- Погоди, не так надо. – тронул за плечо, в пещерах хоть и тихо, а все равно под фибером и с работающим аппаратом ничего не слышно. – давай покажу как правильно. Сперва надень перчатку, вот так, потом подхвати за эту ручку, а здесь придерживай…
Как он и предполагал, к концу смены они оба устали до предела, парень почти падал от усталости, а сам жрец в какой раз похвалил себя, что настоял на оплате. Обучение это тяжкий труд. И да, он с трудом вышел на нужный минимум. Теперь осталось в душ и забрать свой паек. Впервые за долгое время в голове мелькнула подлая мыслишка о настоящем душе с водой. Здесь такой роскоши отродясь не водилось, только стандартный ультразвуковой, да вот еще дезинфекционный спрей.
Потому Сайрус и предпочитал мыться в общественном душе в забое. Можно было наконец-то расплести косу и тщательно промыть под раствором. Это был единственный способ не подхватить каких-нибудь насекомых, которые водились тут в избытке. Другой бы давно уже побрился налысо, как делает большинство жителей Сигма Схаа, но Сайрус упрямо держался за памятный символ. Здесь это ничего не значит, но все же, все же.
Простояв дольше всех под волнами вибрации, он напоследок облился антисептиком и вышел в раздевалку. Почти все прочие работники уже ушли по домам, парнишка с трудом одевался и тоже спешил куда-то. Завтра ему будет несладко, но зато хотя бы без травм. Супервайзер кивнул ему, показывая на упаковки его пайка на стойке, а сам уставился на визион. Жрец достал из кармана редкий гребешок и принялся расчесывать волосы, которые так и росли у него ирокезом, правда длиной доходили почти до пояса.
Он подошел к конторке за пайком, неспешно разглаживая свою косу, которую в обязательном порядке надо было очистить от остатков раствора, просушить и заплести. Иначе да, опять насекомые. Кинув взгляд на визион – от некоторых привычек невозможно избавиться – он остановился как вкопанный.
На экране была Клэр.
Сердце пропустило удар.
Она изменилась, повзрослела, фигура чуть налилась соком в нужных местах, взгляд потяжелел, но все же это была она. Все та же красавица Клэриэтт. Она стояла на балконе дворца, откуда традиционно император приветствует народ, и что-то говорила.
- Сделай погромче. – стараясь говорить как можно небрежнее, произнес Сайрус.
- Хороша, а? Не чета твоим девицам… - супервайзер еще что-то говорил, но звуки его голоса просто не доходили до адресата.
Жрец жадно ловил обрывки речи, пытаясь разглядеть на старом грязном экране дату этой хроники. Что-то там про окончание траура, про новые законы, и какую-то прочую политическую муть. А его глаза тем временем жадно пожирали фигурку жены. Клэр была одета в строгое черное платье в пол, дополненное коротким пиджаком. Его можно было счесть траурным, если бы не тонкая серебристая строчка по воротнику и манжетам.
Хотя, наверное, все же траурное, решил про себя Сайрус, все ж таки уже три года прошло, черное можно уже года два не надевать на официальные мероприятия. Да и прическа – строгая и деловая, никаких локонов или завитков, только малая стандартная диадема из платины с брильянтами в качестве украшения – тоже говорила о трауре.
Да уж, не по тебе она сохнет, – ядовитый голос в голове высказал очевидное предположение – скорее уж отгородилась от всех мужчин на свете этим трауром. Видать досыта ты накормил ее своей любовью. Очередной вздох застрял где-то в глотке.
Безжалостная память подкинула картинку их последней встречи. В полумраке спальни, его красавица жена, обхватывает тонкими дрожащими руками огромный живот и кричит.
- Не подходи ко мне!!! Не подходи! Не подходи!!!
