- Тем лучше, - зловеще ответил наш куратор и распахнул дверь, которая почему-то оказалась не закрыта. Стремительно вошёл, не обращая внимания на мой приглушенный писк и экстренно натянутое одеяло, огляделся и с победным вскриком устремился к тумбочке Серафимы. – А это что?!
- Что? – шепотом переспросила Сима, вжав голову в плечи и сообразив, что попалась.
Демьян же, молча осмотрев все без исключения вещи магистра, поморщился, прикусил губу, покосился на меня и тяжело вздохнул. Взлохматил свои сиреневые грибочки и глухо поинтересовался:
- Магистр-то жив?
- Жив, - тихо-тихо ответила я, так как Ворон смотрел именно на меня. И не очень уверенно добавила. – Наверное… А ты…
- А я как дурак просидел в кустах под его окнами до четырёх утра! – рыкнул на меня старшекурсник и перевёл тяжелый взгляд на Серафиму. – Почему обратно уходили не через окно?
- Дык эта… - Сима поёжилась под его пристальным взглядом, не обещающим ничего хорошего, и робко пробормотала. – Привычка… А вдруг слежка?
- Тоже мне, шпионы, - скрипнул зубами Ворон и снова глянул на меня. Его взгляд опустился ниже моего лица, парень поморщился и тут же снова переключился на Серафиму. – Учтите, если с ним что-то случилось…
Невысказанное обещание впечатлило нас обеих, и мы начали торопливо заверять птенчика, что ничего такого с Птахом не сотворили. И вообще! Пришли и ушли!
- Вы зачем вообще к нему полезли? – чуть сбавил обороты Ворон, окончательно переключившийся на допрос Серафимы. – Днём приключений не хватило?
- Ну-у-у… - Мигом засмущалась настоящая деревенская ведьма. – Мы это… Того… Надо было кое-что проверить.
- И как?
- Никак, - с тоской вздохнула Сима. И на всякий случай поспешила добавить. – Больше так не будем. – Ещё немного помолчала и уточнила. – С ним.
- Я с вами точно поседею, - закатил глаза Демьян, при этом покосившись на меня.
Постаралась изобразить глубокое раскаяние.
Демьян закатил глаза ещё выразительнее.
Вздохнул, взлохматил волосы, вздохнул снова и развернулся на выход, заговорив лишь, когда взялся за ручку двери.
- Улики уничтожить, и чтобы в ближайшие трое суток никаких пакостей. Мне тоже нужно иногда спать. Узнаю – сдам лично ректору!
- Но ты обещал! – возмутилась я.
- Обещал не сдавать декану, - усмехнулся Ворон. – О ректоре речи не шло. Всё, я сказал! Увидимся за обедом.
И, уже почти закрыв за собой дверь, ехидно добавил.
- Шпионки…
Дверь встала на место, мы с Серафимой опасливо переглянулись, и я на всякий случай уточнила:
- Птах ведь точно жив?
- да что ему со снотворного будет… - натянуто усмехнулась Сима и погрузилась в размышления, минут через пять выдав. – Проверить бы надобно… на всякий.
- Как?
- М-м-м… - Поиск достойного решения давался ведьмочке с трудом и только минут через десять она не очень уверенно предложила. – Зайдём к нему перед уроками?
- Вот просто так возьмём и зайдём? – саркастично уточнила я. – К магистру домой?
- Ну да. А шо?
- И он нас, конечно же, ни в чём не заподозрит, - проговорила я ещё саркастичнее.
- Заподозрит, - согласилась Сима после недолгих раздумий и жалобно уставилась на меня. – А шо делать-то?
- Улики уничтожать, - сурово припечатала я и кивнула на тумбочку. – И ждать. Если что случилось, уверена, Демьян узнает первым. А мы вторыми. Так что учимся и не отсвечиваем. Кстати, с тебя десерт. Два. И проверь мою голову, мне кажется, я седею…
Проверять наличие седины Сима отказалась, заявив, что я выдумываю. Вместо этого настоящая деревенская ведьма предпочла воскресить в памяти расписание на сегодня и, вспомнив, что первой лекцией у нас основы пакостничества, которые вёл декан нашего факультета – Мирогор Вырвиглаз (а Сима его просто обожала и даже уважала), поспешила наводить красоту в ванную комнату, не забыв захватить с собой все без исключения улики.
