Довольно-таки грубо потребовал оставить тебя в покое, что я и собираюсь сделать. Так что нет никакой необходимости удочерять и воспитывать чужого ребенка, когда у тебя на подходе свой собственный. А я сегодня собралась на прием к гинекологу, почувствовала себя плохо, но не дошла, как видишь. Вмешались какие-то потусторонние силы. Мне не было суждено исполнить роль убийцы собственного ребенка. Отделалась только ушибами, синяками и потерей эмбриона, который никому из родителей не был нужен.
Ай да я! Сумела всё высказать, что хотела, без слёз и истерики. Я ведь ничего сверхъестественного в отношениях не ожидала и не требовала. Просто я убеждена, что их основой должны быть любовь, симпатия, уважение, доверие, честность, бескорыстность и верность. Слишком много компонентов? Ровно семь. Священное число. Он сильно обидел меня своим недоверием: посчитал, что я способна на измену с первым встречным, хотя, конечно, имел на это, наверно, полное право, ведь я замуж вышла, можно сказать, за первого встречного, и ему отдалась буквально через неделю после случайного знакомства, как самая заурядная уличная шлюха, продемонстрировав сверхлегкомысленность и сверхлегкодоступность. Чего я могла ожидать от породистого осеменителя?!
Сказала, что и в будущем я не собираюсь отказываться от приглашений на синхронные и линейные переводы, чтобы, во-первых, не потерять навыки: здесь конференции и встречи бывают не так часто, как в Москве, и приглашают часто на них не за компетентность, а по знакомству, по блату. Во-вторых, это неплохой способ подрабатывать, и я буду им пользоваться, потому что не хочу быть тяжелым камнем на шее у родителей, хочу, чтобы они имели возможность накопить больше средств до выхода папы на пенсию, так как у меня нет твердой уверенности, что сумею в будущем их должным образом материально поддерживать. В-третьих, мне нужно накопить какие-то средства для будущего, чтобы обеспечить беззаботное детство моей дочери, она ни в коем случае не должна почувствовать себя обделенной полусиротой. Кроме того, нужны будут деньги и для достойного высшего образования ребенка.
Я подсчитала, сколько он потратил на меня. Я в подачках не нуждаюсь. Прямо сейчас я не могу всё вернуть. Но сапоги он может сразу забрать, их я не носила и даже не примеряла. За детскую мебель я через неделю расплачусь, я уже кое-какие деньги наскребла, чуть-чуть не хватает.
Я не понимаю беспечности его бывшей беременной подруги или любовницы, или кем она там является ему. Возможно, это способ привязать к себе мужчину, но мне жалко будущего ребенка, он ведь ни в чем не виноват, и я не хочу брать грех на свою душу, испортив ему жизнь, ведь каждому малышу нужна нормальная полная семья. А меня, болезную, жалеть не нужно! Я в ничьей жалости не нуждаюсь!
– Твоя позиция правильная, она мне понятна. Но пойми, что никакой беременной от меня бывшей не существует. Я догадываюсь, кто занялся устранением тебя.
– Получается, что это у меня есть личные враги? Кому я могла так насолить?
– Нет, просто один мой знакомый с давних времён хочет пристроить свою непутевую сестру. Я всё устаканю. Если она беременна, то не от меня. Я даже ни разу не был с ней близок.
- Ты что, слывешь среди знакомых таким простачком, что тебя можно запросто женить по их желанию?
- Получается, что да! – усмехнулся он. - Но имей в виду, планы наши не меняются, от меня ты никуда не уходишь, меня не выгоняешь, ни на какую работу преждевременно ты не выходишь, мирно растишь ребенка до года, спокойно занимаешься своей диссертацией, если тебя приглашают, выходишь на устные переводы, если тебе нужно, покупаешь, не раздумывая, не глядя на цену, любые понравившиеся шмотки.
