- Карандаш и бумагу обещал! – крикнула я в дверь.
В двери открылось окошечко и, прямо на грязный пол камеры, свалились белые листы офисной бумаги и карандаш с выдвижным грифелем. За дверью слышался бубнежь Драгунского – видимо давал жесткие указания охране. Будут стращать! Главное продержаться семь, нет, уже шесть часов, а то и меньше. А как определить время-то. Часов у меня нет, окна здесь тоже нет. Ладно, будем определять по затекшему телу.
Итак, стул привинчен к полу, как, впрочем, и стол. Сидеть не удобно – как на жердочке, стол далековато. Ладно. Сальвадор Дали вообще, прежде чем создавать свои шедевры, раздевался до нага и надевал неудобные туфли. Буду как Дали, – неудобно ваять свой шедевр!
Мысли опережали руки. Приходилось сокращать слова и текст напоминал скорее конспект, нежели литературные вирши. Главное все идеи зафиксировать! А может похулиганить и назвать Караваеву Кардиналом? Не, Хоттабыч меня прихлопнет. Сказал же – забыть!
В камере было сыро и я начала мерзнуть, а когда я мерзну, мне хочется в туалет. Чая еще надулась! Черт! Я прикинула, как бы добраться до видеокамеры. Потолки высокие, без стола или стула не дотянусь. В моем арсенале бумага, карандаш и минут двадцать терпения. Лучше, чем ничего.
Я взяла лист бумаги подошла к умывальнику. Бумагу мне дали качественную, плотную, что в моем случае было на руку. Открыв кран с водой, я подставила лист бумаги под струю и дождалась, когда она основательно промокнет. Затем я сняла один кед, к подошве приложила сухой лист, сверху положила мокрый и представляя себя Майклом Джорданом швырнула «бутерброд» в глазок видеокамеры трехочковым броском. Мокрый лист залип на камере вместе с прилипшим к нему сухим, а кед благополучно впечатав «шторку» свалился на пол.
- Вот и чудно, - улыбнулась я и в темпе вальса пристроилась на унитаз. Дверь открылась в тот момент, когда я застегивала джинсы.
К служебному входу в бар подъехал фургон с надписью: «Элитный алкоголь». Водитель и пассажир не спеша вышли из кабины и сразу срисовали двух банкирских топтунов.
- Еще должен быть, как минимум один. Ты его видишь? – почти шепотом спросил водитель у пассажира.
- Пока нет, - пассажир потянулся и начал лениво открывать створки фургона. – может пока этих снимем, а на движуху и другие среагируют?
- Давай, по коленям из травмата, а дальше разберемся.
Пассажир наполовину залез в фургон, достал коробку с алкоголем и поставил на асфальт. Зазор между днищем и проезжей частью отлично открывал конечности банкирский бойцов. Два точных выстрела и парни рухнули как подкошенные, даже не сразу сообразив, что произошло.
Водитель внимательно оглядывал пустынный двор. В припаркованном опеле слегка развернулось зеркало заднего вида. Водитель улыбнулся и направился прямо к нему.
Серый невзрачный человек в скрюченной позе, полулежа на переднем сидении опеля наблюдал за суетой во дворе. Ему не хватило ровно доли секунды, чтобы принять оборонительную позу и отразить нападение, приближающегося к нему водителя. Три точных выстрела – один в стекло, которое мгновенно превратилось в бисер и два в плечевые суставы. Серый человек взвыл от боли, но пошевелиться так и не смог.
Пассажир успокоил до бессознательного состояния двух молодцов, которые пытались добраться до оружия и еще «посопротивляться», но у них не вышло, и загрузил их, по очереди, в фургон.
- Вроде все, - удовлетворенно осмотрел двор водитель.
- Вроде да, - согласился пассажир.
Мужчины закрыли фургон и вошли в бар. Хоттабыч, в окне соседнего дома, удовлетворенно хмыкнул, достал рацию и сказал:
- Все в сборе. Два бойца и хозяин. Бойцы – профи.
- Получкина, на выход! – рявкнул охранник, в очередной раз вошедший в мою обитель.
Я, к этому моменту вжилась в роль узника и, как видела в кино, подошла к стене, уткнулась в нее носом и завела руки за спину. Охранник заржал.
- Собирай свои писульки и свободна!
