о ней, пошлет своих людей сюда, в тайник гнома, заберет ее и выпорет у всех на виду! Но… вопреки всяким связям Ди Форсуна, теперь она смотрится в роскошное зеркало, любуется вдоволь, крутится в нарядном сарафане и… не получает выговор от того, что где-то застряла! И ей даже не придется до ночи чистить конюшни. Просто потому, что Эшгет захватил Император Ригард. Ее сородич.
Все это было как-то… странно. Да, вокруг могло происходить что угодно, великие и влиятельные умы могли решать судьбы мира, но чтобы это влияло на нее? Чтобы беда других давала ей право… выбора? Преступление!
Не смея об этом думать, Этель развернулась на цыпочках и огляделась: зал, в котором они скрывались, был полностью пуст. Но сверху, чуть в стороне от зеркала, в гномий подвал проникала полоска яркого света: люк был открыт. Выходит, все поднялись?
Этель еще раз осмотрелась и, не найдя признаков признаков присутствия внизу ее новых знакомых, поднялась по спущенной лестнице.
В глаза ударило яркое солнце, лицо обдало полуденным жаром: стихия ушла, и погода вернулась на круги своя. Разве что воздух стал менее раскаленным, но будто потяжелел от исходящей из-под песка влаги.
И осел мелкими капельками на все тело, стоило ей вылезти из укрытия. Шелковые рукава тут же прилипли к коже, волосы напекло, и ступни утонули во влажном песке. Неужели не успел высохнуть? Или… снова поливало?
Ответ Этель нашла, взглянув на реку: берег уходил в обрыв, вода смешалась с песком и бурлящим потоком несла по течению поломанные ветки деревьев и обломки домов. Скрипучие Пальмы, стоящие чуть выше по течению реки Вьюнки, пережили эту ночь с потерями.
— Взял, что хотел, — услышала Этель рычащий голос Когона и обернулась. — Пришел за водой — получил и воду, и кровь. Надеюсь, успел подготовить бочки, чтобы наполнить?
— Победителей не судят, — поучительно сказал Оргвин. — Что Император будет делать со своей победой — теперь его забота. Правда как это поможет умирающим от жажды людям в Фолэнвере? И казни змеелюдов тоже. — Он почесал седую бороду и мельком глянул на Этель. А потом замахал ей: — Уже проснулась? Вот, смотри, что от моего дома осталось… а ты говоришь — строить!
Он горько вздохнул и снова повернулся к орку — очевидно, доказывать что-то о победе Императора, Этель огляделась.
Вместо дома Оргвина теперь здесь остались только щепки и битое стекло. Не говоря уже о дорогих его сердцу баночках с травяными мазями и растворами. Деревья в саду тоже сломались, части простенькой печки были разбросаны по округе — пустота. Выделялся только люк, ведущий под землю. Но и тот, была уверена Этель, занесет песком меньше чем через полчаса.
— А где Ильсо? — робко спросила она, подойдя к спорящим собеседникам.
— Ушел в деревню, разведать обстановку. Мы теперь как на ладони, а сюда, неровен час, пожалуют воины нового Императора навести справки, — ответил Оргвин и глянул на Когона. Тот насупился и отвернулся — не хотел говорить ничего лишнего и потому всем видом выражал презрение к происходящему.
Этель только пожала плечами и вернулась к реке: хотелось умыться. Но течение было таким стремительным, что она побоялась даже коснуться ее глади. Да и грязи там было предостаточно. Хорошо, что вчера эльф успел набрать фляги.
Так она и застыла на обвалившемся берегу, перебирать горячие песчинки, глядя себе под ноги. Чужие сапоги были велики, но кто знает — вдруг у гнома имелись поменьше? Спросить было стыдно. И так она была теперь слишком нарядной для своего положения.
А потом она услышала голос эльфа:
— Надо уходить, пока суета. — Он запыхался и, согнувшись, поставил руки на колени и пытался отдышаться. — Наверняка Эшгет тоже задело: Вьюнка делит город надвое и впадает в море — мог прийти шторм, или прибрежные дома могли затопнуть. Я к тому, что… в деревне паника, суета и драки за сухую землю, стражи минимум — только та, что была. Подмогу пока не отправляли. И это наш шанс уйти.