Я же, прекрасно зная, что санузел освободится не раньше, чем через час, с чистой совестью вновь смежила веки, практически впервые мысленно соглашаясь с Демьяном. Несколько полноценных ночей, проведённых в кровати, не повредят.
Интересно, получится? Что-то сомневаюсь…
Как я и предполагала, Сима вышла из ванной в половине восьмого при полном макияже и тут же зарылась в шкаф в поисках чистой пары чулок. В отличие от соседки, я провела у раковины всего минут пять, ограничившись умыванием и чисткой зубов. Чтобы одеться, мне понадобилось примерно столько же времени, и уже без пятнадцати восемь мы торопились в столовую, чтобы успеть к раздаче одними из первых и спокойно позавтракать. В будние дни лекции начинались в восемь тридцать, так что сильно не поспишь, тут бы поесть успеть. Правда, находились и такие студенты, кто предпочитал несколько лишних минут понежиться в кровати, пропуская завтрак, но при этом на обед они летели одними из первых, соревнуясь не только в скорости, но и в громкости урчания желудков. Пару раз и у меня такое бывало, когда после очередной удачной ночной вылазки с напакощиванием ближнему своему я не могла поутру разомкнуть веки, но уже к концу второй пары так сильно хотелось кушать, что я раз и навсегда взяла за правило завтракать. Хоть с закрытыми глазами, но я буду сытая, и на лекциях думать об учёбе, а не о еде.
К тому же со всеми этими дополнительными обязанностями старосты мне вменялось не только быть в курсе изучаемого материала, чтобы контролировать успеваемость одногруппников, но и следить за посещаемостью, и в случае отсутствия кого-то из студентов выяснять причину этого самого отсутствия. А на голодный желудок, как ни странно, заниматься общественной деятельностью не было ни малейшего желания.
Зато после доброй порции каши, булочки с маслом и наваристого какао жизнь уже не казалась такой несправедливой и я могла вполне беззлобно отвечать на приветствия одногруппников и не обращать внимания на их заинтересованные, скептичные, злорадные и иные взгляды, направленные в район моего третьего глаза.
По понедельникам у нас было всего три лекции, после чего всех старост собирали в одной аудитории, где мы отчитывались непосредственно перед ректором по посещаемости, успеваемости и прочим своим обязанностям. Поначалу я откровенно мялась и тушевалась под неимоверно добрым взглядом Николаса Горгона, но чем больше проходило времени, тем спокойнее я себя чувствовала и уже могла практически без заминок выдать всю требуемую информацию. А ещё у меня периодически складывалось ощущение, что ректор и так уже всё знает, особенно когда он начинал задавать наводящие вопросы по тем пунктам, которые иногда не хотелось озвучивать, но после его намёков приходилось.
Иногда на наших собраниях присутствовали и преподаватели с деканами, заинтересованные в таких встречах, чтобы получить интересующую информацию, так сказать, из первых рук и донести до нас свою. Например, об итогах проверочных работ, промежуточных аттестаций и прочему.
Поэтому, когда сегодня рядом с ректором я увидела магистра Птцкеха, то почти сразу вспомнила о субботнем зачёте, хотя первые несколько минут собрания пыталась унять лихорадочно бьющее сердце. Но несмотря на мои самые жуткие предположения о том, что магистр меня вычислил и сейчас при всех потребует ответа за содеянное, дроу спокойно сидел на своём стуле и терпеливо дожидался, когда старосты отчитаются перед ректором. На меня Птах даже ни разу не посмотрел, предпочитая скользить взглядом по разложенным перед ним бумагам.
Надеюсь, это были списки с результатами зачёта, а не приказ о моём отчислении.
