Второй же принёс куда больше разрушений, заставив Лиана Рида спешно покинуть своё жилище, которое обвалилось как раз в тот самый миг, как он – босой, в расстёгнутой рубахе, выбежал за порог.
- «Началось», - мрачно подумал он, сплёвывая на землю и осматриваясь.
Люди кричали – те кто успел выбежать из домов от страха, те кто оказался под завалами – от боли. В потемневшем небе сверкали молнии, ветер поднялся такой, что едва ли не сбивал с ног.
Лиан выругался и собрался двинуться к площади, чтобы в случае нового подземного толчка находиться на открытом пространстве, однако его внимания привлекли крики ужаса доносящиеся со стороны набережной.
Работая локтями и расталкивая беспорядочно мечущихся людей, Рид поспешил узнать в чём причина новой волны паники. Горожане, с перекошенными, искажёнными страхом лицами, бежали от набережной, падая и топча друг друга.
С трудом протолкавшись к каменному парапету, Страж посмотрел на оголившийся берег покрытый мелким влажным камнем и светлым песком. Раньше здесь стояла вода.
Почувствовав, как сбивается дыхание, Рид медленно поднял взгляд к тёмной линии горизонта и только потом осознал, что именно видит перед собой.
На Фендор надвигалась гигантская стена воды.
Сжав пальцами прохладный камень парапета, Страж прикрыл глаза и рвано выдохнул, понимая, что бежать из города уже не имеет смысла.
Для Лиана Рида – привратника южной арки перехода, всё было кончено.
***
Твари посыпались из портала как горох из прохудившегося мешка.
Ульрик успел заметить, что некоторые из них имели крылья и стремительно разлетались в разные стороны.
Неисчислимое множество – такого он и представить себе не мог.
Внезапно, со всех сторон в воздух начал искриться, наливаться синевой, и вскоре тут и там стали открываться порталы, из которых выбегали маги.
«Успели!» - облегчение на мгновение перекрыло страх.
- Не атаковать – свои! – едва не срывая голос, крикнул сир Гильм.
Послание передалось по цепочке, а после…
Они схлестнулись яростно, ожесточённо, встречая исчадий Пустоши мечами, копьями, стрелами и заклинаниями. В бою Ульрик успел оценить магическую поддержку – без защитных пологов коссхов, им бы пришлось совсем туго.
Повсюду слышались крики, стоны, голодное рычание, звон мечей и скрежет мощных когтей о доспехи.
Ульрик потерял счёт времени, уклоняясь от атак, оскальзываясь на траве и чьих-то внутренностях. Он рубил, в азарте боя не чувствуя усталости, рычал не хуже тех тварей, несколько раз спасал зазевавшихся воинов или магов, но чаще – спасти не успевал.
А в небе всё грохотало и трещало, словно с той стороны в ворота вламывался огромный таран.
Острая боль в левой руке заставила сира Гильма зашипеть сквозь стиснутые зубы, но он всё же в последний момент сумел уйти с линии атаки, так что удар когтей прошёлся по касательной, вспоров кожу. Разворот, взмах, и ещё одна оскаленная уродливая голова покатилась из-под капюшона, который, казалось, состоял из клубящегося чёрного тумана. Хорошо хоть плоть у этих существ была вполне реальна и поддавалась оружию.
Он давно уже потерял из поля зрения Риду, но в какой-то момент увидел её – бледное лицо с невидящими остекленевшими глазами и полуоткрытым ртом, обрубок шеи с торчащим розоватым позвонком… Всего лишь мгновение, на которое он позволил себе отвлечься, а затем, закричал, выплёскивая в крике всю свою боли и ярость, с новыми силами бросаясь на врага.
Мальчишка – совсем ещё молоденький маг лежал на земле с неестественно подвёрнутой ногой, из последних сил удерживая перед собой мерцающий защитный щит, об который бились сразу несколько тварей. Ульрик не мешкая бросился к нему на помощь – одну зарубил со спины, второй попытался отрубить голову, но та оказалась быстрее, так что удалось только лишить её одной из когтистых рук.