Я, от счастья, бросилась на шею охраннику и чмокнула его в щеку. Он, по инерции хотел мне врезать, но во время остановился. Поэтому мое лирическое отступление было в двух актах. Сначала я нарвалась на «захват и залом рук», но потом все же добралась до щеки.
Мы вышли в коридор и неожиданно столкнулись с процессией – с закованными в наручники руками шел Маркер, в сопровождении двух охранников и мужика в синем костюме. Маркер на секунду остановил свой взгляд на моей персоне и прошипел:
- Будь ты проклята!
- И тебе не болеть! – ответила я и обратилась к охраннику, который сопровождал меня. – А его куда?
- Понятия не имею. И тебе с вопросами лезть не советую!
Я примерно помнила, где выход, но мой конвоир свернул немного в другую сторону и вызвал лифт.
- Тебе на верх, - сказал охранник, когда створки лифта открылись, улыбнулся и козырнул. Я приуныла.
- На допрос?
- Ну, почти. Удачи!
Кабина лифта была достаточно странная. На панели кнопок было только три – «вверх», «вниз» и «связь». Я нажала «вверх», ниже уже не куда, и двери кабины мягко закрылись. Вверху меня встречал молодой парень, в гражданском костюме и с широкой улыбкой на физиономии.
- Пойдемте, Александра Кирилловна, вас ждут! – сотрудник аккуратно взял меня под локоток и повел по коридору устланному ковровой дорожкой.
Мы вошли в приемную, которая располагалась перед кабинетом с массивными деревянными дверями. Выглядело все очень помпезно и внушительно. Я немного занервничала. Сотрудник открыл дверь кабинета и подтолкнул меня внутрь.
За массивным письменным столом сидел статный седой мужчина. На стульях за столом для совещаний сидели старики – разбойники всем составом, Драгунский и Сергей. Все были расслаблены и над чем-то смеялись. При моем появлении, седой мужчина встал и вышел из-за стола, направляясь в мою сторону, а остальные замолчали, внимательно уставившись на меня.
- Здрасьте, - испуганно поздоровалась я и добавила, не знаю зачем. – Арестованная Получкина прибыла. Седой снисходительно улыбнулся, остальные в голос заржали.
- Генерал-полковник Соколов Иван Федорович, - представился седой и протянул мне руку. Я автоматически протянула свою, дрожащую мелкой дрожью.
- Александра Кирилловна, позвольте мне поблагодарить вас за содействие и неоценимую помощь в раскрытии целой сети преступлений и поимке преступной группы. А также вручить вам почетную грамоту и путевку в ведомственный санаторий на побережье черного моря!
Я непонимающе хлопала глазами и трясла руку генерала, в которую вцепилась мертвой хваткой.
- Саша, расслабься! Все закончилось! – встал из-за стола Достоевский, подошел к нам и отцепил меня от генерала.
- Да? Точно? – я обняла Достоевского, уткнулась ему в грудь и разрыдалась.
- Точно, точно! Ну! Отставить сопли-слезы! Ты же боец! – Достоевский гладил меня по голове. - Нас Екатерина Андреевна дома с праздничным ужином ждет. Приглашены все!
- С удовольствием бы составил вам компанию, но, к сожалению, дела! – сказал генерал.
- Я тоже пас, - добавил Драгунский. – Мне тонну отчетов к завтрашнему дню составить надо.
Домой я вернулась только на следующий день. Василия Алибабаевича решили оставить у Федора Михайловича с Екатериной Андреевной, так как через неделю у меня внеплановый отпуск в санаторий и кошку все равно пристраивать на 21 день.
За неделю до поездки мне необходимо было закончить роман и сдать в издательство, поэтому я планировала погрузиться в работу. Драгунский не звонил и не писал. Не то чтобы это раздражало, но… Ладно, закончу с романом, перейду на Драгунского. Крови я с него выпила – море. Надо бы извиниться, хотя бы…
Когда все части романа были собраны, как пазл, остался один нерешенный паталогоанатомический вопрос.
- Федор Михайлович, добрый день, не отвлекаю? – позвонила я Достоевскому в надежде на помощь.
- Ни в коем случае! Как ты, Сашенька?
- Все хорошо. только буксую с романом. У вас, случайно, патологоанатома знакомого нет? Консультация нужна.
- Судмедэксперт есть. Пойдет?
- А это не одно и то же?
- Почти.