Первыми перед ректором отчитывались пятые курсы, а мы, первокурсники, шли последними. Видимо, для того, чтобы успеть морально подготовиться, послушать других и составить план своей речи. По мере продвижения очереди я с удивлением констатировала, что в праздничную ночь с пятницы на субботу отличились не мы одни. Третий курс боевиков набедокурил в посёлке, и университету выставили счёт за нанесённый урон, который, по железной воле ректора, было решено распределить между виновниками. Четвёртый курс предсказателей обкурился полулегальной травки и теперь часть из них в лазарете, вторая строчит объяснительные, а третья ловит вызванного духа Казановы, который уже успел побывать в ванной магистра Амалии Средневековко и напугать её своим фривольным поведением и скабрезными шуточками до полусмерти.
Когда очередь дошла до меня, под многозначительным взглядом ректора пришлось во всеуслышание признаваться в проведении чернокнижного ритуала. Естественно, без подробностей. Благо, секретом это уже не было, и своё наказание мы уже получили. Заодно передала Горгону листок с ритуалом от Серафимы, а магистру Птцкеху – справку о допуске к занятиям. О проведённом ритуале в анатомичке умолчала, прекрасно понимая, что чем меньше народа знает о готовящейся подлянке, тем больше у нас шансов сохранить свою стипендию.
Последним отчитывался староста первого курса целителей, причём его речь заняла не больше минуты – за эту неделю в его группе происшествий не было.
После него слово взял магистр Птцкех и огорошил старост первых курсов длинным списком тех, кто завалил зачёт. Озвучил основные проблемные моменты, отдельно выделил тех, кто сдал на отлично, и под конец порекомендовал нам чаще, чем всего лишь раз в неделю заниматься физкультурой, чтобы к концу семестра мы все показали более достойные результаты.
На этом собрание завершилось, старосты начали расходиться, ректор покинул аудиторию одним из первых, и я тоже уже начала пробираться к выходу, когда строгим голосом магистр Птцкех порекомендовал мне задержаться для обсуждения даты сдачи персонального зачёта.
Чувствуя себя откровенно неловко за то, что произошло ночью, и в каком виде я лицезрела магистра, постаралась удержать внутри тяжкий вздох и послушно приблизилась к преподавательскому столу. Птцкех, зачем-то дожидаясь, когда все покинут кабинет, внимательно изучал мою справку и, только когда за последним вышедшим закрылась дверь, заговорил:
- Итак… проблем со здоровьем у вас нет.
- Нет, - согласилась я.
- А зачёт не сдан, - словно разговаривая сам с собой, задумчиво продолжил Птцкех, переведя взгляд на бумаги с субботними результатами.
Заглянула в них и я, хотя ничего нового, кроме уже озвученного, не увидела.
Магистр молчал, и я на всякий случай торопливо подтвердила.
- Не сдан.
- Однако это не мешает вам лазить по ночам в чужие квартиры и взламывать сигнализации последнего поколения… - всё так же задумчиво протянул дроу, поднимая на меня непривычно ироничный взгляд.
И вроде дружелюбно произнёс, а у меня чуть сердце в пятки не ушло. Сглотнула, незаметно вытерла мигом вспотевшие ладони о подол платья и чуть осипшим голосом пробормотала:
- Не понимаю, о чём вы.
- Да ладно вам, студентка Чижикова, - вдруг окончательно повеселел магистр. – Или вы думаете, я не способен опознать собственных студентов по фигурам и голосам? Да будет вам известно, что этому сотрудников госбезопасности обучают в первую очередь.
Сердце всё-таки ушло в пятки, но я решила стоять до последнего.
- И всё равно вы меня с кем-то путаете, - тихо, но твёрдо заявила я, при этом не спеша встречаться с магистром глазами. – Раз вы говорите о фигурах и голосах, то, значит, не видели лиц, и иных улик у вас нет.
- Отчего же нет, - хмыкнул магистр. – Есть.
Дальше пяток сердцу деваться было некуда, поэтому я взяла себя в руки и встретилась взглядом с Птцкехом. Чуть вздёрнула подбородок, показывая, что этим меня не испугать, и хмуро поинтересовалась:
- И какие же? Что даёт вам право обвинять меня в незаконном проникновении на частную территорию?
