- Я?! – зашёлся в праведном гневе директор.
- Прервать можно? – ледяным тоном поинтересовалась Антуанетта, застыв у порога.
Мария неодобрительно покачала головой и растолкала парочку по разным углам.
- То, что ты решил не драпать – это хорошо, - помолчав, произнесла киллерша, повернувшись к напрягшемуся следователю. - Может, и не врёшь. Попробуем с тобой поработать. А тебе, неугомонный ты наш, - уделила она внимание Толику, - надо ногу прострелить в лечебных целях. Выбирай какую: правую, левую?
Директор слегка позеленел.
- Да, ты не бойся, - по-приятельски махнула рукой брюнетка, - Маша заражения не допустит. Она очень любит лечить. Почти так же, как и мучить. А я аккуратненько, навылет, - нацелилась она в щиколотку.
Толик взвыл, прикрывая руками облюбованную золушкой конечность.
- А так ещё и в ладони дырка будет, - спокойным голосом пояснила брюнетка, - давай, давай, убирай лапки, - поторопила она, захлёбывающегося нечленораздельными звуками мужчину.
Пегая, вклинившись между ними, за шкирку вытянула директора из-под батареи и, сопя, потащила в другую комнату, на ходу что-то недовольно бурча про плоский юмор и дурацкие шутки.
Толик трясущимися руками опрокинул в себя двойную дозу валерьянки, очень кстати для него разведённую, и зло покосился на усаживающуюся рядом Антуанетту. Женщина его проигнорировала, сооружая себе бутерброд. Следователь, окинув взглядом кухню, подтащил ведро с одеялом поближе к столу.
- Так что там с племянницей? – без энтузиазма поинтересовалась брюнетка.
- Пропала год назад, - отозвался мужчина, - трудный подросток, не самая лучшая компания, глупые увлечения… но из дома бы она не ушла.
- А менты? Неужели для своего не расстарались? – подвинув Толика, приземлилась с кружкой Мария.
- Думаешь, всё только от старания зависит? – насупился Алексей. – Перетрясли всю компанию готов, с которыми она тусовалась. Как один повторяют чушь: растаяла в воздухе, «ушла в ночь».
- А… я знаю! – ностальгично улыбнулась пегая. – Тоже когда-то баловались: тёмная помада, серебряные клёпки, посиделки на кладбищах, крысы, чёрные бабочки на запястьях…
Толик фыркнул и отодвинулся подальше от бывшей готессы, мечтательно вздыхающей о всякой ползучей дряни.
- Есть такой ритуал: на земле вычерчивается пентакль…
- Пентаграмма, - подал слабый голос директор.
- Много начертил? Тогда не лезь, пожалуйста, - беззлобно посоветовала Мария, ревностно оберегая любимую тему. – Пентакль – это пентаграмма с защитным кругом. Просящий становится в центр и старается слиться с Духом, принять в себя силу стихий… Я, конечно, слышала байки про то, что некоторые «уходят в ночь», но, если честно, из наших никто не испарялся. Потоптались, покурили и разбрелись…
- Не хочу быть пессимисткой, но ты не думал, что её могли просто ритуально прикопать? – пожала плечами брюнетка. – Случайно или намеренно. А теперь дружно плетут про нечистую силу.
- Думал, - угрюмо согласился следователь, - но мы ничего не нашли… Может, - неуверенно дёрнулся он. - Может, там ещё что-то… похитили, уволокли в бордель….
- То есть, ты считаешь, что это лучше? – закашлялась женщина, удивлённо разглядывая гостя.
- Нет… Но я не могу.. . Нервы ни к чёрту. Сестра чуть не повесилась. Мне надо знать…
Маленькое уютное кафе встретило женщину размеренным гулом неторопливых бесед и запахом горячего эспрессо. Антуанетта прошлась рукой по волосам, слипшимся от непогоды в мокрый «ёжик», стёрла со лба пару крупных капель. Из-за дальнего столика ей приветливо помахал рукой улыбчивый седовласый мужчина. На вид ему было чуть за шестьдесят, но это ощущение было обманчивым. Как и многие другие ощущения, которые вызывал Синий при первой встрече.
- Здравствуй! Здравствуй, девочка! – по-отечески сжал он ладонь присевшей за столик Антуанетты. – Что ж ты вымокла до нитки?! Кто ж так делает? И руки холодные!
