Наклоняться за штанами он не рискнул и пошлепал по ковру, натянув рубашку пониже. Скинул со стула наваленную кучей одежду, присел перед трюмо.
Надо как-то пережить этот день, думал он, осторожно ощупывая бок. Царапину кто-то обработал и перевязал, должно быть, Роберт. Двигаться она не мешала, хотя тугая повязка давила на ребра. Сильван причесался и аккуратно связал верхние пряди волос на затылке, оставив остальные свободными.
Ярко-алая куртка с дурацкими длинными полами и болотного цвета штаны валялись под кроватью. Попугайский наряд, но что делать, все ратоборцы так одевались. Светлый, почти белый правый рукав куртки символизировал чистоту той руки, что разила в Круге Правды во славу Всемогущего Отца. Выглядело красиво, хотя жутко пачкалось. Сильван надел свежую рубашку и расправил манжеты так, чтобы они немного выступали из-под рукавов куртки.
Застегнул пояс, оглядел себя в зеркале и тяжко вздохнул. Ни ухоженность, ни эта куртка, сиявшая золотой вышивкой, не могли скрыть очевидной и печальной истины. Он заморыш, и с этим ничего не поделаешь. Спасибо, хоть ростом не обделил Всемогущий, но на эти костлявые плечи смотреть противно.
Сильван с тоской отвернулся от зеркала и вдруг, разом позабыв о своей внешности, схватился за пояс. Бросился к разбросанным по полу вещам и начал судорожно в них рыться.
Неужели потерял?!
В дверь постучали, и в комнату заглянул Роберт.
Темный бы побрал этого человека, как ему удается всегда появляться именно тогда, когда он нужен? Мысли, что ли, читает на расстоянии?
— Это ищете? — На ладони Роберта лежал черный бархатный мешочек с вышитой монограммой дома Матье.
Сильван поспешно схватил его и заглянул внутрь. Хвала Всемогущему, вроде всё на месте.
— Ваш кошелек я тоже приберег, на всякий случай. — Роберт протянул кожаную сумочку, набитую кусочками пласта. Сильван прицепил ее к поясу и вздохнул с облегчением. Хорошо, что он еще до поединка отдал отцу пласт, которым расплатился клиент. Не хватало все заработанное спустить на каких-то идиотов!
— Сегодня отдыхаем, Робби. — Он вышел из комнаты и двинулся по коридору, подбрасывая черный мешочек на ладони. — Я вернусь до темноты. Может, ты тоже отдохнешь разнообразия ради?
— Боюсь, что нет, — невозмутимо произнес Роберт, придерживая висевший на поясе меч, чтобы не задевал стену. В безупречно чистой рубашке и куртке он выглядел вполне отдохнувшим, хотя полночи провел в кабаке вместе с молодым хозяином.
Сильван со вздохом закатил глаза.
— Сейчас день, на улицах полно стражи! Останься дома, это приказ. Приказ, понятно?
Роберт молча шел позади Сильвана, и тот безнадежно махнул рукой. На первый этаж вела лестница с резными перилами и красной ковровой дорожкой. У распахнутой настежь входной двери кухарка торговалась с парнем, доставлявшим продукты на дом. Служанка чистила огромный ковер, и его яркие краски впивались в глаза Сильвана.
Он собирался потихоньку выскользнуть на улицу, но чья-то рука коснулась плеча.
— Ваш меч.
Сильван со стоном обернулся. Роберт протягивал ему кожаную портупею с мечом в ножнах.
— Только не меч!
Телохранитель молчал. Сильван почувствовал себя страшно беспомощным и жалким. Наверняка Роберт таким его и считал — впрочем, как и все в этом доме. Он нервно постучал носком сапога по полу и сделал еще одну попытку.
— Сказал же, меч не возьму! Ты все равно идешь со мной! Считаешь, что он мне нужен, сам его и неси!
Опять молчание. Сбежать не получится — крепкая рука тут же сомкнется на запястье, как кандалы. Не устраивать же скандал перед слугами! Пусть с ним и обращаются как с ребенком, но он все-таки ратоборец.
