— Не соплю… не соплю… — бурча себе под нос, домовой бросил на меня последний взгляд и осуждающе покачал головой. — Ох уж эти девчонки неразумные хвостатые… под носом счастья не видят.
— Савелий!
— Ушел-ушел… — специально топоча слишком громко, чтобы мы его слышали, Савелий продолжал бурчать, но уже на кухне и слов было не разобрать.
— Не обижайся на него, что думает, то и говорит. Но он заботливый.
— Да я понимаю…
— Давай наверх. Тебе бы всё-таки вымыться не мешало. Сама ведь не справишься… — разговаривая словно сам с собой, Эрик снова потянул меня за руку, но уже наверх. — Вэл, ты только сейчас не нервничай, но мыть тебя буду я.
— Э… а может не надо?
Не нервничай? Да у меня сейчас опять трясучка начнется! У меня же при фразе «мыть тебя буду я» одни эротичные картинки перед глазами! И это я ещё раненая! А если бы не это? А если…
Стоп, Валерия Николаевна! Он вообще-то тебя полечить хочет, а не подомагаться! А ты? А ты дура озабоченная.
— Надо, не спорь. Приставать не буду, я не настолько кобель озабоченный — себя вполне контролирую и за зверя отвечаю, — едва ли не слово в слово озвучив мои мысли, Эрик не смотрел на меня, иначе бы увидел мой нездоровый румянец на обе щеки. — К тому же сама ты не сможешь. Рука ведь не двигается, я прав?
— Прав-прав… — вроде бы и понимая, что без его помощи я действительно не справлюсь, но в тоже время ещё лучше понимая, что сама за себя я уже плохо отвечаю, я шла, словно на эшафот. — Только мне потом надо будет…
— Потом выйду.
— Угу.
В принципе всё оказалось не так страшно. Эрик помог мне раздеться, причем помощь эта заключалась в расстегивании пуговиц рубашки, стягивании колготок, да опять же расстегивании застежки бюстгальтера, причем все это время он отвлекал меня шутками, не акцентируя внимания на том, что он собственно делает. В душ он меня загнал прямо в плавках, дабы я хоть в чем-то чувствовала себя не совсем голой, предварительно поплотнее заклеив место ранения на несколько слоев. Так же быстро и профессионально пройдясь по телу губкой, он вымыл мне волосы и вышел, позволив закончить уже самой. Вот и всё, вот и управилась.
Вот только есть буквально с каждой секундой хочется всё больше.
— Закончила? — донеслось из-за неплотно прикрытой двери.
— Да, всё.
— Иди в мою постель, буду тебя поить, кормить и осматривать.
— Да, господин доктор. А почему в твою?
— Мне так удобнее, не спорь.
— Да? Ну ладно… — пожав здоровым плечом, я решила не спорить с «господином комиссаром». Лишь бы покормил скорее, да не стошнило.
— Выпей сначала это, — дождавшись, пока я устроюсь на заботливо приподнятых подушках, и поудобнее накрою одеялом неодетую себя, Эрик зашел лишь после того, как я разрешила и протянул мне огромную кружку с ароматно дымящимся чаем.
— А поможет? Меня последний раз с одной воды тошнило.
— Поможет, не бойся. Здесь несколько успокоительных для желудка трав, к тому же с лимоном. Пей.
— Кисло… — хлебнув пару глотков, немного поморщилась и прислушалась к своим бунтующим внутренностям. Пока молчали. Это обнадеживало.
— Ну как?
— Вроде пока идет.
— Пей все. Не торопись, можешь потихоньку.
— Да, хорошо.
Чай я выпила практически с удовольствием: травы смягчили болящее горло, а лимонная кислинка приятно растеклась по языку. И меня больше не тошнило! Ура-а-а! Кормите уже меня, а то я прямо сейчас засну. Похоже, что когда угроза жизни окончательно прошла, то на меня начало накатывать домашнее расслабление — я просто всем своим существом чувствовала, что со Снежным я в безопасности.
А уж когда он на меня так смотрит… я сейчас краснеть начну! А я ведь в одних плавках под одеялом — футболку он мне надеть не дал, лишь снял пластырь, смазал края раны какой-то мазью, да сделал новую перевязку.
— Поможешь мне с едой?