А по лицу течет тоненькая струйка крови из разбитого носа, да уродливый синяк наливается под глазом. Сайрус передернул плечами, сбрасывая тяжкое воспоминание, но звуки ее голоса остались в голове словно осадок. Надрывные крики раненного животного, из последних сил сражающегося за свое потомство.
Но как ни пытался Сайрус, отвести взгляд не мог. Вдруг судьба будет благосклонна к нему, и он сможет заглянуть Клэр в глаза, хоть на мгновение утонуть в этих зеленых омутах. Не взаправду, конечно, всего лишь иллюзия, но больно ему на самом деле. В груди словно начался пожар, воздуха отчаянно не хватало, жрец растеряно ухватился за край стола. Только бы не упасть! Железное сердце болеть не может, оно работает безукоризненно. Это просто… просто. Клэр все же повернулась к камере, и Сайрус с каким-то отчаянным наслаждением впился глазами в ее лицо, словно надеялся, что она его заметит. Конечно нет, она за многие-многие тысячи километров и как минимум пять прыжков, она уверена, что он мертв. Да и непонятно, когда была сделана эта запись, может так давно, что и на правду не похоже. Супервайзер недовольно глянул на него, но гнать не стал, все равно времени до пересменки еще полно.
Жрец внимательно следил за происходящим на экране визиона, продолжая механически расчесывать свою косу. Когда с официальной речью было покончено, вместо того чтобы разлететься по разным углам, новостные дроны только больше сгрудились над балконом. Никакого общего плана, никаких комментариев ведущих, никакой аналитики или политических прогнозов, которые так любили давать все серьезные каналы. Все они замерли в ожидании чего-то еще. И похоже дождались. На балконе появился лорд Рудольф Нири с внуком.
Сайрус почувствовал, как ноги отказываются его держать. Малыш жив. Его малыш жив! Тем временем ребенок, опасливо косясь на многочисленные дроны, протянул ручки к матери. Клэр взяла сына на руки и представила империи наследного принца Вильяма Нири. Представление вышло довольно кратким, но эта картина ярко отпечаталась перед внутренним взором жреца. Впрочем, картинка передачи сменилась интерьером студии и началась аналитическая часть, которая уже была не так интересна, поэтому вскоре визион показал внутреннюю часть забоя. Супервайзер вернулся к своим обязанностям. А жрец тем временем задумчиво покивал головой на какие-то вопросы, закончил свой ритуал с волосами и распихал паек по карманам плаща. Ему было пора возвращаться в Дом Луны.
В доме Луны было все как обычно. Ануш подбежала к нему и помогла снять тяжелый плащ, приняла брикеты с пайком и тотчас унесла их на кухню. Зия сидела на диване с посетителем, и тоже было дернулась подойти к нему, но он жестом заставил ее остаться на месте. Она покорно опустилась на диван и продолжила угощать гостя чаем. Получается, сегодня на кухне Ферн, а значит на ужин будут бантики в виде украшения. Он понятия не имел зачем она это делает, ведь все равно они будут есть эту отвратительную кашу из водорослей, но если ей так нравится, то пускай. Осталось проведать новенькую девушку, которая по всей видимости отлеживалась в своей комнате.
Ченг прибыла к ним вчера, ее без лишних реверансов просто выкинули у двери храма пьяную, избитую и изнасилованную. Обычное дело. Ему пришлось отнести ее в ультра-душевую, где он фактически срезал с нее остатки лохмотьев. Назвать это одеждой не поворачивался язык. Там же Сайрус быстро обрил ее налысо, потому что других вариантов обезопасить жилище от насекомых, которых она принесла на себе, не было. И одежду, и волосы он запихал в деактиватор, благо в храме он работал как надо. А потом долго отмывал девушку тряпочкой, смоченной в дезинфицирующем растворе. Под конец гигиенических процедур ему пришлось осмотреть бессознательное тело в самых деликатных местах, тогда и стало ясно, что жизнь обошлась с Ченг весьма сурово.
