Парочка молчала продолжительное время. Аккомпанементом их молчанию стали не только естественные звуки природы, но и отдаленные развеселые голоса.
— Пойдем к остальным? — шепотом промолвила женщина.
Поглощенный созерцанием неба, Асуро ничего не ответил. Его спутница, не получив ответа, тяжело вздохнула, крепче прижавшись к каменно-крепкому плечу.
— Знаешь… Оно все жутко обидно, — начал вдруг черноволосый. Женщина сразу отпрянула от его плеча и вцепилась в него взглядом.
— Мы как муравьи в банке: ползаем, чего-то мечемся, переживаем, любим, рождаемся, помираем, — проговорил он. — Наша жизнь и наша смерть, — все кажется нам крайне важным. Но для них, — он кивнул в сторону звезд. — Для этих гадов — все суета. В сравнении с этими маленькими, погаными искрами, мы — всего лишь мимолетный проблеск сознания. Короткий и бесцельный. Хотя даже миллионная часть из них в тысячи раз крупнее нашей планеты. Можно подумать, что они создали нас, чтобы познать самих себя.
Тонкие брови женщины поползли вверх, ее миловидное лицо окрасилось удивлением, и сразу после — недоумением. Асуро же продолжал:
— Кажутся одинаковыми, но такое впечатление обманчиво. Смотри, — он одной рукой приобнял ее, чуть-чуть наклонился к ней, другой же указал на небо. — Видишь вон те две, ослепительно яркие? — женщина посмотрела в направлении его руки. — Они слегка пульсируют, столько в них энергии. Их сразу замечаешь. И вон, снизу. Куча мелких. По одной их почти не отличить, но собираясь вместе они бросаются в глаза.
Женщина тоже вскинула руку и указала на небо.
— А там, смотри. Еще одна яркая какая, малюсенькая… И совсем не одна, вокруг нее несколько маленьких, — заметила она.
— Это правда, — сказал мужчина хриплым, нождачным голосом, после чего поскреб небритые щеки. — На людей чем-то похожи, не находишь? Есть одиночки, а есть массы, но в массе каждая звезда становится частью огромного целого, чего-то абсолютно другого. Ощущая собственную самость что ли…Чисто как мы. А яркие звезды гаснут или одиноки… Одиночество — спутник яркости, во как! — сказал он и почесал свои взлохмаченные черные волосы.
Сидящая ряжом женщина не без волнения внимательно осматривала его: длиннющие, слегка изогнутые на конце, усы, густые, кустистые брови, вечная широкая улыбка.
— Какие вдруг тебя мысли посетили, — промолвила она с мягкой подозрительностью, изучая лицо соседа.
Он громко хохотнул, посмотрел на нее фиолетовыми глазами, которые даже в наступающей темноте лучились и отливали яркостью.
— Всегда на трезвую голову думается о всякой ерунде, — признался он, почесывая макушку.
— Асуро, не начинай! Никакой выпивки, ты должен быть сейчас максимально сконцентрирован, — женские тон и голос мигом приобрели строгие учительские нотки. — Сам знаешь где тебе нужно быть на рассвете и для чего.
Он поморщился, поковырял в носу и резко встал. Несмотря на сутулость, он был необычайно высок и массивен, поднявшаяся вслед за ним женщина едва доставала ему до груди. Мужчина вскинул голову и снова посмотрел на небо: выпуклый, темно-сине-фиолетовый небосвод едва заметно, словно таясь и стесняясь, пересекла яркая падучая точка.
— Асуро! Юля! Че вы там встали? Давайте к нам!
К ним подходила пошатывающаяся фигура, с бутылкой в руке.
— Такая ночь. Грех не веселиться! Стоп… Э, ты трезвый, что ли?
— Сол, прекрати! Ты же знаешь, ему сейчас нельзя! Забыл, что он скоро отправляется туда?!
Юля указала на исполинскую гору, которая черным, огромным гигантом возвышалась на горизонте. Сам Асуро был явно другого мнения: он молча стоял и жадно пялился на бутылку в руке друга.
— Эх, ну ты и зануда, — сказал Сол, поправил очки, сделал мощный глоток, смачно булькнув, и направился обратно к костру, за которым уже сидела небольшая компания. Юля схватила Асуро за руку и тоже двинулась вслед за ним.
