Он проснулся так же неожиданно, как и заснул, и впервые за несколько дней почувствовал себя отдохнувшим. За окном вставало солнце, слышны были птичьи пересвисты, но никаких признаков цивилизации все еще не наблюдалось. Ни голосов, ни лая собак, ни топота детских ног.
Он встал, потянулся и только тут сообразил, что в доме никого нет. Огляделся: повсюду были раскиданы вещи, но в абсолютном беспорядке, как после взрыва. Фотографии, запечатлевшие кадры на пляже; игрушечная мартышка, валявшаяся в углу; кусок мыла и грязная тряпка рядом; обрывки старых газет, остатки засохшей еды и толстый слой пыли. Было ощущение, что в доме давно никого не было. Но ведь кто-то с ним разговаривал. Не могло же такое присниться?
На столе лежала корка почти засохшего хлеба, в кружке на дне плескалось прокисшее молоко — это Павел понял по запаху. Но ночью продукты были свежими — это он помнил точно. Так когда успели испортиться? Закралась мысль, что время в этом странном месте идет иначе, не так, как в обычном мире, но Павел прогнал ее. Никогда не верил в подобную чепуху и смеялся над всякими гороскопами, верой в сверхъестественное, видения, предсказания, гадалок и ясновидящих. Современный умный человек просто не мог воспринимать это иначе — он был уверен в этом.
Еще на столе лежала записка.
«Если хочешь попасть домой, придется пройти через Черный лес. Чтобы он тебя пропустил, нужно отдать ему то, что он хочет. Был бы ты ребенком, лес пропустил бы тебя и так. Но ты уже взрослый, поэтому придется чем-то пожертвовать. Ты готов? Если да, то найди лавку под названием «Егорка-с-горки». Там тебе подскажут, что делать дальше. Но учти, что она работает только ночью. Иди на звук поезда...
P.S. Но я бы не советовал ходить через этот лес, иначе можно потерять себя».
Павел мало что понял из этой записки, кроме одного: чтобы выбраться из этого дурацкого города, придется найти какую-то лавку, которая работает ночью. Он готов был на что угодно, чтобы вернуться домой. Но до ночи было далеко: солнце только встало. Чем заняться, Павел не знал, а потому решил поискать еду. Наверняка должен быть погреб с запасами, у всех в деревнях такой есть.
После недолгих поисков он обнаружил подпол, из которого дохнуло затхлым воздухом, спустился и оглядел полки. Конечно, ни сала, ни колбас не увидел. Зато полно консервов. Это лучше чем ничего. Схватил несколько банок и вернулся в комнату. Оглядываясь в поисках ножа или чего-то, чем можно открыть банку, наткнулся взглядом на выгоревшее фото, лежавшее не на полу, среди остальных, а аккуратно, на полочке рядом с кухонными принадлежностями. Явно фото из отпуска: человек, одетый как турист — в панамке, шортах и фотоаппаратом на груди — обнимает смеющуюся женщину. Было видно, что они счастливы. Кто эти люди, Павел не знал и знать не хотел. Но рядом увидел большой нож. Правда, тот немного заржавел, но для того, чтобы открыть банку, вполне годился.
Поев, Павел плюхнулся на топчан, служивший кроватью, в воздух поднялся миллион пылинок. Но ему было уже все равно: бессонница отступила, и он забылся блаженным сном.
Встал Павел как раз перед закатом, опорожнил еще одну банку консервов, а еще парочку рассовал по карманам на всякий случай. Вышел на крыльцо — было все так же тихо, лишь неугомонная калитка скрипела и скрипела. Этот звук начинал действовать на нервы. Туалета Павел не нашел, поэтому просто зашел за дом и стыдливо огляделся, хотя знал: никого нет.
Уже темнело, и тут он услышал поезд. Дернулся, посмотрел в сторону рельсов — ничего. Никакого состава не было и в помине. Звук, казалось, доносился с другой стороны. Павел чертыхнулся и пошел в ту сторону.
