– Невиданное преступление! Трое подростков сожжены заживо! – кричал мальчишка на углу улицы, размахивая газетами. – Представление в честь праздника Перелома Зимы начнётся в полночь!
Механическая птица на его плече усиливала голос, искажая, добавляя дребезжание, как это бывает у дешёвых моделей. Прохожие изредка останавливались, за пару монет покупая утреннюю прессу.
Газеты на лотке взлетели перепуганными голубями, когда Антония на полной скорости резко вывернула руль автомобиля с открытым верхом. Она чуть не пропустила поворот на дорогу, ведущую к железнодорожным складам.
Густав, кучерявый юноша, испуганно вцепился в дверную ручку и, едва машина выровнялась, с опаской покосился на Антонию.
Он отметил неприлично короткую стрижку, серьги-переговорники, пошитую на заказ форму и пронзительный взгляд. Перед ним была столичная молодая леди, которая почему-то переехала в этот захолустный городок и теперь служит на рядовой должности. Всё, как ему говорили, когда он устраивался работать в департамент расследований.
– Нравлюсь? – фыркнула Антония, следя за дорогой.
– А вы вправду можете внушить людям что угодно? – ляпнул Густав, покраснел и дёрнул рукав стандартной формы младшего следователя.
– Я - Читающая, и моя задача смотреть ауры, отличать ложь от правды и давить на чувства преступников, чтобы они охотнее отвечали на вопросы. А вовсе не то, о чём ты слышал. Любое вмешательство в разум даётся очень тяжело, я после глубоких допросов неделю с постели встать не могу. Так что ради развлечения я тебя заставлять бегать голышом по центральной улице не стану, - фыркнула Антония.
Солнце заслонила тень магического дирижабля. Казалось, будто огромный аппарат вот-вот коснётся антенн от уловителей молний на черепичных крышах, хотя, конечно, он летел намного выше трёхэтажных каменных домов.
– Ты же у нас воздушник, почему не пошёл в навигацию? Мог бы управлять дирижаблями или маголётами, - поинтересовалась Антония, небрежно объезжая выбоину на дороге. Из-под колёс разлетелись брызги грязи, вслед полетели возмущённые крики прохожих, позади прогудел клаксон.
– Я не слишком силён в магии, на дальних дистанциях перегорел бы, а на коротких скучно, - неохотно ответил Густав, снова дёрнул рукав и добавил с блеском в глазах. – А правда, что убили уже пятеро детей, и от них остались только тени на стене?
– Через минуту узнаешь сам. Я бы не стала верить всему, что пишут в утренней прессе.
Газеты ошиблись. Жертв оказалось всего три. Антония отметила силуэты на стене, толпу репортёров и зевак, ужасную вонь и ощущение, будто в этом месте прошёл огненный смерч.
Густав согнулся в приступе рвоты. Антония подошла к стоящим в центре выжженного пространства магам, спросила, что они уже выяснили, чуть дрогнувшими пальцами поправила шляпку.
– Мы нашли следы магии иллюзий, обломки самодельного усиливающего артефакта. Здесь и поработал маг огня, причём маги такого уровня в городе официально не регистрировались. Всё указывает на ловушку или прямое убийство. Личности жертв установлены по остаточным следам ауры, это два юноши и девушка, все ученики старшей школы, по семнадцать лет…
Взгляд Антонии невольно упал на силуэты на закопчённой стене. Она передёрнула плечами и отвернулась. На самом деле, про улики и обстоятельства дела она узнает вечером из отчёта, а сейчас её задача – прощупать толпу.
Антония мысленно потянулась к нитям своего дара. Её взгляд стал глубже, пронзительнее, словно она смотрела прямо в душу.
Начальник отряда городских стражей подошёл ближе. Он уже не в первый раз пересекался с Антонией на местах преступлений и знал, что последует за её появлением.
Антония внимательно прощупывала эмоции зевак. Любопытство, сочувствие, азарт, злорадство, равнодушие, страх, горе.