Сторонние наблюдатели, наверняка, умилились. Ни дать, ни взять любящие родственники после долгой разлуки. Женщина слабо усмехнулась. Слишком горячими и требовательными были пальцы «доброго дедушки», растирающего ей запястья, и цепкий взгляд, мечущийся в районе декольте, светился не только заботой.
- Не хотела отрывать вас от дел, - мягко начала Антуанетта, заказав себе крепкий кофе, - тем более в такую погоду.
- Что случилось, девочка? – не переставая улыбаться, поинтересовался мужчина. - Я так редко тебя вижу. Должно быть что-то серьёзное? Знатно вы пошумели, - откинулся он на спинку стула, неторопливо смакуя напиток. – Не то чтобы мне было жаль эту свору… Но за Кира с тебя попробуют спросить…
- Мы с этим сами… спасибо, - обогнула скользкую тему «девочка».
Попросить хотелось. Ну, что может быть проще? Одно слово и не нужно больше дёргаться и озираться. Даже не нужно задумываться какие ниточки послушно ожили в руках кукловода, сколько и кому заплатили, кого притопили в речке, а на кого повесили весь расклад. Синему, как колдуну, стоило только моргнуть, и все неприятности бы растаяли в пламени чёрной свечи. Мечта всех страждущих! Но… это всё к вопросу о условно-бесплатном сыре.
- Мне нужно найти одного человека. Подростка, племянницу одного знакомого, - подбирая слова, сдавила чашку Антуанетта. – Ничего серьёзного, только…
Серые глаза заинтересованно следили за её движениями. Женщина с досадой поняла, что сейчас придётся выложить всю историю с самого начала, иначе её просьба будет смахивать то ли на блажь, то ли на бред. Но седой галантно прервал её терзания, засмеявшись и вскинув вверх руки.
- Ладно, девочка. Я понял. Мы же не на допросе. Надо, значит, найдём. У нас с тобой дела давние… Уж тебе-то и твоему чутью я доверяю.
Антуанетта краем глаза отметила, как в ответ на театральные взмахи её собеседника напряжённо замерли несколько человек за столиком у входа. Пробежавшись взглядом по залу, она зацепилась ещё за тройку смутно-знакомых рож.
«Интересно, если я сейчас суну руку в карман, меня сразу пристрелят?» - флегматично подумала брюнетка, глядя в искрящиеся теплотой глаза Синего.
- Ты написала всё, что мне нужно знать об этой «потеряшке»? – поднял густые брови мужчина. – Вот и славно! А то с возрастом память уже не та, - убедительно вздохнул «дедушка», спрятав под ресницами азартный блеск.
Одобрительно кивая, он забрал у женщины сложенный вчетверо тетрадный листок и, не принимая отказа, сунул в руки большой чёрный зонт.
- Ты нам нужна, - скрестив руки на груди, широко улыбнулся он на прощанье, - здоровая и не потрескавшаяся.
***
- Обманула?
Едва успев снять обувь, Антуанетта наткнулась на презрительно-укоризненный взгляд нового постояльца. Это нечто с детской обидой в голосе загораживало дорогу и как-то подозрительно покачивалось.
- Мы ж договорились! – пьяно шмыгнул носом следователь. – Я бы ради Янки у вас с рук ел! А вы… Сволота вы все, ничего человеческого…
Брюнетка зло смерила его взглядом. Мужчина понимающе хмыкнул и постарался выпрямиться, неумолимо балансируя в просвете коридора.
- Ну, что пристрелишь теперь? Давай, - предложил он, вскидывая подбородок.
- Ты ещё тельник на груди рвани и что-нибудь про Родину, ну, так чтоб пробрало, - сухо посоветовала Антуанетта, отталкивая с дороги шаткое тело.
Сделав пару шагов, женщина остановилась и тупо уставилась в центр комнаты, дожидаясь, пока служитель закона преодолеет искривлённое углами пространство.
- Это что? – чётко выделяя слова, задала вопрос киллерша, указывая пальцем на Толика заботливо связанного полотенцами с добротным кляпом во рту. – Живой хоть? – с сомнением склонилась она над директором.
