Яков обошел угол кровати и, приблизившись, встал напротив нее. Ткань его брюк коснулась коленей девушки. Даня насторожилась, но решила обойтись без резких движений. В ее голове всплыла сцена, которую она когда-то видела в программе о дикой природе. Маленький детеныш леопарда медленно приближается к неподвижно лежащему на земле человеку с фотоаппаратом, неуверенно принюхиваясь, водит влажным носом по ободку объектива, а затем крадется к лицу облепленного травой человека и смело и как-то даже нагловато тыкается мордочкой в его щеку.
На экране телевизора это походило на волшебство. Здесь же будь у Дани камера, она бы, скорее всего, предпочла отмутузить ею мальчишку.
Пока Даня была занята противоречивыми мыслями, Яков внезапно наклонился к ней и захватил пару ее каштановых локонов. Придвинулся ближе, чтобы не дергать за волосы и не причинять боль, и глубоко вдохнул их запах.
Скосив глаза, Даня оторопело наблюдала, как кончик бледного мальчишечьего носа зарывается в копну ее волос. Отдельные волоски оплели его длинные пальцы, как нити, и свисали с его ладони распушившимися гирляндами. Он вдруг оказался так близко – оставалось чуть-чуть повернуть голову и уместить щеку на ее плече.
После фотосессии Яков избавился от всех плетений, что создала на его голове Шушу, и теперь его волосы слегка кудрявились. Он поднял голову, и мягкие мальчишечьи кудряшки скользнули по оголенному плечу Дани, породив целый рой мурашек где-то под девичьими лопатками.
Вблизи на лицах людей видны все недостатки. Неуместный блеск кожи, черные точки, скоп пигментных пятен. Но лицо Якова, казалось, напрочь было лишено недостатков. На нем не было ни грамма косметики, и это обстоятельство вовсе не мешало ему оставаться привлекательным. Ровная кожа, розоватая припухлость губ и глаза цвета зеленого листика, освещенного полуденным солнцем.
Если эта Принцесса покажется в стрельчатом окошке башни, то все принцы кинутся на стены, чтобы взобраться к самой вершине и попытаться покорить это создание.
Яков придвинулся еще ближе к замершей Дане и чуть шевельнулся, поводя носом около ее шеи.
– Ты не воняешь сигаретами, – сухо заметил он, глядя ей прямо в глаза.
Дане безумно хотелось облизнуть пересохшие губы, но при такой близости это выглядело бы как приглашение.
Приглашение… к чему?
– А я о чем, – подтвердила Даня, радуясь, что ее голос не поддался очарованию этого создания и звучал вполне нормально.
Перед лицом Дани мелькнула рука, и мальчишка без предупреждения нажал большим пальцем ей на нижнюю губу, коснувшись ее зубов.
– И на зубах нет характерного сигаретного налета, – прокомментировал Яков, заглядывая в созданную им брешь между девичьими губами.
Словно лошадь оценил. По гриве и зубам.
Даня клацнула зубами, но Яков уже успел убрать палец.
– Ну ты и свинтус! – возмутилась Даня, отталкивая мальчишку от себя. – Ни черта не умеешь себя с девушками вести! Хамло! Нельзя так делать! И относиться к девушкам так нельзя. Понял?! Хотя бы знаешь, что из себя девушки представляют?! У тебя… у тебя вообще девушка есть?
Яков, шагнув назад, невозмутимо наблюдал за реакцией Дани.
– Нет, – несколько запоздало ответил он.
– Девственник, – с непонятной и отчего-то злобной радостью заключила Даня, хотя такой безусловный вывод, основываясь на одном ответе мальчишки, в общем-то, сделать было нельзя. – Бедняжка.
В этот раз на коже мальчишки появилось всего одно розоватое матрешечное пятнышко и то только на левой щеке. Его губы дернулись, будто он пытался что-то сказать. Однако эмоции Принцессы так и остались нераспознанными.
Яков вновь водрузил свое тело в кресло и притих.
«Фух…» – Даня почувствовала себя лучше, хотя осталось ощущение какой-то непонятной неудовлетворенности.