С прошлой ночи ничего не изменилось: такие же пустынные улицы, покосившиеся дома, разбитые дорожки. Ни людей, ни животных. Было странно и… жутко. Впереди послышался паровозный гудок, и Павел с удивлением обнаружил, что звук идет из трубы дома, на котором висела вывеска «Егорка-с-горки». Она была прикреплена к железной арматуре двумя кусками цепи и болталась на ветру, скрипя. Павел понял, что за звук преследовал его ночью. Скрипела не калитка, а эта чертова вывеска.
Сплюнул и вошел внутрь. За прилавком, в котором были выставлены разные флаконы — и больше ничего — сидел изможденный человек средних лет. Не старый, но побитый жизнью и явно от нее уставший. Он поднял глаза, как-то бесцветно кивнул и спросил:
— Чего желаете?
— Я… не знаю, — честно ответил Павел. — Меня сюда послал человек, но как его зовут и как он выглядит, не имею ни малейшего представления. — Развел руки и пожал плечами, словно извиняясь.
— А что он сказал? — все так же шелестяще поинтересовался продавец.
— Он не сказал. Он написал. Если я хочу отсюда выбраться, то должен пройти через Черный лес. Но тот меня не пустит, если я ему не дам того, чего он хочет. Бред какой-то…
— Э нет, молодой человек, — внезапно оживился продавец и резво вскочил, — это не бред. Значит, выбраться хотите? — Оценивающе оглядел Павла и вынес вердикт: — Да, лес вас просто так не пустит. Но я знаю, что вам надо. Вот! — Он протянул руку и сгреб с прилавка несколько флаконов. Внутри плескалась какая-то субстанция, темная и светлая. В каких-то — похожая на белоснежное зимнее покрывало, в других — непроглядная тьма.
— Что это?
— Это воспоминания. Лес кормится детскими воспоминаниями. Без них через него не пройти. И раз вас послали ко мне, значит, своих вам не хватит. Но я вам продам.
— И сколько это стоит?
— Да всего-ничего. За все это, — он раскрыл сложенные ковшиком ладони, в которых покоилось больше десятка флакончиков, — я прошу лишь десять тысяч рублей.
— Но у меня столько нет, — промямлил Павел.
— Готов обменять на телефон.
Павел задумался, но решил, что это хорошая сделка — гаджет все равно сел, в лесу его зарядить будет негде, а деньги ему еще пригодятся, когда он выберется из этой передряги. Во что он влип и где вообще находится, думать не хотелось совершенно. Как говорится, меньше знаешь — крепче спишь.
— Согласен.
Павел протянул телефон продавцу, взял у его флакончики и высыпал во внутренний карман.
— И что теперь?
— А теперь идите на звук поезда.
— Но он шел отсюда, — непонимающе возразил Павел.
— Не волнуйтесь. Он будет идти оттуда, откуда нужно.
Павел уже шагнул к двери, как вдруг обернулся и спросил:
— А откуда эти… — Он кивнул на флакончики на прилавке.
— Воспоминания?
Павел кивнул.
— От моих детей. — В ответ на удивленно поднятые брови продавец пояснил: — Нужно же их на что-то кормить. Деревня, сами видите, не процветает. — И мерзко рассмеялся.
Павел быстро шагнул за порог, не желая больше ничего знать. У него была одна цель: добраться до леса, пройти его и оказаться наконец дома. Вышел на улицу и осмотрелся. Ничего не изменилось, он, как и прежде находился неизвестно где, но теперь вместо телефона в его кармане звучно лязгали непонятного вида флакончики.
Прежде чем идти на штурм какого-то там черного леса, он решил основательно подготовиться, ведь неизвестно как долго придется идти. Ночь давно вступила в свои права, и густой туман был ее неизменным спутником. «Чертовщина какая-то…» — подумал Павел и отправился на поиски дома, в котором ночевал накануне.
На удивление быстро нашел дорогу и уверенно шагнул в приоткрытую дверь. Темнота сразу же поглотила его, но неяркий свет одинокой свечи указывал направление. Павел прошел уже знакомым маршрутом и, как и вчера, опустился на стул.
— Вернулся. — Скрипучий голос хозяина дома эхом разнесся в пространстве. — И, судя по звуку, все-таки решил идти через лес.
Павел вздрогнул — этот голос вызывал какие-то смутные неприятные ощущения, — но виду не подал.
