Беверли сидела так довольно давно, сутки, может больше. Она никак не могла забыть лица гостей, приглашенных на свадьбу, которая так и не состоялась. Слова, сказанные Седриком, уничтожили и без того шаткую репутацию ее семьи. Когда ее вели по проходу в церкви, Беверли не осмелилась посмотреть на маму, а отец порывался вмешаться, но девушка в отчаянии дала понять, что этого делать не стоило. Самида успела коснуться ее рукой, изо всех сил сдерживая слезы, прежде чем девушку посадили в закрытый экипаж.
Из единственного узкого окна свет уже ушел, а значит за ним вечер. Что стало с ее родителями? Как отреагирует самое знатное семейство в Бромте на то, что их несостоявшаяся родственница была обвинена в столь гнусных вещах? Как они перенесут этот позор, и как он отразится на ее семье? Когда самочувствие Беверли стало стремительно ухудшаться, она подумала, что это к лучшему. Но потом, девушка все же выпила настойку, которую у нее не отобрали, решив, что хоть раз поговорит с обвинителями, для того, чтобы узнать новости о родителях и сестре. Несмотря на выпитое лекарство, Беверли чувствовала себя слабой и подавленной. Видимо ее организм уже хуже сопротивлялся заклятью, а это говорило о том, что времени осталось совсем мало.
Входная дверь громко скрипнула, и в нее вошли трое. Один из стражников зажег факел, повесил его на стену и встал рядом с другим в дверях. С ними была женщина, закрывавшая голову глубоким капюшоном. Она развернулась к охране и сунула одному из них в руку монеты, мужчины кивнули и вышли. Некоторое время в темнице сохранялась относительная тишина, женщина присматривалась.
- Нравится мое новое жилище, мисс Лич? – спросила девушка, безошибочно узнав хоть и тонкий, но немного навязчивый аромат духов Сесилии.
- Мне очень жаль, мисс Монгроув…
- Давайте не будем терять время и перейдем сразу к сути. Вы ведь не пожалеть меня пришли, – Беверли постаралась выпрямить спину, чтобы казаться немного более стойкой, но подняться на ноги у нее не хватило сил.
Мисс Лич скинула капюшон, и ее светлые локоны разметались по плечам. Она гордо приподняла подбородок, а потом ухмыльнулась.
- Я не люблю проигрывать, мисс Монгроув! – холодно сказала она. – Конечно, в мои планы не входило именно так устранить вас с моего пути, но вы не оставили мне выбора.
- Это вы донесли на меня? – Беверли долго ломала голову над тем, что именно заставило придворного мага от слов перейти к действиям.
- Я, но, чтобы вы не чувствовали себя совсем плохо, могу признать, что мне пришлось хорошо постараться, – девушка презрительно осмотрела темницу, стараясь ничего не касаться.
- Как вы узнали о трактире и заведении мадам Люмье? – голос Беверли слегка подвел ее, дрогнув на последних словах.
- Видите ли, мисс Монгроув, когда ты занимаешь определенное положение в обществе, и в твои планы входит возвысить его, то у тебя находится множество глаз и ушей в разных местах, в том числе и в борделе, – Сесилия была ужасно горда собой, ощущая явное превосходство. – А вы взяли в привычку портить отношения с некоторыми поклонницами мистера Баркли.
- Не понимаю о ком вы…
- Есть у меня одна знакомая по имени Клео, - Беверли тут же вспомнила красотку из борделя мадам Люмье, ревность которой переросла в конфликт между ними, - которая вероятно и не запомнила бы вас, если бы вы не унизили ее перед девочками. Да, и как оказалось, мистер Баркли тоже был тому свидетелем.
- Но как она узнала кто я?
- А это лишь неудачное стечение обстоятельств, не сыгравшее вам на руку. Мы встретились с Клео недалеко от моего дома. Совсем по другой причине, признаюсь, но девушка увидела вас и тут же узнала. Она очень красочно поведала мне о той ночи в борделе, и я сложила два и два.
- И какие же выводы вы смогли сделать? – спросила Беверли, чувствуя, что снова начинает оседать. Держаться гордо стало тяжело.
