Лорена могла быть хорошим другом, но была отвратительной сиделкой. Ей не хватало терпимости и принятия. Она готова была давать поддержку, но ждала того же и ответ. По крайней мере от Эжена. Но он сейчас не был готов как-либо отвечать на чужие чувства. Пока Лорена укрывала его одеялом своей дружбы, а сама оставалась мерзнуть и вечно так продолжаться не могло. Она стала отдаляться от Эжена. Это отдаление он, зная, сколько они времени проводили прежде вместе, воспринял как предательство.
Однажды он собрал свои немногочисленные вещи, и просто ушел из госпиталя, помочь ему там все равно не могли. Ему полагались выплаты и компенсации делавшие его если не богачом, то достаточно обеспеченным человеком. Но к своему счету в банке он не притронулся, хотя нужные сведения у него точно были, об этом работники госпиталя позаботились.
Лорена чихнула, и почувствовала, что у нее свербит в носу и слезятся глаза. Видимо, зря она стояла в снегу столько времени. Даже подстегнутая магией способность сопротивляться болезням может дать сбой.
Она вернулась на кухню, растерянно прошлась вдоль кухонного стола в поисках кристаллов для розжига печи, потом хлопнула себя по лбу. Тоже, хозяйка нашлась! Дипломированный маг! Небольшое усилие воли, и печь весело загудела, обдавая лицо ровным жаром. Лорена водрузила чайник на каменную плиту поверх печи, вернулась в ванную комнату за своим брачным браслетом.
В нем был скрыт небольшой секрет. Лорена провела пальцем по поверхности, надавила на один из полудрагоценных камней. Он с щелканьем отошел в сторону. В появившееся углубление Лорена вставила магический кристалл, и провела над браслетом рукой, активируя вложенные заклятия.
Итак... судя по показателям Эжен спокоен, не спит, давление в норме, самочувствие тоже. Двигается с одинаковой скоростью. Идет? Нет, достаточно быстро, и не бежит, судя по ровному пульсу. Едет в самоходе? Похоже на то. Куда же он едет?
Засвистел чайник, Лорена заварила противопростудный сбор, без всякого желания выпила его, поднялась в спальню. Вещи, выглаженные и разложенные стараниями экономки ровными стопочками, лежали на своих местах. Эжен ушел в теплой одежде, перчатках и хороших ботинках. Отлично.
Она достала его домашнюю рубашку, накинула поверх домашнего платья, и легла в постель. "Как кошка, которая ждет хозяина", - подумала она, засыпая.
4.
Лорена молча улыбалась, Эжен меланхолично жевал жаркое, исподлобья поглядывая на него. Он ждал и боялся каких-нибудь вопросов о том, как ему живется. Судя по записям дневников жилось ему нормально. Немногочисленные знакомые, с которыми он поддерживал отношения, ссужали его то деньгами, то работой, а бакалейщик из лавки напротив дома открыл ему кредит. Откровенно говоря, можно было жить и лучше, если бы не проблемы с памятью и собственный скверный нрав.
Лорена с интересом посмотрела на жаркое.
— Будешь? — кивнул он на тарелку.
Светлая заколебалась.
— Разве что один кусочек… Просто попробовать. Обычно вечером я не ем.
Эжен подозвал подавальщика, спросил еще одну вилку, придвинул тарелку к Лорене.
— Приятного аппетита.
— А ты?
Он откинулся на спинку скамьи, вертя свою вилку в руках.
— А я хочу угостить красивую девушку обедом.
Лорена фыркнула.
— Сядь нормально! Неужто я плохо тебя учила?
— Отчего же… На приеме у князя я не выглядел плебеем… На том, с которого меня забрали.
Лорена дернулась как от пощечины. Эжену стало неприятно.
— Прости, — сказал он, потирая пальцем бровь. Заболела голова. — Я говорю глупости.
Она натянуто улыбнулась. У очага собрались музыканты, негромко переговариваясь стали расставлять инструменты, две девушки, брюнетка и блондинка в традиционных астурийских платьях, с рунами на подоле и рукавах, расправляли веера-вейлы.
