя.
- Я знаю, что ты с Земли. Некромаг, осматривая тебя, определил. С Земли и пришло к нам зло.
- Да у нас магов отродясь не было, и нет.
- То, что ты о них... Кто твои родители? Наш мир не принял бы тебя, не будь ты магом.
'Эй, ты что-нибудь знаешь об этом?!'
'То, что ты маг? Да, ты маг. А о войне нет'.
Я машинально потянулась к цепочке, забыв что потеряла её вместе с крестиком. Пальцы наткнулись на 'чужую'. Вот вляпалась то!
Словно давая мне время обдумать услышанное мистер Фьёрн замолчал.
А мои мысли метались как незнамо кто. И ни одна не задерживалась надолго. Проскакивали, как молнии, что сейчас весело сверкали за окном. Только вот их веселья я не разделяла, растерянно глядя на мужчину напротив себя, и не находя слов. Лучше бы вопросы задавал, чем вот так сидеть и рассматривать меня.
'Спокойнее. - подал голос переводчик. - Убивать никто тебя не собирается'.
'- Спасибо! - съязвила я. - Что делать?'
'- А я откуда знаю? Думай. То, что ты маг, это факт. Значит, надо искать того, кто поможет разобраться с твоими силами. Да, и забудь ты на время о возвращении домой. Наслаждайся приключением'.
'- А не пошёл бы ты?! Я, между прочим, в сентябре должна в академии быть. У меня... - я сжала задрожавшие губы. - Мамы, Света, Александр Сергеевич. Да они там с ума сходят!'
'- Пока ты всё равно ничего сделать не сможешь. Думай. Учись. Ищи выход.'
Умник! Его бы! Да моё место! Посмотрела бы как выкручиваться стал!
Конечно, это не умно, но другого придумать я оказалась не в состоянии.
- Мистер Фьёрн, что же мне дальше делать? - обратилась к мужчине.
- Родители что-нибудь рассказывали тебе о твоих способностях к магии? Сила передаётся по наследству. Ты знаешь какой магией владеешь?
Мои родители... Я перевела взгляд на окно. За ним вовсю хлестал дождь, и сверкали молнии. Странно. В комнате было тихо, даже стука капель по крыше не слышно.
«Полог тишины. – пояснил переводчик».
Отец... О нём я не знаю ничего, даже имени.
Мать... Анастасия фон Штауб, гражданка Германии, врач.
Я смотрела на косые струи дождя.
Память ребёнка коротка. Но тот декабрьский день, пятнадцать лет назад, я не забуду никогда. Крупные пушистые снежинки. Они кружились, словно танцевали под неслышную музыку, и почти полностью скрывали калитку. Я стояла у окна и ждала - вот-вот она откроется, и появится мама.
Свет фонарей становился всё ярче, снег всё гуще. Воспитательницы старались отвлечь меня то мультиками, то играми, но я упорно оказывалась отходить от окна.
Мама так и не пришла за мной. Как не пришла и на следующий день. Меня переселили в общую спальню. Я просила воспитательниц сказать маме, что буду хорошо вести себя, не буду шалить, только пусть она заберёт меня. Но... Дни шли, а мама так и не вернулась.
Потом была ёлка. Нас навестили старик Дед Мороз и юная, прекрасная Снегурочка. Бизнесмен Завадский с женой организовали праздник в нашем детдоме.
А спустя месяц, они забрали меня. Я не подлежала удочерению, так как моя мать отсутствовала меньше шести месяцев.
Но, как говорит Лика, Кольт сделал людей равными, а большие деньги делают кого-то более равным.
Я обрела отца. Восемнадцатилетняя Лика согласилась на моё удочерение под давлением супруга. Мамой она мне так и не стала. Зато однажды забыла меня на детской площадке. К счастью. Потому что в тот день ревущую во весь голос малышку домой привела молодая женщина Светлана. И осталась со мной, навсегда.