- В ту ночь, у одного высокопоставленного клиента, появилась жуткая сыпь, которая вызвала зуд и причинила ему массу неудобств. Клео видела вас у комнаты, в которой чаще всего отдыхал этот мужчина. Это вы заменили зелье, которое он принимал, – Сесилия присела на корточки прямо напротив Беверли. – Это причинение вреда здоровью, плюс использование магии. Не законное, к слову сказать.
- Какие у вас счеты со мной? – прямо спросила девушка, все еще не понимая, зачем мисс Лич все это сделала.
- Лично с вами, никаких. Вы просто были той, что встала на пути достижения цели, – пожала плечами девушка.
- И что за цель?
- Брак с Роем Левенсви, – её слова стали новостью для Беверли и это не ускользнуло от внимания Сесилии. – Моя семья вторая по значимости в Бромте, а брак с Роем сделает её богаче и весомее. Так для меня откроется еще больше дверей, плюс вес при дворе.
- Ваш отец мог договориться с Ричардом, – возмутилась Беверли.
- Не все так просто! – гнев возник неожиданно, голос мисс Лич зазвенел сталью. – Мистер Левенсви ужасно упрям. Мой отец убеждал его, что он совершает непростительную глупость, заключая союз с вашей семьей, но это не возымело никакого эффекта. Слово свое, хоть и данное чуть ли не двадцать лет назад, мистер Левенсви держит. Он сказал, что в долгу перед вашим отцом, поэтому даже если бы хотел, не смог бы отменить этот брак.
- Я оказалась здесь, потому что вы хотели замуж? – ужаснулась девушка.
- Вы оказались здесь, потому что связались не с тем человеком и нарушили закон. Вы сами дали придворному магу повод, – Сесилия поднялась на ноги и посмотрела на луну, заглянувшую в окно.
- А как вы с ним связаны?
- У нас есть общие интересы, – уклончиво ответила мисс Лич. – Он долго собирал доказательства, и моя помощь оказалась неоценимой.
- Вы довольны? – устало спросила Беверли.
- Более или менее, – снова пожала плечами она.
Беверли смотрела на мисс Лич и никак не могла понять, стоит ли богатство и власть загубленных жизней. Эта девушка смотрела на несчастную умирающую и не выказывала и тени сожаления. Ей было не жаль Беверли. К тому же, она проделала долгий путь и приехала в Салсор, чтобы лично рассказать ей об этом. Что это? Тщеславие? Желание, чтобы ее ум и находчивость оценили по достоинству?
- Чего же вам еще не хватает? – спросила Беверли.
- Этот скандал немного омрачил сегодняшний день, но он вскоре забудется, – девушка надела капюшон и расправила складки плаща. – А еще, мне бы очень хотелось, чтобы мистер Баркли был сейчас здесь и тоже ответил за содеянное.
Беверли хотела сказать, что Сайрус уже за все заплатил, но не стала. Она чувствовала такую чудовищную усталость, что говорить больше вообще не хотелось.
- Что с моей семьей? – этот вопрос слетел с губ сам собой и как ни странно, Сесилия отнеслась к нему с пониманием.
- Я знаю только, что мистеру Левенсви пришлось попросить их освободить гостевой дом, – эти слова заставили Беверли прикрыть глаза и подавить вопль, рвавшийся из горла. – Куда они направились мне не известно.
Девушка сжала кулаки, удерживая в пальцах ненавистные кружева подвенечного платья. Вина обрушилась на нее всей своей чудовищной тяжестью, не имея жалости. Куда могли пойти ее родители? Что с ними будет? Она окончательно разрушила будущее Кортни, покрыв свою семью несмываемым позором.
- В знак благодарности за ваш визит, я постараюсь предостеречь вас, – негромко сказала Беверли. – Я боюсь, мисс Лич, что вы пока не осознаете, насколько сильно просчитались. Придет день, и мы с вами можем поменяться местами, ведь это именно вы в сговоре с предателем и убийцей.
Всего на одно короткое мгновение Сесилия застыла, похоже, ощутив уверенность Беверли, но потом снова нацепила самоуверенную маску и вышла из темницы.
Часы потянулись для Беверли бесконечно, в мыслях о судьбе ее семьи и муках, дарованных заклятьем. Она молила господа о том, чтобы ее родители нашли пристанище, а смерть не заставила себя долго ждать. Голова закружилась, и девушка легла на тюфяк, подтянув колени к груди. Слезы текли сами собой из распахнутых глаз, которые устремились в потрескавшийся потолок.