Костер изредка кололся подтрескиванием, плевал искорками. Вокруг него собралась небольшая компания из трех человек. Сидящий с краю, громадного роста чернокожий детина держал над костром большой кусок мяса, попутно отхлебывая из бутылки. Правее от него сидел низенький старичок, кажущийся особенно миниатюрным по сравнению со своим соседом. Он молча, с каким-то королевским достоинством, посасывал свою длинную деревянную трубку. Сделал затяг — выпустил ароматные клубни дыма. Зажмурился. Табак, по специальной просьбе старичка, Асуро достал во время своего пребывания где-то на далеком юге Нового Света. На рынках Старого же Света за него можно было выручить кругленькую сумму, но старичка это нисколько не заботило, — он сидел и безмятежно курил.
— Ринго-джан вам сделать такой же? — учтиво спросил темнокожий бритоголовый великан густым басом.
Старик молча отказался и продолжил наслаждаться трубкой. Гигант вопросительно посмотрел на мужчину по другую сторону костра. Тот развалился на земле, умиротворенно посапывая в огненно-рыжую бороду, изредка причмокивая во сне. Борода немного топорщилась, в такт дыханию. Темнокожий пару раз прикрикнул: «Лев? Эй, Лев?!». Спящий не шелохнулся. Несмотря на то, что Лев Эйхманн немногим уступал по комплекции Лысому Джо, а по выносливости самому Асуро, ему было достаточно прямо-таки пары капель слабейшего из вин, чтобы грохнуться в беспамятстве. Сол куда-то подевался, поэтому темнокожий, поджарив мясо до нужного состояния, принялся его уплетать.
Со стороны берега раздались переругивающиеся голоса. Они приближались и Джо уже мог разобрать кто был кто: нежный, высокий и чистый женский голосок явно принадлежал Юле. Другой был низкий и веселый, с пьяными нотками, — наверняка Сол. Вечно он валяет дурака, когда не надо. Третий хрипловатый голос изредка что-то бурчал.
— …Даже немножко, даже капельку! Он должен быть максимально сосредоточен, понимаешь?!
— Да ладно тебе, один стаканчик перед боем никому не повредил. Тем более…
— От стаканчика-то я не окосею, Юль.
— Повредил! Он туда идет не с шайкой бандитов сражаться, идиот!
— Э, попрошу без оскорблений, дамочка!
— Хватит вам. А то опять подеретесь…
В свет костра вышло трое. Сол, икнув, сразу плюхнулся на песок и потянул руки к огню, не выпустив бутылки. Женщина невесть откуда достала разноцветный коврик, расстелила его и аккуратно присела. Асуро, улыбнувшись при виде похрапывающего Льва, немного подумав, приземлился рядом с престарелым Ринго, который на прибывших не обратил ровно никакого внимания, продолжая выпускать дым из ноздрей. А костер же продолжал гипнотически играть языками собственного пламени.
Где-то в окрестностях Ультимо-Сперанзо
Первые солнечные лучи застали беловолосого, как мел, мужчину стоящим на коленях: руки скрещены на груди, голова опущена, глаза прикрыты. Приходила на ум аналогия с неподвижностью статуи, учитывая некую молочную бледность сидящего, но она бы оказалась не слишком верна. Порой изысканное, геометрически идеальное, наиправильнейших черт лицо подергивалось, менялось, словно бы он силился расслышать приглушенную и знакомую мелодию.
Недалекое переливчатое журчание ручья дерзко нарушало окружающую безмолвную гармонию. Беловолосый размеренно дышал, его широкие плечи плавно поднимались и опускались. Ни единым движением, ни звуком, ни ветром природа не мешала ему — само время остановило свой ход и заставило замереть все вокруг.
…Но вот вдруг поднялся ветер, деревья заскрипели, пространство ожило вместе с окружающей обстановкой: вернулось пение птиц, шум океана, рычание зверей в лесу. Мужчина неторопливо открыл глаза.