Я, конечно, могла и сама, но хлебать куриный бульон с гренками левой рукой было не очень удобно, а мне сейчас принесли именно бульон. Хотя через полчаса пообещали покормить и парными котлетками, но есть я хотела уже сейчас.
— Конечно. Ну что? Открывай ротик?
— Не смеши меня!
— Даже и не думал об этом, — ответил мне кое-кто снежный абсолютно серьезно, но в синих глазах так и плясали чертята. — Ты не отвлекайся. Давай, открывай рот.
— Угу, открываю. Вкусно…
— А у Савелия все вкусно.
— Ну да, верно. Скажешь ему спасибо за меня?
— А сама?
— А мне всё-таки стыдно.
— Не надо, Вэл. Это просто глупое стечение обстоятельств. С этим я обязательно разберусь. Я ведь обещал тебе свою защиту, ты официально моя ученица и работник Управления. Так что не бойся, пока ты у меня дома, тебе абсолютно ничего не грозит.
— Но Эрик, я же не могу постоянно находиться у тебя дома? Да даже расследование это — мне ведь придется ездить с ребятами из команды.
— Там за тобой будет присматривать и Евгения, и Глеб. А в остальном — ты права, но я тебя научу. Всему. Всему, что знаю сам. Открывай рот.
— Угу… мням… а, ещё, чуть не забыла. Тебе Савелий рассказал, что мы уже со всем определились? Я про учительниц? Нам завтра надо будет ещё мебель заказать. И для Лидии Алексеевны и для Русланы с сыном. Жалко мальчика… неужели нельзя помочь?
— Да, конечно, он уже обо всем мне рассказал. Я сделаю заказ, не переживай. А насчет лечения — это не обычная слепота, она магического происхождения. Такие операции действительно очень дороги, но Руслана наверное тебе рассказала, что я дал ей возможность её оплатить? К тому же у работников на Управление есть преимущества в очереди на лечение. Не переживай, всё образуется. Ведьма она неплохая, со своими заскоками конечно, но думаю, вы подружитесь — и тебе и ей это пойдет на пользу.
— М?
Это он сейчас на мои заскоки намекнул или на что-то другое?
— Я прекрасно понимаю, что ты не сможешь надолго обойтись без общества, постоянно находиться в четырех стенах, не общаясь с себе подобными, а с людьми тебе поначалу будет тяжело, особенно скрывать свою сущность. Руслана же действительно может стать тебе подругой, тоже ведьма и тоже мать.
— Да ты абсолютно все продумал!
— Положение обязывает, золотко, — по доброму рассмеявшись, мужчина протянул мне очередную ложку. — Ешь.
— Ага, ем. Всё?
— Да, всё. Теперь давай ещё минут десять просто полежи, потом приступим ко второму.
— Я сейчас засну…
— Не стоит, тогда до завтра точно ничего не заживет.
— Ну, а что делать? Тогда расскажи что-нибудь? Только не усыплятельное.
— Например?
— Даже не представляю… а почему ты мне не рассказал, что Мирослав тоже знал Эмму? — решив затронуть тему, мысли о которой накатывали на меня всё чаще, я решила попытаться прояснить ситуацию с загадочной и всем так нужной Эммой. — Ты знал, что он был в неё влюблен?
— Да. Это он тебе об этом рассказал? — иронично приподняв бровь, Эрик ничем не выдал своего неудовольствия. Неужели его это не задевает?
— Угу.
— А что бы изменилось? Её знали многие, и многие хотели её получить, вот только я совсем не уверен, что это была любовь. Желание обладать, да. А вот любовь… вот это уже вряд ли.
— Почему ты так в этом уверен? И почему она была такой популярной? Ведь среди котов не настолько же мало женщин, чтобы… — задумчиво подбирая слова, я наконец сформулировала мысль: — Чтобы как минимум трое или четверо желало сделать её своей.