Этель выпрямилась, отряхнула подол, вытерла пот со лба. Воздух парил, дышалось трудно. Если они пойдут сейчас, она явно получит солнечный удар или свалится с ног.
— Ну а то, что я просил? — лукаво спросил гном и улыбнулся.
— Сработал ваш “смолистый каштан”, — хмыкнул Ильсо и уселся прямо на песок. С него сходили семь потов, он потянулся за фляжкой. — Будет нам две лошади. Спасибо.
— Ну-с, тогда приступаем! — гордо скомандовал Оргвин и подошел к люку. — Берем припасы, воду, снаряжение: все самое необходимое. Еще успеть скрыть вход надо…
Этель только и смогла вылупить глаза: она не ослышалась? Гном идет с ними? И она, получается, по умолчанию, тоже?
— Значит, и вам надо в путь? — робко спросила Этель, когда Оргвин поднимал крышку люка. — Я думала, вдруг вам и вправду нужна помощь в хозяйстве…
— Я просто задал себе тот же вопрос, милая девочка, — ласково ответил гном, и его глаза потеплели. Этель впервые вблизи и при свете дня рассмотрела его: щуплый, седобородый, со смешным хвостом на затылке — таким же пышным, как ее волосы, — и отчего-то такой магнетически притягательный.
— У вас там много платьев, я видела. И сапог… наверное, тоже, — смущенно ответила Этель, явно не улавливая суть ответа. И тот лишь хохотнул:
— Но моя реальность, — он кивнул на обломки, — изменилась тоже. И я понял, где живет моя личная свобода.
Он хитро сощурился и подмигнул. Этель решила не спрашивать, но, кажется, на этот раз она поняла. И в таком случае была полностью с ним согласна.
Вдоль реки песка почти не было. Наоборот, тут царила жизнь: зеленые деревья, травы, цветы. Даже ветерок и соблазнительная свежесть.
Несмотря на то, что ей досталось ютиться на одной лошади с орком, Этель наслаждалась: за последнюю децену она впервые могла свободно дышать.
Куда они направляются, для чего, какая цель у гнома, она не имела представления. Он собрался молниеносно — будто давно готовился к походу, не мог уйти, а тут случай сам подвернулся. Да и Когон с Ильсо не возражали. Посмотрели только как-то хитро на их нового спутника и кивнули: мол, лишний молот в бою не помешает. Вот только что это будет за бой, Этель спросить побоялась.
Она вообще старалась молчать: какая роль отведена ей в отряде? Почему они согласились ее взять?
Неизвестность ее не пугала: слишком уж это состояние походило на обыденное, а вот новый безграничный мир вызывал головокружение. А может быть, это все влияние жары и непрерывной скачки.
Впервые она потеряла сознание, когда они остановились перевести дух и набрать воды. Ну, и отпустить напряжение в ногах — с непривычки бедра сковало каменными тисками, и, сделав шаг к спасительной влаге, Этель свалилась ничком.
— Придется дальше держаться реки, — услышала она спокойный голос Оргвина, когда очнулась. Ясное синее небо обрамляли широкие листья монстеры. Пахло влажностью и сладкой травой. В округе различался стрекот насекомых. Где это они?
— Исключено, — отрезал Когон, — мы делаем крюк. Нам нужно в Долину Нищих как можно скорее.
— За нами может быть слежка, — подтвердил Ильсо. — В первую очередь нас будут искать у воды, но сейчас нам важно обойти Пылающие Топи, затем мы свернем севернее.
Этель вытерла влагу с лица, отбросила прилипшие пряди, села. Под ней был походный тюфяк, позади журчащая речка, вокруг — джунгли. Или все же островок жизни среди пустыни? Но если орк с эльфом собирались в Долину Нищих, значит, сейчас, судя по окружавшим их джунглям, они должны были от нее отдаляться. И чрезмерная влага это подтверждала.
— Что, если Долина Нищих в огне? — с сомнением спросил Оргвин и почесал бороду. — Это деревня для элиты змеелюдов, наверняка они укрылись там, но… что, если Человек опередил нас?