– Возле голубого склада, юноша в синем плаще с капюшоном, он злорадствует и явно связан с поджогом, - определила она того, кто выделялся из общей массы. – За моей спиной кто-то обрадовался находке и собирается её незаметно унести. И уведите родственников пострадавших, им здесь не место.
Начальник отряда непечатно выругался и принялся раздавать указания.
В толпе кто-то завыл, кто-то зарыдал, кто-то кого-то толкнул. Репортёры выкрикивали вопросы, зазывалы приглашали на выступление цирка, кто-то винил власти, кто-то кричал о новом серийном убийце. Парень в синем плаще, сообразив, что идут в его сторону, бросился прочь.
Антония поморщилась. Такое количество сильных эмоций разом тяжело вынести. Она подошла к Густаву, ухватила его за рукав и увела к автомобилю, куда вонь пожарища не долетала.
– Вот вы где, - запыхавшийся страж вывел к ним юношу в синем плаще с капюшоном. - За второго начальник извиняется, там один из наших нашёл безделушку и посчитал ценной, - страж недовольно сплюнул.
Бледный как мел Густав молча топтался возле автомобиля, приходя в себя. Антония посмотрела на беглеца из-под вуалетки. Парень поёжился, страж отступил в сторону.
– Ты их убивал?
– Н-нет, - замотал головой парень.
– А знаешь, кто это сделал?
– Нет!
– У погибших были враги?
– Да с ними никто не водился! За что их любить? От одной вечно разит прокисшим молоком и машинным маслом, второй чуть что лезет в драку, третий себе на уме. Так спасибо надо сказать тому, кто их прихлопнул, больше не будут мучиться.
– Их не прихлопнули. Их сожгли. Заживо. Я бывала в огне, поверь, это очень мучительно, - Антония пригвоздила парня взглядом. Повернулась к стражу. - Запишите его данные и отпускайте.
– Ты ему поверила? - спросил Густава, когда страж увёл беглеца.
– Я точно знаю, что он соврал на один вопрос и слукавил в другом, - ответила Антония, снимая охранные артефакты с автомобиля. - Да, он не убивал, но знает или подозревает убийцу, и что-то не договорил про круг знакомых жертв. А если бы я спросила, зачем он убежал с места преступления, ему пришлось бы соврать. Потому что это другой парень, у них разный эмоциональный рисунок, - Антония завела двигатель и кивнула Густаву на свободное сиденье.
– А почему ты не стала на него давить, ну, ты же умеешь? Он бы сразу всё рассказал.
– Чтобы сломать парню психику, а себе заработать головную боль на пару недель и тюремный срок? Ты вообще магическое право изучал? Он несовершеннолетний, не является преступником или хотя бы подозреваемым.
Густав достал из кармана переговорник на длинной цепочке, к чему-то прислушался.
– Шеф распределил задания, нам достались родственники погибших.
Вскоре Антония остановила автомобиль на тихой улочке. Низкие заборчики прятали небольшие ухоженные сады, в глубине которых стояли дома из белого камня. Уловителей молний почти нигде не было, только громоотводы и охранные амулеты.
– Я бы хотел здесь жить, - вздохнул Густав, поправляя рукав.
– А я нет. Слишком многолюдно, я бы задыхалась от чужих эмоций.
Антония позвонила в дверь, и после короткой птичьей трели им открыла женщина с покрасневшими глазами, в аккуратном синем платье с высоким воротом и длинными узкими рукавами, с парой домашних артефактов на поясе.
– Что вам нужно?
Через несколько минут все, кто живёт в доме, собрались в гостиной. Женщина, которая их встретила, старушка и благообразный мужчина с суровым взглядом.
Антония обратилась к мужчине.
– Вы знаете, что случилось с вашим сыном? У вас есть мысли или подозрения, кто может быть виновен?
Как только слова были произнесены, Антония обвела всех пристальным взглядом, развернулась на каблуках и вышла во двор.
– Почему... Как ты... - пытался сформулировать вопрос Густав.