Картинки прошлого замелькали перед глазами. Я словно наблюдала со стороны.
Мой юбилейный день рождение. Десять лет. Красиво накрытый стол. Угол комнаты, заваленный подарками. Девочка в длинном платье из лёгкого шёлка с вышитыми цветами. Диадема с голубыми топазами в кудрявых, светлых волосах. Как я гордилась ею - своим первым взрослым украшением!
И... незнакомая плачущая женщина: - Я твоя мама.
Удобная кушетка в кабинете психотерапевта. Снова зазвучал в ушах тихий, добрый, мужской голос, объясняющий - так уж сложились обстоятельства.
Возвращавшуюся домой Настю сбила машина. Кто-то из прохожих подсуетился в общей толчее и украл её сумочку.
Три года комы, и тяжёлое возвращение к жизни – есть, ходить, говорить Насте пришлось учиться заново. Ей повезло, в день аварии в реанимации находился врач из Германии. Он отказался признать состояние пациентки безнадёжным. Лечил, ухаживал. Восстановил её паспорт, оформил документы, увёз на реабилитацию в Германию. Долгие годы работал над её выздоровлением.
Настя вышла за него замуж.
- Пигмалион и Галатея, - ехидничала Лика. – Была бы старухой, аппаратуру отключили бы сразу.
- У тебя есть шанс наладить отношения с мамой, - убеждал психотерапевт. – Она искала тебя много лет.
Обиженный ребёнок, не желающий слышать оправданий и прощать отвечал:
- Не хочу к маме! Хочу остаться с папой!
Осунувшееся, с тёмными кругами под глазами лицо Насти. Она приняла моё решение, и не стала оспаривать удочерение.
Мы общаемся, много, но больше как подруги, нежели мать и дочь.
Я ведь так и не назвала её мамой, ни разу. Она так ждала этого, а я – дура! - упрямо цеплялась за детскую обиду. А теперь?! Теперь я даже не знаю – вернулись ли когда-нибудь к ней... к ним.
Мягкая, приятно пахнущая ткань коснулась моей щеки.
- Вы плачете, Кристина. – Пожилой мужчина. Сочувствующий взгляд. Полотенце зажатое в руке.
Вырвавшись из тяжёлых воспоминаний, очнулась, и не сразу сообразила – кто передо мной.
- Как я понимаю, родители вам ничего не сказали? – Мужчина выглядел расстроенным.
Наверно, особого стремления возиться со мной у него не было. Но и бросать меня непристроенной ему не хотелось.
- Нет. Родного отца у меня нет. Вернее, я его не знаю. А мама... Она ничего не рассказывала. Я живу с няней и приёмной матерью. Родная мама живёт отдельно.
Удивлённое выражение, появившееся на лице собеседника, остановило меня. Чего-то я разболталась. Чужой человек, а я...
«Только шифр сейфа назвать осталось, - сэронизировала мысленно, и с силой прикусила губу чтоб не взвыть. – Двадцать седьмое ноября! Договор на аренду заканчивается. Дура! Четыреста тыщ уе. Камни. Золото. И документ, не читая, подписала. Что будет, если я не явлюсь в срок?!»
Настроение, итак, не радужное, испортилось дальше некуда. Даже обсуждать – как мне нужно поступать, расхотелось. Ну, сделаю я, как посоветуют. Может и вернусь домой, если повезёт. К разбитому корыту.
Упершись локтями в стол, я закрыла лицо ладонями. Ну и фиг с ним, что решила не плакать больше! Плохо мне! Протянула одну руку вперёд, мистер Фьёрн вложил в неё полотенце, в которое я с удовольствием уткнулась, а он стал дожидаться пока я закончу истерить.
Переводчик же, как оказалось, терпением не обладал.
«Хватит уже! Раз ложиться и помирать не собираешься, то надо выход искать!»
Бестолковый! Какой тут выход?! Это ж не сказка! Раз-два, и всё на блюдечке подали.