- Например, одно очень любопытное наблюдение, - загадочно усмехнулся дроу. – Птахом называете меня только вы, студентка Чижикова. К тому же зелье, которым вы меня обрызгали во второй раз, обладает свойством ослабления воли, но никак не лишением памяти.
И пока я, спав с лица, пыталась нащупать опору, магистр как ни в чём не бывало поинтересовался:
- И в чём же вам так было необходимо моё согласие, студентка? Ради чего вы так стойко терпели тяжесть моего тела?
От последнего вопроса я откровенно смутилась, чувствуя, как краска заливает щёки, а провидческий глаз жмурится от стыда. Вот засада… И признаваться-то не хочется - ещё и Серафиму подставлю, и промолчать не получится – вон как смотрит и ждёт.
Пришлось лихорадочно придумывать приемлемый вариант ответа, который бы удовлетворил магистра.
- Ну, понимаете… Нам надо было кое-что проверить…
- Нам – это кому? – тут же поспешил уточнить дроу.
- Мне, - мигом поправилась я, хотя подозревала, что Симу магистр тоже опознал.
- Так-так? – подтолкнул меня к продолжению Птах, при этом глядя с какой-то странной усмешкой.
- И всё, - грустно кивнула я, вспоминая печаль Серафимы по этому поводу. – Проверка дала отрицательный результат. Больше мы… я вас не побеспокою.
Мой ответ явно удивил магистра. Он недоверчиво вздёрнул брови, откинулся на спинку стула и несколько раз недовольно постучал карандашом по столу. Я молчала как партизан, давая понять, что больше мне сказать нечего, и минуты через две дроу сдался первым.
Качнул головой, раздражённо цыкнул и произнёс:
- Что ж, раз вам нечего больше добавить по этому поводу, то жду вас на сдачу зачёта через полчаса. На полигоне. Надеюсь, вам хватит этого времени, чтобы переодеться и захватить с собой всё, что вы у меня украли. Не опаздывать.
- А… - Я поморщилась и прикусила губу.
- Что такое?
- Захватить не получится. Я их это… того… Нет их больше, в общем.
Глядя, как мрачнеет магистр, я вдруг подумала, что штраф за отчисление не такой уж и большой. Зато жива останусь.
А вот после зачёта – не факт.
- Вы уверены? – ледяным тоном уточнил дроу.
- Нет, - поспешила я дать себе хотя бы пару минут на побег. – Но я сейчас быстренько сбегаю к себе и уточню. Хорошо? Через полчаса встретимся на полигоне!
И под хмурым взглядом магистра сбежала из аудитории, чтобы со всех ног помчаться в общежитие на поиски Симы и уничтоженных (надеюсь, нет!) улик.
В комнату я буквально залетела и, не раздеваясь, тут же кинулась к Серафиме, задумчиво листающей учебник по истории Междумирья.
- Сима, спасай!
- Шо такэ? – напряглась настоящая деревенская ведьма.
- Скажи мне, что ты не уничтожила улики! – потребовала я.
Сима неожиданно потупилась и неопределённо повела плечом.
- Так уничтожила или нет?! – сорвалась я на писк, не в силах совладать с эмоциями.
- Частично, - увильнула от прямого ответа Серафима, всё не поднимая на меня глаза. – А шо?
- А нишо! – рявкнула я и выложила соседке разговор с Птахом.
По мере моего рассказа Сима то бледнела, то краснела, а под конец молча встала, вынула из своей тумбочки шкатулку, поставила на стол и нехотя извлекла из неё фото и бусины.
- Остальное всё равно было безнадёжно испорчено, - словно пытаясь оправдаться пробормотала ведьмочка и нехотя добавила. – Мне с тобой идти?
- А толку-то? – поморщилась я, мысленно прикидывая, подобреет ли Птах с частично возвращённых вещей или нет. – Помирать за компанию ничуть не веселее, чем в одиночестве.
