Пять раз отказался от продвижения по службе. Преодолевший горный хребет в Сражении Блада Грасса в одиночку. Вероятней всего обладает Талантом, но дважды отказался быть исследованным Сёстрами. Постоянно ссорившийся со своим командующим из Алитэра, а затем внезапно пропавший. Недавно обвинённый в убийстве и преследуемый армиями Алитэра и Кеарана. Обоими.
– Истории. Наполовину правдивые, в лучшем случае. Они уже надоели мне.
– Командующий Алитэром был найден мёртвым месяц спустя, – сказала она.
– Серьёзно? – медленно произнёс он. Как она узнала об этом? – Поделом этому ублюдку.
– Когда он нанял вас, он обещал вам месть Кеарану, но не выполнил обещания. – Это был не вопрос. – Вместо этого он вскоре взял их взятку, чтобы закончить компанию. – Снова, не вопрос.
– Таким образом, вы считаете, что я – убийца? Я нужен вам в качестве убийцы? – спросил Гэлан. – Что? Кто-то составляет вам небольшую конкуренцию? Появился любитель отвергать вас?
Он преднамеренно пытался задеть её. Он хотел увидеть её сердитой.
Она снисходительно улыбнулась. Полные губы, красивая улыбка, свет в её глазах, отражающих вызов. Наслаждение от этого вызова.
– Я из Са’Каге, Гэлан.
– Конечно вы.
Лорды преступного мира, Са’Каге, управляли всеми значительными преступлениями в городе под зорким взглядом их управляющих Девяти, за которыми в свою очередь наблюдал шинга, власть которого вызывала зависть даже у королей. Один из этих Девяти управлял всей проституцией в Сенарии. Этот человек, Господин Удовольствий, не позволил бы красавице, как Гвинвера Кирена, действовать независимо. Возможно, она говорила правду. Возможно, она хотела уйти от этого.
– Я ещё не закончила. – Она встала, отошла, чтобы проверить заперты ли двери. Он заметил, что золотые цепи на самом деле исчезали под её платьем, по-видимому, обёртывая нижнюю часть её тела, чтобы появиться на её голой спине, которую она покрыла золотой решёткой неволи. Её красота сделала его дыхание и мысли медленными, и ему был нужен его ум в этом спокойствии.
– Я – одна из Девяти, – сказала она. – Госпожа Удовольствий.
Это не была тайна, которую можно так небрежно рассказывать. «Ещё слишком рано, чтобы...»
– У меня есть план, и для него мне нужны вы.
Он задумался над этим. Гэлану Старфайру, как предполагалось, было сорок пять лет, хоть и выглядел он, по крайней мере, моложе на десять лет. Гэлан был известным, но у него было немного настоящих друзей и много врагов. Возможно, пришло время идти дальше, позволить тому имени умереть. Бывали вещи и похуже, чем объединиться с красивой, умной женщиной.
– Каков ваш план? – спросил он.
Она повернулась.
– У нас ещё будет время для этого. Во-первых, мы должны позаботиться о другом, – она протянула ему руку. Он взял то, что было в ней.
Это был золотой ключ, который она носила на своей тесной одежде.
Он поднял бровь, пытаясь проигнорировать мурашки, бегущие по его пояснице. Наличие тела молодого человека означало иметь реакции молодого человека, ведь так?
– Для чего это? – спросил он.
– Поскольку, если мы не трахаемся сегодня вечером, вы можете влюбиться в меня. Но если мы сделаем это, вы будете, вероятно, всё ещё желать меня – факт, я буду считать это профессиональной неудачей, если вы откажетесь; это моя работа, в конце концов, – но вы никогда не будете доверять мне. Вы будете знать, что я сделаю то же самое с любым другим человеком, который сумеет поразить моё воображение. Это сделает всё более простыми.
~ Честная шлюха. Редкая женщина с дюжиной хитростей. Она завораживает и хорошо говорит с тобой, Акелус. Это действительно то, чего ты хочешь?
– А вы? – спросил он её. – Разве вы не рискуете влюбиться в меня?
Она приблизилась, медленно, мягко, в его руки. Аромат прекрасных духов и коварная мягкость шёлка и кожи. Холодные золотые цепи на его коже и тёплое дыхание в его ухо.