А тут ещё одна проблема нарисовалась – плакать вечно невозможно, наступает момент, когда это надоедает, и приходится заканчивать это дело.
Я вытерла лицо, стараясь не думать, как выгляжу. Вздохнула и приготовилась слушать.
- Тебе страшно. Этого не стоит стыдиться.
Deja vu. Те же слова, тот же тон, и даже мужчины очень похожи. Разница лишь в профессии – один водит туристические обозы чёрте где, другой – мой психолог, дома, в Москве.
И неправда, мне не страшно, я в ужасе. А ещё... сегодня первое, и у меня ПМС. Чёрт!
- Жаль, что мы не в столицу направляемся. Там тебе легче устроиться было бы. Там при мэрии есть специалист по попаданцам. Зато с нами магистр Арвинг едет. Будет преподавать в Орийской академии. Ты – маг, и можешь попросить его взять тебя с собой. Может и на месте обустроиться поможет. Правда... он некромаг.
Спокойные рассуждения мистера Фьёрна возвращали мне уверенность, что всё преодолимо. Хотя, когда он говорил о магистре Арвинге, как мне показалось, в его голосе нотки сомнения появились.
С другой стороны, я ведь могу и к Лео обратится. Он, вроде, не из тех, что способны оставить девушку в беде.
«Прорвёмся! – поддержал переводчик».
- Что касается оплаты...
Ну да, бизнес есть бизнес. Но, продавать подвески? Мы с папой их несколько лет собирали. Вернее, я начинала заниматься в каком-нибудь кружке или секции - папа заказывал брелок. Я бросала занятия и переходила к следующему увлечению. Так и образовалась целая коллекция на цепочке, и лишь три из них мной честно заслужены – лошадка, рояль и палатка.
Отодвинув стул я встала, подошла к свои вещам и, прикрывая спиной рюкзак, достала «заначку». В шестнадцать лет, устав от постоянной опеки, я с подругой удрала в Петербург. Город посмотреть самостоятельно. И... нас ограбили. Отобрали сумочки со всем содержимым. Телефоны, деньги, документы. Хорошо ещё, что только ограбили. И остались две недотёпы без денег, и без билетов. После этого случая и появились тайнички в моих вещах.
Вернувшись к столу, протянула мистеру Фьёрну короткую, золотую цепочку.
- А этим можно заплатить?
Он рассмотрел украшение.
- Можно. К вечеру мы будем в Ровиле. Сходишь к ювелиру, Риль проводит, продашь, тогда и рассчитаешься.
Бусик тряхнуло.
- Пора отправляться. Лошадей запрягают. – пояснил мне мистер Фьёрн, опёрся ладонями на стол и тяжело поднялся. – Вы это... – Он смутился, махнул рукой, и вышел.
Кстати... Кажется, переводчик даёт мне сжатый пересказ, так как болтает она явно дольше, чем он.
Слушала я несколько отстранённо. Её слова натолкнули меня на вопрос – а как там моё хозяйство.
В восемнадцать лет я получила право распоряжаться наследством. Правда, руководитель из меня тот ещё, так что написала доверенность на человека, которого папа считал кристально честным, и спокойно продолжила наслаждаться беспечной жизнью.
Доверенность! Я кинулась к своим вещам и достала часы. Уезжала я второго июля. А сегодня... первое. Август, сентябрь, или? И почему часы идут? У них же завод на сутки?
- Что это?! – Изумлённая Риль осторожно прикоснулась пальчиком к стеклу циферблата.
- Прибор. – буркнула я, пытаясь при этом вспомнить на какой срок оформлена доверенность.
Вот что значит подписывать документы не читая. Справедливо меня Александр Сергеевич безответственной назвал.
- Здесь зеркало есть?
Риль отшатнулась, да я и сама поморщилась – слишком злобно мой голос прозвучал.
