Голова у подозрительного субъекта была опущена, поэтому лицо рассмотреть было сложно. А вот пальтишко с кожаными вставками в районе талии и на рукавах откровенно твердило, что такому типажу место в салоне какого-нибудь шикарного авто, а не в оплеванном вагоне плебейского метро. Рядом с такими личностями ощущение своей принадлежности к этакой вонючей кучке возрастает в разы.
«На ноги мои уставился». – Даня поежилась и попыталась переключиться на Василину, которая уже секунд пять истошно взывала к ее вниманию.
– Алле, ты еще там?!
– Была там, уже здесь. – Даня, стараясь не уронить телефон, устало потерла виски.
– С работой что у тебя? Марья Николаевна будет рвать и метать, если узнает, что у тебя напряг с официальным трудоустройством. Ты же не сможешь обеспечить своих парней.
– Скажи своей начальнице, что я нормально обеспечивала своих братьев и буду также обеспечивать их и впредь. Георгий, Леонид и Кирилл останутся со мной, – твердо произнесла Даня. – А с работой нет никакого кипиша. Я всего лишь решила ее сменить на более перспективную и высокооплачиваемую.
– Да ну? – В голосе Василины слышались подозрительные нотки. – Что может быть перспективнее того, что уже было?
– Сюрприз. – Хладнокровие Дани уже было на исходе. – Не могу разговаривать. Дела, дела.
– Ты на контроле, Шацкая! Ты единственный человек на нашем учете с тремя несовершеннолетними, так что к тебе особая «любовь»! Просчитаешься, и мы тебя забодаем!
– Знаю, помню, и тебя чмоки. – Даня поспешно нажала на «отбой». Цыкнув, она ткнула себя в лоб уголком телефона. Потом еще раз.
«Думай, думай. Рано еще быть на пределе. Думай».
Парень все еще рассматривал ее. Неторопливо. Снизу-вверх. По сантиметру, словно оценивая и смакуя образ. Подозрения Дани в том, что объект его интереса является именно она, переросло в уверенность, когда вагон забился пассажирами до отказа, и парень передвинулся ближе к пухлой соседке, едва ли не положив голову ей на плечо. И все для того, чтобы наблюдать за Даней без помех.
Жутковато. Даня быстро осмотрелась. Пришедшую в голову идею реализовать не получилось, потому что телефон снова зазвонил.
– Данюша! Утречка!
– Вечер уж, Агафья.
– Ох, ну одна напасть – что утро, что вечер.
С тетей Агафьей, сестрой отца, у Дани сложились теплые отношения, а все благодаря тому, что Агафья согласилась приютить шестнадцатилетнюю Даню у себя, когда жить дома ей стало совсем невмоготу. С тех пор она не возвращалась домой и не поддерживала связь с семьей. Со своими же братьями Даня встретилась лишь через семь лет. На судебном заседании, где было принято решение о лишении их матери родительских прав в отношении мальчиков.
– Данюша, сможешь ко мне на работу сегодня подъехать? Проблемка у меня возникла.
– Да хоть сейчас.
– Ты уже освободилась? Твой начальник отпустит тебя?
– Начальник уже в той кондиции, когда будет рад отпустить меня куда угодно, – заверила тетю Даня.
Наконец удалось поймать взгляд бесцеремонного парня. Тот, видимо, не ожидавший, что его так скоро обнаружат, растерянно заулыбался ей. Симпатичным оказался, зараза. Нет, даже красивым. Редко встретишь настолько приятную внешность. Красивых много, а вот успокаивающая красота – диковинка природы.
«И отворачиваться-то даже не думает, – с раздражением размышляла Даня. – Совесть ни на капелюшечку не взыграла, что ли?»
Подняв руку, Даня с бесстрастным лицом продемонстрировала все еще глядящему на нее парню указательный палец. Тот заинтересованно подался вперед, мило улыбаясь. Вытянув руку, Даня провела пальцем по рекламному плакату у основания поручня: «Жизнь – движение. Бездействие не для тебя!»
