Пролог
Если бы меня вчера спросили, хочу ли я попасть в сказку, то я без раздумий дала бы положительный ответ.
А в какую сказку? В добрую, и со счастливым концом. Чтобы не было тягот реальной жизни, чтобы волшебство превращало старый поношенный наряд в бальное платье невероятной красоты. Чтобы прекрасный принц каждый день носил меня на руках и клялся в любви.
Что ж, девочки, бойтесь своих желаний. Они имеют свойство сбываться. Внезапно, резко, под визг шин грузовика.
Никогда не отвечайте на странные вопросы миловидной старушки с вычурной желтой шляпой. Если она спрашивает про сказку – бегите. Потому что именно она, не переставая мило улыбаться, столкнет вас под грузовик, и пожелает счастливой сказки.
Я ошеломленно смотрю на худенькую, сухонькую старушку с доброй улыбкой. Ее одежда была скромной и темных тонов, и из данного образа ярким пятном выбивалась желтая шляпа со страусиным пером.
- Простите, что вы сказала?
- Хотели ли бы вы попасть в сказку? Почувствовать себя героиней истории. Золушкой, к примеру.
- Оу… Ох… - промямлила, искоса поглядывая на старушку. Нет, вроде на сумасшедшую не похожа. Может просто поболтать хочет? Старики очень одиноки в наше время и порой пристают к незнакомцам. Переложив тяжелый пакет с продуктами из одной руки в другую, я бросила тоскливый взгляд на мигающий зеленый свет светофора. Не успею перейти дорогу, чтобы уйти от навязчивой бабульки.
- Да… Да, хотела бы попасть в сказку, ведь в ней героини в конце обретают любимого мужчину и счастливую и беззаботную жизнь. Об этом мечтает каждая девушка.
Обернувшись к незнакомке, а внезапно чувствую сильный толчок в грудь. Настолько сильный, что мои ноги оторвало от земли, и я полетела прямиком на дорогу. Сбоку слышен визг тормозящих шин и протяжной гудок.
Словно в замедленной съемке, медленно поворачиваю голову, неотрывно наблюдая, как на меня стремительно несется огромный грузовик. Падающее тело даже не успевает коснуться асфальта, как оказывается отброшено мощным ударом от столкновения с грузовиком.
Тело бьётся в агонии боли, и сознание стремительно поглощала тьма. Однако, прежде чем окончательно провалиться в небытие, я смотрю на старушку, которая стояла на светофоре. Ее неестественно ярко-синие глаза внимательно смотрели на меня, а рядом… стояла я, что-то отвечая старушке, все так же перекладывая из одной руки в другую тяжелый пакет с продуктами.
Что? Как так? Галлюцинации?
Тьма окончательно поглотила сознание, и я провалилась в небытие.
- Анди! – кто-то потряс меня за плечо, и я с трудом разлепила глаза. Новый вдох принес резкую боль в горле, и я закашлялась, резко сев в постели.
- Воды? – участливо поинтересовались, и мне протянули стакан. Взяв его, жадно осушила его, и с благодарностью отдала его… медсестре… Медсестре ведь?
Разве медсестра может носить такое странное платье? Костюмированная вечеринка в больнице?
Беглый взгляд помещения, где я очнулась, принес лишь новые вопросы. С каких пор в больницах широкие кровати с балдахином? Разве в палатах стоят туалетные столики с позолотой, и мебель из дорогого темного дерева.
Не понимаю… Почему нет боли от столкновения с машиной? Почему ничего не болит? Нет синяков?
Краем глаза замечаю светлую длинную прядь на груди. Что? Откуда светлые волосы, ведь я шатенка…
- Анди? Ты в порядке?
Я с недоумением смотрю на молодую, худощавую, с угловатой фигурой, девушку с ярко-рыжими волосами, и вижу за ее спиной зеркало. Резко вскочив с постели, я подбегаю к зеркалу. Руки хватаются за холодную позолоченную раму, а глаза жадно всматриваются в совершенно незнакомое красивое бледное лицо в обрамлении светлых прядей.
- Анди! – девушка позади волнуется, с тревогой глядя на меня. – Может все же вызвать доктора?
