И в первую очередь Марина злилась на саму себя. Вот как можно быть такой рохлей? Молча снести оскорбление и просто убежать, даже не попытавшись поставить нахалку на место? А ее дружок? Или этот представительный мужчина ее родственник?
Тут Марина задумалась. Она не очень хорошо успела рассмотреть блондинку, но заметить, что девушка выглядела очень молодо, смогла. Возможно, ей было едва ли больше двадцати пяти, а может и столько нет. Студентка. А мужчина, который просил прощения старше самой Марины.
- Шалава малолетняя, - буркнула себе под нос молодая женщина и тут же устыдилась собственных мыслей. Какое ей собственно дело до того, с кем встречается та блондинка. Или… вовсе не она так заинтересовала Марину? Поразившись неожиданной догадке, она даже замерла с поднятой ногой –как раз уже подошла к подъезду и собиралась подняться по ступенькам.
- Нет, - покачала головой Марина. – Не мог он мне понравиться? Вот просто не мог и все. Я даже не узнаю его, если встречу еще раз.
- О, глянь-ка, Ивановна, Максимова из шестнадцатой квартиры, уже сама с собой разговаривает. Сдурела девка, а с виду приличная. И здоровается всегда, - голос соседки со второго этажа заставил Марину вздрогнуть и обернуться.
Возле подъезда, рассматривая ее с преувеличенным любопытством, стояли две старушки. Одна с пустым мусорным ведром – та самая соседка из седьмой квартиры, Анна Владимировна, вторая, Ивановна, из соседнего подъезда, держала в руках продуктовую сумку, явно возвращалась домой из магазина.
«А если она видела, как меня облили водой? – Марину вдруг прошил холодный пот». Почему-то очень не хотелось, чтобы у этого происшествия были свидетели, да еще такие, кто может подать всю история совершенно в другом ключе.
- Так, а что же ты хотела, - ответила Владимировне та самая Ивановна, иронично сверкнув глазами в сторону Марины. Обе бабульки точно знали, что молодая женщина их слышит, но ни понизить голос, ни, что было бы уж совсем удивительно, извиниться и не подумали. – Старая дева она. Вот и поехала крыша. Небось без мужика скоро совсем на стену полезет. Бешенство матки.
- Ох, горе, Ирине, горе. Девка вроде смазливая, воспитанная, а пустозвонкой выросла. Ни внуков, ни своей семьи…
Марина уже открыла рот, чтобы высказать все, что думает по поводу подобной бесцеремонности, но натолкнулась на по-старчески выцветший взгляд одной их старушек и шумно выдохнув, отвернулась. Бабкам явно было скучно и они хотели развлечения за ее счет. А вот подобного удовольствия Марина им предоставить не желала. Пусть говорят что хотят, всем рты все равно не заткнешь, а в своей жизни она все равно сама разбираться будет, а не прислушиваться к мнению каждого встречного-поперечного.
Пока искала в сумочке ключи от дома, услышала продолжение разговора:
- Говорят, Вадик Герасимов, эту замуж звал. Да она все носом крутила, мол, не хорош.
- Да ну, - не поверила своей коллеге по сплетням Ивановна. – И чем жешь он принцессу эту не устроил? Вадик мужик видный, а теперь так и вовсе в загранице живет.
- Вот Маринка-то локти себе и кусает, что такого кавалера упустила…
Дальше Марина уже не слушала, ключи отыскались, домофон запищал, и ей удалось, наконец-то, спрятаться в подъезде.
В квартиру Марина поднималась пешком, проигнорировав лифт. Жила она на четвертом этаже, а физические нагрузки, даже полезны и для фигуры и для здоровья. К тому же хотелось немного успокоиться. При мысли о том, что совсем скоро она останется одна в пустой квартире, стало почему-то тоскливо. И вот вроде бы еще совсем недавно Марина радовалась тому, что у нее выпал совершенно свободный вечер, что она может посвятить время только себе, а прошло всего совсем немного времени и настроение рухнуло в бездну.
Тяжело вздохнув, Марина открыла дверь и замерла на пороге. Из недр родной квартиры слышались причитания, звуки рыданий, даже в коридоре нестерпимо воняло валерьянкой и, кажется, коньяком.