Парень наклонился вперед и вытянул шею, чтобы рассмотреть, на что именно она указывала. Ее палец вновь прочертил невидимую линию точно под фразой «не для тебя». Затем Даня ткнула пальцем в рекламный буклет над головой парня, изображавший примеры букетов, которые по особой акции предлагал приобрести цветочный магазин. На первом плане была огромная роза, с застывшими капельками росы на лепестках. Над бутоном горели крупные буквы «эта роза», а ниже какие-то стихотворные строчки.
Недоуменно моргнув, парень вновь обратил свой взор на Даню. Та, мрачно сдвинув брови, хлопнула себя ладонью чуть ниже шеи и, снова вытянув руку, сложила пальцы в кулак. А потом медленно стала его поднимать, одновременно раскрывая пальцы, – как лепестки у распускающегося на солнце цветочного бутона.
Пассажиры вокруг смотрели на Даню как на сумасшедшую. Но той было не до них, она наблюдала за реакцией парня. Тот беззвучно пошевелил губами, будто повторяя что-то про себя, и быстро просмотрел все плакаты, на которые ранее указывала Даня.
Не для тебя эта роза цвела.
Даня вздрогнула, как, впрочем, и все пассажиры вагона, потому что этот бесстыжий парень внезапно разразился таким звонким смехом, что его пухлая соседка испуганно отпрянула, качественно придавив своим боком старичка, сидящего с другой от нее стороны.
– Данюш, ну я тебя жду? – услышала она голос Агафьи из телефона.
– А… да, сейчас буду. – Даня, опасливо следя за безудержно хохочущим парнем, попрощалась с тетей и сунула телефон в карман.
«Так, если к Агафье, то надо выходить сейчас».
Даня протолкнулась к выходу и оглянулась через плечо. Душа сразу ушла в пятки, потому что тот парень, энергично работая локтями, двигался в ее сторону.
Из вагона Даня вылетела быстрее пули. Глупо, конечно, было бояться. Она ведь не в пустом переулке находилась, но все же было как-то не по себе.
От выхода из метро до гостиницы, где тетя Агафья работала уборщицей, путь занимал не больше десяти минут. Однако Даня, чувствуя себя ковыляющим конем, потратила все тридцать – со всеми этими прыжками через особо темные лужи и выбором маршрута через дворы, дабы оградить себя от фонтана брызг от проезжающего по дороге транспорта.
«Н-н-н-но-о-ог не чувствую», – от холода у Дани даже мысли дрожали.
– Данюша!
Как только девушка вошла в фойе, чьи-то руки ухватились за ее рукав. Даня и глазом моргнуть не успела, как оказалась затащенной за внушительную колонну, материал которой подозрительно напоминал мрамор.
– И что это за конспирация?
Даня скептически оглядела сухонькую седовласую женщину примерно ее роста. Агафья всегда наматывала на макушке пышный пучок из своих волос, отчего ее голова походила на незавершенный силуэт снеговика, а ее маленькие глубоко посаженные глазки постоянно бегали туда-сюда, даруя ложное впечатление об излишнем коварстве обладательницы. На самом же деле тетя Агафья принадлежала к числу тех недалеких личностей, которые довольствовались тем, что само приходило к ним в руки, и не прикладывали усилий к достижению чего-то большего. По меркам Дани, для нее тетя Агафья уже достаточно давно потеряла статус «полезной личности». Между тем эта женщина была родным человеком для Дани и воплощением просто немыслимой доброты. А ведь своих близких человек любит не за степень их полезности?
Тетя Агафья так ничего и не ответила Дане. Вместо этого она, продемонстрировав откуда-то взявшуюся силищу, протащила племянницу вдоль стены и втолкнула в помещение с инвентарем.
– Игра в секретных агентов? – Даня потерла ладони друг о друга и подышала на них. – Мило. Но я бы порекомендовала взять в напарники Лёлю или Геру. В крайнем случае, захватить Киру.
– Данюш, сможешь меня подменить минут на сорок?
– Это как? – Даня представила себя орудующей шваброй и впала в глубокое уныние. После потери работы картинка показалось уж очень жизненной.