Девушке показалось, что приходил Седрик, но может это были только игры ее болезненного разума? Если он и правда приходил, то сказал ей, что утром состоится казнь, на которой настоял Джекоби Крайм, король всего Кармифола, презирающий использование темной магии. Седрик перечислил ей все обвинения, но она их и сама знала, а потом добавил прямо в ухо, шепотом:
- Я мог бы дать вам еще настойки крапивы с лопухом, чтобы вы пережили публичную казнь через повешение, но я надеюсь, что заклятье убьет вас раньше и вам не придется пройти через это.
Он действительно это сказал или ей привиделось? В голове все плыло, думать стало тяжело, а вспоминать невыносимо. Девушка перевернулась на бок и уставилась в противоположную стену, в ожидании конца. Время потекло еще медленнее. Полная апатия и потеря связи с реальностью наступила в самый темный час ночи, когда даже луна скрылась из вида, оставив темницу девушки под опекой одного тусклого факела. Беверли попыталась поднять руку, но тело отказалось подчиниться.
«Достаточно нам Господа, и он – наилучший покровитель!» - почему-то прозвучал в голове голос Амира.
Внезапно воздух в камере содрогнулся, словно кто-то ударил по водной глади рукой. Беверли не доверяла своему разуму, поэтому не придала этому значения, но удар повторился снова, а потом еще и еще. Сквозь пелену перед глазами девушка наблюдала, как что-то определенно магическое буквально прорывалось в ее темницу. Она уже совсем не могла двигаться и зрение, очевидно, начинало подводить ее, но последний удар словно вырвал часть пространства в темнице, создавая странную дыру, за которой светило солнце, заставившее девушку зажмуриться.
- Жива? – Это голос Лукаса?
- Господи, надеюсь, что да! – Она что умерла? Ведь это руки Сайруса сейчас подняли ее и нежно прижали к груди?
Беверли подумала, что если смерть такая, то господь милостив, подарив ей встречу с любимым на той стороне.
Беверли ощущала гулкое биение сердца и сквозь дурман в голове улыбалась. Этот ритм, запах и тепло она могла узнать среди тысяч других.
- Сайрус…,- пробормотала она.
- Я здесь, моя маленькая леди! – нежный шепот у самого уха согрел страдающее сердце девушки. – Держись, прошу тебя. Еще немного, совсем чуть-чуть.
- Я больше не боюсь…
- Вот и хорошо, вот и умница. Ничего не бойся, я с тобой, – девушка почувствовала, что его руки прижали ее к груди плотнее. – И теперь, как бы ты не ворчала, мое сердце уже не замолчит.
Сайрус нес ее куда-то. Странно, слышала она только его голос и больше ничего вокруг. Ни единого звука. Может это все ей кажется? Но она ясно ощущала его тело, твердость мышц и дыхание. Он был настоящим. Неужели после смерти она могла так же касаться его и чувствовать тепло? В голове и без того был туман, а теперь все стало только хуже. Девушка приоткрыла глаза. На нее смотрели два, наполненных нежностью, синих озера, в которых, и утонуть было счастьем. Сайрус улыбнулся и его сумасшедшие ямочки заставили сердце подпрыгнуть. Как такое возможно?
- Где мы? – слабым голосом, спросила она.
- В Кувейне, у дома Фархата, – Сайрус повернул голову. – Лукас, оповести о нашем прибытии. Мой дядя уже заждался.
- Лукас?! – Беверли попыталась приподнять голову, но у нее не получилось.
- Чшш…,- потерпи, совсем скоро ты сможешь его обнять.
Сознание девушки поплыло от усилий, и она снова приложила голову к груди мужчины. Теперь она слышала звуки шагов на гладком каменном полу. Сайрус внес ее в ту самую комнату, где они с Корти прожили два дня. Он усадил ее на ложе, заваленное подушками, и подложил одну из них под голову. Мужчина немного отстранился, и Беверли заметила, насколько усталым он выглядел. Лицо покрылось щетиной, на лбу и у рта красовались несколько ссадин и кровоподтеков, а волосы покрылись пылью и спутались. Одежда на нем была разодранной и грязной. Если она и правда умерла, то почему Сайрус не выглядит, как новенькая монета? Он словно побывал в битве. В битве? Точно! Магический бык, рукоять кинжала, торчащая из груди!
