Он, мол, такой вкусной пастилы, как у хозяюшки Марфы, еще не едал! Нет, ну это ж сколько нужно пастилы съесть, чтобы потратить на это столько времени?! — всплеснула руками Наташа и наивно добавила. — Это же склеиться что-то внутри может!
Меня душил смех:
— Знаешь, Наташа, по-моему, от этой пастилы у нашего доктора точно ничего не склеится.
— О да! Он известный на весь двор сладкоежка, так что ему это не грозит! — добавила царевна, и мы, переглянувшись, расхохотались. До слез и икоты, выпуская, наконец, скопившееся напряжение.
Девчонки тут же нас поддержали. Одна Наташа смотрела на нас с явным недоумением, улыбаясь просто за компанию. А доктора за глаза иначе как сладкоежкой с тех пор и не называли.
— Госпожа, тут недалеко, совсем немного осталось! — прозвучал звонкий голос Сережки над самым ухом, отчего я чуть не поскользнулась, но он вовремя поддержал меня под руку. Я настолько сосредоточилась на дороге и на том, чтобы на ней не упасть, что совершенно не заметила мальчика, подумав, что он уже скрылся за поворотом.
Весенняя распутица сделала свое дело, и передвигаться по таким вот козьим тропкам было то еще удовольствие. Да и не отошла бы я никуда от севшего в грязь возка царевны, если бы не этот сорванец. Ему, видите ли, не сиделось на месте, и он решил проверить, что кроется за холмом, за которым и скрывалась эта тропка! Хотя, может, я несправедлива к мальчику, и он просто искал место, чтобы сходить в туалет. А нашел…
— Там такие интересные камни! Жуть! Точно вам говорю! — тащил он меня вперед.
— И почему же жуть? — проворчала я.
— Сами увидите! Давайте, я вам помогу подняться на холм.
Он и правда посильнее ухватил меня под локоток и потянул вперед. Ноги скользили, чуть ли не по щиколотку увязая в грязи, а я про себя костерила и поездку в монастырь, и неожиданный поход к «жутким камням», который мне обеспечил Сережка, и неустойчивую погоду, которая еще вчера радовала легким заморозком. Мне ничто не мешало сказать мальчику, что никуда с ним не пойду. Только как можно отказать этим горящим непонятным восторгом глазам? Вот я и не смогла. В то время как мои подруги с полным правом открестились от столь сомнительного удовольствия.
Поминутно оскальзываясь, мы, наконец, добрались до вершины холма. Дальше, метрах в двухстах, дорожка уходила в подлесок, на самом краю которого и был… круг камней! Прямо Стоунхендж какой-то! Только камни не такие большие.
— Что это?
— Так, Кромлех, госпожа, — раздался за спиной еще один голос.
Оказалось, что это за нами увязался Василий, камердинер младшего графа Бехтеева, который вызвался нас сопровождать. А может, его сам граф послал, чтобы не выпускать никого из поля зрения.
— Кромлех? Что это такое? — удивилась я. — Никогда о нем не слышала.
— Так это, говорят, не такая уж редкость. Ентые камни тут стоят уже не один век. Говорят, язычники еще поставили.
— Древние славяне, говоришь… — прошептала я себе под нос и поспешила вниз с холма, а потом снова по довольно пологой тропинке вверх. — Я должна это увидеть!
Как я по дороге не навернулась, не знаю, но мне удалось-таки добраться до круга камней. Их насчитывалось двенадцать, и на каждом начертана руна. В середине круга лежал еще один камень: плоский и не такой высокий, похожий, скорее, на алтарь.
Я огляделась и поняла, что раньше это место располагалось на возвышении, и, скорее всего, лесополосы здесь тоже не было. Подтверждая мои слова, мужчина добавил:
— Недалече речка есть. Дед мой, значится, рассказывал, что раньше ее даже отсюда видно было.