— Почему вы меня отговариваете? Ведь сами написали, что это единственный способ вернуться домой.
— А ты уверен, что надо возвращаться? — Голос стал вкрадчивым. — Твое место здесь, Летописец.
— Да что вы меня так зовете? Сначала эта бесноватая из поезда. Теперь вы. Кто такой летописец?
— Сам узнаешь. Если останешься.
— Нет уж, я домой.
Павел заозирался в поисках какой-нибудь сумки, но, не найдя ничего подходящего, взял валявшую тряпку, связал концы узлом. Не фонтан, но лучше, чем ничего.
Не обращая внимания на хозяина дома, нырнул в подпол, взял несколько банок консервов, положил к ним нож, подумав, добавил еще найденные на полу спички и веревку.
— Мыло еще возьми, — усмехнулся хозяин дома.
Павел зло зыркнул в угол, откуда доносился голос, но, как и прежде, не смог разглядеть человека. В углу клубилась тьма, словно размывая черты лица и фигуры.
— Возьми еще вот это.
Из тьмы выпросталась ладонь, на которой лежали осколок зеркала, брелок в виде кролика, лепесток розы и кусочек мармелада.
— Жаль, пирогов нет, моя сестра пекла очень вкусные.
Павел с сомнением посмотрел на весь этот мусор.
— Зачем мне это?
— Бери. Потом узнаешь.
Павел пожал плечами: ладно, много места не занимает, пусть лежит, потом выкинет. Сгреб все предложенное, высыпал рядом с консервами и завязал узелок.
— Ну что, в путь? — спросил сам себя, огляделся — не забыл ли чего — и не прощаясь шагнул в ночь.
Стоило ему выйти, как раздался смешок, и из другого угла вышел тот, кто совсем недавно продал парню флакончики с воспоминаниями.
— Иди-иди, посмотрим, как далеко дойдешь, — хихикнул Егор и махнул рукой. Тень, которая скрывала его, метнулась, словно сгустилась и замерла, выставив щупальце.
— Догони и не дай уйти. Он должен занять мое место. Мне пора домой.
Тень вылетела в дверь и растворилась в ночи.
Павел шел на звук поезда, которого нет. И думал, что зря пошел ночью. Нужно было подождать до утра, но желание избавиться от этого кошмара и вернуться домой было слишком сильным. Поэтому он чертыхаясь шел вперед, стараясь не оглядываться и пытаясь найти север, как учили в школе.
Черный лес встал перед ним внезапно, словно стена. Густо переплетенные ветви деревьев, похожие на скрюченные пальцы, вдруг распрямились и потянулись к нему. «Дай, дай», — слышалось словно в голове. Он вспомнил сказанное и дрожащими пальцами нащупал флакончик. Вытащил пробку — туманчик изнутри поднялся и поплыл к ветвям. В этом облачке Паше виделись какие-то ужасы, поэтому он прищурился и наблюдал за всем через щелочку. Ветки будто впитали туманчик и расступились. Павел вступил под полог леса.
Сколько он шел, не знал, но через некоторое время почувствовал чье-то присутствие за спиной. Оглянулся — никого. Но тревога не отпускала. И он бросился вперед, не разбирая дороги. Нечто настигало его, он чувствовал и бежал все быстрее. Ветки хлестали по лицу, ноги запутывались в траве и валежнике, но ему было все равно.
Внезапно он выскочил на полянку. Ее будто освещали невидимые фонари, а посередине стоял замок не замок, но вполне добротный дом. Он не вписывался в мрачную атмосферу. Павел рванул к двери. Закрыто! Не может быть. Спасение так близко. Оглянулся — на него наступала тьма непроглядная, тянущая жадные щупальца.
Павел со всей силы дернул дверь, и та поддалась. Нырнул внутрь, захлопнул и сполз по ней вниз.
Отдышавшись, Павел встал и пошел по коридору. Дом, снаружи не выглядевший очень большим, внутри оказался слишком просторным. Сразу вспомнилась фляжка из сказки, которая внутри была в семь раз больше, чем снаружи. «Да уж, в сказку попал — не то слово», — подумал Павел и зашел в комнату.
