От бодрого звона топора проснулась Дана. Она тоже не любила вставать рано. Девушка долго лежала в постели, прислушиваясь к происходящему, потом поднялась, оделась и тоже вышла на улицу. Ей, оборотню, холод был не страшен. Наоборот, Дана с трудом выносила жару. А жара у нее начиналась с 25 градусов.
- Решила развлечься? – спросила Дана, облокотившись на опору крыши, под которой хранились дрова.
- Да, - выдохнула Кэтрин, опустив топор на очередное бревнышко, - Труд облагораживает и помогает мыслительному процессу. К тому же мне так теплее.
- В доме холодно? – с печалью от своей оплошности проговорила та.
- Ну... - задумчиво протянула Кэтрин, виновато улыбнувшись, - Не жарко. Нормально.
- Значит, не очень.
Дана подняла уже разрубленные дрова и отнесла в дом. Там она вновь затопила печь.
- Вот что бы я без тебя делала, - услышала она голос возвращающейся Кэтрин, - Печь я не смогла бы топить. Я не умею.
- Это не сложно, - ответила подруга, - Ты быстро освоилась бы.
- Я после завтрака схожу на разведку в Промышленный район. Во-первых, узнаю про Нерийский завод, во-вторых, поищу краску.
- Зачем нам краска?
- Потом узнаешь.
- Но мне не нравится, что ты будешь одна. Все-таки за тобой охотится власть, не за мной.
- Дана, я не маленький ребёнок. Вчера же я как-то умудрилась найти дорогу домой и никому не попасться. Так же будет и сегодня. Нам нужно торопиться. Я не знаю, что они хотят делать с моей сестрой. но хочу побыстрее вернуть ее. И если мы будем работать порознь, то быстрее добьемся результатов. Согласна?
Та с сожалением взглянула на нее, вздохнула и слабо кивнула.
- Вот. Сама посуди, что наш труд будет более продуктивным, когда каждый будет заниматься своим делом. Я буду лазить на защищенные объекты, а ты – слушать, что происходит в городе и искать информацию. Ты знаешь, мне нет равных в проникновении на защищенные объекты.
- А если тебя ранят?
- Не ранят. Я слишком быстрая для них и для их пуль, - чуть самоуверенно ответила Кэтрин.
Разбудил охотника вой ветра в коридорах подземелья. Профессор, уходя, неплотно закрыл дверь, и теперь из щели с неприятным гудением шел сквозняк. Гельсен недовольно взглянул на дверь, небрежно взмахнул рукой – дверь мгновенно захлопнулась. Охотник вздохнул и взглянул на левую руку. Она уже была гораздо послушнее, но двигалась все еще не так хорошо, как прежде. Алый полумесяц из точек потемнел, от него лучиками пошли черные короткие линии – следы двигавшегося по сосудам яда. Выше, на локте, руку уродовал свежий синяк от внутривенной инъекции. «Да, с такой рукой мне в лесу делать нечего. Я легкая добыча. Но это не значит, что я должен отсиживаться в тылу. Мне можно погулять по городу, разведать обстановку... Надо бы зайти к графу. Спросить, что они с Советом надумали», - решил он.
От вчерашней слабости не осталось почти ничего. Тело охотника приспособилось к тяжелому образу жизни и частым ранениям. Раны Гельсена затягивались, не оставляя даже шрамов. Эта удивительная особенность физиологии сильно интересовала умы местных учёных, но Джон никогда и никого не подпускал к себе ближе чем на полметра. Он хорошо знал алчность исследователей, их любознательную жестокость и бесчеловечность. Профессор Раус упомянул о его прошлом, причем о том событии, о котором знал только отец охотника. Оттого Гельсен пусть и с большим недоверием принял его и позволил помочь.
Граф, задумавшись, склонился над столом. Казалось, что он и не переменил своего положения со вчерашней ночи. Охотник взглянул на него с тайным удивлением и постучал в открытую дверь, чтобы привлечь его внимание. Тот растерянно оглянулся, заметил его, дружелюбно улыбнулся и жестом пригласил войти.