Он постучал в дверь ее комнаты, и ответом был тихий шорох и всхлипывания. Он через дверь немного поуговаривал ее открыть и поговорить, но, судя по всему, она забилась в угол и боялась пошевелиться. Ладно, чуть позже он попросит кого-нибудь из девушек отнести ей еду, может быть у них получится лучше. И хотя двери в храме не закрывались, одним из самых жестких правил было соблюдать личные границы. И он сам всегда следовал этому правилу и от других требовал того же. И если новенькая была не готова вылазить из норы, то так тому и быть.
Всем прибывающим сюда нужно время, чтобы принять случившееся. Они все в какой-то момент оказались на обочине жизни, и теперь вынуждены выживать как умеют. Какая ирония! Один из влиятельнейших людей в галактике, умный, образованный, богатый, и кучка дешевых грязных шлюх с самой заброшенной космической помойки. Как это вообще могло так с ним случиться? Этот вопрос он давно перестал себе задавать, как тогда Медведь Гинно сказал – «жизнь, которую тебе подарили, тебе больше не принадлежит». Бросил его сюда, чтобы он службой благодарил Шиву за милость. Поначалу Сайрус злился, даже не то что злился, а просто кипел от ненависти ко всему живому. Ненавидел Медведя и его методы воспитания, ведь о таком они не договаривались! Ненавидел себя за то, что позволил такому случиться. Ненавидел того, кто воткнул ему нож в спину. Правда рана была такой, что скорее всего это был двуручный меч, а не нож. Ненавидел эту планету, ее жителей, Шиву в обоих лицах, песок, насекомых, водоросли и все на свете. Но жизнь очень быстро поставила его в другую позу. Довольно позорную, потому что впервые в жизни блистательный лорд Нири рисковал умереть с голоду. А терять эту жизнь, с таким трудом выцарапанную у смерти обратно, очень не хотелось.
И кипучая ненависть не позволила тихонько помереть среди песков, заставила пойти работать в проклятые шахты. Там не нужны были очень сложные модификации, и зарплату давали пайком всем желающим. А ему больше ничего и не надо было, форму жреца выдали в храме на Пси Схаа, там же выдали плащ и обувь. И это все из жалости к дураку, который никак не понимал куда его забрасывает жизнь. А он и не понимал, думал выкрутится как-нибудь, но только оказавшись в старом заброшенном доме посреди пустыни, без копейки денег и без связей, прозрел. Чтобы накопить на билет с планеты ему надо трудиться десяток лет, отказывая себе во всем. А на работу, где платят деньгами, его никто брать не хотел. Надо ставить дорогие и сложные модификации, и потом много лет их отрабатывать, что увеличивает срок пребывания тут почти до бесконечности.
Замкнутый круг мог сломать кого угодно, и многие жители планеты очень быстро забывали свое честолюбивые мечты и скатывались к неизменной стойке бара, а потом и вовсе в канаву. Но цинизм ситуации был в том, что пить тоже было очень дорого, и за это Сайрус ненавидел Сигму Схаа особенно сильно. После долгих часов размышлений он понял, что не может назвать ни одной вещи или человека, которых он бы не ненавидел. Казалось, что ненависть жидкой лавой течет по его венам, заставляет биться его сердце.
А потом к нему начали приходить девушки, одна за одной, каждая со своей бедой. Им всем была нужна помощь, и он был самой последней инстанцией в мире живых, которая могла бы им помочь. Он сам не заметил, как в этих ежедневных заботах его жизнь встала на рельсы, и только лишь однажды, совсем не так давно, поймал себя на мысли, что ненависть отступила. Нет, не прошла совсем, не выпустила его из своих когтей, а просто перестала быть для него всем. Перестала был ярко-красной пеленой перед глазами, когда он ложился спать. Перестала быть черным ядовитым газом, который он вдыхал полные легкие с самого утра. Перестала быть призрачным противником, которого он пытался убить всякий раз на тренировке, и стала просто партнером. Ненависть перестала всякий раз сжимать его руку в кулак и стискивать зубы. Она просто истончилась, стерлась, потеряла цвет и остроту, стала обыденностью.