- Сплюнь! – вздрогнула Сима и всё время, пока я переодевалась, следила за мной взглядом, полным тревоги и сочувствия. – Нет, не могу я так! Вместе пойдём! А будет зверствовать, на себя всю вину возьму, всё равно зачёт уже сдала.
- Что? – шепотом переспросила Сима, вжав голову в плечи и сообразив, что попалась.
Демьян же, молча осмотрев все без исключения вещи магистра, поморщился, прикусил губу, покосился на меня и тяжело вздохнул. Взлохматил свои сиреневые грибочки и глухо поинтересовался:
- Магистр-то жив?
- Жив, - тихо-тихо ответила я, так как Ворон смотрел именно на меня. И не очень уверенно добавила. – Наверное… А ты…
- А я как дурак просидел в кустах под его окнами до четырёх утра! – рыкнул на меня старшекурсник и перевёл тяжелый взгляд на Серафиму. – Почему обратно уходили не через окно?
- Дык эта… - Сима поёжилась под его пристальным взглядом, не обещающим ничего хорошего, и робко пробормотала. – Привычка… А вдруг слежка?
- Тоже мне, шпионы, - скрипнул зубами Ворон и снова глянул на меня. Его взгляд опустился ниже моего лица, парень поморщился и тут же снова переключился на Серафиму. – Учтите, если с ним что-то случилось…
Невысказанное обещание впечатлило нас обеих, и мы начали торопливо заверять птенчика, что ничего такого с Птахом не сотворили. И вообще! Пришли и ушли!
- Вы зачем вообще к нему полезли? – чуть сбавил обороты Ворон, окончательно переключившийся на допрос Серафимы. – Днём приключений не хватило?
- Ну-у-у… - Мигом засмущалась настоящая деревенская ведьма. – Мы это… Того… Надо было кое-что проверить.
- И как?
- Никак, - с тоской вздохнула Сима. И на всякий случай поспешила добавить. – Больше так не будем. – Ещё немного помолчала и уточнила. – С ним.
- Я с вами точно поседею, - закатил глаза Демьян, при этом покосившись на меня.
Постаралась изобразить глубокое раскаяние.
Демьян закатил глаза ещё выразительнее.
Вздохнул, взлохматил волосы, вздохнул снова и развернулся на выход, заговорив лишь, когда взялся за ручку двери.
- Улики уничтожить, и чтобы в ближайшие трое суток никаких пакостей. Мне тоже нужно иногда спать. Узнаю – сдам лично ректору!
- Но ты обещал! – возмутилась я.
- Обещал не сдавать декану, - усмехнулся Ворон. – О ректоре речи не шло. Всё, я сказал! Увидимся за обедом.
И, уже почти закрыв за собой дверь, ехидно добавил.
- Шпионки…
Дверь встала на место, мы с Серафимой опасливо переглянулись, и я на всякий случай уточнила:
- Птах ведь точно жив?
- да что ему со снотворного будет… - натянуто усмехнулась Сима и погрузилась в размышления, минут через пять выдав. – Проверить бы надобно… на всякий.
- Как?
- М-м-м… - Поиск достойного решения давался ведьмочке с трудом и только минут через десять она не очень уверенно предложила. – Зайдём к нему перед уроками?
- Вот просто так возьмём и зайдём? – саркастично уточнила я. – К магистру домой?
- Ну да. А шо?
- И он нас, конечно же, ни в чём не заподозрит, - проговорила я ещё саркастичнее.
- Заподозрит, - согласилась Сима после недолгих раздумий и жалобно уставилась на меня. – А шо делать-то?
- Улики уничтожать, - сурово припечатала я и кивнула на тумбочку. – И ждать. Если что случилось, уверена, Демьян узнает первым. А мы вторыми. Так что учимся и не отсвечиваем. Кстати, с тебя десерт. Два. И проверь мою голову, мне кажется, я седею…
Проверять наличие седины Сима отказалась, заявив, что я выдумываю. Вместо этого настоящая деревенская ведьма предпочла воскресить в памяти расписание на сегодня и, вспомнив, что первой лекцией у нас основы пакостничества, которые вёл декан нашего факультета – Мирогор Вырвиглаз (а Сима его просто обожала и даже уважала), поспешила наводить красоту в ванную комнату, не забыв захватить с собой все без исключения улики.