- Что надумали делать? – спросил Гельсен.
- Командору я сказал разобраться с одним мощным оружием покойного профессора. Оно предположительно находится на Нерийском заводе, но он очень хорошо охраняется последнее время. Тебе еще рано появляться там.
- Значит, Нерий? Хорошо. У наших инженеров есть сведения про ту машину?
- Их очень мало...
- Я добуду больше, - сказал охотник и взялся за ручку двери.
- Подожди! – чуть ли не с испугом остановил его граф, - Ты собираешься с перевязанной рукой проникать на защищенную армией территорию? Не будь таким безрассудным, Гельсен. Залечи раны и потом занимайся всем остальным. Я могу приказать тебе остаться здесь, – пригрозил он.
На губах охотника мелькнула слабая насмешливая улыбка.
- Это очень трогательно, что вы все за меня переживаете, но в ваших интересах, чтобы я поскорее закончил свою работу и уехал. Разве не так? – спросил он прямо, глядя в глаза растерявшемуся от такого поворота графу.
После его виноватого взгляда и слабого кивка, тот продолжил:
- Мне ничто не помешает закончить работу: ни дракониусы, ни министр, ни даже черти. Я закончу, уеду и оставлю страну на ваше попечение. И никакие раны меня не заставят отсиживаться в тылу, пока можно пользоваться уверенностью противника в моей болезни. Больше того, враг занят протестами в Трущобах. Я это использую и изучу местность вокруг завода.
Граф все равно не хотел соглашаться с ним, но с недовольством признавал его правоту. Пять лет – довольно короткий срок для дружбы в этой стране. Но за пять лет граф многое узнал об этом человеке и осознавал, что таких, как он, в мире больше нет. Исполнительный, честный, прямолинейный и, что самое главное, добропорядочный человек, опытный воин и прекрасный охотник. Даже его отец, с которым графу довелось работать много лет назад, был не так искусен в охоте на монстров, как он. Не хотелось главе Сопротивления рисковать таким бойцом. И все-таки граф решил ему опять довериться. У него, как у вампира, не было желания конфликтовать с охотником на чудовищ, оттого он только в исключительных случаях находил смелость приказывать ему что-то.
- Что ж, будь по-твоему, - сказал он нехотя, - Только без лишнего риска.
Ветер немного разогнал тучи, но выглянувшее из-за них солнце не грело. Все оставалось по-прежнему серым. Не было голубого неба, не было и красок наступавшего дня. Фонари уже были погашены, но на улице царствовал приятный усыпляющий сумрак. Такой бывает только утром, пока добираешься до работы. Как странно получилось: Кэтрин, поднявшаяся рано только из-за необходимости действовать, и Гельсен, проснувшийся позже обычного из-за своей раны, шли на северо-запад почти в одно время. Если бы Кэтрин шла по улице, она бы обязательно увидела его. Но она решила идти не по-людски по крышам и шустрой тенью бежала по кровле, поднимая иногда в воздух стайки голубей. Она ни о чем не думала. Девушка оглядывалась, запоминала фасады домов, на вид одинаковых, названия улиц и какие-либо опознавательные знаки: лавки внизу на первых этажах, разные указатели и украшения. Да, дорогой читатель, даже здесь, в Промышленном районе, который почти всегда заволочен грязным смогом, трубы которого изрыгают в небеса тысячи кубометров ядовитых газов, в котором даже бедняки не живут, были какие-то свои украшения, оставшиеся еще со времен войны между милитаристами и учеными. Рабочие трепетно берегли эти знаки старины и ухаживали за ними. И охотник тоже присматривался к мелочам.