– Я намереваюсь наслаждаться своей работой сегодня вечером.
* * *
В их маленьком фермерском домике Гэлан держался за голый зад жены, балансирующий на краю стола, который он сделал сам. Она держала его за плечо и затылок, зрачки её расширились, бёдра дрожали от его афтершоков в их любовной игре.
Она игриво вцепилась ногтями в его плечо.
– Ты знаешь, Али может вернуться домой в любую минуту.
Но её глаза сияли и она не разжимала лодыжки на его спине, не отталкивала его.
– Есть вещи похуже, чем девушка, узнавшая, что её отец всё ещё находит её мать привлекательной.
Она усмехнулась и сжала его своими бёдрами.
– Твоя улыбка – вечное утешение, – сказал он ей, пытаясь запечатлеть её лицо в своей памяти. Она была прекрасна, волосы растрёпаны, лицо покраснело от секса и радости. Довольная, и довольная с ним. Это было для него самым ценным. Она состарится, потом умрёт, и он вновь останется один, молодым и бессмертным, следующим указаниям давно умершего короля. Долгоживущий друг.
– У лести уже есть всё то, что ты собираешься получить, – сказала она.
Он со смехом ущипнул ее зад.
Она помахала ему рукой, глаза пылали.
– Почему всё наше счастье обречено? – спросил он её.
Она посмотрела в его глаза, нежно, с любовью.
– Вы – загадка, мой лорд.
– Нет, я был Саймоном Загадкой семь лет назад, – сказал он, подмигивая, пытаясь спасти момент.
– Мама! – раздался голос девушки, прямо за дверью, ведущей в маленький домик.
Гэлан отпрянул назад, подтянул брюки, крепко стянул их ремнём и пошлёпал по волосам, пытаясь сгладить их. Сераен спрыгнула со стола, сглаживая юбку, хватая тряпку, чтобы притвориться, что она протирает стол.
Дверь открылась и Алинея вошла, держа в руке корзину со свежими травами в одной руке, а в другой – куриные яйца. Если бы она была немного старше, он и Сераен точно были бы пойманы. Никаких подозрительных запахов в коттедже совсем не было, и ничего после секса не было заметно на груди Сераен, никаких следов от его усов в разрезе её одежды. Но Алинее было уже восемь лет. Совершенно невинна. Она была светом глаз Гэлана.
– Да, – сказала она, с серьезным видом отворачиваясь в сторону. – Я приняла решение. Я уже достаточно взрослая для маленького братика.
Гэлан посмотрел на Сераен. Она сияла. Она положила его руку себе на живот.
– Так? Так ты рассказываешь мне об этом?! – потребовал он.
Она рассмеялась.
Все боги, которые были, и все боги, которых не было никогда, как он мог пропустить этот смех Сераен?
* * *
Удовольствия накатили на Гэлана. И прошли, оставив его холодным. Гвинвера была верхом на нём, на ней были только эти тонкие золотые цепи. Она остановилась, как только он кончил, не дойдя до собственной кульминации. Это было для неё работой, не удовольствие. Но она не сошла с него.
Она уставилась на него. Её волосы были взлохмачены, фигура великолепна. Она позволила ему искупаться в её сиянии, позволила ему запомнить образ женщины божественной красоты, занявшись с ним любовью. Она наклонилась над ним, и что-то вроде жалости промелькнуло в её глазах.
– Ты бог, одетый в плоть, Гэлан Старфайр, и ты более хрупок, чем ты думаешь. Как посуда.
Она лежала на его груди и положила голову ему на плечо, но на мгновение. В комнате было прохладно, но он был тёплым; может быть, она просто оценила это физическое тепло и ничего больше. Почти сразу она поднялась. Она начала одеваться, и он знал с толикой цинизма, что она, должно быть, уже практиковала такую одежду в зеркале, потому что каждое её движение было изящным. Она была не просто шлюхой; она была художницей, и это новое впечатление, которое она на него произвела, было для неё столь же важным, как и первое.
– Я ещё хочу трахаться, – сказал он. – Сейчас.