– Болячки меня замучили, сил нет. Хочу к Леночке быстренько сбегать, пока не ушла. Может, посоветует что. Но бежать нужно прямо сейчас, а я отлучиться не могу, управляющий бдит. Смотрит, чтобы все работали. Ух, злобный в последнее время. Просто нынче какие-то мероприятия тут должны пройти – что-то модное да современное. Гости разные новомодные съезжаются или еще какая напасть – не знаю. Но управляющий требует, чтобы все сверкало! Уволил уже трех наших, зверюга. А я не хочу работу терять. Поможешь, деточка?
– Убегать нужно прямо сейчас? А если бы я позже пришла? – Даня решила не выяснять, кто такая Леночка и куда, собственно, Агафья собирается бежать. – Ты же время не уточняла.
– Вот именно! Поэтому не представляешь, как вовремя ты подошла! – Тетя Агафья, пылая энтузиазмом, накинула на плечи Дани свой рабочий халат. – Управляющий дал задание протереть окна со стороны спортзала. Говорит, кто-то единолично зарезервировал его на пару недель, а управляющий не хочет, чтобы какая-то наружная грязь оставила плохое впечатление у этого постояльца.
– Бред какой. – Даня скинула халат и принялась снимать плащ. – Постоялец в спортзал будет ходить явно не для того чтобы любоваться видом из окон.
– Я-то с тобой согласна! Ох, бежать, бежать надо. Просто постоишь с тряпкой на улице у тех окон, а управляющий издалека и не заметит, что в халатике-то другой человечек. А я мигом! Туда и обратно!
– Погоди, жилет мне хотя бы дай!
Но тетя Агафья уже упорхнула в таинственное никуда.
«И чем я только занимаюсь? – В подсобном помещении никаких теплых вещей не нашлось, а халат на плащ не налезал. Подавив утомленный вздох, Даня надела халат поверх платья и разложила по карманам телефон и пачку сигарет. – Надо не забыть взять тряпку».
Оговоренное место Даня нашла без труда. Заранее намоченная Агафьей тряпка висела на запястье мертвым зверьком.
Неловко попрыгав на месте, Даня бросила косой взгляд на открытый балкон над своей головой и извлекла из кармана пачку сигарет.
Успело потемнеть. Свет от уличных фонарей играл тенями на стенах гостиницы. Ледяной порыв ветра взъерошил девичью шевелюру и потрепал полы халата.
«Ну что ж. – Даня зевнула и, равнодушно всматриваясь в пространство, захватила зубами ментоловую сигарету прямо из пачки. – Допустим, я пингвин. Пингвину нельзя околеть от холода. Несолидно. Зато хуже уже точно быть не может».
Внезапно что-то с тихим шуршанием скользнуло по волосам. Даня подставила ладонь, и на нее опустилась мятая упаковка.
Фантик от ягодного чупа-чупса.
А затем вечернее уныние прорезал звенящий от ярости голос:
– Эй, не дыми тут, женщина!
Не дымить?
В претензию было вложено столько душераздирающих гневных интонаций и децибел, набирающих сил и рвущих барабанные перепонки на кусочки, что Даня поспешно проверила: а не умудрилась ли она в порыве кратковременной меланхолии сварганить под местным балконом шаманский костерок?
Костер отсутствовал. Как и любой другой источник, который теоретически мог бы дымить.
– Немедленно прекрати курить! – надрывался субъект на балконе.
«А-а, сигарета».
Даня прищурилась. Крикливое создание, перегнувшись через перила, тряслось от гнева, вместе с ним тряслись и длинные светлые локоны.
«Девчонка? Голос грубоват. – Даня наклонила голову к правому плечу, словно подобные ухищрения могли помочь определить пол создания. – Не бас, конечно, но с учетом того, что сейчас и самые дюймовочные девочки-ромашки при случае нехило так гаркнуть могут, то и этот вариант исключать нельзя».
– Ты, отвратная уборщица из кошмарного персонала. Да, тебя имею в виду! Никакого уважения к гостям! С тобой вообще проводили инструктаж? Хоть какой-нибудь? Ладно, наплевать на инструкции, ты в курсе, насколько вреден боковой поток от сигаретного дыма?! Мне по барабану, что там с твоими легкими творится, но с какого перепугу окружающие – и я в их числе – обязаны вдыхать твою чертову дозу дыма?!