— Просто не каждую женщину хочется видеть рядом. Вы, я имею в виду женщин, хотите сильного и заботливого, мы же, мужчины, хотим яркую и уникальную. Такую, которую невозможно выкинуть из головы. Такую, которая западает в душу и никакие силы не могут её оттуда изъять. Такую, ради которой хочется горы свернуть. Такую, которая делает тебя сильным и заботливым. — грустно улыбнувшись, Эрик на несколько секунд отвел глаза, и лишь спустя некоторое время договорил. — Эмма была такой. Яркой и живой, не самой красивой, но очень энергичной, не самой умной, но очень сообразительной, не самой покладистой и невероятно свободолюбивой. Она притягивала к себе внимание, как магнит и без труда его удерживала. Кого-то своим неунывающим характером, кого-то своей бешеной энергетикой… — поморщившись, барс мотнул головой и договорил: — Кого-то тем, что была моей. Знаешь, есть такие люди и оборотни, которые не могут жить своей жизнь, а предпочитают жить чужой, заёмной. Они не ищут собственного счастья, а думаю, что отобрав чужое, смогут сделать его своим.
Замолчав снова и позволяя мне осмыслить услышанное, Эрик не торопился продолжать и я понимала, что это для него непросто. Но так же понимала и то, что уже завтра не смогу снова поднять это тему, а это значит, что я просто обязана продолжить её сегодня.
— Ты сейчас о Марке?
— Да.
— А Мирро?
— Нет, он был более нейтральным поклонником, Эммы, если так можно выразиться, — усмехнувшись на определение, Эрик пожал плечами. — Если вспомнить всех неравнодушных, то наберется больше десятка, но поверь, ни один не посмеет препятствовать твоему осознанному выбору, таков закон. И я прослежу за этим лично.
Припечатав последними словами, чем слегка испугал и заставил напрячься, Эрик вдруг посмотрел четко мне в глаза и улыбнулся, причем не натянуто, а по настоящему, искренне.
— А теперь о тебе, маленькая и вредная пума. Ты не Эмма, ты Валерия и поверь, я прекрасно осознаю всю разницу между вами. Если сравнивать вас, как женщин, то Эмма была намного ярче и энергичнее, но ты намного уютнее и теплее. Эмма не стеснялась рисковать, предпочитая ходить по грани, чем жить размеренной, спокойной жизнью. Ты же в полной мере осознаешь свою ответственность, потому что мать и у тебя двое детей. Эмма покорила меня своим диким, необузданным нравом, а ты… — тут он замолчал снова, а я поняла, что не дышу, лишь бы не пропустить его следующих слов. — Ты просто меня покорила.
Уф!
Нет, так не честно! Что значит «просто покорила»? Чем? Чем конкретным?!
Недовольно надув губы, потому что он снова меня заинтриговал и оставил интригу не разрешенной, посмотрела на него обиженно и немного исподлобья. А он…
А он расхохотался.
Громко, от души, да так заразительно, что и я не смогла на него больше дуться. Вот интриган снежный! Он точно знал, какое действие произведут на меня его слова! Боже, да ведь я ревную! Я действительно ревную и я точно хочу услышать, что я лучше её! Лучше, красивее, нужнее!
— Снежный, а ты всё-таки бяка…
Вздохнув, когда он наконец отсмеялся, я осуждающе покачала головой, причем в некоторой степени осуждая и себя. Обещал ведь не давить и не давит. А я, глупая, сейчас наоборот хочу, чтобы он немного надавил. Так, капельку. Буквально, чтобы чуть-чуть подтолкнул в нужном направлении…
Вот такие мы женщины загадочные!
Как жить с осознанием этого?
— Не дуйся.
— Я не дуюсь, я думаю, — вздохнув и отбросив ревнивые мысли подальше, я решила сменить тему. Хватит о том, что было, надо жить тем, что есть! Вон, кое-кто Снежный уверен, что сейчас всё хорошо и правильно, так почему бы и мне не понять то же самое и прекратить вспоминать не самое приятное и полезное для спокойствия?
— О чём?
— Да так… о будущем, — не собираясь делиться своими умозаключениями, я прищурилась, смерила его оценивающим взглядом и задала вопрос, который тоже периодически меня интересовал: — А какой ты мне костюм придумал?
— Скоро узнаешь. Тебе понравится. — лукаво улыбнувшись, Эрик многозначительно прищурился, словно хотел скрыть от меня информацию, которая так и мелькала в его смеющихся глазах.
— А почему не хочешь рассказать?
— Хочу сделать сюрприз.
— Это почти две недели!
— А я говорил — тренируй любопытство.
