Брент Уикс
Идеальная тень
Шато Шайон, как предполагалось, был непреступен. Я люблю, когда так говорят. Сокрушительно-голая массивная скала на некотором расстоянии от берега и гладкие стены Шато окружали весь остров, фактически нависая над водами Лак Шайон.
Это должно было быть моим первым наёмным убийством. Хорошо начать с невозможного. Сделать себе имя. Начать с блеском.
Я появился из воды с небольшой рябью. Высокие стены возникли прямо передо мной. Не было никакой отмели, на которую можно было бы встать. В те немногие места, где она когда-то была, некий другой лорд послал рабочих, чтобы урезать скалу на глубину трёх шагов ниже уровня воды. Я был обнажён по пояс, кожа намазана жиром и пеплом для изоляции и маскировки. Одежда бы просто намокла, замедлила бы меня.
Как это иногда бывало, я кровоточил. Кровь шла из одного разреза вдоль щеки и из нескольких порезов на моих предплечьях. Защитные раны. Я не хотел оставаться в воде дольше, чем нужно. В ней таилось ещё множество опасностей.
Но я ждал. Ударяемый волнами я цеплялся за скалы, изучал стену. Конечно, были более лёгкие способы сделать это. Ка’кари многое мог сделать лёгким. Кроме тех вещей, которые сделать чертовски сложно. Почти невозможно.
~ Ты не хочешь делать этого, Акелус. Наёмный убийца? Ты?
Ничего подобного. Это не моё имя. Не было им в течение очень долгого времени.
Выступ стен был ровным, с навесными бойницами в камне, отверстиями для стрел и для извержения струй огня. Я видел двух часовых выше меня, обсуждающих письма и руны, и проверяющих озеро, время от времени. Была ясная светлая ночь, освещённая полной луной. Не та ночь, которая требует большей бдительности. Я увидел шесть других мужчин на стене, восемь. Достаточно далеко от меня, чтобы я был в состоянии увидеть их в темноте.
Но темнота приветствует мои глаза. Это был один из способов, которым я не мог не использовать ка’кари. С ним навсегда изменилось то, что и как я вижу.
Почти каждое окно Шато было закрыто ставнями от холодного ночного бриза. И всё же я не искал открытое. Потому что каждое окно было защищено железной, в достаточно хорошем состоянии, оградой. Не было никаких балконов над живописным озером; это только дало бы дрекам место, чтобы зацепиться. Это Шато было построено для защиты и построено не дураками.
Простой убийца потерпел бы неудачу.
Только на третьем этаже что-то происходило за окнами Шато – снова ограждёнными крепким железом – пылал с радостным светом камин, ставни были оставлены открытыми. Это был большой зал, где Бэрон Рикку развлекал своих вассалов. Бэрон Рикку был гордым человеком. Гордился он своими зваными вечерами. Гордился прекрасными сетскими винами, которыми он угощал гостей. Гордился своими украшениями, своими шелками, своим произведениями искусства. Гордился своим благочестием. Гордился захватом этого небольшого островного Шато у его предыдущего владельца.
К сожалению, предыдущий «владелец» острова на самом деле не владел островом. Он просто держал его для других. Для тех, кто хотел сохранять свою собственность анонимной. Для тех, кто не был впечатлён бароном. Для тех, кто не простит ему его невежества и его воровства.
Это те, кто управляет преступным миром. Скажите людям, чем вы владеете, и вы накликаете на себя нападение достаточно сильных, чтобы бросать вам вызов; не говорите людям, чем вы владеете, – так вы не остановите тех, кто не боится вас. Всё верно. Са’Каге. Перейдите им дорогу, и вы действительно скверно закончите свою жизнь.
Я проверил положение луны. Судя по тому, как далеко она переместилась, я проделал приблизительно две тысячи метров, так как я вошёл в воду с другой стороны озера. Барон скоро удалится из зала, займётся любовью со своей женой в её палатах или с одной из её подруг, или с горничной в отдалённой комнате, которую он держал специально для этой цели. Затем воспользуется уборной лордов прежде, чем удалиться в свои собственные палаты на верхнем этаже.