— В общем я устроился неплохо, — медленно проговорил Эжен, отвечая на невысказанный вопрос. — В городе не теряюсь, обеспечиваю себя сам. Единственно что поражает — цены. Не помню, чтобы какая-нибудь брюква так дорого стоила…
— Земледельческие области очень сильно пострадали, и… — Лорена осеклась. — - Почему ты не пользуешься своим счетом в банке? Там хватит на безбедную жизнь. И на брюкву в том числе, как ты только ее ешь?
— А ты все еще давишься вареным луком?
Она всплеснула руками.
— Какой ты… злопамятный. Когда это было. Я с тех пор немного выросла.
— Я не злопамятный. Я просто все записываю.
Эжен извлек из кармана небольшой блокнот в черном кожаном переплете. Провел рукой по обложке, сказал:
— Элис, просыпайся, лентяйка!
Обложка неуловимо изменилась, становясь похожим на человеческое, предположительно женское лицо. Белые глаза уставились на Эжена.
— Хозяин, — проскрипела она. — Энергии мало, наполни кристалл.
— Обжора, — возмутился маг. — Ты же с полудня в спящем режиме!
Обложка прикрыла глаза.
— Я обновлялась, — с чувством собственного достоинства произнесла она. — Теперь у меня есть карты пригородов и ханьско-винетский краткий словарь.
— Чем ты забиваешь свою… нашу память? Верну мастеру, дурацкая книжка!
Книга прищурилась.
— Ай, ай, как некрасиво хозяин! Что о вас подумают…
— Иди спать, — проворчал Эжен, бросая книгу на стол
— Кристалл зарядите, хозяин, — взмолилась та.
Он вздохнул, сложил пальцы щепотью, дотронулся до корешка, на котором тускло мерцал кристалл размером с ноготь мизинца. Минуту спустя он засиял ярче.
— Этим я подрабатываю иногда — пояснил он Лорене. — Заряжаю кристаллы. Чуть дешевле, чем это сделали бы в «Оринде».
— Почему же сам не работаешь на них? — спросила Лорена. Как и все орденские маги против «Оринды» и ее кустарной магии она была предубеждена.
— Благодарность моя не имеет границ, хозяин… — довольно прищурившись, сказала книга.
— Одно дело зарядить иной раз десяток кристаллов, другое — целый день только этим и заниматься. От такой работы тупеют быстро. А я и так, по известным тебе причинам туп в первой половине дня.
Книга всхрапнула. Эжен глянул на нее, и убрал во внутренний карман мантии. Музыканты и танцовщицы у камина наконец разобрались со своим инвентарем. Девушки закружились в танце под неспешную музыку, скорее словенскую, чем астурийскую. Лорена обернулась посмотреть, похвалилась :
— Не то хоровод, не то вариация на тему.
— Главное, чтоб не пели, — поморщился Эжен.
— Замечательная у тебя книжка, — сказала Лорена. — Откуда?
— Она не так хороша, — отмахнулся он. — Мозгов не на грош, одна имитация. Но она довольно полезна. По крайней мере, с ней я не потеряюсь. И собеседник, какой никакой. Я с ней даже пью иногда. Некоторые записи она делает самостоятельно — например о местах, где я был в течение дня.
Лорена заинтересованно кивнула.
— Ах да, — хлопнул себя по лбу Эжен. — Если к мастеру, изготовившему книгу от меня придет человек с заказом, мне заплатят десятую часть… Вещь не дешевая, скажу я тебе.
— И как?
Маг пожал плечами.
— Иногда перепадает. Но я не уверен, что это просто по доброте душевной. Я спас его однажды от довольно неприятной нежити психосоматического генеза. К магам разума они так и липнут.
Лорена покачала головой.
— Ты слишком мнителен. Люди вокруг не сосредоточены только на том, чтобы обеспечить тебя деньгами.
— Может быть. Он тоже так говорит.
Музыканты все-таки запели. Лорена и Эжен синхронно поморщились.
— Красотка, эй налей вина, налей вина налей вина… — надрывался бард.
Захмелевшие посетители пристукивали по столам и притопывали.
— К тебе или ко мне? — спросила Лорена.
В полутьме сверкнули ее глаза.
— Ко мне, — выдохнул Эжен.
5.