Пространственный квадрат Орбита-Полюс
Кабак «Хмельной парсек» можно было легко найти на официальной карте орбитальной станции, и на полуофициальной карте это заведение тоже присутствовало, вместе с указателем, что тут можно купить не только алкоголь и нехитрую закуску, а еще и запрещенные вещества. Также тут можно было нанять исполнителей для разных не совсем законных работ, сбыть краденое или наоборот прикупить, найти компанию на ночь или сделать ставку на что угодно. Но еще проще тут можно было найти неприятностей.
Именно такими соображениями руководствовался Первый, когда собирался на встречу с новым подельником. Разрешенный в империи гражданский парализатор соседствовал с парочкой запрещенных колющих и режущих предметов, которые он распихал по карманам. Авось местная публика поостережется к нему лезть. Второй же, напротив, не брал никакого оружия, пользоваться им он не умел и в этом вопросе полагался на брата.
Внутри кабак выглядел именно так, как и должен выглядеть средней руки притон. Суровые парни у барной стойки, неподалеку крутятся вызывающе яркие девицы, а по углам жмутся разные скользкие типы с бегающими глазками. Первый и Второй оглядели убранство кабака и решительно сели у стойки. Где тут искать ушлого штурмана, было не очень понятно. Хмурый бармен налил им по стакану какого-то пойла, одна из девиц тут же стала отираться рядом в надежде на угощение. А может, хотела слупить побольше с новеньких.
Примерно через полчаса, когда оба чужака слегка примелькались перед глазами завсегдатаев, откуда-то из подсобки выскользнула щуплая фигурка и поманила их за собой. Пройдя за неприметную дверку, братья попали в небольшую комнатку со столом и двумя лавками.
– Пришли, значит? – Штурман смерил подельников серьезным взглядом. – Значит, готовы работать по-крупному?
– Готовы, – подтвердил Второй, оставив Первому роль молчаливого охранника. – Что предлагаешь?
– Хех. – Кевин радостно осклабился. – Предлагаю так: яхта ваша, наводка моя. Я беру на себя разработку операции, а вы управляете кораблем и, если надо, стреляете. Добычу делим пополам.
– Добычу поровну. Треть тебе, треть ему, – кивнул на брата Второй, – и треть мне. И только после оплаты всяких там расходов – ну, топливо и вот это все.
– Ну, я даже не знаю… – штурман сделал вид, что раздумывает над условиями. Но найти корабль ему было совершенно негде, и других шансов воплотить в жизнь свои замыслы тоже не было. А информация о приходящих товарах почти жгла руки. – Ладно, по рукам! Это будет справедливо!
В конце концов, от этих придурков можно будет избавиться чуть позже. Или обдурить при расчетах, оба брата не казались такими уж смекалистыми. Такими и управлять попроще будет.
– Так что ты там говорил про партию микросхем? Как на этом можно навариться?
– Очень просто! Это начинка для коммов, горячий товар. Перехватываем рейс из подсистемы Схаа и прыгаем к Соннеру, у меня там кореш есть, он сразу все выкупит. Там из Дельта Джар можно пригнать станок и корпуса, и можно клепать коммы в обход деп-связи!
– Черные коммы? Без идентификатора? – Второй подался вперед, с жадностью слушая предложение. В самом деле, торговать коммами, которые не может отследить правительство – это очень удачная тема, за такие дадут денег больше, чем за обычные коммы.
– А ты рубишь фишку! – Штурман довольно ухмыльнулся. – Сработаемся! Надо купить левый позывной, чтоб глаза полицаям отвести, и можно в путь.
– У нас денег чуть! – сразу вставил Второй, чтобы сберечь жалкие остатки от выручки за карион. – Мы карион за бесценок слили, все на топливо и на химчистку ушло.