- Не поняла? – Марина удивленно огляделась по сторонам и, заметив, в прихожей на вешалке знакомое пальто, поспешила прикрыть дверь.
Родители не только не уехали на дачу, наоборот, у них кажется, еще и гости. И, если судить по амбре, витающему в коридоре, гости принесли с собой проблемы и истерику.
Тяжело вздохнув, Марина, поставила сумочку, стащила сапоги, сняла испорченное пальто и вопреки логике повесила его на вешалку и, на ходу подцепив тапочки, направилась прямиком в гостиную.
- Добрый вечер, родственники! – бодро произнесла она, останавливаясь на пороге и окидывая пристальным взглядом всех собравшихся. – В честь чего семейный совет?
Отец Марины стоял у окна, вполоборота к двери, держал в руке пузатый бокал с коньяком. Вертел его, рассматривал игру янтарного напитка на свету, иногда подносил к носу, вдыхая запах. Но пить не торопился. Николай Иванович Максимов и вовсе не жаловал алкоголь и редко позволял себе лишнее.
Мама Марины, Ирина Дмитриевна, сидела в кресле, держа в руках стакан и пузырек с валерьянкой. Руки ее так сильно дрожали, что краешек пузырька с противным звоном стучал по стакану. После слов Марины, Ирина Дмитриевна вздрогнула, рука ее дернулась, и пузырек с валерьянкой выпал, покатился по ковру, оставляя после себя темный пахучий след.
На диване, уткнувшись лицом в мятый платок, сидела тетя Марины, старшая сестра ее мамы, Елена Дмитриевна. Именно она рыдала взахлеб и причитала нечто непонятное.
С появлением Марины рыдания прекратились. Елена Дмитриевна подняла опухшее от слез лицо и взглянула на вошедшую племянницу.
- Что случилось? – нарочито бодрым голосом поинтересовалась Марина. - Что за потоп у нас тут?
- Ой, Мариночка, - заикаясь произнесла Елена Дмитриевна, - а у нас… горе-то у нас какооооееее… - окончание фразы поглотили рыдания. Елена Дмитриевна снова уткнулась в скомканный платок, плечи ее затряслись.
Улыбка испарилась с губ Марины точно по волшебству. Тетя Лена была импульсивной, она часто делала из мухи слона и любила придумывать себе не решаемые проблемы. Но общая атмосфера в гостиной… была удручающей.
Мама Марины успела поднять пузырек с настойкой, накапала все-таки валерьянки в стакан и пересела на диван, поближе к сестре, в тщетной попытке всучить той сосуд с успокоительным.
Николай Иванович слабо вздохнул, улыбнулся дочери уголками губ и снова принялся рассматривать коньяк в бокале.
- Что случилось? – уже совершенно другим тоном спросила Марина. Внутренне она подобралась, готовая услышать пренеприятнейшие известия.
- Ой, беда… - простонала тетя Лена. – Как так-то? Как так?
И она снова зарыдала.
- Мама? – в голосе Марины послышались панические нотки. – Пап?
Николай Иванович скептически покачал головой, но на дочь больше не смотрел. И странное дело, именно такое поведение отца, заставило Марину немного расслабиться. Если бы и случилось нечто непоправимое, то он вел бы себя совершенно иначе. Спокойный и рассудительный Николай Иванович Максимов никогда не делал поспешных выводов и всегда тщательно обдумывал и поступки и слова. Импульсивности в нем не было ни на грош.
- Олька… - простонала тетя Лена, снова поднимая опухшее от слез лицо. – С Оленькой нашей беда…
- Да хватит уже, Лена, - не выдержал Николай Иванович. – От твоих рыданий все равно ничего не изменится. Да и потом… глупости все это, а не беда.
Мужчина передернул плечами и покинул свое место у окна, проходя мимо, он похлопал дочь, обессилено опустившуюся в свободное кресло подле дивана, по плечу и всучил ей в руки бокал с коньяком.
- Конечно! – закричала ему вслед тетя Лена, - это же не твоя внучка! Что тебе, чурбан бесчувственный, сердце за нее болит? Хотела бы я услышать, чтобы ты пел, будь это твой ребенок.
