Заклеймённый

- Но папа…
        - Я уже потерял одного ребенка, Беверли! – прокричал он. Ее отец никогда прежде не повышал голоса на нее, поэтому девушка немного оторопела. – Я уже пережил это. Я не хочу, чтобы эта общая у вас с Лукасом черта, привела к гибели и тебя. Ты так похожа на него, твое сердце настолько же горячее, настолько же неутомимое.
        Беверли ужасно захотелось сказать отцу, что с Лукасом все в порядке и что она как раз и пытается сделать так, чтобы он поскорее вернулся. Но она не могла. Не время было давать родителям надежду.
        - Папа, я не могу отступить. Я не могу предать оказанное мне доверие.
        - Ты дала кому-то опрометчивое слово? – заволновалась мама. – Что ты обещала этому проходимцу? Что между вами происходит?
        - Мама! – Беверли не выдержала огня с двух сторон. Отец беспокоился о ее жизни, а матушка о чести.
        - Ты можешь ответить мне? – миссис Монгроув выглядела как натянутая струна. Ее тело звенело от напряжения и страха, а глаза пылали.
        - Между мной и мистером Баркли ничего быть не может, – медленно сказала девушка, ощущая, как от правдивости каждого сказанного ею слова ее сердце разрывается на куски. Кортни тихо пискнула и девушка поняла, что слишком сильно сдавила ее руку.
        Отец смотрел на нее очень долго и очень пристально, словно хотел заглянуть в саму душу и найти там ответы. Его глаза стали теплее, а потом наполнились сожалением и жалостью, от которой стало только хуже. Мистер Монгроув отошел к окну и уперся ладонями в подоконник. Беверли видела, как отец борется с собой и все бы отдала за то, чтобы узнать, о чем именно он думает.
        - Ты можешь пообещать мне, что не пойдешь против меня и данного мною слова? – наконец, повернулся он к дочери. Беверли застыла, как каменное изваяние и испытала такую чудовищную боль, что ей казалось, что кровь навсегда застыла в ее жилах и покрылась толстым слоем льда. Внутри она рыдала и кричала в голос, но снаружи так и осталась замершей статуей.
        - Я не позволю тебе нарушить свое слово, отец, – с огромным трудом выговорила Беверли. Конечно, она понимала, что ей придется выйти замуж за Роя, что отец не изменит своего решения, но глупое сердце продолжало мечтать и надеяться.
        - Я верю тебе, дочка, – сказал отец, но девушка не увидела ожидаемого облегчения на его лице. Словно что-то все еще тяготило его.
        - Ты позволишь мне закончить начатое мною дело? – сердце Беверли гулко билось, то ускоряясь, то замедляясь в ожидании ответа.
        - Нет. Все это зашло слишком далеко, – вмешалась миссис Монгроув. – Ты пойдешь в лавку и скажешь мистеру Мортимеру, что более не сможешь работать с ним. Ты больше никогда не увидишь мистера Баркли и не поставишь нас в подобное положение.
        - Мама, прошу…
        - Ты больше ни единым своим действием не заставишь меня усомниться в тебе! – Мелинда была непреклонна, а Беверли понимала, что земля уходит из под ног. Она чувствовала, что проваливается в пропасть, откуда уже не сможет выбраться, никогда. – Закончим. Ступай к себе. Завтра утром ты сходишь в лавку и сделаешь, как я сказала, а потом мы все сделаем вид, что ничего не происходило.
        Миссис Монгроув решительно покинула комнату, давая понять, что последнее слово было за ней и изменить его никто уже не сможет.
        - Мне жаль, – сказал отец и положил руку на плечо дочери. – Я уверен, что то, что ты делала очень важно…
        - Ты даже не представляешь себе насколько, – поникла девушка, чувствуя, что так долго сдерживаемые слезы вот-вот прольются.
        - Однако у тебя есть обязательства перед семьей, перед Кортни. – На миг Беверли показалось, что отец все понял. – Если бы я мог что-то изменить…
        - Не надо, папа, – наконец, заплакала она и прижалась к его груди. Она не могла позволить ему винить себя еще и за это. – Я все понимаю, правда.