– Ответы мне не нужны, их эмоций достаточно, они гораздо правдивее слов. Про сына знают, следствию помочь не могут. Там вообще всё сложно, похоже, отец воспитывает всех домашних кулаками. И у него есть огненный дар. Слабенький, но с хорошим усиливающим артефактом он смог бы вызвать огненный смерч.
– Что?! Но он мне показался таким милым.
– Я же говорила, что не люблю такие дома.
Следующий адрес привёл их на улицу ремесленников. Густаву пришлось долго стучать в двери и ставни, прежде чем дверь открыла заплаканная женщина в коричневом платье и пожелтевшем переднике с пятнами. Она проводила их на тесную кухню, пропитанную запахом зреющего сыра и машинной смазки.
У стены исправно тикали высокие механические часы с кривоватой гравировкой «А.И.» над циферблатом, в углу на табурете дышал паром котёл-скороварка на магических кристаллах. Хозяйка привычным жестом смахнула в угол стола пару шестерёнок, поставила блюдо с нарезкой сыров разного сорта и плошку мёда.
Оказалось, это мать девочки, они жили вдвоём, готовили домашний сыр из молока, который им каждый день привозила из пригорода тётка.
– После смерти мужа остался рецепт особой сыворотки, несколько фамильных артефактов. Благодаря им сыр зреет гораздо быстрее, вот, попробуйте. Мы с Аннушкой этим на жизнь и зарабатываем. Я экономлю, ей на приданое откладываю. Думала, хорошего мальчика найдём. Зарабатывали… Приданое… Ох, не могу поверить!
Женщина расплакалась. К удивлению Густава, Антония подошла к скрючившейся на стуле женщине, обняла её, что-то прошептала.
– Х-хорошо, - закивала она, тяжело поднялась, ушла вглубь дома. – Пропало! Деньги, расписки, чеки, всё пропало!
Антония по переговорнику отчиталась шефу, попросила прислать магов-ищеек и попрощалась с женщиной.
– Как думаешь, насколько часто нужна настройка всех приборов и артефактов, что там стояли? – задумчиво спросила Антония, переключая скорости.
– Думаешь, маг-артефактор, который к ним ходил, узнал про приданое и выкрал? Или влюбил в себя девочку, уговорил её принести, а как увидел, что она пришла с одноклассниками, и решил не оставлять свидетелей…
Густав продолжал выдвигать теории, а Антония молчала. Не давало покоя ощущение, что они что-то пропустили.
Трель личного переговорника Антония услышала в тот же миг, что и жалобную руладу желудка Густава. Он покраснел, дёрнул рукав. Антония повернула шестерёнку на серёжке и услышала искажённый голос шефа:
– Тони, приезжай в департамент, у нас служебное нарушение. Нужно твоё мнение.
Антония кивнула, словно шеф мог её видеть, и резко вывернула руль.
– Мы в департамент, сходишь в столовую, пока я буду занята. И захвати мне что-нибудь, как закончу, сразу поедем по последнему адресу, - пояснила Антония для Густава.
Она не глядя протянула напарнику несколько монет. Когда машина остановилась на служебной парковке, Густав сразу ушёл в пристройку, из которой пахло котлетами и выпечкой.
Антония обошла здание из пожелтевшего камня и поднялась по центральной лестнице. Привычно пригнулась, когда вместе с ней в дверь влетела стайка механических птиц с записками в клювах.
В допросной комнате сидели трое. Женщина из магов-универсалов, начальник городских стражей и шеф департамента расследований. За стеной, прозрачной только с одной стороны, было видно безликое помещение. Там на единственном стуле сидел подозреваемый, мужчина в форме городского стража.
Антония взяла с аппарата рожок внутренней связи.
– Вы что-либо присвоили или собирались присвоить на месте преступления? – её голос, усиленный артефактом, звенел в комнате с подозреваемым.
– Ничего не брал и не собирался, - угрюмо ответил мужчина.
– Вы как-то замешаны в этом деле? Видели что-то подозрительное?
– О преступлении впервые услышал утром на планёрке и ничего кроме этого не знаю. Подозрительного не помню. Только разозлился, когда циркачи объявились, ржавчина их побери. У людей горе, а они со своими листовками. Ещё и обезьяна механическая вокруг меня вилась.