Да, наши предки умели выбирать места для знаковых мест, и наверняка отсюда открывался просто замечательный вид, но с годами ландшафт изменился. Я подошла поближе и стала изучать камни, которые оказались выше меня в полтора раза.
— Удивительное место! — поделилась я впечатлениями.
И это касалось не столько самих камней, сколько тех ощущений, которые я испытывалась, находясь рядом с ними. Это сложно объяснить… Но что-то внутри меня будто вибрировало, наливалось силой, приходило в восторг. Судя по лицам моих спутников, ничего подобного они не испытывали, что они и подтвердили после моего вопроса. Осмотрев каждый камень с рунами, я подошла к тому, что лежал посередине. Он был высоковат, чтобы без труда разобрать выбитую на нем руну, да и для начала нужно было очистить его поверхность.
— Василий, помогите мне забраться наверх, — скомандовала.
Оказавшись на камне и поглядев на свои новенькие светлые перчатки, поняла, что как-то не горю желанием их пачкать даже ради науки.
А магия мне тогда на что? Магичка я или просто рядом постояла? Я направила на камень простенькое заклинание очищения на основе магии воздуха. Результат меня знатно удивил. Вместо того чтобы просто очиститься, руна, выдолбленная в камне, засветилась ровным светло-голубым светом! Вибрация внутри моего тела возросла, появилось непонятное предвкушение и удовлетворение. Прислушавшись к себе, поняла, что так отзывается на эти камни моя магия! Очень странное состояние… Пока я думала и анализировала, руна начала затухать. Что-то внутри меня этому воспротивилось, будто говоря, что раз уж начала, то должна закончить, а не останавливаться на полпути! Только вот что закончить-то?
Я оглянулась. Василий все также стоял около камня, готовый в любую минуту прийти на помощь. А вот Сережка зачем-то углубился в подлесок. Видимо, ему было скучно наблюдать, как я ползаю вокруг этих валунов.
Появилось стойкое ощущение, что мужчину нужно отослать из круга.
— Василий, посмотрите, что там Сережа делает, а я пока тут посижу. За меня не волнуйтесь.
Мужчина кивнул и отправился прочь из круга. Видимо, он не видел светящейся руны, иначе точно начал бы задавать какие-то вопросы, на которые я и сама не знала ответов.
Внезапно я испугалась. Что я делаю? Зачем? Не опасно ли это? Что вообще творится в моей голове, если я ни с того ни с сего собралась проводить какие-то непонятные эксперименты? Я даже потрясла своей непутевой головушкой, но затухавшая руна и какое-то тоскливое сосущее внутри чувство умоляло продолжить. Только что продолжить-то? Мне вдруг и самой жутко захотелось действовать, а не думать и гадать, что же я такое нашла и что с этим делать. А потому по какому-то наитию решила просто направить в руну свою магическую энергию.
В ту же секунду знак вспыхнул с новой силой, и от него потянулись энергетические нити к двенадцати стоявшим вокруг валунам. Мои глаза расширились от изумления, а сердце в волнении застучало с утроенной силой, но я с каким-то невообразимым трепетом продолжала вливать магию в руну. Вокруг меня образовались довольно толстые жгуты энергии, как лучи нарисованного солнца. Это было красиво и настолько нереально, что не воспринималось, как настоящее. В какой-то момент пространство между камнями начало мутнеть, образуя дымку молочного цвета, и будто вибрировать.
Со стороны подлеска раздались крики. Наверное, Василий с Сережкой, наконец, увидели неладное. Но подходить вплотную к непонятной завесе явно не решались.