К счастью Николай Иванович тему решил не развивать. Он вообще считал, что спорить с женщиной – а тем более, со старшей сестрой своей жены – дело бессмысленное. Только настроение испортишь и отношения тоже.
- Так что случилось с Олей? – поинтересовалась Марина. – Что-то… в институте?
Ольга, внучка Елены Дмитриевны и единственная дочь ее старшей дочери, Татьяны, училась на втором курсе местного педагогического института. Честно признаться, когда в прошлом году Ольга поступила в институт на бюджетное отделение, удивились все в семье, но девушку поздравляли искренне.
Сейчас ей было девятнадцать лет, она вроде неплохо окончила первый курс (по крайней мере, на второй курс ее перевели без проблем), активно принимала участие в студенческой жизни института, занималась в театральной студии, вроде бы даже пробовала сниматься в рекламных роликах на местном телевидении, уже три года встречалась с Романом Савельевым.
Роман был старше Ольги на три года, отучился в колледже, работал на заводе железобетонных изделий, и заочно получал высшее образование, надеясь, что вожделенные корочки помогут ему подняться по карьерной лестнице. Впрочем, надежды его были далеко не беспочвенны.
- Так что случилось, теть Лен? – снова повторила Марина, так и не дождавшись ответа.
- Олька беременная, вот что случилось! – выкрикнула Елена Дмитриевна и снова зашлась в рыданиях.
- И?
- И все! Все, понимаешь? Ее жизнь кончена! Что она дальше-то делать будет?!
- Ну… - Марина пожала плечами. Пока смысла устраивать всемирный потоп она не видела. – Рожать?
- Рожать!! Да ей еще двадцати нет. У нее вся жизнь впереди!! Что она в своей жизни видела-то? А теперь что?
- Теть Лен, вы простите, но… я не понимаю, - Марина умоляюще посмотрела на мать, ища поддержки. Ирина Дмитриевна только плечами пожала, да вздохнула тихонько, в очередной раз, попытавшись всучить сестре стакан с валерьянкой. Увернулась с трудом, лишь только чудом не расплескала содержимое стакана.
- Да что непонятного-то? – плакать Елена Дмитриевна перестала. Теперь она стала злиться. А когда она злилась, начинала кричать. – Все, считай, кончилась жизнь у Ольки! Ни диплома теперь, ни работы! Одни пеленки в перспективе!
- А… Рома что?
- А что Рома? Вот что Рома? Ребенка сделал и все, что с него еще возьмешь?
- Так он что… отказывается от ответственности?
- Я ему откажусь! – выкрикнула Елена Дмитриевна, погрозив кулаком в пространство. – Признает как миленький, никуда не денется.
- Лен, мне кажется, ты перегибаешь, - осторожно попыталась успокоить сестру Ирина, - и потом, Рома ведь не отказывается. И пожениться они собираются. Все же хорошо. Ну получилось так, что уж теперь воздух сотрясать. К тому же они столько лет вместе. Со школы еще. А теперь поженятся, ребенок у них будет. Все образуется. Надо просто сейчас помочь молодым.
- Конечно, поженятся, - с ехидством произнесла Елена Дмитриевна. Усмехнулась неприятно, отчего ее опухшее от слез лицо перекосило. – А жить они где будут? В однушке у Таньки? Трое взрослых и дитё малое? Или к его родителям под бочок пойдут? А свадьбу на какие шиши справлять? Как будто вы не знаете, что у Таньки и копейки в заначке нет. От зарплаты до зарплаты еле концы с концами сводит. И нет бы нашла себе какую подработку, так она все в интернете своем сидит, днями и ночами.
Пожалуй, здесь Елена Дмитриевна была права. Татьяна, двоюродная сестра Марины, замуж вышла в восемнадцать лет за своего одноклассника. В девятнадцать родила Ольгу, а в двадцать развелась с мужем и вернулась жить к родителям вместе с ребенком. Ни образования, ни профессии у нее не было, а содержать себя и дочь требовалось. Поэтому, пока Оля была маленькой, Татьяна заканчивала все курсы, на которые только могла записаться. С ребенком сидели по очереди все члены семьи. Не одну неделю маленькая Оля жила и у Максимовых.
