Глава 1
Отвратное, конечно, зелье. И я до сих пор не нашел, с чем сравнить этот вкус. С какого-то неведомого психа пробовал даже дуриан, но и тот, если сравнивать с зельем, вполне съедобен и имеет хоть и специфический, но приятный вкус. Если при этом его не нюхать.
Виталий потом поделился рецептом на какой-то маловероятный, но возможный всякий случай, Сергей подтвердил, что почти все ингредиенты он сам лично купил в аптеке. Может быть всё вместе, разбавленное алкоголем, дает такой вкус... Или тот порошок, за которым ездил Виталий. Название он, конечно, сказал и мы с Сергеичем добросовестно записали сей рецепт со всеми замечаниями и допустимыми отклонениями. А в голове я подобное не держу, да и незачем.
Проспал потом после этой косорыловки почти сутки. Если то состояни можно считать сном. Отчетливо слышал возмущения Виталия, что пустырник нынче не тот, не успокаивающий, а наглухо отбивающий всю нервную систему, и я такой хиленький, что меня такой детской дозой ушатало. Может быть, и так, но мне показалось, что кто-то от волнения переборщил с парой компонентов, да и вообще не стоило мешать современный пустырник с алкоголем. Но что я понимаю в зельях...
Даже Сергеич тогда переволновался, все бормотал, что так не должно быть, что с ним так не было. И Дубинин тогда чудом не отхватил физическое замечание. Или отхватил. Но устных десяток точно получил. А я просто не знал, как должно быть, и не мог ничего с этим состоянием сделать, как и хоть как-то защитить Виталия и успокоить Сергея, но надеялся, что поможет.
И помогло. Приступов замерзания больше не было и новое состояние и способности с лёгкостью воспринялись как данность. Будто не было этой паники, поисков логики, здравого смысла и чего-то ещё. Будто всегда был таким, просто не обращался потому, что не хотел, а какой-то необходимости в этом не было. И следующие обращения проходили осознанно.
Оказалось, что лесной домик принадлежит Виталию. Точнее он его собрал из того, что было и гвоздей, немного обустроил под себя. Потом забросил из-за навалившихся человеческих забот, и удивился, обнаружив там нового обитателя. Но раз обитатель оказался оборотнем, да еще и знакомым, то вопросы отпали сами собой.
Со временем обустроили домик каждый под себя, и чтобы одновременно всем было удобно. Сам бы сейчас там отдохнул. Точнее со всеми вместе.
Но зелье...
К чему я сейчас об этом вспомнил? Может, пришло время кого-нибудь укусить. Не знаю, зачем, и до сих пор не понимаю. Хотя... Стать случайной добычей какого-нибудь упыря — сомнительная перспектива, как и стать одним из них, пусть даже высшим. Наблюдаю иногда за Петровичем и его телодвижениями вне работы... Так не хочу. Но, возможно, у него не было выбора вообще. И обсуждать это он не хочет.
С трудом и под футбол с пивом удалось разговорить Сергея. Хоть и без подробностей, но он поделился историей своего кем-то спланированного путешествия в джунгли. Он долго думал, что влип в ту историю с шаманом случайно и по собственной дури, перебирал события. И совсем недавно сообщил, что всё было спланировано заранее и он даже подозревает, кем. Допустил, что хоть это и сложно, но он же причастен и к моему обращению. Но мне показалось, что он в этом полностью уверен.
Рассказал про шамана, долго извинялся за себя и немного за Виталия, что бросили меня одного разбираться со своими новыми обстоятельствами. Шаман же оказался невероятно заботливым, объяснил всю теорию и даже как-то оказался в номере Попова после его обращения, сразу залил в него зелье. И, возможно, поэтому его обошли стороной все последствия первого обращения.
А что я? Возможно, кот не смог меня найти или не стал связываться с волком. А волк просто забыл про этот момент. И что теперь об этом.