- Я за ним присмотрел, - нахмурившись, выдал Алексей, повторяя движение брюнетки, и чуть не рухнув сверху на креативно спеленатого парня.
- Вашу мать! – процедила сквозь зубы Антуанетта. Вовремя поймала следователя за шиворот и придержала, пока тот снова не нашёл устойчивую вертикаль. – Что за херня тут творится?! Какого… вы оба бухие?! И где Маша?
Алексей старательно наморщил лоб, задумчиво глядя на шипящую женщину.
- Какая Маша? – рассеянно поскрёб он обозначившуюся щетину. - А! Это та, которая…
- Да, «та, которая». Где? – брюнетка, прикрыла глаза прохладной ладонью, настраиваясь на долгий и бесполезный диалог.
Но кто-то наверху сегодня был к ней благосклонен, потому как дверь скрипнула, и послышался шорох мокрого плаща.
- Ну, слава богу, - с облегчением произнесла Антуанетта, встречая подругу. – Где ты ходишь?
Пегая, скинула промокшую насквозь туфлю и брезгливо, по-кошачьи, потрясла ногой, ища глазами, во что бы переобуться.
- А что мальчики поругались? – беззаботно поинтересовалась она, извлекая с полки свои тапочки.
- Сама посмотри, - усмехнулась брюнетка, пропуская девушку вперёд.
Мария кашлянула, разглядывая два неподвижных тела, одинаково мирно посапывающих. Один на полу в зафиксированной асане хатха-йоги типа «натянутый лук», а другой, бессовестно зарывшийся в одеяло на её кушетке, в позе «колобок».
- Это как? – выдавила из себя пегая, хлопнув ресницами.
- Нажрались, - коротко пояснила подруга, - вылакали твой трофейный коньяк, - поддела она ногой пустую ёмкость.
- А я, дура, берегла. Думала, долг вернём и отметим свободу, - кисло улыбнулась Мария, вертя в руках стеклянный шедевр.
- Такими темпами, пока расплатимся, нам уже пить нельзя будет, - успокоила её Антуанетта. – Надо ещё заказы брать, а не устраивать дома ЛТП. – Ты куда бегала? Работа есть? – пихнула она в бок следователя, присаживаясь на кушетку.
Мужчина что-то недовольно пробубнил и отвернулся к стене, освобождая ещё одно место.
- К Вадиму я заглянула, но у него пока только мелочь, - вздохнула девушка, устраиваясь поудобней, - не пойдём же мы киоски трясти?
- Да, как-то не наш профиль, - поморщилась брюнетка.
- Я по знакомым прошлась. По очень старым, кладбищенским знакомым, - пояснила Мария на непонимающий взгляд подруги. – Тем, которые из готов до сих пор не выпали.
- Вот ведь ещё хомут себе на шею повесили, - болезненно потёрла висок Антуанетта. – Я перед Синим хвостом кручу, ты по городу бегаешь. И всё, ять, за идею! Как будто своих проблем мало.
- А я думаю, он ещё нам пригодится, - пожала плечами пегая, с умильной улыбкой наблюдая, как директор во сне грозно сводит брови и что-то мычит через кляп.
- Ага: Спас Иван-царевич Василису Прекрасную от Кощея, а она ему всё равно не дала. Вот тут мышка и пригодилась, - усмехнулась брюнетка. – Ладно, посмотрим. Так что там «дети ночи» говорят?
Вика… радио… выключи, - простонал Толик сквозь сон, морщась от неразборчивого бормотания.
Вот ведь приспичило ей с утра пораньше, в субботу… Политически активная, блин. Нужны учительнице рисования последние сводки, позарез просто!
- Викааааа, - недовольно протянул он, утыкаясь носом в подушку.
Чего ж так башка-то гудит? Если сегодня суббота, вчера – пятница… Наверное, корпоратив…
Парень постарался припомнить численный состав грандиозной пьянки, но в памяти всплывало только одно малознакомое лицо…
Директор сел и уныло огляделся. Бомжатник. А Вики нет… И бормотание это вовсе не новости, а голоса с кухни.
- Откуда мне было знать, что вы с Синим сами решите? Я подумал, развели… Угомонили, чтоб не рыпался… - следователь вяло оправдывался, кроша в стакане шипящий кругляшек алказельцера.
Пегая, глянув на притулившегося в дверях парня, вытрясла из тубы ещё одну таблетку.
