Богуш взвыл, когда заклинание коснулось его каменистой шкурки, тонкие невидимые лезвия разрезали камень, глубоко проникали в мертвую плоть, причиняя неимоверные страдания. Да, он все чувствовал, зверел от боли, сходил с ума от вида и запаха собственной крови, но ничего не мог поделать. Я усмехнулась, глядя на то, как из богаша хлещет черная кровь, как он мечется, не понимая с какой стороны пришла беда, как ревет, запрокидывая голову и пытаясь оторвать невидимые лезвия от своего тела. Еще успела заметить, как в его сторону метнулись стражи, чтобы мечами закончить то, что не сразу получилось у заклинания…
А больше я уже ничего не видела, перед глазами появилась плотная черная дымка, земля под ногами закачалась и… я потеряла сознание. Магическое истощение – штука коварная.
Дождь барабанил по стеклам маленьких, закопченных окошек трактира. Он начался на рассвете и с тех пор не прекращался. Выйти на улицу было страшно, еще страшнее было представить, что сегодня я буду ночевать, в прямом смысле слова, в луже холодной воды. Увы, но чердак, на котором меня поселил хозяин трактира «Кольцо силы» не был защищен от непогоды. Нет, летом там было не так и плохо, но с наступлением осени и началом проливных дождей, стало и вовсе невыносимо. А ведь зима не за горами. И что мне тогда делать?
Я вздохнула, поправила косынку, которая прикрывала волосы, подхватила тяжеленный поднос, уставленный мисками и глиняными кружками с брагой, и потащилась в зал. Мысли о том, что мне стоит сменить работу посещали мою светлую голову, но, увы, таких светлых голов в столице было предостаточно, а война, закончившаяся одиннадцать лет назад оставила после себя слишком много сирот, которые нуждались в том же, в чем и я: работе, жилье, приличном жалованье…
Из-за дождя посетителей сегодня было не так уж и много, а те, кого непогода застала под крышей «Кольца» желали поесть, выпить, неплохо провести время в компании с подавальщицей. Три девушки, которые работали здесь вместе со мной не брезговали уединяться с посетителями за рваной, никогда не стиранной занавеской, я же пока не могла пересилить себя. Слишком это было… просто слишком.
Приблизившись к столику, за которым восседало трое наемников довольно отвратной наружности, я споро выставила миски на стол, сделала книксен (хозяин для чего-то настаивал, чтобы все подавальщицы приседали перед клиентами и улыбались) и попыталась было сбежать на кухню, но не тут-то было.
Один из наемников поднял на меня осоловелый взгляд, растянул толстые, как плошки губы в щербатой улыбке и ухватил за руку, дернув на себя. Я и пискнуть не успела, как оказалась сидящей у него на коленях с задранной до самых бедер юбкой.
- А ничего так у старика Морта девки, - загоготал этот, который меня к себе на колени усадил. – Свеженьких набрал. А то прошлый раз какая-то косая обслуживала. Что? – это уже ко мне. – Позабавимся?
- Пустите! – пискнула я и ловко заехала мужику локтем под ребра. Если приютское детство чему меня и научило, так это защищаться. А еще тому, что никто никогда не придет тебе на помощь и всего надо добиваться самой. Ну и спасать себя тоже надо самой.
- А то что? – хохотнул наемник и его лапа, огромная такая, горячая и мерзкая оказалась у меня под юбкой. – Я тебя сейчас прямо здесь оприходую, чтобы далеко не ходить, - и захохотал. Мерзко так, отвратительно.
Я дернулась, попыталась вскочить, но его пальцы больно впились в кожу. Значит, по-хорошему не получится. Быстро оглядевшись по сторонам, поняла, что товарищи этого вот индивида помогать мне точно не собираются, хозяин трактира так и вовсе сделал вид, что ничего особенного не происходит, остальные посетители старательно отводили глаза. Связываться с наемниками никому не хотелось. Выхода не было, все еще продолжая дергаться и пытаясь локтем отбиться от нахального мужика, лапа которого уже забралась под белье, я протянула руку и схватила глиняную кружку. Изо всех сил саданула ею по краю стола.