На этот раз он бы уже не стал думать о Сераен. Гвинвера была удивлена. Он должен оценить её. Он должен угодить ей.
– Я тоже, но у меня есть ещё три человека, с которыми нужно переспать до рассвета. А четвёртый – если только он хороший.
– Я был у тебя первым… – Отрезал он. Смешной вопрос. Он не мог поверить, что он спросил об этом. Он не знал, как это случилось.
– Да, Гэлан, я была девственницей до этого момента, – спокойно сказала она.
– Я имел в виду этой ночью, – сказал он торопливо, взволновано. – Забудь. Глупый вопрос.
Она посмотрела на него, нерешительно.
– Ты великолепен. Отвлечён, но великолепен. Завтра будем трахаться, после того, как я закончу ужин с послом. Тогда ты сможешь сказать мне, принимаешь ли ты моё деловое предложение.
Предложение? Она же даже ещё ничего не спрашивала.
* * *
Через несколько минут Гэлан пробрался сквозь туман беспорядка, через который он увидел очертания разврата. Молчаливые слуги, одинаково одетые в чёрную униформу, с блестящими глазами, склонялись над теми, кто переусердствовал, унося чрезмерно напившихся, заправляя подушки под головами спящих и покрывая обнажённые тела одеялами. Жена графа, теперь не имеющая ничего, кроме своей лебединой маски и одного шёлкового чулка, побежала к Гэлану с визгом, преследуемая двумя похотливыми лордами, чьи маски слетели.
Прежде чем она смогла добежать до него или хотя бы взглянуть на него с просьбой о защите, которой ей на самом деле не хотелось, Гэлан нырнул в шумную боковую комнату. Музыканты сидели за непрозрачным занавесом, выбирая ублюдочную версию Харанецкого племенного ритма. Два пожилых лорда, курящих буйный сорняк в богато украшенных чашах, смотрели на третьего лорда, пока тот танцевал с женщиной. С Гвинверой.
Рука этой большой обезьяны обернулась вокруг тонкой шеи Гвинверы. Она стояла, прижавшись спиной к нему, извиваясь, опустив руки на бёдра.
Она увидела Гэлана, пропустила один удар сердца, а затем продолжила танцевать. Когда она руками схватилась за брюки молодого лорда и крепко прижимала его к своей заднице, она не отводила глаз.
Гэлан посмотрел. Затем он нырнул в сторону и вышел в ночь.
Он ушёл.
* * *
Тот, кто следовал за Гэланом, был хорош. Очень хорош. У Гэлана был выбор. У охотника всегда есть выбор. Да и привычки Гэлана давались так же просто, как и привычки разных людей, которыми он был за последние 680 лет. Разные люди, разные выборы, разные привычки. Например:
Как молодой человек, человек, которым он родился, как принц Акелус Торне, он определил момент приглушения шума от движений, который должен был пройти даже самый осторожный преследователь, чтобы не потерять свою карьеру. Акелус скрылся за первым хорошим углом и начал ждать. Он призвал свой Талант, готовясь ошеломить своего преследователя, схватить его, ударить несколько раз, чтобы выяснить, кто его послал. Он ждал…
Нет, нет, это было неправдой. У принца Акелуса не было даже такой привычки. Прячется? Акелус? Ха!
Нет, Акелус развернулся, как только узнал о своём преследователе. Остановился на открытой улице.
– Я знаю, что ты там! Выходи! Если хочешь драки, я дам тебе это. Если хочешь знать, куда я направляюсь, спроси. Я – наследный принц мёртвого королевства Трэйетелл, и со мной не пройдёт это представление. Поверь мне!
Шпион сбегает. Акелус слышит, как разлетается гравий под его ногами, направляется на звук и бежит в погоню. Его Талант придавал силу его мышцам. Он бежит быстрее. Он вытащил свой меч, поворот за углом был слишком острым для той скорости, с которой он бежал.
Он прыгнул, оттолкнулся от стены, сбил шпиона с ног. Мужчина упал от удара каблука по голове. Он лежал неподвижно.
Акелус подошёл к шпиону. Маленький человек лежал на спине, в капюшоне и плаще.