— Мы это выясним, — твердо ответил Ильсо. — Там нас… ожидают.
Он повернул голову в сторону Этель и умолк — конечно же, учуял движение. Остальные повторили за ним и поднялись. Орк пошел проверить лошадей, Оргвин направился к ней.
— Что случилось? — шепотом спросила Этель, глядя в теплые глаза гнома. — Вы меня здесь оставите?
— Ты истощена и обезвожена, — вздохнул Оргвин и протянул ей фляжку. Следом достал финики и миндаль. Этель посмотрела с недоверием, но искренняя улыбка гнома убедила ее принять еду и отпить из фляжки. — Нужно время, чтобы тебе восстановиться после темницы и набраться сил, но… его нет.
Оргвин обернулся на переговаривающихся орка с эльфом. Они готовили коней.
— Я смогу, — пролепетала Этель и поднялась на ноги. Голова закружилась, перед глазами поплыли черные круги, к горлу подступил ком. Оргвин удержал ее за руку:
— Прислонись к орку и закрой глаза. Сейчас пойдем медленнее, а к ночи коней и вовсе придется оставить. Но ты сможешь выспаться.
Он говорил серьезно, но глаза по-прежнему улыбались. И странно было смотреть на него сверху вниз: при ее невысоком росте гном едва доставал ей до плеч. Зато через плечо была перекинута увесистая кожаная сумка — с чудесными вещицами, как говорил гном и ни на секунду с ней не расставался.
— Я смогу, — повторила Этель и заплетающимися ногами направилась к орку.
Он смерил ее надменным взглядом и только хмыкнул, продолжая готовиться в путь. Этель обняла себя и осмотрелась. Солнце стояло в зените, но плотные листья изогнутых деревьев закрывали их, словно зонтом. Но тяжелый воздух липким потоком оседал на плечи. Неужели так будет всегда? Не проще ли было остаться?
Вспомнив пустую темную тюрьму, Этель содрогнулась. А страшные казни и разруха на улицах величественного Эшгета вводили в оцепенение: у нее не было выбора, ей оставалось только одно — уйти. А сейчас — следовать за сомнительными спасителями и стараться им не досаждать.
— П-простите, что я так… свалилась, — промямлила Этель, обращаясь к Когону и расправляя карманы шелковых походных штанов: нарядный сарафан пришлось сменить в угоду удобству. Ткань все равно прилипала, но все же в штанах она ощущала себя немного увереннее. — Я просто… просто…
Она задумалась и забегала глазами по земле: и как ей оправдаться? Орк и эльф уходили от преследования, по доброте душевной взяли ее с собой, а она, выходит, их подставила?
— Держись крепче, — буркнул орк, закрепляя седло. — Жить захочешь — выстоишь. А если на ходу свалишься, тебе уже ничто не поможет. Не обессудь.
Этель с чувством заверила:
— Этого больше не повторится!
И потеряла сознание снова.
Несмотря на то, что сдержала слово и ухватилась за Когона что есть мочи, несмотря на то, что зажмурилась и запретила себе видеть меняющиеся пейзажи, и даже несмотря на то, что ноги уже привыкли к непрерывной скачке и почти не тянули. Успела только позвать тоненьким голоском:
— Когон…
И, ахнув, ослабила хватку.
Когон удержал. Подставил руку под легкое тельце Этель, прижал к себе и резко дернул поводья. Конь встал на дыбы, влажный песок полетел в глаза, за спиной заржал конь Ильсо — поддавшись такому же внезапному замедлению.
— Солнце сядет через час! — крикнул эльф. — Дотянешь до привала?
— Ты знаешь место? — прорычал Когон, спешившись. Нужно было разместить девчонку в седле перед собой.
— Выбора нет, остановимся у реки. Завтра возьмем курс на север.
Когон не ответил, снова оседлал лошадь и последовал за Ильсо.
Они остановились очень скоро. Расставили палатку, зажгли слабенький костер, достали припасы. Ильсо ушел отводить лошадей в обусловленное место, Оргвин кивнул. По его словам, лошади принадлежали одному из фермеров в Скрипучих Пальмах, который часто брал ценности в долг, и аренда лошадей — меньшее, чем он мог перед ним расплатиться.