Крыши становились все выше, темнее и длиннее, трубы тоньше и и краснее, а провода путались в узлы на каждом шагу. Кэтрин приближалась к цели. Но вот перед ней возник высокий бетонный забор. За ним виднелось серое старое здание. Его стены украшались какими-то фресками и невзрачными орнаментами, скрытыми под толстым слоем пыли. Кэтрин прошла по крыше, оглядывая строение, а потом перепрыгнула на другую сторону улицы. Оттуда ей открылся фронтальный вид здания. На парадном входе, под изогнутой крышей крыльца были слова: "Эрагский Нерийский завод". Внизу размещалось: "Работает с 1803 года". «Завод с историей. Вон сколько знаков почета: и какие-то символы, и звезды и разные фрески... Неудивительно, что его так хорошо охраняют», - подумала Кэтрин. Её внимание вдруг привлекла часть крыльца, закрытая полосатой тканью. Ветер развязал плохо завязанный узел, и теперь полотно развевалось подобно флагу. За ним скрывался странный символ. Кэтрин вспомнила, что где-то его уже видела. Он представлял собой птицу, раскрывшую крылья и держащую в клюве молнию с двумя отростками. Долго девушка глядела на этот символ, пока вдруг не заметила краем глаза возню на улице. Кто-то что-то крикнул в толпе, раздался выстрел и люди начали быстро и хаотично покидать улицу. Смотря на эту суматоху с крыши, Кэтрин думала. И вдруг... «Там, на протесте. Там у тех ребят тот же символ был на ткани!» – вспомнила она. По лестнице человек поднялся к символу, поймал ткань и вновь привязал ее, скрыв знак. «Если предположить, что это – символ Сопротивления, то этот завод, получается, до сих пор верен движению. Впечатляет. И он является ещё и государственным...» - подумала девушка. Она решила обойти по периметру стену, чтобы придумать, как проникнуть на территорию.
Гельсен не любил находиться в городе. Ему не нравились толпы. Он бы предпочел отправиться в лес за городом, но пока еще плохо работающая рука не позволяла ему такую вылазку. Охотник встречал опасность во всеоружии и не желал рисковать в бою, теряя преимущества. Иногда они играли решающую роль и спасали ему жизнь. В толпе Джон научился быть незаметным. И сейчас спокойно шел, раздумывая, с какой стороны будет лучше подойти к заводу. Вдруг в толпе он увидел странный злой взгляд.
- А, охотник, - проговорил незнакомец тихим голосом, злобно ухмыльнувшись, - Давно не виделись.
Губы его изогнулись в странной улыбке. Руки сцепились на уровне груди в замок. Гельсен окинул невысокого пронырливого человека в черном капюшоне и спокойно пошел дальше, будто к нему и никто не обращался.
- Постой-постой, - торопливо проговорил проныра, пробираясь сквозь людей, - Я могу быть тебе полезен!
- Мне ничего от тебя не нужно, - холодно бросил охотник, не оборачиваясь.
- Н-но меня прислали контры!
Гельсен краем глаза взглянул на поравнявшегося с ним человека, тихо хмыкнул, но не сказал ни слова.
- Я от Бенжамина, - тихо сказал человек.
Он все пытался взглянуть в лицо охотника, чтобы понять, о чем тот думает, но не успевал за ним, а если и забегал вперед, то обязательно между ними возникали люди. Джон молчал. Он, казалось, даже и не замечал человека рядом с собой.
- Министр задумал избавиться от людей Сопротивления в Правительственном квартале, - сказал человек, - Там теперь ходят ищейки. Ваши надежно спрятаны?
Не дождавшись ответа, (охотник и не планировал отвечать) проныра продолжил, махнув рукой:
- Ой, да что я спрашиваю? Конечно, надежно! Только вот теперь с ними связываться сложно. Наши люди готовы помочь! Ты как никто другой знаешь, как хорошо мы работаем. Естественно, Бенжамин сказал, что наши услуги не бесплатны. Но плата будет чисто символическая. Дракус и нам жизнь портит. Все связи с городом прекратили. Мы отрезаны от страны.
Он снова взглянул на охотника и, не увидев его лица, сказал:
- Так что? Вы примите наши услуги? Мне нужен ответ здесь и сейчас.
Гельсен краем глаз придирчиво взглянул на него. Незнакомец уже и не рассчитывал на ответ, как услышал:
- Мы сами связываемся со своими. Нам не нужны посредники. А в правительстве были ваши люди среди тех немногих, кого привел Дракус.