Даня с любопытством наблюдала за метаниями существа, которого путем недолгих и несколько ленивых раздумий решила именовать просто «Оно».
А Оно, по всей видимости, постигать в ближайшее время умиротворяющий дзен не собиралось, потому что то и дело нервно дергалось и подпрыгивало на месте – по крайней мере, взору девушки периодически открывалась часть грудной клетки существа, облаченного в пушистый черный свитер, и время от времени возникал отблеск от отраженного света на металлической пряжке ремня.
Высоковато прыгает. Как бы ни перевалился через перила.
– Какое у тебя вообще право заставлять окружающих приобщаться к пассивному курению?! – Оно дернулось вперед и, свесившись вниз, замахало кулаками. Пряжка скрипнула, проехавшись по металлу балконных перил. – За час можно вдохнуть столько дыма, что это будет равноценно выкуриванию половины сигареты! И при пассивном курении вдыхаются те же зловредные вещества, что и напрямую от сигареты! И в боковом потоке канцерогенов в десятки раз больше, чем в основном!
Патетика этих слов буквально оглушила Даню. Пока она выбирала момент, чтобы вклиниться в беспрерывный поток слов и как-нибудь ненавязчиво обратить внимание создания на то, что ее сигарета даже не зажжена, дело свелось к рукоприкладству, а точнее, к чупоприкладству.
На голову Дани рухнул чупа-чупс. Она, ойкнув, едва успела прикрыться рукой. Леденец ударился о ее ладонь и, скатившись по плечу, рухнул точно в карман халата. Нераспечатанный леденец.
«Если Оно отправит вслед за первым тот чупа-чупс, от которого я уже получила обертку, то, клянусь, в ответ угощу его тряпкой! – мстительно пообещала Даня. – И чего я отмалчиваюсь? Верно, не хочу, чтобы Агафья лишилась последнего заработка. Сейчас эта чупакабра проорется и уйдет отдыхать. А вступлю в спор, точно вся гостиница сбежится… Блин. Зачем же заводиться из-за какой-то сигареты?»
Бум-с.
Даня подавилась воздухом и выронила изо рта сигарету, потому что психованное создание наверху, шумно дыша, вдруг поставило одно колено на перила и, привстав, тихонечко закачалось в этом хлипком подобии на равновесие.
Позабыв о холоде, неудачном жизненном выборе и о мокрой тряпке, упавшей ей на ногу и обвившей лодыжку, будто склизкий ледяной червь, Даня яростно потянулась ввысь, будто в ее силах было предотвратить падение. Два этажа от нее, но шею вполне получится свернуть, тем более, если рухнуть головой вниз.
– Эй… – Даня закашляла, голос сорвался до хрипа.
Существо на балконе приподнялось выше, все еще опираясь коленом на перила, и развело руки в стороны. Его фигуру залил яркий свет уличного фонаря, придав пышным спускающимся ниже плеч волосам мягкий желтоватый оттенок сливок. На миг свет поймал отблеск зеленоватых стеклышек – глаз, пылающих гневом.
– Я… не терплю… когда… не понимают… с первого раза… – Прошипело Оно и, опасно накренившись, крутанулось на колене. Глянув через плечо, создание сурово погрозило Дане кулаком и спрыгнуло обратно в тень балкона. До девушки донесся звонкий вопль: – Никогда не смей гробить чужое здоровье!
И затем настала тишина. Отчасти. Вечернее звучание улицы смешивалось со свистом холодного ветра.
А перепуганная Даня пыталась усмирить бешено стучащее сердце.
«Я решила, что он… она грохнется. Реально грохнется».
Сжав кулаки, девушка сердито уставилась на опустевший балкон.
– Здоровье, говоришь?! – Даня дернула ногой, подбрасывая приютившуюся на лодыжке тряпку в воздух, словно футбольный мяч. Схватив холодную ткань, она размахнулась и с силой запустила тряпку куда-то вверх. – Это ты чуть мое не угробил!!!