Антония повернулась к коллегам, сидящим в комнате. Потёрла виски, поморщилась.
– Он сказал правду. Шеф, если возможно, поручите кому-нибудь из ищеек отследить предмет, может, ещё удастся выяснить, кто его подкинул. Что это хоть было?
– Обломок артефакта, подкопчённого огнём.
На полпути к дому последней жертвы Антония заметила афишу. Машина на полной скорости повернула налево, едва не зацепив боком витой чугунный столб. Густав выругался, вцепился в ручку двери и молчал до самой остановки – он прикусил язык.
Дорогу к главной площади из-за приближающихся праздников объявили пешеходной зоной, и чем ближе Антония с Густавом подходили к центру города, тем сильнее чувствовался дух праздника.
Над входными дверьми артефакты играли праздничные мелодии, механические птицы рассыпали с неба мишуру на головы прохожих, слышался смех. Люди улыбались, мимо прошла компания старшеклассников в синих плащах с капюшонами и масками животных на лицах. Прямо над головами Антонии и Густава прошествовал артист на огромных ходулях.
Там, где осенью бушевала под оранжевыми навесами и лотками ярмарка урожая, теперь стояли голубые шатры циркачей.
По тонкой леске, натянутой между куполом одного из шатров и крышей ближайшего дома, на одноколёсном велосипеде разъезжала механическая обезьяна.
– Густав, посмотри, что написано на шестерёнке у неё на плече? Той, что отличается от других по цвету. Я отсюда не вижу, - спросила Антония, щурясь на магическую куклу.
– Я тоже не вижу. Но сейчас узнаем, - хитро улыбнулся Густав, сделал глубокий вдох, резко выдохнул.
Внезапный порыв ветра нарушил баланс. Обезьяна накренилась, велосипед соскочил с лески и разбился о камни площади на отдельные детали. Магическая кукла в последний момент уцепилась за леску и, перебирая лапами, по воздуху направилась к шатру.
– Вы пришли посмотреть представление? – голос с южным акцентом отвлёк Антонию от обезьяны.
Перед ней стоял мужчина длинными чёрными волосами, которые блестели, словно натёртые воском или маслом. Смоляные густые брови вразлёт и чёрные глаза подтверждали его южные корни. На белом одеянии, похожем на халат, были вышиты огненные звёзды. Казалось, будто они и вправду полыхают.
Антонии сразу захотелось вылить на мужчину пару кувшинов воды или оказаться как можно дальше, но она лишь отступила на пару шагов.
– Вы приехали с труппой артистов? Как давно в городе? Утром приходили на место преступления? Это ваш шатёр? Вы показываете фокусы с огнём? Когда-либо сжигали людей? Обезьяна ваша? – привычно протараторила Антония, прислушиваясь к эмоциям и не ожидая ответа.
Магическая кукла соскочила с лески к мужчине на плечо, ловко спустилась на мостовую и на четырёх лапах поковыляла в сторону. Задняя лапа была покорёжена, не доставало пары пальцев, зато в качестве браслета на ней болтались разбитые мужские часы. Гравировку «А.И.» на единственной отполированной до блеска шестерне теперь разглядеть не составило труда.
– Сколько вопросов! – артист рассмеялся и скрестил руки на груди. – Да, я приехал на праздник. И да, мы с парой коллег, когда утром раздавали листовки возле вокзала, из любопытства пошли следом за толпой. Ребят жалко. Шатёр не мой, труппы, но я в нём выступаю. Фокусы, как вы выразились, я показываю с помощью артефактов и иллюзий. Ни одно живое существо ни разу не жёг и магией огня не владею. Кукла действительно моя.
– Откуда у неё на плече золотистая шестерёнка?
– Вероятно, подобрала где-то на площади. Она неравнодушна к новым деталям. Смотрите сами, - театральным жестом указал мужчина.
Антония обернулась. Обезьяна копалась в обломках велосипеда и, как только находила что-то достаточно интересное, цепляла на себя. Хвост со следами копоти обвила велосипедная цепь, второе плечо украсила звезда с колеса.