— Робби, ну пожалуйста! — заныл он вполголоса. — Можно без меча? Он тяжелый, а мне плохо! У меня голова болит! Ну что ты за зверюга такая, бессердечная!
Лицо Роберта, со старчески отвислыми щеками и низким лбом под жестким ежиком волос, ничего не выражало. С тем же успехом Сильван мог обращаться к одной из каменных статуй, стоявших по обе стороны лестницы.
— Забери тебя Темный, ну давай! — Он напялил перевязь, Роберт подал ему плащ.
«Тепло же еще!» — хотел возразить Сильван, но предыдущее столкновение полностью истощило его силы.
— Вот умру от переутомления, ты будешь виноват! — буркнул он, спускаясь с широкого каменного крыльца на мостовую. Роберт не отставал от него ни на шаг.
Солнце уже не поднималось так высоко, как летом, но светило по-прежнему ярко, и толчея на улицах достигла апогея.
Тэрас был самым крупным городом в округе и, без сомнения, самым богатым. После того как эпидемия Белой Лихорадки уничтожила большую часть человечества, люди ушли из Мегаполисов и поселились в небольших городах, превратив их в крепости. Триста лет прошло со времени Великого Исхода, но страх перед эпидемией остался в людской памяти. В некоторых городах под угрозой изгнания запрещалось использовать любые предметы, оставшиеся от погибшей цивилизации.
В Тэрасе к этому относились иначе. Смешно устанавливать подобные запреты в городе, который стоит на перекрестье дорог и процветает за счет торговли и огромного количества приезжих. Поэтому в Тэрас тащили всё, что только могли найти и раскопать в развалинах Мегаполисов или в Хранилищах. В эти древние бункеры люди перед Исходом приносили разные вещи, которые хотели оставить для потомков.
Тэрас напоминал пеструю мешанину безделушек на лотке разносчика. Жители соревновались друг с другом в стремлении украсить дома позатейливей. В ход шло всё — непонятные предметы причудливой формы, старые провода, обломки механизмов. Зажиточные горожане прикрепляли к фасадам куски пласта — вне пределов досягаемости, понятно.
Все до единого мастера Тэраса — да и не только Тэраса — спали и видели, как бы открыть секрет изготовления пласта, удивительного материала, одновременно твердого и легкого. А пока куски пласта разрезали на равные части, достаточно маленькие, чтобы их удобно было носить в кошеле.
По-настоящему крупные куски уже давно никому не попадались. Искатели — люди, посвятившие себя исследованию Хранилищ — изредка приносили их в город, но обычно их интересовало совсем другое. Кто-то был одержим древним знанием и собирал книги, в которых мало что понимал. Кто-то хотел найти нечто особенное, чего никто никогда не находил. И Хранилища щедро предоставляли такую возможность, хотя порой за нее приходилось дорого платить.
По Тэрасу постоянно ходили слухи об опасных находках. То любопытный мастер пытался разобрать древний механизм и лишался пальцев, а то и глаз. То лекарь смешивал составы по рецептам из книг и травился ими. А один раз горе-исследователь вылетел на улицу с оконной рамой на шее — чудом остался жив.
И всё же интерес к предметам из Хранилищ не угасал. Искатели приходили в Тэрас так часто, что для них даже отвели отдельный квартал с собственным рынком, тавернами и прочим.
Сильван обожал этот рынок, полный удивительных вещей — впрочем, он с детства любил болтаться по городу. В сто раз лучше, чем сидеть дома, где на тебя почти не обращают внимания. Теперь все переменилось, но старые привычки цепки.
Роберт следовал за Сильваном, точно тень, тот увлекался и забывал о докучливом спутнике.
Он шел, с наслаждением вдыхая прохладный осенний воздух и любуясь городом. Яркие дома, чистые улицы, вымощенные плотно подогнанными камнями. Систему водоснабжения и канализации поддерживали в полном порядке, мусорщики каждый день выбрасывали отходы за городские стены, а иногда — под шумок — и в речку, текущую у западной стены.
Сотни, тысячи запахов одновременно атаковали Сильвана. Едкий дымок от сырых дров в кухонной плите. Грубый, плотный запах давно не стиранного войлочного кафтана. Свежий и сладкий аромат выпечки, мягкий запах навоза, острый — маринованного мяса, что жарят на углях с кольцами лука.