Теперь Татьяна работала парикмахером. Зарплата у нее была небольшая, а зарабатывать на стороне она не желала. Зато большую часть свободного времени проводила перед монитором компьютера, просматривая сайты интернет-знакомств.
- Лена, прости, конечно, - все же не сдержалась Ирина Дмитриевна, - но у Ольги есть мать. И это она должна в первую очередь разобраться, что и как делать дальше. Ты – бабушка. Твое дело, не сторона, конечно, но… что ты можешь? Да и учить их уже поздно.
- Как будто ты не знаешь Таньку? – взвилась Елена Дмитриевна. – Эта… паршивка заявила, что надо устроить свадьбу. С лимузинами, голубями, фатой и белым платьем, она на венчании настаивает, потому что… - тут Елена сделала небольшую паузу, а потом с апломбом, кривляясь, продолжила: - Она не хочет, чтобы на работе говорили, будто бы она не смогла единственной дочери свадьбу справить. Да и потом, что она покажет всем своим друзьям в интернете?
Марина закашлялась. Татьяна такая Татьяна. Она ведет активную жизнь в социальных сетях, не в состоянии и часа прожить без того, чтобы не обновить страничку ВКонтакте или Одноклассниках, не загрузить новые фото в Instagram. И не скажешь, что ей уже давно за сорок и дочь – невеста. Зато в виртуальном мире у нее тысячи друзей и она активно делится с ними обстоятельствами своей жизни.
- Это глупо, - резюмировала Марина, но честно признаться, не особо удивилась. От Татьяны такие выверты были в порядке вещей.
- Вот! – припечатала Елена Дмитриевна. - Ты это понимаешь, я понимаю, даже твой отец – и то понимает. А Танька уперлась, как коза. Свадьбу она делать будет! А за какие шиши? Ей даже кредит не дадут с ее-то зарплатой. А что я с пенсии могу им помочь?
- Теть Лен, - Марина пересела на диван, чтобы быть поближе к родственнице, - вы успокойтесь. Ну, не дело это так переживать. Себя берегите. Здоровье, его же купишь.
Ирина Дмитриевна, заметив, что сестра немного успокоилась и перестала судорожно всхлипывать и заходиться в рыданиях, все-таки умудрилась всучить ей стакан с успокоительными каплями. Елена поднесла его к носу, скривилась и опустила руку. Марина же, до сих пор сжимавшая в руках бокал с коньяком, несмело протянула и его.
Елена бокал взяла. Заглянула внутрь, а затем одним глотком опрокинула в себя коньяк. Крякнула, мотнула головой и запила все это валерьянкой.
И Марина, и ее мама только переглянулись от удивления, но сказать ничего не успели, в этот момент раздался звонок в дверь.
Дверь открыл Николай Иванович. Марина, выглянувшая из гостиной, чтобы посмотреть, кто пожаловал, увидела стоящую на пороге сестру Татьяну, позади нее маячили две фигуры – Ольга и Роман.
- Мама у вас? – спросила Татьяна, заходя в квартиру Максимовых.
- Здравствуйте, дядь Коль, - пискнула Ольга, просачиваясь следом.
Роман приветственно кивнул. Молодые люди выглядели несколько пришибленно и нерешительно мялись в прихожей, не торопясь проходить в комнату следом за матерью.
- Простите, - неуверенно произнесла Оля. – Так неудобно. Эти взрослые… - она пожала плечами и обернулась, молчаливо ища поддержки у своего молодого человека.
Рома виновато отводил глаза, одной рукой обнимая подругу за плечи. Он вообще был не очень разговорчивым и, скорее всего, терялся в присутствии старших родственников своей девушки.
- Да что уж там, - вздохнул Николай Иванович, - проходите. Есть хотите?
- Не откажемся, - кивнул Роман, пытаясь хоть как-то разрядить обстановку.
Оля с женихом прошмыгнули в комнату, откуда уже слышались громкие голоса Елены Дмитриевны и Татьяны. Мать и дочь редко когда могли найти общий язык и частенько выясняли отношения на повышенных тонах, не заботясь о том, что у их споров есть свидетели.
