Глава 1
Утро серое, дождливое… Если не разглядывать трёхбуквенные надписи на промелькнувшей автобусной остановке, практически туманный Альбион. Едешь вот так одна за рулём, и можно поддаться настроению, вспомнить незабвенного Шерлока Холмса, невозмутимую миссис Хадсон, почувствовать себя частью изысканного английского детектива…
Машину снова ощутимо потащило вправо. Нехорошо. Похоже, игнорировать потребность старенькой ауди в заботливых мужских руках больше не удастся. Хотя ещё в прошлое посещение прогноз автослесаря был не утешительный. Тонкий намёк на то, что моя старушка на последнем издыхании, прозвучал в посмертном диагнозе: "Своё откатала. Пусть муж другую дарит».
Объяснять мастеру особенности семейного бюджета не хотелось. И про подарки тоже, больная тема… Равноправие у нас и независимость. Зарплата в общий котёл, если кому-то что-то очень надо, то «обоснуй и зачерпни». А подарки… Вот, говорят, есть мужчины, которые не умеют их дарить. Это как раз наш случай. И не то чтобы моему родному и любимому фантазии не хватало. Нет. С фантазией всё нормально, вон какие шедевры из дерева режет. С советским штампованным табуретом может такое сотворить, подумаешь — в Лувре стоял. А вот подарки… Зачем ждать дня Х, зачем всё усложнять? Захотела — купила. Именно тот цвет и размер, и в правильном магазине. Ну, наверное, логично. Только у меня рука не поднимается самой себе на восьмое марта цветы покупать: глупо как-то и… непрактично. Можно бы, конечно, под Новый год побаловаться абонементом в спа-салон. Заработала, опять же премия… но я почему-то покупаю пачку морской соли и килограмм мандаринов, уж лучше шины поменять…
Но это мои заморочки. У мужа с «жабой» отношения попроще. Мастерская — его храм, в ней должно быть всё и всё самое лучшее.
Сестра относится к нашей экономической философии с недоверием. Считает, что Игорь просто жмот. «Денег жалко, вот муть и разводит». Но я точно знаю, что свались на нас с неба, скажем, тысяч двести, в мастерской тут же появятся все мыслимые наборы резцов, заготовки ценных пород дерева, лаки, полироли, морилки лучших фирм… На последней сотне муж виновато охнет: «что ж я всё о себе, да о себе… завтра же возьми что-нибудь грандиозное!» Ну, и пока я лихорадочно буду выбирать между ремонтом на кухне и курсом антихондрозного массажа, он таки купит деревообрабатывающий станок.
И всё же есть брешь в моём болезненном скупердяйстве. Вот она показалась впереди, маленькая слабость… Привычно паркуюсь на стоянке загородного дома, ненавязчиво скрытого от случайных глаз. Ничем не примечательное трёхэтажное строение, разве что шлагбаум на въезде, будка охраны. С улицы сюда не попадают: по спискам, по приглашениям, по рекомендациям. Казалось бы, ничего такого, но специфика…
Внутри тоже охрана. Неброские молодые люди, без опознавательных знаков, гостей не смущают, из антуража не выбиваются. По двое на этаж. Так, на всякий случай, хотя при мне инцидентов не бывало.
Прохожу на рисепшен. Девушка в тёмном брючном костюме с бейджиком «Катерина» мило улыбается, выжидательно на меня поглядывая. Последние полгода я здесь появляюсь регулярно, но не очень часто. В лицо, конечно же, она меня не помнит. Протягиваю синий кусочек пластика с четырёхзначным номером — клубная карта. Улыбчивая брюнетка ловко забивает цифры в компьютер и возвращает пропуск. Уточняет, нужен ли мне каталог, чтоб определиться с выбором. Но я и так знаю, кого сегодня хочу. Я редко меняю свои предпочтения.
— Извините, но Кирилл уже занят, — сочувственно тянет девушка.
Растерянно смотрю на её идеально вырисованные брови.
— Я вчера звонила насчёт брони.
Брюнетка водит над клавишами французским маникюром и, глядя в монитор, покачивает головой.
— Никаких отметок, извините. Мы обязательно разберём этот инцидент с прошлой сменой, — уверенно — успокоительно сообщает мне Катя. Похоже, она здесь ещё и консультант-психолог, чтоб такие как я не впадали в истерику.