- С ними не договоришься. Они под наблюдением Тайной по...
Человек остановился на полуслове, и на лице его изобразился настоящий ужас. Он отвернулся от собеседника и быстро сказал:
- Под наблюдением тальцев...
Охотник усмехнулся и сказал с сарказмом:
- И угораздило же меня нарваться на курсанта. Не ожидал от мистера Греда, что он будет посылать на стратегически важные объекты неподготовленных людей.
- Кто это? – стараясь сохранить невозмутимый вид, спросил человек.
В глазах охотника он увидел насмешку.
- Главный жандарм Эрагии. И твой непосредственный начальник, - коротко ответил тот.
Одно движение – человек тихо охнул и стал оседать, приложив к груди руку.
- Я в подземелье ранен, - бросил ему, не оборачиваясь, уходящий Гельсен.
- Понял, сэр, - прошептал побледневший проныра и медленно побрел обратно в сторону того поворота, из которого вышел.
«Ох уж эти ищейки. Иногда становится даже скучно. Никакой фантазии. Подойти, огорошить вопросом, заговорить и деликатно довести до ближнего участка полиции. Хоть бы там Дракус что-нибудь преобразовал. А Гред не догадывается, что за пять лет я изучил его стратегию вдоль и поперек?» – думал Джон. Позади вдали он услышал два тихих голоса и звук снимаемого с предохранителя оружия. Охотник устало вздохнул и пошел медленнее. Оружие навели, он почувствовал это. Сейчас раздастся выстрел. Секунда. Две. Все еще тихо. «Там что совсем еще зеленые ребята что ли? Это было очень глупо. И очень странно. А вообще, они же нас ищут в Старом городе и Правительственном квартале. Людей не хватает, а в Тайную полицию простых смертных не берут. Иначе получается нечто подобное», - усмехнулся он по себя, вспомнив неудачливого проныру.
Выстрел. Гельсен даже не уклонялся. Пуля полетела мимо. Стрелок думал, что охотник увернется в сторону и попадет под удар, но ошибся. Вокруг зашумели люди. Начиналась возня. Джон поспешил уйти. Быстро выйти из толпы людей, двигающихся в самых непредсказуемых направлениях, было жизненно важным умением в этом городе. «Это было слишком просто. Может, это какой-то план? Хотя вряд ли. Людей не только у нас не хватает», - подумал он.
- Людей катастрофически мало, ваша светлость, - докладывал несмело человек в простой одежде с блестящим на рубахе значком, - Уже на хороший отряд для того, чтобы просто справиться с диверсионными отрядами в подземельях, не хватает.
Солдаты тоже со скрываемой робостью поглядывали на проверяющих. Командора побаивались за его строгость, а вот графа – за то, что он не человек, хотя все знали, что он пил кровь животных причем довольно редко. Он в задумчивости оглядывал солдат, оружие, которое уже давно нуждалось в замене... На него вновь наваливалось уныние. «Такими силами Дракуса мы не одолеем. Мы даже просто с полицией не справимся. Про армию я даже и не говорю. Там техника, там машины, а не уставшие, голодные люди...» - думал он. Командор размышлял о том же. Но на его лице не было такой же скорбной задумчивости. «Скорее бы то чудо, о котором я говорил, произошло. А то можем недотянуть», - случайно подумалось ему.
- Ну что, граф, - произнес он после смотра войск, - Вы сами все видите.
- Вижу, - глухо отозвался тот, - Наши шансы на победу столь же невелики, как и силы, которыми мы обладаем. Никакая стратегия не спасет. Рано или поздно Дракус нас найдет, и война будет проиграна.
- Но зачем так пессимистично? – слабо улыбнувшись, спросил Командор, - Может, еще что-то произойдет из ряда вон выходящее, и все будет хорошо.
Граф взглянул на него со скепсисом и холодно сказал:
- Довольно вашего оптимизма, Командор. К сожалению, его одного не хватит для победы.