Классические слабые места в обороне укреплений: как дерьмо входит и как дерьмо выходит. Здесь уборная нависала над водой, я смог найти нужник таким образом – следуя по запаху. Спускной канал был узким, по всей вероятности, для защиты от ветра, чтобы минимизировать его усилия. Канал заканчивался на расстоянии пяти метров выше уровня воды, и его узость не означала, что вся его поверхность была гладкой от сточных вод. От свежей поносной слизи поверх затвердевших рассыпчатых сушеных экскрементов и старой почвы, не было видно, были ли где-нибудь в камне трещины.
Я глянул вверх. Ни один из охранников не смотрел вниз. Затем что-то позади меня притянуло мой взгляд: тень в воде.
Больше чем одна. Десятки. Чёртовы зубастые рыбины. Бесспорно глупые, но я слышал, что они могли чувствовать запах крови на больших расстояниях. По-видимому, я должен был поверить этому.
Используя силу моего Таланта, я бросился из воды. Я нанёс удар пальцами рук и голыми пальцами ног в гладкие от дерьма стены. Я продвинулся, вывернулся и прыгнул на внутреннюю стену спускного канала, но зацепился только левой рукой и левой ногой. Такой захват оказался не самым удачным.
Я заскользил вниз, царапая ноги и пальцы, ломая свои ногти, но наконец, я сумел остановиться. Я сделал несколько глубоких вздохов и затем снова начал карабкаться вверх с увеличенной волшебством силой. На этот раз я слегка подпрыгивал от одной стенки канала на другую.
Почти поднявшись, я обнаружил остатки решётки. Она, должно быть, была установлена сотни лет назад, потому что железо здесь разъело немного больше, чем на других кусках, торчащих из каждой стены. По-видимому, замена вызывала слишком много проблем. Теперь решётка стала хорошей точкой опоры для очень любезного постороннего человека, которого эта самая решётка по своему первоначальному предназначению должна была не пускать.
Главной проблемой Шато Шайон было не то, что у него были слабые места. У каждого замка есть свои слабые места. Проблема состояла в том, что, когда вы крадёте Шато у Гвинверы Кирены, у вас появляется враг, который знает все ваши слабости. Если бы я знал раньше, что в канале была решётка... Хорошо, я, возможно, был непредусмотрителен, но большинство убийц не станет использовать уборную. Не в первую очередь.
Балансируя на остатках решётки, игнорируя мои истекающие кровью пальцы ног и рук, я подтянулся, схватившись за деревянную поверхность и начал изучать. Нужник был простым, с выложенным из дубовых досок полом с тремя отверстиями в нём. Тремя. Таким образом, вы и два ваших приятеля вместе могли бы одновременно извергать из себя дерьмо, я полагаю. Назовите меня нелюдимым, но нет, спасибо. Неважно, если разведка Гвинверы была всё ещё точна, уборная была оснащена замком и заперта. Почти ни у кого не было ключа к этому замку. Я выбрал среднее отверстие, встав так, чтобы видеть его, чтобы сделать этот круг немного больше, чем он есть сейчас.
~ Это идёт вразрез со всем, ради чего ты жил. Гэлан, это не ты.
Нет, это не Гэлан. Нет никакого Гэлана. Я – неназванный.
Никто не приходил, чтобы воспользоваться уборной лордов в то время, пока я был там. Удачно. Это происходит на самом деле. То, что надо. Если вы готовы испачкаться в дерьме, но сделать свою работу, так или иначе иногда вам будете улыбаться удача. Но вы будете одни. Вы будете выделяться. Всегда. Сквозь отдалённые звуки смеющихся и пьянствующий я прислушивался к шагам.
Ничего. Я очистил место рядом с моей головой от части экскрементов, просунул руку через отверстие с правой стороны и выбросил экскременты туда. Я достал из-за пояса свёрнутый пустой кожаный мешок из-под вина размером с мой сжатый кулак. Я открыл его, балансируя на несколько сомнительных остатках решётки, и отлил в этот мешок.