        - Я не могу не замечать, что то, что связывает тебя с мистером Баркли, помимо сердечной привязанности, очень важно, – прошептал ей в волосы отец, и девушка вскинула голову. Он все-таки понял. – Но я не могу допустить, чтобы ты попала в беду.
        - Ты понял? – так же тихо спросила девушка, отпуская дрожащую руку сестренки.
        - Что я был бы за отец, если бы не увидел, что моя дорогая дочь отдала свое сердце и так горько страдает, тяготимая долгом, – на глаза отца навернулись слезы. – Но я не могу позволить тебе этого. Нет, не подумай, меня не пугает его репутация, ведь люди вообще много говорят и чаще всего впустую. Я знаю тебя. Знаю, что ты могла полюбить только достойного человека, только того, кто этого действительно заслуживает. Но много лет назад я дал слово мистеру Левенсви…
        - Папа! Не будем об этом, этот разговор не принесет нам ничего доброго. Ты просто знай, что я не подведу тебя. Я не нарушу слова и не позволю своему сердцу говорить громче разума, – девушка старалась не смотреть на отца и затаившуюся в кресле сестренку. – Я лишь хотела продолжить начатое. Хотела помочь хорошим людям. Я не смогу теперь быть вдали от них, не смогу не знать, что происходит. Я сойду с ума, если не буду знать…
        - Возможно, ты могла бы попросить мистера Мортимера иногда сообщать тебе о деталях, – тихо сказал отец, и девушке ничего не оставалось, как согласно кивнуть, осознавая, что уговорить его ей не удастся.
        Они еще немного посидели вместе. Мистер Монгроув поддержал дочь насколько мог, но изменить случившееся даже ему не под силу. Ее судьба была предопределена.
        Тихая ночь накрыла город и поприветствовала одинокую девушку на балконе россыпью звезд. Несмотря на то, что было тепло, Беверли поежилась и закуталась плотнее в шаль. Она сидела в плетеном кресле и изо всех сил пыталась справиться с тоской и муками сердца.
        - И как же мне теперь тебя называть? Амиром? Фаридом? Сайрусом? Мортимером?
        - Фарид - имя призрака прошлого, его словно и не существует уже…
        Амир – имя заклейменного, которое запрещено произносить…
        Мортимер – имя того, кто предал твое доверие…, а Сайрус… – лжец. – Горько сказал мужчина, когда последний луч солнца скрылся за горизонтом, и они вернулись к дому старика Гафара.- Ни одно из моих имен не достойно тебя.
        -Каждое из них имеет свое лицо. Фарид - любимый сын отважной женщины, Амир – преданный друг, готовый отдать жизнь за Филиппа, Мортимер – мой друг, чье сердце так болело за меня, а Сайрус…
        Девушка обратила взор к озеру, по водной глади которого скользила тонкая лунная дорожка. К чему сейчас были слова? Он итак знал, кем для нее был Сайрус.
        - Вот если бы было имя, способное объединить их все и вновь собрать по крупицам все частички твоей души, разбросанные по этим личностям, – печально улыбнулась она. – Я верю, что когда-нибудь, ты снова станешь самими собой. Воссоединишься с тем, что потерял, и гордо расправив плечи, встанешь по правую руку от принца.
        - Ты действительно в это веришь? – Сайрус мягко взял ее за плечи и заставил посмотреть в свои глаза.
        - О большем и не мечтаю, – твердо сказала девушка. – Твое место рядом с Филиппом и ты непременно его займешь!
        - Не знаю, этого ли я хочу теперь, – мужчина опустил свои руки и тоже посмотрел на озеро.
        - О чем ты?
        - Мне нужно лишь, чтобы Филипп вернулся к жизни, чтобы его здоровью больше ничего не угрожало, – сказал Сайрус. – Это раньше я стремился стать придворным магом, достичь каких-то высот и всю жизнь провести во дворце.
        - А теперь? – сердце Беверли ускорилось.
        - В моей жизни появилось нечто гораздо важнее.