Неужели я сумела пережить без инсульта такой богатый событиями конец недели? За что? Вроде достаточно тумаков и подзатыльников от жизни получила, а она мне ещё и пинки под зад надавала! Известие о сексуальной измене партнера и о беременности его бывшей, собственная беременность и болезненная потеря будущего ребенка, боль во всём теле и смачные синяки, разочарование в жизни ввели меня в анабиозное состояние. Прежде чем в него войти, я голосом умирающего ангела попросила Марлена незаметно для мамы вынести результат нашего общего греха из дома и похоронить где-то за городом. Выбросить его в мусорный контейнер – настоящее кощунство!
Глава 18. Что день грядущий принесёт?
Глава 18
Что день грядущий принесёт?
И совсем как Скарлетт, стойкая героиня «Унесённых ветром», решаю подумать обо всём завтра. Сегодня я просто была не в состоянии шевелить мозгами. Мозгами шевелить я не могла, может, и потому, что их у меня просто-напросто не было, но губами шлёпать пришлось. Прибежала взволнованная Саламат.
– Армашка, что с тобой, милая? Ты надолго залегла в постель? Тебе что-нибудь нужно? Что тебе принести?
– Салка, ты у меня самая лучшая подруга, прима, элитная, можно сказать! Мне очень нужно, очень!
– Что? Говори!
– Помнишь, ты говорила, что у тебя есть книга о женской сексопатологии?
– Свядоща? Да, лежит где-то.
– Мне нужно её прочитать!
– На перевод пригласили? Сексолог приезжает? Немец, австриец? Как интересно! Можно будет на лекцию попасть? Или это будет семинар?
– Нет. Просто для себя хотела почитать.
– Зачем тебе? Лучше Фрейда почитай!
– Мне нужен сексопатолог!!!
– Хорошо, хорошо! Через полчаса будет тебе Свядощ!
Буквально на следующий день позвонил тот же мужчина, извинился, сказав, что произошла ошибка. Он даже пытался объяснить, почему так произошло, но я прервала его, потому что гадкие подробности меня абсолютно не интересовали.
Марлен, кстати, выкупил куртку, преподнес ее вместе с кепи и перчатками ярко-красного цвета. Скорей всего, узнал телефон моей приятельницы у мамы и связался с ней. Я уже счет потеряла, сколько я ему должна, но точно подсчитаю, сколько. Дородовые деньги свекровушка благополучно неизвестно на что потратила (хотя известно на что – в санаторий поехала), только послеродовые я ухитрилась чудом сохранить. Еще коллеги преподнесли свой подарок в конверте. Так что я не совсем нищая!
Вспомнилась история, рассказанная приятельницей-домбристкой. Ее, тогда еще студентку консерватории, пригласил руководитель известного ансамбля на работу на время гастролей в Москве, Ленинграде и Прибалтике. Она, естественно, с великой радостью согласилась. И в московской гостинице в ее номер ввалились два оркестранта, всучили ей конверт со словами: «Маэстро сегодня придет к тебе, он просил передать тебе это.» Она с удивлением заглянула в конверт и вытащила из него сто рублей. Недолго думая, достала из своего кошелька один рубль, запихнула в конверт сто один рубль, и, вернув его парням, сказала: «Передайте маэстро, что принять его не могу и вручите ему подарок от меня!»
Маэстро вынужден был терпеть ее с зубовным скрежетом до конца гастролей, потом с треском уволил. «Вот до чего доводит чванство, желание щегольнуть своей щедростью, показать это всем! Наверно парни кому-то выдали эту историю, но на следующий день на меня многие поглядывали с одобрением и даже с восхищением. Если бы плешивый дурак пришел ко мне без помпы, без посыльных, то получил бы лишь пинок в пах и плевок в морду, и никто бы ничего не узнал! А так не получился спектакль о щедром господине и нищей и жадной служанке» - возмущалась девушка.
«Если наши греховные отношения плавно перейдут в законные брачные, то ничего я, понятное дело, возвращать не буду. А если вдруг у нас будет осечка, и придется расстаться, то и я верну всё до копеечки и сотню щедро накину сверху» – думала я.