Механическая птица на его плече усиливала голос, искажая, добавляя дребезжание, как это бывает у дешёвых моделей. Прохожие изредка останавливались, за пару монет покупая утреннюю прессу.
Газеты на лотке взлетели перепуганными голубями, когда Антония на полной скорости резко вывернула руль автомобиля с открытым верхом. Она чуть не пропустила поворот на дорогу, ведущую к железнодорожным складам.
Густав, кучерявый юноша, испуганно вцепился в дверную ручку и, едва машина выровнялась, с опаской покосился на Антонию.
Он отметил неприлично короткую стрижку, серьги-переговорники, пошитую на заказ форму и пронзительный взгляд. Перед ним была столичная молодая леди, которая почему-то переехала в этот захолустный городок и теперь служит на рядовой должности. Всё, как ему говорили, когда он устраивался работать в департамент расследований.
– Нравлюсь? – фыркнула Антония, следя за дорогой.
– А вы вправду можете внушить людям что угодно? – ляпнул Густав, покраснел и дёрнул рукав стандартной формы младшего следователя.
– Я - Читающая, и моя задача смотреть ауры, отличать ложь от правды и давить на чувства преступников, чтобы они охотнее отвечали на вопросы. А вовсе не то, о чём ты слышал. Любое вмешательство в разум даётся очень тяжело, я после глубоких допросов неделю с постели встать не могу. Так что ради развлечения я тебя заставлять бегать голышом по центральной улице не стану, - фыркнула Антония.
Солнце заслонила тень магического дирижабля. Казалось, будто огромный аппарат вот-вот коснётся антенн от уловителей молний на черепичных крышах, хотя, конечно, он летел намного выше трёхэтажных каменных домов.
– Ты же у нас воздушник, почему не пошёл в навигацию? Мог бы управлять дирижаблями или маголётами, - поинтересовалась Антония, небрежно объезжая выбоину на дороге. Из-под колёс разлетелись брызги грязи, вслед полетели возмущённые крики прохожих, позади прогудел клаксон.
– Я не слишком силён в магии, на дальних дистанциях перегорел бы, а на коротких скучно, - неохотно ответил Густав, снова дёрнул рукав и добавил с блеском в глазах. – А правда, что убили уже пятеро детей, и от них остались только тени на стене?
– Через минуту узнаешь сам. Я бы не стала верить всему, что пишут в утренней прессе.
Газеты ошиблись. Жертв оказалось всего три. Антония отметила силуэты на стене, толпу репортёров и зевак, ужасную вонь и ощущение, будто в этом месте прошёл огненный смерч.
Густав согнулся в приступе рвоты. Антония подошла к стоящим в центре выжженного пространства магам, спросила, что они уже выяснили, чуть дрогнувшими пальцами поправила шляпку.
– Мы нашли следы магии иллюзий, обломки самодельного усиливающего артефакта. Здесь и поработал маг огня, причём маги такого уровня в городе официально не регистрировались. Всё указывает на ловушку или прямое убийство. Личности жертв установлены по остаточным следам ауры, это два юноши и девушка, все ученики старшей школы, по семнадцать лет…
Взгляд Антонии невольно упал на силуэты на закопчённой стене. Она передёрнула плечами и отвернулась. На самом деле, про улики и обстоятельства дела она узнает вечером из отчёта, а сейчас её задача – прощупать толпу.
Антония мысленно потянулась к нитям своего дара. Её взгляд стал глубже, пронзительнее, словно она смотрела прямо в душу.
Начальник отряда городских стражей подошёл ближе. Он уже не в первый раз пересекался с Антонией на местах преступлений и знал, что последует за её появлением.
Антония внимательно прощупывала эмоции зевак. Любопытство, сочувствие, азарт, злорадство, равнодушие, страх, горе.
– Возле голубого склада, юноша в синем плаще с капюшоном, он злорадствует и явно связан с поджогом, - определила она того, кто выделялся из общей массы. – За моей спиной кто-то обрадовался находке и собирается её незаметно унести. И уведите родственников пострадавших, им здесь не место.