Когон наполнил водой котелок, повесил над костром и потянулся к сумке с припасами. Общество гнома его не смущало, но то, что он возился с девчонкой, как с маленькой, выбивало из колеи.
— Спит, — с улыбкой сказал гном, возвращаясь из палатки, куда они разместили изнеможденную Этель.
— Тут рядом деревня? — спросил Когон то, что его действительно волновало. Если Ильсо ушел возвращать лошадей, то, может быть, он заодно оставит там и девчонку?
Оргвин подождал, прежде чем ответить. Сел напротив Когона и подкинул веток. Лицо обдало жаром.
— Тут неподалеку лагерь молчаливых странников, их… база. Когда они не в пустыне.
— Шайка, с которой ты работаешь? — хмыкнул Когон. — А как же закон, обязывающий их отдавать находки на исследования в Академию Эшгета?
— Если бы они беспрекословно подчинялись закону, то вымерли бы давно. С голоду. А так… мы делим прибыль. Честно. С надбавкой за риск.
— И кто покупатель?
Когон зыркнул на гнома исподлобья, но тут же откусил кусок вяленого мяса. Если Ильсо на обратном пути подстрелит дичь, это будет главным трофеем за день. Но ждать не хотелось: живот урчал.
— Этель называла его имя, — ответил Оргвин уклончиво, и Когон подытожил:
— Ах, да — смолистый каштан. Который в прошлую децену был какой-нибудь зеленой редькой, на позапрошлой — веселым червем…
— Ирония ни к чему, но суть верная, — кивнул гном и бросил в воду пару грибов и каких-то листьев. Помешал. Запахло похлебкой. Под ребрами защемило.
Когон встал, прошелся по их маленькому лагерю, потянулся. Спина почти не болела — помогли гномьи мази, но в висках вдруг отчаянно застучало, как после долгого солнцепека. Но сегодня они двигались в относительной тени, а сейчас и вовсе на джунгли опустились сумерки.
Вот только он знал, что это совсем не от солнца.
Он прогнал навязчивые образы из прошлого и решил размяться: два дня они продержались без сражений, но это не значит, что в любой момент на них не нападет враг — человек или зверь из джунглей.
Но на четвертом замахе его рвение утихло. Пришло осознание: тишина. После долгих дней пути до Эшгета, плена у собственного господина, мучений у позорного столба, побега под раскаленным солнцем и по влажным джунглям он наконец-то может отдохнуть.
От внезапной мысли Когон недоверчиво покосился на костер. Пробуя на вкус, гном аккуратно разливал похлебку в две тарелки. Глаза защипало, в пальцах возникла непрошенная слабость: он что, в самом деле так рвется домой? В племя, прошлого которого уже не существовало.
— Поешь нормально, зеленый, — позвал Оргвин, — и иди ложись. Я покараулю костер. Спину-то наверное и не чувствуешь совсем. После мазей покой нужен, а у нас что? Ой разгневаются духи Тусклой горы, несдобровать будет.
Когон вернулся к костру, но спросил совсем другое:
— Живешь наверху, а Тусклую гору вспоминаешь. Здесь даже алтарей ваших нет.
— Пусть дом мой здесь, но под горой мои истоки. А чтобы помнить и верить, мне не нужен никакой алтарь. — Он протянул Когону тарелку. — Иначе бы я ни тогда, ни сейчас с места не сдвинулся.
— А почему ушел? — вопрос сам возник на языке, но, спросив, Когон задумался: а не слишком ли личным он получился? И готов был бы он сам ответить? Вообще на любой вопрос из прошлого.
Оргвин посмотрел внимательно, но без упрека. На его лице играли огни от костра, в густых сумерках расходясь тенями по лагерю. Перевел взгляд на тарелку, и Когон наконец принял из его рук еду. Будто если бы он отказался, то и гном не стал бы отвечать.