- Тебе как проконсультироваться надо? Просто спросить или еще и посмотреть?
- А что, еще и посмотреть можно!? – я аж подпрыгнула.
- Тебе… можно!
Через час за мной заехал Федор Михайлович и повез меня «знакомиться со смертью». От счастья я вылетела из дома, забыв прихватить телефон.
Мы приехали по до боли знакомому адресу на Лубянке. Немного покружили по переулкам и, предъявив пропуск въехали во двор с помещениями хозяйственного назначения. Небольшое, отдельно стоящее здание и уютный дворик с аккуратными кустиками и клумбами. Возле входа, на скамейке сидел пожилой мужчина кавказского происхождения в медицинском спец-обмундировании и курил.
- Вардан Ашотович! Приветствую! – поздоровался Достоевский, а я добавила «Здравствуйте».
- ААА! Рад! Ара рад видеть в добром здравии! Какое прелестное создание ты сюда привез! Ах, не место тебе здесь, ахчи!
- Вардан! Это прелестное создание укокошило целую преступную сеть, она не из пугливых и по делу.
- Вах! – развел руками судмедэксперт и слегка поклонился в мою сторону. Я смутилась и даже немного покраснела.
- Я вас тут на часок оставлю, моя консервный завод дома устроила, надо чертовы банки привезти!
- Екатерине Андреевне ручки поцелуй. А мы тут пообщаемся, Ара! Не переживай.
Я села рядом на лавочку и закурила.
- Страшно? – кивнул в сторону входной двери Вардан Ашотович. Я кивнула в знак согласия и вытащила блокнот с вопросами.
- Вардан Ашотович, - начала я.
Но тут во двор въехала газель с затемненными окнами и стала парковаться задом ко входу. Я, примерно представляя, что сейчас увижу, боролась с желанием сорваться с места или хотя бы зажмуриться.
- Ара! Клиента прими! – крикнул водитель.
Задние двери газели открылись, и я увидела медицинские носилки, на которых лежал труп. Вот этого я не ожидала! Черный пакет – да! А тело «а-ля натурель» - нет. Меня затрясло. Тело было мужское, местами окровавленное, пыльно-серого цвета.
- П-почему он серенький? – спросила я заикаясь.
- Ахчи, у нас тут всякие и серенькие, и синенькие, и красненькие и коричневенькие… Смотреть будешь? – не отрываясь от папки с документами, ответил Вардан Ашотович.
- Нет! – быстро ответила я и для убедительности помотала головой. Я даже внутрь не пойду!
Екатерина Андреевна стерилизовала банки с огурцами старым проверенным способом. В объемной кастрюле в кипящей воде стояли баллоны с огурцами и мерно побулькивали. Екатерина Андреевна металлическими щипцами вынимала баллон из кастрюли и закатывала крышку специальным устройством. На очередном баллоне раздался телефонный звонок. От неожиданности банка выскользнула из щипцов и грохнулась на пол. Кипящий рассол с огурцами и осколками брызнул на ноги Екатерины Андреевны, и она взвыла от боли. Телефон не унимался, поэтому вздыхая и охая, на звонок Екатерина Андреевна все-таки ответила.
- Ох, Алло!
- Добрый день, Екатерина Андреевна, это Драгунский. Вы, случайно не знаете, где Саша?
- Ой, ужас какой, - вздыхала Екатерина Андреевна, рассматривая покрасневшие ноги и безобразие на полу. – В морге у вас твоя Саша! Ой! Кошмар! Не до тебя сейчас, Кирилл. Боже, как же так! – и повесила трубку.
Драгунский медленно положил телефон и уставился в одну точку. Этого не может быть! Это ошибка! Дрожащей рукой он нашел номер Вардана Ашотовича и нажал вызов.
- Да, дорогой! Чем обязан? – услышал Кирилл в трубке бодрый голос судмедэксперта.
- К вам девушку привезли сегодня, Александру Кирилловну Получкину. Рост 165-168 см..
- Это писательница которая? – уточнил судмедэксперт. Драгунский отчаянно пытался унять дрожь в руках. Сердце предательски ухнуло и в ушах зашумело.
- Д-да… К-кто привез?
- Ара, Достоевский привез, минут тридцать назад. А что?
- Я… Я подойду сейчас…
После того, как тело было оприходовано, Вардан Ашотович вернулся ко мне на скамеечку, и мы под сигаретный дымок прошлись по списку моих вопросов. В этот момент позвонил Драгунский.