- Получай тва…
Воздух внезапно кончился в лёгких Ульрика, а пальцы отчего-то перестали слушаться и разжали меч. Стало сначала жарко, затем – холодно, перед глазами поплыло, а после пришла боль, разрастающаяся из центра груди.
Сир Гильм пошатнулся, слепо шаря слабеющей, будто чужой рукой по груди, открыл рот, вытолкнув из него кровяной сгусток, и стал заваливаться на землю.
Последним, что он увидел – склоняющийся над ним лысый череп с синюшной кожей и светящимися голодными глазами.
***
Ноэль Гильм не отрывал напряжённого взгляда от алой горящей свечи – созданного им артефакта, основанного на заклинании кровных уз.
За окнами замка громыхало – он давно уже распорядился поставить вокруг него магический щит но, увы, менее тревожней от этого не стало.
Когда хлынул дождь, от которого поднялся лиловый туман, лорд Гильм распорядился запечатать ворота и не впускать никого, кто попал под эти капли – даже одного предположения того, что это не простой дождь хватило, чтобы усилить меры безопасности.
В тот момент, когда пламя свечи, связывающее его с Ульриком Гильмом дрогнуло и погасло, Ноэль прислонился к стене, сполз по ней на пол и обхватив голову руками зажмурился.
Здесь и сейчас в графской спальне замка Эльбер вновь сидел маленький мальчик, оставшийся один на один с жадной тьмой.
- Держите! Не вздумайте отпускать!
Чей-то крик донёсся до Марджи, словно сквозь толщу воды. В ушах шумело, сердце колотилось в груди тяжело, колени дрожали.
Она чувствовала, как силы стремительно покидали её тело, но упрямо, так же как и тысяча других магов, продолжала подпитывать купол магического полога, накрывший Коссхоэн. Госпожа Диас старалась не думать о том, что будет, когда энергия источников окончательно иссякнет – сейчас главное было удержать защиту.
Именно это спасло Коссхоэн от невиданных размеров волны, разбившейся о магический купол и смертоносной стеной понёсшейся дальше, чтобы вскоре достигнуть берегов Фаргарота и стереть город с лица земли.
***
- Сетма, Сэй, защищайте вход в Дом! – велел хранитель Иэльн и, заметив, что источник пытается что-то сказать, с необычной для него резкостью произнёс: - Я позову тебя, когда будет нужно, а пока делай то, что тебе велят!
Сэй, рванувшись вперёд, крепко обняла Тору, после чего поспешила рядом с Сетмой к выходу на плато.
Небо трещало, расцвечиваясь алыми всполохами молний, далеко внизу по всему периметру города спешно зажигались огни. Теперь воздух пах по-особенному – смертью, кровью и чем-то незнакомым, но вызывающим больше всего беспокойства.
- Гляди! – воскликнул Сетма, указывая рукой вверх, и посмотрев в этом направлении, Сэй увидела около двух десятков стремительно приближающихся к ним чёрных точек, в которых вскоре можно было различить костистых крылатых существ, лишь отдалённо имеющих сходство с людьми.
Большая часть тварей начала резко спускаться на Ильдор, ещё пять упрямо продолжали движение в сторону плато. Сэй поняла – они знают, что ищут. Им нужен Тору.
Когда существа приблизились на расстояние полёта стрелы, Сэй выпустила первое боевое заклинание, которое сразу же нашло свою цель: крылатое отродье дёрнулось, закувыркалось в воздухе и камнем устремилось вниз, запутавшись в кожистых крыльях.
Сетма тоже выкрикнул заклинание, однако в этот раз твари успели рассредоточиться и ловко уклониться от атаки, заставив мага выругаться сквозь зубы.
- Выставляй щит! – крикнула Сэй, выпуская очередное заклинание, которое, увы, и в этот раз никого не задело.
Вероятно существа с первого раза осознали опасность и теперь приближались к плато с осторожностью.