- Пусти, тварь, - прошипела прямо в ухмыляющую рожу наемника, прижимая осколок с острыми краями к его шее. – Пусти или, клянусь, всеми святыми, мое лицо будет последним, что ты увидишь.
В зале вдруг стало тихо. Так тихо, что я слышала, как заполошно стучит мое собственное сердце.
Наемник побледнел, сглотнул, но отпускать меня не собирался.
Мне было страшно, сердце билось рвано, дыхание срывало и сознание словно бы разделилось. Одна его часть замерла, пристально следя за происходящим, а вторая… вторая словно бы подернулась дымкой. И это сбивало с толка и заставляло еще больше бояться.
Приютские воспитанники, с которыми до сего дня мне приходилось драться – это совсем не то, что наемники, сильные, тренированные, безжалостные мужчины, привыкшие убивать. Полностью сосредоточившись на том мерзавце, пальцы которого до боли и синяков сжимали мое бедро, я совершенно упустила из вида его приятелей.
А они не растерялись. Один из тех, кто сидел на другом конце стола тихонько перебрался на соседнюю лавку, пользуясь тем, что я не смотрела по сторонам, и оказался как раз у меня за спиной.
Удар был настолько сильным, что мне показалось, будто голова раскололась на части. Перед глазами все потемнело, рот наполнился отвратительно-мерзким привкусом крови. Мою руку, ту самую, в которой я держала осколок глиняной чашки, схватили, сжали и заломили за спину. От боли, осколок я выронила.
- Сейчас я с тобой разберусь по своему, мерзавка! – прохрипел наемник и, схватив меня за волосы изо всех сил отшвырнул от себя.
Я отлетела на несколько шагов, с такой силой приложилась всем телом о грязный пол трактира, что на миг потеряла сознание. Внутри все горело, казалось, что каждая косточка в моем теле дает о себе знать. А перед глазами расходились радужные всполохи. Тонкие разноцветные линии причудливо переплетались друг с другом, изменяли цвет, рассыпались малиновыми искрами и снова складывались в невиданный узор.
Я моргнула несколько раз, пытаясь вернуть себе нормальное зрение и когда перед глазами чуть прояснилось, увидела приближающихся наемников. Трое. Они окружили меня, стояли, глядя на мое распластанное на полу тело с высоты своего роста и ухмылялись. В руках одного из них я заметила кнут.
- Господа, господа, - тут же заторопился к нам хозяин трактира. Я даже удивилась его желанию вмешаться. На миг в душе появился робкий росток надежды, что за меня вступятся и быть может, удастся избежать если не избиения, то ужасной смерти. Но он завял так и не успев укрепиться. – Прошу вас, господа, только не в моем заведении. Мне не нужны лишние проблемы со стражей.
Конечно, кому взбредет в голову вмешаться в разборки трех вооруженных до зубов бугаев над мелкой тощей девчонкой? Я криво усмехнулась разбитыми губами и со свистом втянула в себя воздух, закашлялась. Моргнула пару раз, чтобы избавиться от радужных всполохов перед глазами.
Тело болело, казалось, что с меня заживо сдирают кожу, выкручивают суставы. Неужто, пока я была в беспамятстве, этот мерзавец успел приложить хлыстом…
Воздуха стало не хватать, а вот зрение наоборот обострилось. Теперь мне казалось, что очертания предметов и трех мужчин стали четче, фигуры ярче…
Я задыхалась, заглатывала воздух открытым ртом, словно утопающий, пытаясь надышаться каждым глотком, кожа покрылась мелкими бисеринками пота… сердце забилось так быстро, что казалось еще немного, и оно выскочит из груди и запляшет по грязному, местами выщербленному полу трактира…
Свистнул кнут, разрезая воздух… мне показалось, что время остановилось…
Я неотрывно смотрела на медленно, очень-очень медленно приближающееся ко мне тело кнута. Оно изгибалось, точно змея… врезалось в густой, словно кисель воздух… Тело непроизвольно напряглось в ожидании неминуемой боли …
Что-то произошло. В тот момент я не поняла, что именно, но серая змея кнута вдруг вспыхнула и рассыпалась яркими остро жалящими исками, так и не коснувшись моего, скорченного на полу тела.