— Дело прошлое, — он вздохнул. — Настолько прошлое, что тогда еще Слово Истины имело вес, а потоки магии струились в созидательном русле…
— Ты застал войну Рубиновых Чаш? — Занеся ложку ко рту, Когон отложил тарелку. Аппетит резко пропал.
Все это было как-то… странно. Да, вокруг могло происходить что угодно, великие и влиятельные умы могли решать судьбы мира, но чтобы это влияло на нее? Чтобы беда других давала ей право… выбора? Преступление!
Не смея об этом думать, Этель развернулась на цыпочках и огляделась: зал, в котором они скрывались, был полностью пуст. Но сверху, чуть в стороне от зеркала, в гномий подвал проникала полоска яркого света: люк был открыт. Выходит, все поднялись?
Этель еще раз осмотрелась и, не найдя признаков признаков присутствия внизу ее новых знакомых, поднялась по спущенной лестнице.
В глаза ударило яркое солнце, лицо обдало полуденным жаром: стихия ушла, и погода вернулась на круги своя. Разве что воздух стал менее раскаленным, но будто потяжелел от исходящей из-под песка влаги.
И осел мелкими капельками на все тело, стоило ей вылезти из укрытия. Шелковые рукава тут же прилипли к коже, волосы напекло, и ступни утонули во влажном песке. Неужели не успел высохнуть? Или… снова поливало?
Ответ Этель нашла, взглянув на реку: берег уходил в обрыв, вода смешалась с песком и бурлящим потоком несла по течению поломанные ветки деревьев и обломки домов. Скрипучие Пальмы, стоящие чуть выше по течению реки Вьюнки, пережили эту ночь с потерями.
— Взял, что хотел, — услышала Этель рычащий голос Когона и обернулась. — Пришел за водой — получил и воду, и кровь. Надеюсь, успел подготовить бочки, чтобы наполнить?
— Победителей не судят, — поучительно сказал Оргвин. — Что Император будет делать со своей победой — теперь его забота. Правда как это поможет умирающим от жажды людям в Фолэнвере? И казни змеелюдов тоже. — Он почесал седую бороду и мельком глянул на Этель. А потом замахал ей: — Уже проснулась? Вот, смотри, что от моего дома осталось… а ты говоришь — строить!
Он горько вздохнул и снова повернулся к орку — очевидно, доказывать что-то о победе Императора, Этель огляделась.
Вместо дома Оргвина теперь здесь остались только щепки и битое стекло. Не говоря уже о дорогих его сердцу баночках с травяными мазями и растворами. Деревья в саду тоже сломались, части простенькой печки были разбросаны по округе — пустота. Выделялся только люк, ведущий под землю. Но и тот, была уверена Этель, занесет песком меньше чем через полчаса.
— А где Ильсо? — робко спросила она, подойдя к спорящим собеседникам.
— Ушел в деревню, разведать обстановку. Мы теперь как на ладони, а сюда, неровен час, пожалуют воины нового Императора навести справки, — ответил Оргвин и глянул на Когона. Тот насупился и отвернулся — не хотел говорить ничего лишнего и потому всем видом выражал презрение к происходящему.
Этель только пожала плечами и вернулась к реке: хотелось умыться. Но течение было таким стремительным, что она побоялась даже коснуться ее глади. Да и грязи там было предостаточно. Хорошо, что вчера эльф успел набрать фляги.
Так она и застыла на обвалившемся берегу, перебирать горячие песчинки, глядя себе под ноги. Чужие сапоги были велики, но кто знает — вдруг у гнома имелись поменьше? Спросить было стыдно. И так она была теперь слишком нарядной для своего положения.
А потом она услышала голос эльфа:
— Надо уходить, пока суета. — Он запыхался и, согнувшись, поставил руки на колени и пытался отдышаться. — Наверняка Эшгет тоже задело: Вьюнка делит город надвое и впадает в море — мог прийти шторм, или прибрежные дома могли затопнуть. Я к тому, что… в деревне паника, суета и драки за сухую землю, стражи минимум — только та, что была. Подмогу пока не отправляли. И это наш шанс уйти.
Этель выпрямилась, отряхнула подол, вытерла пот со лба. Воздух парил, дышалось трудно. Если они пойдут сейчас, она явно получит солнечный удар или свалится с ног.