Я же, прекрасно зная, что санузел освободится не раньше, чем через час, с чистой совестью вновь смежила веки, практически впервые мысленно соглашаясь с Демьяном. Несколько полноценных ночей, проведённых в кровати, не повредят.
Интересно, получится? Что-то сомневаюсь…
Как я и предполагала, Сима вышла из ванной в половине восьмого при полном макияже и тут же зарылась в шкаф в поисках чистой пары чулок. В отличие от соседки, я провела у раковины всего минут пять, ограничившись умыванием и чисткой зубов. Чтобы одеться, мне понадобилось примерно столько же времени, и уже без пятнадцати восемь мы торопились в столовую, чтобы успеть к раздаче одними из первых и спокойно позавтракать. В будние дни лекции начинались в восемь тридцать, так что сильно не поспишь, тут бы поесть успеть. Правда, находились и такие студенты, кто предпочитал несколько лишних минут понежиться в кровати, пропуская завтрак, но при этом на обед они летели одними из первых, соревнуясь не только в скорости, но и в громкости урчания желудков. Пару раз и у меня такое бывало, когда после очередной удачной ночной вылазки с напакощиванием ближнему своему я не могла поутру разомкнуть веки, но уже к концу второй пары так сильно хотелось кушать, что я раз и навсегда взяла за правило завтракать. Хоть с закрытыми глазами, но я буду сытая, и на лекциях думать об учёбе, а не о еде.
К тому же со всеми этими дополнительными обязанностями старосты мне вменялось не только быть в курсе изучаемого материала, чтобы контролировать успеваемость одногруппников, но и следить за посещаемостью, и в случае отсутствия кого-то из студентов выяснять причину этого самого отсутствия. А на голодный желудок, как ни странно, заниматься общественной деятельностью не было ни малейшего желания.
Зато после доброй порции каши, булочки с маслом и наваристого какао жизнь уже не казалась такой несправедливой и я могла вполне беззлобно отвечать на приветствия одногруппников и не обращать внимания на их заинтересованные, скептичные, злорадные и иные взгляды, направленные в район моего третьего глаза.
По понедельникам у нас было всего три лекции, после чего всех старост собирали в одной аудитории, где мы отчитывались непосредственно перед ректором по посещаемости, успеваемости и прочим своим обязанностям. Поначалу я откровенно мялась и тушевалась под неимоверно добрым взглядом Николаса Горгона, но чем больше проходило времени, тем спокойнее я себя чувствовала и уже могла практически без заминок выдать всю требуемую информацию. А ещё у меня периодически складывалось ощущение, что ректор и так уже всё знает, особенно когда он начинал задавать наводящие вопросы по тем пунктам, которые иногда не хотелось озвучивать, но после его намёков приходилось.
Иногда на наших собраниях присутствовали и преподаватели с деканами, заинтересованные в таких встречах, чтобы получить интересующую информацию, так сказать, из первых рук и донести до нас свою. Например, об итогах проверочных работ, промежуточных аттестаций и прочему.
Поэтому, когда сегодня рядом с ректором я увидела магистра Птцкеха, то почти сразу вспомнила о субботнем зачёте, хотя первые несколько минут собрания пыталась унять лихорадочно бьющее сердце. Но несмотря на мои самые жуткие предположения о том, что магистр меня вычислил и сейчас при всех потребует ответа за содеянное, дроу спокойно сидел на своём стуле и терпеливо дожидался, когда старосты отчитаются перед ректором. На меня Птах даже ни разу не посмотрел, предпочитая скользить взглядом по разложенным перед ним бумагам.
Надеюсь, это были списки с результатами зачёта, а не приказ о моём отчислении.