В последнюю секунду шпион дёрнулся. Два кинжала взмыли в воздухе, прямо в Акелуса.
Со сверхъестественной скоростью лезвие Акелуса ударило слева, справа, в ответ. Кинжалы отлетели в сторону, а его меч ударил прямо в сердце шпиона прежде, чем он успел подумать.
…И он ничего не узнал.
Не то, чтобы Акелус когда-либо быстро мыслил. Не то, чтобы он сомневался в своих действиях.
Нет, Акелус был благородным глупцом. Его действия были бы ошибкой. Не пойдёт.
Дэвирамин ко Брамазиваказари имел бы… Нет, Иммурский сталкер был хитрым охотником, но он никогда бы не пришёл в город. Его кожаные мешочки и маскировочные маски были идеальными для его привычных окрестностей, но здесь одежда имела другое значение. Не пойдёт.
Ребус Нимбл. Была жизнь, которая, возможно, имела бы здесь некоторый успех. Ребус был подлым вором, превратившимся в народного героя за то, что он устроил из нескольких сотен фунтов одного коррумпированного короля золотой дождь на каждой улице, на каждом рынке города одновременно. Ребус направился бы к беспокойной стороне города. Здесь это западная сторона, Уоррен.
Ребус пошёл бы по обходному пути, осторожно соблюдая его, но не давая заподозрить, что такой путь на самом деле был. Шпионы всегда любят думать, что они хороши.
Если бы шпион был просто лакеем какого-нибудь лорда или леди, он занервничал бы и прервал своё преследование, как только бы Ребус пересёк мост Ванден в Уоррене. Но нет. Это означало, что шпион был отправлен кем-то грозным. Ребус отказался от своей явной осторожности, когда он достиг трущоб, пошёл быстрее, что всегда делало его хромоту более выраженной.
Он похромал по переулку. Шаг левой, правой, два раза левой, следуя по улице настолько узкой, что можно было коснуться вытянутыми руками стен по обеим сторонам. И после трёхсот шагов зашёл в тупик без выхода. Чёрт побери. Это были не трущобы Борами, где он знал каждую нору. На самом деле он мог бы просто попасть прямо в руки своего охотника.
Он повернулся. Шпион стоял там, с двумя обнажёнными длинными ножами. Что ж, не шпион. Убийца. И два лучника, которые выглядели так, будто знали, что они делают, стояли по обе стороны от него.
– Ребус Нимбл, – сказал убийца, указывая подбородком на хромую ногу Ребуса. – Ирония?
– Чем старше я становлюсь, тем больше ненавижу иронию. Но когда-то я был молод. Я сделал это, когда занялся сложной магией тела. Делая твои руки и ноги длинней… Это делает тебя неуклюжим, всё становится адом на некоторое время. Я надеялся впоследствии придумать ироничное имя.
– Я догадываюсь. Мы посмотрим, что из этого получится.
Стрелы понеслись вперёд, прорезая тьму в ночи.
Больше крови, больше смертей и никаких ответов.
Нет, инстинкты Ребуса были бы неправильными. Кроме того, в своей дорогой одежде Гэлан мог бы угодить к грабителям Уоррена прежде, чем он сам успел бы загнать в угол убийцу. Не пойдёт. Так что, Гэлан, те люди, которыми ты был, не помогут тебе. А что сделает грязный фермер, ставший героем войны? Кто ты сейчас? Кем ты будешь потом?
Гаэлан не позволит шпиону диктовать условия. Он сделает именно так. Ему просто всё равно. Ведь Гэлан – это Гэлан, которым он стал, когда он отбросил свою предыдущую жизнь Тэла Драккана. Гэлан, которым он пробыл последние двадцать пять лет, был простым и прямым. Больше похожим на Акелуса. До конца. Теперь же Гэлан таял, как восковая маска, подверженная огню. И он не был уверен, кем он станет. Или чем.
Он подошёл к своей гостинице по самому прямому маршруту. Было только одно хорошее место для убийцы, чтобы напасть на него – если он был убийцей. Гэлан пошёл по этому пути. Не в атаку. Он направился прямо в свою комнату, взяв в свои руки фонарь у заспанного портье. Он открыл дверь в свою тёмную комнату, вошёл внутрь и затушил фонарь.