– Я могу вложиться, но баблос мне вернете с выручки? По рукам?
Как он и предполагал, к концу смены они оба устали до предела, парень почти падал от усталости, а сам жрец в какой раз похвалил себя, что настоял на оплате. Обучение это тяжкий труд. И да, он с трудом вышел на нужный минимум. Теперь осталось в душ и забрать свой паек. Впервые за долгое время в голове мелькнула подлая мыслишка о настоящем душе с водой. Здесь такой роскоши отродясь не водилось, только стандартный ультразвуковой, да вот еще дезинфекционный спрей.
Потому Сайрус и предпочитал мыться в общественном душе в забое. Можно было наконец-то расплести косу и тщательно промыть под раствором. Это был единственный способ не подхватить каких-нибудь насекомых, которые водились тут в избытке. Другой бы давно уже побрился налысо, как делает большинство жителей Сигма Схаа, но Сайрус упрямо держался за памятный символ. Здесь это ничего не значит, но все же, все же.
Простояв дольше всех под волнами вибрации, он напоследок облился антисептиком и вышел в раздевалку. Почти все прочие работники уже ушли по домам, парнишка с трудом одевался и тоже спешил куда-то. Завтра ему будет несладко, но зато хотя бы без травм. Супервайзер кивнул ему, показывая на упаковки его пайка на стойке, а сам уставился на визион. Жрец достал из кармана редкий гребешок и принялся расчесывать волосы, которые так и росли у него ирокезом, правда длиной доходили почти до пояса.
Он подошел к конторке за пайком, неспешно разглаживая свою косу, которую в обязательном порядке надо было очистить от остатков раствора, просушить и заплести. Иначе да, опять насекомые. Кинув взгляд на визион – от некоторых привычек невозможно избавиться – он остановился как вкопанный.
На экране была Клэр.
Сердце пропустило удар.
Она изменилась, повзрослела, фигура чуть налилась соком в нужных местах, взгляд потяжелел, но все же это была она. Все та же красавица Клэриэтт. Она стояла на балконе дворца, откуда традиционно император приветствует народ, и что-то говорила.
- Сделай погромче. – стараясь говорить как можно небрежнее, произнес Сайрус.
- Хороша, а? Не чета твоим девицам… - супервайзер еще что-то говорил, но звуки его голоса просто не доходили до адресата.
Жрец жадно ловил обрывки речи, пытаясь разглядеть на старом грязном экране дату этой хроники. Что-то там про окончание траура, про новые законы, и какую-то прочую политическую муть. А его глаза тем временем жадно пожирали фигурку жены. Клэр была одета в строгое черное платье в пол, дополненное коротким пиджаком. Его можно было счесть траурным, если бы не тонкая серебристая строчка по воротнику и манжетам.
Хотя, наверное, все же траурное, решил про себя Сайрус, все ж таки уже три года прошло, черное можно уже года два не надевать на официальные мероприятия. Да и прическа – строгая и деловая, никаких локонов или завитков, только малая стандартная диадема из платины с брильянтами в качестве украшения – тоже говорила о трауре.
Да уж, не по тебе она сохнет, – ядовитый голос в голове высказал очевидное предположение – скорее уж отгородилась от всех мужчин на свете этим трауром. Видать досыта ты накормил ее своей любовью. Очередной вздох застрял где-то в глотке.
Безжалостная память подкинула картинку их последней встречи. В полумраке спальни, его красавица жена, обхватывает тонкими дрожащими руками огромный живот и кричит.
- Не подходи ко мне!!! Не подходи! Не подходи!!!
А по лицу течет тоненькая струйка крови из разбитого носа, да уродливый синяк наливается под глазом. Сайрус передернул плечами, сбрасывая тяжкое воспоминание, но звуки ее голоса остались в голове словно осадок. Надрывные крики раненного животного, из последних сил сражающегося за свое потомство.
