***
— Возвращайся скорее домой, у каждого свои демоны. Возвращайся скорее домой и укрой себя мной, чтобы сердце запело, — прокричала Ника.
— Тормози, там стена, — заорал Дима.
— Я знаю.
Ника вывернула руль и ударила по тормозам. Когда такси остановилось, Дима готов был поверить в любые силы. Ника, обхватив руль, уперлась в него лбом.
— Ты нормальная? — осознав, что обошлось, Дмитрий отстегнул ремни, силой вытащил Нику из машины, убедившись, что она может стоять, сильно встряхнул. — Мало мне моих мазохистов с Валерой во главе, теперь ещё камикадзе появился!
— Я тоже мазохист. И я не представляю и не хочу представлять на месте Валеры другого гитариста! — Ника толкнула Диму ладонями в грудь. — Будь он хоть уровня Бог.
— А с чего ты взяла, что я представляю и хочу это представлять? — Дмитрий схватил ее за запястья. — И я не хочу. Но сейчас это зависит не от меня. Я думал, это понятно. Ты из-за этого что ли? Так хоть бы спросила.
— Нет! Нет. Я не собиралась ничего такого делать. Я всё понимаю, — Ника, всхлипнув, опустила голову. — Я забыла, что ты рядом. Вообще отключилась от происходящего. Прости.
— Тише, — Дима осторожно обнял Нику. — Я не ожидал просто.
— Я слышала его голос.
— Я тоже слышал. — Дима, достав из машины куртку Валеры, накинул её Нике на плечи. — Но за руль в таком состоянии не пущу.
— А у тебя вариантов нет. Никто сюда не поедет, и дорогу ты не знаешь.
— Тогда бери себя в руки. На второй раз такого экстрима меня точно не хватит.
— Со мной такое тоже в первый раз в реальности. Телефон.
Выхватив из заднего кармана телефон, Ника увидела знакомый номер больницы, в которой когда-то работала, и куда попал Валерий. Стало тревожно.
— Что там?
— Из больницы, — Ника посмотрела на Диму. — Почему ночью?
— Не знаю. Давай я, — Дима забрал телефон. — Они же обещали сразу сообщать об изменениях.
— Я друг. И директор, — для убедительности добавил Дима.
Серьёзность Димы быстро сменилась на спокойствие. Пообещав, что утром он обязательно приедет, Дима сбросил вызов и вернул телефон хозяйке.
— Что они сказали?
— Сказали, что теперь всё будет хорошо. Валера пришел в себя и требует сказать ему, про какую-то Нику и где она, — Дима улыбнулся. — Говорят, даже сбежать пытался. Еле уговорили до утра потерпеть. И я, кажется, адрес свой забыл.
— В смысле?
— А я тебя одну никуда не отпущу потому, что ты сейчас нервничаешь, и я тоже. И возиться утром с вызовом такси и мучительно долго его ждать мне нервов тем более не хватит.
— Но…
— Я тихий и места много не занимаю, — Дима подтолкнул Нику к такси. — Хотя, если ты у меня погостить хочешь, то я не возражаю.
— Я не знаю… Я могу сама утром приехать пораньше. Никого вызывать не придётся. И я в норме.
— Валера мне тоже так говорил, — Дима взглянул на Нику. — Не хочу больше это обсуждать.
Глава 4
Картинка с трассы рассыпалась и на какое-то время накрыла темнота и пустота. Появились чувства и ощущение, что били, писк аппаратуры давит на мозг и раздражает. Запах больницы окончательно вернул его в реальность.
Открыв глаза и увидев потолок в тусклом свете, Валерий поморщился. В его памяти остались только зависшая над пропастью машина и сильный толчок, после провал и неизвестность. Где он и как сюда попал, тайна покрытая туманом. Валерий согласился бы даже на туман, но не на неизвестность.
Чувствуя нелогичность происходящего с ним, Валера предположил, что это продолжение тумана, его новая, еще более изощрённая версия, и ему снова надо искать выход, бороться с туманом, бороться с собой и своими слабостями, будь они неладны. Валерий осознал, что ему нужно найти Нику, обнять и никуда больше не отпускать. Что случилось с машиной, он не понял, но упорно кажется, что Ника за него переживает. Так сильно, будто не может так переживать один человек, и это держит, придает силы, не позволяет так просто сдаться.