Все это сплеталось, как нити в полотно, в огромный, красочный аромат, Сильван вдыхал его и чувствовал себя легко и свободно. Если бы не меч, который приходилось постоянно придерживать, чтобы не лупил по ногам, он был бы почти счастлив.
После пары часов блужданий Сильван настолько пришел в себя, что даже проголодался. Но на улице, где продавали готовую еду, дорогу ему преградил высокий человек с растрепанными седыми волосами.
— Ратоборец Матье! — Человек отвесил издевательский поклон, и тут Сильван узнал его. Томас Кольбер, вчерашний обвинитель. — Никак, прогуливаетесь, может, и винца выпьете?
— Э-э-э… — Сильван покосился на Роберта, но тот явно не собирался вмешиваться. — Вообще да, не отказался бы.
— Подыщите для этого другое место! — Глаза старика злобно сверкали. — Вашими стараниями заведение закрываю, так-то.
— Мне... — Сильван не знал, что сказать. — Ну... очень жаль.
— Жаль? — переспросил Кольбер, словно плохо расслышал. — Негодяй и пройдоха обчищает честного человека, вы помогаете ему выйти сухим из воды — а теперь вам жаль!
Вокруг начали собираться зеваки, привлеченные громким голосом Кольбера. В висках у Сильвана застучало, на шее, под волосами выступил пот.
— Кому-то пришлось бы его защищать. Он меня нанял, все по-честному…
— По-честному?! — рявкнул Кольбер, и Сильван скорее почувствовал, чем увидел, как Роберт придвинулся ближе. — Чтоб мне жрать глаза Темного Лика, как бы не так! Как ты можешь сражаться честно?! Тебе и минуты не выдержать против настоящего ратоборца! Мой боец почти прикончил тебя, и ты в последний момент смухлевал… Что ты сделал, мерзавец, отвечай!
Кольбер попытался схватить Сильвана за грудки, но тот отскочил назад. Роберт встал между ними и, толкнув разъяренного кабатчика рукоятью меча в грудь, вынудил его отступить. Толпа радостно ахнула в предвкушении потехи.
— Вот, значит, как, двое на одного! — выкрикнул Кольбер, хотя ни Сильван, ни Роберт не пытались на него напасть. — Ну и как тебе в роли верного пса, Альди? Я тебя вот таким маленьким знал и отца твоего! А ты защищаешь засранца, которому плевать, за кого вступать в Круг?
Кругом взволнованно загомонили.
— Старик, хватит, он победил, и всё!
— Всемогущий помогает тому, кто достоин!
— Отстань от мальчишки! Круг всё решил!
Кольбер бросил на Сильвана полный ненависти взгляд, но толпа уже теснила их в разные стороны. Сильван воспользовался этим моментом, чтобы свернуть на соседнюю улицу. Роберт вложил меч в ножны и последовал за ним.
— «Мой боец почти прикончил тебя!» — бормотал Сильван себе под нос, запихивая в рот жареную картошку и куски свинины. — «Смухлевал»! Что он себе думает, этот старикашка?! Круг есть Круг, победителей не судят! Вышел бы сам, я бы посмотрел, как он честно дерется!
Он вытер руки, бросил на стол один пласт и вышел из таверны. Двинулся вниз по улице, хмуро глядя себе под ноги. Прекрасный светлый день померк на глазах.
Почему его так задели слова Кольбера? Подумаешь, какой-то кабатчик, разозленный проигрышем!
Он, Сильван, сражается честно! Да, у него есть преимущество перед другими ратоборцами — а на их стороне всегда вес и сила. Что делать, если он так и не нарастил мышцы, остался угловатым, словно подросток? Как бы он сражался без своего Дара?
Даже с ним каждый выход в Круг — смертельный риск. Один раз противник, услышав правду о жене из уст Сильвана, наотмашь рубанул его мечом по лицу. Рассек подбородок, чуть не снес голову с плеч. Другой бросил оружие и начал бить Сильвана кулаками, повалил на землю. Забил бы до смерти, не оттащи его наблюдатель с помощниками. Сильван отделался сломанными ребрами и целый месяц потом не мог толком ни вдохнуть, ни выдохнуть.