Потом я щедро вылил мочу вокруг отверстий с левой и правой стороны уборной.
Едва я закончил, когда стукнула, открываясь, дверь. Барон. Перед ним шествовал солдат, несущий фонарь.
Солдат быстро и не очень тщательно обыскивал комнату в поисках злоумышленников. Комната была из голого камня с низким потолком и только одним входом. По-видимому, барон был чем-то возбуждён.
Солдат подошёл к нужникам. Я прижался к одной стене и притянул к себе тени. Это, конечно, была не совсем невидимость, но это помогло. Да и свет фонаря рассеивался – это создавало проблему в использовании фонаря, чтобы заглянуть прямо вниз: да и пол мешал. В отверстии появилась голова солдата, но он был слегка ослеплён.
– Быстрее, ты можешь? – сказал барон. – Я сейчас умру прямо здесь от взрыва мочевого пузыря.
Нет, ты умрёшь не от этого.
Светит ярче обычного, как в кавычках выразился солдат, прежде чем закрыть за собой дверь.
Мгновение спустя я услышал, как барон тихо бормотал ругательства – «…свиньи. Не можете даже поссать, не промазав… чёртовы Алитэрцы». Послышался шелест одежды, когда он спускал свои брюки, а затем его задница загородила свет в средний нужник.
«…вина из Сета, лучший шеф-повара из Модая… Наверное, специально гадят на край».
Он был худощавым человеком, но доски немного скрипели в том месте, где я расширил круг. Но барон не пролезет в него. Пока не пролезет.
Я позволил ему закончить свои дела. Никогда не говорите, что я не джентльмен.
Однажды я был олицетворением возмездия. Теперь же я просто пытаюсь быть вежливым.
Мгновение спустя барон без следа исчез из уборной. Когда его солдаты стали с подозрением всё проверять, я просто ушёл. Надеюсь, вы простите мне, если я не стану останавливаться на деталях. Ведь это рассказ не о смерти Бэрона Рикку. Это рассказ обо мне.
Но уделите время моей профессиональной гордости и позвольте мне сказать ещё одно: в Шато Шайон никто и никогда больше не гадил без волнения.
* * *
– Чего я не понимаю, так это почему вы приехали именно в Сенарию. Здесь же ничего нет. Это просто дыра, – сказал Увар Вас. Это был тощий, рыжий и веснушчатый человек, который – что очень маловероятно – проходил обучение в Ладеше.
– Здесь не знают, кто я, – ответил я. Я пил эль. Он пил оотай – по-видимому, все ладешцы любят крепкие напитки, в том числе и рыжеволосые. Мы находились в небольшом убежище, которое я купил в заповеднике на краю болота. Этот разговор слишком опасен, чтобы рисковать быть подслушанными. – За прошлые пятьдесят лет я стал известным в большинстве великих народов. Было столько войн, и я всегда, кажется, заканчиваю посреди них.
– Вы были Вином Крейсином в восточном Алитэре, Тэлом Дракканом из Сета, Горрамом Уешем в Модае, и Костлявым Мак-Клавским в западном Алитэре? – сказал он, пытаясь произвести впечатление.
– Вы знаете, что я был коллекционером, у которого проводилась игра в кости в Аену? И нет, я не был Горрамом Уешем, но я боролся с ним какое-то время. Вы, люди Общества, всегда настолько любопытны. – Я также не был и Вином Крейсином, но я не люблю показывать все свои карты, даже когда это не имеет значения.
– Общество Второго Рассвета хотело бы быть вашим союзником, мастер Старфайр. Союзником, который поможет вам, независимо от обстоятельств. Подумайте об этом!
– Я знаю, – сказал я. И после недолгой паузы добавил. – И я хочу рассказать вам всё.
Его глаза засветились.
Все думают, что они особенные. Это делает расположение к себе настолько лёгким.