Я же только сейчас осознала, что то, что сейчас вокруг происходит — не понарошку, не плод моего воображения, а вполне реальное действо, которое провожу в непонятном древнем месте именно я! Причем совершенно не представляя последствий казавшегося поначалу невинным эксперимента! Только сейчас я поняла, какая же дура, что поддалась непонятным чувствам! Ведь этим каменюкам не одна сотня лет, и я совершенно не представляла, для чего предки создали этот круг. Влезла, называется, как неандерталец пальцем в розетку, и теперь оставалось только надеяться, что меня не шарахнет так, что костей не соберу! Меня охватил самый настоящий ужас, и я почему-то точно знала — если прямо сейчас прекращу делиться энергией, вся эта конструкция точно рванет, а от меня не останется и мокрого места. «Сходила, называется, за хлебушком. Тьфу. Прогулялась к камешкам…» — метались в голове заполошные мысли.
В этот момент я почувствовала, как волосы на голове начали электризоваться и становиться дыбом. Воздух между камнями как-то особенно сильно загудел, а потом я поняла, что камень перестал принимать мою магию и лучи полностью втянулись в руны на валунах.
Несколько долгих мгновений я ощущала какое-то дикое напряжение. Казалось, еще чуть-чуть — и энергия, что пульсировала между камнями, вырвется и разорвет меня на части, на тысячи маленьких глупеньких Дусенек. Но в следующую секунду мир будто замер, а потом кольцо все более уплотняющейся энергии отделилось от камней и направилось ко мне. Напряжение достигло пика, мир заволокла белая дымка, и я закричала.
Император сидел в кресле в своих покоях и по обыкновению в это время дня пил свой любимый травяной взвар. Он пристрастился к нему еще во времена своей молодости, когда пришлось по государственным делам отправиться на далекий Алтай. Вот с тех пор он и уважал травяной сбор, который ему доставляли оттуда каждый год.
Князь Заславский и старый князь Долгорукий с удовольствием составили ему компанию.
Государь сделал глоток из своей кружки и зажмурился:
— Да-а, с годами остается так мало вещей, которые приносят настоящее наслаждение… Ну что, Дмитрий Максимович, прочитал я ваш отчет. Прочитал… Признаться, не ожидал от этих вертихвосток ничего подобного… А вы, Константин Афанасьевич, осведомлены об их деятельности? — обратился он к старому другу.
— Частично, — уклончиво ответил тот.
— О! Вам стоит ознакомиться с отчетом князя. Это очень познавательное чтиво! — он достал переговорное устройство, к которому за короткий срок привык настолько, что не представлял, как до этого справлялся без него. — Алексей, подай мне отчет князя Заславского... Да, тот самый, сводный, об изобретениях Раевской и ее подруг. — После переключился на собеседников и снова сделал глоток. — Удивляюсь я этим девушкам! Столько всего придумали за такой короткий срок! — помолчал и задумчиво добавил: — Только, чую, хлебнем мы еще от них проблем… Лизоньке и так нелегко придется, а тут еще эти выкрутасы с женщинами в магии…Эх, мне бы еще лет пят протянуть, а там ей было бы проще. Только вот не проживу…
— Ваше Величество! Что вы такое говорите? — попытался было возмутиться князь, но царь его довольно жестко прервал.
— Я знаю, что говорю! И делаю это не для красного словца или чтобы просто побрюзжать! Я ведь вижу, что ты на Раевскую виды имеешь. Что встрепенулся? Не собираюсь я тебе мешать. Дело молодое… Но чтоб все было честь по чести! А потому мой тебе наказ: не затягивай с предложением! Что там, кстати, с соблюдением секретности вокруг этих особ?
Заславский прокашлялся, пряча эмоции за бесстрастной маской:
— Как и планировалось, о том, где сейчас принцесса с фрейлинами, знает очень ограниченный круг лиц. Граф Бехтеев сообщает, что никаких происшествий, как и странностей, за все это время не происходило. Охрана и наблюдение за всеми ведется денно и нощно. Что же касается тех разработок, что пересылаются ими нам, то тут работает секретный отдел, вернее — специально собранная группа, и информация об источнике новинок на сторону не уходит точно.