Дальше командиров Сопротивления ждали тяготы жизни в подземелье в условиях войны. Командор отправился к своим войскам и с ними вновь стал проходить старые коридоры в поисках диверсионных отрядов, граф направился к себе составлять новые планы.
- Решила развлечься? – спросила Дана, облокотившись на опору крыши, под которой хранились дрова.
- Да, - выдохнула Кэтрин, опустив топор на очередное бревнышко, - Труд облагораживает и помогает мыслительному процессу. К тому же мне так теплее.
- В доме холодно? – с печалью от своей оплошности проговорила та.
- Ну... - задумчиво протянула Кэтрин, виновато улыбнувшись, - Не жарко. Нормально.
- Значит, не очень.
Дана подняла уже разрубленные дрова и отнесла в дом. Там она вновь затопила печь.
- Вот что бы я без тебя делала, - услышала она голос возвращающейся Кэтрин, - Печь я не смогла бы топить. Я не умею.
- Это не сложно, - ответила подруга, - Ты быстро освоилась бы.
- Я после завтрака схожу на разведку в Промышленный район. Во-первых, узнаю про Нерийский завод, во-вторых, поищу краску.
- Зачем нам краска?
- Потом узнаешь.
- Но мне не нравится, что ты будешь одна. Все-таки за тобой охотится власть, не за мной.
- Дана, я не маленький ребёнок. Вчера же я как-то умудрилась найти дорогу домой и никому не попасться. Так же будет и сегодня. Нам нужно торопиться. Я не знаю, что они хотят делать с моей сестрой. но хочу побыстрее вернуть ее. И если мы будем работать порознь, то быстрее добьемся результатов. Согласна?
Та с сожалением взглянула на нее, вздохнула и слабо кивнула.
- Вот. Сама посуди, что наш труд будет более продуктивным, когда каждый будет заниматься своим делом. Я буду лазить на защищенные объекты, а ты – слушать, что происходит в городе и искать информацию. Ты знаешь, мне нет равных в проникновении на защищенные объекты.
- А если тебя ранят?
- Не ранят. Я слишком быстрая для них и для их пуль, - чуть самоуверенно ответила Кэтрин.
***
Разбудил охотника вой ветра в коридорах подземелья. Профессор, уходя, неплотно закрыл дверь, и теперь из щели с неприятным гудением шел сквозняк. Гельсен недовольно взглянул на дверь, небрежно взмахнул рукой – дверь мгновенно захлопнулась. Охотник вздохнул и взглянул на левую руку. Она уже была гораздо послушнее, но двигалась все еще не так хорошо, как прежде. Алый полумесяц из точек потемнел, от него лучиками пошли черные короткие линии – следы двигавшегося по сосудам яда. Выше, на локте, руку уродовал свежий синяк от внутривенной инъекции. «Да, с такой рукой мне в лесу делать нечего. Я легкая добыча. Но это не значит, что я должен отсиживаться в тылу. Мне можно погулять по городу, разведать обстановку... Надо бы зайти к графу. Спросить, что они с Советом надумали», - решил он.
От вчерашней слабости не осталось почти ничего. Тело охотника приспособилось к тяжелому образу жизни и частым ранениям. Раны Гельсена затягивались, не оставляя даже шрамов. Эта удивительная особенность физиологии сильно интересовала умы местных учёных, но Джон никогда и никого не подпускал к себе ближе чем на полметра. Он хорошо знал алчность исследователей, их любознательную жестокость и бесчеловечность. Профессор Раус упомянул о его прошлом, причем о том событии, о котором знал только отец охотника. Оттого Гельсен пусть и с большим недоверием принял его и позволил помочь.
Граф, задумавшись, склонился над столом. Казалось, что он и не переменил своего положения со вчерашней ночи. Охотник взглянул на него с тайным удивлением и постучал в открытую дверь, чтобы привлечь его внимание. Тот растерянно оглянулся, заметил его, дружелюбно улыбнулся и жестом пригласил войти.
- Что надумали делать? – спросил Гельсен.
- Командору я сказал разобраться с одним мощным оружием покойного профессора. Оно предположительно находится на Нерийском заводе, но он очень хорошо охраняется последнее время. Тебе еще рано появляться там.