* * *
– Гэлан Старфайр! Какая честь. Спасибо, что согласились встретиться со мной, – Гвинвера Кирена обладала красотой, которая делала человека неспособным говорить в присутствии этой женщины. Гэлан уже встречал таких великих красавиц и прежде. Правда, большинство из этих встреч убедили его, что в основном такие люди были идиотами. Однако такие великие красавицы и потрясающе красивые мужчины имели свои преимущества: люди находили их более забавными, более умными, более проницательными, чем они были на самом деле.
С другой стороны, он встречал женщин, которые были не просто привлекательными, но с большой уверенностью, очарованием или активностью. Гвинвера Кирена могла бы быть первой среди них, но она определённо не была последней. Он впервые услышал о ней как о «куртизанке в возрасте». Она была со многими мужчинами, но никогда никому не принадлежала, ни одному из них. И это в свои, возможно, тридцать лет.
Его пауза, должно быть, была очевидна, но Гэлан предположил, что Гвинвера привыкла к мужчинам, находящим преимущество в своих языках и в твёрдости своих… в другом месте.
– Это не мой обычный вид встреч, но вы пробудили моё любопытство, – сказал Гэлан.
Он смотрел в её глаза, не на её щедрое декольте, которое, как он сказал, «пробудило» его любопытство. Любая красавица, немного меньше этой куртизанки, была бы привычна к мужскому вниманию, от самого вульгарного до самого благородного. Её же глаза ничего не выразили. Или она пропустила это, или её это совершенно не заботило, или же она решила вообще не выражать каких-либо эмоций.
– Вы уже успели насладиться присутствием здесь? – спросила она.
Спина Гэлана напряглась. Это был маскарад, проводимый в доме некоего отсутствующего лорда. Он не видел ничего подобного с последних своих дней в империи Алитэр. Он был достаточно красивым и атлетично сложенным, и не менее чем три женщины успели пощупать его в то время, когда он проникал сюда через парадную дверь. Он даже признал одну из них – молодую жену графа, её лицо, закрытое маской лебедя, но закрытое недостаточно. Она смеялась и обращалась к своим друзьям по именам, по-видимому не переживая о том, что будет узнана хоть кем-то. Гаэлан пока не видел здесь никакого совокупления, но ведь ночь только начиналась.
– Это было познавательно, – ответил он.
Сама Гвинвера Кирена выбрала для себя тонкое, очень красное платье с высоким воротником и отличным покроем, чтобы показать каждый изгиб своего тела. Она была украшена узкими золотыми цепями, пересекающимися на её груди, связанными замком, который висел перед её бёдрами. На ленте обёрнутой вокруг шеи она носила небольшой золотой ключик. Было похоже на фантазию какого-то портного девочек из гарема в Халидоре, вместе с поясом верности.
– Я устроила это специально для вас, – сказала она.
– Я ничего такого не сделал, чтобы кто-либо устраивал оргию для меня, – признался он честно. Не за 680 лет.
Она захихикала.
– Я проверяла вашу прямоту, – сказала она. Небольшая пауза перед прямотой. Подготовка его для откровенного разговора, если он желал. Разрешение ему преследовать её, если он желал.
Но то, что она имела в виду, было то, что она видела. Развернётся ли Гэлан Старфайр и оставит такой прием, прежде чем он даже встретит её? Будет ли он терпеть распущенность? «Какой человек Гэлан Старфайр?», – спрашивала она.
Хороший тест, разработанный острым умом.
– Выскажу своё мнение. Вы пригласили меня сюда не ради моего остроумия или моего члена.
Её глаза расширились на мгновение, улыбка изогнула её полные губы. Она расслабилась на своём диване.
– Я не думала об этом, да, – сказала она. – Но вы заставляете меня пересмотреть свои мысли.
Он стоял неподвижно, держа свои руки за спиной, вынашивая свои планы.
Её взгляд бегал по его фигуре. Она заговорила:
– Гэлан Старфайр, фермер из ниоткуда, оказался героем Компании Кеаран, мастером большого лука, мастером большого молота. Единолично освободивший сотню своих заключённых в тюрьму товарищей.