– Мне очень нравится тебя наряжать – как новогоднюю ёлочку. Но мне не нравятся хороводы вокруг тебя, - сознался Марлен.
– Ясно. Мой удел – сидеть дома, следить за ребенком, строчить между делом статьи и ублажать тебя.
– Не так радикально! Но я ведь не слепой, вижу, как ты тщательно подводишь глаза, укладываешь волосы, подбираешь цвет помады, выбираешь одежду, когда собираешься на выход. Прямо убить тебя хочу!
– Я должна, не умывшись, не почистив зубы, в домашнем платье вываливаться на улицу? Не хочу ходить чучелом! Убей меня, но не расчленяй, а забальзамируй, как Сталина, а потом посади на дачном участке - как гнома! И сознайся, зачем ты выбрал кепи и перчатки такого вызывающего цвета? Все ведь будут пялиться на меня.
– Тебе идет красный цвет.
– Это называется провокацией! Потом будешь упрекать, что привлекаю нескромные взгляды. Кстати, я ведь отказалась от сапог, а ты мне их в шкаф подбросил. Я не собираюсь быть в положении хищной содержанки! Пойми, я хоть и люблю красивые модные вещи, но никогда не теряю из-за них голову и умею соизмерять свои аппетиты, желания, потребности с собственными финансовыми возможностями.
– Какая ты разумная!
– С каких пор это стало недостатком?!
* * *
Ещё один случай, но, к счастью, не такой неприятный. Это было после моей защиты докторской в Москве. В последний день уже перед отъездом в Алма-Ату в фойе гостиницы незнакомый мужчина окликнул меня по имени. Я внимательно всмотрелась в его лицо, а потом с воплем «Димка!» бросилась к нему на шею.
Тут подошли мои родители и тоже стали обнимать его. Марлен с некоторым удивлением смотрел на эту сцену. Родители решили не идти в ресторан, а заказать ужин в номер, чтобы все чувствовали себя свободней.
Димка был сыном друга папы, его бывшего коллеги, нашего соседа с верхнего этажа. Когда он с семьей переехал сначала в Россию, а позже в Германию, нам с Димкой было по шесть лет. Папа с другом какое-то время переписывались, потом переписка заглохла. Письма приходили через несколько месяцев вскрытые, затем небрежно заклеенные канцелярским клеем, еще чаще, как понял папа, вовсе не доходили. То же самое, видно, происходило и с нашими посланиями. Друзья стали предпочитать телефонную связь. В последнее время звонки прекратились. Папа предполагал, что это связано со здоровьем друга.
Димка считался отъявленным хулиганом, и моя мама изо всех сил пыталась препятствовать нашей дружбе, чтобы оградить меня от дурного влияния, но нас было не разлить водой. Мы стали вспоминать наши проделки.
Как-то наши родители поехали лечиться в Ессентуки, захватив с собой нас с Димкой. Сняли частный домик, уходили на лечебные процедуры, а мы с Димкой, сдружившись с местной ребятней, участвовали в набегах на сады мирных жителей. И однажды, когда мы вернулись с очередного грабежа с добычей - у меня в подоле несколько чахлых груш, у Димы трофеи побогаче: в снятой с тела футболке яблоки, груши – наткнулись на папу. Нас распирало от неуёмной гордости:
– Это мы сами наворовали!
– Моя дочь и ее дружок воры?! – он схватил меня за шиворот, Димку за ухо и велел показать место преступления.
Мы, жалкие, несчастные, стояли перед хозяином сада:
– Мы случайно нарвали в вашем саду яблок и решили их вернуть, – со слезами на глазах, с дрожью в голосе пробормотала я.
– Правду говорите! – жестко потребовал папа.
– Мы это украли у вас, простите! – громко заплакал Димка.
– Это замечательно, что вы такие честные дети, – поблагодарил нас хозяин и, улыбаясь, сунул нам по отборному яблоку.
Димка сознался, что этот случай помог ему вырасти честным человеком. Надо сказать, что это и для меня стало уроком на всю жизнь.