Подняв мобильный, который она бросила тут же на покрывало, Даня смахнула картинку режима ожидания (матово-черный фон) и уставилась на цифры, показывающие время. Одиннадцатый час. За окном уже давно стемнело, но домой звонить пока было рано. Она частенько возвращалась с работы поздно, поэтому Кира привык сам кормить ужином младших братьев. Старший Шацкий обо всем позаботится, Даня могла быть в этом уверена. Контрольный звонок она обычно делала после одиннадцати вечера убедиться, что все на месте, и сообщить, что и с ней все в порядке.
Осталось продержаться чуть больше часа и порадоваться честно заработанным деньгам.
«Не расслабляйся, Шацкая, – одернула себя Даня. – Вернусь, подкорректирую резюме и начну рассылать. Без сторонней поддержки, конечно, будет сложно, но выбора нет. Без денег не продержаться».
Стоило поискать варианты в интернете, пока время позволяло. Поразмыслив, Даня в порыве суровой экономии нехотя поинтересовалась:
– Эй, Принцесса, как насчет поделиться паролем к вай-фаю?
Яков даже не шелохнулся. Теперь мальчишка делал вид, что занят своим мобильником. Консоль лежала на полу. Если бы он смотрел клип (без звука) или читал какой-то текст, его взгляд все равно должен был быть подвижным. Но Яков просто глядел в одну точку.
– Игнор? – Даня слезла с кровати и потянулась. – Хорошая тактика. Меня, в принципе, устраивает. За взаимодействие с твоей пакостной персоной мне не платят.
Молчание.
«Всегда бы так».
Даня, движимая зовом природы, направилась в туалет.
– Будь лапочкой, – дала она наставление прежде, чем скрыться за дверью.
Ее не было всего минуту.
Она открыла дверь в то же время, как входная с грохотом захлопнулась. Затаив дыхание, Даня выскочила в комнату и первым делом глянула в сторону кресла, где сидел Яков. Но пацан исчез. Как и его раздражающе яркий рюкзак.
– Твою мать!
* * *
Даня никак не могла понять, что такого она натворила. Но ведь должно быть хоть что-то, и это что-то должно быть логичным. В поступках Якова, в прошлом Левина, а ныне Левицкого, просто обязана прослеживаться логика. Причина, по которой мальчишка вознамерился гадить ей буквально на каждом шагу.
Уйма предположений крутилась в голове Дани, пока она с остервенением натягивала сапоги, чтобы начать преследование, но ни одно не тянуло на объективную и осмысленную причину.
Они знакомы всего ничего. Первую встречу даже можно не считать. Так зачем ему столь открыто проявлять эмоции к совершенно незнакомому человеку? Всего-то и требовалось потерпеть и подождать два часа, и Даня бы распрощалась с ним навсегда. А теперь ищи эту Принцессу…
Проскочив через стеклянные двери гостиницы, Даня на мгновение замерла на освещенной лестнице, крутя головой, будто гепард, выбирающий за какой из сотен улепетывающих газелей погнаться. Но Дане было проще, чем этому хищнику: ей требовалось догнать всего один лакомый кусочек.
Следуя интуиции, девушка кинулась в темноту. Под подошвами хлюпала вода, ветер дул что есть силы, накрапывал дождь. Концентрация Дани усиливалась с каждым шагом. Требовалось разрулить ситуацию. Да, устранить проблему с наименьшими потерями. Она часто этим занималась будучи помощником Зотова. Но работа, которую ей поручили в этот раз, совершенно отличалась от того, чем ей приходилось заниматься раньше. Странноватый присмотр за капризным Творением мира моды можно было сравнить с ее неловкими попытками позаботиться о младших братьях – разве что с одним отличием: может у нее были и не лучшие отношения с братьями, но Кира, Лёля и Гера не чинили ей препятствий.
Впереди что-то мелькнуло. Светоотражающие полоски на чьем-то рюкзаке. Судьба распорядилась, чтобы Даня выбрала верное направление и охота состоялась. Гепард все-таки поймает свою газель.