- Который год работаешь? – Антуанетта говорила спокойно, но держалась из последних сил.
- Шестой пошёл, - шмыгнув носом, занырнул в стакан Алексей.
- И на допросах бывал, и в тюрьму ездил? А с делами как?
- Конечно, ездил. Не хуже остальных работаю, - мужчина удивлённо уставился на медленно закипающую брюнетку. Понятно, когда начальство раскрываемость требует, но вот чтобы киллеры… - Про арест маньяка романовского слышала? Так это я вёл. Даже фотография моя в газете была…
- Даже фотография была, - со вздохом подхватила женщина. – А я бы с таким красивым под ручку и к Синему…
- Н-да, - прикусил губу Алексей. – А ты, правда, про Яну спросила?
Антуанетта, шипя, отвернулась к окну.
- Ну, извини. Нервы… А за коньяк мне стыдно, - мужчина опустил голову на сцепленные пальцы и глянул вверх, изображая чистосердечное раскаяние.
- Точно. Коньяк! – Толик выпал из похмельной нирваны, вслед за знакомым словом.
- Чего и тебе стыдно? – язвительно поинтересовалась брюнетка.
- А мне-то за что? – возмутился директор. – Это он меня напоил вашей палёнкой!
- Палёнкой? – Мария нависла над столом. – Дорогой мой, может, просто из горла глушить не надо без закуски?
- Ну, я взял, на меня ругайся, - примирительно предложил Алексей, испытывая на пегой жалобный котовский взгляд.
Судя по отсутствию умилительной реакции, мелированная золушка относилась к любителям собак.
- Я вообще не ругаюсь. Не имею такой привычки, - пояснила девушка, спокойно разглядывая следователя. – Ты нам должен. Я не про коньяк, - опередила она, открывшего рот мужчину. – Я про него, - кивнула она в сторону директора.
Алексей посерьёзнел. Расслабляться, и правда, не стоило. Девушки милы, но не до такой степени, чтоб из памяти стёрся направленный в лицо ствол.
- Я помню, - кивнул он, что-то прикидывая. – Но я не могу отсюда, без связи… Мне надо позвонить, договориться, да и на работе показаться…
Он растерянно переводил взгляд с одной киллерши на другую.
- Я же теперь ваш, мне можно верить.
- Ну, положим, кормить задарма тебя здесь никто не собирался, - после краткой паузы выдала Антуанетта. – Сейчас ты пишешь все доступные координаты свои, родственников и можешь идти. В течение часа я проверю, и если хоть один телефонный номер не сойдётся… Ты ведь понимаешь, что подписал не только себя, но и их?
Мужчина отрешённо кивнул, медленно берясь за услужливо протянутые письменные принадлежности. Рядом на стол лёг изъятый телефон. Карандаш тихо заскрипел по бумаге. Мария что-то шепнула подруге, и они вышли в коридор.
- Тебе не страшно?
Толик на секунду представил, каково это сдавать самых родных. Ставить их жизни на кон, словно фишку. Чёт – нечет, повезёт – не повезёт…
Следователь плотнее сжал губы, дописывая последние номера. Через несколько минут девушки вернулись. Брюнетка пробежалась глазами по листку бумаги и одобрительно кивнула.
- Не смеем задерживать, - поторопила она мужчину, провожая к дверям. – Позвоним сами. Дня через три. В твоих интересах шевелиться шустрей.
- Три дня мало, - встревожено глянул на киллершу Алексей, зашнуровывая ботинки. – Хотя бы неделю. Ведь надо найти, договорится… С паспортом много возни будет.
- Неделю, - усмехнулась Антуанетта, складывая руки на груди. – Значит, Маша права, ещё один стимул тебе не помешает.
- И какой же? – следователь подозрительно уставился на мелированную золушку. – Почку мне вырежете?
- Предложение занятное, - пегая, проскользнув мимо подруги, сняла с вешалки и протянула куртку напрягшемуся мужчине, - но я имела ввиду нечто положительное. Судьба племянницы тебе ещё интересна? Через три дня появится возможность расспросить нужных людей.
- Хотите сказать… Синий ответил? Она жива? Жива?- Алексей попытался схватить за руку неопределённо нахмурившуюся девушку, но та вывернулась, распахивая входную дверь.