* * *
Красное яблоко, описав широкую дугу и едва не задев потолок, угодило прямо в ладонь Дани. Правда девушке пришлось прежде уклониться, чтобы посадочной площадкой для фрукта не стал ее лоб.
«На ноги мои уставился». – Даня поежилась и попыталась переключиться на Василину, которая уже секунд пять истошно взывала к ее вниманию.
– Алле, ты еще там?!
– Была там, уже здесь. – Даня, стараясь не уронить телефон, устало потерла виски.
– С работой что у тебя? Марья Николаевна будет рвать и метать, если узнает, что у тебя напряг с официальным трудоустройством. Ты же не сможешь обеспечить своих парней.
– Скажи своей начальнице, что я нормально обеспечивала своих братьев и буду также обеспечивать их и впредь. Георгий, Леонид и Кирилл останутся со мной, – твердо произнесла Даня. – А с работой нет никакого кипиша. Я всего лишь решила ее сменить на более перспективную и высокооплачиваемую.
– Да ну? – В голосе Василины слышались подозрительные нотки. – Что может быть перспективнее того, что уже было?
– Сюрприз. – Хладнокровие Дани уже было на исходе. – Не могу разговаривать. Дела, дела.
– Ты на контроле, Шацкая! Ты единственный человек на нашем учете с тремя несовершеннолетними, так что к тебе особая «любовь»! Просчитаешься, и мы тебя забодаем!
– Знаю, помню, и тебя чмоки. – Даня поспешно нажала на «отбой». Цыкнув, она ткнула себя в лоб уголком телефона. Потом еще раз.
«Думай, думай. Рано еще быть на пределе. Думай».
Парень все еще рассматривал ее. Неторопливо. Снизу-вверх. По сантиметру, словно оценивая и смакуя образ. Подозрения Дани в том, что объект его интереса является именно она, переросло в уверенность, когда вагон забился пассажирами до отказа, и парень передвинулся ближе к пухлой соседке, едва ли не положив голову ей на плечо. И все для того, чтобы наблюдать за Даней без помех.
Жутковато. Даня быстро осмотрелась. Пришедшую в голову идею реализовать не получилось, потому что телефон снова зазвонил.
– Данюша! Утречка!
– Вечер уж, Агафья.
– Ох, ну одна напасть – что утро, что вечер.
С тетей Агафьей, сестрой отца, у Дани сложились теплые отношения, а все благодаря тому, что Агафья согласилась приютить шестнадцатилетнюю Даню у себя, когда жить дома ей стало совсем невмоготу. С тех пор она не возвращалась домой и не поддерживала связь с семьей. Со своими же братьями Даня встретилась лишь через семь лет. На судебном заседании, где было принято решение о лишении их матери родительских прав в отношении мальчиков.
– Данюша, сможешь ко мне на работу сегодня подъехать? Проблемка у меня возникла.
– Да хоть сейчас.
– Ты уже освободилась? Твой начальник отпустит тебя?
– Начальник уже в той кондиции, когда будет рад отпустить меня куда угодно, – заверила тетю Даня.
Наконец удалось поймать взгляд бесцеремонного парня. Тот, видимо, не ожидавший, что его так скоро обнаружат, растерянно заулыбался ей. Симпатичным оказался, зараза. Нет, даже красивым. Редко встретишь настолько приятную внешность. Красивых много, а вот успокаивающая красота – диковинка природы.
«И отворачиваться-то даже не думает, – с раздражением размышляла Даня. – Совесть ни на капелюшечку не взыграла, что ли?»
Подняв руку, Даня с бесстрастным лицом продемонстрировала все еще глядящему на нее парню указательный палец. Тот заинтересованно подался вперед, мило улыбаясь. Вытянув руку, Даня провела пальцем по рекламному плакату у основания поручня: «Жизнь – движение. Бездействие не для тебя!»
Парень наклонился вперед и вытянул шею, чтобы рассмотреть, на что именно она указывала. Ее палец вновь прочертил невидимую линию точно под фразой «не для тебя». Затем Даня ткнула пальцем в рекламный буклет над головой парня, изображавший примеры букетов, которые по особой акции предлагал приобрести цветочный магазин. На первом плане была огромная роза, с застывшими капельками росы на лепестках. Над бутоном горели крупные буквы «эта роза», а ниже какие-то стихотворные строчки.