Идеальная тень
Шато Шайон, как предполагалось, был непреступен. Я люблю, когда так говорят. Сокрушительно-голая массивная скала на некотором расстоянии от берега и гладкие стены Шато окружали весь остров, фактически нависая над водами Лак Шайон.
Это должно было быть моим первым наёмным убийством. Хорошо начать с невозможного. Сделать себе имя. Начать с блеском.
Я появился из воды с небольшой рябью. Высокие стены возникли прямо передо мной. Не было никакой отмели, на которую можно было бы встать. В те немногие места, где она когда-то была, некий другой лорд послал рабочих, чтобы урезать скалу на глубину трёх шагов ниже уровня воды. Я был обнажён по пояс, кожа намазана жиром и пеплом для изоляции и маскировки. Одежда бы просто намокла, замедлила бы меня.
Как это иногда бывало, я кровоточил. Кровь шла из одного разреза вдоль щеки и из нескольких порезов на моих предплечьях. Защитные раны. Я не хотел оставаться в воде дольше, чем нужно. В ней таилось ещё множество опасностей.
Но я ждал. Ударяемый волнами я цеплялся за скалы, изучал стену. Конечно, были более лёгкие способы сделать это. Ка’кари многое мог сделать лёгким. Кроме тех вещей, которые сделать чертовски сложно. Почти невозможно.
~ Ты не хочешь делать этого, Акелус. Наёмный убийца? Ты?
Ничего подобного. Это не моё имя. Не было им в течение очень долгого времени.
Выступ стен был ровным, с навесными бойницами в камне, отверстиями для стрел и для извержения струй огня. Я видел двух часовых выше меня, обсуждающих письма и руны, и проверяющих озеро, время от времени. Была ясная светлая ночь, освещённая полной луной. Не та ночь, которая требует большей бдительности. Я увидел шесть других мужчин на стене, восемь. Достаточно далеко от меня, чтобы я был в состоянии увидеть их в темноте.
Но темнота приветствует мои глаза. Это был один из способов, которым я не мог не использовать ка’кари. С ним навсегда изменилось то, что и как я вижу.
Почти каждое окно Шато было закрыто ставнями от холодного ночного бриза. И всё же я не искал открытое. Потому что каждое окно было защищено железной, в достаточно хорошем состоянии, оградой. Не было никаких балконов над живописным озером; это только дало бы дрекам место, чтобы зацепиться. Это Шато было построено для защиты и построено не дураками.
Простой убийца потерпел бы неудачу.
Только на третьем этаже что-то происходило за окнами Шато – снова ограждёнными крепким железом – пылал с радостным светом камин, ставни были оставлены открытыми. Это был большой зал, где Бэрон Рикку развлекал своих вассалов. Бэрон Рикку был гордым человеком. Гордился он своими зваными вечерами. Гордился прекрасными сетскими винами, которыми он угощал гостей. Гордился своими украшениями, своими шелками, своим произведениями искусства. Гордился своим благочестием. Гордился захватом этого небольшого островного Шато у его предыдущего владельца.
К сожалению, предыдущий «владелец» острова на самом деле не владел островом. Он просто держал его для других. Для тех, кто хотел сохранять свою собственность анонимной. Для тех, кто не был впечатлён бароном. Для тех, кто не простит ему его невежества и его воровства.
Это те, кто управляет преступным миром. Скажите людям, чем вы владеете, и вы накликаете на себя нападение достаточно сильных, чтобы бросать вам вызов; не говорите людям, чем вы владеете, – так вы не остановите тех, кто не боится вас. Всё верно. Са’Каге. Перейдите им дорогу, и вы действительно скверно закончите свою жизнь.
Я проверил положение луны. Судя по тому, как далеко она переместилась, я проделал приблизительно две тысячи метров, так как я вошёл в воду с другой стороны озера. Барон скоро удалится из зала, займётся любовью со своей женой в её палатах или с одной из её подруг, или с горничной в отдалённой комнате, которую он держал специально для этой цели. Затем воспользуется уборной лордов прежде, чем удалиться в свои собственные палаты на верхнем этаже.