- Ты умер! – выдохнула она, чуть шире открывая глаза и словно просыпаясь. – Я видела!
Сайрус вымученно улыбнулся и погладил Беверли по щеке. Его глаза сказали ей о многом, в том числе и о том, что он понимает, как больно ей было без него. Он взял ее руку и приложил к своему лицу, прикрывая глаза.
- Прости, я не хотел причинить тебе боль, – Сайрус коснулся губами ее ладони. – Я всё тебе расскажу, но нам стоит покончить с твоим проклятьем, чтобы ты могла и дальше изводить меня.
Беверли тоже улыбнулась, окончательно понимая, что не умерла. И он тоже жив! Сердце радостно встрепенулось, и слезы покатились из глаз. Она думала, что это уже невозможно.
- Я люблю тебя, - прошептала она, с удовольствием отмечая, как вспыхнули его глаза.
Сайрус собирался ответить, но голос за его спиной заставил их отвлечься друг от друга.
- А я уже и не ждал тебя, Фарид, – визирь медленно вошел в комнату, перебирая в руках маленькие четки. – О! И твоя подруга все еще жива! Время вышло, но вы оба все же передо мной. Ты умеешь удивлять. Точно так же цепляешься за жизнь, как и твой отец.
Слова Фархата врезались в Сайруса, будто тяжелый молот. Он побледнел и сжал кулаки. Вся ненависть, которую он хранил в своем сердце, сейчас отразилась на лице. Беверли видела, скольких усилий ему стоило, сдержать гнев и ответить на «приветствие» дяди.
- Я принес то, о чем ты просил. Сними заклятье, – буря, полыхавшая в глазах Сайруса, прозвенела сталью в его голосе.
- Я всегда держу свое слово, Фарид, – Фархат приблизился к подушкам, на которых лежала девушка, и внимательно всмотрелся в ее лицо. – Удивительно, как вы остались живы? Безусловно, вы одной ногой в могиле, но все еще дышите, говорите и мыслите.
Беверли могла бы поведать ему, что настойка крапивы и лопуха знают свое дело, а еще о том, что придать сил может одна лишь улыбка на лице Сайруса, но она не стала. Счастье, которое так безропотно заполнило ее сердце, принадлежит только ей и любимому мужчине.
- Покажи свиток, – не отрывая взгляда от девушки, велел визирь.
Сайрус протянул руку и возле него тут же оказался Лукас, который вложил в протянутую ладонь что-то маленькое. Брат кивнул Беверли, сдержано отступая назад на два шага. Девушка очень хорошо знала своего близнеца и даже, несмотря на трехлетнюю разлуку и на близость смерти, она видела, что ее брат что-то замышляет. Или, скорее всего, замышляет что-то Сайрус, а брат ее на подхвате.
- Я отдам тебе его, как и обещал, но Беверли должна жить! – Сайрус разжал пальцы, и на его ладони засиял золотой свиток. Совсем крошечный. И что там можно было прочитать?
Некоторое время визирь смотрел на артефакт, не мигая, а потом кивнул и развернулся к Беверли. Девушка попала в плен зеленых глаз. Они словно сковали ее, заставляя смотреть только в их искрящуюся глубину. Каждая вена в ее теле забурлила и, показалось, что кровь потекла против обычного своего течения.
Из единственного узкого окна свет уже ушел, а значит за ним вечер. Что стало с ее родителями? Как отреагирует самое знатное семейство в Бромте на то, что их несостоявшаяся родственница была обвинена в столь гнусных вещах? Как они перенесут этот позор, и как он отразится на ее семье? Когда самочувствие Беверли стало стремительно ухудшаться, она подумала, что это к лучшему. Но потом, девушка все же выпила настойку, которую у нее не отобрали, решив, что хоть раз поговорит с обвинителями, для того, чтобы узнать новости о родителях и сестре. Несмотря на выпитое лекарство, Беверли чувствовала себя слабой и подавленной. Видимо ее организм уже хуже сопротивлялся заклятью, а это говорило о том, что времени осталось совсем мало.