Первыми перед ректором отчитывались пятые курсы, а мы, первокурсники, шли последними. Видимо, для того, чтобы успеть морально подготовиться, послушать других и составить план своей речи. По мере продвижения очереди я с удивлением констатировала, что в праздничную ночь с пятницы на субботу отличились не мы одни. Третий курс боевиков набедокурил в посёлке, и университету выставили счёт за нанесённый урон, который, по железной воле ректора, было решено распределить между виновниками. Четвёртый курс предсказателей обкурился полулегальной травки и теперь часть из них в лазарете, вторая строчит объяснительные, а третья ловит вызванного духа Казановы, который уже успел побывать в ванной магистра Амалии Средневековко и напугать её своим фривольным поведением и скабрезными шуточками до полусмерти.
Когда очередь дошла до меня, под многозначительным взглядом ректора пришлось во всеуслышание признаваться в проведении чернокнижного ритуала. Естественно, без подробностей. Благо, секретом это уже не было, и своё наказание мы уже получили. Заодно передала Горгону листок с ритуалом от Серафимы, а магистру Птцкеху – справку о допуске к занятиям. О проведённом ритуале в анатомичке умолчала, прекрасно понимая, что чем меньше народа знает о готовящейся подлянке, тем больше у нас шансов сохранить свою стипендию.
Последним отчитывался староста первого курса целителей, причём его речь заняла не больше минуты – за эту неделю в его группе происшествий не было.
После него слово взял магистр Птцкех и огорошил старост первых курсов длинным списком тех, кто завалил зачёт. Озвучил основные проблемные моменты, отдельно выделил тех, кто сдал на отлично, и под конец порекомендовал нам чаще, чем всего лишь раз в неделю заниматься физкультурой, чтобы к концу семестра мы все показали более достойные результаты.
На этом собрание завершилось, старосты начали расходиться, ректор покинул аудиторию одним из первых, и я тоже уже начала пробираться к выходу, когда строгим голосом магистр Птцкех порекомендовал мне задержаться для обсуждения даты сдачи персонального зачёта.
Чувствуя себя откровенно неловко за то, что произошло ночью, и в каком виде я лицезрела магистра, постаралась удержать внутри тяжкий вздох и послушно приблизилась к преподавательскому столу. Птцкех, зачем-то дожидаясь, когда все покинут кабинет, внимательно изучал мою справку и, только когда за последним вышедшим закрылась дверь, заговорил:
- Итак… проблем со здоровьем у вас нет.
- Нет, - согласилась я.
- А зачёт не сдан, - словно разговаривая сам с собой, задумчиво продолжил Птцкех, переведя взгляд на бумаги с субботними результатами.
Заглянула в них и я, хотя ничего нового, кроме уже озвученного, не увидела.
Магистр молчал, и я на всякий случай торопливо подтвердила.
- Не сдан.
- Однако это не мешает вам лазить по ночам в чужие квартиры и взламывать сигнализации последнего поколения… - всё так же задумчиво протянул дроу, поднимая на меня непривычно ироничный взгляд.
И вроде дружелюбно произнёс, а у меня чуть сердце в пятки не ушло. Сглотнула, незаметно вытерла мигом вспотевшие ладони о подол платья и чуть осипшим голосом пробормотала:
- Не понимаю, о чём вы.
- Да ладно вам, студентка Чижикова, - вдруг окончательно повеселел магистр. – Или вы думаете, я не способен опознать собственных студентов по фигурам и голосам? Да будет вам известно, что этому сотрудников госбезопасности обучают в первую очередь.
Сердце всё-таки ушло в пятки, но я решила стоять до последнего.
- И всё равно вы меня с кем-то путаете, - тихо, но твёрдо заявила я, при этом не спеша встречаться с магистром глазами. – Раз вы говорите о фигурах и голосах, то, значит, не видели лиц, и иных улик у вас нет.
- Отчего же нет, - хмыкнул магистр. – Есть.
Дальше пяток сердцу деваться было некуда, поэтому я взяла себя в руки и встретилась взглядом с Птцкехом. Чуть вздёрнула подбородок, показывая, что этим меня не испугать, и хмуро поинтересовалась:
- И какие же? Что даёт вам право обвинять меня в незаконном проникновении на частную территорию?