В этот момент осторожно постучались, и в комнату вошел секретарь, который передал царю бумаги. После чего поклонился и тут же удалился. Монарх ненадолго вчитался в строки и передал бумаги Долгорукому. Тот на некоторое время погрузился в изучение бумаг, а потом изрядно удивленный молвил:
— А я и не знал, что это именно они почтовые ящики усовершенствовали. Ими же теперь даже обычные люди пользоваться могут, и объем передаваемого ограничивается лишь стенками самого ящика! Кто бы мог подумать, что это сделали какие-то пигалицы! — Долгорукий будто опомнился и, сделав еще один глоток взвара, продолжил: — А о целой линейке медицинских амулетов я еще даже не слышал.
— Вы и не могли ничего слышать, — подтвердил Заславский. — Эти разработки только-только были протестированы нашими врачами и учеными из академии наук.
— И как? — заинтересованно поднял голову Царь.
— Отлично! «Амулет Жизни», как и написано, при активации отдает больному запечатанную в ней магию жизни, что позволяет в особенно сложных случаях довести пациента до врача или же поддержать его силы во время операции, даже если врач не маг. А вы лучше меня знаете, что магов жизни крайне мало!
— Так, что делает «Обезболивающий амулет», я понимаю, а вот что это за «Обеззараживающий амулет»? — продолжил интересоваться старый князь.
— О! Это, пожалуй, одно из важнейших открытий, которое совершили Евдокия с царевной! Я в этом мало что понимаю — все же далек от медицины, но даже мне стало понятно, что не столько этот амулет, сколько гипотеза девушек сможет спасти немало жизней. Эта гипотеза уже подтверждается именитыми докторами, которые взялись ее проверить. До этого было известно, что на теле человека живут то ли маленькие существа, то ли непонятные организмы, которые получили название бактерии! Но их влияние на человека объяснено не было. Более того, сложилось огромное количество гипотез на их счет! Их увидел и описал в трактате еще в семнадцатом веке доктор наук и изобретатель улучшенного микроскопа Левенгук, но с тех пор ничего революционного с этими исследованиями не сделали. И вот теперь наши девушки рассказали и доказали что…
Заславский довольно долго и подробно рассказывал Царю и его обер-камергеру то, что понял к этому моменту сам. Он искренне интересовался тем, что делала его обожаемая Дусенька, которой он все никак не решался признаться в своей бесспорной и безоговорочной симпатии. Он уж и не думал, что после первой жены сможет испытать нечто подобное. Однако то, что накрыло его сейчас, было куда сильнее. Возможно, эти чувства были более зрелыми, а возможно, та, первая, любовь уже казалась слишком далекой. Но короткое время, что ему удалось прожить со своей первой женой, сейчас виделось какой-то нереальной сказкой, которая слишком быстро промелькнула и закончилась. Он уже давно отпустил ее, оставив в памяти лишь светлый образ ангела, который имел мало общего с реальным человеком. А порой ему и вовсе казалось, что то счастье просто ему пригрезилось. Только Петруша, его сын, напоминал, что все было наяву. Евдокия же была настоящей, реальной и настолько притягательной женщиной, что у него голова шла кругом. Одно ее присутствие рядом будоражило кровь, а еще ее почему-то очень хотелось защищать. Несмотря на всю внутреннюю силу и жизнерадостность, что расходилась от нее кругами, он буквально кожей ощущал, как ей нужна защита и поддержка, а потому влюбленному князю приходилось прилагать титанические усилия, чтобы не обнимать девушку при каждом удобном и неудобном случае. Хотя это получалось у него не всегда. Сейчас же, когда Евдокия отсутствовала столь долгое время, где-то рядом с сердцем у мужчины поселилась сосущая пустота, которая немного притуплялась, когда они беседовали с ней по магофону.
— Интересно… — наконец, протянул Долгорукий, когда получил исчерпывающий ответ на свой вопрос. — Очень интересно! — он сделал глоток уже остывшего взвара и снова взглянул на доклад в своих руках. — Тут еще с десяток различных изобретений, которые могут упростить жизнь не только магов, но и обычных людей…
— Часть этих изобретений вполне можно переработать на военные нужды.