Эжен долго звенел ключами у входной двери, мучительно пытаясь вспомнить, в каком виде он оставил утром комнаты. Судя по дневнику, он привык убирать каждый вечер все вещи по местам, чтобы избегать поутру лишних раздражителей. Сегодня он вышел из дома рано — невнятная тоска не давала ему сидеть дома. Кошки скребли на душе особенно сильно. Наконец он совладал с замками, и распахнул перед Лореной дверь. Она вошла в полутемную прихожую, щелкнула пальцами, зажигая осветительные шары, гроздью висящие на стене. Эжен окинул взглядом квадратное помещение, утром он не успел запомнить, как оно выглядит.
Зеркало в патине, стены — голый кирпич, два кресла, между ними вешалка. На одно из кресел Лорена сбросила беличью шубку, на другое — шляпку с брошкой в виде осеннего кленового листа. Брошь явно вышла из рук мага из ордена разума — магически наполненные кристаллы особенным блеском играют в искусственном свете шаров. Красный в центре — защищает владелицу от случайного сглаза. Насчет остальных Эжен не уверен — в чарах разумников он не силен.
Лорена подошла к зеркалу, оправила ладно сидящее на фигуре белое платье, едва тронула упругие локоны, обрамлявшие лицо.
— Куда идти? — Спросила она, кивая на две закрытые двери.
Эжен задумался.
— За одной дверью спальня, за другой гостиная. Вероятно за этой, — он указал на правую. Потом подумал, и указал на левую, — или за этой.
— И все? — поразилась Лорена. — Тебе хватает двух комнат?
Он скрестил руки на груди и привалился к стене.
— Я и за эти две комнаты плачу по полтора золотых в неделю.
— Ну это вполне дешево, — ответила Лорена, и подошла к одной из дверей. — А где…
— Удобства во дворе, — ответил Эжен. — В спальне есть умывальник. Что же до цены… я и так почти каждое утро поражаюсь ценам. Одна капуста радует — всегда стабильные три медяка.
Лорена наобум открыла дверь — за ней оказалась спальня. С кроватью под балдахином, ковром на полу, и портретами двух магистров на стене. У темного из глазницы торчал кинжал. Светлому Эжен старательно и неумело пририсовал пушистые усы. И перерезаное горло.
— Не любишь ты наше высокое начальство, — усмехнулась Лорена.
Эжен, заглянув ей через плечо тоже хмыкнул.
— За что их любить? За развязанную войну?
— Справедливости ради, оба стали магистрами уже после окончания военных действий, — Лорена, взялась закостяную рукоятку, и уперевшись левой рукой в стену раскачав и приложив силу, вытащила из глазницы темного кинжал.
— Но все это время оба были в совете лордов, — не согласился Эжен и отобрал у Лорены оружие. — Отойди!
Она послушалась. Кинжал со свистом впился в доселе неповрежденную глазницу темного магистра. Лорена хлопнула в ладоши.
— Дай я тоже попробую. Чтобы было честно, ты будешь целиться в своего магистра, а я в своего.
Эжен протянул ей второй кинжал.
Потом они пили вино, подогретое, даже с какими-то травами, теми, что нашлись в Эженовых запасах. Потом танцевали и пели, не лучше певцов из паба, от которых они сбежали, зато с чувством и удовольствием. Потом играли в «Битвы магов» — у Эжена нашлась потрепанная колода. А потом неожиданно и закономерно оказались в постели.
Лорена избавилась от своего белого платья, оставшись в рубашке и в чем-то кружевном, открывавшим мягкие округлые колени, с желтоватым синяком и ссадиной на левом. Эжен провел по нему пальцем, потом губами. Кожа была нежной и шелковистой.
— Откуда ссадина? — спросил он, двигая ладонь от колена выше и выше, растворяясь в нежной теплоте ее тела. Лорена потянула его за руку, Эжен лег на спину и увлек ее за собой.
— С работы. Я… сейчас в смешанном отряде, защищаю мир от нечисти.
Эжен хотел что-то спросить, но Лорена отвлекла его самым приятным образом, оказавшись сверху. Эжен прижал ее к себе и поцеловал со страстью, с настойчивостью, удивившей его самого. Пальцы запутались в ее локонах, а разум в ее глазах.