Начальник отряда непечатно выругался и принялся раздавать указания.
В толпе кто-то завыл, кто-то зарыдал, кто-то кого-то толкнул. Репортёры выкрикивали вопросы, зазывалы приглашали на выступление цирка, кто-то винил власти, кто-то кричал о новом серийном убийце. Парень в синем плаще, сообразив, что идут в его сторону, бросился прочь.
Антония поморщилась. Такое количество сильных эмоций разом тяжело вынести. Она подошла к Густаву, ухватила его за рукав и увела к автомобилю, куда вонь пожарища не долетала.
– Вот вы где, - запыхавшийся страж вывел к ним юношу в синем плаще с капюшоном. - За второго начальник извиняется, там один из наших нашёл безделушку и посчитал ценной, - страж недовольно сплюнул.
Бледный как мел Густав молча топтался возле автомобиля, приходя в себя. Антония посмотрела на беглеца из-под вуалетки. Парень поёжился, страж отступил в сторону.
– Ты их убивал?
– Н-нет, - замотал головой парень.
– А знаешь, кто это сделал?
– Нет!
– У погибших были враги?
– Да с ними никто не водился! За что их любить? От одной вечно разит прокисшим молоком и машинным маслом, второй чуть что лезет в драку, третий себе на уме. Так спасибо надо сказать тому, кто их прихлопнул, больше не будут мучиться.
– Их не прихлопнули. Их сожгли. Заживо. Я бывала в огне, поверь, это очень мучительно, - Антония пригвоздила парня взглядом. Повернулась к стражу. - Запишите его данные и отпускайте.
– Ты ему поверила? - спросил Густава, когда страж увёл беглеца.
– Я точно знаю, что он соврал на один вопрос и слукавил в другом, - ответила Антония, снимая охранные артефакты с автомобиля. - Да, он не убивал, но знает или подозревает убийцу, и что-то не договорил про круг знакомых жертв. А если бы я спросила, зачем он убежал с места преступления, ему пришлось бы соврать. Потому что это другой парень, у них разный эмоциональный рисунок, - Антония завела двигатель и кивнула Густаву на свободное сиденье.
– А почему ты не стала на него давить, ну, ты же умеешь? Он бы сразу всё рассказал.
– Чтобы сломать парню психику, а себе заработать головную боль на пару недель и тюремный срок? Ты вообще магическое право изучал? Он несовершеннолетний, не является преступником или хотя бы подозреваемым.
Густав достал из кармана переговорник на длинной цепочке, к чему-то прислушался.
– Шеф распределил задания, нам достались родственники погибших.
Вскоре Антония остановила автомобиль на тихой улочке. Низкие заборчики прятали небольшие ухоженные сады, в глубине которых стояли дома из белого камня. Уловителей молний почти нигде не было, только громоотводы и охранные амулеты.
– Я бы хотел здесь жить, - вздохнул Густав, поправляя рукав.
– А я нет. Слишком многолюдно, я бы задыхалась от чужих эмоций.
Антония позвонила в дверь, и после короткой птичьей трели им открыла женщина с покрасневшими глазами, в аккуратном синем платье с высоким воротом и длинными узкими рукавами, с парой домашних артефактов на поясе.
– Что вам нужно?
Через несколько минут все, кто живёт в доме, собрались в гостиной. Женщина, которая их встретила, старушка и благообразный мужчина с суровым взглядом.
Антония обратилась к мужчине.
– Вы знаете, что случилось с вашим сыном? У вас есть мысли или подозрения, кто может быть виновен?
Как только слова были произнесены, Антония обвела всех пристальным взглядом, развернулась на каблуках и вышла во двор.
– Почему... Как ты... - пытался сформулировать вопрос Густав.
– Ответы мне не нужны, их эмоций достаточно, они гораздо правдивее слов. Про сына знают, следствию помочь не могут. Там вообще всё сложно, похоже, отец воспитывает всех домашних кулаками. И у него есть огненный дар. Слабенький, но с хорошим усиливающим артефактом он смог бы вызвать огненный смерч.