– А что у вас было с мороженым? – вспомнила вдруг мама с улыбкой.
А это была печальная история, подтверждение того, что преступника всегда настигнет божья кара. На нашей улице однажды начался пожар: горела будка, в которой продавали мороженое. В то время как продавщица в смятении металась, не зная, что ей делать, наши дворовые ребята уволокли бачок с мороженым и коробку с вафельными стаканчиками.
В нашем детстве пломбир был удивительно вкусным, моим детям не повезло: им не пришлось попробовать этот волшебный вкус. На чердак, где был расположен наш штаб, поднять драгоценный трофей нам силенок не хватило. Спустили бачок в подвал. И тут начался валтазаров пир! Я, единственная девочка в этой шайке обормотов, только успевала наполнять стаканчики мороженым, исполняя роль радушной хозяйки кафе.
Беда пришла, как всегда неожиданно, буквально уже на следующий день: участники оргии свалились - кто с поносом, кто с ангиной, кто с крапивницей. Меня много лет подряд тошнило при виде вафельных стаканчиков.
– Вы ведь говорили, что стали кристально честными!
– Это было до кражи яблок.
Мама со смехом вспомнила, что, находясь под домашним арестом, я и Димка через балкон обменивались письмами. Одно послание Димы она перехватила: «Иа тиба лублу!!!»
– Скажи, почему столько таких жутких ошибок?
– Потому что я тогда еще не выучил ю и я.
– А перед отъездом из Казахстана явился к нам с пустым чемоданом и попросил сложить нужные вещи Армаши, потому что женишься на ней и увезешь с собой. «Не беспокойтесь, ей со мной будет всегда весело!» – клятвенно пообещал ты.
– Кто бы сомневался, – засмеялся папа, - весёленькая парочка получилась бы!
Димка рассказывал о себе – женат, сыну два года, о родителях – отца потеряли полгода назад, мать жива, переехала к Димке, расспрашивал о соседях, родном городе, о нашей жизни. Мама отправляла письмо с сообщением о смерти отца.
– До нас оно не дошло, – с грустью ответил папа.
Димка стал вспоминать, как нас брали на охоту и рыбалку, как мы учились стрелять, как наши отцы готовили еду небывалыми, как казалось нам, способами. Утку потрошили, убирали голову, изнутри солили, перчили, обмазывали её густо, необщипанную, глиной и бросали в догорающие угли. Когда утка была готова, она свистела. Я, например, так и не поняла, как они делали этот свисток из глины. Спекшуюся глину отрывали вместе с пухом и перьями. Вкусно невероятно! Я напомнила, как однажды зарезали барашка, купленного в степи у пастуха, мясо отделяли от костей, хорошо промыли желудок, заполняли его мясом, налили туда воду, подвесили над костром и варили, будто в котелке. Вкуснятина изумительная!
– Ты мне никогда это не рассказывала, – удивленно сказал Марлен.
– Так ты никогда особо и не интересовался этим, я ведь много раз готовила непотрошеную и неочищенную от чешуи рыбу под солью и говорила, что это папин способ, что у него в запасе есть всякие другие приемы.
– Значит, следующая охота в компании с Алеке, и обязательно возьмем ещё с собой барашка.
– Можете с барашком и меня захватить с собой! – напросилась я.
В самолете мой благоверный сказал:
– Я-то наивно верил, что ты с пеленок была идеальной девочкой, паинькой.
– Я и сейчас далека от идеала, – ответила я.
– Знаешь, я немного завидовал этому парню, – сознался он.
– Почему?
–Ты никогда так бурно не радовалась, когда мы встречались после командировок.
– Так мы же не расставались на 20 с лишним лет!
Глава 19. Кто кого?
Глава 19
Кто кого?
Асем
Бабуль,
можешь не отмахиваться, не отнекиваться, но ты у нас тщеславная. Вот как ты смогла переносить то, что дедушка во всем опережает тебя? Хоть ты и доктор наук, а дедушка всего лишь кандидат наук, но он известен, а о тебе знают только в твоем узком филологическом кругу. И ты обращала внимание, что когда незнакомых людей знакомят с вами, то сначала представляют дедушку как известного в стране хирурга, а потом тебя, как его жену, и, как бы между прочим, добавляют, что ты доктор наук.