— Ну а то, что я просил? — лукаво спросил гном и улыбнулся.
— Сработал ваш “смолистый каштан”, — хмыкнул Ильсо и уселся прямо на песок. С него сходили семь потов, он потянулся за фляжкой. — Будет нам две лошади. Спасибо.
— Ну-с, тогда приступаем! — гордо скомандовал Оргвин и подошел к люку. — Берем припасы, воду, снаряжение: все самое необходимое. Еще успеть скрыть вход надо…
Этель только и смогла вылупить глаза: она не ослышалась? Гном идет с ними? И она, получается, по умолчанию, тоже?
— Значит, и вам надо в путь? — робко спросила Этель, когда Оргвин поднимал крышку люка. — Я думала, вдруг вам и вправду нужна помощь в хозяйстве…
— Я просто задал себе тот же вопрос, милая девочка, — ласково ответил гном, и его глаза потеплели. Этель впервые вблизи и при свете дня рассмотрела его: щуплый, седобородый, со смешным хвостом на затылке — таким же пышным, как ее волосы, — и отчего-то такой магнетически притягательный.
— У вас там много платьев, я видела. И сапог… наверное, тоже, — смущенно ответила Этель, явно не улавливая суть ответа. И тот лишь хохотнул:
— Но моя реальность, — он кивнул на обломки, — изменилась тоже. И я понял, где живет моя личная свобода.
Он хитро сощурился и подмигнул. Этель решила не спрашивать, но, кажется, на этот раз она поняла. И в таком случае была полностью с ним согласна.
Прода от 12.08.2025, 20:32
Глава 4
Вдоль реки песка почти не было. Наоборот, тут царила жизнь: зеленые деревья, травы, цветы. Даже ветерок и соблазнительная свежесть.
Несмотря на то, что ей досталось ютиться на одной лошади с орком, Этель наслаждалась: за последнюю децену она впервые могла свободно дышать.
Куда они направляются, для чего, какая цель у гнома, она не имела представления. Он собрался молниеносно — будто давно готовился к походу, не мог уйти, а тут случай сам подвернулся. Да и Когон с Ильсо не возражали. Посмотрели только как-то хитро на их нового спутника и кивнули: мол, лишний молот в бою не помешает. Вот только что это будет за бой, Этель спросить побоялась.
Она вообще старалась молчать: какая роль отведена ей в отряде? Почему они согласились ее взять?
Неизвестность ее не пугала: слишком уж это состояние походило на обыденное, а вот новый безграничный мир вызывал головокружение. А может быть, это все влияние жары и непрерывной скачки.
Впервые она потеряла сознание, когда они остановились перевести дух и набрать воды. Ну, и отпустить напряжение в ногах — с непривычки бедра сковало каменными тисками, и, сделав шаг к спасительной влаге, Этель свалилась ничком.
— Придется дальше держаться реки, — услышала она спокойный голос Оргвина, когда очнулась. Ясное синее небо обрамляли широкие листья монстеры. Пахло влажностью и сладкой травой. В округе различался стрекот насекомых. Где это они?
— Исключено, — отрезал Когон, — мы делаем крюк. Нам нужно в Долину Нищих как можно скорее.
— За нами может быть слежка, — подтвердил Ильсо. — В первую очередь нас будут искать у воды, но сейчас нам важно обойти Пылающие Топи, затем мы свернем севернее.
Этель вытерла влагу с лица, отбросила прилипшие пряди, села. Под ней был походный тюфяк, позади журчащая речка, вокруг — джунгли. Или все же островок жизни среди пустыни? Но если орк с эльфом собирались в Долину Нищих, значит, сейчас, судя по окружавшим их джунглям, они должны были от нее отдаляться. И чрезмерная влага это подтверждала.
— Что, если Долина Нищих в огне? — с сомнением спросил Оргвин и почесал бороду. — Это деревня для элиты змеелюдов, наверняка они укрылись там, но… что, если Человек опередил нас?
— Мы это выясним, — твердо ответил Ильсо. — Там нас… ожидают.