Яркий свет фонаря должен был испортить ночное видение любого убийцы, если бы он ждал в его комнате. А внезапная темнота должна оставить его слепым.
– Истории. Наполовину правдивые, в лучшем случае. Они уже надоели мне.
– Командующий Алитэром был найден мёртвым месяц спустя, – сказала она.
– Серьёзно? – медленно произнёс он. Как она узнала об этом? – Поделом этому ублюдку.
– Когда он нанял вас, он обещал вам месть Кеарану, но не выполнил обещания. – Это был не вопрос. – Вместо этого он вскоре взял их взятку, чтобы закончить компанию. – Снова, не вопрос.
– Таким образом, вы считаете, что я – убийца? Я нужен вам в качестве убийцы? – спросил Гэлан. – Что? Кто-то составляет вам небольшую конкуренцию? Появился любитель отвергать вас?
Он преднамеренно пытался задеть её. Он хотел увидеть её сердитой.
Она снисходительно улыбнулась. Полные губы, красивая улыбка, свет в её глазах, отражающих вызов. Наслаждение от этого вызова.
– Я из Са’Каге, Гэлан.
– Конечно вы.
Лорды преступного мира, Са’Каге, управляли всеми значительными преступлениями в городе под зорким взглядом их управляющих Девяти, за которыми в свою очередь наблюдал шинга, власть которого вызывала зависть даже у королей. Один из этих Девяти управлял всей проституцией в Сенарии. Этот человек, Господин Удовольствий, не позволил бы красавице, как Гвинвера Кирена, действовать независимо. Возможно, она говорила правду. Возможно, она хотела уйти от этого.
– Я ещё не закончила. – Она встала, отошла, чтобы проверить заперты ли двери. Он заметил, что золотые цепи на самом деле исчезали под её платьем, по-видимому, обёртывая нижнюю часть её тела, чтобы появиться на её голой спине, которую она покрыла золотой решёткой неволи. Её красота сделала его дыхание и мысли медленными, и ему был нужен его ум в этом спокойствии.
– Я – одна из Девяти, – сказала она. – Госпожа Удовольствий.
Это не была тайна, которую можно так небрежно рассказывать. «Ещё слишком рано, чтобы...»
– У меня есть план, и для него мне нужны вы.
Он задумался над этим. Гэлану Старфайру, как предполагалось, было сорок пять лет, хоть и выглядел он, по крайней мере, моложе на десять лет. Гэлан был известным, но у него было немного настоящих друзей и много врагов. Возможно, пришло время идти дальше, позволить тому имени умереть. Бывали вещи и похуже, чем объединиться с красивой, умной женщиной.
– Каков ваш план? – спросил он.
Она повернулась.
– У нас ещё будет время для этого. Во-первых, мы должны позаботиться о другом, – она протянула ему руку. Он взял то, что было в ней.
Это был золотой ключ, который она носила на своей тесной одежде.
Он поднял бровь, пытаясь проигнорировать мурашки, бегущие по его пояснице. Наличие тела молодого человека означало иметь реакции молодого человека, ведь так?
– Для чего это? – спросил он.
– Поскольку, если мы не трахаемся сегодня вечером, вы можете влюбиться в меня. Но если мы сделаем это, вы будете, вероятно, всё ещё желать меня – факт, я буду считать это профессиональной неудачей, если вы откажетесь; это моя работа, в конце концов, – но вы никогда не будете доверять мне. Вы будете знать, что я сделаю то же самое с любым другим человеком, который сумеет поразить моё воображение. Это сделает всё более простыми.
~ Честная шлюха. Редкая женщина с дюжиной хитростей. Она завораживает и хорошо говорит с тобой, Акелус. Это действительно то, чего ты хочешь?
– А вы? – спросил он её. – Разве вы не рискуете влюбиться в меня?
Она приблизилась, медленно, мягко, в его руки. Аромат прекрасных духов и коварная мягкость шёлка и кожи. Холодные золотые цепи на его коже и тёплое дыхание в его ухо.
– Я намереваюсь наслаждаться своей работой сегодня вечером.