- Прервать можно? – ледяным тоном поинтересовалась Антуанетта, застыв у порога.
Мария неодобрительно покачала головой и растолкала парочку по разным углам.
- То, что ты решил не драпать – это хорошо, - помолчав, произнесла киллерша, повернувшись к напрягшемуся следователю. - Может, и не врёшь. Попробуем с тобой поработать. А тебе, неугомонный ты наш, - уделила она внимание Толику, - надо ногу прострелить в лечебных целях. Выбирай какую: правую, левую?
Директор слегка позеленел.
- Да, ты не бойся, - по-приятельски махнула рукой брюнетка, - Маша заражения не допустит. Она очень любит лечить. Почти так же, как и мучить. А я аккуратненько, навылет, - нацелилась она в щиколотку.
Толик взвыл, прикрывая руками облюбованную золушкой конечность.
- А так ещё и в ладони дырка будет, - спокойным голосом пояснила брюнетка, - давай, давай, убирай лапки, - поторопила она, захлёбывающегося нечленораздельными звуками мужчину.
Пегая, вклинившись между ними, за шкирку вытянула директора из-под батареи и, сопя, потащила в другую комнату, на ходу что-то недовольно бурча про плоский юмор и дурацкие шутки.
Толик трясущимися руками опрокинул в себя двойную дозу валерьянки, очень кстати для него разведённую, и зло покосился на усаживающуюся рядом Антуанетту. Женщина его проигнорировала, сооружая себе бутерброд. Следователь, окинув взглядом кухню, подтащил ведро с одеялом поближе к столу.
- Так что там с племянницей? – без энтузиазма поинтересовалась брюнетка.
- Пропала год назад, - отозвался мужчина, - трудный подросток, не самая лучшая компания, глупые увлечения… но из дома бы она не ушла.
- А менты? Неужели для своего не расстарались? – подвинув Толика, приземлилась с кружкой Мария.
- Думаешь, всё только от старания зависит? – насупился Алексей. – Перетрясли всю компанию готов, с которыми она тусовалась. Как один повторяют чушь: растаяла в воздухе, «ушла в ночь».
- А… я знаю! – ностальгично улыбнулась пегая. – Тоже когда-то баловались: тёмная помада, серебряные клёпки, посиделки на кладбищах, крысы, чёрные бабочки на запястьях…
Толик фыркнул и отодвинулся подальше от бывшей готессы, мечтательно вздыхающей о всякой ползучей дряни.
- Есть такой ритуал: на земле вычерчивается пентакль…
- Пентаграмма, - подал слабый голос директор.
- Много начертил? Тогда не лезь, пожалуйста, - беззлобно посоветовала Мария, ревностно оберегая любимую тему. – Пентакль – это пентаграмма с защитным кругом. Просящий становится в центр и старается слиться с Духом, принять в себя силу стихий… Я, конечно, слышала байки про то, что некоторые «уходят в ночь», но, если честно, из наших никто не испарялся. Потоптались, покурили и разбрелись…
- Не хочу быть пессимисткой, но ты не думал, что её могли просто ритуально прикопать? – пожала плечами брюнетка. – Случайно или намеренно. А теперь дружно плетут про нечистую силу.
- Думал, - угрюмо согласился следователь, - но мы ничего не нашли… Может, - неуверенно дёрнулся он. - Может, там ещё что-то… похитили, уволокли в бордель….
- То есть, ты считаешь, что это лучше? – закашлялась женщина, удивлённо разглядывая гостя.
- Нет… Но я не могу.. . Нервы ни к чёрту. Сестра чуть не повесилась. Мне надо знать…
ГЛАВА 5
Маленькое уютное кафе встретило женщину размеренным гулом неторопливых бесед и запахом горячего эспрессо. Антуанетта прошлась рукой по волосам, слипшимся от непогоды в мокрый «ёжик», стёрла со лба пару крупных капель. Из-за дальнего столика ей приветливо помахал рукой улыбчивый седовласый мужчина. На вид ему было чуть за шестьдесят, но это ощущение было обманчивым. Как и многие другие ощущения, которые вызывал Синий при первой встрече.
- Здравствуй! Здравствуй, девочка! – по-отечески сжал он ладонь присевшей за столик Антуанетты. – Что ж ты вымокла до нитки?! Кто ж так делает? И руки холодные!