Вот он, пласт-то, как достается! И после этого паршивый старикан смеет обвинять его в том, что он смухлевал?!
— Ты тоже считаешь, что я нечестно сражаюсь? — негромко произнес он, не оборачиваясь. Роберт был единственным, кто знал о Даре.
— Мне сложно судить, мастер Сильван, — ответил хрипловатый, с чуть заметной картавостью голос, — я простой мечник и для меня главное — победа. Не стоит особо прислушиваться к людям, чьи глаза застит злость и обида.
Сильван вздохнул, привычно перебирая пальцами содержимое черного мешочка сквозь бархатную ткань.
Внезапно две прохладные ладошки закрыли ему глаза, и высокий голос пропел:
— Попался, ратоборец!
За спиной приглушенно захихикали. У Сильвана сразу улучшилось настроение. Он схватил ладонь девушки, поцеловал, и, развернувшись, попытался чмокнуть ее в щеку, но она увернулась со смехом. Реакция что надо, мельком подумал Сильван, в самый раз для Круга.
Девушки окружили его плотным кольцом — разноцветные шуршащие платья, блестящие глаза, задорные улыбки. Точно удивительные птицы, щебетавшие на разные голоса.
— Привет, Сильван! Чего такой мрачный, лапонька?
— Надо его развеселить!
— Срочно развеселить!
Сильван с наслаждением вдохнул легкий аромат духов. В отличие от матери, подруги умели пользоваться этим «тайным оружием».
— Мне уже лучше! — Он подмигнул, и девушки снова захихикали, прикрываясь ладошками. — Встретимся сегодня в «Клематисе»?
Кабачок «Клематис» был единственным заведением в городе, куда могли свободно приходить порядочные женщины, в том числе и зажиточные горожанки. Что означало странное название — никто не знал, говорили, что хозяин выкопал его в одной из древних книг.
— Договорились!
— Смотри, не обмани! Мы будем ждать!
Девушки веселой стайкой двинулись прочь, одарив Сильвана на прощание нежными взглядами. Он успел покрутить роман с каждой из них, но они каким-то чудом оставались подругами. Видать, договорились владеть Сильваном сообща.
Он еще раз втянул носом легкий шлейф аромата и улыбнулся. Всё-таки жизнь — отличная штука! И, чтобы закрепить это чувство, свернул на окраину — туда, где кособочились дома самых бедных горожан.
Здесь следовало вести себя осмотрительнее. Улицы стали уже и грязнее, украшения на домах почти отсутствовали. Сильвана со всех сторон окружали мрачные каменные и деревянные строения с крохотными окнами. Люди тащились, уныло глядя себе под ноги, как будто груз забот пригибал их головы к земле.
Но стоило им увидеть белый рукав куртки, а затем и узнать Сильвана, глаза светлели, и лица разглаживались. Многие кланялись, кто-то подошел выразить ему восхищение.
Сильван смущенно принимал эти знаки внимания, не думая о возможной опасности — фигура Роберта у него за спиной остужала самые горячие головы.
Наконец они свернули на неприметную улочку, и Сильван, дрожа от нетерпения, отодвинул расшатанную доску забора.
— Жди меня здесь! — велел он Роберту. На этот раз телохранитель послушался.
Сильван проскользнул в щель и очутился на заброшенном дворике, огороженном с двух сторон глухими стенами домов и с третьей — забором. Середина его была тщательно очищена от травы и сорняков и засыпана песком.
В центре песчаного круга сидели трое мальчишек, одетых, несмотря на холод, очень легко — в простые рубашки и штаны грубого полотна. Лишь на одном красовалась толстая шерстяная жилетка. При виде Сильвана они вскочили и хотели дать деру, но тут узнали его.
— Привет!
— Привет! — Сильван пожал им руки — солидно, как равным.
Потом снял перевязь с мечом и уселся на предложенное ему место. Развязал заветный мешочек и высыпал его содержимое в очерченный на песке круг. Разноцветные стеклянные шарики рассыпались и покатились в разные стороны, но Сильван их придержал и выстроил в одну линию.