Тут Марина задумалась. Она не очень хорошо успела рассмотреть блондинку, но заметить, что девушка выглядела очень молодо, смогла. Возможно, ей было едва ли больше двадцати пяти, а может и столько нет. Студентка. А мужчина, который просил прощения старше самой Марины.
- Шалава малолетняя, - буркнула себе под нос молодая женщина и тут же устыдилась собственных мыслей. Какое ей собственно дело до того, с кем встречается та блондинка. Или… вовсе не она так заинтересовала Марину? Поразившись неожиданной догадке, она даже замерла с поднятой ногой –как раз уже подошла к подъезду и собиралась подняться по ступенькам.
- Нет, - покачала головой Марина. – Не мог он мне понравиться? Вот просто не мог и все. Я даже не узнаю его, если встречу еще раз.
- О, глянь-ка, Ивановна, Максимова из шестнадцатой квартиры, уже сама с собой разговаривает. Сдурела девка, а с виду приличная. И здоровается всегда, - голос соседки со второго этажа заставил Марину вздрогнуть и обернуться.
Возле подъезда, рассматривая ее с преувеличенным любопытством, стояли две старушки. Одна с пустым мусорным ведром – та самая соседка из седьмой квартиры, Анна Владимировна, вторая, Ивановна, из соседнего подъезда, держала в руках продуктовую сумку, явно возвращалась домой из магазина.
«А если она видела, как меня облили водой? – Марину вдруг прошил холодный пот». Почему-то очень не хотелось, чтобы у этого происшествия были свидетели, да еще такие, кто может подать всю история совершенно в другом ключе.
- Так, а что же ты хотела, - ответила Владимировне та самая Ивановна, иронично сверкнув глазами в сторону Марины. Обе бабульки точно знали, что молодая женщина их слышит, но ни понизить голос, ни, что было бы уж совсем удивительно, извиниться и не подумали. – Старая дева она. Вот и поехала крыша. Небось без мужика скоро совсем на стену полезет. Бешенство матки.
- Ох, горе, Ирине, горе. Девка вроде смазливая, воспитанная, а пустозвонкой выросла. Ни внуков, ни своей семьи…
Марина уже открыла рот, чтобы высказать все, что думает по поводу подобной бесцеремонности, но натолкнулась на по-старчески выцветший взгляд одной их старушек и шумно выдохнув, отвернулась. Бабкам явно было скучно и они хотели развлечения за ее счет. А вот подобного удовольствия Марина им предоставить не желала. Пусть говорят что хотят, всем рты все равно не заткнешь, а в своей жизни она все равно сама разбираться будет, а не прислушиваться к мнению каждого встречного-поперечного.
Пока искала в сумочке ключи от дома, услышала продолжение разговора:
- Говорят, Вадик Герасимов, эту замуж звал. Да она все носом крутила, мол, не хорош.
- Да ну, - не поверила своей коллеге по сплетням Ивановна. – И чем жешь он принцессу эту не устроил? Вадик мужик видный, а теперь так и вовсе в загранице живет.
- Вот Маринка-то локти себе и кусает, что такого кавалера упустила…
Дальше Марина уже не слушала, ключи отыскались, домофон запищал, и ей удалось, наконец-то, спрятаться в подъезде.
В квартиру Марина поднималась пешком, проигнорировав лифт. Жила она на четвертом этаже, а физические нагрузки, даже полезны и для фигуры и для здоровья. К тому же хотелось немного успокоиться. При мысли о том, что совсем скоро она останется одна в пустой квартире, стало почему-то тоскливо. И вот вроде бы еще совсем недавно Марина радовалась тому, что у нее выпал совершенно свободный вечер, что она может посвятить время только себе, а прошло всего совсем немного времени и настроение рухнуло в бездну.
Тяжело вздохнув, Марина открыла дверь и замерла на пороге. Из недр родной квартиры слышались причитания, звуки рыданий, даже в коридоре нестерпимо воняло валерьянкой и, кажется, коньяком.
- Не поняла? – Марина удивленно огляделась по сторонам и, заметив, в прихожей на вешалке знакомое пальто, поспешила прикрыть дверь.