Скандалить я не умею, поэтому с тяжёлым вздохом прошу каталог.
— Позвольте вам посоветовать, — вкрадчиво заводит брюнетка. — Возьмите Антона, не пожалеете. Очень интересный мальчик. — Катя кидает взгляд мне за плечо и подаётся ближе. — Здесь же все в основном, так… только из-за денег, — торопливо шепчет она, — а Антон и, правда, тематик. Ему нравится!
Я зависаю в раздумье, но девушка полна решимости загладить неприятность с бронью.
— Этого мальчика практически нет в свободном доступе. У него свои клиенты, постоянные. Но как раз сегодня его мастер не смог приехать…
Минуту спустя я уже поднимаюсь на третий этаж. Иду мимо однотипных глянцевых дверей с угольно-чёрными цифрами: 30, 31,32… А вот и мои сегодняшние апартаменты под счастливым тридцать третьим номером. Я чуть было по привычке не пролетаю мимо. Мой личный фаворит, статный, рельефный, умопомрачительно стонущий под плетью… Сегодня не мой.
Толкаю дверь, осматриваюсь с порога. Европейский минимализм в агрессивных красно-чёрных тонах. У заведения такая фишка — для постоянных клиентов антураж на их вкус. К моему «испанскому мачо» я частенько выбирала то подвалы инквизиции, то функционал допросной военного штаба. А тут свои игры… С уважением разглядываю андреевский крест. Внушительный такой... Можно было бы опробовать, но монтаж не закончен. Видимо, клиент отменился внезапно и девайс оставили на потом, лишь частично вмонтировав в стену. Обстановку поменять не успели, впрочем, как и предупредить мальчика. Иначе чего он на меня таращится, словно я не туда попала?
Тонкий, породистый… сидит на ковре, руки пристёгнуты за запястья к высокой спинке кровати. Во рту нечто похожее на пробку, ремешки уходят на затылок в пепельно-русые волосы. Пока я иду от порога, пытаясь как-то восстановить былой настрой и свыкнуться с переменами, парень начинает активно семафорить глазами, мычать и ворочаться.
Открываю наручники, кляп он вытаскивает уже сам, торопливо скрываясь в ванной. Пока я фигею от мысли, что этот хвалёный саб не удостоил меня даже взглядом, из сан. узла доносятся звуки опорожняемого желудка. Отлично…
Пока ожидание волшебного утра затягивается, рассматриваю воспитательный арсенал: тяжёлые плети, стеки, сбруи… А вот анальных игрушек нет. Если у мальчика на них табу, то я колоссально пролетаю. Удивлённо прислушиваюсь:за стенкой знакомо стонет Кирилл, аж всё внутри поднимается… Видимо, звукоизоляцию после монтажных работ восстановить ещё не успели. Я ж тут в последний момент нарисовалась...
Сижу и слушаю "оперу" своего любимчика. Нет, я допускаю, что материальная заинтересованность у него далеко не на последнем месте, но так сыграть… Мне показалось, что мы удачно сошлись. «Плеть госпожи обвилась вокруг моего сердца, — произносит Кирилл, томно посвёркивая глазами, на прощанье. — Возвращайтесь скорее. Я не хочу больше ни с кем». Пока предаюсь сладким воспоминаниям звуки в соседнем номере становятся выше, чаще… и, да… «испанец» получил, несомненно, заслуженное удовольствие. А вот в моём номере совсем другие звуки. Катин эксклюзив, похоже, надолго засел в ванной в обнимку с «белым другом», и ему явно не до сексуально-садистских порывов некой абстрактной тётки. Нет, ну, я так не могу. При всей моей не любви к разбирательствам… Спускаюсь вниз к чудо — консультанту Катерине. Вид у меня не сильно удовлетворённый, поэтому слегка удивлённый взгляд брюнетки тут же дополняется проникновенной улыбкой.
— Заменить? — теряется она, беспокойно поглядывая то на меня, то в компьютер. — К сожалению, все заняты…
У меня возникает чувство, что девушка сама тут ловит кайф, доброжелательно издеваясь над клиентами.
— Как это ВСЕ заняты? — тихо зверею я. — Даже под праздники такого не бывало.