Надо как-то пережить этот день, думал он, осторожно ощупывая бок. Царапину кто-то обработал и перевязал, должно быть, Роберт. Двигаться она не мешала, хотя тугая повязка давила на ребра. Сильван причесался и аккуратно связал верхние пряди волос на затылке, оставив остальные свободными.
Ярко-алая куртка с дурацкими длинными полами и болотного цвета штаны валялись под кроватью. Попугайский наряд, но что делать, все ратоборцы так одевались. Светлый, почти белый правый рукав куртки символизировал чистоту той руки, что разила в Круге Правды во славу Всемогущего Отца. Выглядело красиво, хотя жутко пачкалось. Сильван надел свежую рубашку и расправил манжеты так, чтобы они немного выступали из-под рукавов куртки.
Застегнул пояс, оглядел себя в зеркале и тяжко вздохнул. Ни ухоженность, ни эта куртка, сиявшая золотой вышивкой, не могли скрыть очевидной и печальной истины. Он заморыш, и с этим ничего не поделаешь. Спасибо, хоть ростом не обделил Всемогущий, но на эти костлявые плечи смотреть противно.
Сильван с тоской отвернулся от зеркала и вдруг, разом позабыв о своей внешности, схватился за пояс. Бросился к разбросанным по полу вещам и начал судорожно в них рыться.
Неужели потерял?!
В дверь постучали, и в комнату заглянул Роберт.
Темный бы побрал этого человека, как ему удается всегда появляться именно тогда, когда он нужен? Мысли, что ли, читает на расстоянии?
— Это ищете? — На ладони Роберта лежал черный бархатный мешочек с вышитой монограммой дома Матье.
Сильван поспешно схватил его и заглянул внутрь. Хвала Всемогущему, вроде всё на месте.
— Ваш кошелек я тоже приберег, на всякий случай. — Роберт протянул кожаную сумочку, набитую кусочками пласта. Сильван прицепил ее к поясу и вздохнул с облегчением. Хорошо, что он еще до поединка отдал отцу пласт, которым расплатился клиент. Не хватало все заработанное спустить на каких-то идиотов!
— Сегодня отдыхаем, Робби. — Он вышел из комнаты и двинулся по коридору, подбрасывая черный мешочек на ладони. — Я вернусь до темноты. Может, ты тоже отдохнешь разнообразия ради?
— Боюсь, что нет, — невозмутимо произнес Роберт, придерживая висевший на поясе меч, чтобы не задевал стену. В безупречно чистой рубашке и куртке он выглядел вполне отдохнувшим, хотя полночи провел в кабаке вместе с молодым хозяином.
Сильван со вздохом закатил глаза.
— Сейчас день, на улицах полно стражи! Останься дома, это приказ. Приказ, понятно?
Роберт молча шел позади Сильвана, и тот безнадежно махнул рукой. На первый этаж вела лестница с резными перилами и красной ковровой дорожкой. У распахнутой настежь входной двери кухарка торговалась с парнем, доставлявшим продукты на дом. Служанка чистила огромный ковер, и его яркие краски впивались в глаза Сильвана.
Он собирался потихоньку выскользнуть на улицу, но чья-то рука коснулась плеча.
— Ваш меч.
Сильван со стоном обернулся. Роберт протягивал ему кожаную портупею с мечом в ножнах.
— Только не меч!
Телохранитель молчал. Сильван почувствовал себя страшно беспомощным и жалким. Наверняка Роберт таким его и считал — впрочем, как и все в этом доме. Он нервно постучал носком сапога по полу и сделал еще одну попытку.
— Сказал же, меч не возьму! Ты все равно идешь со мной! Считаешь, что он мне нужен, сам его и неси!
Опять молчание. Сбежать не получится — крепкая рука тут же сомкнется на запястье, как кандалы. Не устраивать же скандал перед слугами! Пусть с ним и обращаются как с ребенком, но он все-таки ратоборец.
— Робби, ну пожалуйста! — заныл он вполголоса. — Можно без меча? Он тяжелый, а мне плохо! У меня голова болит! Ну что ты за зверюга такая, бессердечная!