Ай да я! Сумела всё высказать, что хотела, без слёз и истерики. Я ведь ничего сверхъестественного в отношениях не ожидала и не требовала. Просто я убеждена, что их основой должны быть любовь, симпатия, уважение, доверие, честность, бескорыстность и верность. Слишком много компонентов? Ровно семь. Священное число. Он сильно обидел меня своим недоверием: посчитал, что я способна на измену с первым встречным, хотя, конечно, имел на это, наверно, полное право, ведь я замуж вышла, можно сказать, за первого встречного, и ему отдалась буквально через неделю после случайного знакомства, как самая заурядная уличная шлюха, продемонстрировав сверхлегкомысленность и сверхлегкодоступность. Чего я могла ожидать от породистого осеменителя?!
Сказала, что и в будущем я не собираюсь отказываться от приглашений на синхронные и линейные переводы, чтобы, во-первых, не потерять навыки: здесь конференции и встречи бывают не так часто, как в Москве, и приглашают часто на них не за компетентность, а по знакомству, по блату. Во-вторых, это неплохой способ подрабатывать, и я буду им пользоваться, потому что не хочу быть тяжелым камнем на шее у родителей, хочу, чтобы они имели возможность накопить больше средств до выхода папы на пенсию, так как у меня нет твердой уверенности, что сумею в будущем их должным образом материально поддерживать. В-третьих, мне нужно накопить какие-то средства для будущего, чтобы обеспечить беззаботное детство моей дочери, она ни в коем случае не должна почувствовать себя обделенной полусиротой. Кроме того, нужны будут деньги и для достойного высшего образования ребенка.
Я подсчитала, сколько он потратил на меня. Я в подачках не нуждаюсь. Прямо сейчас я не могу всё вернуть. Но сапоги он может сразу забрать, их я не носила и даже не примеряла. За детскую мебель я через неделю расплачусь, я уже кое-какие деньги наскребла, чуть-чуть не хватает.
Я не понимаю беспечности его бывшей беременной подруги или любовницы, или кем она там является ему. Возможно, это способ привязать к себе мужчину, но мне жалко будущего ребенка, он ведь ни в чем не виноват, и я не хочу брать грех на свою душу, испортив ему жизнь, ведь каждому малышу нужна нормальная полная семья. А меня, болезную, жалеть не нужно! Я в ничьей жалости не нуждаюсь!
– Твоя позиция правильная, она мне понятна. Но пойми, что никакой беременной от меня бывшей не существует. Я догадываюсь, кто занялся устранением тебя.
– Получается, что это у меня есть личные враги? Кому я могла так насолить?
– Нет, просто один мой знакомый с давних времён хочет пристроить свою непутевую сестру. Я всё устаканю. Если она беременна, то не от меня. Я даже ни разу не был с ней близок.
- Ты что, слывешь среди знакомых таким простачком, что тебя можно запросто женить по их желанию?
- Получается, что да! – усмехнулся он. - Но имей в виду, планы наши не меняются, от меня ты никуда не уходишь, меня не выгоняешь, ни на какую работу преждевременно ты не выходишь, мирно растишь ребенка до года, спокойно занимаешься своей диссертацией, если тебя приглашают, выходишь на устные переводы, если тебе нужно, покупаешь, не раздумывая, не глядя на цену, любые понравившиеся шмотки.
Неужели я сумела пережить без инсульта такой богатый событиями конец недели? За что? Вроде достаточно тумаков и подзатыльников от жизни получила, а она мне ещё и пинки под зад надавала! Известие о сексуальной измене партнера и о беременности его бывшей, собственная беременность и болезненная потеря будущего ребенка, боль во всём теле и смачные синяки, разочарование в жизни ввели меня в анабиозное состояние. Прежде чем в него войти, я голосом умирающего ангела попросила Марлена незаметно для мамы вынести результат нашего общего греха из дома и похоронить где-то за городом. Выбросить его в мусорный контейнер – настоящее кощунство!