- Драгунский сейчас придет. Про тебя спрашивал.
- Что спрашивал?
- Кто тебя привез?
- Щас влетит и мне, и вам, и Федору Михайловичу!
Через несколько минут мы узрели силуэт Кирилла, который очень странно передвигался. Складывалось ощущение, что на ногах Драгунского пудовые гири и он еле волочет ноги. Я, на всякий случай, одела на свою физиономию максимальное дружелюбие и приготовилась к очередной порции «волшебных люлей».
Кирилл остановился и схватился за дерево, несколько секунд постоял и бодрым шагом направился в нашу сторону.
- Ара, тебе плохо? – спросил судмедэксперт, внимательно всматриваясь в лицо Драгунского. Я тоже внимательно в него всматривалась. Бледный, суровый, глаза горят нехорошим блеском. Я немного отодвинулась.
- Получкина! Чтоб тебя! ... Идиоты вы все! – Кирилл схватил меня за шкирку и одним движением поставил в вертикальное положение. Я хлопала глазами и молча смотрела на странного Драгунского. А он уставился на меня.
- Если с тобой что-то случится! То я…, то мне … - кричал мне в лицо Кирилл.
- То тебе будет скучно, - выпалила я в ответ.
- Дура! – рявкнул Кирилл и припечатал меня поцелуем.
Где-то далеко я услышала голос Вардана Ашотовича: «если что, я у себя». Наверное, теперь можно и влюбиться. Я стояла с закрытыми глазами и глупо улыбалась.
- Шурупчик, - нежно позвал меня Кирилл. – Вернись на орбиту, за тобой Федор Михайлович приехал.
Я открыла глаза и с трудом сфокусировалась. Кирилл меня все еще обнимал, смотрел мне в глаза и улыбался.
- Смертельный поцелуй… или нет, бессмертный поцелуй…, или так – поцелуй на грани жизни и смерти…
- Получкина! Поцеловал и убил, чтобы не мучиться! Дальше догадайтесь сами! – наигранно возмутился Кирилл и чмокнул меня в нос. – Вечером приеду к тебе…
В двери открылось окошечко и, прямо на грязный пол камеры, свалились белые листы офисной бумаги и карандаш с выдвижным грифелем. За дверью слышался бубнежь Драгунского – видимо давал жесткие указания охране. Будут стращать! Главное продержаться семь, нет, уже шесть часов, а то и меньше. А как определить время-то. Часов у меня нет, окна здесь тоже нет. Ладно, будем определять по затекшему телу.
Итак, стул привинчен к полу, как, впрочем, и стол. Сидеть не удобно – как на жердочке, стол далековато. Ладно. Сальвадор Дали вообще, прежде чем создавать свои шедевры, раздевался до нага и надевал неудобные туфли. Буду как Дали, – неудобно ваять свой шедевр!
Мысли опережали руки. Приходилось сокращать слова и текст напоминал скорее конспект, нежели литературные вирши. Главное все идеи зафиксировать! А может похулиганить и назвать Караваеву Кардиналом? Не, Хоттабыч меня прихлопнет. Сказал же – забыть!
В камере было сыро и я начала мерзнуть, а когда я мерзну, мне хочется в туалет. Чая еще надулась! Черт! Я прикинула, как бы добраться до видеокамеры. Потолки высокие, без стола или стула не дотянусь. В моем арсенале бумага, карандаш и минут двадцать терпения. Лучше, чем ничего.
Я взяла лист бумаги подошла к умывальнику. Бумагу мне дали качественную, плотную, что в моем случае было на руку. Открыв кран с водой, я подставила лист бумаги под струю и дождалась, когда она основательно промокнет. Затем я сняла один кед, к подошве приложила сухой лист, сверху положила мокрый и представляя себя Майклом Джорданом швырнула «бутерброд» в глазок видеокамеры трехочковым броском. Мокрый лист залип на камере вместе с прилипшим к нему сухим, а кед благополучно впечатав «шторку» свалился на пол.
- Вот и чудно, - улыбнулась я и в темпе вальса пристроилась на унитаз. Дверь открылась в тот момент, когда я застегивала джинсы.
Глава 30
К служебному входу в бар подъехал фургон с надписью: «Элитный алкоголь». Водитель и пассажир не спеша вышли из кабины и сразу срисовали двух банкирских топтунов.