Он повернул голову в сторону Этель и умолк — конечно же, учуял движение. Остальные повторили за ним и поднялись. Орк пошел проверить лошадей, Оргвин направился к ней.
— Что случилось? — шепотом спросила Этель, глядя в теплые глаза гнома. — Вы меня здесь оставите?
— Ты истощена и обезвожена, — вздохнул Оргвин и протянул ей фляжку. Следом достал финики и миндаль. Этель посмотрела с недоверием, но искренняя улыбка гнома убедила ее принять еду и отпить из фляжки. — Нужно время, чтобы тебе восстановиться после темницы и набраться сил, но… его нет.
Оргвин обернулся на переговаривающихся орка с эльфом. Они готовили коней.
— Я смогу, — пролепетала Этель и поднялась на ноги. Голова закружилась, перед глазами поплыли черные круги, к горлу подступил ком. Оргвин удержал ее за руку:
— Прислонись к орку и закрой глаза. Сейчас пойдем медленнее, а к ночи коней и вовсе придется оставить. Но ты сможешь выспаться.
Он говорил серьезно, но глаза по-прежнему улыбались. И странно было смотреть на него сверху вниз: при ее невысоком росте гном едва доставал ей до плеч. Зато через плечо была перекинута увесистая кожаная сумка — с чудесными вещицами, как говорил гном и ни на секунду с ней не расставался.
— Я смогу, — повторила Этель и заплетающимися ногами направилась к орку.
Он смерил ее надменным взглядом и только хмыкнул, продолжая готовиться в путь. Этель обняла себя и осмотрелась. Солнце стояло в зените, но плотные листья изогнутых деревьев закрывали их, словно зонтом. Но тяжелый воздух липким потоком оседал на плечи. Неужели так будет всегда? Не проще ли было остаться?
Вспомнив пустую темную тюрьму, Этель содрогнулась. А страшные казни и разруха на улицах величественного Эшгета вводили в оцепенение: у нее не было выбора, ей оставалось только одно — уйти. А сейчас — следовать за сомнительными спасителями и стараться им не досаждать.
— П-простите, что я так… свалилась, — промямлила Этель, обращаясь к Когону и расправляя карманы шелковых походных штанов: нарядный сарафан пришлось сменить в угоду удобству. Ткань все равно прилипала, но все же в штанах она ощущала себя немного увереннее. — Я просто… просто…
Она задумалась и забегала глазами по земле: и как ей оправдаться? Орк и эльф уходили от преследования, по доброте душевной взяли ее с собой, а она, выходит, их подставила?
— Держись крепче, — буркнул орк, закрепляя седло. — Жить захочешь — выстоишь. А если на ходу свалишься, тебе уже ничто не поможет. Не обессудь.
Этель с чувством заверила:
— Этого больше не повторится!
И потеряла сознание снова.
Несмотря на то, что сдержала слово и ухватилась за Когона что есть мочи, несмотря на то, что зажмурилась и запретила себе видеть меняющиеся пейзажи, и даже несмотря на то, что ноги уже привыкли к непрерывной скачке и почти не тянули. Успела только позвать тоненьким голоском:
— Когон…
И, ахнув, ослабила хватку.
Когон удержал. Подставил руку под легкое тельце Этель, прижал к себе и резко дернул поводья. Конь встал на дыбы, влажный песок полетел в глаза, за спиной заржал конь Ильсо — поддавшись такому же внезапному замедлению.
— Солнце сядет через час! — крикнул эльф. — Дотянешь до привала?
— Ты знаешь место? — прорычал Когон, спешившись. Нужно было разместить девчонку в седле перед собой.
— Выбора нет, остановимся у реки. Завтра возьмем курс на север.
Когон не ответил, снова оседлал лошадь и последовал за Ильсо.
***
Они остановились очень скоро. Расставили палатку, зажгли слабенький костер, достали припасы. Ильсо ушел отводить лошадей в обусловленное место, Оргвин кивнул. По его словам, лошади принадлежали одному из фермеров в Скрипучих Пальмах, который часто брал ценности в долг, и аренда лошадей — меньшее, чем он мог перед ним расплатиться.