Лицо Роберта, со старчески отвислыми щеками и низким лбом под жестким ежиком волос, ничего не выражало. С тем же успехом Сильван мог обращаться к одной из каменных статуй, стоявших по обе стороны лестницы.
— Забери тебя Темный, ну давай! — Он напялил перевязь, Роберт подал ему плащ.
«Тепло же еще!» — хотел возразить Сильван, но предыдущее столкновение полностью истощило его силы.
— Вот умру от переутомления, ты будешь виноват! — буркнул он, спускаясь с широкого каменного крыльца на мостовую. Роберт не отставал от него ни на шаг.
***
Солнце уже не поднималось так высоко, как летом, но светило по-прежнему ярко, и толчея на улицах достигла апогея.
Тэрас был самым крупным городом в округе и, без сомнения, самым богатым. После того как эпидемия Белой Лихорадки уничтожила большую часть человечества, люди ушли из Мегаполисов и поселились в небольших городах, превратив их в крепости. Триста лет прошло со времени Великого Исхода, но страх перед эпидемией остался в людской памяти. В некоторых городах под угрозой изгнания запрещалось использовать любые предметы, оставшиеся от погибшей цивилизации.
В Тэрасе к этому относились иначе. Смешно устанавливать подобные запреты в городе, который стоит на перекрестье дорог и процветает за счет торговли и огромного количества приезжих. Поэтому в Тэрас тащили всё, что только могли найти и раскопать в развалинах Мегаполисов или в Хранилищах. В эти древние бункеры люди перед Исходом приносили разные вещи, которые хотели оставить для потомков.
Тэрас напоминал пеструю мешанину безделушек на лотке разносчика. Жители соревновались друг с другом в стремлении украсить дома позатейливей. В ход шло всё — непонятные предметы причудливой формы, старые провода, обломки механизмов. Зажиточные горожане прикрепляли к фасадам куски пласта — вне пределов досягаемости, понятно.
Все до единого мастера Тэраса — да и не только Тэраса — спали и видели, как бы открыть секрет изготовления пласта, удивительного материала, одновременно твердого и легкого. А пока куски пласта разрезали на равные части, достаточно маленькие, чтобы их удобно было носить в кошеле.
По-настоящему крупные куски уже давно никому не попадались. Искатели — люди, посвятившие себя исследованию Хранилищ — изредка приносили их в город, но обычно их интересовало совсем другое. Кто-то был одержим древним знанием и собирал книги, в которых мало что понимал. Кто-то хотел найти нечто особенное, чего никто никогда не находил. И Хранилища щедро предоставляли такую возможность, хотя порой за нее приходилось дорого платить.
По Тэрасу постоянно ходили слухи об опасных находках. То любопытный мастер пытался разобрать древний механизм и лишался пальцев, а то и глаз. То лекарь смешивал составы по рецептам из книг и травился ими. А один раз горе-исследователь вылетел на улицу с оконной рамой на шее — чудом остался жив.
И всё же интерес к предметам из Хранилищ не угасал. Искатели приходили в Тэрас так часто, что для них даже отвели отдельный квартал с собственным рынком, тавернами и прочим.
Сильван обожал этот рынок, полный удивительных вещей — впрочем, он с детства любил болтаться по городу. В сто раз лучше, чем сидеть дома, где на тебя почти не обращают внимания. Теперь все переменилось, но старые привычки цепки.
Роберт следовал за Сильваном, точно тень, тот увлекался и забывал о докучливом спутнике.
Он шел, с наслаждением вдыхая прохладный осенний воздух и любуясь городом. Яркие дома, чистые улицы, вымощенные плотно подогнанными камнями. Систему водоснабжения и канализации поддерживали в полном порядке, мусорщики каждый день выбрасывали отходы за городские стены, а иногда — под шумок — и в речку, текущую у западной стены.
Сотни, тысячи запахов одновременно атаковали Сильвана. Едкий дымок от сырых дров в кухонной плите. Грубый, плотный запах давно не стиранного войлочного кафтана. Свежий и сладкий аромат выпечки, мягкий запах навоза, острый — маринованного мяса, что жарят на углях с кольцами лука.