Глава 18. Что день грядущий принесёт?
Глава 18
Что день грядущий принесёт?
И совсем как Скарлетт, стойкая героиня «Унесённых ветром», решаю подумать обо всём завтра. Сегодня я просто была не в состоянии шевелить мозгами. Мозгами шевелить я не могла, может, и потому, что их у меня просто-напросто не было, но губами шлёпать пришлось. Прибежала взволнованная Саламат.
– Армашка, что с тобой, милая? Ты надолго залегла в постель? Тебе что-нибудь нужно? Что тебе принести?
– Салка, ты у меня самая лучшая подруга, прима, элитная, можно сказать! Мне очень нужно, очень!
– Что? Говори!
– Помнишь, ты говорила, что у тебя есть книга о женской сексопатологии?
– Свядоща? Да, лежит где-то.
– Мне нужно её прочитать!
– На перевод пригласили? Сексолог приезжает? Немец, австриец? Как интересно! Можно будет на лекцию попасть? Или это будет семинар?
– Нет. Просто для себя хотела почитать.
– Зачем тебе? Лучше Фрейда почитай!
– Мне нужен сексопатолог!!!
– Хорошо, хорошо! Через полчаса будет тебе Свядощ!
Буквально на следующий день позвонил тот же мужчина, извинился, сказав, что произошла ошибка. Он даже пытался объяснить, почему так произошло, но я прервала его, потому что гадкие подробности меня абсолютно не интересовали.
Марлен, кстати, выкупил куртку, преподнес ее вместе с кепи и перчатками ярко-красного цвета. Скорей всего, узнал телефон моей приятельницы у мамы и связался с ней. Я уже счет потеряла, сколько я ему должна, но точно подсчитаю, сколько. Дородовые деньги свекровушка благополучно неизвестно на что потратила (хотя известно на что – в санаторий поехала), только послеродовые я ухитрилась чудом сохранить. Еще коллеги преподнесли свой подарок в конверте. Так что я не совсем нищая!
Вспомнилась история, рассказанная приятельницей-домбристкой. Ее, тогда еще студентку консерватории, пригласил руководитель известного ансамбля на работу на время гастролей в Москве, Ленинграде и Прибалтике. Она, естественно, с великой радостью согласилась. И в московской гостинице в ее номер ввалились два оркестранта, всучили ей конверт со словами: «Маэстро сегодня придет к тебе, он просил передать тебе это.» Она с удивлением заглянула в конверт и вытащила из него сто рублей. Недолго думая, достала из своего кошелька один рубль, запихнула в конверт сто один рубль, и, вернув его парням, сказала: «Передайте маэстро, что принять его не могу и вручите ему подарок от меня!»
Маэстро вынужден был терпеть ее с зубовным скрежетом до конца гастролей, потом с треском уволил. «Вот до чего доводит чванство, желание щегольнуть своей щедростью, показать это всем! Наверно парни кому-то выдали эту историю, но на следующий день на меня многие поглядывали с одобрением и даже с восхищением. Если бы плешивый дурак пришел ко мне без помпы, без посыльных, то получил бы лишь пинок в пах и плевок в морду, и никто бы ничего не узнал! А так не получился спектакль о щедром господине и нищей и жадной служанке» - возмущалась девушка.
«Если наши греховные отношения плавно перейдут в законные брачные, то ничего я, понятное дело, возвращать не буду. А если вдруг у нас будет осечка, и придется расстаться, то и я верну всё до копеечки и сотню щедро накину сверху» – думала я.
– Мне очень нравится тебя наряжать – как новогоднюю ёлочку. Но мне не нравятся хороводы вокруг тебя, - сознался Марлен.
– Ясно. Мой удел – сидеть дома, следить за ребенком, строчить между делом статьи и ублажать тебя.