— А у тебя какой?
— Через две недели.
Поджав губы, не удержалась и тихо рыкнула. Бяка, он и есть бяка.
— Не обижайся, Золотко, давай-ка лучше приступим ко второму. Как себя чувствуешь? Не мутит больше? Желудок не болит?
— Нет, все в порядке.
— Прекрасно, тогда погоди, сейчас принесу.
Вернувшись буквально через несколько минут с подносом ароматно дымящихся котлет и снова с бульоном, но уже налитым в кружку, оборотень поставил разнос мне на колени.
— Прошу вас, леди, откушайте. Помочь?
— Нет, благодарю вас, господин доктор, с вилкой я справлюсь сама, — шутливо наклонив голову и тепло улыбнувшись, я уверенно взялась за вилку.
Ну, вот и всё — пять минут и котлетки подошли к концу, у кружки видно донышко, а пузико весьма и весьма ощутимо округлилось. Прекрасно!
— Молодец. Кстати, завтра я уеду рано, разбираться с этой полоумной, так что меня не будет скорее всего весь день. Будешь хорошей девочкой?
— Конечно! Спрашиваешь… я теперь буду очень-очень хорошей девочкой.
— Надолго? — рассмеявшись на мои заверения, Эрик покачал головой.
— Ну… как получится? Но я буду стараться. Честно-честно. Я буду очень прилежной ученицей… а потом выйду в мир и покажу им всем в какой позе раки зимуют! — сосредоточено запыхтев, я не удержалась и зевнула.
— Спи уже, ученица…
— Угу, спокойной ночи… учитель.
А ночью мне приснился какой-то странный мужчина. Не то мужчина, не то лис… но не оборотень. От него исходило такое странное сияние… даже слов не могу подобрать. Сияние могущества что ли… Причем он рассматривал меня с такой странной усмешкой на своей лисиной морде, словно оценивал, чего я стою. А ещё у него было девять (!), девять хвостов! Невероятно! Они извивались за ним словно веер, этакий мохнатый павлино-лисиный веер. Невероятно завораживающее зрелище!
Мы находились в туманной дымке, причем весьма похожей на ту, которая была при моей инициации в пуму, вот только никого кроме нас здесь не было. И он ничего не говорил, а только смотрел. Когда же я хотела открыть рот и спросить, что собственно происходит, то не смогла произнести не звука, словно рта у меня не было вовсе. Жутко…
А потом и вовсе проснулась. Странный сон, не страшный, но жуткий, неопределенный какой-то. Неужели это был лисиный покровитель? А зачем? Смотрел на новую игрушку Миу? Его ещё не хватало… Мне и двух богинь за глаза! К тому же он не может иметь на меня никакого влияния. Или может? Уф! Поговорить бы с кем знающим… вот только с кем? Хм… может с Савелием? Может хоть он мне сможет что-нибудь пояснить? Заодно и извинюсь. Некрасиво получилось вчера…
Ой, а это что?
Ух, ты! За мной ухаживают?! Мама дорогая! Да неужели?! Дождалась…
Открыв глаза, минут через пять расслабленного валяния я сфокусировала взгляд на том, что лежало неподалеку: ровная стопочка моей домашней одежды прямо на полу, а рядом разнос с кружкой, шоколадной конфеткой и запиской. О чём?
«В кружке успокаивающий настой, как проснешься выпей, пожалуйста, сразу. Кофе тебе сегодня лучше не пить, конфета взамен. О твоём правильном питании позаботится Савелий, постарайся с ним не спорить. Мебель заказал. Привезут к трем, как и вчера, Савелий обо всем в курсе. Выздоравливай, Золотко».
Особенно растрогало это его «Золотко». Все четко, ясно, лаконично. Но мило. Позаботился же…
Помедитировала на кружку, повздыхала. Встала, оделась, выпила, закусила конфеткой… задумалась, как жить дальше. Ну да, что тут думать — прыгать надо. Для начала до душа, а потом до кухни. План минимум есть. Выполнять? Есть выполнять!
Рана затянулась уже вполне хорошо, единственное, что рука ещё не вполне меня слушалась, да и сама рана безбожно зуделась, но, будем надеяться, что к вечеру уже всё пройдет. А чесать-то неудобно! Это только если об угол, но это так глупо… Ну да, заодно и терпение потренирую.