- Еще должен быть, как минимум один. Ты его видишь? – почти шепотом спросил водитель у пассажира.
- Пока нет, - пассажир потянулся и начал лениво открывать створки фургона. – может пока этих снимем, а на движуху и другие среагируют?
- Давай, по коленям из травмата, а дальше разберемся.
Пассажир наполовину залез в фургон, достал коробку с алкоголем и поставил на асфальт. Зазор между днищем и проезжей частью отлично открывал конечности банкирский бойцов. Два точных выстрела и парни рухнули как подкошенные, даже не сразу сообразив, что произошло.
Водитель внимательно оглядывал пустынный двор. В припаркованном опеле слегка развернулось зеркало заднего вида. Водитель улыбнулся и направился прямо к нему.
Серый невзрачный человек в скрюченной позе, полулежа на переднем сидении опеля наблюдал за суетой во дворе. Ему не хватило ровно доли секунды, чтобы принять оборонительную позу и отразить нападение, приближающегося к нему водителя. Три точных выстрела – один в стекло, которое мгновенно превратилось в бисер и два в плечевые суставы. Серый человек взвыл от боли, но пошевелиться так и не смог.
Пассажир успокоил до бессознательного состояния двух молодцов, которые пытались добраться до оружия и еще «посопротивляться», но у них не вышло, и загрузил их, по очереди, в фургон.
- Вроде все, - удовлетворенно осмотрел двор водитель.
- Вроде да, - согласился пассажир.
Мужчины закрыли фургон и вошли в бар. Хоттабыч, в окне соседнего дома, удовлетворенно хмыкнул, достал рацию и сказал:
- Все в сборе. Два бойца и хозяин. Бойцы – профи.
***
- Получкина, на выход! – рявкнул охранник, в очередной раз вошедший в мою обитель.
Я, к этому моменту вжилась в роль узника и, как видела в кино, подошла к стене, уткнулась в нее носом и завела руки за спину. Охранник заржал.
- Собирай свои писульки и свободна!
Я, от счастья, бросилась на шею охраннику и чмокнула его в щеку. Он, по инерции хотел мне врезать, но во время остановился. Поэтому мое лирическое отступление было в двух актах. Сначала я нарвалась на «захват и залом рук», но потом все же добралась до щеки.
Мы вышли в коридор и неожиданно столкнулись с процессией – с закованными в наручники руками шел Маркер, в сопровождении двух охранников и мужика в синем костюме. Маркер на секунду остановил свой взгляд на моей персоне и прошипел:
- Будь ты проклята!
- И тебе не болеть! – ответила я и обратилась к охраннику, который сопровождал меня. – А его куда?
- Понятия не имею. И тебе с вопросами лезть не советую!
Я примерно помнила, где выход, но мой конвоир свернул немного в другую сторону и вызвал лифт.
- Тебе на верх, - сказал охранник, когда створки лифта открылись, улыбнулся и козырнул. Я приуныла.
- На допрос?
- Ну, почти. Удачи!
Кабина лифта была достаточно странная. На панели кнопок было только три – «вверх», «вниз» и «связь». Я нажала «вверх», ниже уже не куда, и двери кабины мягко закрылись. Вверху меня встречал молодой парень, в гражданском костюме и с широкой улыбкой на физиономии.
- Пойдемте, Александра Кирилловна, вас ждут! – сотрудник аккуратно взял меня под локоток и повел по коридору устланному ковровой дорожкой.
Мы вошли в приемную, которая располагалась перед кабинетом с массивными деревянными дверями. Выглядело все очень помпезно и внушительно. Я немного занервничала. Сотрудник открыл дверь кабинета и подтолкнул меня внутрь.
За массивным письменным столом сидел статный седой мужчина. На стульях за столом для совещаний сидели старики – разбойники всем составом, Драгунский и Сергей. Все были расслаблены и над чем-то смеялись. При моем появлении, седой мужчина встал и вышел из-за стола, направляясь в мою сторону, а остальные замолчали, внимательно уставившись на меня.
- Здрасьте, - испуганно поздоровалась я и добавила, не знаю зачем. – Арестованная Получкина прибыла. Седой снисходительно улыбнулся, остальные в голос заржали.