Нигде ни пылинки, в камине приветливо горел огонь, очень тепло и уютно. Большой, явно дубовый, стол, на столе тарелки, исходящие паром. Павел почувствовал, как во рту собирается слюна. Подошел ближе. Чего там только не было: и мясо, и овощи, и фрукты на отдельной тарелке. А запахи какие! Вот только где же хозяин дома?
— Эй, меня кто-то слышит?
Эхо прокатилось по дому, но ответа не последовало. Внезапно внимание Паши привлекла бумажка, на которой витиеватыми буквами было выведено: «Располагайся, дорогой гость, угощайся, если голоден, поспи, если устал. Дом в полном твоем распоряжении. Лишь в библиотеку ты не должен входить, иначе пожалеешь».
Пожав плечами, Павел сел и придвинул к себе тарелку. Еда выглядела аппетитно. Попробовал кусочек, ничего странного во вкусе не обнаружил и решил, что если его хотят отравить, то он наверняка об этом и не узнает, а потому…
Плюнул и принялся за еду. Все блюда были выше всяких похвал. На десерт были фрукты и явно свежевыжатый сок.
Закончив с едой, Павел потянулся и решил обследовать дом. Он помнил о приглашении поспать, но сна не было ни в одном глазу. Обошел комнату — похожа на столовую, ничего лишнего. Даже безделушек никаких на камине нет. Лишь в углу на высокой подставке стояло чучело совы.
Он вышел в коридор. Сумрак перед ним рассеивался внезапно зажигавшимися лампами. Видимо, они были настроены на движение.
Двери перед ним тоже распахивались как по мановению волшебной палочки. Спальня: в пастельных тонах, но девчачьей не выглядела. Большая кровать, судя по виду, очень мягкая. В углу трюмо, в другом — письменный стол с ящиками, у кровати — тумбочка с лампой. На полу — пушистый ковер, в котором ноги утопали по щиколотку. На стене — странная картина, будто неправильно собранный пазл. Решив не заморачиваться этим, Павел пошел дальше.
Длинный, будто бесконечный коридор, по бокам двери, много дверей. И каждая приглашающе распахивалась. Павел заглянул почти во все. В парочке горел яркий свет, в трех царила кромешная тьма, а остальные при его приближении тускло освещались. Ничего особо интересного он не нашел, поэтому пошел на второй этаж. И все повторилось: двери открывались, лампы включались, но нигде ни следа чьего-то присутствия. Ванная на втором этаже, в отличие от той, что на первом, поражала роскошью, как и спальня. Видимо, это были апартаменты хозяина дома. И все же, где он сам? Павел не раз задавался этим вопросом, пока осматривал дом.
Дом не выглядел ветхим, хотя дерево хранило отпечатки былых событий: местами потрескалось, местами покоробилось. Кое-где штукатурка осыпалась, но было чисто и вполне уютно. Павел даже поймал себя на мысли, что задержался бы на пару дней. Ведь здесь тепло, есть еда и постель, а снаружи… Черный лес, питающийся воспоминаниями, и ужасное нечто, преследующее по пятам. Может, есть другой путь домой? Наверняка есть какая-то книга об этом. А где обычно хранятся книги? Правильно, в библиотеке.
Павел кивнул самому себе и решил во что бы то ни стало найти эту самую библиотеку. Вспомнив о предупреждении, поразмыслил и махнул рукой. В конце концов, что может сделать хозяин? Наружу выставит? Ну, значит, придется использовать первоначальный план.
Отчего-то решив, что библиотека находится наверху, поднялся на третий этаж. Здесь была всего одна дверь, которая не распахнулась при его приближении. «Наверное, это то, что я ищу», — подумал Павел и шагнул вплотную. Взялся за ручку двери и повернул...
Конечно, дверь не поддалась. Нечего было и рассчитывать на это. В иных обстоятельствах Павел оставил бы ее в покое, но любопытство брало верх. Раз есть дверь, которая не открывается, значит, в ней замок. А раз есть замок, значит, должен быть и ключ. Вот только где его искать? Наверняка он надежно спрятан. В доме куча комнат, в каждой полно мебели, а ведь еще могут быть и тайники. Попробовал толкнуть со всей силы — не помогло. Точно нужен ключ.