— У тебя давно не было женщины? — шепчут вишневые губы.
— Я не помню, — ответил он, освобождая небольшие, аккуратные груди из батистового плена.
— Ты ничего не помнишь, Эжен.
— Отчего же, — ответил он, чувствуя, как разгорается в теле костер. — Я помню тебя, Лорена. Мне этого достаточно.
Лорена выгибается, гладит его плечи, грудь, лицо, вглядывается в него, будто что-то ищет. И находит. Эжен смотрит на потолок, на надпись, которую видит каждый день, открывая глаза.
«Ты в безопасности. Война закончена».
Он снова об этом забудет завтра. Но его руки будут помнить. И то, что выше разума, глубже него, будет помнить шелковистую кожу Лорены, аромат ее волос, пьянящую глубину ее глаз, расширенные в момент высшего наслаждения зрачки.
6.
Рассвет они встречали стоя в обнимку у окна в гостиной. Наблюдали за тем, как толстый, дымчато-серый соседский кот проваливается по пузо в подтаявший снег, барахтается, выныривает, и продолжает упрямо двигаться вперед к мусорной куче под навесом, где никого не боясь шныряют две крысы.
Где-то за стенкой заплакал ребенок. Зазвенел, проезжая мимо невидимый, скрытый от глаз домами и заборами рельсовый самоход, работающий на пару, потом вышел из черного хода немолодой лысоватый мужчина, с бородкоой клинышком, в черном пальто. Он сделал несколько энергичных движений, разминаясь, шуганул крыс, и пролез через дыру в заборе. Направился, надо думать на службу кратчайшим путем - неподалеку от дома находилась небольшая фабрика. Над ней возвышалась дымящая вечно труба, портившая Эжену вид из окна.
- Нам стоит выпить кофе, чтобы взбодриться, - сказала Лорена, кладя голову на плечо Эжену.
— У меня нет кофе. Но есть кое-что, бодрящее не хуже.
Лорена подняла голову, подозрительно на него посмотрела:
— Не какая-нибудь гадость, вроде звездной пыли или черной травы?
Он рассмеялся:
— Ну что ты! Конечно нет. Всего лишь бодрящий сбор. Я стараюсь спать меньше. Раз в двое-трое суток. Это позволяет мне не теряться уж совсем в мире, брать работу,которую не выполнить за день.
— Это вредно, - заметила Лорена.
- Да,- кивнул Эжен. - Недосып плохо на меня влияет. Снадобья влияющие на работв мозга - тоже. Становлюсь отвратительным брюзгой. Впрочем и спросонья не лучший собеседник.
— Ты ведь понимаешь, что мне все равно? Сколько бы ты не поворачивал товар.... не лицом, конечно, а совсем наоборот, я все равно тебя люблю.
Он стукнул себя по нагрудному карману, в котором лежала записная книжка.
— Ты слышала, Элис? Записала? Лорена сен'Крайнор любит меня, - книжка отчетливо всхрапнула и зашуршала страницами. - Ну же! Притворись что у тебя есть искусственный разум, или его зачатки.
— Пишу, я,пишу! - проворчала она. — Говори внятно хозяин, не то опять на ошибки ругаться будешь. И кристалл заряди.
Эжен в сердцах топнул ногой.
— Да как ты магию жрать успеваешь в таких количествах?
— Да я просто в "мечи и щиты" сама с собой играла! Хозяин... Ты меня бросил.... между прочим на пол. Попал листы. Променял меня на создание из плоти и крови... А как же наши клятвы.
- Не мели чушь, - процедил Эжен, доставая записную книжку из кармана, и дотрагиваясь до потускневшего кристалла на корешке. Лорена закрыла лицо руками, давясь собственным смехом.
— Пожалуй, уберу этой дурочке чувство юмора и разговорчивость тоже понижу.
Элис испуганно зашелестела страницами.
— Не трогайте настройки личности хозяин! Я же уникальна и вообще...
- Оставь ее, - попросила Лорена, справившись со смехом. — Чудесная девочка.
— Женская солидарность, я так полагаю? - усмехнулся Эжен.
— В какой то мере.