С чувством, что ему нужно срочно найти Нику и выбраться из очередной западни или сначала выбраться, Валерий попытался встать. Помешавшие ему провода и капельницу он с лёгкостью отодрал от себя, от чего аппаратура запищала ещё противнее.
— Не возьмешь, — прошипел он, спустив ноги с кровати. — И не пищи на меня.
Попытка встать причинила ему еще большую боль, в процессе обнаружилась достаточно тугая повязка на лодыжке и еще куча бинтов и пластыря на руках. Это обстоятельство Валерия очень сильно расстроило, но не остановило. Валера попытался не думать об этом и не вспоминать, как это всё могло появиться. К тому же до двери, как ему показалось, как-то подозрительно далеко. В процессе пришло понимание, что ему нужно найти свою одежду, или чужую, но нормальную.
В палате ничего из одежды ему найти не удалось, и Валерий уже было взялся за дверную ручку, как в палату ворвались два огромных мужика системы санитар, быстро уложив беглеца на кровать, вкололи успокаивающий укол. И пока один из них убедительно удерживал Валеру в лежачем положении, угрожая привязать, если тот будет сопротивляться, второй убежал за врачом.
— Да не сбегаю я, — Валерий попытался высвободить руку. — Я Нику хотел найти.
— Это хорошо, что не сбегаете, — вошедший в палату врач жестом попросил санитаров выйти, и Валеру тут же отпустили. — К тому же это невозможно. И Вы, думаю, это уже поняли.
— Понял, не идиот, — Валерий с грустью взглянул на раздражающую своим присутствием капельницу. — Где я? Где Ника? Когда меня отсюда выпустят?
— Вы в больнице. И длительность пребывания здесь зависит только от Вас, — спокойно сообщил врач. — Мы сообщим Вашим близким, и они постараются найти Вашу Нику. Так Вас устроит?
— Меня устроит выписаться отсюда, — Валера с надеждой взглянул на врача.
— В Вашем состоянии это исключено, — Врач подошел ближе. — К тому же после укола вы захотите спать. Не волнуйтесь так, здесь Вы под присмотром.
— Я не волнуюсь. Мне здесь не нравится.
— Здесь даже мне часто не нравится, — врач грустно улыбнулся. — И Вы здесь не работаете. Отдыхайте.
— Подождите, — Валерий попытался сесть, но то ли все силы ушли на неудавшийся побег, то ли начал действовать укол, тут же лег обратно. — Как я сюда попал?
Врач лишь сообщил, что его привезли друзья, но сам он их не видел. Посоветовал Валерию больше не злоупотреблять.
— Друзья, — Валерий слабо улыбнулся. — Значит, они знают, где я.
— Конечно, знают. Отдыхайте.
Оставив Валерия наедине с собой, врач ушел. Но легче от его уговоров и обещаний ему не стало. Если только появилась уверенность, что это уже не сон и не горячка, а вполне себе суровая жесткая реальность. И, как бы обидно это не звучало, та реальность, которую он сам заслужил. А мог бы сейчас быть дома на своём уютном диванчике или с друзьями. Или с Никой. Валерию захотелось послать ей какой-то сигнал о себе, закричать, чтобы она услышала, но телефона нет, а если орать, то опять прибегут санитары и свяжут еще.
Закрыв глаза, Валерий попытался представить себя в тумане. В ненавистном непробиваемом тумане, с которым он смог справиться. В тумане, через который он вышел на трассу, где увидел знакомое такси, может быть, там она услышит.
Но ничего у него не вышло, будто кто-то поставил барьер. От чувства безысходности Валерий чуть не закричал. Закричал. Прибежали санитары, пришлось говорить им, что он случайно ударился повреждённой ногой, вроде, поверили.
Бежать бесполезно, лежать бессмысленно, и укол никак не догонит, хоть уже согласен и на это. Во сне есть хоть какие-то шансы почувствовать Нику, услышать её голос. Влюбился? Может быть и так. Не человек что ли? Обольститель и харизма через край, как говорит Дима. С первым, правда, сейчас проблема, но сам виноват, и есть, над чем сейчас работать. Никто не обещал, что будет легко. И есть ради кого бороться.