Все это сплеталось, как нити в полотно, в огромный, красочный аромат, Сильван вдыхал его и чувствовал себя легко и свободно. Если бы не меч, который приходилось постоянно придерживать, чтобы не лупил по ногам, он был бы почти счастлив.
После пары часов блужданий Сильван настолько пришел в себя, что даже проголодался. Но на улице, где продавали готовую еду, дорогу ему преградил высокий человек с растрепанными седыми волосами.
— Ратоборец Матье! — Человек отвесил издевательский поклон, и тут Сильван узнал его. Томас Кольбер, вчерашний обвинитель. — Никак, прогуливаетесь, может, и винца выпьете?
— Э-э-э… — Сильван покосился на Роберта, но тот явно не собирался вмешиваться. — Вообще да, не отказался бы.
— Подыщите для этого другое место! — Глаза старика злобно сверкали. — Вашими стараниями заведение закрываю, так-то.
— Мне... — Сильван не знал, что сказать. — Ну... очень жаль.
— Жаль? — переспросил Кольбер, словно плохо расслышал. — Негодяй и пройдоха обчищает честного человека, вы помогаете ему выйти сухим из воды — а теперь вам жаль!
Вокруг начали собираться зеваки, привлеченные громким голосом Кольбера. В висках у Сильвана застучало, на шее, под волосами выступил пот.
— Кому-то пришлось бы его защищать. Он меня нанял, все по-честному…
— По-честному?! — рявкнул Кольбер, и Сильван скорее почувствовал, чем увидел, как Роберт придвинулся ближе. — Чтоб мне жрать глаза Темного Лика, как бы не так! Как ты можешь сражаться честно?! Тебе и минуты не выдержать против настоящего ратоборца! Мой боец почти прикончил тебя, и ты в последний момент смухлевал… Что ты сделал, мерзавец, отвечай!
Кольбер попытался схватить Сильвана за грудки, но тот отскочил назад. Роберт встал между ними и, толкнув разъяренного кабатчика рукоятью меча в грудь, вынудил его отступить. Толпа радостно ахнула в предвкушении потехи.
— Вот, значит, как, двое на одного! — выкрикнул Кольбер, хотя ни Сильван, ни Роберт не пытались на него напасть. — Ну и как тебе в роли верного пса, Альди? Я тебя вот таким маленьким знал и отца твоего! А ты защищаешь засранца, которому плевать, за кого вступать в Круг?
Кругом взволнованно загомонили.
— Старик, хватит, он победил, и всё!
— Всемогущий помогает тому, кто достоин!
— Отстань от мальчишки! Круг всё решил!
Кольбер бросил на Сильвана полный ненависти взгляд, но толпа уже теснила их в разные стороны. Сильван воспользовался этим моментом, чтобы свернуть на соседнюю улицу. Роберт вложил меч в ножны и последовал за ним.
***
— «Мой боец почти прикончил тебя!» — бормотал Сильван себе под нос, запихивая в рот жареную картошку и куски свинины. — «Смухлевал»! Что он себе думает, этот старикашка?! Круг есть Круг, победителей не судят! Вышел бы сам, я бы посмотрел, как он честно дерется!
Он вытер руки, бросил на стол один пласт и вышел из таверны. Двинулся вниз по улице, хмуро глядя себе под ноги. Прекрасный светлый день померк на глазах.
Почему его так задели слова Кольбера? Подумаешь, какой-то кабатчик, разозленный проигрышем!
Он, Сильван, сражается честно! Да, у него есть преимущество перед другими ратоборцами — а на их стороне всегда вес и сила. Что делать, если он так и не нарастил мышцы, остался угловатым, словно подросток? Как бы он сражался без своего Дара?
Даже с ним каждый выход в Круг — смертельный риск. Один раз противник, услышав правду о жене из уст Сильвана, наотмашь рубанул его мечом по лицу. Рассек подбородок, чуть не снес голову с плеч. Другой бросил оружие и начал бить Сильвана кулаками, повалил на землю. Забил бы до смерти, не оттащи его наблюдатель с помощниками. Сильван отделался сломанными ребрами и целый месяц потом не мог толком ни вдохнуть, ни выдохнуть.