Недоуменно моргнув, парень вновь обратил свой взор на Даню. Та, мрачно сдвинув брови, хлопнула себя ладонью чуть ниже шеи и, снова вытянув руку, сложила пальцы в кулак. А потом медленно стала его поднимать, одновременно раскрывая пальцы, – как лепестки у распускающегося на солнце цветочного бутона.
Пассажиры вокруг смотрели на Даню как на сумасшедшую. Но той было не до них, она наблюдала за реакцией парня. Тот беззвучно пошевелил губами, будто повторяя что-то про себя, и быстро просмотрел все плакаты, на которые ранее указывала Даня.
Не для тебя эта роза цвела.
Даня вздрогнула, как, впрочем, и все пассажиры вагона, потому что этот бесстыжий парень внезапно разразился таким звонким смехом, что его пухлая соседка испуганно отпрянула, качественно придавив своим боком старичка, сидящего с другой от нее стороны.
– Данюш, ну я тебя жду? – услышала она голос Агафьи из телефона.
– А… да, сейчас буду. – Даня, опасливо следя за безудержно хохочущим парнем, попрощалась с тетей и сунула телефон в карман.
«Так, если к Агафье, то надо выходить сейчас».
Даня протолкнулась к выходу и оглянулась через плечо. Душа сразу ушла в пятки, потому что тот парень, энергично работая локтями, двигался в ее сторону.
Из вагона Даня вылетела быстрее пули. Глупо, конечно, было бояться. Она ведь не в пустом переулке находилась, но все же было как-то не по себе.
От выхода из метро до гостиницы, где тетя Агафья работала уборщицей, путь занимал не больше десяти минут. Однако Даня, чувствуя себя ковыляющим конем, потратила все тридцать – со всеми этими прыжками через особо темные лужи и выбором маршрута через дворы, дабы оградить себя от фонтана брызг от проезжающего по дороге транспорта.
«Н-н-н-но-о-ог не чувствую», – от холода у Дани даже мысли дрожали.
– Данюша!
Как только девушка вошла в фойе, чьи-то руки ухватились за ее рукав. Даня и глазом моргнуть не успела, как оказалась затащенной за внушительную колонну, материал которой подозрительно напоминал мрамор.
– И что это за конспирация?
Даня скептически оглядела сухонькую седовласую женщину примерно ее роста. Агафья всегда наматывала на макушке пышный пучок из своих волос, отчего ее голова походила на незавершенный силуэт снеговика, а ее маленькие глубоко посаженные глазки постоянно бегали туда-сюда, даруя ложное впечатление об излишнем коварстве обладательницы. На самом же деле тетя Агафья принадлежала к числу тех недалеких личностей, которые довольствовались тем, что само приходило к ним в руки, и не прикладывали усилий к достижению чего-то большего. По меркам Дани, для нее тетя Агафья уже достаточно давно потеряла статус «полезной личности». Между тем эта женщина была родным человеком для Дани и воплощением просто немыслимой доброты. А ведь своих близких человек любит не за степень их полезности?
Тетя Агафья так ничего и не ответила Дане. Вместо этого она, продемонстрировав откуда-то взявшуюся силищу, протащила племянницу вдоль стены и втолкнула в помещение с инвентарем.
– Игра в секретных агентов? – Даня потерла ладони друг о друга и подышала на них. – Мило. Но я бы порекомендовала взять в напарники Лёлю или Геру. В крайнем случае, захватить Киру.
– Данюш, сможешь меня подменить минут на сорок?
– Это как? – Даня представила себя орудующей шваброй и впала в глубокое уныние. После потери работы картинка показалось уж очень жизненной.
– Болячки меня замучили, сил нет. Хочу к Леночке быстренько сбегать, пока не ушла. Может, посоветует что. Но бежать нужно прямо сейчас, а я отлучиться не могу, управляющий бдит. Смотрит, чтобы все работали. Ух, злобный в последнее время. Просто нынче какие-то мероприятия тут должны пройти – что-то модное да современное. Гости разные новомодные съезжаются или еще какая напасть – не знаю. Но управляющий требует, чтобы все сверкало! Уволил уже трех наших, зверюга. А я не хочу работу терять. Поможешь, деточка?