- Да. – Девушка подошла к шкафу и открыла дверцу. - Вот.
Я мельком оглядела себя – да уж, «красавица», слов нет! Слегка повернув голову, подняла прядь волос и, найдя неровно обрезанный край, прикрыла глаза – мне всегда так думается легче.
«Делала локет для Светланы. Как раз на следующий день доверенность подписали. Это было в конце июня. Отрезала на уровне мочки. Сейчас ... Сантиметром ниже. Август, скорее всего».
Попыталась вспомнить хоть что-то из напечатанного на бумаге.
«Дура! Трудно было прочитать?! Торопилась! В кино! Он сказал, что на год не может взяться. На месяц – нет. На три? Вряд ли. Начало учёбы в гнесинке. Наверно, всё-таки на полгода...»
Перед глазами всплыла выделенная жирным шрифтом дата – двадцатое января.
«Хоть что-то... Крайний срок!»
Вспомнилось убранство моей комнаты. Той, куда папа привёл меня из детского дома - кровать в форме цветка, креп – жоржетовые балдахин и шторы, затканные крохотными золотыми коронами и тюльпанами. В углу толстенный ствол дерева из папье-маше с небольшим столиком и стульчиками внутри.
- Сказка для моей принцессы, - сказал тогда папа.
Нарисованная на стене деревенская улица с играющими возле дома ребятишками.
Я росла, менялась обстановка, но, несмотря на моё желание нарисовать на стене что-нибудь другое или развесить постеры, картина оставалась.
- Иногда, на картине следует искать то, чего нет. – Тоже слова папы.
К чему эти воспоминания? И именно сейчас?
Задумавшись, я перестала обращать внимание на то, что окружало меня, потому и испугалась, когда тяжёлая рука опустилась на моё плечо. Где-то вдалеке раздался глухой раскат грома.
- Мы можем поговорить? – Отец Риль внимательно вглядывался в моё лицо.
- Конечно.
Мужчина тяжело прошагал до стола и указал мне на стул.
Подождал пока я села, пододвинул стул и грузно опустился на него.
- Значит, пришла из другого мира? - Маг за тебя поручился. Но, нам не нужны неприятности. А это ведь за тобой приезжали? – Мужчина махнул рукой в сторону двери. – Если что у них забрала, они не отстанут. Граф ... очень настойчивый. Или, если у тебя договор заключен.
Отец Риль пристально следил за мной, ну совсем как кошка за мышонком. Видимо, думал, что я как-то себя выдам. Да, щас. После суровых допросов следаков, я могу «моську тяпкой» часами держать. Мужчина ждал ответа. А я прикидывала в уме, как и что.
Вряд ли графу, чьё имя переводчик не назвал, спешно потребовались платье и «лапоточки», а медальон - мой, и уж с ним то ни за какие блага не расстанусь. Он единственный шанс домой вернуться. Да и цепочку снять не удалось.
А вот договор... Ну же, память, зараза, дай намёк. А в ответ – тишина... Тогда, и я помолчу.
- Опасаешься? - Понимающе усмехнулся мужчина. - Меня зовут ... Клён... Акерн Фьёрт. Рильена моя дочь. Думаю, она тебе уже сказала об этом.
Я оглянулась. Надо же, Риль ушла, а я и не заметила.
- Кристина Завадская. Родственники и друзья зовут Крис или Тина.
- Родственники... - Акерн помрачнел. - Взрослые не должны хоронить детей.
- Хоронить?!
- В наш мир ты могла попасть только после смерти в своём мире.
'Слушай, ты, онлайн! - мысленно обратилась к переводчику. - Я что? Умерла?!'
'Нет, - ответил тот, подтверждая догадку, что он вполне способен общаться. - Ты жива в обоих мирах. Только знать об этом никто не должен'.
- Сними украшение. - Мужчина протянул руку и коснулся моего браслета. - Наши спутники думают, что ты из Росстраны. Но, тамошние мастера не продали бы столь плохо изготовленную вещь. Кто-нибудь может заметить.