Но как ни пытался Сайрус, отвести взгляд не мог. Вдруг судьба будет благосклонна к нему, и он сможет заглянуть Клэр в глаза, хоть на мгновение утонуть в этих зеленых омутах. Не взаправду, конечно, всего лишь иллюзия, но больно ему на самом деле. В груди словно начался пожар, воздуха отчаянно не хватало, жрец растеряно ухватился за край стола. Только бы не упасть! Железное сердце болеть не может, оно работает безукоризненно. Это просто… просто. Клэр все же повернулась к камере, и Сайрус с каким-то отчаянным наслаждением впился глазами в ее лицо, словно надеялся, что она его заметит. Конечно нет, она за многие-многие тысячи километров и как минимум пять прыжков, она уверена, что он мертв. Да и непонятно, когда была сделана эта запись, может так давно, что и на правду не похоже. Супервайзер недовольно глянул на него, но гнать не стал, все равно времени до пересменки еще полно.
Жрец внимательно следил за происходящим на экране визиона, продолжая механически расчесывать свою косу. Когда с официальной речью было покончено, вместо того чтобы разлететься по разным углам, новостные дроны только больше сгрудились над балконом. Никакого общего плана, никаких комментариев ведущих, никакой аналитики или политических прогнозов, которые так любили давать все серьезные каналы. Все они замерли в ожидании чего-то еще. И похоже дождались. На балконе появился лорд Рудольф Нири с внуком.
Сайрус почувствовал, как ноги отказываются его держать. Малыш жив. Его малыш жив! Тем временем ребенок, опасливо косясь на многочисленные дроны, протянул ручки к матери. Клэр взяла сына на руки и представила империи наследного принца Вильяма Нири. Представление вышло довольно кратким, но эта картина ярко отпечаталась перед внутренним взором жреца. Впрочем, картинка передачи сменилась интерьером студии и началась аналитическая часть, которая уже была не так интересна, поэтому вскоре визион показал внутреннюю часть забоя. Супервайзер вернулся к своим обязанностям. А жрец тем временем задумчиво покивал головой на какие-то вопросы, закончил свой ритуал с волосами и распихал паек по карманам плаща. Ему было пора возвращаться в Дом Луны.
***
В доме Луны было все как обычно. Ануш подбежала к нему и помогла снять тяжелый плащ, приняла брикеты с пайком и тотчас унесла их на кухню. Зия сидела на диване с посетителем, и тоже было дернулась подойти к нему, но он жестом заставил ее остаться на месте. Она покорно опустилась на диван и продолжила угощать гостя чаем. Получается, сегодня на кухне Ферн, а значит на ужин будут бантики в виде украшения. Он понятия не имел зачем она это делает, ведь все равно они будут есть эту отвратительную кашу из водорослей, но если ей так нравится, то пускай. Осталось проведать новенькую девушку, которая по всей видимости отлеживалась в своей комнате.
Ченг прибыла к ним вчера, ее без лишних реверансов просто выкинули у двери храма пьяную, избитую и изнасилованную. Обычное дело. Ему пришлось отнести ее в ультра-душевую, где он фактически срезал с нее остатки лохмотьев. Назвать это одеждой не поворачивался язык. Там же Сайрус быстро обрил ее налысо, потому что других вариантов обезопасить жилище от насекомых, которых она принесла на себе, не было. И одежду, и волосы он запихал в деактиватор, благо в храме он работал как надо. А потом долго отмывал девушку тряпочкой, смоченной в дезинфицирующем растворе. Под конец гигиенических процедур ему пришлось осмотреть бессознательное тело в самых деликатных местах, тогда и стало ясно, что жизнь обошлась с Ченг весьма сурово.