- Значит, Нерий? Хорошо. У наших инженеров есть сведения про ту машину?
- Их очень мало...
- Я добуду больше, - сказал охотник и взялся за ручку двери.
- Подожди! – чуть ли не с испугом остановил его граф, - Ты собираешься с перевязанной рукой проникать на защищенную армией территорию? Не будь таким безрассудным, Гельсен. Залечи раны и потом занимайся всем остальным. Я могу приказать тебе остаться здесь, – пригрозил он.
На губах охотника мелькнула слабая насмешливая улыбка.
- Это очень трогательно, что вы все за меня переживаете, но в ваших интересах, чтобы я поскорее закончил свою работу и уехал. Разве не так? – спросил он прямо, глядя в глаза растерявшемуся от такого поворота графу.
После его виноватого взгляда и слабого кивка, тот продолжил:
- Мне ничто не помешает закончить работу: ни дракониусы, ни министр, ни даже черти. Я закончу, уеду и оставлю страну на ваше попечение. И никакие раны меня не заставят отсиживаться в тылу, пока можно пользоваться уверенностью противника в моей болезни. Больше того, враг занят протестами в Трущобах. Я это использую и изучу местность вокруг завода.
Граф все равно не хотел соглашаться с ним, но с недовольством признавал его правоту. Пять лет – довольно короткий срок для дружбы в этой стране. Но за пять лет граф многое узнал об этом человеке и осознавал, что таких, как он, в мире больше нет. Исполнительный, честный, прямолинейный и, что самое главное, добропорядочный человек, опытный воин и прекрасный охотник. Даже его отец, с которым графу довелось работать много лет назад, был не так искусен в охоте на монстров, как он. Не хотелось главе Сопротивления рисковать таким бойцом. И все-таки граф решил ему опять довериться. У него, как у вампира, не было желания конфликтовать с охотником на чудовищ, оттого он только в исключительных случаях находил смелость приказывать ему что-то.
- Что ж, будь по-твоему, - сказал он нехотя, - Только без лишнего риска.
***
Ветер немного разогнал тучи, но выглянувшее из-за них солнце не грело. Все оставалось по-прежнему серым. Не было голубого неба, не было и красок наступавшего дня. Фонари уже были погашены, но на улице царствовал приятный усыпляющий сумрак. Такой бывает только утром, пока добираешься до работы. Как странно получилось: Кэтрин, поднявшаяся рано только из-за необходимости действовать, и Гельсен, проснувшийся позже обычного из-за своей раны, шли на северо-запад почти в одно время. Если бы Кэтрин шла по улице, она бы обязательно увидела его. Но она решила идти не по-людски по крышам и шустрой тенью бежала по кровле, поднимая иногда в воздух стайки голубей. Она ни о чем не думала. Девушка оглядывалась, запоминала фасады домов, на вид одинаковых, названия улиц и какие-либо опознавательные знаки: лавки внизу на первых этажах, разные указатели и украшения. Да, дорогой читатель, даже здесь, в Промышленном районе, который почти всегда заволочен грязным смогом, трубы которого изрыгают в небеса тысячи кубометров ядовитых газов, в котором даже бедняки не живут, были какие-то свои украшения, оставшиеся еще со времен войны между милитаристами и учеными. Рабочие трепетно берегли эти знаки старины и ухаживали за ними. И охотник тоже присматривался к мелочам.