Размышляя, как бы поэффектнее застигнуть Принцессу врасплох, Даня заметила одну любопытную деталь. Шествие Якова вовсе не походило на бегство. Обычный быстрый шаг. И он даже ни разу не оглянулся, а это значило, что ему нет дела, преследуют его или нет.
Целеустремленность мальчишки и его пренебрежение к ее персоне – видать, он и мысли не допускал, что она может его догнать, – покоробили Даню. Сопляк недооценивал ее. И это злило вдвойне.
Их прогулка длилась минут двадцать. В какой-то момент Даня потеряла мальчишку из виду. Остановившись на открытом плохо освещенном пространстве, девушка прислушалась к звукам ночи. Вряд ли от Принцессы было больше шума, чем от редких автомобилей или шелеста ветра, заплутавшего в мокрой листве, но попытка не пытка.
Откуда-то донесся тихий скрип. Даня развернулась к темнеющему строению прямо перед ней и уставилась на вывеску. Собственного освещения она не имела, и слова можно было различить лишь благодаря тусклому свету фонарей, приютившихся по углам здания.
«Ледовый дворец»? – пробормотала Даня. – Какого дьявола тебя туда понесло?»
Дошлепав до входа, она осветила двери встроенным в мобильник фонариком. Для порядка подергала дверные ручки. Заперто. Откуда же доносился скрип?
«Не мог же он… – Даня смолкла, отрешенно рассматривая приоткрытую створку окна чуть левее входной группы. – Нет, мог».
Итак, временный подопечный Даниэлы Шацкой только что проник в здание спортивного комплекса. Посреди ночи. Через окно.
Плюсы: сигнализация в комплексе отсутствовала или находилась в нерабочем состоянии. Минусы: двадцатитрехлетней безработной девице светила уголовка. А почему? Да потому что она, конечно же, тоже полезла в здание.
«Незаконное проникновение, – пыхтела Даня, придерживая створку, чтобы та не захлопнулась и не выдала ее грохотом. Перекидывая ногу через оконную раму, девушка ощутила, как колготки сдают позиции, и по бедру сопровождаемые щекоткой ползут первые стрелки. – Заловят меня. Потом хармат собирать будут. Ох и лестную характеристику на меня предоставит Марья Николаевна, а Василина слово в слово подтвердит. Прямо слышу их истеричные голоса «А мы же знали, а мы же чувствовали, что девчонка-то с червоточиной! Ах, скрипя сердцем, ей деток отдали! Ах, предвидели, что по наклонной пойдет!» А потом будут опрашивать братьев. И Кира за всех скажет: «Ну да, хреновая из нее сестра получилась».
Соскользнув с узкого подоконника, Даня приземлилась на пол, породив каблуками быстрое эхо, затихнувшее в глубинах коридора. Откинув за спину волосы, девушка сосредоточилась на ритме своего бешено стучащего сердца.
«Ну, Принцесса, надеюсь, ты этого стоишь».
Полы плаща проползли по поверхности с тихим шорохом, когда Даня неуклюже продвинулась вперед, не вставая с корточек. Капли, не успевшие впитаться в волосы, срывались вниз. Одна капелька соскользнула с кончика носа и разбилась о тыльную сторону левой ладони. Снаружи шуршал усилившийся дождь. В здание же стояла тишина. И было темно.
Наконец Даня решилась выпрямиться. Глаза привыкли к темноте, и взгляд начал различать контуры отдельных предметов: стенды на стенах, светлое пятно объемного ящика, похожего на тот, в котором хранят огнетушители и свернутые рулетом пожарные рукава, темную фигуру какой-то статуи…
Внезапно статуя шевельнулась, и прежде, чем Даня прикрыла себе рот ладонью, чтобы не взвизгнуть, ее ослепил яркий свет. Кто-то направил луч фонаря прямо ей в лицо. Попытка глаз адаптироваться к изменениям внешней среды породила режущую боль в затылке и висках.
Незнакомец отвел свет фонарика в сторону и шагнул к окну, к тому месту, куда добиралось тусклое свечение уличных фонарей.