Классические слабые места в обороне укреплений: как дерьмо входит и как дерьмо выходит. Здесь уборная нависала над водой, я смог найти нужник таким образом – следуя по запаху. Спускной канал был узким, по всей вероятности, для защиты от ветра, чтобы минимизировать его усилия. Канал заканчивался на расстоянии пяти метров выше уровня воды, и его узость не означала, что вся его поверхность была гладкой от сточных вод. От свежей поносной слизи поверх затвердевших рассыпчатых сушеных экскрементов и старой почвы, не было видно, были ли где-нибудь в камне трещины.
Я глянул вверх. Ни один из охранников не смотрел вниз. Затем что-то позади меня притянуло мой взгляд: тень в воде.
Больше чем одна. Десятки. Чёртовы зубастые рыбины. Бесспорно глупые, но я слышал, что они могли чувствовать запах крови на больших расстояниях. По-видимому, я должен был поверить этому.
Используя силу моего Таланта, я бросился из воды. Я нанёс удар пальцами рук и голыми пальцами ног в гладкие от дерьма стены. Я продвинулся, вывернулся и прыгнул на внутреннюю стену спускного канала, но зацепился только левой рукой и левой ногой. Такой захват оказался не самым удачным.
Я заскользил вниз, царапая ноги и пальцы, ломая свои ногти, но наконец, я сумел остановиться. Я сделал несколько глубоких вздохов и затем снова начал карабкаться вверх с увеличенной волшебством силой. На этот раз я слегка подпрыгивал от одной стенки канала на другую.
Почти поднявшись, я обнаружил остатки решётки. Она, должно быть, была установлена сотни лет назад, потому что железо здесь разъело немного больше, чем на других кусках, торчащих из каждой стены. По-видимому, замена вызывала слишком много проблем. Теперь решётка стала хорошей точкой опоры для очень любезного постороннего человека, которого эта самая решётка по своему первоначальному предназначению должна была не пускать.
Главной проблемой Шато Шайон было не то, что у него были слабые места. У каждого замка есть свои слабые места. Проблема состояла в том, что, когда вы крадёте Шато у Гвинверы Кирены, у вас появляется враг, который знает все ваши слабости. Если бы я знал раньше, что в канале была решётка... Хорошо, я, возможно, был непредусмотрителен, но большинство убийц не станет использовать уборную. Не в первую очередь.
Балансируя на остатках решётки, игнорируя мои истекающие кровью пальцы ног и рук, я подтянулся, схватившись за деревянную поверхность и начал изучать. Нужник был простым, с выложенным из дубовых досок полом с тремя отверстиями в нём. Тремя. Таким образом, вы и два ваших приятеля вместе могли бы одновременно извергать из себя дерьмо, я полагаю. Назовите меня нелюдимым, но нет, спасибо. Неважно, если разведка Гвинверы была всё ещё точна, уборная была оснащена замком и заперта. Почти ни у кого не было ключа к этому замку. Я выбрал среднее отверстие, встав так, чтобы видеть его, чтобы сделать этот круг немного больше, чем он есть сейчас.
~ Это идёт вразрез со всем, ради чего ты жил. Гэлан, это не ты.
Нет, это не Гэлан. Нет никакого Гэлана. Я – неназванный.
Никто не приходил, чтобы воспользоваться уборной лордов в то время, пока я был там. Удачно. Это происходит на самом деле. То, что надо. Если вы готовы испачкаться в дерьме, но сделать свою работу, так или иначе иногда вам будете улыбаться удача. Но вы будете одни. Вы будете выделяться. Всегда. Сквозь отдалённые звуки смеющихся и пьянствующий я прислушивался к шагам.
Ничего. Я очистил место рядом с моей головой от части экскрементов, просунул руку через отверстие с правой стороны и выбросил экскременты туда. Я достал из-за пояса свёрнутый пустой кожаный мешок из-под вина размером с мой сжатый кулак. Я открыл его, балансируя на несколько сомнительных остатках решётки, и отлил в этот мешок.