— Савелий!
— Ушел-ушел… — специально топоча слишком громко, чтобы мы его слышали, Савелий продолжал бурчать, но уже на кухне и слов было не разобрать.
— Не обижайся на него, что думает, то и говорит. Но он заботливый.
— Да я понимаю…
— Давай наверх. Тебе бы всё-таки вымыться не мешало. Сама ведь не справишься… — разговаривая словно сам с собой, Эрик снова потянул меня за руку, но уже наверх. — Вэл, ты только сейчас не нервничай, но мыть тебя буду я.
— Э… а может не надо?
Не нервничай? Да у меня сейчас опять трясучка начнется! У меня же при фразе «мыть тебя буду я» одни эротичные картинки перед глазами! И это я ещё раненая! А если бы не это? А если…
Стоп, Валерия Николаевна! Он вообще-то тебя полечить хочет, а не подомагаться! А ты? А ты дура озабоченная.
— Надо, не спорь. Приставать не буду, я не настолько кобель озабоченный — себя вполне контролирую и за зверя отвечаю, — едва ли не слово в слово озвучив мои мысли, Эрик не смотрел на меня, иначе бы увидел мой нездоровый румянец на обе щеки. — К тому же сама ты не сможешь. Рука ведь не двигается, я прав?
— Прав-прав… — вроде бы и понимая, что без его помощи я действительно не справлюсь, но в тоже время ещё лучше понимая, что сама за себя я уже плохо отвечаю, я шла, словно на эшафот. — Только мне потом надо будет…
— Потом выйду.
— Угу.
В принципе всё оказалось не так страшно. Эрик помог мне раздеться, причем помощь эта заключалась в расстегивании пуговиц рубашки, стягивании колготок, да опять же расстегивании застежки бюстгальтера, причем все это время он отвлекал меня шутками, не акцентируя внимания на том, что он собственно делает. В душ он меня загнал прямо в плавках, дабы я хоть в чем-то чувствовала себя не совсем голой, предварительно поплотнее заклеив место ранения на несколько слоев. Так же быстро и профессионально пройдясь по телу губкой, он вымыл мне волосы и вышел, позволив закончить уже самой. Вот и всё, вот и управилась.
Вот только есть буквально с каждой секундой хочется всё больше.
— Закончила? — донеслось из-за неплотно прикрытой двери.
— Да, всё.
— Иди в мою постель, буду тебя поить, кормить и осматривать.
— Да, господин доктор. А почему в твою?
— Мне так удобнее, не спорь.
— Да? Ну ладно… — пожав здоровым плечом, я решила не спорить с «господином комиссаром». Лишь бы покормил скорее, да не стошнило.
— Выпей сначала это, — дождавшись, пока я устроюсь на заботливо приподнятых подушках, и поудобнее накрою одеялом неодетую себя, Эрик зашел лишь после того, как я разрешила и протянул мне огромную кружку с ароматно дымящимся чаем.
— А поможет? Меня последний раз с одной воды тошнило.
— Поможет, не бойся. Здесь несколько успокоительных для желудка трав, к тому же с лимоном. Пей.
— Кисло… — хлебнув пару глотков, немного поморщилась и прислушалась к своим бунтующим внутренностям. Пока молчали. Это обнадеживало.
— Ну как?
— Вроде пока идет.
— Пей все. Не торопись, можешь потихоньку.
— Да, хорошо.
Глава 10. Соннозагадочная
Чай я выпила практически с удовольствием: травы смягчили болящее горло, а лимонная кислинка приятно растеклась по языку. И меня больше не тошнило! Ура-а-а! Кормите уже меня, а то я прямо сейчас засну. Похоже, что когда угроза жизни окончательно прошла, то на меня начало накатывать домашнее расслабление — я просто всем своим существом чувствовала, что со Снежным я в безопасности.
А уж когда он на меня так смотрит… я сейчас краснеть начну! А я ведь в одних плавках под одеялом — футболку он мне надеть не дал, лишь снял пластырь, смазал края раны какой-то мазью, да сделал новую перевязку.
— Поможешь мне с едой?