— Большой заезд, вечеринка… — нехотя оправдывается она. — Если хотите, могу вернуть деньги, — Катя заметно мрачнеет и забывает улыбаться.
— Хочу, — также пасмурно отвечаю я.
— Карту, пожалуйста, — брюнетка делает занятой вид и отгораживается от неблагодарной клиентки монитором.
Не очень приятная смена отношения, но мне ведь с ней не детей крестить.
Карта… Карта — в сумке. Сумка — в номере. Торопливо шагаю обратно, надо поскорее завершить эту неприятную ситуацию и пойти дальше по списку. Будет у меня вместо доминирования автосервис, тоже дело нужное.
Едва я переступаю порог, как дверь ванной открывается, и мой взгляд ловят ясные серо-голубые глаза. Парень ловко, с полуоборота опускается на одно колено и протягивает мне разыскиваемую сумку.
— Я боялся, что вы ушли, — произносит он, виновато улыбаясь.
— А я и ушла, — сообщаю, накидывая сумку на плечо.
Антон явно успел привести себя в порядок. Благоухает чем-то бодряще свежим, широкие стального цвета штаны очень подходят к светло-бронзовому оттенку кожи и совсем не дешёвому ошейнику. Но не надо себя обманывать, на здорового он всё-таки не тянет. Да, и настроение ушло…
Разворачиваюсь к двери, делаю шаг… Не успеваю опустить ногу, как под неё перекатывается гибкое тело.
— Неужели мне никак не удастся вас развлечь? — открытый взгляд глаза в глаза, смущённая улыбка в уголках губ.
— Развлёк уже, — снимаю ногу с его ключицы и берусь за дверную ручку.
Антон перетекает в вертикаль и, заложив руки за голову, медленно поворачивается, позволяя лицезреть свою статность, а заодно и пирсинг в пупке.
— Я немного не в форме, нужно ещё похудеть, но всё же… если любите мужчин в теле…
Не могу удержаться от смешка. Он, что серьёзно?
— Похудеть? Тебе? Да, с твоих форм можно слепки делать для секс-шопа.
Парень тихонько смеётся, и капли с мокрых волос незаметно ползут под мягкий ошейник.
— Тогда не уходите, — произносит он просто, без заигрываний и кокетства.
— И что я с тобой делать то буду? — устало сдаюсь я. — Я пороть люблю, связывать…
Кажется, мои пристрастия мальчика не пугают, наоборот, он даже как-то загорается, снимает со стены моток верёвки.
— Прошу вас, госпожа.
Едва я успеваю принять девайс, как саб шустро уносится в уже известном направлении. Глубоко вздыхаю, пытаясь не скатиться в нервное хихиканье. Вот видела же, видела! И осталась.
На этот раз парень справляется с рвотой достаточно быстро. Сначала кидает потухший взгляд на дверь, но заметив меня сидящей на кровати, мигом оживает.
— Спасибо, — шепчет искренне, проникновенно, протягивая сомкнутые руки.
Усмехаясь, качаю головой.
— Как ты это себе представляешь? Тебя выворачивает каждые пятнадцать минут.
— Тогда может быть просто порка? — с надеждой предлагает он. — Я буду лежать ровно, вы не заметите разницы…
— Пороть тебя в промежутках между рвотными спазмами? — поднимаю бровь я. — Ты это серьёзно?
Парень тяжело вздыхает и усаживается на пол, скрестив ноги.
— Я вас подвёл, — грустно сообщает он, теребя моток верёвки.
— Ну, отравиться каждый может, — пожимаю плечами.
Он усмехается и качает головой.
— Нет, это из-за таблеток… для похудения, — поясняет он, видя мою настороженность. — Чего-то я намудрил. Неделю их уже не пью, а полощет по-прежнему. Работать не могу, клиенты отказываются… Катя прикрыть пыталась, чтоб до начальства не дошло, но всё без толку.
Слушаю и скриплю мозгами. То есть добрая девушка консультант заранее знала, кого мне впаривает. Интересно, на что надеялась? Что у парня всё прошло, или что я не из брезгливых?
— Я совершенно точно испорчу вам день, но если и на этот раз заказ отменится, то меня отсюда попросят… И с таким штрафом, что повеситься легче, чем отдать, — договаривает Антон, старательно изучая структуру пеньковых нитей.