- Хорошо, я сейчас, - отозвался Сетма и внезапно, кинулся к девушке подмяв её под себя.
От неожиданности Сэй ничего не успела предпринять.
- Пусти! – зло выдохнула она, скидывая с себя обмякшего вдруг Бодрака.
Та самая тварь, которую она сбила первой, уже больше чем наполовину поднялась над краем плато, цепляясь за камень острыми когтями.
Сэй подскочила к ней и одним резким движением с хрустом свернула с позвонков лысый, обтянутый серовато-синюшной кожей череп. Вскинув руку, создала мерцающий щит и склонилась над бледным Сетмой. Он открыл слезящиеся глаза, тихо застонал и, нащупав её ладонь легонько сжал.
У Сэй ушло несколько мгновений на то, чтобы понять, что же произошло. Бодрак увидел лезущую на плато тварь и бросился ей наперерез чтобы… чтобы спасти её, Сэй и принять удар мощных когтей на себя.
- Что же ты наделал, - прошептала девушка, бессильно наблюдая за тем, как стремительно угасает в серо-голубых глазах жизнь. – Зачем?
- А я… ни о чём… не жалею… - с трудом выталкивая из себя слова, ответил Сетма Бодрак, после чего слабо улыбнулся, вздрогнул и навсегда затих.
Сэй распрямилась, взглянула на бьющихся о невидимую преграду тварей, и хищно оскалившись, убрала защиту.
***
Вещуры привели Тору в главный зал, в центре которого было установлено что-то похожее на ложе, находящееся на возвышении.
- Здесь самое сердце Дома Памяти, где наша сила наиболее действенна, - пояснил хранитель Виэль в ответ на недоумённый взгляд мальчика. – Поспешим, времени почти не осталось
- Ты помнишь, что нужно делать? – обратился к нему хранитель Иэльн, помогая забраться на возвышение.
Тору кивнул, хотя внутри его колотило от страха. Он знал, что однажды этот день настанет, но когда до последней черты остался один шаг, почувствовал, что не может найти в себе силы его сделать. Однако там, всего в нескольких десятках шагов находились Сетма и Сэй и ради них он обязан сейчас отринуть собственные эмоции и сделать то, к чему он всё это время готовился.
Мальчик лёг на твёрдую прохладную поверхность, прикрыл глаза и попытался отрешиться от ненужных мыслей.
- Удачи, малыш, мы будем рядом.
Донёсся до него тихий голос Иэльна, как раз перед тем, как Тору привычно утянуло в Пустошь.
Она восседала на своём троне – величественная и внушающая первозданный ужас. Человеческие черты ещё проглядывали, однако заострившееся лицо, массивные рога , когтистые руки и гибкий хвост не оставляли никакой возможности спутать её с человеком.
- Мой авгур…
В этот раз голос её прозвучал оглушительно – многократно отразившись от чёрных стен замка. Сейчас с мальчиком разговаривала сама Пустошь.
Тору сделал глубокий вздох, хотя в этом не было необходимости, снял с пальца кольцо-артефакт и сделал первый шаг навстречу той, кто так долго его ждала. Впервые перестал сопротивляться её силе, позволил ей проникнуть внутрь, горячим огнём пройтись по венам, впиться в замершее сердце.
Стало удивительно легко и в то же время, ему казалось, что энергия распирает его изнутри, требует выхода и Тору не захотел сопротивляться – раскинул руки в стороны, заставив стены замка содрогнуться.
Алиссара удовлетворённо рассмеялась, плавно поднимаясь со своего трона и скользящим шагом двинулась к низко опустившему голову мальчику.
- Посмотри же на меня, мой маленький авгур, - проворковала она, острым когтём осторожно поддевая его за подбородок.
Тору поднял на неё белое лицо с сияющими лиловыми глазами, оскалил в жутковатой улыбке заострившееся зубы. Волосы на его голове зашевелились, когда из головы начали пробиваться закручивающиеся к затылку рога.
- Ты принял свою суть… - удовлетворённо выдохнула хозяйка Пустоши.