Он посмотрел в сторону солнца: наступало утро, следовательно, пора отправляться к назначенному месту дуэли. Путь предстоял неблизкий, а опоздание — это неприемлемо. Хотя он имел абсолютнейшую уверенность, что его оппонент вовремя не появится. Но с этим, к сожалению, ничего не поделаешь.
Беловолосый медленно встал, размял мощную шею, поднял с земли свое синее пальто-шинель, не спеша надел его, отряхнув рукава, колени, после чего осмотрелся: меч лежал ровно в том месте, где он его оставил. Богато украшенные ножны приятно переливались в окружающем свете. Небо после долгой ночи приобретало светло-фиолетовый оттенок, где-то вдалеке бледнели облака. Он поморщился: день будет явно очень жарким, да и этот специфический местный небесный окрас мужчина, говоря по чести, недолюбливал. Имелось в этом небе молочно-фиолетовом, с оттенками светло-голубого, а времанами — светло-оранжевого, — имелось в этом что-то тяжелое. Что-то ненастоящее.
…По мере удаления от берега пейзаж вокруг менялся. Пройдя сквозь небольшой лесной массив, мужчина в синем одеянии вышел на древнюю, рассыпающуюся под ногами дорогу, ведущую к необъятному, бескрайнему плато, уходящему за горизонт. Давным-давно ничего не знало это место, кроме затишья и безмятежности. Окружающее беззвучье не угнетало беловолосого. Скорее всего, наоборот, ему нравился тот абсолютный, истинно королевский, монументальный покой, царивший на пыльных просторах.
Понемногу стали появляться разнообразные строения, но скорее развалины: основы фундаментов каких-то зданий, круги, в центре которых стояли исполинские колонны с письменами на вымерших языках, прочие изваяния, потрескавшиеся и пожелтевшие от времени, на половину зарытые в изжелта-бледный, янтарный песок. Мужчина помнил, что колонн было двенадцать. Почему-то этот факт врезался ему в память.
Кажется, любой ученый отдал бы жизнь, единственно для того, чтобы оказаться здесь, на Ультимо-Сперанзо и посмертное существование, чтобы все здесь изучить. Но беловолосого окружающие древности нисколько не интересовали, он целенаправленно шел по ветхой дороге к грозно возвышающейся горе.
— А потом… Ха-ха!... А потом он мне и говорит: «Извините, я не знал, что вам назначено»… — весело захохотал Сол.
Небольшая компания повалилась со смеху. Очнувшийся Лев гоготал громче остальных своим характерным смехом, больше похожим на рык медведя.
— Значит вы все-таки разгромили тот дворец, да? — чуть разочарованно спросила Юлия. — Никакой тонкости в вас нет.
Она укоризненно посмотрела на Асуро. Сол скривил рожу и противным голосом передразнил ее. Юлия проигнорировала очередной выпад.
— Что оставалось делать? — Асуро спросил всех собравшихся. — Мы проторчали десять часов ради того, чтобы сказать местному королю о предстоящем нападении армии Гейдриха. А в приемной некий по-бабски одетый пацан сто раз повторяет одно и то же, — Асуро встал, принял забавную позу, видимо изображая того пацана и проговорил фальцетом, кривляясь. — Вам назначено? Или не назначено? А если назначено, то кем? Или не назначено? И почему вы кричите на меня?! Я сейчас охрану позову! Нет, я не знаю кто вы такие. Да, я понял, что у вас важное дело к Его Превеличайшеству, но, увы, они сейчас очень заняты. Да, я понимаю, что вы ждете уже пол дня, но поделать ничего не могу… И так целый день. Вот мы с Солом и решили …ммм… ускорить процесс.
Новый взрыв хохота. Даже старик Ринго слегка улыбнулся, потягивая трубку.
— Что ж предлагаю тост: За решительный подход к делам! — Лев поднял кружку с ромом.
— И за победу, — вставил Джо.
Все разом смолкли. Искра веселья почти на всех лицах собравшихся угасла, как если бы ее сдуло невидимым ветром. Единственный, кто не утратил благодушия — Асуро. Он с насмешливым прищуром оглядел друзей.
Так, в неловком давящем ступоре постояли пару мгновений.
— Выпьем же, — наконец, проговорил Сол.