Сторонние наблюдатели, наверняка, умилились. Ни дать, ни взять любящие родственники после долгой разлуки. Женщина слабо усмехнулась. Слишком горячими и требовательными были пальцы «доброго дедушки», растирающего ей запястья, и цепкий взгляд, мечущийся в районе декольте, светился не только заботой.
- Не хотела отрывать вас от дел, - мягко начала Антуанетта, заказав себе крепкий кофе, - тем более в такую погоду.
- Что случилось, девочка? – не переставая улыбаться, поинтересовался мужчина. - Я так редко тебя вижу. Должно быть что-то серьёзное? Знатно вы пошумели, - откинулся он на спинку стула, неторопливо смакуя напиток. – Не то чтобы мне было жаль эту свору… Но за Кира с тебя попробуют спросить…
- Мы с этим сами… спасибо, - обогнула скользкую тему «девочка».
Попросить хотелось. Ну, что может быть проще? Одно слово и не нужно больше дёргаться и озираться. Даже не нужно задумываться какие ниточки послушно ожили в руках кукловода, сколько и кому заплатили, кого притопили в речке, а на кого повесили весь расклад. Синему, как колдуну, стоило только моргнуть, и все неприятности бы растаяли в пламени чёрной свечи. Мечта всех страждущих! Но… это всё к вопросу о условно-бесплатном сыре.
- Мне нужно найти одного человека. Подростка, племянницу одного знакомого, - подбирая слова, сдавила чашку Антуанетта. – Ничего серьёзного, только…
Серые глаза заинтересованно следили за её движениями. Женщина с досадой поняла, что сейчас придётся выложить всю историю с самого начала, иначе её просьба будет смахивать то ли на блажь, то ли на бред. Но седой галантно прервал её терзания, засмеявшись и вскинув вверх руки.
- Ладно, девочка. Я понял. Мы же не на допросе. Надо, значит, найдём. У нас с тобой дела давние… Уж тебе-то и твоему чутью я доверяю.
Антуанетта краем глаза отметила, как в ответ на театральные взмахи её собеседника напряжённо замерли несколько человек за столиком у входа. Пробежавшись взглядом по залу, она зацепилась ещё за тройку смутно-знакомых рож.
«Интересно, если я сейчас суну руку в карман, меня сразу пристрелят?» - флегматично подумала брюнетка, глядя в искрящиеся теплотой глаза Синего.
- Ты написала всё, что мне нужно знать об этой «потеряшке»? – поднял густые брови мужчина. – Вот и славно! А то с возрастом память уже не та, - убедительно вздохнул «дедушка», спрятав под ресницами азартный блеск.
Одобрительно кивая, он забрал у женщины сложенный вчетверо тетрадный листок и, не принимая отказа, сунул в руки большой чёрный зонт.
- Ты нам нужна, - скрестив руки на груди, широко улыбнулся он на прощанье, - здоровая и не потрескавшаяся.
***
- Обманула?
Едва успев снять обувь, Антуанетта наткнулась на презрительно-укоризненный взгляд нового постояльца. Это нечто с детской обидой в голосе загораживало дорогу и как-то подозрительно покачивалось.
- Мы ж договорились! – пьяно шмыгнул носом следователь. – Я бы ради Янки у вас с рук ел! А вы… Сволота вы все, ничего человеческого…
Брюнетка зло смерила его взглядом. Мужчина понимающе хмыкнул и постарался выпрямиться, неумолимо балансируя в просвете коридора.
- Ну, что пристрелишь теперь? Давай, - предложил он, вскидывая подбородок.
- Ты ещё тельник на груди рвани и что-нибудь про Родину, ну, так чтоб пробрало, - сухо посоветовала Антуанетта, отталкивая с дороги шаткое тело.
Сделав пару шагов, женщина остановилась и тупо уставилась в центр комнаты, дожидаясь, пока служитель закона преодолеет искривлённое углами пространство.
- Это что? – чётко выделяя слова, задала вопрос киллерша, указывая пальцем на Толика заботливо связанного полотенцами с добротным кляпом во рту. – Живой хоть? – с сомнением склонилась она над директором.
- Я за ним присмотрел, - нахмурившись, выдал Алексей, повторяя движение брюнетки, и чуть не рухнув сверху на креативно спеленатого парня.