        Этот разговор все чаще всплывал в памяти, принося новые муки, а Беверли тщетно пыталась не вспоминать тоску во взгляде мистера Баркли. Для себя она все же решила, что будет называть его как и прежде – Сайрусом, поскольку это было привычнее. Да, и кстати сказать, называть его как-то иначе было бы опрометчиво. Они оставили части артефакта в Кувейне, где дедушка Гафар сразу разделил их и спрятал в разных местах. Оставалось найти только свиток, на котором, как объяснил Сайрус, записано древнее заклинание способное вернуть принца к жизни.
        Сидя на балконе, девушка терзала себя мыслями о том, что больше не сможет участвовать в спасении Филиппа. Она чувствовала, что подвела его. Конечно, они не были знакомы, но этот факт отнюдь не мешал ей уважать его и думать о том, что именно такому человеку следовало встать во главе Кармифола. Принц Филипп и его возлюбленная принцесса Синтия виделись ей прекрасными правителями. До тех пор пока его высочество находится в столь плачевном состоянии, на трон претендует лишь следующая по старшинству принцесса Лилиана. Ее скверный характер и весьма сомнительные убеждения пугали Беверли. Королева, подобная ей, не могла внушать доверия.
        Чтобы как-то отвлечься, девушка вспомнила лицо Кортни, когда она поведала ей о своих приключениях. Сестренка плакала от радости и визжала в подушку, узнав о том, что Лукас жив и ей нужно немного потерпеть, чтобы его увидеть. Корти танцевала по комнате и восхваляла мистера Баркли, который спас ее старшего брата. Потом настроение ее резко изменилось, и она села у ног старшей сестры и заплакала. Некоторое время Беверли не могла понять, что случилось.
        - Почему жизнь так несправедлива к тебе? – смогла сквозь всхлипы расслышать девушка.
        - Почему несправедлива? – сердце Беверли сжималось от каждой слезинки сестренки.
        - Ты ведь любишь его, правда? – Кортни подняла залитое слезами лицо.
        - Корти! – возмутилась девушка, ощущая, как слова сестры теплом разливаются внутри.
        - Что? Даже папа это понял, – захлюпала девочка. – Это ведь, правда? Мистер Баркли тоже любит тебя?
        - Оставь это, милая. Не стоит тебе забивать подобными глупостями свою маленькую головку. – Беверли постаралась улыбнуться, но чувствовала, что получилось не очень.
        - Я уже достаточно взрослая! – возмутилась девочка, слезы которой тут же остановились.
        - Для чего?
        - Для того, чтобы понять, что мистер Баркли достойный человек! Чтобы увидеть, что Рой Левенсви не стоит даже следов на песке, оставленных тобой. Он грубый, невоспитанный и совсем тебя не любит.
        - Корти, я просила тебя…
        - О чем? Не говорить плохо о твоем будущем муже? – Кортни встала на ноги и вскинула подбородок, складывая руки на груди. – Мы здесь одни!
        -Это не имеет значения, милая, – мягким тоном, девушка надеялась усмирить эмоциональную вспышку сестры.
        - Беверли! – девочка подошла к ней и взяла за руки. – Самое неприятное для меня это то, что он не смотрит на тебя, как мистер Баркли!
        - И как же смотрит мистер Баркли? – Беверли хотела бы, чтобы голос прозвучал непринужденно, но у нее не получилось. Даже глухой расслышал бы, как он пискнул на имени мужчины.
        - Как только он увидел тебя в этом платье, его глаза уже больше никуда не смотрели, – гордо заявила девочка. – Он едва дышит рядом с тобой!
        - Что за глупости? – Беверли отвернулась от сестры и только тогда поняла, что выкручивает себе пальцы от волнения. Она постаралась взять себя в руки, напоминая себе, что даже такие приятные слова сестры не должны заставлять ее сердце петь. – Нам не стоит больше об этом говорить.
        - Но почему? Этот брак можно отменить!
        - Нет, нет, родная, – Беверли снова повернулась к девочке и попыталась вложить в свои слова чуть больше уверенности и твердости. – Никогда больше не говори так. Наш отец дал слово! Его ни в коем случае нельзя нарушать!
        - Это глупое слово. Они дали его, когда вы были детьми. Но сейчас, видно же, что вы совсем друг другу не подходите...