Костер догорел и плавно погас, но в нем не было большой необходимости. Неумолимо наступило утро нового дня, который обещал быть исключительно ясным. После бессонной ночи Сол Блэк, Джостар Лондей и Лев Эйхманн безмятежно спали прямо на земле, точнее на прибрежном песке, рядом с дотлевающими углями. В соревновании самого громкого храпа, по мнению Асуро, пока побеждал Джо, но у Льва были неплохие шансы вырваться вперед. Сол же держался в аутсайдерах, так как количество выпитого ввергло его в такое состояние, что сил на храп у организма попросту не осталось. Юлия, свернувшись калачиком на своей подстилке, тихо посапывала, отвернувшись от мужчин. Асуро оставалось гадать, где она умудрилась здесь достать подушку. Единственный кто так же, как и Асуро не спал, был Ринго. Он сидел в стороне ото всех.
Асуро глубоко вздохнул, посмотрел на совершенно изумительное, волшебное небо. Посидел немного и, наконец, встал. Отыскав черный широкий меч причудливой формы, он прислонил его к спине и зашагал к старику, с каждым шагом приятно утопая в песке.
Все вокруг пробуждалось, один океан остался прежним, — мягкие, ласковые звуки волн тихонько пошептывали, накатывая-откатывая от берега. На подошедшего Асуро старик не отреагировал в общем-то никак.
— Бессонница? — спросил черноволосый с кривой улыбкой.
— Нет, — ответил тот, кого звали Ринго. — Занимаюсь незатейливым: слушаю воду. Люблю я здешние места, ничего не могу с собой поделать. Красиво, как нигде. Сам воздух особенный. Давно хотел вернуться, благодарю за возможность.
Асуро немного помолчал, наблюдая за бегущим по берегу крабом. После некоторого раздумья сказал:
— Вот и все. Пора.
— Что будешь делать? — спросил Ринго.
— У меня есть выбор?
— Теоретически да. Вопрос в том, веришь ли ты в него.
— Не особенно, — ответил Асуро, провожая взглядом краба, который шустро спешил к воде.
— Тогда отступись, — спокойно сказал Ринго.
— Как ты себе это представляешь?
— Лучше у себя спроси.
Пенистая волна подхватила краба и унесла в свою пучину.
— А если у меня нет ответа? — голос у Асуро был спокоен.
— Тогда подчинись судьбе, если силы на выбор нет.
— А какой в нем смысл если все решено?
— Ты стоишь перед ним и сам принимаешь решение… Вот и весь смысл. — невозмутимо сказал старик.
— Иду от неизвестного к неведомому, — сказал Асуро, наблюдая мерно играющие волны.
— Не ты один.
Асуро недовольно усмехнулся, глядя на собеседника: он был невысокого роста, худой, седой и весь сморщенный. Но все равно будто крепкий, может статься, когда-то, невообразимо давно, он был сильным мужем. Собственно, он им и был.
— Просто действуй, — продолжил Ринго. — Действуй согласно своим убеждениям. А дальше оно видно будет.
Высокий мужчина в красном плаще-пальто зевнул. Молчавший рядом Ринго сидел все в той же позе.
— Ночью мелькнула Слеза Воина. Видел? — спросил черноволосый.
Ринго на это промолчал.
— Ах, ну да. Забыл. Тебя же подобное веселит, — продолжил Асуро с горчайшей иронией. — Знаки и суеверия — не твой уровень.
Ринго продолжал молчать.
Асуро глубоко вздохнул, потянулся, проделал некое подобие разминки, развернулся и зашагал в направлении огромной горы, возвышающейся вдали. Прощаться ни один, ни второй не захотел.
По дороге к лесу кто-то окликнул. Это был Сол. Он стоял, прислонившись к дереву, с чуть съехавшими очками, с руками в карманах, полусонный, но вполне в сознании.
— Ну ты даешь! — черноволосый мужчина с мечом за спиной засмеялся. — Как тебя ноги-то держат?
Ноги, видимо, весьма неуверенно держали Сола: громко икнув, он едва не повалился на землю.
— Чтоб меня свалить нужно столько же, — четко и членораздельно сказал Сол.
Асуро неопределенно мотнул головой и подошел к нему, но стараясь держаться подальше от запаха перегара.