***
Кто-то из оборотней сильно перешел упырям дорогу, и они сразу позабыли про договор, все правила, морали и нормы приличия. И теперь любой захудалый оборотень для них идейный и классовый враг. Лесные прогулки перестали быть беззаботным отдыхом и превратились в игры на выживание. И если оборотню коту достаточно пространства квартиры, если уж совсем прижмёт, то крупным хищникам в этом плане тяжелее. Да и смысл прятаться, если у тебя в группе вампир. И если они везде. А если их что-то не устраивает, то это исключительно их проблемы.
Но на камикадзе, доведшего весь вампирский род до истерики, я бы взглянул. Не иначе кто-то молодой и горячий решил отбивать у них любую добычу... Или истребить их как вид. В глазах Попова я видел такое желание, но один и без повода он бы не полез. А чтобы отбивать? Спасибо тому коту из парка, и шаману из джунглей. Но ведь всех так не переделать укусом или магией, даже если задаться целью. Как и не истребить всех вампиров.
Видимо, эти обстоятельства и возбудили параною Виталия, а на этом фоне перенервничал Владимир. Попов на это выругался и пропал со всех радаров. Или не из-за этого? Что-то в его речи было про птиц, но из-за количества сильно эмоциональных эпитетов, смысл я не разобрал.
Петрович с Алексеичем послали меня пешим ходом покорять гору Кху-ям вместе со всеми моими мнениями, взглядами и советами. Последние попросили засунуть туда, откуда они выпали. Да сколько угодно. Давно не путешествовал.
Но с Сергеичем надо поговорить. Где только его искать... Читать мысли я так и не научился, видимо, шаман с помощью магии случайно наделил его такой способностью. Или просто не нужно пытаться, и оно само получится? Пытался, но ничего не выходит.
В лесном домике искать его бесполезно, ведь там окопался волк и никого не пускает. Где сейчас вампир, я не знаю, да и не уверен, что мне это нужно. И Артур, кажется, подался в бега. Его игру я понимать перестал. Или не игру. Может, думает, что и я умею читать его мысли? А Серёга что-то узнал, вот и бесится теперь. Так хоть бы сказал.
Может, послать ему мысленный сигнал, и он его как-нибудь случайно поймает. Но для этого придётся сделать что-то рискованное: пойти в лес и на кого-нибудь там нарваться, сигануть с обрыва в реку, взбесить лешего. Хотя последнее просто так лучше не делать. Пару раз удавалось натравить его на охотников и еще каких-то мутных типов с неустановленными намерениями. Но ради спортивного интереса не стоит.
К тому же есть вероятность, что Виталий почувствует меня раньше и выдаст пару порций люлей за один выход в лес, а если у обрыва увидит, то прыгать не понадобится. Возможно, Сергей почувствует эту опасность... Неплохой план, чтобы встряхнуть их обоих, но... Никаких гарантий. Но на крайний случай нужно запомнить.
Да откуда этот мерзкий вкус зелья во рту. Ещё и кулон, особо не подававший сигналы, стал вибрировать всё чаще и навязчивее. И спросить не у кого. С кулоном можно хоть что-то предположить, он чувствует мои эмоции, мысли и связь... Но я не знаю, с кем или чем. Он при мне давно, еще до обращения, и раньше был просто красивой, ничего не значащей висюлькой. Но как-то на удивление понравившейся и часто надеваемой.
После обращения он будто активировался, точнее после принятия зелья. Нет... Это было раньше. В тот день, когда я в первый раз попал в заброшенный парк. Я чувствовал его тепло, но было не до этого. И когда лез на дерево за котом, мне тоже было не до этого. И во всех конторах, в которых пришлось тогда побывать...
Его чувствуют другие оборотни. И вампиры. Но он же помогает выходить из, казалось бы, безвыходных ситуаций. Об этом я узнал потом. Но что сейчас? Кому-то нужна помощь? Пришла моя очередь принять важное решение? И не важно, правильно ли это, но для кого-то это может быть единственным вариантом не стать вампиром или их добычей. Теперь я знаю теорию. А опыт?