- Вашу мать! – процедила сквозь зубы Антуанетта. Вовремя поймала следователя за шиворот и придержала, пока тот снова не нашёл устойчивую вертикаль. – Что за херня тут творится?! Какого… вы оба бухие?! И где Маша?
Алексей старательно наморщил лоб, задумчиво глядя на шипящую женщину.
- Какая Маша? – рассеянно поскрёб он обозначившуюся щетину. - А! Это та, которая…
- Да, «та, которая». Где? – брюнетка, прикрыла глаза прохладной ладонью, настраиваясь на долгий и бесполезный диалог.
Но кто-то наверху сегодня был к ней благосклонен, потому как дверь скрипнула, и послышался шорох мокрого плаща.
- Ну, слава богу, - с облегчением произнесла Антуанетта, встречая подругу. – Где ты ходишь?
Пегая, скинула промокшую насквозь туфлю и брезгливо, по-кошачьи, потрясла ногой, ища глазами, во что бы переобуться.
- А что мальчики поругались? – беззаботно поинтересовалась она, извлекая с полки свои тапочки.
- Сама посмотри, - усмехнулась брюнетка, пропуская девушку вперёд.
Мария кашлянула, разглядывая два неподвижных тела, одинаково мирно посапывающих. Один на полу в зафиксированной асане хатха-йоги типа «натянутый лук», а другой, бессовестно зарывшийся в одеяло на её кушетке, в позе «колобок».
- Это как? – выдавила из себя пегая, хлопнув ресницами.
- Нажрались, - коротко пояснила подруга, - вылакали твой трофейный коньяк, - поддела она ногой пустую ёмкость.
- А я, дура, берегла. Думала, долг вернём и отметим свободу, - кисло улыбнулась Мария, вертя в руках стеклянный шедевр.
- Такими темпами, пока расплатимся, нам уже пить нельзя будет, - успокоила её Антуанетта. – Надо ещё заказы брать, а не устраивать дома ЛТП. – Ты куда бегала? Работа есть? – пихнула она в бок следователя, присаживаясь на кушетку.
Мужчина что-то недовольно пробубнил и отвернулся к стене, освобождая ещё одно место.
- К Вадиму я заглянула, но у него пока только мелочь, - вздохнула девушка, устраиваясь поудобней, - не пойдём же мы киоски трясти?
- Да, как-то не наш профиль, - поморщилась брюнетка.
- Я по знакомым прошлась. По очень старым, кладбищенским знакомым, - пояснила Мария на непонимающий взгляд подруги. – Тем, которые из готов до сих пор не выпали.
- Вот ведь ещё хомут себе на шею повесили, - болезненно потёрла висок Антуанетта. – Я перед Синим хвостом кручу, ты по городу бегаешь. И всё, ять, за идею! Как будто своих проблем мало.
- А я думаю, он ещё нам пригодится, - пожала плечами пегая, с умильной улыбкой наблюдая, как директор во сне грозно сводит брови и что-то мычит через кляп.
- Ага: Спас Иван-царевич Василису Прекрасную от Кощея, а она ему всё равно не дала. Вот тут мышка и пригодилась, - усмехнулась брюнетка. – Ладно, посмотрим. Так что там «дети ночи» говорят?
***
Вика… радио… выключи, - простонал Толик сквозь сон, морщась от неразборчивого бормотания.
Вот ведь приспичило ей с утра пораньше, в субботу… Политически активная, блин. Нужны учительнице рисования последние сводки, позарез просто!
- Викааааа, - недовольно протянул он, утыкаясь носом в подушку.
Чего ж так башка-то гудит? Если сегодня суббота, вчера – пятница… Наверное, корпоратив…
Парень постарался припомнить численный состав грандиозной пьянки, но в памяти всплывало только одно малознакомое лицо…
Директор сел и уныло огляделся. Бомжатник. А Вики нет… И бормотание это вовсе не новости, а голоса с кухни.
- Откуда мне было знать, что вы с Синим сами решите? Я подумал, развели… Угомонили, чтоб не рыпался… - следователь вяло оправдывался, кроша в стакане шипящий кругляшек алказельцера.
Пегая, глянув на притулившегося в дверях парня, вытрясла из тубы ещё одну таблетку.