Тугая застёжка щелкнула, и цепочка соскользнула с запястья. Пока мне не очень много известно об этом месте, лучше прислушиваться к советам.
- Можно посмотреть?
Браслет упал в подставленную ладонь.
- Красивая вещь. Дорогая. - перебирая брелоки, сказал - нет, ну, не могу я, даже в мыслях, его Акерном называть, не могу - мистер Фьёрт. Он поднёс украшение поближе к глазам, рассматривая фигурку лошади. - Две - три такие подвески и ты расплатишься со мной за питание и дорогу.
- А почему надо скрывать что я из другого мира? У вас что? Преследуют попаданцев?
- Нет. Но, одна из путешественниц потеряла в войне всю семью. Я не хочу, чтобы твоё присутствие будило в ней боль.
- Простите. Не поняла. Как связаны...
- Те, кто напал на нас пришли из вашего мира!
- Из нашего? Я с Земли. Есть такая планета. Мы может и воюем, но только у себя.
- Я знаю, что ты с Земли. Некромаг, осматривая тебя, определил. С Земли и пришло к нам зло.
- Да у нас магов отродясь не было, и нет.
- То, что ты о них... Кто твои родители? Наш мир не принял бы тебя, не будь ты магом.
'Эй, ты что-нибудь знаешь об этом?!'
'То, что ты маг? Да, ты маг. А о войне нет'.
Я машинально потянулась к цепочке, забыв что потеряла её вместе с крестиком. Пальцы наткнулись на 'чужую'. Вот вляпалась то!
Словно давая мне время обдумать услышанное мистер Фьёрн замолчал.
А мои мысли метались как незнамо кто. И ни одна не задерживалась надолго. Проскакивали, как молнии, что сейчас весело сверкали за окном. Только вот их веселья я не разделяла, растерянно глядя на мужчину напротив себя, и не находя слов. Лучше бы вопросы задавал, чем вот так сидеть и рассматривать меня.
'Спокойнее. - подал голос переводчик. - Убивать никто тебя не собирается'.
'- Спасибо! - съязвила я. - Что делать?'
'- А я откуда знаю? Думай. То, что ты маг, это факт. Значит, надо искать того, кто поможет разобраться с твоими силами. Да, и забудь ты на время о возвращении домой. Наслаждайся приключением'.
'- А не пошёл бы ты?! Я, между прочим, в сентябре должна в академии быть. У меня... - я сжала задрожавшие губы. - Мамы, Света, Александр Сергеевич. Да они там с ума сходят!'
'- Пока ты всё равно ничего сделать не сможешь. Думай. Учись. Ищи выход.'
Умник! Его бы! Да моё место! Посмотрела бы как выкручиваться стал!
Конечно, это не умно, но другого придумать я оказалась не в состоянии.
- Мистер Фьёрн, что же мне дальше делать? - обратилась к мужчине.
- Родители что-нибудь рассказывали тебе о твоих способностях к магии? Сила передаётся по наследству. Ты знаешь какой магией владеешь?
Мои родители... Я перевела взгляд на окно. За ним вовсю хлестал дождь, и сверкали молнии. Странно. В комнате было тихо, даже стука капель по крыше не слышно.
«Полог тишины. – пояснил переводчик».
Отец... О нём я не знаю ничего, даже имени.
Мать... Анастасия фон Штауб, гражданка Германии, врач.
Я смотрела на косые струи дождя.
Память ребёнка коротка. Но тот декабрьский день, пятнадцать лет назад, я не забуду никогда. Крупные пушистые снежинки. Они кружились, словно танцевали под неслышную музыку, и почти полностью скрывали калитку. Я стояла у окна и ждала - вот-вот она откроется, и появится мама.