Родители не только не уехали на дачу, наоборот, у них кажется, еще и гости. И, если судить по амбре, витающему в коридоре, гости принесли с собой проблемы и истерику.
Тяжело вздохнув, Марина, поставила сумочку, стащила сапоги, сняла испорченное пальто и вопреки логике повесила его на вешалку и, на ходу подцепив тапочки, направилась прямиком в гостиную.
- Добрый вечер, родственники! – бодро произнесла она, останавливаясь на пороге и окидывая пристальным взглядом всех собравшихся. – В честь чего семейный совет?
Прода от 19.10.2017, 10:56
Отец Марины стоял у окна, вполоборота к двери, держал в руке пузатый бокал с коньяком. Вертел его, рассматривал игру янтарного напитка на свету, иногда подносил к носу, вдыхая запах. Но пить не торопился. Николай Иванович Максимов и вовсе не жаловал алкоголь и редко позволял себе лишнее.
Мама Марины, Ирина Дмитриевна, сидела в кресле, держа в руках стакан и пузырек с валерьянкой. Руки ее так сильно дрожали, что краешек пузырька с противным звоном стучал по стакану. После слов Марины, Ирина Дмитриевна вздрогнула, рука ее дернулась, и пузырек с валерьянкой выпал, покатился по ковру, оставляя после себя темный пахучий след.
На диване, уткнувшись лицом в мятый платок, сидела тетя Марины, старшая сестра ее мамы, Елена Дмитриевна. Именно она рыдала взахлеб и причитала нечто непонятное.
С появлением Марины рыдания прекратились. Елена Дмитриевна подняла опухшее от слез лицо и взглянула на вошедшую племянницу.
- Что случилось? – нарочито бодрым голосом поинтересовалась Марина. - Что за потоп у нас тут?
- Ой, Мариночка, - заикаясь произнесла Елена Дмитриевна, - а у нас… горе-то у нас какооооееее… - окончание фразы поглотили рыдания. Елена Дмитриевна снова уткнулась в скомканный платок, плечи ее затряслись.
Улыбка испарилась с губ Марины точно по волшебству. Тетя Лена была импульсивной, она часто делала из мухи слона и любила придумывать себе не решаемые проблемы. Но общая атмосфера в гостиной… была удручающей.
Мама Марины успела поднять пузырек с настойкой, накапала все-таки валерьянки в стакан и пересела на диван, поближе к сестре, в тщетной попытке всучить той сосуд с успокоительным.
Николай Иванович слабо вздохнул, улыбнулся дочери уголками губ и снова принялся рассматривать коньяк в бокале.
- Что случилось? – уже совершенно другим тоном спросила Марина. Внутренне она подобралась, готовая услышать пренеприятнейшие известия.
- Ой, беда… - простонала тетя Лена. – Как так-то? Как так?
И она снова зарыдала.
- Мама? – в голосе Марины послышались панические нотки. – Пап?
Николай Иванович скептически покачал головой, но на дочь больше не смотрел. И странное дело, именно такое поведение отца, заставило Марину немного расслабиться. Если бы и случилось нечто непоправимое, то он вел бы себя совершенно иначе. Спокойный и рассудительный Николай Иванович Максимов никогда не делал поспешных выводов и всегда тщательно обдумывал и поступки и слова. Импульсивности в нем не было ни на грош.
- Олька… - простонала тетя Лена, снова поднимая опухшее от слез лицо. – С Оленькой нашей беда…
- Да хватит уже, Лена, - не выдержал Николай Иванович. – От твоих рыданий все равно ничего не изменится. Да и потом… глупости все это, а не беда.
Мужчина передернул плечами и покинул свое место у окна, проходя мимо, он похлопал дочь, обессилено опустившуюся в свободное кресло подле дивана, по плечу и всучил ей в руки бокал с коньяком.
- Конечно! – закричала ему вслед тетя Лена, - это же не твоя внучка! Что тебе, чурбан бесчувственный, сердце за нее болит? Хотела бы я услышать, чтобы ты пел, будь это твой ребенок.