Меня душил смех:
— Знаешь, Наташа, по-моему, от этой пастилы у нашего доктора точно ничего не склеится.
— О да! Он известный на весь двор сладкоежка, так что ему это не грозит! — добавила царевна, и мы, переглянувшись, расхохотались. До слез и икоты, выпуская, наконец, скопившееся напряжение.
Девчонки тут же нас поддержали. Одна Наташа смотрела на нас с явным недоумением, улыбаясь просто за компанию. А доктора за глаза иначе как сладкоежкой с тех пор и не называли.
ГЛАВА 6
— Госпожа, тут недалеко, совсем немного осталось! — прозвучал звонкий голос Сережки над самым ухом, отчего я чуть не поскользнулась, но он вовремя поддержал меня под руку. Я настолько сосредоточилась на дороге и на том, чтобы на ней не упасть, что совершенно не заметила мальчика, подумав, что он уже скрылся за поворотом.
Весенняя распутица сделала свое дело, и передвигаться по таким вот козьим тропкам было то еще удовольствие. Да и не отошла бы я никуда от севшего в грязь возка царевны, если бы не этот сорванец. Ему, видите ли, не сиделось на месте, и он решил проверить, что кроется за холмом, за которым и скрывалась эта тропка! Хотя, может, я несправедлива к мальчику, и он просто искал место, чтобы сходить в туалет. А нашел…
— Там такие интересные камни! Жуть! Точно вам говорю! — тащил он меня вперед.
— И почему же жуть? — проворчала я.
— Сами увидите! Давайте, я вам помогу подняться на холм.
Он и правда посильнее ухватил меня под локоток и потянул вперед. Ноги скользили, чуть ли не по щиколотку увязая в грязи, а я про себя костерила и поездку в монастырь, и неожиданный поход к «жутким камням», который мне обеспечил Сережка, и неустойчивую погоду, которая еще вчера радовала легким заморозком. Мне ничто не мешало сказать мальчику, что никуда с ним не пойду. Только как можно отказать этим горящим непонятным восторгом глазам? Вот я и не смогла. В то время как мои подруги с полным правом открестились от столь сомнительного удовольствия.
Поминутно оскальзываясь, мы, наконец, добрались до вершины холма. Дальше, метрах в двухстах, дорожка уходила в подлесок, на самом краю которого и был… круг камней! Прямо Стоунхендж какой-то! Только камни не такие большие.
— Что это?
— Так, Кромлех, госпожа, — раздался за спиной еще один голос.
Оказалось, что это за нами увязался Василий, камердинер младшего графа Бехтеева, который вызвался нас сопровождать. А может, его сам граф послал, чтобы не выпускать никого из поля зрения.
— Кромлех? Что это такое? — удивилась я. — Никогда о нем не слышала.
— Так это, говорят, не такая уж редкость. Ентые камни тут стоят уже не один век. Говорят, язычники еще поставили.
— Древние славяне, говоришь… — прошептала я себе под нос и поспешила вниз с холма, а потом снова по довольно пологой тропинке вверх. — Я должна это увидеть!
Как я по дороге не навернулась, не знаю, но мне удалось-таки добраться до круга камней. Их насчитывалось двенадцать, и на каждом начертана руна. В середине круга лежал еще один камень: плоский и не такой высокий, похожий, скорее, на алтарь.
Я огляделась и поняла, что раньше это место располагалось на возвышении, и, скорее всего, лесополосы здесь тоже не было. Подтверждая мои слова, мужчина добавил:
— Недалече речка есть. Дед мой, значится, рассказывал, что раньше ее даже отсюда видно было.
Да, наши предки умели выбирать места для знаковых мест, и наверняка отсюда открывался просто замечательный вид, но с годами ландшафт изменился. Я подошла поближе и стала изучать камни, которые оказались выше меня в полтора раза.