Входная дверь громко скрипнула, и в нее вошли трое. Один из стражников зажег факел, повесил его на стену и встал рядом с другим в дверях. С ними была женщина, закрывавшая голову глубоким капюшоном. Она развернулась к охране и сунула одному из них в руку монеты, мужчины кивнули и вышли. Некоторое время в темнице сохранялась относительная тишина, женщина присматривалась.
- Нравится мое новое жилище, мисс Лич? – спросила девушка, безошибочно узнав хоть и тонкий, но немного навязчивый аромат духов Сесилии.
- Мне очень жаль, мисс Монгроув…
- Давайте не будем терять время и перейдем сразу к сути. Вы ведь не пожалеть меня пришли, – Беверли постаралась выпрямить спину, чтобы казаться немного более стойкой, но подняться на ноги у нее не хватило сил.
Мисс Лич скинула капюшон, и ее светлые локоны разметались по плечам. Она гордо приподняла подбородок, а потом ухмыльнулась.
- Я не люблю проигрывать, мисс Монгроув! – холодно сказала она. – Конечно, в мои планы не входило именно так устранить вас с моего пути, но вы не оставили мне выбора.
- Это вы донесли на меня? – Беверли долго ломала голову над тем, что именно заставило придворного мага от слов перейти к действиям.
- Я, но, чтобы вы не чувствовали себя совсем плохо, могу признать, что мне пришлось хорошо постараться, – девушка презрительно осмотрела темницу, стараясь ничего не касаться.
- Как вы узнали о трактире и заведении мадам Люмье? – голос Беверли слегка подвел ее, дрогнув на последних словах.
- Видите ли, мисс Монгроув, когда ты занимаешь определенное положение в обществе, и в твои планы входит возвысить его, то у тебя находится множество глаз и ушей в разных местах, в том числе и в борделе, – Сесилия была ужасно горда собой, ощущая явное превосходство. – А вы взяли в привычку портить отношения с некоторыми поклонницами мистера Баркли.
- Не понимаю о ком вы…
- Есть у меня одна знакомая по имени Клео, - Беверли тут же вспомнила красотку из борделя мадам Люмье, ревность которой переросла в конфликт между ними, - которая вероятно и не запомнила бы вас, если бы вы не унизили ее перед девочками. Да, и как оказалось, мистер Баркли тоже был тому свидетелем.
- Но как она узнала кто я?
- А это лишь неудачное стечение обстоятельств, не сыгравшее вам на руку. Мы встретились с Клео недалеко от моего дома. Совсем по другой причине, признаюсь, но девушка увидела вас и тут же узнала. Она очень красочно поведала мне о той ночи в борделе, и я сложила два и два.
- И какие же выводы вы смогли сделать? – спросила Беверли, чувствуя, что снова начинает оседать. Держаться гордо стало тяжело.
- В ту ночь, у одного высокопоставленного клиента, появилась жуткая сыпь, которая вызвала зуд и причинила ему массу неудобств. Клео видела вас у комнаты, в которой чаще всего отдыхал этот мужчина. Это вы заменили зелье, которое он принимал, – Сесилия присела на корточки прямо напротив Беверли. – Это причинение вреда здоровью, плюс использование магии. Не законное, к слову сказать.
- Какие у вас счеты со мной? – прямо спросила девушка, все еще не понимая, зачем мисс Лич все это сделала.
- Лично с вами, никаких. Вы просто были той, что встала на пути достижения цели, – пожала плечами девушка.
- И что за цель?
- Брак с Роем Левенсви, – её слова стали новостью для Беверли и это не ускользнуло от внимания Сесилии. – Моя семья вторая по значимости в Бромте, а брак с Роем сделает её богаче и весомее. Так для меня откроется еще больше дверей, плюс вес при дворе.
- Ваш отец мог договориться с Ричардом, – возмутилась Беверли.
- Не все так просто! – гнев возник неожиданно, голос мисс Лич зазвенел сталью. – Мистер Левенсви ужасно упрям. Мой отец убеждал его, что он совершает непростительную глупость, заключая союз с вашей семьей, но это не возымело никакого эффекта. Слово свое, хоть и данное чуть ли не двадцать лет назад, мистер Левенсви держит. Он сказал, что в долгу перед вашим отцом, поэтому даже если бы хотел, не смог бы отменить этот брак.