Лорена прошлась по комнате провела рукой по толстому слою пыли на комоде, лемостративнопокрутила испачканным пальцем у носа Эжена. Он, прислонившись к подоконнику, скрестив руки на груди, насмешливо следил за ней, изучая собственную гостиную, которую не помнил.
Однажды он собрал свои немногочисленные вещи, и просто ушел из госпиталя, помочь ему там все равно не могли. Ему полагались выплаты и компенсации делавшие его если не богачом, то достаточно обеспеченным человеком. Но к своему счету в банке он не притронулся, хотя нужные сведения у него точно были, об этом работники госпиталя позаботились.
Лорена чихнула, и почувствовала, что у нее свербит в носу и слезятся глаза. Видимо, зря она стояла в снегу столько времени. Даже подстегнутая магией способность сопротивляться болезням может дать сбой.
Она вернулась на кухню, растерянно прошлась вдоль кухонного стола в поисках кристаллов для розжига печи, потом хлопнула себя по лбу. Тоже, хозяйка нашлась! Дипломированный маг! Небольшое усилие воли, и печь весело загудела, обдавая лицо ровным жаром. Лорена водрузила чайник на каменную плиту поверх печи, вернулась в ванную комнату за своим брачным браслетом.
В нем был скрыт небольшой секрет. Лорена провела пальцем по поверхности, надавила на один из полудрагоценных камней. Он с щелканьем отошел в сторону. В появившееся углубление Лорена вставила магический кристалл, и провела над браслетом рукой, активируя вложенные заклятия.
Итак... судя по показателям Эжен спокоен, не спит, давление в норме, самочувствие тоже. Двигается с одинаковой скоростью. Идет? Нет, достаточно быстро, и не бежит, судя по ровному пульсу. Едет в самоходе? Похоже на то. Куда же он едет?
Засвистел чайник, Лорена заварила противопростудный сбор, без всякого желания выпила его, поднялась в спальню. Вещи, выглаженные и разложенные стараниями экономки ровными стопочками, лежали на своих местах. Эжен ушел в теплой одежде, перчатках и хороших ботинках. Отлично.
Она достала его домашнюю рубашку, накинула поверх домашнего платья, и легла в постель. "Как кошка, которая ждет хозяина", - подумала она, засыпая.
4.
Лорена молча улыбалась, Эжен меланхолично жевал жаркое, исподлобья поглядывая на него. Он ждал и боялся каких-нибудь вопросов о том, как ему живется. Судя по записям дневников жилось ему нормально. Немногочисленные знакомые, с которыми он поддерживал отношения, ссужали его то деньгами, то работой, а бакалейщик из лавки напротив дома открыл ему кредит. Откровенно говоря, можно было жить и лучше, если бы не проблемы с памятью и собственный скверный нрав.
Лорена с интересом посмотрела на жаркое.
— Будешь? — кивнул он на тарелку.
Светлая заколебалась.
— Разве что один кусочек… Просто попробовать. Обычно вечером я не ем.
Эжен подозвал подавальщика, спросил еще одну вилку, придвинул тарелку к Лорене.
— Приятного аппетита.
— А ты?
Он откинулся на спинку скамьи, вертя свою вилку в руках.
— А я хочу угостить красивую девушку обедом.
Лорена фыркнула.
— Сядь нормально! Неужто я плохо тебя учила?
— Отчего же… На приеме у князя я не выглядел плебеем… На том, с которого меня забрали.
Лорена дернулась как от пощечины. Эжену стало неприятно.
— Прости, — сказал он, потирая пальцем бровь. Заболела голова. — Я говорю глупости.
Она натянуто улыбнулась. У очага собрались музыканты, негромко переговариваясь стали расставлять инструменты, две девушки, брюнетка и блондинка в традиционных астурийских платьях, с рунами на подоле и рукавах, расправляли веера-вейлы.
— В общем я устроился неплохо, — медленно проговорил Эжен, отвечая на невысказанный вопрос. — В городе не теряюсь, обеспечиваю себя сам. Единственно что поражает — цены. Не помню, чтобы какая-нибудь брюква так дорого стоила…
— Земледельческие области очень сильно пострадали, и… — Лорена осеклась. — - Почему ты не пользуешься своим счетом в банке? Там хватит на безбедную жизнь. И на брюкву в том числе, как ты только ее ешь?