Дедуля лет семидесяти. Чисто выбритый и абсолютно безмятежный. Глубокие морщины расположились в полукруг у его рта, отчего весь его вид источал напряженную задумчивость. Глаза оставались в тени. На нем была черная куртка и черные брюки, заправленные в высокие ботинки.
Как ни крути, а дедуся очень походил на охранника.
У Дани душа ушла в пятки. И сердце, судя по затишью стуков, ухнуло вслед за ней. Полномасштабная невезуха.
В голове девушки лихорадочно защелкало. Переговоры. Людей отличает разумность, а значит, и способность вести переговоры.
– Прежде чем вы поднимите тревогу, – вкрадчиво сказала Даня, – позвольте объяснить причинную практичность моих действий.
Сказав это, девушка тут же пожалела, что не поменяла местами фразы. К тому же, несмотря на уверенное начало, она все еще не придумала, как правдоподобнее объяснить свое ночное вторжение. По затылку пробежал холодок. Панику сдержать было безумно трудно.
– Не буду. – В интонациях охранника не было ни намека на волнение. Никаких признаков удивления или напряжения.
– Не будете? – повторила за ним Даня, сомневаясь, стоит ли радоваться этому обещанию.
– Поднимать тревогу, – уточнил дедуля, продолжая пребывать в своем меланхолично-безмятежном состоянии. Свет фонарика он удерживал где-то у плеча Дани – так ее не слепило, но лицо оставалось в поле его зрения.
– Не будете вызывать полицию? – Даня слегка растерялась. На месте дедуси она бы поступила именно так.
Дедуля покачал головой. Не будет.
– Почему? – Как ни странно, но Даню это жутко возмутило. Как же так? Никаких мер к нарушителю? Опомнившись, она поспешно пролепетала: – Не то чтобы я жаловалась…
Вместо ответа охранник неспешно прошел мимо девушки и аккуратно прикрыл створку окна, через которое и было совершенно проникновение.
– Дует, – пояснил он.
И продолжил путь по коридору. Даня оторопело смотрела ему вслед. Луч фонарика прыгал по стенам и полу, как неугомонный крольчишка. Внезапно, словно о чем-то вспомнив, дедуля остановился и оглянулся на девушку.
– Подзабыл последний вопрос.
Очнувшись от растерянных размышлений, Даня нерешительно напомнила:
– Почему полицию не вызываете? – Она неуверенно махнула рукой в сторону окна. – Я же к вам явно не по расписанию заскочила.
– Ну, ты ведь за ним. – У дедули, похоже, на этот счет не было никаких сомнений.
Хотя такое объяснение и звучало абсурднее некуда, Даня усиленно закивала. Если это спасет ее от встречи с правоохранительными органами, то почему бы и не подтвердить предположение.
– За ним, – медленно проговорила Даня, надеясь, что этот таинственный «он» как раз тот, который ей и нужен. – А он… где?
– Пойдем. – Охранник вновь двинулся по коридору, и Даня поспешила за ним. – Он частенько сюда забредает.
– Неужели?
Похоже, кое-кто нуждался в добротной порции люлей. Может, у Дани и не было права наказывать Якова, но ничто не мешало ей доложить обо всем Глебу. Его кукла плохо себя вела. Очень плохо.
«И, блин, как он смог дедусю к себе расположить?! – мысленно изумлялась девушка. – Мальчишка в окна лазит как к себе домой, а этот и в ус не дует. Простите, но нормальным это не назовешь».
Они вышли в холл – громадное помещение, наполненное фигурными тенями и тусклыми пятнами преломленного света, льющегося от стеклянных дверей. По стеклу стекали капли дождя, от этого тени на широких плитах пола беспрестанно перемещались.
Дедуля указал фонариком на двери в другом конце холла и, кивнув Дане, вернулся в коридор.
– Ладно, – пробормотала она. – Я иду к тебе, моя Принцесса.
Тяжелые створки закрылись за ней, едва она отпустила массивные ручки. Еще одно громадное помещение. Зал?