Он постучал в дверь ее комнаты, и ответом был тихий шорох и всхлипывания. Он через дверь немного поуговаривал ее открыть и поговорить, но, судя по всему, она забилась в угол и боялась пошевелиться. Ладно, чуть позже он попросит кого-нибудь из девушек отнести ей еду, может быть у них получится лучше. И хотя двери в храме не закрывались, одним из самых жестких правил было соблюдать личные границы. И он сам всегда следовал этому правилу и от других требовал того же. И если новенькая была не готова вылазить из норы, то так тому и быть.
Всем прибывающим сюда нужно время, чтобы принять случившееся. Они все в какой-то момент оказались на обочине жизни, и теперь вынуждены выживать как умеют. Какая ирония! Один из влиятельнейших людей в галактике, умный, образованный, богатый, и кучка дешевых грязных шлюх с самой заброшенной космической помойки. Как это вообще могло так с ним случиться? Этот вопрос он давно перестал себе задавать, как тогда Медведь Гинно сказал – «жизнь, которую тебе подарили, тебе больше не принадлежит». Бросил его сюда, чтобы он службой благодарил Шиву за милость. Поначалу Сайрус злился, даже не то что злился, а просто кипел от ненависти ко всему живому. Ненавидел Медведя и его методы воспитания, ведь о таком они не договаривались! Ненавидел себя за то, что позволил такому случиться. Ненавидел того, кто воткнул ему нож в спину. Правда рана была такой, что скорее всего это был двуручный меч, а не нож. Ненавидел эту планету, ее жителей, Шиву в обоих лицах, песок, насекомых, водоросли и все на свете. Но жизнь очень быстро поставила его в другую позу. Довольно позорную, потому что впервые в жизни блистательный лорд Нири рисковал умереть с голоду. А терять эту жизнь, с таким трудом выцарапанную у смерти обратно, очень не хотелось.
И кипучая ненависть не позволила тихонько помереть среди песков, заставила пойти работать в проклятые шахты. Там не нужны были очень сложные модификации, и зарплату давали пайком всем желающим. А ему больше ничего и не надо было, форму жреца выдали в храме на Пси Схаа, там же выдали плащ и обувь. И это все из жалости к дураку, который никак не понимал куда его забрасывает жизнь. А он и не понимал, думал выкрутится как-нибудь, но только оказавшись в старом заброшенном доме посреди пустыни, без копейки денег и без связей, прозрел. Чтобы накопить на билет с планеты ему надо трудиться десяток лет, отказывая себе во всем. А на работу, где платят деньгами, его никто брать не хотел. Надо ставить дорогие и сложные модификации, и потом много лет их отрабатывать, что увеличивает срок пребывания тут почти до бесконечности.
Замкнутый круг мог сломать кого угодно, и многие жители планеты очень быстро забывали свое честолюбивые мечты и скатывались к неизменной стойке бара, а потом и вовсе в канаву. Но цинизм ситуации был в том, что пить тоже было очень дорого, и за это Сайрус ненавидел Сигму Схаа особенно сильно. После долгих часов размышлений он понял, что не может назвать ни одной вещи или человека, которых он бы не ненавидел. Казалось, что ненависть жидкой лавой течет по его венам, заставляет биться его сердце.
А потом к нему начали приходить девушки, одна за одной, каждая со своей бедой. Им всем была нужна помощь, и он был самой последней инстанцией в мире живых, которая могла бы им помочь. Он сам не заметил, как в этих ежедневных заботах его жизнь встала на рельсы, и только лишь однажды, совсем не так давно, поймал себя на мысли, что ненависть отступила. Нет, не прошла совсем, не выпустила его из своих когтей, а просто перестала быть для него всем. Перестала был ярко-красной пеленой перед глазами, когда он ложился спать. Перестала быть черным ядовитым газом, который он вдыхал полные легкие с самого утра. Перестала быть призрачным противником, которого он пытался убить всякий раз на тренировке, и стала просто партнером. Ненависть перестала всякий раз сжимать его руку в кулак и стискивать зубы. Она просто истончилась, стерлась, потеряла цвет и остроту, стала обыденностью.