- Например, одно очень любопытное наблюдение, - загадочно усмехнулся дроу. – Птахом называете меня только вы, студентка Чижикова. К тому же зелье, которым вы меня обрызгали во второй раз, обладает свойством ослабления воли, но никак не лишением памяти.
И пока я, спав с лица, пыталась нащупать опору, магистр как ни в чём не бывало поинтересовался:
- И в чём же вам так было необходимо моё согласие, студентка? Ради чего вы так стойко терпели тяжесть моего тела?
От последнего вопроса я откровенно смутилась, чувствуя, как краска заливает щёки, а провидческий глаз жмурится от стыда. Вот засада… И признаваться-то не хочется - ещё и Серафиму подставлю, и промолчать не получится – вон как смотрит и ждёт.
Пришлось лихорадочно придумывать приемлемый вариант ответа, который бы удовлетворил магистра.
- Ну, понимаете… Нам надо было кое-что проверить…
- Нам – это кому? – тут же поспешил уточнить дроу.
- Мне, - мигом поправилась я, хотя подозревала, что Симу магистр тоже опознал.
- Так-так? – подтолкнул меня к продолжению Птах, при этом глядя с какой-то странной усмешкой.
- И всё, - грустно кивнула я, вспоминая печаль Серафимы по этому поводу. – Проверка дала отрицательный результат. Больше мы… я вас не побеспокою.
Мой ответ явно удивил магистра. Он недоверчиво вздёрнул брови, откинулся на спинку стула и несколько раз недовольно постучал карандашом по столу. Я молчала как партизан, давая понять, что больше мне сказать нечего, и минуты через две дроу сдался первым.
Качнул головой, раздражённо цыкнул и произнёс:
- Что ж, раз вам нечего больше добавить по этому поводу, то жду вас на сдачу зачёта через полчаса. На полигоне. Надеюсь, вам хватит этого времени, чтобы переодеться и захватить с собой всё, что вы у меня украли. Не опаздывать.
- А… - Я поморщилась и прикусила губу.
- Что такое?
- Захватить не получится. Я их это… того… Нет их больше, в общем.
Глядя, как мрачнеет магистр, я вдруг подумала, что штраф за отчисление не такой уж и большой. Зато жива останусь.
А вот после зачёта – не факт.
- Вы уверены? – ледяным тоном уточнил дроу.
- Нет, - поспешила я дать себе хотя бы пару минут на побег. – Но я сейчас быстренько сбегаю к себе и уточню. Хорошо? Через полчаса встретимся на полигоне!
И под хмурым взглядом магистра сбежала из аудитории, чтобы со всех ног помчаться в общежитие на поиски Симы и уничтоженных (надеюсь, нет!) улик.
В комнату я буквально залетела и, не раздеваясь, тут же кинулась к Серафиме, задумчиво листающей учебник по истории Междумирья.
- Сима, спасай!
- Шо такэ? – напряглась настоящая деревенская ведьма.
- Скажи мне, что ты не уничтожила улики! – потребовала я.
Сима неожиданно потупилась и неопределённо повела плечом.
- Так уничтожила или нет?! – сорвалась я на писк, не в силах совладать с эмоциями.
- Частично, - увильнула от прямого ответа Серафима, всё не поднимая на меня глаза. – А шо?
- А нишо! – рявкнула я и выложила соседке разговор с Птахом.
По мере моего рассказа Сима то бледнела, то краснела, а под конец молча встала, вынула из своей тумбочки шкатулку, поставила на стол и нехотя извлекла из неё фото и бусины.
- Остальное всё равно было безнадёжно испорчено, - словно пытаясь оправдаться пробормотала ведьмочка и нехотя добавила. – Мне с тобой идти?
- А толку-то? – поморщилась я, мысленно прикидывая, подобреет ли Птах с частично возвращённых вещей или нет. – Помирать за компанию ничуть не веселее, чем в одиночестве.
- Сплюнь! – вздрогнула Сима и всё время, пока я переодевалась, следила за мной взглядом, полным тревоги и сочувствия. – Нет, не могу я так! Вместе пойдём! А будет зверствовать, на себя всю вину возьму, всё равно зачёт уже сдала.