– Не так радикально! Но я ведь не слепой, вижу, как ты тщательно подводишь глаза, укладываешь волосы, подбираешь цвет помады, выбираешь одежду, когда собираешься на выход. Прямо убить тебя хочу!
– Я должна, не умывшись, не почистив зубы, в домашнем платье вываливаться на улицу? Не хочу ходить чучелом! Убей меня, но не расчленяй, а забальзамируй, как Сталина, а потом посади на дачном участке - как гнома! И сознайся, зачем ты выбрал кепи и перчатки такого вызывающего цвета? Все ведь будут пялиться на меня.
– Тебе идет красный цвет.
– Это называется провокацией! Потом будешь упрекать, что привлекаю нескромные взгляды. Кстати, я ведь отказалась от сапог, а ты мне их в шкаф подбросил. Я не собираюсь быть в положении хищной содержанки! Пойми, я хоть и люблю красивые модные вещи, но никогда не теряю из-за них голову и умею соизмерять свои аппетиты, желания, потребности с собственными финансовыми возможностями.
– Какая ты разумная!
– С каких пор это стало недостатком?!
* * *
Ещё один случай, но, к счастью, не такой неприятный. Это было после моей защиты докторской в Москве. В последний день уже перед отъездом в Алма-Ату в фойе гостиницы незнакомый мужчина окликнул меня по имени. Я внимательно всмотрелась в его лицо, а потом с воплем «Димка!» бросилась к нему на шею.
Тут подошли мои родители и тоже стали обнимать его. Марлен с некоторым удивлением смотрел на эту сцену. Родители решили не идти в ресторан, а заказать ужин в номер, чтобы все чувствовали себя свободней.
Димка был сыном друга папы, его бывшего коллеги, нашего соседа с верхнего этажа. Когда он с семьей переехал сначала в Россию, а позже в Германию, нам с Димкой было по шесть лет. Папа с другом какое-то время переписывались, потом переписка заглохла. Письма приходили через несколько месяцев вскрытые, затем небрежно заклеенные канцелярским клеем, еще чаще, как понял папа, вовсе не доходили. То же самое, видно, происходило и с нашими посланиями. Друзья стали предпочитать телефонную связь. В последнее время звонки прекратились. Папа предполагал, что это связано со здоровьем друга.
Димка считался отъявленным хулиганом, и моя мама изо всех сил пыталась препятствовать нашей дружбе, чтобы оградить меня от дурного влияния, но нас было не разлить водой. Мы стали вспоминать наши проделки.
Как-то наши родители поехали лечиться в Ессентуки, захватив с собой нас с Димкой. Сняли частный домик, уходили на лечебные процедуры, а мы с Димкой, сдружившись с местной ребятней, участвовали в набегах на сады мирных жителей. И однажды, когда мы вернулись с очередного грабежа с добычей - у меня в подоле несколько чахлых груш, у Димы трофеи побогаче: в снятой с тела футболке яблоки, груши – наткнулись на папу. Нас распирало от неуёмной гордости:
– Это мы сами наворовали!
– Моя дочь и ее дружок воры?! – он схватил меня за шиворот, Димку за ухо и велел показать место преступления.
Мы, жалкие, несчастные, стояли перед хозяином сада:
– Мы случайно нарвали в вашем саду яблок и решили их вернуть, – со слезами на глазах, с дрожью в голосе пробормотала я.
– Правду говорите! – жестко потребовал папа.
– Мы это украли у вас, простите! – громко заплакал Димка.
– Это замечательно, что вы такие честные дети, – поблагодарил нас хозяин и, улыбаясь, сунул нам по отборному яблоку.
Димка сознался, что этот случай помог ему вырасти честным человеком. Надо сказать, что это и для меня стало уроком на всю жизнь.
– А что у вас было с мороженым? – вспомнила вдруг мама с улыбкой.
А это была печальная история, подтверждение того, что преступника всегда настигнет божья кара. На нашей улице однажды начался пожар: горела будка, в которой продавали мороженое. В то время как продавщица в смятении металась, не зная, что ей делать, наши дворовые ребята уволокли бачок с мороженым и коробку с вафельными стаканчиками.