- Который год работаешь? – Антуанетта говорила спокойно, но держалась из последних сил.
- Шестой пошёл, - шмыгнув носом, занырнул в стакан Алексей.
- И на допросах бывал, и в тюрьму ездил? А с делами как?
- Конечно, ездил. Не хуже остальных работаю, - мужчина удивлённо уставился на медленно закипающую брюнетку. Понятно, когда начальство раскрываемость требует, но вот чтобы киллеры… - Про арест маньяка романовского слышала? Так это я вёл. Даже фотография моя в газете была…
- Даже фотография была, - со вздохом подхватила женщина. – А я бы с таким красивым под ручку и к Синему…
- Н-да, - прикусил губу Алексей. – А ты, правда, про Яну спросила?
Антуанетта, шипя, отвернулась к окну.
- Ну, извини. Нервы… А за коньяк мне стыдно, - мужчина опустил голову на сцепленные пальцы и глянул вверх, изображая чистосердечное раскаяние.
- Точно. Коньяк! – Толик выпал из похмельной нирваны, вслед за знакомым словом.
- Чего и тебе стыдно? – язвительно поинтересовалась брюнетка.
- А мне-то за что? – возмутился директор. – Это он меня напоил вашей палёнкой!
- Палёнкой? – Мария нависла над столом. – Дорогой мой, может, просто из горла глушить не надо без закуски?
- Ну, я взял, на меня ругайся, - примирительно предложил Алексей, испытывая на пегой жалобный котовский взгляд.
Судя по отсутствию умилительной реакции, мелированная золушка относилась к любителям собак.
- Я вообще не ругаюсь. Не имею такой привычки, - пояснила девушка, спокойно разглядывая следователя. – Ты нам должен. Я не про коньяк, - опередила она, открывшего рот мужчину. – Я про него, - кивнула она в сторону директора.
Алексей посерьёзнел. Расслабляться, и правда, не стоило. Девушки милы, но не до такой степени, чтоб из памяти стёрся направленный в лицо ствол.
- Я помню, - кивнул он, что-то прикидывая. – Но я не могу отсюда, без связи… Мне надо позвонить, договориться, да и на работе показаться…
Он растерянно переводил взгляд с одной киллерши на другую.
- Я же теперь ваш, мне можно верить.
- Ну, положим, кормить задарма тебя здесь никто не собирался, - после краткой паузы выдала Антуанетта. – Сейчас ты пишешь все доступные координаты свои, родственников и можешь идти. В течение часа я проверю, и если хоть один телефонный номер не сойдётся… Ты ведь понимаешь, что подписал не только себя, но и их?
Мужчина отрешённо кивнул, медленно берясь за услужливо протянутые письменные принадлежности. Рядом на стол лёг изъятый телефон. Карандаш тихо заскрипел по бумаге. Мария что-то шепнула подруге, и они вышли в коридор.
- Тебе не страшно?
Толик на секунду представил, каково это сдавать самых родных. Ставить их жизни на кон, словно фишку. Чёт – нечет, повезёт – не повезёт…
Следователь плотнее сжал губы, дописывая последние номера. Через несколько минут девушки вернулись. Брюнетка пробежалась глазами по листку бумаги и одобрительно кивнула.
- Не смеем задерживать, - поторопила она мужчину, провожая к дверям. – Позвоним сами. Дня через три. В твоих интересах шевелиться шустрей.
- Три дня мало, - встревожено глянул на киллершу Алексей, зашнуровывая ботинки. – Хотя бы неделю. Ведь надо найти, договорится… С паспортом много возни будет.
- Неделю, - усмехнулась Антуанетта, складывая руки на груди. – Значит, Маша права, ещё один стимул тебе не помешает.
- И какой же? – следователь подозрительно уставился на мелированную золушку. – Почку мне вырежете?
- Предложение занятное, - пегая, проскользнув мимо подруги, сняла с вешалки и протянула куртку напрягшемуся мужчине, - но я имела ввиду нечто положительное. Судьба племянницы тебе ещё интересна? Через три дня появится возможность расспросить нужных людей.
- Хотите сказать… Синий ответил? Она жива? Жива?- Алексей попытался схватить за руку неопределённо нахмурившуюся девушку, но та вывернулась, распахивая входную дверь.