– Что?! Но он мне показался таким милым.
– Я же говорила, что не люблю такие дома.
Следующий адрес привёл их на улицу ремесленников. Густаву пришлось долго стучать в двери и ставни, прежде чем дверь открыла заплаканная женщина в коричневом платье и пожелтевшем переднике с пятнами. Она проводила их на тесную кухню, пропитанную запахом зреющего сыра и машинной смазки.
У стены исправно тикали высокие механические часы с кривоватой гравировкой «А.И.» над циферблатом, в углу на табурете дышал паром котёл-скороварка на магических кристаллах. Хозяйка привычным жестом смахнула в угол стола пару шестерёнок, поставила блюдо с нарезкой сыров разного сорта и плошку мёда.
Оказалось, это мать девочки, они жили вдвоём, готовили домашний сыр из молока, который им каждый день привозила из пригорода тётка.
– После смерти мужа остался рецепт особой сыворотки, несколько фамильных артефактов. Благодаря им сыр зреет гораздо быстрее, вот, попробуйте. Мы с Аннушкой этим на жизнь и зарабатываем. Я экономлю, ей на приданое откладываю. Думала, хорошего мальчика найдём. Зарабатывали… Приданое… Ох, не могу поверить!
Женщина расплакалась. К удивлению Густава, Антония подошла к скрючившейся на стуле женщине, обняла её, что-то прошептала.
– Х-хорошо, - закивала она, тяжело поднялась, ушла вглубь дома. – Пропало! Деньги, расписки, чеки, всё пропало!
Антония по переговорнику отчиталась шефу, попросила прислать магов-ищеек и попрощалась с женщиной.
– Как думаешь, насколько часто нужна настройка всех приборов и артефактов, что там стояли? – задумчиво спросила Антония, переключая скорости.
– Думаешь, маг-артефактор, который к ним ходил, узнал про приданое и выкрал? Или влюбил в себя девочку, уговорил её принести, а как увидел, что она пришла с одноклассниками, и решил не оставлять свидетелей…
Густав продолжал выдвигать теории, а Антония молчала. Не давало покоя ощущение, что они что-то пропустили.
Трель личного переговорника Антония услышала в тот же миг, что и жалобную руладу желудка Густава. Он покраснел, дёрнул рукав. Антония повернула шестерёнку на серёжке и услышала искажённый голос шефа:
– Тони, приезжай в департамент, у нас служебное нарушение. Нужно твоё мнение.
Антония кивнула, словно шеф мог её видеть, и резко вывернула руль.
– Мы в департамент, сходишь в столовую, пока я буду занята. И захвати мне что-нибудь, как закончу, сразу поедем по последнему адресу, - пояснила Антония для Густава.
Она не глядя протянула напарнику несколько монет. Когда машина остановилась на служебной парковке, Густав сразу ушёл в пристройку, из которой пахло котлетами и выпечкой.
Антония обошла здание из пожелтевшего камня и поднялась по центральной лестнице. Привычно пригнулась, когда вместе с ней в дверь влетела стайка механических птиц с записками в клювах.
В допросной комнате сидели трое. Женщина из магов-универсалов, начальник городских стражей и шеф департамента расследований. За стеной, прозрачной только с одной стороны, было видно безликое помещение. Там на единственном стуле сидел подозреваемый, мужчина в форме городского стража.
Антония взяла с аппарата рожок внутренней связи.
– Вы что-либо присвоили или собирались присвоить на месте преступления? – её голос, усиленный артефактом, звенел в комнате с подозреваемым.
– Ничего не брал и не собирался, - угрюмо ответил мужчина.
– Вы как-то замешаны в этом деле? Видели что-то подозрительное?
– О преступлении впервые услышал утром на планёрке и ничего кроме этого не знаю. Подозрительного не помню. Только разозлился, когда циркачи объявились, ржавчина их побери. У людей горе, а они со своими листовками. Ещё и обезьяна механическая вокруг меня вилась.