— Скажешь какую-нибудь речь для таких ситуаций? — спросил он.
— Пойдем к остальным? — шепотом промолвила женщина.
Поглощенный созерцанием неба, Асуро ничего не ответил. Его спутница, не получив ответа, тяжело вздохнула, крепче прижавшись к каменно-крепкому плечу.
— Знаешь… Оно все жутко обидно, — начал вдруг черноволосый. Женщина сразу отпрянула от его плеча и вцепилась в него взглядом.
— Мы как муравьи в банке: ползаем, чего-то мечемся, переживаем, любим, рождаемся, помираем, — проговорил он. — Наша жизнь и наша смерть, — все кажется нам крайне важным. Но для них, — он кивнул в сторону звезд. — Для этих гадов — все суета. В сравнении с этими маленькими, погаными искрами, мы — всего лишь мимолетный проблеск сознания. Короткий и бесцельный. Хотя даже миллионная часть из них в тысячи раз крупнее нашей планеты. Можно подумать, что они создали нас, чтобы познать самих себя.
Тонкие брови женщины поползли вверх, ее миловидное лицо окрасилось удивлением, и сразу после — недоумением. Асуро же продолжал:
— Кажутся одинаковыми, но такое впечатление обманчиво. Смотри, — он одной рукой приобнял ее, чуть-чуть наклонился к ней, другой же указал на небо. — Видишь вон те две, ослепительно яркие? — женщина посмотрела в направлении его руки. — Они слегка пульсируют, столько в них энергии. Их сразу замечаешь. И вон, снизу. Куча мелких. По одной их почти не отличить, но собираясь вместе они бросаются в глаза.
Женщина тоже вскинула руку и указала на небо.
— А там, смотри. Еще одна яркая какая, малюсенькая… И совсем не одна, вокруг нее несколько маленьких, — заметила она.
— Это правда, — сказал мужчина хриплым, нождачным голосом, после чего поскреб небритые щеки. — На людей чем-то похожи, не находишь? Есть одиночки, а есть массы, но в массе каждая звезда становится частью огромного целого, чего-то абсолютно другого. Ощущая собственную самость что ли…Чисто как мы. А яркие звезды гаснут или одиноки… Одиночество — спутник яркости, во как! — сказал он и почесал свои взлохмаченные черные волосы.
Сидящая ряжом женщина не без волнения внимательно осматривала его: длиннющие, слегка изогнутые на конце, усы, густые, кустистые брови, вечная широкая улыбка.
— Какие вдруг тебя мысли посетили, — промолвила она с мягкой подозрительностью, изучая лицо соседа.
Он громко хохотнул, посмотрел на нее фиолетовыми глазами, которые даже в наступающей темноте лучились и отливали яркостью.
— Всегда на трезвую голову думается о всякой ерунде, — признался он, почесывая макушку.
— Асуро, не начинай! Никакой выпивки, ты должен быть сейчас максимально сконцентрирован, — женские тон и голос мигом приобрели строгие учительские нотки. — Сам знаешь где тебе нужно быть на рассвете и для чего.
Он поморщился, поковырял в носу и резко встал. Несмотря на сутулость, он был необычайно высок и массивен, поднявшаяся вслед за ним женщина едва доставала ему до груди. Мужчина вскинул голову и снова посмотрел на небо: выпуклый, темно-сине-фиолетовый небосвод едва заметно, словно таясь и стесняясь, пересекла яркая падучая точка.
— Асуро! Юля! Че вы там встали? Давайте к нам!
К ним подходила пошатывающаяся фигура, с бутылкой в руке.
— Такая ночь. Грех не веселиться! Стоп… Э, ты трезвый, что ли?
— Сол, прекрати! Ты же знаешь, ему сейчас нельзя! Забыл, что он скоро отправляется туда?!
Юля указала на исполинскую гору, которая черным, огромным гигантом возвышалась на горизонте. Сам Асуро был явно другого мнения: он молча стоял и жадно пялился на бутылку в руке друга.
— Эх, ну ты и зануда, — сказал Сол, поправил очки, сделал мощный глоток, смачно булькнув, и направился обратно к костру, за которым уже сидела небольшая компания. Юля схватила Асуро за руку и тоже двинулась вслед за ним.