Потом я щедро вылил мочу вокруг отверстий с левой и правой стороны уборной.
Едва я закончил, когда стукнула, открываясь, дверь. Барон. Перед ним шествовал солдат, несущий фонарь.
Солдат быстро и не очень тщательно обыскивал комнату в поисках злоумышленников. Комната была из голого камня с низким потолком и только одним входом. По-видимому, барон был чем-то возбуждён.
Солдат подошёл к нужникам. Я прижался к одной стене и притянул к себе тени. Это, конечно, была не совсем невидимость, но это помогло. Да и свет фонаря рассеивался – это создавало проблему в использовании фонаря, чтобы заглянуть прямо вниз: да и пол мешал. В отверстии появилась голова солдата, но он был слегка ослеплён.
– Быстрее, ты можешь? – сказал барон. – Я сейчас умру прямо здесь от взрыва мочевого пузыря.
Нет, ты умрёшь не от этого.
Светит ярче обычного, как в кавычках выразился солдат, прежде чем закрыть за собой дверь.
Мгновение спустя я услышал, как барон тихо бормотал ругательства – «…свиньи. Не можете даже поссать, не промазав… чёртовы Алитэрцы». Послышался шелест одежды, когда он спускал свои брюки, а затем его задница загородила свет в средний нужник.
«…вина из Сета, лучший шеф-повара из Модая… Наверное, специально гадят на край».
Он был худощавым человеком, но доски немного скрипели в том месте, где я расширил круг. Но барон не пролезет в него. Пока не пролезет.
Я позволил ему закончить свои дела. Никогда не говорите, что я не джентльмен.
Однажды я был олицетворением возмездия. Теперь же я просто пытаюсь быть вежливым.
Мгновение спустя барон без следа исчез из уборной. Когда его солдаты стали с подозрением всё проверять, я просто ушёл. Надеюсь, вы простите мне, если я не стану останавливаться на деталях. Ведь это рассказ не о смерти Бэрона Рикку. Это рассказ обо мне.
Но уделите время моей профессиональной гордости и позвольте мне сказать ещё одно: в Шато Шайон никто и никогда больше не гадил без волнения.
* * *
– Чего я не понимаю, так это почему вы приехали именно в Сенарию. Здесь же ничего нет. Это просто дыра, – сказал Увар Вас. Это был тощий, рыжий и веснушчатый человек, который – что очень маловероятно – проходил обучение в Ладеше.
– Здесь не знают, кто я, – ответил я. Я пил эль. Он пил оотай – по-видимому, все ладешцы любят крепкие напитки, в том числе и рыжеволосые. Мы находились в небольшом убежище, которое я купил в заповеднике на краю болота. Этот разговор слишком опасен, чтобы рисковать быть подслушанными. – За прошлые пятьдесят лет я стал известным в большинстве великих народов. Было столько войн, и я всегда, кажется, заканчиваю посреди них.
– Вы были Вином Крейсином в восточном Алитэре, Тэлом Дракканом из Сета, Горрамом Уешем в Модае, и Костлявым Мак-Клавским в западном Алитэре? – сказал он, пытаясь произвести впечатление.
– Вы знаете, что я был коллекционером, у которого проводилась игра в кости в Аену? И нет, я не был Горрамом Уешем, но я боролся с ним какое-то время. Вы, люди Общества, всегда настолько любопытны. – Я также не был и Вином Крейсином, но я не люблю показывать все свои карты, даже когда это не имеет значения.
– Общество Второго Рассвета хотело бы быть вашим союзником, мастер Старфайр. Союзником, который поможет вам, независимо от обстоятельств. Подумайте об этом!
– Я знаю, – сказал я. И после недолгой паузы добавил. – И я хочу рассказать вам всё.
Его глаза засветились.
Все думают, что они особенные. Это делает расположение к себе настолько лёгким.