Держась стены, Даня принялась подниматься по лестнице. Наверху было чуть светлее. Пару шагов, и перед глазами девушки появилось ограждение, окружающее каток. Главное освещение было отключено. Лишь по краям, словно прямо из-подо льда, вырвалось голубоватое свечение, окрашивающее ледяную поверхность в оттенки чистых прибрежных вод.
На экране телевизора это походило на волшебство. Здесь же будь у Дани камера, она бы, скорее всего, предпочла отмутузить ею мальчишку.
Пока Даня была занята противоречивыми мыслями, Яков внезапно наклонился к ней и захватил пару ее каштановых локонов. Придвинулся ближе, чтобы не дергать за волосы и не причинять боль, и глубоко вдохнул их запах.
Скосив глаза, Даня оторопело наблюдала, как кончик бледного мальчишечьего носа зарывается в копну ее волос. Отдельные волоски оплели его длинные пальцы, как нити, и свисали с его ладони распушившимися гирляндами. Он вдруг оказался так близко – оставалось чуть-чуть повернуть голову и уместить щеку на ее плече.
После фотосессии Яков избавился от всех плетений, что создала на его голове Шушу, и теперь его волосы слегка кудрявились. Он поднял голову, и мягкие мальчишечьи кудряшки скользнули по оголенному плечу Дани, породив целый рой мурашек где-то под девичьими лопатками.
Вблизи на лицах людей видны все недостатки. Неуместный блеск кожи, черные точки, скоп пигментных пятен. Но лицо Якова, казалось, напрочь было лишено недостатков. На нем не было ни грамма косметики, и это обстоятельство вовсе не мешало ему оставаться привлекательным. Ровная кожа, розоватая припухлость губ и глаза цвета зеленого листика, освещенного полуденным солнцем.
Если эта Принцесса покажется в стрельчатом окошке башни, то все принцы кинутся на стены, чтобы взобраться к самой вершине и попытаться покорить это создание.
Яков придвинулся еще ближе к замершей Дане и чуть шевельнулся, поводя носом около ее шеи.
– Ты не воняешь сигаретами, – сухо заметил он, глядя ей прямо в глаза.
Дане безумно хотелось облизнуть пересохшие губы, но при такой близости это выглядело бы как приглашение.
Приглашение… к чему?
– А я о чем, – подтвердила Даня, радуясь, что ее голос не поддался очарованию этого создания и звучал вполне нормально.
Перед лицом Дани мелькнула рука, и мальчишка без предупреждения нажал большим пальцем ей на нижнюю губу, коснувшись ее зубов.
– И на зубах нет характерного сигаретного налета, – прокомментировал Яков, заглядывая в созданную им брешь между девичьими губами.
Словно лошадь оценил. По гриве и зубам.
Даня клацнула зубами, но Яков уже успел убрать палец.
– Ну ты и свинтус! – возмутилась Даня, отталкивая мальчишку от себя. – Ни черта не умеешь себя с девушками вести! Хамло! Нельзя так делать! И относиться к девушкам так нельзя. Понял?! Хотя бы знаешь, что из себя девушки представляют?! У тебя… у тебя вообще девушка есть?
Яков, шагнув назад, невозмутимо наблюдал за реакцией Дани.
– Нет, – несколько запоздало ответил он.
– Девственник, – с непонятной и отчего-то злобной радостью заключила Даня, хотя такой безусловный вывод, основываясь на одном ответе мальчишки, в общем-то, сделать было нельзя. – Бедняжка.
В этот раз на коже мальчишки появилось всего одно розоватое матрешечное пятнышко и то только на левой щеке. Его губы дернулись, будто он пытался что-то сказать. Однако эмоции Принцессы так и остались нераспознанными.
Яков вновь водрузил свое тело в кресло и притих.
«Фух…» – Даня почувствовала себя лучше, хотя осталось ощущение какой-то непонятной неудовлетворенности.