Свет фонарей становился всё ярче, снег всё гуще. Воспитательницы старались отвлечь меня то мультиками, то играми, но я упорно оказывалась отходить от окна.
Мама так и не пришла за мной. Как не пришла и на следующий день. Меня переселили в общую спальню. Я просила воспитательниц сказать маме, что буду хорошо вести себя, не буду шалить, только пусть она заберёт меня. Но... Дни шли, а мама так и не вернулась.
Потом была ёлка. Нас навестили старик Дед Мороз и юная, прекрасная Снегурочка. Бизнесмен Завадский с женой организовали праздник в нашем детдоме.
А спустя месяц, они забрали меня. Я не подлежала удочерению, так как моя мать отсутствовала меньше шести месяцев.
Но, как говорит Лика, Кольт сделал людей равными, а большие деньги делают кого-то более равным.
Я обрела отца. Восемнадцатилетняя Лика согласилась на моё удочерение под давлением супруга. Мамой она мне так и не стала. Зато однажды забыла меня на детской площадке. К счастью. Потому что в тот день ревущую во весь голос малышку домой привела молодая женщина Светлана. И осталась со мной, навсегда.
Картинки прошлого замелькали перед глазами. Я словно наблюдала со стороны.
Мой юбилейный день рождение. Десять лет. Красиво накрытый стол. Угол комнаты, заваленный подарками. Девочка в длинном платье из лёгкого шёлка с вышитыми цветами. Диадема с голубыми топазами в кудрявых, светлых волосах. Как я гордилась ею - своим первым взрослым украшением!
И... незнакомая плачущая женщина: - Я твоя мама.
Удобная кушетка в кабинете психотерапевта. Снова зазвучал в ушах тихий, добрый, мужской голос, объясняющий - так уж сложились обстоятельства.
Возвращавшуюся домой Настю сбила машина. Кто-то из прохожих подсуетился в общей толчее и украл её сумочку.
Три года комы, и тяжёлое возвращение к жизни – есть, ходить, говорить Насте пришлось учиться заново. Ей повезло, в день аварии в реанимации находился врач из Германии. Он отказался признать состояние пациентки безнадёжным. Лечил, ухаживал. Восстановил её паспорт, оформил документы, увёз на реабилитацию в Германию. Долгие годы работал над её выздоровлением.
Настя вышла за него замуж.
- Пигмалион и Галатея, - ехидничала Лика. – Была бы старухой, аппаратуру отключили бы сразу.
- У тебя есть шанс наладить отношения с мамой, - убеждал психотерапевт. – Она искала тебя много лет.
Обиженный ребёнок, не желающий слышать оправданий и прощать отвечал:
- Не хочу к маме! Хочу остаться с папой!
Осунувшееся, с тёмными кругами под глазами лицо Насти. Она приняла моё решение, и не стала оспаривать удочерение.
Мы общаемся, много, но больше как подруги, нежели мать и дочь.
Я ведь так и не назвала её мамой, ни разу. Она так ждала этого, а я – дура! - упрямо цеплялась за детскую обиду. А теперь?! Теперь я даже не знаю – вернулись ли когда-нибудь к ней... к ним.
Мягкая, приятно пахнущая ткань коснулась моей щеки.
- Вы плачете, Кристина. – Пожилой мужчина. Сочувствующий взгляд. Полотенце зажатое в руке.
Вырвавшись из тяжёлых воспоминаний, очнулась, и не сразу сообразила – кто передо мной.
- Как я понимаю, родители вам ничего не сказали? – Мужчина выглядел расстроенным.
Наверно, особого стремления возиться со мной у него не было. Но и бросать меня непристроенной ему не хотелось.
- Нет. Родного отца у меня нет. Вернее, я его не знаю. А мама... Она ничего не рассказывала. Я живу с няней и приёмной матерью. Родная мама живёт отдельно.
Удивлённое выражение, появившееся на лице собеседника, остановило меня. Чего-то я разболталась. Чужой человек, а я...