- Что здесь происходит? – резкий окрик резанул по ушам и это было последним, что я услышала, прежде, чем окончательно провалилась в кипящую лаву.
Было больно. И очень жарко. А еще казалось, что кожа покрывается пузырями и они лопаются, не вынеся жара, и вязкая отвратительная, что по виду, что по ощущениям слизь, стекает по телу. И мышцы ныли. Противно так. Точно бы я перед этим переусердствовала на огороде.
А потом стало все равно. Нет, боль никуда не делась, но жар словно бы сосредоточился внутри меня, расползался по венам, кипятил кровь, заставляя уже ее надуваться пузырями…
Что-то холодное и мокрое плеснулось на лицо. Потекло по подбородку, закапало на шею. И ощущения эти были еще поганей, чем от внутреннего пожара. Я вздрогнула и открыла глаза…
…небо… черное, все в россыпи ярких точек… и ветви какого-то покореженного дерева. Или то не дерево было? Я нахмурилась и попыталась сконцентрироваться, пристально так вглядывалась в изломанные, сучковатые, сплошь покрытые ороговевшими наростами ветви и никак не понимала, что им понадобилось в моем сне.
- Очнулась? Здорова ты дрыхнуть, Айрин! Мы уж думали, что до утра тебя не добудимся, - изгвазданное в земле и в чем-то еще, круглое лицо Андриша заслонило обзор. Мальчишка улыбался. В руках он держал походную флягу, крышечка, привязанная к горлышку на длинный тонкий кожаный шнурок, покачивалась рядом, точно маятник, намекая мне о том, кому я обязана мокрой физиономией. – Встать можешь?
Я попыталась приподняться. Не вышло. Руки, на которые опиралась, дрожали, тело так и вовсе налилось свинцом. А голова напоминала пустое ведро, по которому кто-то добрый со всей дури шандарахнул железным прутом.
- Держи, - с другой стороны от меня опустился на корточки Сэм. Сам взял мою руку, безвольно лежащую вдоль тела, и вложил в ладонь гладкий теплый камешек.
Амулет! – сообразила я.
Но сил даже на то, чтобы сжать кулак у меня не было и Сэм, что-то тихо буркнув себе под нос, сам сжал мои пальцы с такой силой, что тонкая скорлупка амулета треснула, осколки больно впились в ладонь, прорезая кожу до крови. Магия потекла в меня. Чужая, недружелюбная, но такая необходимая.
Стало вдруг тепло. И даже как-то уютно. И тело наполнилось если не силой, то энергией точно. Руки перестали дрожать, гул в голове чуть поутих, я даже смогла приподняться и огляделась по сторонам.
Лежала я на поляне, под кустом чего-то неопознанного. Именно искореженные ветви этого растения и заслоняли вид на небо. Неподалеку тихо переговаривались стражи. Перекусывали сухим пайком, обсуждали что-то, поглядывая в нашу сторону с настороженностью.
- Много погибших? – хрипло поинтересовалась я у Сэма, пока Андриш бегал за своим походным мешком.
- Никого, - хмуро отозвался заместитель, потирая подбородок. – Пара раненых, один – серьезно, но до Орума доживет. Я наложил стазис. Так что…
Я вздохнула с облегчением. Не хотелось думать о том, что мы могли кого-то потерять. Орум маленький городок, там все друг друга знают и каждая потеря – это чья-то боль.
- Хорошо, - буркнула в ответ и попыталась сесть поудобнее. Потерла виски, пытаясь отогнать легкий гул в голове. – Ничего не произошло пока я…
- Дура ты, Айрин, - зло бросил Сэм. – Ты понимаешь, что могла погибнуть? И если не от когтей богаша, то от магического выгорания. Мне рассказать тебе, как это бывает?