        Беверли осекла себя, понимая, что снова вернулась мыслями к Сайрусу и предстоящему браку с Роем. Она довольно долго объясняла сестре, что такое долг и почему он так важен, но их разговор неизбежно скатывался, то к прекрасному лицу Сайруса, то к его благородству, то к их взаимной любви, что, по словам сестры, по определению должно быть основой счастливого брака.
        Девушка услышала странный звук, напоминающий долгий выдох и лицо ее опалил жаркий ветерок. Мышцы Беверли вмиг напряглись, она настороженно осмотрелась. На балконе было по-прежнему тихо и пусто, но чувство тревоги настойчиво закрадывалось в душу. Девушка медленно поднялась, стараясь прислушиваться к каждому шороху листвы в саду и редкому вскрику птиц. Кожей она ощущала липкий страх, пробирающийся по позвоночнику и заставляющий каждый волосок на теле встать дыбом. Что-то было не так.
        - Беверли? – Кортни вышла на балкон, в ночной сорочке, растрепанная и босиком. – Ты почему не спишь?
        - Войди в комнату, – тихо, но настойчиво сказала девушка, делая жест рукой, словно отодвигая сестренку.
        - Что происходит? – Корти, несмотря на просьбу, подошла ближе.
        - Не знаю, но чувствую, что-то недоброе, – сказала Беверли и новый порыв горячего ветра швырнул ей в лицо что-то колючее.
        Голые ступни пощекотало чем-то странным, и девушка опустила глаза. Вокруг ее ног, да и повсюду на балконе лежал, будто золотой покров. Беверли присела на корточки, протянула руку и провела ею по поверхности. Сердце тут же дрогнуло, когда она поняла, что это песок.
        - Беги, Корти! – сказала она, резко поднимаясь.
        - Что?
        - Уходи в комнату, там магическая защита, – Беверли подтолкнула девочку в спину, но было уже поздно.
        Они обе застыли как вкопанные, когда прямо перед их лицами воздух заметно содрогнулся. Горячий ветер с песком стал сильнее и дул, словно прямо из ниоткуда.
        - Что это? – Кортни вцепилась пальцами в руку сестры.
        - Дыхание Кувейна…,- Беверли сама не понимала, откуда взялись эти слова, но как только она их произнесла, страх стал сильнее.
        Воздух будто поплыл перед глазами, девушка уже видела такое, но никак не предполагала, что портал образуется прямо здесь, на ее балконе. Ветер, дующий им прямо в лица, стремительно сменил направление на противоположное. Беверли почувствовала всю его силу, когда поняла, что едва держится на ногах.
        - Беги, Корти! – крикнула она.
        Девочка бросила взгляд на сестру и кинулась к дверям комнаты. Мощь порыва нарастала, поэтому Кортни не удалось достичь заветной цели, она упала на пол. Беверли вцепилась пальцами в каменные перила балкона и дотянулась до девочки, которая изо всех сил пыталась удержаться на месте. Воздушная воронка затягивала их.
        Могучий ветер поднял песок, и он попадал в глаза, уши и нос. Он мешал сосредоточиться и разглядеть что-либо. Беверли чувствовала, как устают ее руки, а ветер в это время хватался за нее колючими пальцами, стараясь оторвать от перил.
        - Нас затянет, Беверли! – испуганно закричала девочка, пытаясь повыше перехватить руку сестры.
        Девушка отчаянно цеплялась за спасительный камень, но силы покидали ее. Еще один резкий порыв и Кортни оторвало от пола, она буквально парила в воздухе, утягивая сестру за собой. Сильнейшая тяга из портала причиняла боль, но Беверли боялась разжать пальцы. Она на многое была согласна, но попасть неизвестно куда вместе с Кортни, было самым страшным для нее. Девушка сжала зубы и фактически зарычала, осознавая, что вот-вот ее руки не выдержат от боли и напряжения.
        - Прости, милая…, - сказала она перед тем, как их обеих затянуло в портал.
       

       ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ, В КОТОРОЙ БЕВЕРЛИ УЗНАЕТ ДАТУ СОБСТВЕННОЙ СМЕРТИ...