Подняв мобильный, который она бросила тут же на покрывало, Даня смахнула картинку режима ожидания (матово-черный фон) и уставилась на цифры, показывающие время. Одиннадцатый час. За окном уже давно стемнело, но домой звонить пока было рано. Она частенько возвращалась с работы поздно, поэтому Кира привык сам кормить ужином младших братьев. Старший Шацкий обо всем позаботится, Даня могла быть в этом уверена. Контрольный звонок она обычно делала после одиннадцати вечера убедиться, что все на месте, и сообщить, что и с ней все в порядке.
Осталось продержаться чуть больше часа и порадоваться честно заработанным деньгам.
«Не расслабляйся, Шацкая, – одернула себя Даня. – Вернусь, подкорректирую резюме и начну рассылать. Без сторонней поддержки, конечно, будет сложно, но выбора нет. Без денег не продержаться».
Стоило поискать варианты в интернете, пока время позволяло. Поразмыслив, Даня в порыве суровой экономии нехотя поинтересовалась:
– Эй, Принцесса, как насчет поделиться паролем к вай-фаю?
Яков даже не шелохнулся. Теперь мальчишка делал вид, что занят своим мобильником. Консоль лежала на полу. Если бы он смотрел клип (без звука) или читал какой-то текст, его взгляд все равно должен был быть подвижным. Но Яков просто глядел в одну точку.
– Игнор? – Даня слезла с кровати и потянулась. – Хорошая тактика. Меня, в принципе, устраивает. За взаимодействие с твоей пакостной персоной мне не платят.
Молчание.
«Всегда бы так».
Даня, движимая зовом природы, направилась в туалет.
– Будь лапочкой, – дала она наставление прежде, чем скрыться за дверью.
Ее не было всего минуту.
Она открыла дверь в то же время, как входная с грохотом захлопнулась. Затаив дыхание, Даня выскочила в комнату и первым делом глянула в сторону кресла, где сидел Яков. Но пацан исчез. Как и его раздражающе яркий рюкзак.
– Твою мать!
* * *
Даня никак не могла понять, что такого она натворила. Но ведь должно быть хоть что-то, и это что-то должно быть логичным. В поступках Якова, в прошлом Левина, а ныне Левицкого, просто обязана прослеживаться логика. Причина, по которой мальчишка вознамерился гадить ей буквально на каждом шагу.
Уйма предположений крутилась в голове Дани, пока она с остервенением натягивала сапоги, чтобы начать преследование, но ни одно не тянуло на объективную и осмысленную причину.
Они знакомы всего ничего. Первую встречу даже можно не считать. Так зачем ему столь открыто проявлять эмоции к совершенно незнакомому человеку? Всего-то и требовалось потерпеть и подождать два часа, и Даня бы распрощалась с ним навсегда. А теперь ищи эту Принцессу…
Проскочив через стеклянные двери гостиницы, Даня на мгновение замерла на освещенной лестнице, крутя головой, будто гепард, выбирающий за какой из сотен улепетывающих газелей погнаться. Но Дане было проще, чем этому хищнику: ей требовалось догнать всего один лакомый кусочек.
Следуя интуиции, девушка кинулась в темноту. Под подошвами хлюпала вода, ветер дул что есть силы, накрапывал дождь. Концентрация Дани усиливалась с каждым шагом. Требовалось разрулить ситуацию. Да, устранить проблему с наименьшими потерями. Она часто этим занималась будучи помощником Зотова. Но работа, которую ей поручили в этот раз, совершенно отличалась от того, чем ей приходилось заниматься раньше. Странноватый присмотр за капризным Творением мира моды можно было сравнить с ее неловкими попытками позаботиться о младших братьях – разве что с одним отличием: может у нее были и не лучшие отношения с братьями, но Кира, Лёля и Гера не чинили ей препятствий.
Впереди что-то мелькнуло. Светоотражающие полоски на чьем-то рюкзаке. Судьба распорядилась, чтобы Даня выбрала верное направление и охота состоялась. Гепард все-таки поймает свою газель.
Размышляя, как бы поэффектнее застигнуть Принцессу врасплох, Даня заметила одну любопытную деталь. Шествие Якова вовсе не походило на бегство. Обычный быстрый шаг. И он даже ни разу не оглянулся, а это значило, что ему нет дела, преследуют его или нет.