- Ты… - с губ слетает резкий шепот. – Ты кто?!
- Анди… О боги, все же удар был сильным! – девушка подлетает к двери, и, открыв ее, кричит. – Мама, Анди проснулась! Мам… - со стороны коридора послышался топот, и через несколько секунду в комнату вошли две женщины. Одна молодая, ровесница рыжей, другая… лет тридцати-сорока.
- Анди! – женщина внезапно обнимает меня, обдав запахом каких-то химических веществ и пыли. – Я же просила тебя, никогда не мыть верхнюю лестницу! Что-нибудь болит? Вызвать доктора? Анди…
- Мам, она нас не помнит!
- Что? – удивилась молодая брюнетка. – Как не помнит?
- Анди… Анджелина… - карие глаза женщины растерянно скользят по моему лицу. – Ты помнишь свое имя?
- Диана…
- Какая Диана… Анджелина, прошу, не пугай меня. Хватит… Я твоя мама, ох, вернее мачеха. Треймен…
Треймен?! Мадам Треймен!? Злая мачеха Золушка? Перед глазами мелькает старушка, и ее вопрос про сказку. И она назвала только одну сказку…
Я чувствую, как под лопаткой неприятно засосало, а лицо горит от паники и непонимания. Взгляд устремляется на застывших девушек, и голос неуверенно шепчет:
- Дризелла и Анастасия?
Мадам Треймен с облегчение выдыхает.
- Слава богам, ты в порядке!
Нет, я не в порядке… Потому что я в сказке «Золушка».
Верните меня домой!
Глава 1.
- Анди! – окликнула меня мадам Треймен, когда я проходила с метлой и совком мимо кухни. Резко остановившись, я зашла на кухню, и тепло улыбнулась:
- Да, мама?
Прошел год с тех пор, как я попала в сказку.
Сначала было страшно. Очень страшно, но позже постепенно я привыкла жить в сказке, которая в реальности оказалась немного иной. Да, у меня была мачеха и сводные сестры, но они не были злыми. Наоборот, мадам Треймен любила меня, не деля нас троих на родных и чужих. Дризелла и Анастасия были неплохими сестрами, каждая со своим характером, своими недостатками. Дризелла была тихой, рассудительной, но порой эта рассудительность жалила язвительными фразами. Анастасия была жизнерадостной хохотушкой, но периодически бунтовала против бедности, правил и ограничений. Мы, как любые сестры, любили друг друга, но порой и конфликтовали не на шутку. Мы с Анастасией были ровесницами. Девятнадцать лет. Удивительно, что сказочный возраст полностью соответствовал моему настоящему возрасту. Дризелла была на год старше. А Мадам Треймен недавно отметила сорокалетний юбилей.
Да, мы были бедны, хоть у нас был небольшой, но роскошный дворец. После смерти моего отца… вернее, настоящего отца Золушки, в шторме, где потонули все корабли отцовской компании, мы оказались банкротами, и выживали за счет небольшого пособия от государства и дохода от сдачи под аренду пары домов в центре города. Наследство мачехи от ее родителей.
Здесь не было слуг, и мы вчетвером упорно трудились, каждый день убирая дом, ухаживали за огородом, садом и курами.
Тосковала ли я по родному миру? И да, и нет. Тоска была по привычным вещам, такие как технический прогресс, автотранспорт, интернет. И в то же время я уже не могла с уверенность ответить, что хотела бы вернуться. В реальной жизни я была сиротой, а здесь у меня была любящая мама и сестры. Пусть и не родные по крови.
Поначалу я волновалась, что мое иное поведение быстро заметят, и раскроют настоящую личность. Но ничего подобного не происходило, и осторожный вопрос у Дризелль подтвердил, что я в принципе веду себя как обычно.
А старушка явно тщательно подходило к выбору «героинь». Либо какая-то особенная магия позволяла не замечать изменения в моем характере и поведении.
- Милая, сбегай, пожалуйста, в курятник. Мне нужна пара яиц. И собери еще в саду несколько яблок. Я приготовлю пирог.