Стоп. Это всего лишь эмоции от того, что все разбежались непонятно куда, забыв объясниться. Возможно, на эти эмоции и реагирует кулон. И в любом случае я не имею и малейшего представления, кого и где мне искать. Даже тогда, когда помощь была нужна Сергею, мне подсунули конверт с письмом. Сейчас выходит, что никому из своих опасность не угрожает. А чужим? Не понимаю. Прислушаться к чувствам?
Ничего. Вообще ничего. Кроме тревоги за Попова. Вот он получше остальных знает, что ему нужно и как для него лучше, с легкостью ушатает любого упыря и наваляет какому-нибудь охотнику, и точно не нуждается в чужих советах. И всё равно тревожно. Вот где он сейчас?
Может, вспомнить методы Виталия Алексеевича и устроить несанкционированный митинг с элементами паники в Серёгином подъезде? А в финале концерта, если не откроет, заночевать у него в подъезде под его дверью. Угрожать вызвать все известные силы, если хоть кто-нибудь попытается выдворить на свежий воздух. Хотя некоторые силы могут и телепортировать в ближайшее отделение. И будет ли стоить игра свеч, если его тупо нет дома?
На что тогда надеялся Виталий? Он что-то слышал, почувствовал? Я ведь тоже могу почувствовать. Или попробовать залезть через окно, если оно открыто, или как-то ещё. Попробовать позвонить... Только звонки он игнорирует.
Чего он психанул? Ему никогда не было дела до взаимоотношений вампира и волка вне работы. Иногда даже ухитрялся успокоить разбушевавшегося по неизвестному поводу Виталика. Озвучивать истинный повод волк не считал нужным, да и так понятно.
А сейчас что? Или опять какие-то важные, секретные дела и договор о неразглашении? Эта тема тоже закрыта для обсуждения, и мне знать это, скорее всего, без надобности.
***
Звонок вернул Максима в реальность. Надеясь на то, что хоть кто-то его услышал, положил телефон на тумбу и пошел открывать
— Ух ты ж... моя прелесть... — выдал Максим, увидев в дверях Сергея, зафиксировавшегося на кнопке звонка и удерживающего равновесие с помощью посудины из-под чего-то крепкого в свободной руке.
— Не матерись, — Сергей взмахом руки в очередной раз попытался случайно куда-нибудь не завалиться. — Я, может, тоже не железный и чувствовать умею.
— Кто же спорит. Но я бы тебе и так поверил. И понял.
— Что? Ай... Можно к тебе? — Сергей, судя по выражению лица, попытался напрячь мозг и придумать причину. — Потом придумаю, если хочешь. Или сам придумай. Любая подойдёт...
— Да ты проходи уже. А то у меня соседи любопытные. И они-то точно что-нибудь придумают.
— Бля...
— Ну что вот ты устроил, — почти затащил гитариста в прихожую, подтолкнул к креслу, куда тот удачно приземлился. — Доволен, надеюсь?
— Я думал.
— И что надумал?
— Да ничего. Не знаю я... Не хочу так.
— Ну да. В таком состоянии, наверно, не очень, — забрав у гитариста, опустошенную и не выполняющую никакой функции на данный момент, посудину, отправил её в мусор. — С душем сам справишься?
— Да. Наверно... Прости.
— Потом это обсудим.
Встав с кресла, Сергей поймал равновесие, как получилось, сориентировался в пространстве. Вспомнив чью-то мать, какую-то неумную, но наглую птицу и всех упырей разом, прищурился, нащупав для надежности стену, на удивление ровно и уверенно пошел в ванную.
Ожидая, что будет шумно, Макс напрягся. Зашумела только вода и немного Сергей, забираясь в ванну.
Возмутившись отсутствием горячей воды, музыкант, видимо, попытался найти какое-то решение, что-то допустил, согласился, нашел в этом определённые плюсы. Видимо не достигнув желаемого результата путем охлаждения организма и сознания, попытался воззвать к низшим силам всея канализации.
— Ну и ради чего?
На этот сложный вопрос Сергей не отреагировал. Очистившись, он вспомнил что-то из своих похождений, в том числе последний кабак, силы и нечисть, которые его туда занесли. Восхитился, обнаружив аптечку на том же месте, что и несколько лет назад, но уже с обновлённым составом. Нашел в этом плюсы.