Целеустремленность мальчишки и его пренебрежение к ее персоне – видать, он и мысли не допускал, что она может его догнать, – покоробили Даню. Сопляк недооценивал ее. И это злило вдвойне.
Их прогулка длилась минут двадцать. В какой-то момент Даня потеряла мальчишку из виду. Остановившись на открытом плохо освещенном пространстве, девушка прислушалась к звукам ночи. Вряд ли от Принцессы было больше шума, чем от редких автомобилей или шелеста ветра, заплутавшего в мокрой листве, но попытка не пытка.
Откуда-то донесся тихий скрип. Даня развернулась к темнеющему строению прямо перед ней и уставилась на вывеску. Собственного освещения она не имела, и слова можно было различить лишь благодаря тусклому свету фонарей, приютившихся по углам здания.
«Ледовый дворец»? – пробормотала Даня. – Какого дьявола тебя туда понесло?»
Дошлепав до входа, она осветила двери встроенным в мобильник фонариком. Для порядка подергала дверные ручки. Заперто. Откуда же доносился скрип?
«Не мог же он… – Даня смолкла, отрешенно рассматривая приоткрытую створку окна чуть левее входной группы. – Нет, мог».
Итак, временный подопечный Даниэлы Шацкой только что проник в здание спортивного комплекса. Посреди ночи. Через окно.
Плюсы: сигнализация в комплексе отсутствовала или находилась в нерабочем состоянии. Минусы: двадцатитрехлетней безработной девице светила уголовка. А почему? Да потому что она, конечно же, тоже полезла в здание.
«Незаконное проникновение, – пыхтела Даня, придерживая створку, чтобы та не захлопнулась и не выдала ее грохотом. Перекидывая ногу через оконную раму, девушка ощутила, как колготки сдают позиции, и по бедру сопровождаемые щекоткой ползут первые стрелки. – Заловят меня. Потом хармат собирать будут. Ох и лестную характеристику на меня предоставит Марья Николаевна, а Василина слово в слово подтвердит. Прямо слышу их истеричные голоса «А мы же знали, а мы же чувствовали, что девчонка-то с червоточиной! Ах, скрипя сердцем, ей деток отдали! Ах, предвидели, что по наклонной пойдет!» А потом будут опрашивать братьев. И Кира за всех скажет: «Ну да, хреновая из нее сестра получилась».
Соскользнув с узкого подоконника, Даня приземлилась на пол, породив каблуками быстрое эхо, затихнувшее в глубинах коридора. Откинув за спину волосы, девушка сосредоточилась на ритме своего бешено стучащего сердца.
«Ну, Принцесса, надеюсь, ты этого стоишь».
Полы плаща проползли по поверхности с тихим шорохом, когда Даня неуклюже продвинулась вперед, не вставая с корточек. Капли, не успевшие впитаться в волосы, срывались вниз. Одна капелька соскользнула с кончика носа и разбилась о тыльную сторону левой ладони. Снаружи шуршал усилившийся дождь. В здание же стояла тишина. И было темно.
Наконец Даня решилась выпрямиться. Глаза привыкли к темноте, и взгляд начал различать контуры отдельных предметов: стенды на стенах, светлое пятно объемного ящика, похожего на тот, в котором хранят огнетушители и свернутые рулетом пожарные рукава, темную фигуру какой-то статуи…
Внезапно статуя шевельнулась, и прежде, чем Даня прикрыла себе рот ладонью, чтобы не взвизгнуть, ее ослепил яркий свет. Кто-то направил луч фонаря прямо ей в лицо. Попытка глаз адаптироваться к изменениям внешней среды породила режущую боль в затылке и висках.
Незнакомец отвел свет фонарика в сторону и шагнул к окну, к тому месту, куда добиралось тусклое свечение уличных фонарей.
Дедуля лет семидесяти. Чисто выбритый и абсолютно безмятежный. Глубокие морщины расположились в полукруг у его рта, отчего весь его вид источал напряженную задумчивость. Глаза оставались в тени. На нем была черная куртка и черные брюки, заправленные в высокие ботинки.