В нашем детстве пломбир был удивительно вкусным, моим детям не повезло: им не пришлось попробовать этот волшебный вкус. На чердак, где был расположен наш штаб, поднять драгоценный трофей нам силенок не хватило. Спустили бачок в подвал. И тут начался валтазаров пир! Я, единственная девочка в этой шайке обормотов, только успевала наполнять стаканчики мороженым, исполняя роль радушной хозяйки кафе.
Беда пришла, как всегда неожиданно, буквально уже на следующий день: участники оргии свалились - кто с поносом, кто с ангиной, кто с крапивницей. Меня много лет подряд тошнило при виде вафельных стаканчиков.
– Вы ведь говорили, что стали кристально честными!
– Это было до кражи яблок.
Мама со смехом вспомнила, что, находясь под домашним арестом, я и Димка через балкон обменивались письмами. Одно послание Димы она перехватила: «Иа тиба лублу!!!»
– Скажи, почему столько таких жутких ошибок?
– Потому что я тогда еще не выучил ю и я.
– А перед отъездом из Казахстана явился к нам с пустым чемоданом и попросил сложить нужные вещи Армаши, потому что женишься на ней и увезешь с собой. «Не беспокойтесь, ей со мной будет всегда весело!» – клятвенно пообещал ты.
– Кто бы сомневался, – засмеялся папа, - весёленькая парочка получилась бы!
Димка рассказывал о себе – женат, сыну два года, о родителях – отца потеряли полгода назад, мать жива, переехала к Димке, расспрашивал о соседях, родном городе, о нашей жизни. Мама отправляла письмо с сообщением о смерти отца.
– До нас оно не дошло, – с грустью ответил папа.
Димка стал вспоминать, как нас брали на охоту и рыбалку, как мы учились стрелять, как наши отцы готовили еду небывалыми, как казалось нам, способами. Утку потрошили, убирали голову, изнутри солили, перчили, обмазывали её густо, необщипанную, глиной и бросали в догорающие угли. Когда утка была готова, она свистела. Я, например, так и не поняла, как они делали этот свисток из глины. Спекшуюся глину отрывали вместе с пухом и перьями. Вкусно невероятно! Я напомнила, как однажды зарезали барашка, купленного в степи у пастуха, мясо отделяли от костей, хорошо промыли желудок, заполняли его мясом, налили туда воду, подвесили над костром и варили, будто в котелке. Вкуснятина изумительная!
– Ты мне никогда это не рассказывала, – удивленно сказал Марлен.
– Так ты никогда особо и не интересовался этим, я ведь много раз готовила непотрошеную и неочищенную от чешуи рыбу под солью и говорила, что это папин способ, что у него в запасе есть всякие другие приемы.
– Значит, следующая охота в компании с Алеке, и обязательно возьмем ещё с собой барашка.
– Можете с барашком и меня захватить с собой! – напросилась я.
В самолете мой благоверный сказал:
– Я-то наивно верил, что ты с пеленок была идеальной девочкой, паинькой.
– Я и сейчас далека от идеала, – ответила я.
– Знаешь, я немного завидовал этому парню, – сознался он.
– Почему?
–Ты никогда так бурно не радовалась, когда мы встречались после командировок.
– Так мы же не расставались на 20 с лишним лет!
Глава 19. Кто кого?
Глава 19
Кто кого?
Асем
Бабуль,
можешь не отмахиваться, не отнекиваться, но ты у нас тщеславная. Вот как ты смогла переносить то, что дедушка во всем опережает тебя? Хоть ты и доктор наук, а дедушка всего лишь кандидат наук, но он известен, а о тебе знают только в твоем узком филологическом кругу. И ты обращала внимание, что когда незнакомых людей знакомят с вами, то сначала представляют дедушку как известного в стране хирурга, а потом тебя, как его жену, и, как бы между прочим, добавляют, что ты доктор наук.