— Помочь? — Макс постучал в дверь.
— Я сам.
— Под обезболом, конечно, хорошо, но у тебя от него руки дрожат и координация нарушена.
— А ты волнуешься и у тебя тоже будут дрожать руки, — заметил оборотень, выругался, видимо уколов не туда, куда нужно. — А если успокоительное примешь, то у тебя нарушится координация. Так что у нас примерно равные шансы. Но шить ты не умеешь, хоть и пытался. С этим даже не спорь. А обижаться можешь сколько угодно.
— Больно надо. А откуда такая уверенность, что не умею?
— Сам видел и перешивал. И ни в одном даже самом убогом медпункте так паршиво не заштопают. Хоть тогда и согласился с этой версией, чтобы не травмировать чью-то психику. И мог бы попросить.
— А сам?
— Так. Не отвлекай меня.
— Как скажете.
Убедившись, что гость прекрасно справляется сам, Максим пошел на кухню готовить чай. В очередной раз удивился логике Сергея, решившего в сложной ситуации уйти в загул. Порадовался, что не пришлось его искать. И кулон на груди почти сразу успокоился.
***
— Чай, — предложил Максим, заметив, что за ним наблюдают. — Могу выслушать.
— Ну... — Сергей, удерживая поврежденную руку за локоть, подошел ближе к столу. — Спасибо за чай.
— И всё?
— Не помню, чтобы мы расписывались.
— Смешно. Можем и просто помолчать. Диван в твоём расположении.
— Прости, — развернув Максима к себе, обнял. — Не делай больше так.
— Не заштопывать свою шкуру?
— И это тоже. Я про прыжки с обрыва и все самые отчаянные поступки, про которые ты думал.
— Так на ком мне еще тренироваться? И иначе тебя не найти.
— Почему же? Хотя ты прав.
— Вот. Телефон твой вне зоны, а читать мысли я так и не научился. Вот и решил послать сигнал тебе.
— Ну не так же, — через повязку и ткань халата Сергей почувствовал приятное успокаивающее тепло от ладони Максима, заметил, что помогает оно получше многоградусного обезбола. — И знаешь... Мне кажется, у тебя другой дар. Кошачий.
— Какой еще дар?
— Не знаю. Успокаивающий и тёплый. И боль прошла, и умер страх в душе. Или как там по тексту?
— Смешно ему. Я тут волнуюсь, а ему смешно...
— Я не смеюсь. И я тоже волнуюсь и всё чувствую. Пойдём в комнату, там удобнее.
***
Приготовив гостю место для отдыха из подушки и пледа, Максим принёс в комнату чай. Сам устроился в кресле. От присутствия поблизости знакомого и понимающего человека стало спокойнее.
Максим вспомнил, как проснулся после суток сна на даче Виталия. Чувствовался едва уловимый запах зелья и выпечки, приятное тепло. Рядом был Сергей, видимо ждал пробуждения и всю ночь провёл рядом, то держа за руку, то прикладывая ладонь к груди, кутая в одеяло и обнимая, чтобы согреть. Вспомнил, что чувствовал его сквозь пелену накрывающей слабости, сопротивлялся, но в какой-то момент, видимо, отключился. Но к утру от слабости и паники не осталось и следа.
Виталий к утру куда-то уехал, оставив друзей оборотней отдыхать, приходить в себя, набираться сил и вернулся только следующим вечером.
Тогда было тепло, спокойно и понятно, не нужно было что-то придумывать, объяснять, доказывать, куда-то бежать, кого-то искать.
Никто никогда не пытался цепляться за эти воспоминания, все взрослые люди со своими делами, заботами, насекомыми в голове, шрамами везде, где только можно, да много с чем своим. Но сейчас Максим почувствовал, что он на грани. Что он готов выжрать бутылку отвратной жижи и валяться в неопределённом состоянии, чтобы кто-то просто обнял или взял за руку, шепча что-нибудь успокаивающее и ободряющее. Мысленно обругал себя и приказал собраться.