Костер изредка кололся подтрескиванием, плевал искорками. Вокруг него собралась небольшая компания из трех человек. Сидящий с краю, громадного роста чернокожий детина держал над костром большой кусок мяса, попутно отхлебывая из бутылки. Правее от него сидел низенький старичок, кажущийся особенно миниатюрным по сравнению со своим соседом. Он молча, с каким-то королевским достоинством, посасывал свою длинную деревянную трубку. Сделал затяг — выпустил ароматные клубни дыма. Зажмурился. Табак, по специальной просьбе старичка, Асуро достал во время своего пребывания где-то на далеком юге Нового Света. На рынках Старого же Света за него можно было выручить кругленькую сумму, но старичка это нисколько не заботило, — он сидел и безмятежно курил.
— Ринго-джан вам сделать такой же? — учтиво спросил темнокожий бритоголовый великан густым басом.
Старик молча отказался и продолжил наслаждаться трубкой. Гигант вопросительно посмотрел на мужчину по другую сторону костра. Тот развалился на земле, умиротворенно посапывая в огненно-рыжую бороду, изредка причмокивая во сне. Борода немного топорщилась, в такт дыханию. Темнокожий пару раз прикрикнул: «Лев? Эй, Лев?!». Спящий не шелохнулся. Несмотря на то, что Лев Эйхманн немногим уступал по комплекции Лысому Джо, а по выносливости самому Асуро, ему было достаточно прямо-таки пары капель слабейшего из вин, чтобы грохнуться в беспамятстве. Сол куда-то подевался, поэтому темнокожий, поджарив мясо до нужного состояния, принялся его уплетать.
Со стороны берега раздались переругивающиеся голоса. Они приближались и Джо уже мог разобрать кто был кто: нежный, высокий и чистый женский голосок явно принадлежал Юле. Другой был низкий и веселый, с пьяными нотками, — наверняка Сол. Вечно он валяет дурака, когда не надо. Третий хрипловатый голос изредка что-то бурчал.
— …Даже немножко, даже капельку! Он должен быть максимально сосредоточен, понимаешь?!
— Да ладно тебе, один стаканчик перед боем никому не повредил. Тем более…
— От стаканчика-то я не окосею, Юль.
— Повредил! Он туда идет не с шайкой бандитов сражаться, идиот!
— Э, попрошу без оскорблений, дамочка!
— Хватит вам. А то опять подеретесь…
В свет костра вышло трое. Сол, икнув, сразу плюхнулся на песок и потянул руки к огню, не выпустив бутылки. Женщина невесть откуда достала разноцветный коврик, расстелила его и аккуратно присела. Асуро, улыбнувшись при виде похрапывающего Льва, немного подумав, приземлился рядом с престарелым Ринго, который на прибывших не обратил ровно никакого внимания, продолжая выпускать дым из ноздрей. А костер же продолжал гипнотически играть языками собственного пламени.
***
Где-то в окрестностях Ультимо-Сперанзо
Первые солнечные лучи застали беловолосого, как мел, мужчину стоящим на коленях: руки скрещены на груди, голова опущена, глаза прикрыты. Приходила на ум аналогия с неподвижностью статуи, учитывая некую молочную бледность сидящего, но она бы оказалась не слишком верна. Порой изысканное, геометрически идеальное, наиправильнейших черт лицо подергивалось, менялось, словно бы он силился расслышать приглушенную и знакомую мелодию.
Недалекое переливчатое журчание ручья дерзко нарушало окружающую безмолвную гармонию. Беловолосый размеренно дышал, его широкие плечи плавно поднимались и опускались. Ни единым движением, ни звуком, ни ветром природа не мешала ему — само время остановило свой ход и заставило замереть все вокруг.
…Но вот вдруг поднялся ветер, деревья заскрипели, пространство ожило вместе с окружающей обстановкой: вернулось пение птиц, шум океана, рычание зверей в лесу. Мужчина неторопливо открыл глаза.
Он посмотрел в сторону солнца: наступало утро, следовательно, пора отправляться к назначенному месту дуэли. Путь предстоял неблизкий, а опоздание — это неприемлемо. Хотя он имел абсолютнейшую уверенность, что его оппонент вовремя не появится. Но с этим, к сожалению, ничего не поделаешь.