«Только шифр сейфа назвать осталось, - сэронизировала мысленно, и с силой прикусила губу чтоб не взвыть. – Двадцать седьмое ноября! Договор на аренду заканчивается. Дура! Четыреста тыщ уе. Камни. Золото. И документ, не читая, подписала. Что будет, если я не явлюсь в срок?!»
Настроение, итак, не радужное, испортилось дальше некуда. Даже обсуждать – как мне нужно поступать, расхотелось. Ну, сделаю я, как посоветуют. Может и вернусь домой, если повезёт. К разбитому корыту.
Упершись локтями в стол, я закрыла лицо ладонями. Ну и фиг с ним, что решила не плакать больше! Плохо мне! Протянула одну руку вперёд, мистер Фьёрн вложил в неё полотенце, в которое я с удовольствием уткнулась, а он стал дожидаться пока я закончу истерить.
Переводчик же, как оказалось, терпением не обладал.
«Хватит уже! Раз ложиться и помирать не собираешься, то надо выход искать!»
Бестолковый! Какой тут выход?! Это ж не сказка! Раз-два, и всё на блюдечке подали.
А тут ещё одна проблема нарисовалась – плакать вечно невозможно, наступает момент, когда это надоедает, и приходится заканчивать это дело.
Я вытерла лицо, стараясь не думать, как выгляжу. Вздохнула и приготовилась слушать.
- Тебе страшно. Этого не стоит стыдиться.
Deja vu. Те же слова, тот же тон, и даже мужчины очень похожи. Разница лишь в профессии – один водит туристические обозы чёрте где, другой – мой психолог, дома, в Москве.
И неправда, мне не страшно, я в ужасе. А ещё... сегодня первое, и у меня ПМС. Чёрт!
- Жаль, что мы не в столицу направляемся. Там тебе легче устроиться было бы. Там при мэрии есть специалист по попаданцам. Зато с нами магистр Арвинг едет. Будет преподавать в Орийской академии. Ты – маг, и можешь попросить его взять тебя с собой. Может и на месте обустроиться поможет. Правда... он некромаг.
Спокойные рассуждения мистера Фьёрна возвращали мне уверенность, что всё преодолимо. Хотя, когда он говорил о магистре Арвинге, как мне показалось, в его голосе нотки сомнения появились.
С другой стороны, я ведь могу и к Лео обратится. Он, вроде, не из тех, что способны оставить девушку в беде.
«Прорвёмся! – поддержал переводчик».
- Что касается оплаты...
Ну да, бизнес есть бизнес. Но, продавать подвески? Мы с папой их несколько лет собирали. Вернее, я начинала заниматься в каком-нибудь кружке или секции - папа заказывал брелок. Я бросала занятия и переходила к следующему увлечению. Так и образовалась целая коллекция на цепочке, и лишь три из них мной честно заслужены – лошадка, рояль и палатка.
Отодвинув стул я встала, подошла к свои вещам и, прикрывая спиной рюкзак, достала «заначку». В шестнадцать лет, устав от постоянной опеки, я с подругой удрала в Петербург. Город посмотреть самостоятельно. И... нас ограбили. Отобрали сумочки со всем содержимым. Телефоны, деньги, документы. Хорошо ещё, что только ограбили. И остались две недотёпы без денег, и без билетов. После этого случая и появились тайнички в моих вещах.
Вернувшись к столу, протянула мистеру Фьёрну короткую, золотую цепочку.
- А этим можно заплатить?
Он рассмотрел украшение.
- Можно. К вечеру мы будем в Ровиле. Сходишь к ювелиру, Риль проводит, продашь, тогда и рассчитаешься.
Бусик тряхнуло.
- Пора отправляться. Лошадей запрягают. – пояснил мне мистер Фьёрн, опёрся ладонями на стол и тяжело поднялся. – Вы это... – Он смутился, махнул рукой, и вышел.