Я, конечно, могла и сама, но хлебать куриный бульон с гренками левой рукой было не очень удобно, а мне сейчас принесли именно бульон. Хотя через полчаса пообещали покормить и парными котлетками, но есть я хотела уже сейчас.
— Конечно. Ну что? Открывай ротик?
— Не смеши меня!
— Даже и не думал об этом, — ответил мне кое-кто снежный абсолютно серьезно, но в синих глазах так и плясали чертята. — Ты не отвлекайся. Давай, открывай рот.
— Угу, открываю. Вкусно…
— А у Савелия все вкусно.
— Ну да, верно. Скажешь ему спасибо за меня?
— А сама?
— А мне всё-таки стыдно.
— Не надо, Вэл. Это просто глупое стечение обстоятельств. С этим я обязательно разберусь. Я ведь обещал тебе свою защиту, ты официально моя ученица и работник Управления. Так что не бойся, пока ты у меня дома, тебе абсолютно ничего не грозит.
— Но Эрик, я же не могу постоянно находиться у тебя дома? Да даже расследование это — мне ведь придется ездить с ребятами из команды.
— Там за тобой будет присматривать и Евгения, и Глеб. А в остальном — ты права, но я тебя научу. Всему. Всему, что знаю сам. Открывай рот.
— Угу… мням… а, ещё, чуть не забыла. Тебе Савелий рассказал, что мы уже со всем определились? Я про учительниц? Нам завтра надо будет ещё мебель заказать. И для Лидии Алексеевны и для Русланы с сыном. Жалко мальчика… неужели нельзя помочь?
— Да, конечно, он уже обо всем мне рассказал. Я сделаю заказ, не переживай. А насчет лечения — это не обычная слепота, она магического происхождения. Такие операции действительно очень дороги, но Руслана наверное тебе рассказала, что я дал ей возможность её оплатить? К тому же у работников на Управление есть преимущества в очереди на лечение. Не переживай, всё образуется. Ведьма она неплохая, со своими заскоками конечно, но думаю, вы подружитесь — и тебе и ей это пойдет на пользу.
— М?
Это он сейчас на мои заскоки намекнул или на что-то другое?
— Я прекрасно понимаю, что ты не сможешь надолго обойтись без общества, постоянно находиться в четырех стенах, не общаясь с себе подобными, а с людьми тебе поначалу будет тяжело, особенно скрывать свою сущность. Руслана же действительно может стать тебе подругой, тоже ведьма и тоже мать.
— Да ты абсолютно все продумал!
— Положение обязывает, золотко, — по доброму рассмеявшись, мужчина протянул мне очередную ложку. — Ешь.
— Ага, ем. Всё?
— Да, всё. Теперь давай ещё минут десять просто полежи, потом приступим ко второму.
— Я сейчас засну…
— Не стоит, тогда до завтра точно ничего не заживет.
— Ну, а что делать? Тогда расскажи что-нибудь? Только не усыплятельное.
— Например?
— Даже не представляю… а почему ты мне не рассказал, что Мирослав тоже знал Эмму? — решив затронуть тему, мысли о которой накатывали на меня всё чаще, я решила попытаться прояснить ситуацию с загадочной и всем так нужной Эммой. — Ты знал, что он был в неё влюблен?
— Да. Это он тебе об этом рассказал? — иронично приподняв бровь, Эрик ничем не выдал своего неудовольствия. Неужели его это не задевает?
— Угу.
— А что бы изменилось? Её знали многие, и многие хотели её получить, вот только я совсем не уверен, что это была любовь. Желание обладать, да. А вот любовь… вот это уже вряд ли.
— Почему ты так в этом уверен? И почему она была такой популярной? Ведь среди котов не настолько же мало женщин, чтобы… — задумчиво подбирая слова, я наконец сформулировала мысль: — Чтобы как минимум трое или четверо желало сделать её своей.