Беловолосый медленно встал, размял мощную шею, поднял с земли свое синее пальто-шинель, не спеша надел его, отряхнув рукава, колени, после чего осмотрелся: меч лежал ровно в том месте, где он его оставил. Богато украшенные ножны приятно переливались в окружающем свете. Небо после долгой ночи приобретало светло-фиолетовый оттенок, где-то вдалеке бледнели облака. Он поморщился: день будет явно очень жарким, да и этот специфический местный небесный окрас мужчина, говоря по чести, недолюбливал. Имелось в этом небе молочно-фиолетовом, с оттенками светло-голубого, а времанами — светло-оранжевого, — имелось в этом что-то тяжелое. Что-то ненастоящее.
…По мере удаления от берега пейзаж вокруг менялся. Пройдя сквозь небольшой лесной массив, мужчина в синем одеянии вышел на древнюю, рассыпающуюся под ногами дорогу, ведущую к необъятному, бескрайнему плато, уходящему за горизонт. Давным-давно ничего не знало это место, кроме затишья и безмятежности. Окружающее беззвучье не угнетало беловолосого. Скорее всего, наоборот, ему нравился тот абсолютный, истинно королевский, монументальный покой, царивший на пыльных просторах.
Понемногу стали появляться разнообразные строения, но скорее развалины: основы фундаментов каких-то зданий, круги, в центре которых стояли исполинские колонны с письменами на вымерших языках, прочие изваяния, потрескавшиеся и пожелтевшие от времени, на половину зарытые в изжелта-бледный, янтарный песок. Мужчина помнил, что колонн было двенадцать. Почему-то этот факт врезался ему в память.
Кажется, любой ученый отдал бы жизнь, единственно для того, чтобы оказаться здесь, на Ультимо-Сперанзо и посмертное существование, чтобы все здесь изучить. Но беловолосого окружающие древности нисколько не интересовали, он целенаправленно шел по ветхой дороге к грозно возвышающейся горе.
***
— А потом… Ха-ха!... А потом он мне и говорит: «Извините, я не знал, что вам назначено»… — весело захохотал Сол.
Небольшая компания повалилась со смеху. Очнувшийся Лев гоготал громче остальных своим характерным смехом, больше похожим на рык медведя.
— Значит вы все-таки разгромили тот дворец, да? — чуть разочарованно спросила Юлия. — Никакой тонкости в вас нет.
Она укоризненно посмотрела на Асуро. Сол скривил рожу и противным голосом передразнил ее. Юлия проигнорировала очередной выпад.
— Что оставалось делать? — Асуро спросил всех собравшихся. — Мы проторчали десять часов ради того, чтобы сказать местному королю о предстоящем нападении армии Гейдриха. А в приемной некий по-бабски одетый пацан сто раз повторяет одно и то же, — Асуро встал, принял забавную позу, видимо изображая того пацана и проговорил фальцетом, кривляясь. — Вам назначено? Или не назначено? А если назначено, то кем? Или не назначено? И почему вы кричите на меня?! Я сейчас охрану позову! Нет, я не знаю кто вы такие. Да, я понял, что у вас важное дело к Его Превеличайшеству, но, увы, они сейчас очень заняты. Да, я понимаю, что вы ждете уже пол дня, но поделать ничего не могу… И так целый день. Вот мы с Солом и решили …ммм… ускорить процесс.
Новый взрыв хохота. Даже старик Ринго слегка улыбнулся, потягивая трубку.
— Что ж предлагаю тост: За решительный подход к делам! — Лев поднял кружку с ромом.
— И за победу, — вставил Джо.
Все разом смолкли. Искра веселья почти на всех лицах собравшихся угасла, как если бы ее сдуло невидимым ветром. Единственный, кто не утратил благодушия — Асуро. Он с насмешливым прищуром оглядел друзей.
Так, в неловком давящем ступоре постояли пару мгновений.
— Выпьем же, — наконец, проговорил Сол.