К счастью Николай Иванович тему решил не развивать. Он вообще считал, что спорить с женщиной – а тем более, со старшей сестрой своей жены – дело бессмысленное. Только настроение испортишь и отношения тоже.
- Так что случилось с Олей? – поинтересовалась Марина. – Что-то… в институте?
Ольга, внучка Елены Дмитриевны и единственная дочь ее старшей дочери, Татьяны, училась на втором курсе местного педагогического института. Честно признаться, когда в прошлом году Ольга поступила в институт на бюджетное отделение, удивились все в семье, но девушку поздравляли искренне.
Сейчас ей было девятнадцать лет, она вроде неплохо окончила первый курс (по крайней мере, на второй курс ее перевели без проблем), активно принимала участие в студенческой жизни института, занималась в театральной студии, вроде бы даже пробовала сниматься в рекламных роликах на местном телевидении, уже три года встречалась с Романом Савельевым.
Роман был старше Ольги на три года, отучился в колледже, работал на заводе железобетонных изделий, и заочно получал высшее образование, надеясь, что вожделенные корочки помогут ему подняться по карьерной лестнице. Впрочем, надежды его были далеко не беспочвенны.
- Так что случилось, теть Лен? – снова повторила Марина, так и не дождавшись ответа.
- Олька беременная, вот что случилось! – выкрикнула Елена Дмитриевна и снова зашлась в рыданиях.
- И?
- И все! Все, понимаешь? Ее жизнь кончена! Что она дальше-то делать будет?!
- Ну… - Марина пожала плечами. Пока смысла устраивать всемирный потоп она не видела. – Рожать?
- Рожать!! Да ей еще двадцати нет. У нее вся жизнь впереди!! Что она в своей жизни видела-то? А теперь что?
- Теть Лен, вы простите, но… я не понимаю, - Марина умоляюще посмотрела на мать, ища поддержки. Ирина Дмитриевна только плечами пожала, да вздохнула тихонько, в очередной раз, попытавшись всучить сестре стакан с валерьянкой. Увернулась с трудом, лишь только чудом не расплескала содержимое стакана.
- Да что непонятного-то? – плакать Елена Дмитриевна перестала. Теперь она стала злиться. А когда она злилась, начинала кричать. – Все, считай, кончилась жизнь у Ольки! Ни диплома теперь, ни работы! Одни пеленки в перспективе!
- А… Рома что?
- А что Рома? Вот что Рома? Ребенка сделал и все, что с него еще возьмешь?
- Так он что… отказывается от ответственности?
- Я ему откажусь! – выкрикнула Елена Дмитриевна, погрозив кулаком в пространство. – Признает как миленький, никуда не денется.
- Лен, мне кажется, ты перегибаешь, - осторожно попыталась успокоить сестру Ирина, - и потом, Рома ведь не отказывается. И пожениться они собираются. Все же хорошо. Ну получилось так, что уж теперь воздух сотрясать. К тому же они столько лет вместе. Со школы еще. А теперь поженятся, ребенок у них будет. Все образуется. Надо просто сейчас помочь молодым.
- Конечно, поженятся, - с ехидством произнесла Елена Дмитриевна. Усмехнулась неприятно, отчего ее опухшее от слез лицо перекосило. – А жить они где будут? В однушке у Таньки? Трое взрослых и дитё малое? Или к его родителям под бочок пойдут? А свадьбу на какие шиши справлять? Как будто вы не знаете, что у Таньки и копейки в заначке нет. От зарплаты до зарплаты еле концы с концами сводит. И нет бы нашла себе какую подработку, так она все в интернете своем сидит, днями и ночами.
Пожалуй, здесь Елена Дмитриевна была права. Татьяна, двоюродная сестра Марины, замуж вышла в восемнадцать лет за своего одноклассника. В девятнадцать родила Ольгу, а в двадцать развелась с мужем и вернулась жить к родителям вместе с ребенком. Ни образования, ни профессии у нее не было, а содержать себя и дочь требовалось. Поэтому, пока Оля была маленькой, Татьяна заканчивала все курсы, на которые только могла записаться. С ребенком сидели по очереди все члены семьи. Не одну неделю маленькая Оля жила и у Максимовых.