* * *
В их маленьком фермерском домике Гэлан держался за голый зад жены, балансирующий на краю стола, который он сделал сам. Она держала его за плечо и затылок, зрачки её расширились, бёдра дрожали от его афтершоков в их любовной игре.
Она игриво вцепилась ногтями в его плечо.
– Ты знаешь, Али может вернуться домой в любую минуту.
Но её глаза сияли и она не разжимала лодыжки на его спине, не отталкивала его.
– Есть вещи похуже, чем девушка, узнавшая, что её отец всё ещё находит её мать привлекательной.
Она усмехнулась и сжала его своими бёдрами.
– Твоя улыбка – вечное утешение, – сказал он ей, пытаясь запечатлеть её лицо в своей памяти. Она была прекрасна, волосы растрёпаны, лицо покраснело от секса и радости. Довольная, и довольная с ним. Это было для него самым ценным. Она состарится, потом умрёт, и он вновь останется один, молодым и бессмертным, следующим указаниям давно умершего короля. Долгоживущий друг.
– У лести уже есть всё то, что ты собираешься получить, – сказала она.
Он со смехом ущипнул ее зад.
Она помахала ему рукой, глаза пылали.
– Почему всё наше счастье обречено? – спросил он её.
Она посмотрела в его глаза, нежно, с любовью.
– Вы – загадка, мой лорд.
– Нет, я был Саймоном Загадкой семь лет назад, – сказал он, подмигивая, пытаясь спасти момент.
– Мама! – раздался голос девушки, прямо за дверью, ведущей в маленький домик.
Гэлан отпрянул назад, подтянул брюки, крепко стянул их ремнём и пошлёпал по волосам, пытаясь сгладить их. Сераен спрыгнула со стола, сглаживая юбку, хватая тряпку, чтобы притвориться, что она протирает стол.
Дверь открылась и Алинея вошла, держа в руке корзину со свежими травами в одной руке, а в другой – куриные яйца. Если бы она была немного старше, он и Сераен точно были бы пойманы. Никаких подозрительных запахов в коттедже совсем не было, и ничего после секса не было заметно на груди Сераен, никаких следов от его усов в разрезе её одежды. Но Алинее было уже восемь лет. Совершенно невинна. Она была светом глаз Гэлана.
– Да, – сказала она, с серьезным видом отворачиваясь в сторону. – Я приняла решение. Я уже достаточно взрослая для маленького братика.
Гэлан посмотрел на Сераен. Она сияла. Она положила его руку себе на живот.
– Так? Так ты рассказываешь мне об этом?! – потребовал он.
Она рассмеялась.
Все боги, которые были, и все боги, которых не было никогда, как он мог пропустить этот смех Сераен?
* * *
Удовольствия накатили на Гэлана. И прошли, оставив его холодным. Гвинвера была верхом на нём, на ней были только эти тонкие золотые цепи. Она остановилась, как только он кончил, не дойдя до собственной кульминации. Это было для неё работой, не удовольствие. Но она не сошла с него.
Она уставилась на него. Её волосы были взлохмачены, фигура великолепна. Она позволила ему искупаться в её сиянии, позволила ему запомнить образ женщины божественной красоты, занявшись с ним любовью. Она наклонилась над ним, и что-то вроде жалости промелькнуло в её глазах.
– Ты бог, одетый в плоть, Гэлан Старфайр, и ты более хрупок, чем ты думаешь. Как посуда.
Она лежала на его груди и положила голову ему на плечо, но на мгновение. В комнате было прохладно, но он был тёплым; может быть, она просто оценила это физическое тепло и ничего больше. Почти сразу она поднялась. Она начала одеваться, и он знал с толикой цинизма, что она, должно быть, уже практиковала такую одежду в зеркале, потому что каждое её движение было изящным. Она была не просто шлюхой; она была художницей, и это новое впечатление, которое она на него произвела, было для неё столь же важным, как и первое.
– Я ещё хочу трахаться, – сказал он. – Сейчас.
На этот раз он бы уже не стал думать о Сераен. Гвинвера была удивлена. Он должен оценить её. Он должен угодить ей.
– Я тоже, но у меня есть ещё три человека, с которыми нужно переспать до рассвета. А четвёртый – если только он хороший.