Антония повернулась к коллегам, сидящим в комнате. Потёрла виски, поморщилась.
– Он сказал правду. Шеф, если возможно, поручите кому-нибудь из ищеек отследить предмет, может, ещё удастся выяснить, кто его подкинул. Что это хоть было?
– Обломок артефакта, подкопчённого огнём.
На полпути к дому последней жертвы Антония заметила афишу. Машина на полной скорости повернула налево, едва не зацепив боком витой чугунный столб. Густав выругался, вцепился в ручку двери и молчал до самой остановки – он прикусил язык.
Дорогу к главной площади из-за приближающихся праздников объявили пешеходной зоной, и чем ближе Антония с Густавом подходили к центру города, тем сильнее чувствовался дух праздника.
Над входными дверьми артефакты играли праздничные мелодии, механические птицы рассыпали с неба мишуру на головы прохожих, слышался смех. Люди улыбались, мимо прошла компания старшеклассников в синих плащах с капюшонами и масками животных на лицах. Прямо над головами Антонии и Густава прошествовал артист на огромных ходулях.
Там, где осенью бушевала под оранжевыми навесами и лотками ярмарка урожая, теперь стояли голубые шатры циркачей.
По тонкой леске, натянутой между куполом одного из шатров и крышей ближайшего дома, на одноколёсном велосипеде разъезжала механическая обезьяна.
– Густав, посмотри, что написано на шестерёнке у неё на плече? Той, что отличается от других по цвету. Я отсюда не вижу, - спросила Антония, щурясь на магическую куклу.
– Я тоже не вижу. Но сейчас узнаем, - хитро улыбнулся Густав, сделал глубокий вдох, резко выдохнул.
Внезапный порыв ветра нарушил баланс. Обезьяна накренилась, велосипед соскочил с лески и разбился о камни площади на отдельные детали. Магическая кукла в последний момент уцепилась за леску и, перебирая лапами, по воздуху направилась к шатру.
– Вы пришли посмотреть представление? – голос с южным акцентом отвлёк Антонию от обезьяны.
Перед ней стоял мужчина длинными чёрными волосами, которые блестели, словно натёртые воском или маслом. Смоляные густые брови вразлёт и чёрные глаза подтверждали его южные корни. На белом одеянии, похожем на халат, были вышиты огненные звёзды. Казалось, будто они и вправду полыхают.
Антонии сразу захотелось вылить на мужчину пару кувшинов воды или оказаться как можно дальше, но она лишь отступила на пару шагов.
– Вы приехали с труппой артистов? Как давно в городе? Утром приходили на место преступления? Это ваш шатёр? Вы показываете фокусы с огнём? Когда-либо сжигали людей? Обезьяна ваша? – привычно протараторила Антония, прислушиваясь к эмоциям и не ожидая ответа.
Магическая кукла соскочила с лески к мужчине на плечо, ловко спустилась на мостовую и на четырёх лапах поковыляла в сторону. Задняя лапа была покорёжена, не доставало пары пальцев, зато в качестве браслета на ней болтались разбитые мужские часы. Гравировку «А.И.» на единственной отполированной до блеска шестерне теперь разглядеть не составило труда.
– Сколько вопросов! – артист рассмеялся и скрестил руки на груди. – Да, я приехал на праздник. И да, мы с парой коллег, когда утром раздавали листовки возле вокзала, из любопытства пошли следом за толпой. Ребят жалко. Шатёр не мой, труппы, но я в нём выступаю. Фокусы, как вы выразились, я показываю с помощью артефактов и иллюзий. Ни одно живое существо ни разу не жёг и магией огня не владею. Кукла действительно моя.
– Откуда у неё на плече золотистая шестерёнка?
– Вероятно, подобрала где-то на площади. Она неравнодушна к новым деталям. Смотрите сами, - театральным жестом указал мужчина.
Антония обернулась. Обезьяна копалась в обломках велосипеда и, как только находила что-то достаточно интересное, цепляла на себя. Хвост со следами копоти обвила велосипедная цепь, второе плечо украсила звезда с колеса.