- Не надо, - я насупилась и опустила голову, пальцы сжались, вырывая с корнем слабые чахлые травинки, которым не посчастливилось оказаться в непосредственной близости от моих рук. Признаваться Сэму, что магическое выгорание после использования «Лезвий» мне вот никак не грозило, не торопилась. – Я знаю, как это бывает, Сэм. Видела. Поверь, в столице нас специально в лазареты и госпитали таскали, показывали тех, кто не смог справиться. И выгоревших среди них было не мало.
- Тогда какого демона ты каждый раз на рожон лезешь! – заорал Сэм, изо всей дури шандарахнув сжатым кулаком по стволу старой, уже наполовину сгнившей березы, вся вина которой была только в том, что она имела несчастье вырасти в непосредственной близости от того места, где этот горе-маг изволил гневаться.
Впрочем, береза эта здесь лет сто стояла и горя не ведала, а тут… как в старой сказке, пришел злобный дядя маг и одним ударом ее испепелил.
Хотя нет, испепелить ее, Сэм не испепелил, но вот трухлявый ствол, который и держался-то лишь на силе воли или просто по привычке, затрещал, само дерево взмахнуло иссушенными неживыми уже ветвями и накренилось…
- Твою… и… на… Сэм! – Это Андриш не удержал эмоций, когда на то место, где он только что стоял, рухнуло развороченное Сэмом дерево. – А если бы она мне на голову свалилась?!
Воины повскакивали со своих мест, похватавали оружие, принялись озираться по сторонам. А молодцы все же у Антуана стражи. Ох, молодцы. Оперативно так попрыгали. И мечи вон у всех под руками были и вообще… не расслабились после славной битвы. Надо обязательно похвалить их перед градоправителем. Пусть… премию выпишет, что ли. Или выходной даст.
И как по мне, то лишний выходной как-то предпочтительнее. Деньги они деньги и есть. Нет, без них даже в Оруме как-то несподручно. Но все же лишний выходной, как для меня, так поприятнее всяких там премий будет.
- А ты вообще молчи! – рявкнул на своего молодого наперсника Сэм, поднимаясь на ноги и со злостью пиная кусок ствола. – Что ты за маг, если такую угрозу от своей тупой головы отвести не можешь? Недоразумение ходячее!
- Это я недоразумение? – Андриш аж подскочил на месте. Раскраснелся весь, круглое мальчишеское лицо его пошло пятнами, которые даже сквозь грязь разглядеть можно было. – Да если бы у меня было столько денег, чтобы я мог себе позволить накопители пачками скупать, я бы тебя одной левой уделал! Сам ты недоразумение. Без накопителей вообще ни на что не способен!
Я вздохнула. Отряхнула ладонь от осколков презентованного Сэмом накопителя, скривилась, разглядывая испачканную ладонь и, недолго думая вытерла ее о штаны. Почесала нос, поправила растрепавшуюся косу, которую не было никакого желания переплетать, и, кряхтя, как столетняя бабка, поднялась на ноги.
Воины, сообразившие, что угрозы нет, уже попрятали оружие, но садиться не торопились. Топтались неподалеку, хмурились, прислушиваясь к крикам Сэма и Андриша (их разборки пошли уже не третий виток), ждали.
- Эй, Майк, - я кивнула командиру нашего небольшого отряда. – Командуй общий сбор. Выдвигаемся. Вдруг повезет, и мы успеем до обеда вернуться в Орум. Надоело до жути по лесам этим валандаться.
Спорить со мной не стал никто. То ли помнили еще огненный шквал и расправу над богашем, то ли, что более вероятно, побаивались градоправителя Орума, который приказал слушаться меня беспрекословно, стеречь, беречь и вообще вернуть в город целой и непотресканой.
Со временем я не угадала. К месту, где оставили лошадей, мы добрались только за час до полудня, а впереди еще предстояло несколько часов на лошадях по лесной дороге, основательно размытой частыми этим летом дождями, когда страшно было пустить животину даже рысью, не говоря уже о галопе.