– Убегать нужно прямо сейчас? А если бы я позже пришла? – Даня решила не выяснять, кто такая Леночка и куда, собственно, Агафья собирается бежать. – Ты же время не уточняла.
– Вот именно! Поэтому не представляешь, как вовремя ты подошла! – Тетя Агафья, пылая энтузиазмом, накинула на плечи Дани свой рабочий халат. – Управляющий дал задание протереть окна со стороны спортзала. Говорит, кто-то единолично зарезервировал его на пару недель, а управляющий не хочет, чтобы какая-то наружная грязь оставила плохое впечатление у этого постояльца.
– Бред какой. – Даня скинула халат и принялась снимать плащ. – Постоялец в спортзал будет ходить явно не для того чтобы любоваться видом из окон.
– Я-то с тобой согласна! Ох, бежать, бежать надо. Просто постоишь с тряпкой на улице у тех окон, а управляющий издалека и не заметит, что в халатике-то другой человечек. А я мигом! Туда и обратно!
– Погоди, жилет мне хотя бы дай!
Но тетя Агафья уже упорхнула в таинственное никуда.
«И чем я только занимаюсь? – В подсобном помещении никаких теплых вещей не нашлось, а халат на плащ не налезал. Подавив утомленный вздох, Даня надела халат поверх платья и разложила по карманам телефон и пачку сигарет. – Надо не забыть взять тряпку».
Оговоренное место Даня нашла без труда. Заранее намоченная Агафьей тряпка висела на запястье мертвым зверьком.
Неловко попрыгав на месте, Даня бросила косой взгляд на открытый балкон над своей головой и извлекла из кармана пачку сигарет.
Успело потемнеть. Свет от уличных фонарей играл тенями на стенах гостиницы. Ледяной порыв ветра взъерошил девичью шевелюру и потрепал полы халата.
«Ну что ж. – Даня зевнула и, равнодушно всматриваясь в пространство, захватила зубами ментоловую сигарету прямо из пачки. – Допустим, я пингвин. Пингвину нельзя околеть от холода. Несолидно. Зато хуже уже точно быть не может».
Внезапно что-то с тихим шуршанием скользнуло по волосам. Даня подставила ладонь, и на нее опустилась мятая упаковка.
Фантик от ягодного чупа-чупса.
А затем вечернее уныние прорезал звенящий от ярости голос:
– Эй, не дыми тут, женщина!
Глава 2. ЗЛОЙ ЛЕДЕНЕЦ
Не дымить?
В претензию было вложено столько душераздирающих гневных интонаций и децибел, набирающих сил и рвущих барабанные перепонки на кусочки, что Даня поспешно проверила: а не умудрилась ли она в порыве кратковременной меланхолии сварганить под местным балконом шаманский костерок?
Костер отсутствовал. Как и любой другой источник, который теоретически мог бы дымить.
– Немедленно прекрати курить! – надрывался субъект на балконе.
«А-а, сигарета».
Даня прищурилась. Крикливое создание, перегнувшись через перила, тряслось от гнева, вместе с ним тряслись и длинные светлые локоны.
«Девчонка? Голос грубоват. – Даня наклонила голову к правому плечу, словно подобные ухищрения могли помочь определить пол создания. – Не бас, конечно, но с учетом того, что сейчас и самые дюймовочные девочки-ромашки при случае нехило так гаркнуть могут, то и этот вариант исключать нельзя».
– Ты, отвратная уборщица из кошмарного персонала. Да, тебя имею в виду! Никакого уважения к гостям! С тобой вообще проводили инструктаж? Хоть какой-нибудь? Ладно, наплевать на инструкции, ты в курсе, насколько вреден боковой поток от сигаретного дыма?! Мне по барабану, что там с твоими легкими творится, но с какого перепугу окружающие – и я в их числе – обязаны вдыхать твою чертову дозу дыма?!