Как ни крути, а дедуся очень походил на охранника.
У Дани душа ушла в пятки. И сердце, судя по затишью стуков, ухнуло вслед за ней. Полномасштабная невезуха.
В голове девушки лихорадочно защелкало. Переговоры. Людей отличает разумность, а значит, и способность вести переговоры.
– Прежде чем вы поднимите тревогу, – вкрадчиво сказала Даня, – позвольте объяснить причинную практичность моих действий.
Сказав это, девушка тут же пожалела, что не поменяла местами фразы. К тому же, несмотря на уверенное начало, она все еще не придумала, как правдоподобнее объяснить свое ночное вторжение. По затылку пробежал холодок. Панику сдержать было безумно трудно.
– Не буду. – В интонациях охранника не было ни намека на волнение. Никаких признаков удивления или напряжения.
– Не будете? – повторила за ним Даня, сомневаясь, стоит ли радоваться этому обещанию.
– Поднимать тревогу, – уточнил дедуля, продолжая пребывать в своем меланхолично-безмятежном состоянии. Свет фонарика он удерживал где-то у плеча Дани – так ее не слепило, но лицо оставалось в поле его зрения.
– Не будете вызывать полицию? – Даня слегка растерялась. На месте дедуси она бы поступила именно так.
Дедуля покачал головой. Не будет.
– Почему? – Как ни странно, но Даню это жутко возмутило. Как же так? Никаких мер к нарушителю? Опомнившись, она поспешно пролепетала: – Не то чтобы я жаловалась…
Вместо ответа охранник неспешно прошел мимо девушки и аккуратно прикрыл створку окна, через которое и было совершенно проникновение.
– Дует, – пояснил он.
И продолжил путь по коридору. Даня оторопело смотрела ему вслед. Луч фонарика прыгал по стенам и полу, как неугомонный крольчишка. Внезапно, словно о чем-то вспомнив, дедуля остановился и оглянулся на девушку.
– Подзабыл последний вопрос.
Очнувшись от растерянных размышлений, Даня нерешительно напомнила:
– Почему полицию не вызываете? – Она неуверенно махнула рукой в сторону окна. – Я же к вам явно не по расписанию заскочила.
– Ну, ты ведь за ним. – У дедули, похоже, на этот счет не было никаких сомнений.
Хотя такое объяснение и звучало абсурднее некуда, Даня усиленно закивала. Если это спасет ее от встречи с правоохранительными органами, то почему бы и не подтвердить предположение.
– За ним, – медленно проговорила Даня, надеясь, что этот таинственный «он» как раз тот, который ей и нужен. – А он… где?
– Пойдем. – Охранник вновь двинулся по коридору, и Даня поспешила за ним. – Он частенько сюда забредает.
– Неужели?
Похоже, кое-кто нуждался в добротной порции люлей. Может, у Дани и не было права наказывать Якова, но ничто не мешало ей доложить обо всем Глебу. Его кукла плохо себя вела. Очень плохо.
«И, блин, как он смог дедусю к себе расположить?! – мысленно изумлялась девушка. – Мальчишка в окна лазит как к себе домой, а этот и в ус не дует. Простите, но нормальным это не назовешь».
Они вышли в холл – громадное помещение, наполненное фигурными тенями и тусклыми пятнами преломленного света, льющегося от стеклянных дверей. По стеклу стекали капли дождя, от этого тени на широких плитах пола беспрестанно перемещались.
Дедуля указал фонариком на двери в другом конце холла и, кивнув Дане, вернулся в коридор.
– Ладно, – пробормотала она. – Я иду к тебе, моя Принцесса.
Тяжелые створки закрылись за ней, едва она отпустила массивные ручки. Еще одно громадное помещение. Зал?
Держась стены, Даня принялась подниматься по лестнице. Наверху было чуть светлее. Пару шагов, и перед глазами девушки появилось ограждение, окружающее каток. Главное освещение было отключено. Лишь по краям, словно прямо из-подо льда, вырвалось голубоватое свечение, окрашивающее ледяную поверхность в оттенки чистых прибрежных вод.