— Просто не каждую женщину хочется видеть рядом. Вы, я имею в виду женщин, хотите сильного и заботливого, мы же, мужчины, хотим яркую и уникальную. Такую, которую невозможно выкинуть из головы. Такую, которая западает в душу и никакие силы не могут её оттуда изъять. Такую, ради которой хочется горы свернуть. Такую, которая делает тебя сильным и заботливым. — грустно улыбнувшись, Эрик на несколько секунд отвел глаза, и лишь спустя некоторое время договорил. — Эмма была такой. Яркой и живой, не самой красивой, но очень энергичной, не самой умной, но очень сообразительной, не самой покладистой и невероятно свободолюбивой. Она притягивала к себе внимание, как магнит и без труда его удерживала. Кого-то своим неунывающим характером, кого-то своей бешеной энергетикой… — поморщившись, барс мотнул головой и договорил: — Кого-то тем, что была моей. Знаешь, есть такие люди и оборотни, которые не могут жить своей жизнь, а предпочитают жить чужой, заёмной. Они не ищут собственного счастья, а думаю, что отобрав чужое, смогут сделать его своим.
Замолчав снова и позволяя мне осмыслить услышанное, Эрик не торопился продолжать и я понимала, что это для него непросто. Но так же понимала и то, что уже завтра не смогу снова поднять это тему, а это значит, что я просто обязана продолжить её сегодня.
— Ты сейчас о Марке?
— Да.
— А Мирро?
— Нет, он был более нейтральным поклонником, Эммы, если так можно выразиться, — усмехнувшись на определение, Эрик пожал плечами. — Если вспомнить всех неравнодушных, то наберется больше десятка, но поверь, ни один не посмеет препятствовать твоему осознанному выбору, таков закон. И я прослежу за этим лично.
Припечатав последними словами, чем слегка испугал и заставил напрячься, Эрик вдруг посмотрел четко мне в глаза и улыбнулся, причем не натянуто, а по настоящему, искренне.
— А теперь о тебе, маленькая и вредная пума. Ты не Эмма, ты Валерия и поверь, я прекрасно осознаю всю разницу между вами. Если сравнивать вас, как женщин, то Эмма была намного ярче и энергичнее, но ты намного уютнее и теплее. Эмма не стеснялась рисковать, предпочитая ходить по грани, чем жить размеренной, спокойной жизнью. Ты же в полной мере осознаешь свою ответственность, потому что мать и у тебя двое детей. Эмма покорила меня своим диким, необузданным нравом, а ты… — тут он замолчал снова, а я поняла, что не дышу, лишь бы не пропустить его следующих слов. — Ты просто меня покорила.
Уф!
Нет, так не честно! Что значит «просто покорила»? Чем? Чем конкретным?!
Недовольно надув губы, потому что он снова меня заинтриговал и оставил интригу не разрешенной, посмотрела на него обиженно и немного исподлобья. А он…
А он расхохотался.
Громко, от души, да так заразительно, что и я не смогла на него больше дуться. Вот интриган снежный! Он точно знал, какое действие произведут на меня его слова! Боже, да ведь я ревную! Я действительно ревную и я точно хочу услышать, что я лучше её! Лучше, красивее, нужнее!
— Снежный, а ты всё-таки бяка…
Вздохнув, когда он наконец отсмеялся, я осуждающе покачала головой, причем в некоторой степени осуждая и себя. Обещал ведь не давить и не давит. А я, глупая, сейчас наоборот хочу, чтобы он немного надавил. Так, капельку. Буквально, чтобы чуть-чуть подтолкнул в нужном направлении…
Вот такие мы женщины загадочные!
Как жить с осознанием этого?
— Не дуйся.
— Я не дуюсь, я думаю, — вздохнув и отбросив ревнивые мысли подальше, я решила сменить тему. Хватит о том, что было, надо жить тем, что есть! Вон, кое-кто Снежный уверен, что сейчас всё хорошо и правильно, так почему бы и мне не понять то же самое и прекратить вспоминать не самое приятное и полезное для спокойствия?
— О чём?
— Да так… о будущем, — не собираясь делиться своими умозаключениями, я прищурилась, смерила его оценивающим взглядом и задала вопрос, который тоже периодически меня интересовал: — А какой ты мне костюм придумал?
— Скоро узнаешь. Тебе понравится. — лукаво улыбнувшись, Эрик многозначительно прищурился, словно хотел скрыть от меня информацию, которая так и мелькала в его смеющихся глазах.
— А почему не хочешь рассказать?
— Хочу сделать сюрприз.
— Это почти две недели!
— А я говорил — тренируй любопытство.
— А у тебя какой?
— Через две недели.