— Удивительное место! — поделилась я впечатлениями.
И это касалось не столько самих камней, сколько тех ощущений, которые я испытывалась, находясь рядом с ними. Это сложно объяснить… Но что-то внутри меня будто вибрировало, наливалось силой, приходило в восторг. Судя по лицам моих спутников, ничего подобного они не испытывали, что они и подтвердили после моего вопроса. Осмотрев каждый камень с рунами, я подошла к тому, что лежал посередине. Он был высоковат, чтобы без труда разобрать выбитую на нем руну, да и для начала нужно было очистить его поверхность.
— Василий, помогите мне забраться наверх, — скомандовала.
Оказавшись на камне и поглядев на свои новенькие светлые перчатки, поняла, что как-то не горю желанием их пачкать даже ради науки.
А магия мне тогда на что? Магичка я или просто рядом постояла? Я направила на камень простенькое заклинание очищения на основе магии воздуха. Результат меня знатно удивил. Вместо того чтобы просто очиститься, руна, выдолбленная в камне, засветилась ровным светло-голубым светом! Вибрация внутри моего тела возросла, появилось непонятное предвкушение и удовлетворение. Прислушавшись к себе, поняла, что так отзывается на эти камни моя магия! Очень странное состояние… Пока я думала и анализировала, руна начала затухать. Что-то внутри меня этому воспротивилось, будто говоря, что раз уж начала, то должна закончить, а не останавливаться на полпути! Только вот что закончить-то?
Я оглянулась. Василий все также стоял около камня, готовый в любую минуту прийти на помощь. А вот Сережка зачем-то углубился в подлесок. Видимо, ему было скучно наблюдать, как я ползаю вокруг этих валунов.
Появилось стойкое ощущение, что мужчину нужно отослать из круга.
— Василий, посмотрите, что там Сережа делает, а я пока тут посижу. За меня не волнуйтесь.
Мужчина кивнул и отправился прочь из круга. Видимо, он не видел светящейся руны, иначе точно начал бы задавать какие-то вопросы, на которые я и сама не знала ответов.
Внезапно я испугалась. Что я делаю? Зачем? Не опасно ли это? Что вообще творится в моей голове, если я ни с того ни с сего собралась проводить какие-то непонятные эксперименты? Я даже потрясла своей непутевой головушкой, но затухавшая руна и какое-то тоскливое сосущее внутри чувство умоляло продолжить. Только что продолжить-то? Мне вдруг и самой жутко захотелось действовать, а не думать и гадать, что же я такое нашла и что с этим делать. А потому по какому-то наитию решила просто направить в руну свою магическую энергию.
В ту же секунду знак вспыхнул с новой силой, и от него потянулись энергетические нити к двенадцати стоявшим вокруг валунам. Мои глаза расширились от изумления, а сердце в волнении застучало с утроенной силой, но я с каким-то невообразимым трепетом продолжала вливать магию в руну. Вокруг меня образовались довольно толстые жгуты энергии, как лучи нарисованного солнца. Это было красиво и настолько нереально, что не воспринималось, как настоящее. В какой-то момент пространство между камнями начало мутнеть, образуя дымку молочного цвета, и будто вибрировать.
Со стороны подлеска раздались крики. Наверное, Василий с Сережкой, наконец, увидели неладное. Но подходить вплотную к непонятной завесе явно не решались.
Я же только сейчас осознала, что то, что сейчас вокруг происходит — не понарошку, не плод моего воображения, а вполне реальное действо, которое провожу в непонятном древнем месте именно я! Причем совершенно не представляя последствий казавшегося поначалу невинным эксперимента! Только сейчас я поняла, какая же дура, что поддалась непонятным чувствам! Ведь этим каменюкам не одна сотня лет, и я совершенно не представляла, для чего предки создали этот круг. Влезла, называется, как неандерталец пальцем в розетку, и теперь оставалось только надеяться, что меня не шарахнет так, что костей не соберу! Меня охватил самый настоящий ужас, и я почему-то точно знала — если прямо сейчас прекращу делиться энергией, вся эта конструкция точно рванет, а от меня не останется и мокрого места. «Сходила, называется, за хлебушком. Тьфу. Прогулялась к камешкам…» — метались в голове заполошные мысли.