В палате темно, холодно и одиноко, будто за всё, что натворил, закрыли тут без права на выход и общение с близкими людьми. Или близкие не сильно желают общаться. До боли стыдно перед Димой, прикрывающим все неявки и прочие косяки, перед одногруппниками, которые об этом знают и терпят. Кто-то уже не терпит. Стыдно перед друзьями. Перед Никой, за то, что предстал перед ней такой красивый и сбежал, не объяснившись толком.
Хотя, она могла уже и забыть странного клиента. Но почему-то кажется, что не забыла, что переживает, может быть, ищет. Во сне же искала. Точно слышал её голос.
И укол, похоже, оказался не успокоительный. Или у препарата такой побочный эффект, что начала восстанавливаться память. Вспомнил, что кто-то прикасался к рукам, бил по щекам. И тогда слышал её голос. Как там оказался и чем руководствовался, когда зашел в то заведение, пока ускользает от понимания, но на это есть целая ночь. Надо же что-то делать.
***
Стараясь не привлекать к себе внимание гостя, Ника включила сигнализацию и пошла к подъезду. Думала, что прохлада поможет собраться с мыслями, но получалось всё хуже. За рулём она хотя бы думала о дороге, там нет места слабостям, и Диме обещала обойтись без экстрима. Экстрима больше не было. Теперь главное, чтобы он ничего не заметил.
— Подожди, — догнав у подъезда, Дима развернул Нику к себе. — Этого ещё мне не хватало.
— Отпусти, — Ника попыталась вырваться.
— Нет, — Дима взял её за плечи, посмотрел внимательно ей в глаза. — Говори. Можешь наорать на меня.
— Не хочу.
— Надо. Что беспокоит?
— Валерий. Ему там плохо одному.
— И он сам в этом виноват, — строго заметил Дима. — Ни я, ни ты его на это не толкали. И от этой сырости ему лучше точно не станет. Теперь у него будет времени и возможностей подумать над своим поведением.
— Да, — Ника согласно кивнула. — Просто…
— Всё в порядке. Идём.
Попав не в свою, но квартиру, Дима расслабился. Сев в кресло, он откинулся на спинку, закрыл глаза.
— Всё в порядке? — забеспокоилась Ника, заметив это. — Прямо здесь ночевать не стоит.
— Всё хорошо. Только свет выключи. Немного побуду тут.
Оставив Диму медитировать в темноте, Ника ушла в гостиную, приготовила гостю на диване спальное место. Ненавязчиво предложила Диме чай, но он отказался. Дождавшись, когда гость переместится на диван, Ника ушла в спальню. Она надеялась, что получится хоть немного поспать.
Но мысли о Валере оказались сильнее. Есть понимание, что его поведение — это его выбор, его никто не заставлял и насильно не заливал в него всё, что горит, и жалеть его нельзя. Страшно представить, что было бы, если бы жалела каждого клиента, набравшегося до непотребного состояния. Ни сил, ни терпения не хватило бы. С ними всегда нужно обращаться строго и без эмоций, иногда рыкнуть, иногда припугнуть ассортиментом бардачка, а то и применить его, никаких соплей. Независимо от степени жалостливости их историй и причин их состояния. Сколько всего приходилось выслушивать и не вспомнить, за одну смену можно запросто окунуться и в мелодраму, и в триллер, и в порно историю. Когда надоедает слушать, лучше просто отвлечься и думать о своём. Редко кого интересуют мнение и советы таксиста, людям просто надо высказаться.
Но с Валерой не так. Его интересно слушать, да он особо и не жаловался. Может быть, хотел какого-то внимания и понимающую компанию или просто попасть домой. И сейчас обидно, что он там один. Он сам в этом виноват, но всё же. Чем так привлёк внимание этот человек, тихо сидящий на лавочке. Ведь издалека даже не узнала в нём музыканта. Подумала, что он и вызвал такси, клиенты часто не в состоянии дойти до машины самостоятельно. Валера, хоть и был сильно не в форме, но ходить определённо мог. И голос у вызвавшего такси был совсем другой. Чем-то похожий на голос Дмитрия. Как это возможно и куда тогда делся звонивший, осталось тайной. И плевать. Раз не изволил показаться, значит, нашел другой способ передвижения.