Поджав губы, не удержалась и тихо рыкнула. Бяка, он и есть бяка.
— Не обижайся, Золотко, давай-ка лучше приступим ко второму. Как себя чувствуешь? Не мутит больше? Желудок не болит?
— Нет, все в порядке.
— Прекрасно, тогда погоди, сейчас принесу.
Вернувшись буквально через несколько минут с подносом ароматно дымящихся котлет и снова с бульоном, но уже налитым в кружку, оборотень поставил разнос мне на колени.
— Прошу вас, леди, откушайте. Помочь?
— Нет, благодарю вас, господин доктор, с вилкой я справлюсь сама, — шутливо наклонив голову и тепло улыбнувшись, я уверенно взялась за вилку.
Ну, вот и всё — пять минут и котлетки подошли к концу, у кружки видно донышко, а пузико весьма и весьма ощутимо округлилось. Прекрасно!
— Молодец. Кстати, завтра я уеду рано, разбираться с этой полоумной, так что меня не будет скорее всего весь день. Будешь хорошей девочкой?
— Конечно! Спрашиваешь… я теперь буду очень-очень хорошей девочкой.
— Надолго? — рассмеявшись на мои заверения, Эрик покачал головой.
— Ну… как получится? Но я буду стараться. Честно-честно. Я буду очень прилежной ученицей… а потом выйду в мир и покажу им всем в какой позе раки зимуют! — сосредоточено запыхтев, я не удержалась и зевнула.
— Спи уже, ученица…
— Угу, спокойной ночи… учитель.
А ночью мне приснился какой-то странный мужчина. Не то мужчина, не то лис… но не оборотень. От него исходило такое странное сияние… даже слов не могу подобрать. Сияние могущества что ли… Причем он рассматривал меня с такой странной усмешкой на своей лисиной морде, словно оценивал, чего я стою. А ещё у него было девять (!), девять хвостов! Невероятно! Они извивались за ним словно веер, этакий мохнатый павлино-лисиный веер. Невероятно завораживающее зрелище!
Мы находились в туманной дымке, причем весьма похожей на ту, которая была при моей инициации в пуму, вот только никого кроме нас здесь не было. И он ничего не говорил, а только смотрел. Когда же я хотела открыть рот и спросить, что собственно происходит, то не смогла произнести не звука, словно рта у меня не было вовсе. Жутко…
А потом и вовсе проснулась. Странный сон, не страшный, но жуткий, неопределенный какой-то. Неужели это был лисиный покровитель? А зачем? Смотрел на новую игрушку Миу? Его ещё не хватало… Мне и двух богинь за глаза! К тому же он не может иметь на меня никакого влияния. Или может? Уф! Поговорить бы с кем знающим… вот только с кем? Хм… может с Савелием? Может хоть он мне сможет что-нибудь пояснить? Заодно и извинюсь. Некрасиво получилось вчера…
Ой, а это что?
Ух, ты! За мной ухаживают?! Мама дорогая! Да неужели?! Дождалась…
Открыв глаза, минут через пять расслабленного валяния я сфокусировала взгляд на том, что лежало неподалеку: ровная стопочка моей домашней одежды прямо на полу, а рядом разнос с кружкой, шоколадной конфеткой и запиской. О чём?
«В кружке успокаивающий настой, как проснешься выпей, пожалуйста, сразу. Кофе тебе сегодня лучше не пить, конфета взамен. О твоём правильном питании позаботится Савелий, постарайся с ним не спорить. Мебель заказал. Привезут к трем, как и вчера, Савелий обо всем в курсе. Выздоравливай, Золотко».
Особенно растрогало это его «Золотко». Все четко, ясно, лаконично. Но мило. Позаботился же…
Помедитировала на кружку, повздыхала. Встала, оделась, выпила, закусила конфеткой… задумалась, как жить дальше. Ну да, что тут думать — прыгать надо. Для начала до душа, а потом до кухни. План минимум есть. Выполнять? Есть выполнять!
Рана затянулась уже вполне хорошо, единственное, что рука ещё не вполне меня слушалась, да и сама рана безбожно зуделась, но, будем надеяться, что к вечеру уже всё пройдет. А чесать-то неудобно! Это только если об угол, но это так глупо… Ну да, заодно и терпение потренирую.