В этот момент я почувствовала, как волосы на голове начали электризоваться и становиться дыбом. Воздух между камнями как-то особенно сильно загудел, а потом я поняла, что камень перестал принимать мою магию и лучи полностью втянулись в руны на валунах.
Несколько долгих мгновений я ощущала какое-то дикое напряжение. Казалось, еще чуть-чуть — и энергия, что пульсировала между камнями, вырвется и разорвет меня на части, на тысячи маленьких глупеньких Дусенек. Но в следующую секунду мир будто замер, а потом кольцо все более уплотняющейся энергии отделилось от камней и направилось ко мне. Напряжение достигло пика, мир заволокла белая дымка, и я закричала.
***
Император сидел в кресле в своих покоях и по обыкновению в это время дня пил свой любимый травяной взвар. Он пристрастился к нему еще во времена своей молодости, когда пришлось по государственным делам отправиться на далекий Алтай. Вот с тех пор он и уважал травяной сбор, который ему доставляли оттуда каждый год.
Князь Заславский и старый князь Долгорукий с удовольствием составили ему компанию.
Государь сделал глоток из своей кружки и зажмурился:
— Да-а, с годами остается так мало вещей, которые приносят настоящее наслаждение… Ну что, Дмитрий Максимович, прочитал я ваш отчет. Прочитал… Признаться, не ожидал от этих вертихвосток ничего подобного… А вы, Константин Афанасьевич, осведомлены об их деятельности? — обратился он к старому другу.
— Частично, — уклончиво ответил тот.
— О! Вам стоит ознакомиться с отчетом князя. Это очень познавательное чтиво! — он достал переговорное устройство, к которому за короткий срок привык настолько, что не представлял, как до этого справлялся без него. — Алексей, подай мне отчет князя Заславского... Да, тот самый, сводный, об изобретениях Раевской и ее подруг. — После переключился на собеседников и снова сделал глоток. — Удивляюсь я этим девушкам! Столько всего придумали за такой короткий срок! — помолчал и задумчиво добавил: — Только, чую, хлебнем мы еще от них проблем… Лизоньке и так нелегко придется, а тут еще эти выкрутасы с женщинами в магии…Эх, мне бы еще лет пят протянуть, а там ей было бы проще. Только вот не проживу…
— Ваше Величество! Что вы такое говорите? — попытался было возмутиться князь, но царь его довольно жестко прервал.
— Я знаю, что говорю! И делаю это не для красного словца или чтобы просто побрюзжать! Я ведь вижу, что ты на Раевскую виды имеешь. Что встрепенулся? Не собираюсь я тебе мешать. Дело молодое… Но чтоб все было честь по чести! А потому мой тебе наказ: не затягивай с предложением! Что там, кстати, с соблюдением секретности вокруг этих особ?
Заславский прокашлялся, пряча эмоции за бесстрастной маской:
— Как и планировалось, о том, где сейчас принцесса с фрейлинами, знает очень ограниченный круг лиц. Граф Бехтеев сообщает, что никаких происшествий, как и странностей, за все это время не происходило. Охрана и наблюдение за всеми ведется денно и нощно. Что же касается тех разработок, что пересылаются ими нам, то тут работает секретный отдел, вернее — специально собранная группа, и информация об источнике новинок на сторону не уходит точно.