И первый раз не удалось перебороть беспокойство за судьбу человека. Сильно старалась, убеждала себя в том, что нельзя на работе давать волю чувствам и эмоциям, что вообще нельзя давать волю чувствам для собственной же безопасности. Но что-то пошло не по плану, и сердце решило показать мозгу средний палец. Вот и сейчас мозг мечется в паническом поиске способов вернуть хозяйку на путь истинный. Но пока безуспешно.
Захотелось гнать по городу на всей скорости с закрытыми глазами, надеясь, что он как-то почувствует и выйдет на контакт.
Быстро одевшись, Ника бесшумно, чтобы не разбудить гостя, по-кошачьи вышла из спальни. Так же проскользнула к двери. Нащупав ботинок, она осознала, что на диване, никого нет, а когда прошла мимо кухни, её чуть не сдуло. И второе обстоятельство заставило заволноваться.
Забыв про свой побег, она осторожно пошла на кухню. Никто чужой проникнуть не мог, и тогда их было бы слышно. Ника замерла и прислушалась. Слышно только тихое дыхание. И сильный запах сигарет.
Заглянув на кухню, Ника увидела Диму сидящего с ногами на подоконнике у открытого окна с сигаретой между пальцами. Одежда в виде джинсов и футболки вряд ли спасает от холода, но Диме, похоже, без разницы.
Он смотрит куда-то в темноту двора, не обращая внимания на происходящее в квартире. Как он не старался подавить внутренний бунт, мысли оказались сильнее. Еще и невыносимо захотелось курить вдобавок. И не Айкос, а сигареты. Где среди ночи можно найти сигареты Дима не знал, но это его не остановило. И на кухне на холодильнике нашлась заветная пачка, там же обнаружилась пепельница. А балкона в квартире не оказалось. Чтобы не сильно надымить, Дима открыл окно.
Заметив, как Дима от чего-то вздрогнул, Ника подошла ближе, обхватила его за руку выше локтя.
— А говорил, что жалеть нельзя, что он сам виноват, — Ника постаралась говорить спокойно, чтобы не усугубить ситуацию своими эмоциями.
— Он сам виноват, и жалеть его нельзя, — Дима повернул голову к окну, его голос стал тихим и неузнаваемым. — Но всё равно переживаю за этого раздолбая. А он будто назло мне делает или из какого-то своего принципа, мне непонятного. Может, я что-то не так делаю. Так хоть бы сказал. Ты скажи, что я не так делаю?
Дима повернулся к Нике. Увидев его грустные влажные глаза, Ника вздрогнула. И его вопрос… Как русская рулетка с пятью патронами. Молчание — патрон, любое неверное слово — патрон…
— В данный момент ты сидишь у открытого окна и имеешь все шансы простыть, — Ника сжала его ладонь. — Мне бы этого не хотелось.
— Окно, — Дима вздрогнул от холодного ветра. — Весь дом выморозил.
Затушив сигарету, Дима спрыгнул с подоконника, закрыл окно. Вытряхнув из пакета конфеты, высыпал туда окурки, скрутив, чтобы не было запаха, выкинул в ведро, сполоснул пепельницу.
— Прости, — Дима принюхался. — Не вытерпел. И сигареты как у Валеры. Но я куплю…
— Это его сигареты, а мне не нужно.
— Ну да… Валера говорил. А пепельница?
— Клиент подарил за выслушивание лекции о первичности сознания и материи. Обещал обидеться, если не возьму. Можешь забрать.
— Валере оставь. Холодно.
— Жди здесь. Еще всех в мазохизме обвинял, — Ника выбежала из кухни.
— Так это заразное.
— Не спорю, — Ника вернулась с одеялом. — Укрывайся, отдыхай, сейчас чай будет.
— Спасибо, — накинув одеяло на плечи, Дима расположился в кресле. И только сейчас он заметил, что Ника одета совсем не по-домашнему. — Ты куда-то собиралась?