- Генерал-полковник Соколов Иван Федорович, - представился седой и протянул мне руку. Я автоматически протянула свою, дрожащую мелкой дрожью.
- Александра Кирилловна, позвольте мне поблагодарить вас за содействие и неоценимую помощь в раскрытии целой сети преступлений и поимке преступной группы. А также вручить вам почетную грамоту и путевку в ведомственный санаторий на побережье черного моря!
Я непонимающе хлопала глазами и трясла руку генерала, в которую вцепилась мертвой хваткой.
- Саша, расслабься! Все закончилось! – встал из-за стола Достоевский, подошел к нам и отцепил меня от генерала.
- Да? Точно? – я обняла Достоевского, уткнулась ему в грудь и разрыдалась.
- Точно, точно! Ну! Отставить сопли-слезы! Ты же боец! – Достоевский гладил меня по голове. - Нас Екатерина Андреевна дома с праздничным ужином ждет. Приглашены все!
- С удовольствием бы составил вам компанию, но, к сожалению, дела! – сказал генерал.
- Я тоже пас, - добавил Драгунский. – Мне тонну отчетов к завтрашнему дню составить надо.
***
Домой я вернулась только на следующий день. Василия Алибабаевича решили оставить у Федора Михайловича с Екатериной Андреевной, так как через неделю у меня внеплановый отпуск в санаторий и кошку все равно пристраивать на 21 день.
За неделю до поездки мне необходимо было закончить роман и сдать в издательство, поэтому я планировала погрузиться в работу. Драгунский не звонил и не писал. Не то чтобы это раздражало, но… Ладно, закончу с романом, перейду на Драгунского. Крови я с него выпила – море. Надо бы извиниться, хотя бы…
Когда все части романа были собраны, как пазл, остался один нерешенный паталогоанатомический вопрос.
- Федор Михайлович, добрый день, не отвлекаю? – позвонила я Достоевскому в надежде на помощь.
- Ни в коем случае! Как ты, Сашенька?
- Все хорошо. только буксую с романом. У вас, случайно, патологоанатома знакомого нет? Консультация нужна.
- Судмедэксперт есть. Пойдет?
- А это не одно и то же?
- Почти.
- Тебе как проконсультироваться надо? Просто спросить или еще и посмотреть?
- А что, еще и посмотреть можно!? – я аж подпрыгнула.
- Тебе… можно!
Через час за мной заехал Федор Михайлович и повез меня «знакомиться со смертью». От счастья я вылетела из дома, забыв прихватить телефон.
Мы приехали по до боли знакомому адресу на Лубянке. Немного покружили по переулкам и, предъявив пропуск въехали во двор с помещениями хозяйственного назначения. Небольшое, отдельно стоящее здание и уютный дворик с аккуратными кустиками и клумбами. Возле входа, на скамейке сидел пожилой мужчина кавказского происхождения в медицинском спец-обмундировании и курил.
- Вардан Ашотович! Приветствую! – поздоровался Достоевский, а я добавила «Здравствуйте».
- ААА! Рад! Ара рад видеть в добром здравии! Какое прелестное создание ты сюда привез! Ах, не место тебе здесь, ахчи!
- Вардан! Это прелестное создание укокошило целую преступную сеть, она не из пугливых и по делу.
- Вах! – развел руками судмедэксперт и слегка поклонился в мою сторону. Я смутилась и даже немного покраснела.
- Я вас тут на часок оставлю, моя консервный завод дома устроила, надо чертовы банки привезти!
- Екатерине Андреевне ручки поцелуй. А мы тут пообщаемся, Ара! Не переживай.
Я села рядом на лавочку и закурила.
- Страшно? – кивнул в сторону входной двери Вардан Ашотович. Я кивнула в знак согласия и вытащила блокнот с вопросами.
- Вардан Ашотович, - начала я.
Но тут во двор въехала газель с затемненными окнами и стала парковаться задом ко входу. Я, примерно представляя, что сейчас увижу, боролась с желанием сорваться с места или хотя бы зажмуриться.
- Ара! Клиента прими! – крикнул водитель.
Задние двери газели открылись, и я увидела медицинские носилки, на которых лежал труп. Вот этого я не ожидала! Черный пакет – да! А тело «а-ля натурель» - нет. Меня затрясло. Тело было мужское, местами окровавленное, пыльно-серого цвета.
- П-почему он серенький? – спросила я заикаясь.