– Я был у тебя первым… – Отрезал он. Смешной вопрос. Он не мог поверить, что он спросил об этом. Он не знал, как это случилось.
– Да, Гэлан, я была девственницей до этого момента, – спокойно сказала она.
– Я имел в виду этой ночью, – сказал он торопливо, взволновано. – Забудь. Глупый вопрос.
Она посмотрела на него, нерешительно.
– Ты великолепен. Отвлечён, но великолепен. Завтра будем трахаться, после того, как я закончу ужин с послом. Тогда ты сможешь сказать мне, принимаешь ли ты моё деловое предложение.
Предложение? Она же даже ещё ничего не спрашивала.
* * *
Через несколько минут Гэлан пробрался сквозь туман беспорядка, через который он увидел очертания разврата. Молчаливые слуги, одинаково одетые в чёрную униформу, с блестящими глазами, склонялись над теми, кто переусердствовал, унося чрезмерно напившихся, заправляя подушки под головами спящих и покрывая обнажённые тела одеялами. Жена графа, теперь не имеющая ничего, кроме своей лебединой маски и одного шёлкового чулка, побежала к Гэлану с визгом, преследуемая двумя похотливыми лордами, чьи маски слетели.
Прежде чем она смогла добежать до него или хотя бы взглянуть на него с просьбой о защите, которой ей на самом деле не хотелось, Гэлан нырнул в шумную боковую комнату. Музыканты сидели за непрозрачным занавесом, выбирая ублюдочную версию Харанецкого племенного ритма. Два пожилых лорда, курящих буйный сорняк в богато украшенных чашах, смотрели на третьего лорда, пока тот танцевал с женщиной. С Гвинверой.
Рука этой большой обезьяны обернулась вокруг тонкой шеи Гвинверы. Она стояла, прижавшись спиной к нему, извиваясь, опустив руки на бёдра.
Она увидела Гэлана, пропустила один удар сердца, а затем продолжила танцевать. Когда она руками схватилась за брюки молодого лорда и крепко прижимала его к своей заднице, она не отводила глаз.
Гэлан посмотрел. Затем он нырнул в сторону и вышел в ночь.
Он ушёл.
* * *
Тот, кто следовал за Гэланом, был хорош. Очень хорош. У Гэлана был выбор. У охотника всегда есть выбор. Да и привычки Гэлана давались так же просто, как и привычки разных людей, которыми он был за последние 680 лет. Разные люди, разные выборы, разные привычки. Например:
Как молодой человек, человек, которым он родился, как принц Акелус Торне, он определил момент приглушения шума от движений, который должен был пройти даже самый осторожный преследователь, чтобы не потерять свою карьеру. Акелус скрылся за первым хорошим углом и начал ждать. Он призвал свой Талант, готовясь ошеломить своего преследователя, схватить его, ударить несколько раз, чтобы выяснить, кто его послал. Он ждал…
Нет, нет, это было неправдой. У принца Акелуса не было даже такой привычки. Прячется? Акелус? Ха!
Нет, Акелус развернулся, как только узнал о своём преследователе. Остановился на открытой улице.
– Я знаю, что ты там! Выходи! Если хочешь драки, я дам тебе это. Если хочешь знать, куда я направляюсь, спроси. Я – наследный принц мёртвого королевства Трэйетелл, и со мной не пройдёт это представление. Поверь мне!
Шпион сбегает. Акелус слышит, как разлетается гравий под его ногами, направляется на звук и бежит в погоню. Его Талант придавал силу его мышцам. Он бежит быстрее. Он вытащил свой меч, поворот за углом был слишком острым для той скорости, с которой он бежал.
Он прыгнул, оттолкнулся от стены, сбил шпиона с ног. Мужчина упал от удара каблука по голове. Он лежал неподвижно.
Акелус подошёл к шпиону. Маленький человек лежал на спине, в капюшоне и плаще.
В последнюю секунду шпион дёрнулся. Два кинжала взмыли в воздухе, прямо в Акелуса.
Со сверхъестественной скоростью лезвие Акелуса ударило слева, справа, в ответ. Кинжалы отлетели в сторону, а его меч ударил прямо в сердце шпиона прежде, чем он успел подумать.