Взгромоздившись на казенную лошадку, выделенную мне как главному городскому магу (а звучит-то как!), я поерзала в седле, устраиваясь поудобнее, огляделась по сторонам.
А больше я уже ничего не видела, перед глазами появилась плотная черная дымка, земля под ногами закачалась и… я потеряла сознание. Магическое истощение – штука коварная.
***
Дождь барабанил по стеклам маленьких, закопченных окошек трактира. Он начался на рассвете и с тех пор не прекращался. Выйти на улицу было страшно, еще страшнее было представить, что сегодня я буду ночевать, в прямом смысле слова, в луже холодной воды. Увы, но чердак, на котором меня поселил хозяин трактира «Кольцо силы» не был защищен от непогоды. Нет, летом там было не так и плохо, но с наступлением осени и началом проливных дождей, стало и вовсе невыносимо. А ведь зима не за горами. И что мне тогда делать?
Я вздохнула, поправила косынку, которая прикрывала волосы, подхватила тяжеленный поднос, уставленный мисками и глиняными кружками с брагой, и потащилась в зал. Мысли о том, что мне стоит сменить работу посещали мою светлую голову, но, увы, таких светлых голов в столице было предостаточно, а война, закончившаяся одиннадцать лет назад оставила после себя слишком много сирот, которые нуждались в том же, в чем и я: работе, жилье, приличном жалованье…
Из-за дождя посетителей сегодня было не так уж и много, а те, кого непогода застала под крышей «Кольца» желали поесть, выпить, неплохо провести время в компании с подавальщицей. Три девушки, которые работали здесь вместе со мной не брезговали уединяться с посетителями за рваной, никогда не стиранной занавеской, я же пока не могла пересилить себя. Слишком это было… просто слишком.
Приблизившись к столику, за которым восседало трое наемников довольно отвратной наружности, я споро выставила миски на стол, сделала книксен (хозяин для чего-то настаивал, чтобы все подавальщицы приседали перед клиентами и улыбались) и попыталась было сбежать на кухню, но не тут-то было.
Один из наемников поднял на меня осоловелый взгляд, растянул толстые, как плошки губы в щербатой улыбке и ухватил за руку, дернув на себя. Я и пискнуть не успела, как оказалась сидящей у него на коленях с задранной до самых бедер юбкой.
- А ничего так у старика Морта девки, - загоготал этот, который меня к себе на колени усадил. – Свеженьких набрал. А то прошлый раз какая-то косая обслуживала. Что? – это уже ко мне. – Позабавимся?
- Пустите! – пискнула я и ловко заехала мужику локтем под ребра. Если приютское детство чему меня и научило, так это защищаться. А еще тому, что никто никогда не придет тебе на помощь и всего надо добиваться самой. Ну и спасать себя тоже надо самой.
- А то что? – хохотнул наемник и его лапа, огромная такая, горячая и мерзкая оказалась у меня под юбкой. – Я тебя сейчас прямо здесь оприходую, чтобы далеко не ходить, - и захохотал. Мерзко так, отвратительно.
Я дернулась, попыталась вскочить, но его пальцы больно впились в кожу. Значит, по-хорошему не получится. Быстро оглядевшись по сторонам, поняла, что товарищи этого вот индивида помогать мне точно не собираются, хозяин трактира так и вовсе сделал вид, что ничего особенного не происходит, остальные посетители старательно отводили глаза. Связываться с наемниками никому не хотелось. Выхода не было, все еще продолжая дергаться и пытаясь локтем отбиться от нахального мужика, лапа которого уже забралась под белье, я протянула руку и схватила глиняную кружку. Изо всех сил саданула ею по краю стола.
- Пусти, тварь, - прошипела прямо в ухмыляющую рожу наемника, прижимая осколок с острыми краями к его шее. – Пусти или, клянусь, всеми святыми, мое лицо будет последним, что ты увидишь.