***
Глава 2. Новая жизнь
Пространственный квадрат Орбита-Полюс
Кабак «Хмельной парсек» можно было легко найти на официальной карте орбитальной станции, и на полуофициальной карте это заведение тоже присутствовало, вместе с указателем, что тут можно купить не только алкоголь и нехитрую закуску, а еще и запрещенные вещества. Также тут можно было нанять исполнителей для разных не совсем законных работ, сбыть краденое или наоборот прикупить, найти компанию на ночь или сделать ставку на что угодно. Но еще проще тут можно было найти неприятностей.
Именно такими соображениями руководствовался Первый, когда собирался на встречу с новым подельником. Разрешенный в империи гражданский парализатор соседствовал с парочкой запрещенных колющих и режущих предметов, которые он распихал по карманам. Авось местная публика поостережется к нему лезть. Второй же, напротив, не брал никакого оружия, пользоваться им он не умел и в этом вопросе полагался на брата.
Внутри кабак выглядел именно так, как и должен выглядеть средней руки притон. Суровые парни у барной стойки, неподалеку крутятся вызывающе яркие девицы, а по углам жмутся разные скользкие типы с бегающими глазками. Первый и Второй оглядели убранство кабака и решительно сели у стойки. Где тут искать ушлого штурмана, было не очень понятно. Хмурый бармен налил им по стакану какого-то пойла, одна из девиц тут же стала отираться рядом в надежде на угощение. А может, хотела слупить побольше с новеньких.
Примерно через полчаса, когда оба чужака слегка примелькались перед глазами завсегдатаев, откуда-то из подсобки выскользнула щуплая фигурка и поманила их за собой. Пройдя за неприметную дверку, братья попали в небольшую комнатку со столом и двумя лавками.
– Пришли, значит? – Штурман смерил подельников серьезным взглядом. – Значит, готовы работать по-крупному?
– Готовы, – подтвердил Второй, оставив Первому роль молчаливого охранника. – Что предлагаешь?
– Хех. – Кевин радостно осклабился. – Предлагаю так: яхта ваша, наводка моя. Я беру на себя разработку операции, а вы управляете кораблем и, если надо, стреляете. Добычу делим пополам.
– Добычу поровну. Треть тебе, треть ему, – кивнул на брата Второй, – и треть мне. И только после оплаты всяких там расходов – ну, топливо и вот это все.
– Ну, я даже не знаю… – штурман сделал вид, что раздумывает над условиями. Но найти корабль ему было совершенно негде, и других шансов воплотить в жизнь свои замыслы тоже не было. А информация о приходящих товарах почти жгла руки. – Ладно, по рукам! Это будет справедливо!
В конце концов, от этих придурков можно будет избавиться чуть позже. Или обдурить при расчетах, оба брата не казались такими уж смекалистыми. Такими и управлять попроще будет.
– Так что ты там говорил про партию микросхем? Как на этом можно навариться?
– Очень просто! Это начинка для коммов, горячий товар. Перехватываем рейс из подсистемы Схаа и прыгаем к Соннеру, у меня там кореш есть, он сразу все выкупит. Там из Дельта Джар можно пригнать станок и корпуса, и можно клепать коммы в обход деп-связи!
– Черные коммы? Без идентификатора? – Второй подался вперед, с жадностью слушая предложение. В самом деле, торговать коммами, которые не может отследить правительство – это очень удачная тема, за такие дадут денег больше, чем за обычные коммы.
– А ты рубишь фишку! – Штурман довольно ухмыльнулся. – Сработаемся! Надо купить левый позывной, чтоб глаза полицаям отвести, и можно в путь.
– У нас денег чуть! – сразу вставил Второй, чтобы сберечь жалкие остатки от выручки за карион. – Мы карион за бесценок слили, все на топливо и на химчистку ушло.
– Я могу вложиться, но баблос мне вернете с выручки? По рукам?