В этот момент осторожно постучались, и в комнату вошел секретарь, который передал царю бумаги. После чего поклонился и тут же удалился. Монарх ненадолго вчитался в строки и передал бумаги Долгорукому. Тот на некоторое время погрузился в изучение бумаг, а потом изрядно удивленный молвил:
— А я и не знал, что это именно они почтовые ящики усовершенствовали. Ими же теперь даже обычные люди пользоваться могут, и объем передаваемого ограничивается лишь стенками самого ящика! Кто бы мог подумать, что это сделали какие-то пигалицы! — Долгорукий будто опомнился и, сделав еще один глоток взвара, продолжил: — А о целой линейке медицинских амулетов я еще даже не слышал.
— Вы и не могли ничего слышать, — подтвердил Заславский. — Эти разработки только-только были протестированы нашими врачами и учеными из академии наук.
— И как? — заинтересованно поднял голову Царь.
— Отлично! «Амулет Жизни», как и написано, при активации отдает больному запечатанную в ней магию жизни, что позволяет в особенно сложных случаях довести пациента до врача или же поддержать его силы во время операции, даже если врач не маг. А вы лучше меня знаете, что магов жизни крайне мало!
— Так, что делает «Обезболивающий амулет», я понимаю, а вот что это за «Обеззараживающий амулет»? — продолжил интересоваться старый князь.
— О! Это, пожалуй, одно из важнейших открытий, которое совершили Евдокия с царевной! Я в этом мало что понимаю — все же далек от медицины, но даже мне стало понятно, что не столько этот амулет, сколько гипотеза девушек сможет спасти немало жизней. Эта гипотеза уже подтверждается именитыми докторами, которые взялись ее проверить. До этого было известно, что на теле человека живут то ли маленькие существа, то ли непонятные организмы, которые получили название бактерии! Но их влияние на человека объяснено не было. Более того, сложилось огромное количество гипотез на их счет! Их увидел и описал в трактате еще в семнадцатом веке доктор наук и изобретатель улучшенного микроскопа Левенгук, но с тех пор ничего революционного с этими исследованиями не сделали. И вот теперь наши девушки рассказали и доказали что…
Заславский довольно долго и подробно рассказывал Царю и его обер-камергеру то, что понял к этому моменту сам. Он искренне интересовался тем, что делала его обожаемая Дусенька, которой он все никак не решался признаться в своей бесспорной и безоговорочной симпатии. Он уж и не думал, что после первой жены сможет испытать нечто подобное. Однако то, что накрыло его сейчас, было куда сильнее. Возможно, эти чувства были более зрелыми, а возможно, та, первая, любовь уже казалась слишком далекой. Но короткое время, что ему удалось прожить со своей первой женой, сейчас виделось какой-то нереальной сказкой, которая слишком быстро промелькнула и закончилась. Он уже давно отпустил ее, оставив в памяти лишь светлый образ ангела, который имел мало общего с реальным человеком. А порой ему и вовсе казалось, что то счастье просто ему пригрезилось. Только Петруша, его сын, напоминал, что все было наяву. Евдокия же была настоящей, реальной и настолько притягательной женщиной, что у него голова шла кругом. Одно ее присутствие рядом будоражило кровь, а еще ее почему-то очень хотелось защищать. Несмотря на всю внутреннюю силу и жизнерадостность, что расходилась от нее кругами, он буквально кожей ощущал, как ей нужна защита и поддержка, а потому влюбленному князю приходилось прилагать титанические усилия, чтобы не обнимать девушку при каждом удобном и неудобном случае. Хотя это получалось у него не всегда. Сейчас же, когда Евдокия отсутствовала столь долгое время, где-то рядом с сердцем у мужчины поселилась сосущая пустота, которая немного притуплялась, когда они беседовали с ней по магофону.
— Интересно… — наконец, протянул Долгорукий, когда получил исчерпывающий ответ на свой вопрос. — Очень интересно! — он сделал глоток уже остывшего взвара и снова взглянул на доклад в своих руках. — Тут еще с десяток различных изобретений, которые могут упростить жизнь не только магов, но и обычных людей…
— Часть этих изобретений вполне можно переработать на военные нужды.