В зале вдруг стало тихо. Так тихо, что я слышала, как заполошно стучит мое собственное сердце.
Наемник побледнел, сглотнул, но отпускать меня не собирался.
Мне было страшно, сердце билось рвано, дыхание срывало и сознание словно бы разделилось. Одна его часть замерла, пристально следя за происходящим, а вторая… вторая словно бы подернулась дымкой. И это сбивало с толка и заставляло еще больше бояться.
Приютские воспитанники, с которыми до сего дня мне приходилось драться – это совсем не то, что наемники, сильные, тренированные, безжалостные мужчины, привыкшие убивать. Полностью сосредоточившись на том мерзавце, пальцы которого до боли и синяков сжимали мое бедро, я совершенно упустила из вида его приятелей.
А они не растерялись. Один из тех, кто сидел на другом конце стола тихонько перебрался на соседнюю лавку, пользуясь тем, что я не смотрела по сторонам, и оказался как раз у меня за спиной.
Удар был настолько сильным, что мне показалось, будто голова раскололась на части. Перед глазами все потемнело, рот наполнился отвратительно-мерзким привкусом крови. Мою руку, ту самую, в которой я держала осколок глиняной чашки, схватили, сжали и заломили за спину. От боли, осколок я выронила.
- Сейчас я с тобой разберусь по своему, мерзавка! – прохрипел наемник и, схватив меня за волосы изо всех сил отшвырнул от себя.
Я отлетела на несколько шагов, с такой силой приложилась всем телом о грязный пол трактира, что на миг потеряла сознание. Внутри все горело, казалось, что каждая косточка в моем теле дает о себе знать. А перед глазами расходились радужные всполохи. Тонкие разноцветные линии причудливо переплетались друг с другом, изменяли цвет, рассыпались малиновыми искрами и снова складывались в невиданный узор.
Я моргнула несколько раз, пытаясь вернуть себе нормальное зрение и когда перед глазами чуть прояснилось, увидела приближающихся наемников. Трое. Они окружили меня, стояли, глядя на мое распластанное на полу тело с высоты своего роста и ухмылялись. В руках одного из них я заметила кнут.
- Господа, господа, - тут же заторопился к нам хозяин трактира. Я даже удивилась его желанию вмешаться. На миг в душе появился робкий росток надежды, что за меня вступятся и быть может, удастся избежать если не избиения, то ужасной смерти. Но он завял так и не успев укрепиться. – Прошу вас, господа, только не в моем заведении. Мне не нужны лишние проблемы со стражей.
Конечно, кому взбредет в голову вмешаться в разборки трех вооруженных до зубов бугаев над мелкой тощей девчонкой? Я криво усмехнулась разбитыми губами и со свистом втянула в себя воздух, закашлялась. Моргнула пару раз, чтобы избавиться от радужных всполохов перед глазами.
Тело болело, казалось, что с меня заживо сдирают кожу, выкручивают суставы. Неужто, пока я была в беспамятстве, этот мерзавец успел приложить хлыстом…
Воздуха стало не хватать, а вот зрение наоборот обострилось. Теперь мне казалось, что очертания предметов и трех мужчин стали четче, фигуры ярче…
Я задыхалась, заглатывала воздух открытым ртом, словно утопающий, пытаясь надышаться каждым глотком, кожа покрылась мелкими бисеринками пота… сердце забилось так быстро, что казалось еще немного, и оно выскочит из груди и запляшет по грязному, местами выщербленному полу трактира…
Свистнул кнут, разрезая воздух… мне показалось, что время остановилось…
Я неотрывно смотрела на медленно, очень-очень медленно приближающееся ко мне тело кнута. Оно изгибалось, точно змея… врезалось в густой, словно кисель воздух… Тело непроизвольно напряглось в ожидании неминуемой боли …
Что-то произошло. В тот момент я не поняла, что именно, но серая змея кнута вдруг вспыхнула и рассыпалась яркими остро жалящими исками, так и не коснувшись моего, скорченного на полу тела.