— А ты все еще давишься вареным луком?
Она всплеснула руками.
— Какой ты… злопамятный. Когда это было. Я с тех пор немного выросла.
— Я не злопамятный. Я просто все записываю.
Эжен извлек из кармана небольшой блокнот в черном кожаном переплете. Провел рукой по обложке, сказал:
— Элис, просыпайся, лентяйка!
Обложка неуловимо изменилась, становясь похожим на человеческое, предположительно женское лицо. Белые глаза уставились на Эжена.
— Хозяин, — проскрипела она. — Энергии мало, наполни кристалл.
— Обжора, — возмутился маг. — Ты же с полудня в спящем режиме!
Обложка прикрыла глаза.
— Я обновлялась, — с чувством собственного достоинства произнесла она. — Теперь у меня есть карты пригородов и ханьско-винетский краткий словарь.
— Чем ты забиваешь свою… нашу память? Верну мастеру, дурацкая книжка!
Книга прищурилась.
— Ай, ай, как некрасиво хозяин! Что о вас подумают…
— Иди спать, — проворчал Эжен, бросая книгу на стол
— Кристалл зарядите, хозяин, — взмолилась та.
Он вздохнул, сложил пальцы щепотью, дотронулся до корешка, на котором тускло мерцал кристалл размером с ноготь мизинца. Минуту спустя он засиял ярче.
— Этим я подрабатываю иногда — пояснил он Лорене. — Заряжаю кристаллы. Чуть дешевле, чем это сделали бы в «Оринде».
— Почему же сам не работаешь на них? — спросила Лорена. Как и все орденские маги против «Оринды» и ее кустарной магии она была предубеждена.
— Благодарность моя не имеет границ, хозяин… — довольно прищурившись, сказала книга.
— Одно дело зарядить иной раз десяток кристаллов, другое — целый день только этим и заниматься. От такой работы тупеют быстро. А я и так, по известным тебе причинам туп в первой половине дня.
Книга всхрапнула. Эжен глянул на нее, и убрал во внутренний карман мантии. Музыканты и танцовщицы у камина наконец разобрались со своим инвентарем. Девушки закружились в танце под неспешную музыку, скорее словенскую, чем астурийскую. Лорена обернулась посмотреть, похвалилась :
— Не то хоровод, не то вариация на тему.
— Главное, чтоб не пели, — поморщился Эжен.
— Замечательная у тебя книжка, — сказала Лорена. — Откуда?
— Она не так хороша, — отмахнулся он. — Мозгов не на грош, одна имитация. Но она довольно полезна. По крайней мере, с ней я не потеряюсь. И собеседник, какой никакой. Я с ней даже пью иногда. Некоторые записи она делает самостоятельно — например о местах, где я был в течение дня.
Лорена заинтересованно кивнула.
— Ах да, — хлопнул себя по лбу Эжен. — Если к мастеру, изготовившему книгу от меня придет человек с заказом, мне заплатят десятую часть… Вещь не дешевая, скажу я тебе.
— И как?
Маг пожал плечами.
— Иногда перепадает. Но я не уверен, что это просто по доброте душевной. Я спас его однажды от довольно неприятной нежити психосоматического генеза. К магам разума они так и липнут.
Лорена покачала головой.
— Ты слишком мнителен. Люди вокруг не сосредоточены только на том, чтобы обеспечить тебя деньгами.
— Может быть. Он тоже так говорит.
Музыканты все-таки запели. Лорена и Эжен синхронно поморщились.
— Красотка, эй налей вина, налей вина налей вина… — надрывался бард.
Захмелевшие посетители пристукивали по столам и притопывали.
— К тебе или ко мне? — спросила Лорена.
В полутьме сверкнули ее глаза.
— Ко мне, — выдохнул Эжен.
5.