- Ахчи, у нас тут всякие и серенькие, и синенькие, и красненькие и коричневенькие… Смотреть будешь? – не отрываясь от папки с документами, ответил Вардан Ашотович.
- Нет! – быстро ответила я и для убедительности помотала головой. Я даже внутрь не пойду!
***
Екатерина Андреевна стерилизовала банки с огурцами старым проверенным способом. В объемной кастрюле в кипящей воде стояли баллоны с огурцами и мерно побулькивали. Екатерина Андреевна металлическими щипцами вынимала баллон из кастрюли и закатывала крышку специальным устройством. На очередном баллоне раздался телефонный звонок. От неожиданности банка выскользнула из щипцов и грохнулась на пол. Кипящий рассол с огурцами и осколками брызнул на ноги Екатерины Андреевны, и она взвыла от боли. Телефон не унимался, поэтому вздыхая и охая, на звонок Екатерина Андреевна все-таки ответила.
- Ох, Алло!
- Добрый день, Екатерина Андреевна, это Драгунский. Вы, случайно не знаете, где Саша?
- Ой, ужас какой, - вздыхала Екатерина Андреевна, рассматривая покрасневшие ноги и безобразие на полу. – В морге у вас твоя Саша! Ой! Кошмар! Не до тебя сейчас, Кирилл. Боже, как же так! – и повесила трубку.
***
Драгунский медленно положил телефон и уставился в одну точку. Этого не может быть! Это ошибка! Дрожащей рукой он нашел номер Вардана Ашотовича и нажал вызов.
- Да, дорогой! Чем обязан? – услышал Кирилл в трубке бодрый голос судмедэксперта.
- К вам девушку привезли сегодня, Александру Кирилловну Получкину. Рост 165-168 см..
- Это писательница которая? – уточнил судмедэксперт. Драгунский отчаянно пытался унять дрожь в руках. Сердце предательски ухнуло и в ушах зашумело.
- Д-да… К-кто привез?
- Ара, Достоевский привез, минут тридцать назад. А что?
- Я… Я подойду сейчас…
***
После того, как тело было оприходовано, Вардан Ашотович вернулся ко мне на скамеечку, и мы под сигаретный дымок прошлись по списку моих вопросов. В этот момент позвонил Драгунский.
- Драгунский сейчас придет. Про тебя спрашивал.
- Что спрашивал?
- Кто тебя привез?
- Щас влетит и мне, и вам, и Федору Михайловичу!
Через несколько минут мы узрели силуэт Кирилла, который очень странно передвигался. Складывалось ощущение, что на ногах Драгунского пудовые гири и он еле волочет ноги. Я, на всякий случай, одела на свою физиономию максимальное дружелюбие и приготовилась к очередной порции «волшебных люлей».
Кирилл остановился и схватился за дерево, несколько секунд постоял и бодрым шагом направился в нашу сторону.
- Ара, тебе плохо? – спросил судмедэксперт, внимательно всматриваясь в лицо Драгунского. Я тоже внимательно в него всматривалась. Бледный, суровый, глаза горят нехорошим блеском. Я немного отодвинулась.
- Получкина! Чтоб тебя! ... Идиоты вы все! – Кирилл схватил меня за шкирку и одним движением поставил в вертикальное положение. Я хлопала глазами и молча смотрела на странного Драгунского. А он уставился на меня.
- Если с тобой что-то случится! То я…, то мне … - кричал мне в лицо Кирилл.
- То тебе будет скучно, - выпалила я в ответ.
- Дура! – рявкнул Кирилл и припечатал меня поцелуем.
Где-то далеко я услышала голос Вардана Ашотовича: «если что, я у себя». Наверное, теперь можно и влюбиться. Я стояла с закрытыми глазами и глупо улыбалась.
- Шурупчик, - нежно позвал меня Кирилл. – Вернись на орбиту, за тобой Федор Михайлович приехал.
Я открыла глаза и с трудом сфокусировалась. Кирилл меня все еще обнимал, смотрел мне в глаза и улыбался.
- Смертельный поцелуй… или нет, бессмертный поцелуй…, или так – поцелуй на грани жизни и смерти…
- Получкина! Поцеловал и убил, чтобы не мучиться! Дальше догадайтесь сами! – наигранно возмутился Кирилл и чмокнул меня в нос. – Вечером приеду к тебе…