Даня с любопытством наблюдала за метаниями существа, которого путем недолгих и несколько ленивых раздумий решила именовать просто «Оно».
А Оно, по всей видимости, постигать в ближайшее время умиротворяющий дзен не собиралось, потому что то и дело нервно дергалось и подпрыгивало на месте – по крайней мере, взору девушки периодически открывалась часть грудной клетки существа, облаченного в пушистый черный свитер, и время от времени возникал отблеск от отраженного света на металлической пряжке ремня.
Высоковато прыгает. Как бы ни перевалился через перила.
– Какое у тебя вообще право заставлять окружающих приобщаться к пассивному курению?! – Оно дернулось вперед и, свесившись вниз, замахало кулаками. Пряжка скрипнула, проехавшись по металлу балконных перил. – За час можно вдохнуть столько дыма, что это будет равноценно выкуриванию половины сигареты! И при пассивном курении вдыхаются те же зловредные вещества, что и напрямую от сигареты! И в боковом потоке канцерогенов в десятки раз больше, чем в основном!
Патетика этих слов буквально оглушила Даню. Пока она выбирала момент, чтобы вклиниться в беспрерывный поток слов и как-нибудь ненавязчиво обратить внимание создания на то, что ее сигарета даже не зажжена, дело свелось к рукоприкладству, а точнее, к чупоприкладству.
На голову Дани рухнул чупа-чупс. Она, ойкнув, едва успела прикрыться рукой. Леденец ударился о ее ладонь и, скатившись по плечу, рухнул точно в карман халата. Нераспечатанный леденец.
«Если Оно отправит вслед за первым тот чупа-чупс, от которого я уже получила обертку, то, клянусь, в ответ угощу его тряпкой! – мстительно пообещала Даня. – И чего я отмалчиваюсь? Верно, не хочу, чтобы Агафья лишилась последнего заработка. Сейчас эта чупакабра проорется и уйдет отдыхать. А вступлю в спор, точно вся гостиница сбежится… Блин. Зачем же заводиться из-за какой-то сигареты?»
Бум-с.
Даня подавилась воздухом и выронила изо рта сигарету, потому что психованное создание наверху, шумно дыша, вдруг поставило одно колено на перила и, привстав, тихонечко закачалось в этом хлипком подобии на равновесие.
Позабыв о холоде, неудачном жизненном выборе и о мокрой тряпке, упавшей ей на ногу и обвившей лодыжку, будто склизкий ледяной червь, Даня яростно потянулась ввысь, будто в ее силах было предотвратить падение. Два этажа от нее, но шею вполне получится свернуть, тем более, если рухнуть головой вниз.
– Эй… – Даня закашляла, голос сорвался до хрипа.
Существо на балконе приподнялось выше, все еще опираясь коленом на перила, и развело руки в стороны. Его фигуру залил яркий свет уличного фонаря, придав пышным спускающимся ниже плеч волосам мягкий желтоватый оттенок сливок. На миг свет поймал отблеск зеленоватых стеклышек – глаз, пылающих гневом.
– Я… не терплю… когда… не понимают… с первого раза… – Прошипело Оно и, опасно накренившись, крутанулось на колене. Глянув через плечо, создание сурово погрозило Дане кулаком и спрыгнуло обратно в тень балкона. До девушки донесся звонкий вопль: – Никогда не смей гробить чужое здоровье!
И затем настала тишина. Отчасти. Вечернее звучание улицы смешивалось со свистом холодного ветра.
А перепуганная Даня пыталась усмирить бешено стучащее сердце.
«Я решила, что он… она грохнется. Реально грохнется».
Сжав кулаки, девушка сердито уставилась на опустевший балкон.
– Здоровье, говоришь?! – Даня дернула ногой, подбрасывая приютившуюся на лодыжке тряпку в воздух, словно футбольный мяч. Схватив холодную ткань, она размахнулась и с силой запустила тряпку куда-то вверх. – Это ты чуть мое не угробил!!!
* * *
Красное яблоко, описав широкую дугу и едва не задев потолок, угодило прямо в ладонь Дани. Правда девушке пришлось прежде уклониться, чтобы посадочной площадкой для фрукта не стал ее лоб.