Теперь Татьяна работала парикмахером. Зарплата у нее была небольшая, а зарабатывать на стороне она не желала. Зато большую часть свободного времени проводила перед монитором компьютера, просматривая сайты интернет-знакомств.
- Лена, прости, конечно, - все же не сдержалась Ирина Дмитриевна, - но у Ольги есть мать. И это она должна в первую очередь разобраться, что и как делать дальше. Ты – бабушка. Твое дело, не сторона, конечно, но… что ты можешь? Да и учить их уже поздно.
- Как будто ты не знаешь Таньку? – взвилась Елена Дмитриевна. – Эта… паршивка заявила, что надо устроить свадьбу. С лимузинами, голубями, фатой и белым платьем, она на венчании настаивает, потому что… - тут Елена сделала небольшую паузу, а потом с апломбом, кривляясь, продолжила: - Она не хочет, чтобы на работе говорили, будто бы она не смогла единственной дочери свадьбу справить. Да и потом, что она покажет всем своим друзьям в интернете?
Марина закашлялась. Татьяна такая Татьяна. Она ведет активную жизнь в социальных сетях, не в состоянии и часа прожить без того, чтобы не обновить страничку ВКонтакте или Одноклассниках, не загрузить новые фото в Instagram. И не скажешь, что ей уже давно за сорок и дочь – невеста. Зато в виртуальном мире у нее тысячи друзей и она активно делится с ними обстоятельствами своей жизни.
- Это глупо, - резюмировала Марина, но честно признаться, не особо удивилась. От Татьяны такие выверты были в порядке вещей.
- Вот! – припечатала Елена Дмитриевна. - Ты это понимаешь, я понимаю, даже твой отец – и то понимает. А Танька уперлась, как коза. Свадьбу она делать будет! А за какие шиши? Ей даже кредит не дадут с ее-то зарплатой. А что я с пенсии могу им помочь?
- Теть Лен, - Марина пересела на диван, чтобы быть поближе к родственнице, - вы успокойтесь. Ну, не дело это так переживать. Себя берегите. Здоровье, его же купишь.
Ирина Дмитриевна, заметив, что сестра немного успокоилась и перестала судорожно всхлипывать и заходиться в рыданиях, все-таки умудрилась всучить ей стакан с успокоительными каплями. Елена поднесла его к носу, скривилась и опустила руку. Марина же, до сих пор сжимавшая в руках бокал с коньяком, несмело протянула и его.
Елена бокал взяла. Заглянула внутрь, а затем одним глотком опрокинула в себя коньяк. Крякнула, мотнула головой и запила все это валерьянкой.
И Марина, и ее мама только переглянулись от удивления, но сказать ничего не успели, в этот момент раздался звонок в дверь.
Прода от 21.10.2017, 21:28
Дверь открыл Николай Иванович. Марина, выглянувшая из гостиной, чтобы посмотреть, кто пожаловал, увидела стоящую на пороге сестру Татьяну, позади нее маячили две фигуры – Ольга и Роман.
- Мама у вас? – спросила Татьяна, заходя в квартиру Максимовых.
- Здравствуйте, дядь Коль, - пискнула Ольга, просачиваясь следом.
Роман приветственно кивнул. Молодые люди выглядели несколько пришибленно и нерешительно мялись в прихожей, не торопясь проходить в комнату следом за матерью.
- Простите, - неуверенно произнесла Оля. – Так неудобно. Эти взрослые… - она пожала плечами и обернулась, молчаливо ища поддержки у своего молодого человека.
Рома виновато отводил глаза, одной рукой обнимая подругу за плечи. Он вообще был не очень разговорчивым и, скорее всего, терялся в присутствии старших родственников своей девушки.
- Да что уж там, - вздохнул Николай Иванович, - проходите. Есть хотите?
- Не откажемся, - кивнул Роман, пытаясь хоть как-то разрядить обстановку.
Оля с женихом прошмыгнули в комнату, откуда уже слышались громкие голоса Елены Дмитриевны и Татьяны. Мать и дочь редко когда могли найти общий язык и частенько выясняли отношения на повышенных тонах, не заботясь о том, что у их споров есть свидетели.