Крыши становились все выше, темнее и длиннее, трубы тоньше и и краснее, а провода путались в узлы на каждом шагу. Кэтрин приближалась к цели. Но вот перед ней возник высокий бетонный забор. За ним виднелось серое старое здание. Его стены украшались какими-то фресками и невзрачными орнаментами, скрытыми под толстым слоем пыли. Кэтрин прошла по крыше, оглядывая строение, а потом перепрыгнула на другую сторону улицы. Оттуда ей открылся фронтальный вид здания. На парадном входе, под изогнутой крышей крыльца были слова: "Эрагский Нерийский завод". Внизу размещалось: "Работает с 1803 года". «Завод с историей. Вон сколько знаков почета: и какие-то символы, и звезды и разные фрески... Неудивительно, что его так хорошо охраняют», - подумала Кэтрин. Её внимание вдруг привлекла часть крыльца, закрытая полосатой тканью. Ветер развязал плохо завязанный узел, и теперь полотно развевалось подобно флагу. За ним скрывался странный символ. Кэтрин вспомнила, что где-то его уже видела. Он представлял собой птицу, раскрывшую крылья и держащую в клюве молнию с двумя отростками. Долго девушка глядела на этот символ, пока вдруг не заметила краем глаза возню на улице. Кто-то что-то крикнул в толпе, раздался выстрел и люди начали быстро и хаотично покидать улицу. Смотря на эту суматоху с крыши, Кэтрин думала. И вдруг... «Там, на протесте. Там у тех ребят тот же символ был на ткани!» – вспомнила она. По лестнице человек поднялся к символу, поймал ткань и вновь привязал ее, скрыв знак. «Если предположить, что это – символ Сопротивления, то этот завод, получается, до сих пор верен движению. Впечатляет. И он является ещё и государственным...» - подумала девушка. Она решила обойти по периметру стену, чтобы придумать, как проникнуть на территорию.
Гельсен не любил находиться в городе. Ему не нравились толпы. Он бы предпочел отправиться в лес за городом, но пока еще плохо работающая рука не позволяла ему такую вылазку. Охотник встречал опасность во всеоружии и не желал рисковать в бою, теряя преимущества. Иногда они играли решающую роль и спасали ему жизнь. В толпе Джон научился быть незаметным. И сейчас спокойно шел, раздумывая, с какой стороны будет лучше подойти к заводу. Вдруг в толпе он увидел странный злой взгляд.
- А, охотник, - проговорил незнакомец тихим голосом, злобно ухмыльнувшись, - Давно не виделись.
Губы его изогнулись в странной улыбке. Руки сцепились на уровне груди в замок. Гельсен окинул невысокого пронырливого человека в черном капюшоне и спокойно пошел дальше, будто к нему и никто не обращался.
- Постой-постой, - торопливо проговорил проныра, пробираясь сквозь людей, - Я могу быть тебе полезен!
- Мне ничего от тебя не нужно, - холодно бросил охотник, не оборачиваясь.
- Н-но меня прислали контры!
Гельсен краем глаза взглянул на поравнявшегося с ним человека, тихо хмыкнул, но не сказал ни слова.
- Я от Бенжамина, - тихо сказал человек.
Он все пытался взглянуть в лицо охотника, чтобы понять, о чем тот думает, но не успевал за ним, а если и забегал вперед, то обязательно между ними возникали люди. Джон молчал. Он, казалось, даже и не замечал человека рядом с собой.
- Министр задумал избавиться от людей Сопротивления в Правительственном квартале, - сказал человек, - Там теперь ходят ищейки. Ваши надежно спрятаны?
Не дождавшись ответа, (охотник и не планировал отвечать) проныра продолжил, махнув рукой:
- Ой, да что я спрашиваю? Конечно, надежно! Только вот теперь с ними связываться сложно. Наши люди готовы помочь! Ты как никто другой знаешь, как хорошо мы работаем. Естественно, Бенжамин сказал, что наши услуги не бесплатны. Но плата будет чисто символическая. Дракус и нам жизнь портит. Все связи с городом прекратили. Мы отрезаны от страны.
Он снова взглянул на охотника и, не увидев его лица, сказал:
- Так что? Вы примите наши услуги? Мне нужен ответ здесь и сейчас.
Гельсен краем глаз придирчиво взглянул на него. Незнакомец уже и не рассчитывал на ответ, как услышал:
- Мы сами связываемся со своими. Нам не нужны посредники. А в правительстве были ваши люди среди тех немногих, кого привел Дракус.
- С ними не договоришься. Они под наблюдением Тайной по...