Когон наполнил водой котелок, повесил над костром и потянулся к сумке с припасами. Общество гнома его не смущало, но то, что он возился с девчонкой, как с маленькой, выбивало из колеи.
— Спит, — с улыбкой сказал гном, возвращаясь из палатки, куда они разместили изнеможденную Этель.
— Тут рядом деревня? — спросил Когон то, что его действительно волновало. Если Ильсо ушел возвращать лошадей, то, может быть, он заодно оставит там и девчонку?
Оргвин подождал, прежде чем ответить. Сел напротив Когона и подкинул веток. Лицо обдало жаром.
— Тут неподалеку лагерь молчаливых странников, их… база. Когда они не в пустыне.
— Шайка, с которой ты работаешь? — хмыкнул Когон. — А как же закон, обязывающий их отдавать находки на исследования в Академию Эшгета?
— Если бы они беспрекословно подчинялись закону, то вымерли бы давно. С голоду. А так… мы делим прибыль. Честно. С надбавкой за риск.
— И кто покупатель?
Когон зыркнул на гнома исподлобья, но тут же откусил кусок вяленого мяса. Если Ильсо на обратном пути подстрелит дичь, это будет главным трофеем за день. Но ждать не хотелось: живот урчал.
— Этель называла его имя, — ответил Оргвин уклончиво, и Когон подытожил:
— Ах, да — смолистый каштан. Который в прошлую децену был какой-нибудь зеленой редькой, на позапрошлой — веселым червем…
— Ирония ни к чему, но суть верная, — кивнул гном и бросил в воду пару грибов и каких-то листьев. Помешал. Запахло похлебкой. Под ребрами защемило.
Когон встал, прошелся по их маленькому лагерю, потянулся. Спина почти не болела — помогли гномьи мази, но в висках вдруг отчаянно застучало, как после долгого солнцепека. Но сегодня они двигались в относительной тени, а сейчас и вовсе на джунгли опустились сумерки.
Вот только он знал, что это совсем не от солнца.
Он прогнал навязчивые образы из прошлого и решил размяться: два дня они продержались без сражений, но это не значит, что в любой момент на них не нападет враг — человек или зверь из джунглей.
Но на четвертом замахе его рвение утихло. Пришло осознание: тишина. После долгих дней пути до Эшгета, плена у собственного господина, мучений у позорного столба, побега под раскаленным солнцем и по влажным джунглям он наконец-то может отдохнуть.
От внезапной мысли Когон недоверчиво покосился на костер. Пробуя на вкус, гном аккуратно разливал похлебку в две тарелки. Глаза защипало, в пальцах возникла непрошенная слабость: он что, в самом деле так рвется домой? В племя, прошлого которого уже не существовало.
— Поешь нормально, зеленый, — позвал Оргвин, — и иди ложись. Я покараулю костер. Спину-то наверное и не чувствуешь совсем. После мазей покой нужен, а у нас что? Ой разгневаются духи Тусклой горы, несдобровать будет.
Когон вернулся к костру, но спросил совсем другое:
— Живешь наверху, а Тусклую гору вспоминаешь. Здесь даже алтарей ваших нет.
— Пусть дом мой здесь, но под горой мои истоки. А чтобы помнить и верить, мне не нужен никакой алтарь. — Он протянул Когону тарелку. — Иначе бы я ни тогда, ни сейчас с места не сдвинулся.
— А почему ушел? — вопрос сам возник на языке, но, спросив, Когон задумался: а не слишком ли личным он получился? И готов был бы он сам ответить? Вообще на любой вопрос из прошлого.
Оргвин посмотрел внимательно, но без упрека. На его лице играли огни от костра, в густых сумерках расходясь тенями по лагерю. Перевел взгляд на тарелку, и Когон наконец принял из его рук еду. Будто если бы он отказался, то и гном не стал бы отвечать.
— Дело прошлое, — он вздохнул. — Настолько прошлое, что тогда еще Слово Истины имело вес, а потоки магии струились в созидательном русле…
— Ты застал войну Рубиновых Чаш? — Занеся ложку ко рту, Когон отложил тарелку. Аппетит резко пропал.