- Яблочный пирог? – блаженно улыбнулась, слегка застонав. Яблочный пирог мадам Треймен был просто бесподобен. Я готова была его есть и на завтрак, и на обед, и на ужин. – Сейчас сбегаю!
- Давай, беги. Ах да, если встретишь Насти, скажи, чтобы развесила белье!
Положив метлу и совок в уголочке, я поспешила на улицу, в жаркий летний день. Яркое солнце слепило глаза, и слегка обжигало нежную кожу. Середина лета всегда была самой жаркой и трудной. Ты изнываешь от жары, и в то же время не можешь спрятаться от нее в холодном подвале или погребе – не самый крепкий организм легко подхватывал простуду.
- Насти? – заметив тень под яблоней, я подошла к ней.
Младшая дочь мадам Треймен сидела в тени дерева, и что-то увлеченно писала в блокноте. Мое появление стало для нее внезапным. Ойкнув, девушка спешно закрыла блокнот, и спрятала его за спиной. Карие глаза полны замешательства, испуга и подозрений.
- Успокойся, я ничего не видела, и маме не скажу. – страдальчески закатываю глаза, но тепло улыбаюсь сестре. – Лучше поспеши развесить белье, иначе мама точно догадается, чем ты занята.
- Опять? Мы только вчера вешали белье!
- Не опять, а снова. Учись говорить красиво, раз мечтаешь стать писательницей. – поправляет сестру внезапно возникшая за ее спиной Дризелль. Брюнетка устало снимает соломенную шляпу, и бросает на землю перепачканные в земле перчатки. Я с улыбкой смотрю на сестер. Внешне они были похожи. Обе высокие, если у Насти более худощавая угловатая фигура, то Дриз повезло больше, природа наградила ее приятными округлостями. Обе кареглазые, с веснушками, с немного крупноватым носом. Черты лица немного резкие, но в целом приятные лица…
Самые обычные лица… Не красавицы, но и не простушки. Но, учитывая наше бедственное положение, их простоватость была не в нашу пользу. Кавалеры предпочитали девушек побогаче.
- Чего застыла, и ресницами хлопаешь, а? Белье беги вешать. – Дриз, как обычна, была немного резка, но мы давно привыкли к ее манере общения, и не обращали на это внимание.
- А тебе бы стоило научиться не грубить, если хочешь стать ученицей финансиста! – не осталась в долгу Анастасия, и, показав сестре язык, убежала в дом.
- Тебе не стоит так резко отзываться о ее мечте. – осторожно проговорила я, взглядом выискивая на земле красивые яблоки. Оттянув подол фартука, я собрала в него несколько яблок.
- Пусть привыкает. – нервно фыркнула Дриз, присаживаясь на землю. – Ей по жизни еще много раз скажут обидные слова по отношению к мечте.
- Одно дело чужие люди, другое – семья.
- Как практика показывает – разницы никакой. Ты чего яблоки собираешь? О, неужели мама пирог испечет?
- Да. Сейчас только еще яйца возьму и все это отнесу маме.
- Яйца у входа в курятник. Я уже собрала. Ты сейчас чем занята?
- Нужно коридор на втором этаже помыть. Есть какие-то планы?
- Хочу вечером после ужина пробраться в башню. – Дриз задумчиво смотрит на высокую башню нашего дворца, которая пристроилась в углу дома. Там, у самой крыши располагалась голубятня, и недавно девочки стали тайком от матери высылать письма. Насти писала издателям, Дриз – финансистам, которые бы могли взять ее в ученицы. Из-за своей внешности и бедственного положения девочки не верили в брак, и пробовали стать финансово независимыми.
Но, увы, пока приходили отказы.
Я тоже написала письмо в главную кондитерскую. Решила попробовать осуществить мечту из прошлой жизни, и печь торты.
Ответ был положительным, но я не спешила делиться им с сестрами, которым каждый день приходили отказы.
Потом… как-нибудь позже признаюсь, а пока делала вид, что мне тоже приходят отказы, и продолжала писать, но в менее известные кондитерские. И писала старательно таким образом, чтобы приходил отказ, и под чужим именем. Мало ли как жизнь повернется, и придется идти работать в менее знаменитую кондитерскую, и пусть мое имя не будет у них ассоциироваться со странными письмами.