Человек остановился на полуслове, и на лице его изобразился настоящий ужас. Он отвернулся от собеседника и быстро сказал:
- Под наблюдением тальцев...
Охотник усмехнулся и сказал с сарказмом:
- И угораздило же меня нарваться на курсанта. Не ожидал от мистера Греда, что он будет посылать на стратегически важные объекты неподготовленных людей.
- Кто это? – стараясь сохранить невозмутимый вид, спросил человек.
В глазах охотника он увидел насмешку.
- Главный жандарм Эрагии. И твой непосредственный начальник, - коротко ответил тот.
Одно движение – человек тихо охнул и стал оседать, приложив к груди руку.
- Я в подземелье ранен, - бросил ему, не оборачиваясь, уходящий Гельсен.
- Понял, сэр, - прошептал побледневший проныра и медленно побрел обратно в сторону того поворота, из которого вышел.
«Ох уж эти ищейки. Иногда становится даже скучно. Никакой фантазии. Подойти, огорошить вопросом, заговорить и деликатно довести до ближнего участка полиции. Хоть бы там Дракус что-нибудь преобразовал. А Гред не догадывается, что за пять лет я изучил его стратегию вдоль и поперек?» – думал Джон. Позади вдали он услышал два тихих голоса и звук снимаемого с предохранителя оружия. Охотник устало вздохнул и пошел медленнее. Оружие навели, он почувствовал это. Сейчас раздастся выстрел. Секунда. Две. Все еще тихо. «Там что совсем еще зеленые ребята что ли? Это было очень глупо. И очень странно. А вообще, они же нас ищут в Старом городе и Правительственном квартале. Людей не хватает, а в Тайную полицию простых смертных не берут. Иначе получается нечто подобное», - усмехнулся он по себя, вспомнив неудачливого проныру.
Выстрел. Гельсен даже не уклонялся. Пуля полетела мимо. Стрелок думал, что охотник увернется в сторону и попадет под удар, но ошибся. Вокруг зашумели люди. Начиналась возня. Джон поспешил уйти. Быстро выйти из толпы людей, двигающихся в самых непредсказуемых направлениях, было жизненно важным умением в этом городе. «Это было слишком просто. Может, это какой-то план? Хотя вряд ли. Людей не только у нас не хватает», - подумал он.
***
- Людей катастрофически мало, ваша светлость, - докладывал несмело человек в простой одежде с блестящим на рубахе значком, - Уже на хороший отряд для того, чтобы просто справиться с диверсионными отрядами в подземельях, не хватает.
Солдаты тоже со скрываемой робостью поглядывали на проверяющих. Командора побаивались за его строгость, а вот графа – за то, что он не человек, хотя все знали, что он пил кровь животных причем довольно редко. Он в задумчивости оглядывал солдат, оружие, которое уже давно нуждалось в замене... На него вновь наваливалось уныние. «Такими силами Дракуса мы не одолеем. Мы даже просто с полицией не справимся. Про армию я даже и не говорю. Там техника, там машины, а не уставшие, голодные люди...» - думал он. Командор размышлял о том же. Но на его лице не было такой же скорбной задумчивости. «Скорее бы то чудо, о котором я говорил, произошло. А то можем недотянуть», - случайно подумалось ему.
- Ну что, граф, - произнес он после смотра войск, - Вы сами все видите.
- Вижу, - глухо отозвался тот, - Наши шансы на победу столь же невелики, как и силы, которыми мы обладаем. Никакая стратегия не спасет. Рано или поздно Дракус нас найдет, и война будет проиграна.
- Но зачем так пессимистично? – слабо улыбнувшись, спросил Командор, - Может, еще что-то произойдет из ряда вон выходящее, и все будет хорошо.
Граф взглянул на него со скепсисом и холодно сказал:
- Довольно вашего оптимизма, Командор. К сожалению, его одного не хватит для победы.
Дальше командиров Сопротивления ждали тяготы жизни в подземелье в условиях войны. Командор отправился к своим войскам и с ними вновь стал проходить старые коридоры в поисках диверсионных отрядов, граф направился к себе составлять новые планы.