Эжен долго звенел ключами у входной двери, мучительно пытаясь вспомнить, в каком виде он оставил утром комнаты. Судя по дневнику, он привык убирать каждый вечер все вещи по местам, чтобы избегать поутру лишних раздражителей. Сегодня он вышел из дома рано — невнятная тоска не давала ему сидеть дома. Кошки скребли на душе особенно сильно. Наконец он совладал с замками, и распахнул перед Лореной дверь. Она вошла в полутемную прихожую, щелкнула пальцами, зажигая осветительные шары, гроздью висящие на стене. Эжен окинул взглядом квадратное помещение, утром он не успел запомнить, как оно выглядит.
Зеркало в патине, стены — голый кирпич, два кресла, между ними вешалка. На одно из кресел Лорена сбросила беличью шубку, на другое — шляпку с брошкой в виде осеннего кленового листа. Брошь явно вышла из рук мага из ордена разума — магически наполненные кристаллы особенным блеском играют в искусственном свете шаров. Красный в центре — защищает владелицу от случайного сглаза. Насчет остальных Эжен не уверен — в чарах разумников он не силен.
Лорена подошла к зеркалу, оправила ладно сидящее на фигуре белое платье, едва тронула упругие локоны, обрамлявшие лицо.
— Куда идти? — Спросила она, кивая на две закрытые двери.
Эжен задумался.
— За одной дверью спальня, за другой гостиная. Вероятно за этой, — он указал на правую. Потом подумал, и указал на левую, — или за этой.
— И все? — поразилась Лорена. — Тебе хватает двух комнат?
Он скрестил руки на груди и привалился к стене.
— Я и за эти две комнаты плачу по полтора золотых в неделю.
— Ну это вполне дешево, — ответила Лорена, и подошла к одной из дверей. — А где…
— Удобства во дворе, — ответил Эжен. — В спальне есть умывальник. Что же до цены… я и так почти каждое утро поражаюсь ценам. Одна капуста радует — всегда стабильные три медяка.
Лорена наобум открыла дверь — за ней оказалась спальня. С кроватью под балдахином, ковром на полу, и портретами двух магистров на стене. У темного из глазницы торчал кинжал. Светлому Эжен старательно и неумело пририсовал пушистые усы. И перерезаное горло.
— Не любишь ты наше высокое начальство, — усмехнулась Лорена.
Эжен, заглянув ей через плечо тоже хмыкнул.
— За что их любить? За развязанную войну?
— Справедливости ради, оба стали магистрами уже после окончания военных действий, — Лорена, взялась закостяную рукоятку, и уперевшись левой рукой в стену раскачав и приложив силу, вытащила из глазницы темного кинжал.
— Но все это время оба были в совете лордов, — не согласился Эжен и отобрал у Лорены оружие. — Отойди!
Она послушалась. Кинжал со свистом впился в доселе неповрежденную глазницу темного магистра. Лорена хлопнула в ладоши.
— Дай я тоже попробую. Чтобы было честно, ты будешь целиться в своего магистра, а я в своего.
Эжен протянул ей второй кинжал.
Потом они пили вино, подогретое, даже с какими-то травами, теми, что нашлись в Эженовых запасах. Потом танцевали и пели, не лучше певцов из паба, от которых они сбежали, зато с чувством и удовольствием. Потом играли в «Битвы магов» — у Эжена нашлась потрепанная колода. А потом неожиданно и закономерно оказались в постели.
Лорена избавилась от своего белого платья, оставшись в рубашке и в чем-то кружевном, открывавшим мягкие округлые колени, с желтоватым синяком и ссадиной на левом. Эжен провел по нему пальцем, потом губами. Кожа была нежной и шелковистой.
— Откуда ссадина? — спросил он, двигая ладонь от колена выше и выше, растворяясь в нежной теплоте ее тела. Лорена потянула его за руку, Эжен лег на спину и увлек ее за собой.
— С работы. Я… сейчас в смешанном отряде, защищаю мир от нечисти.
Эжен хотел что-то спросить, но Лорена отвлекла его самым приятным образом, оказавшись сверху. Эжен прижал ее к себе и поцеловал со страстью, с настойчивостью, удивившей его самого. Пальцы запутались в ее локонах, а разум в ее глазах.
— У тебя давно не было женщины? — шепчут вишневые губы.
— Я не помню, — ответил он, освобождая небольшие, аккуратные груди из батистового плена.
— Ты ничего не помнишь, Эжен.