Костер догорел и плавно погас, но в нем не было большой необходимости. Неумолимо наступило утро нового дня, который обещал быть исключительно ясным. После бессонной ночи Сол Блэк, Джостар Лондей и Лев Эйхманн безмятежно спали прямо на земле, точнее на прибрежном песке, рядом с дотлевающими углями. В соревновании самого громкого храпа, по мнению Асуро, пока побеждал Джо, но у Льва были неплохие шансы вырваться вперед. Сол же держался в аутсайдерах, так как количество выпитого ввергло его в такое состояние, что сил на храп у организма попросту не осталось. Юлия, свернувшись калачиком на своей подстилке, тихо посапывала, отвернувшись от мужчин. Асуро оставалось гадать, где она умудрилась здесь достать подушку. Единственный кто так же, как и Асуро не спал, был Ринго. Он сидел в стороне ото всех.
Асуро глубоко вздохнул, посмотрел на совершенно изумительное, волшебное небо. Посидел немного и, наконец, встал. Отыскав черный широкий меч причудливой формы, он прислонил его к спине и зашагал к старику, с каждым шагом приятно утопая в песке.
Все вокруг пробуждалось, один океан остался прежним, — мягкие, ласковые звуки волн тихонько пошептывали, накатывая-откатывая от берега. На подошедшего Асуро старик не отреагировал в общем-то никак.
— Бессонница? — спросил черноволосый с кривой улыбкой.
— Нет, — ответил тот, кого звали Ринго. — Занимаюсь незатейливым: слушаю воду. Люблю я здешние места, ничего не могу с собой поделать. Красиво, как нигде. Сам воздух особенный. Давно хотел вернуться, благодарю за возможность.
Асуро немного помолчал, наблюдая за бегущим по берегу крабом. После некоторого раздумья сказал:
— Вот и все. Пора.
— Что будешь делать? — спросил Ринго.
— У меня есть выбор?
— Теоретически да. Вопрос в том, веришь ли ты в него.
— Не особенно, — ответил Асуро, провожая взглядом краба, который шустро спешил к воде.
— Тогда отступись, — спокойно сказал Ринго.
— Как ты себе это представляешь?
— Лучше у себя спроси.
Пенистая волна подхватила краба и унесла в свою пучину.
— А если у меня нет ответа? — голос у Асуро был спокоен.
— Тогда подчинись судьбе, если силы на выбор нет.
— А какой в нем смысл если все решено?
— Ты стоишь перед ним и сам принимаешь решение… Вот и весь смысл. — невозмутимо сказал старик.
— Иду от неизвестного к неведомому, — сказал Асуро, наблюдая мерно играющие волны.
— Не ты один.
Асуро недовольно усмехнулся, глядя на собеседника: он был невысокого роста, худой, седой и весь сморщенный. Но все равно будто крепкий, может статься, когда-то, невообразимо давно, он был сильным мужем. Собственно, он им и был.
— Просто действуй, — продолжил Ринго. — Действуй согласно своим убеждениям. А дальше оно видно будет.
Высокий мужчина в красном плаще-пальто зевнул. Молчавший рядом Ринго сидел все в той же позе.
— Ночью мелькнула Слеза Воина. Видел? — спросил черноволосый.
Ринго на это промолчал.
— Ах, ну да. Забыл. Тебя же подобное веселит, — продолжил Асуро с горчайшей иронией. — Знаки и суеверия — не твой уровень.
Ринго продолжал молчать.
Асуро глубоко вздохнул, потянулся, проделал некое подобие разминки, развернулся и зашагал в направлении огромной горы, возвышающейся вдали. Прощаться ни один, ни второй не захотел.
По дороге к лесу кто-то окликнул. Это был Сол. Он стоял, прислонившись к дереву, с чуть съехавшими очками, с руками в карманах, полусонный, но вполне в сознании.
— Ну ты даешь! — черноволосый мужчина с мечом за спиной засмеялся. — Как тебя ноги-то держат?
Ноги, видимо, весьма неуверенно держали Сола: громко икнув, он едва не повалился на землю.
— Чтоб меня свалить нужно столько же, — четко и членораздельно сказал Сол.
Асуро неопределенно мотнул головой и подошел к нему, но стараясь держаться подальше от запаха перегара.
— Скажешь какую-нибудь речь для таких ситуаций? — спросил он.