Ну, хотя бы сам признался, что стелется передо мной не из любви к искусству. Ладно, честность засчитывается. Мысли отчего-то возвращаются к «испанцу». Неужели и он всего лишь отыгрывает свой гонорар? Постоянная клиентка… это оказывается бонус к зарплате и поощрение начальства. Не задумывалась раньше об административных тонкостях.
— И много у тебя «постоянных»? — на кой-то чёрт интересуюсь я.
— Пять, — спокойно отвечает парень. — Было пять…, а теперь не знаю, сколько осталось. За потерю клиентов тоже штрафуют…
— И каждому ты говоришь то, что он хочет слышать, — я это даже не спрашиваю, а проговариваю для себя.
— Ну, а как ещё? — саб рассеяно отрывается от верёвки, глядя на меня как на инопланетянку.
Становится тихо, и я слышу за стенкой мелодичный баритон:
— Теперь у меня только один хозяин. Ваша плеть обвилась вокруг моего сердца…
Наверное, я меняюсь в лице, потому как Антон смотрит на меня заинтересованно и, сделав выводы, произносит:
— Кирилл многим нравится…
Бордель, пусть очень демократичный и с БДСМ уклоном. И чего я ждала от представителей древнейшей профессии? Ну, не любви, конечно, не до такой степени дура, но… не знаю… честности? Наверное, это всё та же неискоренимая разница в мировосприятии. Мужчина приходит к проститутке за удовольствием, а женщина за отношением. Даже заплатив, она хочет, чтоб ей восторгались искренне. А заметив фальшь, чувствует себя обманутой и оскорблённой, несмотря на качество предоставленного секса.
Резкая трель телефона заставляет нас обоих дёрнутся. Я и забыла о том, что на рисепшен в случае чего можно просто позвонить со стационарного аппарата. Поднимаю трубку. Слушаю вежливый, хорошо поставленный мужской голос. Старший менеджер «клуба Азазелло» представляется мне Вадимом и просит прощения за сложившийся форс-мажор, за не прошедшую бронь, потраченное время и нетрудоспособную подмену.
— Кирилл уже ожидает вас в тридцать четвёртом номере. Двухчасовая сессия за счёт заведения.
Давлю в себе мрачный смешок. Обиженная женщина с неограниченным набором пыточных инструментов и массой свободного времени… Боюсь, сессия станет совсем не игровой.
— А что с этим заказом? Я его уже оплатила, — напоминаю менеджеру, задумчиво поглядывая, как парень у кровати, словно в трансе, жёстко, виток к витку наматывает на руку злополучную верёвку.
— Не волнуйтесь, заказ аннулируют. Этот мальчик очень долго скрывал свои проблемы, заведение решило не продлевать с ним контракт. Его ждёт дисциплинарное взыскание…
— Странно, мне он понравился, — как можно достоверней удивляюсь я. — Спасибо за заботу, претензий к клубу не имею.
Вешаю трубку, не дослушав новые варианты компенсации морального ущерба.
Кажется, мой саб заинтригован. Перетёк на колени, изучает, словно рисовать портрет по памяти собрался, на губах недоверчивая улыбка.
— Хочешь поиграть? Давай поиграем, — произношу я, подходя ближе. — Где-то около часа у нас осталось. Твоя подружка не врала? Ты, правда, тематик? Или ради бабла можно и потерпеть?
Антон кидает вверх не очень лестный взгляд, будто я лезу не в своё дело. Потом слегка усмехается, выпрямляя осанку.
— Не мазохист…, но многое нравится.
В глазах появляется хулиганистый огонёк.
— «Многое» это что? — надавливаю я.
Мне не до расплывчатых формулировок. Уж если я тут занялась благотворительностью, то имею право знать.
— Нравится, когда командуют, приказывают, нравится угождать. Вообще подчиняться — заводит, если с дерьмом не смешивают.
— А из практик?
— Порка без крови, анал…
— Да, ладно, — удивляюсь я. — А чего ж тогда в комнате ни одного страпона? Ты ж к сессии готовился.
— Мастеру игрушки без надобности, — похабно ухмыляется Антон, — у него свой инструмент рабочий.