…И он ничего не узнал.
Не то, чтобы Акелус когда-либо быстро мыслил. Не то, чтобы он сомневался в своих действиях.
Нет, Акелус был благородным глупцом. Его действия были бы ошибкой. Не пойдёт.
Дэвирамин ко Брамазиваказари имел бы… Нет, Иммурский сталкер был хитрым охотником, но он никогда бы не пришёл в город. Его кожаные мешочки и маскировочные маски были идеальными для его привычных окрестностей, но здесь одежда имела другое значение. Не пойдёт.
Ребус Нимбл. Была жизнь, которая, возможно, имела бы здесь некоторый успех. Ребус был подлым вором, превратившимся в народного героя за то, что он устроил из нескольких сотен фунтов одного коррумпированного короля золотой дождь на каждой улице, на каждом рынке города одновременно. Ребус направился бы к беспокойной стороне города. Здесь это западная сторона, Уоррен.
Ребус пошёл бы по обходному пути, осторожно соблюдая его, но не давая заподозрить, что такой путь на самом деле был. Шпионы всегда любят думать, что они хороши.
Если бы шпион был просто лакеем какого-нибудь лорда или леди, он занервничал бы и прервал своё преследование, как только бы Ребус пересёк мост Ванден в Уоррене. Но нет. Это означало, что шпион был отправлен кем-то грозным. Ребус отказался от своей явной осторожности, когда он достиг трущоб, пошёл быстрее, что всегда делало его хромоту более выраженной.
Он похромал по переулку. Шаг левой, правой, два раза левой, следуя по улице настолько узкой, что можно было коснуться вытянутыми руками стен по обеим сторонам. И после трёхсот шагов зашёл в тупик без выхода. Чёрт побери. Это были не трущобы Борами, где он знал каждую нору. На самом деле он мог бы просто попасть прямо в руки своего охотника.
Он повернулся. Шпион стоял там, с двумя обнажёнными длинными ножами. Что ж, не шпион. Убийца. И два лучника, которые выглядели так, будто знали, что они делают, стояли по обе стороны от него.
– Ребус Нимбл, – сказал убийца, указывая подбородком на хромую ногу Ребуса. – Ирония?
– Чем старше я становлюсь, тем больше ненавижу иронию. Но когда-то я был молод. Я сделал это, когда занялся сложной магией тела. Делая твои руки и ноги длинней… Это делает тебя неуклюжим, всё становится адом на некоторое время. Я надеялся впоследствии придумать ироничное имя.
– Я догадываюсь. Мы посмотрим, что из этого получится.
Стрелы понеслись вперёд, прорезая тьму в ночи.
Больше крови, больше смертей и никаких ответов.
Нет, инстинкты Ребуса были бы неправильными. Кроме того, в своей дорогой одежде Гэлан мог бы угодить к грабителям Уоррена прежде, чем он сам успел бы загнать в угол убийцу. Не пойдёт. Так что, Гэлан, те люди, которыми ты был, не помогут тебе. А что сделает грязный фермер, ставший героем войны? Кто ты сейчас? Кем ты будешь потом?
Гаэлан не позволит шпиону диктовать условия. Он сделает именно так. Ему просто всё равно. Ведь Гэлан – это Гэлан, которым он стал, когда он отбросил свою предыдущую жизнь Тэла Драккана. Гэлан, которым он пробыл последние двадцать пять лет, был простым и прямым. Больше похожим на Акелуса. До конца. Теперь же Гэлан таял, как восковая маска, подверженная огню. И он не был уверен, кем он станет. Или чем.
Он подошёл к своей гостинице по самому прямому маршруту. Было только одно хорошее место для убийцы, чтобы напасть на него – если он был убийцей. Гэлан пошёл по этому пути. Не в атаку. Он направился прямо в свою комнату, взяв в свои руки фонарь у заспанного портье. Он открыл дверь в свою тёмную комнату, вошёл внутрь и затушил фонарь.
Яркий свет фонаря должен был испортить ночное видение любого убийцы, если бы он ждал в его комнате. А внезапная темнота должна оставить его слепым.