- Что здесь происходит? – резкий окрик резанул по ушам и это было последним, что я услышала, прежде, чем окончательно провалилась в кипящую лаву.
Было больно. И очень жарко. А еще казалось, что кожа покрывается пузырями и они лопаются, не вынеся жара, и вязкая отвратительная, что по виду, что по ощущениям слизь, стекает по телу. И мышцы ныли. Противно так. Точно бы я перед этим переусердствовала на огороде.
А потом стало все равно. Нет, боль никуда не делась, но жар словно бы сосредоточился внутри меня, расползался по венам, кипятил кровь, заставляя уже ее надуваться пузырями…
Что-то холодное и мокрое плеснулось на лицо. Потекло по подбородку, закапало на шею. И ощущения эти были еще поганей, чем от внутреннего пожара. Я вздрогнула и открыла глаза…
***
…небо… черное, все в россыпи ярких точек… и ветви какого-то покореженного дерева. Или то не дерево было? Я нахмурилась и попыталась сконцентрироваться, пристально так вглядывалась в изломанные, сучковатые, сплошь покрытые ороговевшими наростами ветви и никак не понимала, что им понадобилось в моем сне.
- Очнулась? Здорова ты дрыхнуть, Айрин! Мы уж думали, что до утра тебя не добудимся, - изгвазданное в земле и в чем-то еще, круглое лицо Андриша заслонило обзор. Мальчишка улыбался. В руках он держал походную флягу, крышечка, привязанная к горлышку на длинный тонкий кожаный шнурок, покачивалась рядом, точно маятник, намекая мне о том, кому я обязана мокрой физиономией. – Встать можешь?
Я попыталась приподняться. Не вышло. Руки, на которые опиралась, дрожали, тело так и вовсе налилось свинцом. А голова напоминала пустое ведро, по которому кто-то добрый со всей дури шандарахнул железным прутом.
- Держи, - с другой стороны от меня опустился на корточки Сэм. Сам взял мою руку, безвольно лежащую вдоль тела, и вложил в ладонь гладкий теплый камешек.
Амулет! – сообразила я.
Но сил даже на то, чтобы сжать кулак у меня не было и Сэм, что-то тихо буркнув себе под нос, сам сжал мои пальцы с такой силой, что тонкая скорлупка амулета треснула, осколки больно впились в ладонь, прорезая кожу до крови. Магия потекла в меня. Чужая, недружелюбная, но такая необходимая.
Стало вдруг тепло. И даже как-то уютно. И тело наполнилось если не силой, то энергией точно. Руки перестали дрожать, гул в голове чуть поутих, я даже смогла приподняться и огляделась по сторонам.
Лежала я на поляне, под кустом чего-то неопознанного. Именно искореженные ветви этого растения и заслоняли вид на небо. Неподалеку тихо переговаривались стражи. Перекусывали сухим пайком, обсуждали что-то, поглядывая в нашу сторону с настороженностью.
- Много погибших? – хрипло поинтересовалась я у Сэма, пока Андриш бегал за своим походным мешком.
- Никого, - хмуро отозвался заместитель, потирая подбородок. – Пара раненых, один – серьезно, но до Орума доживет. Я наложил стазис. Так что…
Я вздохнула с облегчением. Не хотелось думать о том, что мы могли кого-то потерять. Орум маленький городок, там все друг друга знают и каждая потеря – это чья-то боль.
- Хорошо, - буркнула в ответ и попыталась сесть поудобнее. Потерла виски, пытаясь отогнать легкий гул в голове. – Ничего не произошло пока я…
- Дура ты, Айрин, - зло бросил Сэм. – Ты понимаешь, что могла погибнуть? И если не от когтей богаша, то от магического выгорания. Мне рассказать тебе, как это бывает?
- Не надо, - я насупилась и опустила голову, пальцы сжались, вырывая с корнем слабые чахлые травинки, которым не посчастливилось оказаться в непосредственной близости от моих рук. Признаваться Сэму, что магическое выгорание после использования «Лезвий» мне вот никак не грозило, не торопилась. – Я знаю, как это бывает, Сэм. Видела. Поверь, в столице нас специально в лазареты и госпитали таскали, показывали тех, кто не смог справиться. И выгоревших среди них было не мало.