Потом… Сначала сезон балов, на которые мадам Треймен возлагала большие надежды. Это будет наш дебют, и, денег хватит только на один сезон. А там можно и смело на работу устраиваться. На вырученные деньги вложиться либо в новый сезон балов через год, либо в независимое будущее сестер.
Быстро собрав яблоки, я подхватила корзину с яйцами возле курятника, и поспешила отдать все это мачехе. Подхватив швабру с совком, я направилась на второй этаж, где меня уже давно ждало ведро с водой и пенистой смесью.
Коридор был длинным, широким, и, погрузившись в работу, я не заметила, как завечерело. Очнулась лишь когда правая нога внезапно провалилась в воздух, и, испуганно дрыгнув ногой, я схватилась за перила, и с облегчением выдохнула. С тех пор, как я очнулась в сказке, всегда боялась мыть пол рядом с лестницей.
Страх, похоже, унаследованный от Золушки вместе с внешностью.
Сзади послышался шум, словно кто-то едва волок ноги. Обернувшись, я с сочувствием смотрела на Дризелль, которая закончила с работой на огороде. Все тело было красным, потным, в земле. Сегодня она вытащила несчастливую палочку. Больше всего мы не любили работу на огороде и в курятнике, и всегда тянули палочку на удачу.
- Жива?
- Не-а. Чувствую себя жаренным шашлыком. – Дриз аккуратно подняла грязный полол платья, и сбросила обувь, чтобы не запачкать чистый пол. – Я мыться!
- Помочь тебе?
- Ну, только есть заберешь грязное платье, чтобы не заляпать ничего. – пожала плечами Дриз, и скрылась в дверях своих покоев.
Вылив воду на рассаду, я убрала швабру и совок в чулан, и, подхватив таз, направилась в покои Дриз. Они были идентичные моим и Настиным. Та же кровать с балдахином, прикроватные тумбочки, туалетный столик, большой шкаф с одеждой, зеркало во весь рост. Покои различались, разве что, по цветовой гамме. В моих покоях преобладал фисташковый и белый цвет, у Анастасии – бледно розовый и персиковый, у Дриз – бледно серый и голубой.
Постучавшись в дверь ванной комнаты, я, дождавшись разрешения, вошла. Ванная была небольшой, и, в свое время вызвала у меня удивление. Не смотря на средневековье, здесь была развита канализационная система, и зажиточные аристократы могли позволить себе провести в дом воду.
Однако, и вода, хоть и подавалась по трубам, не работала по правилам моего мира. Она работала на основе магии и артефактов, которая, собственно говоря, и прокачивала, вместо насосов, воду по трубам.
К счастью, воду в дом провели еще до разорения и гибели отца, и мы не испытывали серьезных трудностей с водой. Да и не было традиционной коммуналки за воду, что несказанно радовало. Что касается света, то здесь тоже были магические светильники. В нашем доме, увы, была только парочка, и они были в библиотеке. В остальном пользовались керосиновыми лампами.
Итак, как я уже упомянула, ванная комната была небольшой. Небольшая раковина, зеркало над ней, унитаз, шкафчик, да высокая ванная. Вся комната отделана светлыми плитами с золотистыми узорами.
Дриззель сидела в ванне и держала перед собой небольшой амулет огня, который нагревал воду. Увидев подобное, я возмутилась.
- Опять полезла в холодную воду!? Дриз, ну так нельзя!
- Отстань. Я на улице так сварилась, что мне просто жизненно необходимо немного охладиться!
- Простудишься ведь!
- Не каркай.
Побросав грязные вещи в корзину, я напомнила ей, что через полчаса ужин. Мама не любила, когда на ужин опаздывали.
Я спустилась в прачечную, где вывалила все грязное белье в воду со стиральным порошком. Пусть размачивается несколько минут, а десять минут перед ужином быстренько постираю.
Вновь заглянув в сад, я нашла Насти, которая гладила толстого серого кота, и шептала ему всякие глупые нежности. Кот снисходительно позволял ей гладить себя, но, когда ему надоело, укусил ее, и вальяжной походкой направился к дому, попутно потеревшись о мои ноги.