Да, принял…
Познал, постиг то, от чего зачем-то всё это время убегал.
Тору был глупым и слабым, но он – авгур, сильный.
Авгур – часть Пустоши, часть Алиссары, и он пройдёт вместе с ней через Врата, чтобы создать новую Чёрную Пустошь, в которой они навечно останутся вдвоём.
Вот ради чего он существует – служить ей, добыть для неё души, чтобы она стала ещё сильней, отыскать для неё новые миры…
И он сделает это, ведь он - её авгур.
На какой-то миг в памяти возникли лица – знакомые… близкие?
Нет, есть лишь она – Алиссара.
Ему солгали – он не должен был погибнуть, наоборот – возродиться, стань, наконец, тем, кем он являлся с самого своего рождения.
- Совсем скоро мои дети подготовят для нас этот мир, - ласково произнесла хозяйка Пустоши, и авгур не смог удержать довольной улыбки. Её же лицо на миг приобрело жёсткое выражение, и она добавила, задумчиво: - Жаль, слишком поздно я осознала, какую силу мне дают такие как ты. Пройди же во Врата и сделай то, что должен.
- Да, Алиссара, - с мягким, вкрадчивым голосм ответил авгур.
Он знал – дети Пустоши способны умертвить плоть, но души – души соберёт он, чтобы его Мать смогла поглотить их и стать ещё сильнее.
***
Мальчик дёрнулся в последний раз и перестал дышать.
- Зови источник, скорее, - бросив взгляд на брата, резко произнёс Иэльн, дотрагиваясь до ледяного лба маленького мага.
Риск.
С самого начала это был огромны риск и сложный выбор, который пришлось принять хранителем знаний.
Если Сэй не удастся вернуть Тору – хотя бы на несколько мгновений заставить его вновь вспомнить самого себя, то здесь – на алтаре останется лишь мёртвый ребёнок, но через Врата в этот мир придёт авгур – Собиратель душ. И тогда у этого мира не останется надежды.
Будь на месте вещуров обычные люди – наверняка предпочли бы убить мальчишку, лишь узнав об опасности, которую представляет его природа. Но только хранители умели видеть глубже и понимали, что Тору так же и единственное оружие, способное остановить Поглотительницу – древнюю сущность, паразитирующую на других мирах, с начала времён пожирающую их один за другим.
Теперь, всё зависело лишь от того, сумеет ли Сэй всего на краткие мгновения вернуть Тору.
Она вошла в зал быстрым шагом, перепачканная в остро пахнущей , тёмной – почти чёрной крови.
- Что с ним? – спросила она, глядя на Иэльна пылающим яркой синевой взглядом. Даже магия Дома Памяти сейчас не могла заглушить в ней бушующую энергию источника.
- Ты нужна ему, - ответил вещур. – Помоги ему, верни.
Сэй больше не стала задавать лишних вопросов, склонилась к мальчику и приподняла его, бережно прижимая к себе.Глаза её расширились, в них появилось непонимание и страх.
- Его сердце не бьётся.
- Действуй, если хочешь это исправить, - резко сказал Иэльн, а затем заговорил быстро, понимая, что время стремительно утекает. – Слушай меня, слушай внимательно. Тору должен вспомнить себя – дальше он знает, что нужно делать. Но даже если ему удастся справиться, как только оборвётся связь с Алиссарой он лишиться всех сил, которые давала ему Пустошь и уже не сможет вернуться обратно.
- Что мне делать? – уже спокойно спросила Сэй.
- Полагаю, энергии источника ему должно хватить, но…, - хранитель не стал договаривать, потому как по взгляду собеседницы понял, что она поняла его верно. – Готова?
- Да, - без колебаний ответила она и, прикрыв глаза, позвала: - Тору! Тору, услышь меня!
***
«Тору…»
Авгур не сразу вспомнил это имя, а вспомнив, жёстко усмехнулся.
Поздно…
Его больше нет, он истребил в себе всё то, что делало его слабым.