— Отчего же, — ответил он, чувствуя, как разгорается в теле костер. — Я помню тебя, Лорена. Мне этого достаточно.
Лорена выгибается, гладит его плечи, грудь, лицо, вглядывается в него, будто что-то ищет. И находит. Эжен смотрит на потолок, на надпись, которую видит каждый день, открывая глаза.
«Ты в безопасности. Война закончена».
Он снова об этом забудет завтра. Но его руки будут помнить. И то, что выше разума, глубже него, будет помнить шелковистую кожу Лорены, аромат ее волос, пьянящую глубину ее глаз, расширенные в момент высшего наслаждения зрачки.
6.
Рассвет они встречали стоя в обнимку у окна в гостиной. Наблюдали за тем, как толстый, дымчато-серый соседский кот проваливается по пузо в подтаявший снег, барахтается, выныривает, и продолжает упрямо двигаться вперед к мусорной куче под навесом, где никого не боясь шныряют две крысы.
Где-то за стенкой заплакал ребенок. Зазвенел, проезжая мимо невидимый, скрытый от глаз домами и заборами рельсовый самоход, работающий на пару, потом вышел из черного хода немолодой лысоватый мужчина, с бородкоой клинышком, в черном пальто. Он сделал несколько энергичных движений, разминаясь, шуганул крыс, и пролез через дыру в заборе. Направился, надо думать на службу кратчайшим путем - неподалеку от дома находилась небольшая фабрика. Над ней возвышалась дымящая вечно труба, портившая Эжену вид из окна.
- Нам стоит выпить кофе, чтобы взбодриться, - сказала Лорена, кладя голову на плечо Эжену.
— У меня нет кофе. Но есть кое-что, бодрящее не хуже.
Лорена подняла голову, подозрительно на него посмотрела:
— Не какая-нибудь гадость, вроде звездной пыли или черной травы?
Он рассмеялся:
— Ну что ты! Конечно нет. Всего лишь бодрящий сбор. Я стараюсь спать меньше. Раз в двое-трое суток. Это позволяет мне не теряться уж совсем в мире, брать работу,которую не выполнить за день.
— Это вредно, - заметила Лорена.
- Да,- кивнул Эжен. - Недосып плохо на меня влияет. Снадобья влияющие на работв мозга - тоже. Становлюсь отвратительным брюзгой. Впрочем и спросонья не лучший собеседник.
— Ты ведь понимаешь, что мне все равно? Сколько бы ты не поворачивал товар.... не лицом, конечно, а совсем наоборот, я все равно тебя люблю.
Он стукнул себя по нагрудному карману, в котором лежала записная книжка.
— Ты слышала, Элис? Записала? Лорена сен'Крайнор любит меня, - книжка отчетливо всхрапнула и зашуршала страницами. - Ну же! Притворись что у тебя есть искусственный разум, или его зачатки.
— Пишу, я,пишу! - проворчала она. — Говори внятно хозяин, не то опять на ошибки ругаться будешь. И кристалл заряди.
Эжен в сердцах топнул ногой.
— Да как ты магию жрать успеваешь в таких количествах?
— Да я просто в "мечи и щиты" сама с собой играла! Хозяин... Ты меня бросил.... между прочим на пол. Попал листы. Променял меня на создание из плоти и крови... А как же наши клятвы.
- Не мели чушь, - процедил Эжен, доставая записную книжку из кармана, и дотрагиваясь до потускневшего кристалла на корешке. Лорена закрыла лицо руками, давясь собственным смехом.
— Пожалуй, уберу этой дурочке чувство юмора и разговорчивость тоже понижу.
Элис испуганно зашелестела страницами.
— Не трогайте настройки личности хозяин! Я же уникальна и вообще...
- Оставь ее, - попросила Лорена, справившись со смехом. — Чудесная девочка.
— Женская солидарность, я так полагаю? - усмехнулся Эжен.
— В какой то мере.
Лорена прошлась по комнате провела рукой по толстому слою пыли на комоде, лемостративнопокрутила испачканным пальцем у носа Эжена. Он, прислонившись к подоконнику, скрестив руки на груди, насмешливо следил за ней, изучая собственную гостиную, которую не помнил.