- Тогда какого демона ты каждый раз на рожон лезешь! – заорал Сэм, изо всей дури шандарахнув сжатым кулаком по стволу старой, уже наполовину сгнившей березы, вся вина которой была только в том, что она имела несчастье вырасти в непосредственной близости от того места, где этот горе-маг изволил гневаться.
Впрочем, береза эта здесь лет сто стояла и горя не ведала, а тут… как в старой сказке, пришел злобный дядя маг и одним ударом ее испепелил.
Хотя нет, испепелить ее, Сэм не испепелил, но вот трухлявый ствол, который и держался-то лишь на силе воли или просто по привычке, затрещал, само дерево взмахнуло иссушенными неживыми уже ветвями и накренилось…
- Твою… и… на… Сэм! – Это Андриш не удержал эмоций, когда на то место, где он только что стоял, рухнуло развороченное Сэмом дерево. – А если бы она мне на голову свалилась?!
Воины повскакивали со своих мест, похватавали оружие, принялись озираться по сторонам. А молодцы все же у Антуана стражи. Ох, молодцы. Оперативно так попрыгали. И мечи вон у всех под руками были и вообще… не расслабились после славной битвы. Надо обязательно похвалить их перед градоправителем. Пусть… премию выпишет, что ли. Или выходной даст.
И как по мне, то лишний выходной как-то предпочтительнее. Деньги они деньги и есть. Нет, без них даже в Оруме как-то несподручно. Но все же лишний выходной, как для меня, так поприятнее всяких там премий будет.
- А ты вообще молчи! – рявкнул на своего молодого наперсника Сэм, поднимаясь на ноги и со злостью пиная кусок ствола. – Что ты за маг, если такую угрозу от своей тупой головы отвести не можешь? Недоразумение ходячее!
- Это я недоразумение? – Андриш аж подскочил на месте. Раскраснелся весь, круглое мальчишеское лицо его пошло пятнами, которые даже сквозь грязь разглядеть можно было. – Да если бы у меня было столько денег, чтобы я мог себе позволить накопители пачками скупать, я бы тебя одной левой уделал! Сам ты недоразумение. Без накопителей вообще ни на что не способен!
Я вздохнула. Отряхнула ладонь от осколков презентованного Сэмом накопителя, скривилась, разглядывая испачканную ладонь и, недолго думая вытерла ее о штаны. Почесала нос, поправила растрепавшуюся косу, которую не было никакого желания переплетать, и, кряхтя, как столетняя бабка, поднялась на ноги.
Воины, сообразившие, что угрозы нет, уже попрятали оружие, но садиться не торопились. Топтались неподалеку, хмурились, прислушиваясь к крикам Сэма и Андриша (их разборки пошли уже не третий виток), ждали.
- Эй, Майк, - я кивнула командиру нашего небольшого отряда. – Командуй общий сбор. Выдвигаемся. Вдруг повезет, и мы успеем до обеда вернуться в Орум. Надоело до жути по лесам этим валандаться.
Спорить со мной не стал никто. То ли помнили еще огненный шквал и расправу над богашем, то ли, что более вероятно, побаивались градоправителя Орума, который приказал слушаться меня беспрекословно, стеречь, беречь и вообще вернуть в город целой и непотресканой.
Прода от 12.03.2018, 15:55
Глава 2
Со временем я не угадала. К месту, где оставили лошадей, мы добрались только за час до полудня, а впереди еще предстояло несколько часов на лошадях по лесной дороге, основательно размытой частыми этим летом дождями, когда страшно было пустить животину даже рысью, не говоря уже о галопе.
Взгромоздившись на казенную лошадку, выделенную мне как главному городскому магу (а звучит-то как!), я поерзала в седле, устраиваясь поудобнее, огляделась по сторонам.