Вот он, пласт-то, как достается! И после этого паршивый старикан смеет обвинять его в том, что он смухлевал?!
— Ты тоже считаешь, что я нечестно сражаюсь? — негромко произнес он, не оборачиваясь. Роберт был единственным, кто знал о Даре.
— Мне сложно судить, мастер Сильван, — ответил хрипловатый, с чуть заметной картавостью голос, — я простой мечник и для меня главное — победа. Не стоит особо прислушиваться к людям, чьи глаза застит злость и обида.
Сильван вздохнул, привычно перебирая пальцами содержимое черного мешочка сквозь бархатную ткань.
Внезапно две прохладные ладошки закрыли ему глаза, и высокий голос пропел:
— Попался, ратоборец!
За спиной приглушенно захихикали. У Сильвана сразу улучшилось настроение. Он схватил ладонь девушки, поцеловал, и, развернувшись, попытался чмокнуть ее в щеку, но она увернулась со смехом. Реакция что надо, мельком подумал Сильван, в самый раз для Круга.
Девушки окружили его плотным кольцом — разноцветные шуршащие платья, блестящие глаза, задорные улыбки. Точно удивительные птицы, щебетавшие на разные голоса.
— Привет, Сильван! Чего такой мрачный, лапонька?
— Надо его развеселить!
— Срочно развеселить!
Сильван с наслаждением вдохнул легкий аромат духов. В отличие от матери, подруги умели пользоваться этим «тайным оружием».
— Мне уже лучше! — Он подмигнул, и девушки снова захихикали, прикрываясь ладошками. — Встретимся сегодня в «Клематисе»?
Кабачок «Клематис» был единственным заведением в городе, куда могли свободно приходить порядочные женщины, в том числе и зажиточные горожанки. Что означало странное название — никто не знал, говорили, что хозяин выкопал его в одной из древних книг.
— Договорились!
— Смотри, не обмани! Мы будем ждать!
Девушки веселой стайкой двинулись прочь, одарив Сильвана на прощание нежными взглядами. Он успел покрутить роман с каждой из них, но они каким-то чудом оставались подругами. Видать, договорились владеть Сильваном сообща.
Он еще раз втянул носом легкий шлейф аромата и улыбнулся. Всё-таки жизнь — отличная штука! И, чтобы закрепить это чувство, свернул на окраину — туда, где кособочились дома самых бедных горожан.
Здесь следовало вести себя осмотрительнее. Улицы стали уже и грязнее, украшения на домах почти отсутствовали. Сильвана со всех сторон окружали мрачные каменные и деревянные строения с крохотными окнами. Люди тащились, уныло глядя себе под ноги, как будто груз забот пригибал их головы к земле.
Но стоило им увидеть белый рукав куртки, а затем и узнать Сильвана, глаза светлели, и лица разглаживались. Многие кланялись, кто-то подошел выразить ему восхищение.
Сильван смущенно принимал эти знаки внимания, не думая о возможной опасности — фигура Роберта у него за спиной остужала самые горячие головы.
Наконец они свернули на неприметную улочку, и Сильван, дрожа от нетерпения, отодвинул расшатанную доску забора.
— Жди меня здесь! — велел он Роберту. На этот раз телохранитель послушался.
Сильван проскользнул в щель и очутился на заброшенном дворике, огороженном с двух сторон глухими стенами домов и с третьей — забором. Середина его была тщательно очищена от травы и сорняков и засыпана песком.
В центре песчаного круга сидели трое мальчишек, одетых, несмотря на холод, очень легко — в простые рубашки и штаны грубого полотна. Лишь на одном красовалась толстая шерстяная жилетка. При виде Сильвана они вскочили и хотели дать деру, но тут узнали его.
— Привет!
— Привет! — Сильван пожал им руки — солидно, как равным.
Потом снял перевязь с мечом и уселся на предложенное ему место. Развязал заветный мешочек и высыпал его содержимое в очерченный на песке круг. Разноцветные стеклянные шарики рассыпались и покатились в разные стороны, но Сильван их придержал и выстроил в одну линию.