* * *
– Гэлан Старфайр! Какая честь. Спасибо, что согласились встретиться со мной, – Гвинвера Кирена обладала красотой, которая делала человека неспособным говорить в присутствии этой женщины. Гэлан уже встречал таких великих красавиц и прежде. Правда, большинство из этих встреч убедили его, что в основном такие люди были идиотами. Однако такие великие красавицы и потрясающе красивые мужчины имели свои преимущества: люди находили их более забавными, более умными, более проницательными, чем они были на самом деле.
С другой стороны, он встречал женщин, которые были не просто привлекательными, но с большой уверенностью, очарованием или активностью. Гвинвера Кирена могла бы быть первой среди них, но она определённо не была последней. Он впервые услышал о ней как о «куртизанке в возрасте». Она была со многими мужчинами, но никогда никому не принадлежала, ни одному из них. И это в свои, возможно, тридцать лет.
Его пауза, должно быть, была очевидна, но Гэлан предположил, что Гвинвера привыкла к мужчинам, находящим преимущество в своих языках и в твёрдости своих… в другом месте.
– Это не мой обычный вид встреч, но вы пробудили моё любопытство, – сказал Гэлан.
Он смотрел в её глаза, не на её щедрое декольте, которое, как он сказал, «пробудило» его любопытство. Любая красавица, немного меньше этой куртизанки, была бы привычна к мужскому вниманию, от самого вульгарного до самого благородного. Её же глаза ничего не выразили. Или она пропустила это, или её это совершенно не заботило, или же она решила вообще не выражать каких-либо эмоций.
– Вы уже успели насладиться присутствием здесь? – спросила она.
Спина Гэлана напряглась. Это был маскарад, проводимый в доме некоего отсутствующего лорда. Он не видел ничего подобного с последних своих дней в империи Алитэр. Он был достаточно красивым и атлетично сложенным, и не менее чем три женщины успели пощупать его в то время, когда он проникал сюда через парадную дверь. Он даже признал одну из них – молодую жену графа, её лицо, закрытое маской лебедя, но закрытое недостаточно. Она смеялась и обращалась к своим друзьям по именам, по-видимому не переживая о том, что будет узнана хоть кем-то. Гаэлан пока не видел здесь никакого совокупления, но ведь ночь только начиналась.
– Это было познавательно, – ответил он.
Сама Гвинвера Кирена выбрала для себя тонкое, очень красное платье с высоким воротником и отличным покроем, чтобы показать каждый изгиб своего тела. Она была украшена узкими золотыми цепями, пересекающимися на её груди, связанными замком, который висел перед её бёдрами. На ленте обёрнутой вокруг шеи она носила небольшой золотой ключик. Было похоже на фантазию какого-то портного девочек из гарема в Халидоре, вместе с поясом верности.
– Я устроила это специально для вас, – сказала она.
– Я ничего такого не сделал, чтобы кто-либо устраивал оргию для меня, – признался он честно. Не за 680 лет.
Она захихикала.
– Я проверяла вашу прямоту, – сказала она. Небольшая пауза перед прямотой. Подготовка его для откровенного разговора, если он желал. Разрешение ему преследовать её, если он желал.
Но то, что она имела в виду, было то, что она видела. Развернётся ли Гэлан Старфайр и оставит такой прием, прежде чем он даже встретит её? Будет ли он терпеть распущенность? «Какой человек Гэлан Старфайр?», – спрашивала она.
Хороший тест, разработанный острым умом.
– Выскажу своё мнение. Вы пригласили меня сюда не ради моего остроумия или моего члена.
Её глаза расширились на мгновение, улыбка изогнула её полные губы. Она расслабилась на своём диване.
– Я не думала об этом, да, – сказала она. – Но вы заставляете меня пересмотреть свои мысли.
Он стоял неподвижно, держа свои руки за спиной, вынашивая свои планы.
Её взгляд бегал по его фигуре. Она заговорила:
– Гэлан Старфайр, фермер из ниоткуда, оказался героем Компании Кеаран, мастером большого лука, мастером большого молота. Единолично освободивший сотню своих заключённых в тюрьму товарищей.