- Я оказалась здесь, потому что вы хотели замуж? – ужаснулась девушка.
- Вы оказались здесь, потому что связались не с тем человеком и нарушили закон. Вы сами дали придворному магу повод, – Сесилия поднялась на ноги и посмотрела на луну, заглянувшую в окно.
- А как вы с ним связаны?
- У нас есть общие интересы, – уклончиво ответила мисс Лич. – Он долго собирал доказательства, и моя помощь оказалась неоценимой.
- Вы довольны? – устало спросила Беверли.
- Более или менее, – снова пожала плечами она.
Беверли смотрела на мисс Лич и никак не могла понять, стоит ли богатство и власть загубленных жизней. Эта девушка смотрела на несчастную умирающую и не выказывала и тени сожаления. Ей было не жаль Беверли. К тому же, она проделала долгий путь и приехала в Салсор, чтобы лично рассказать ей об этом. Что это? Тщеславие? Желание, чтобы ее ум и находчивость оценили по достоинству?
- Чего же вам еще не хватает? – спросила Беверли.
- Этот скандал немного омрачил сегодняшний день, но он вскоре забудется, – девушка надела капюшон и расправила складки плаща. – А еще, мне бы очень хотелось, чтобы мистер Баркли был сейчас здесь и тоже ответил за содеянное.
Беверли хотела сказать, что Сайрус уже за все заплатил, но не стала. Она чувствовала такую чудовищную усталость, что говорить больше вообще не хотелось.
- Что с моей семьей? – этот вопрос слетел с губ сам собой и как ни странно, Сесилия отнеслась к нему с пониманием.
- Я знаю только, что мистеру Левенсви пришлось попросить их освободить гостевой дом, – эти слова заставили Беверли прикрыть глаза и подавить вопль, рвавшийся из горла. – Куда они направились мне не известно.
Девушка сжала кулаки, удерживая в пальцах ненавистные кружева подвенечного платья. Вина обрушилась на нее всей своей чудовищной тяжестью, не имея жалости. Куда могли пойти ее родители? Что с ними будет? Она окончательно разрушила будущее Кортни, покрыв свою семью несмываемым позором.
- В знак благодарности за ваш визит, я постараюсь предостеречь вас, – негромко сказала Беверли. – Я боюсь, мисс Лич, что вы пока не осознаете, насколько сильно просчитались. Придет день, и мы с вами можем поменяться местами, ведь это именно вы в сговоре с предателем и убийцей.
Всего на одно короткое мгновение Сесилия застыла, похоже, ощутив уверенность Беверли, но потом снова нацепила самоуверенную маску и вышла из темницы.
Часы потянулись для Беверли бесконечно, в мыслях о судьбе ее семьи и муках, дарованных заклятьем. Она молила господа о том, чтобы ее родители нашли пристанище, а смерть не заставила себя долго ждать. Голова закружилась, и девушка легла на тюфяк, подтянув колени к груди. Слезы текли сами собой из распахнутых глаз, которые устремились в потрескавшийся потолок.
Девушке показалось, что приходил Седрик, но может это были только игры ее болезненного разума? Если он и правда приходил, то сказал ей, что утром состоится казнь, на которой настоял Джекоби Крайм, король всего Кармифола, презирающий использование темной магии. Седрик перечислил ей все обвинения, но она их и сама знала, а потом добавил прямо в ухо, шепотом:
- Я мог бы дать вам еще настойки крапивы с лопухом, чтобы вы пережили публичную казнь через повешение, но я надеюсь, что заклятье убьет вас раньше и вам не придется пройти через это.
Он действительно это сказал или ей привиделось? В голове все плыло, думать стало тяжело, а вспоминать невыносимо. Девушка перевернулась на бок и уставилась в противоположную стену, в ожидании конца. Время потекло еще медленнее. Полная апатия и потеря связи с реальностью наступила в самый темный час ночи, когда даже луна скрылась из вида, оставив темницу девушки под опекой одного тусклого факела. Беверли попыталась поднять руку, но тело отказалось подчиниться.
«Достаточно нам Господа, и он – наилучший покровитель!» - почему-то прозвучал в голове голос Амира.
Внезапно воздух в камере содрогнулся, словно кто-то ударил по водной глади рукой. Беверли не доверяла своему разуму, поэтому не придала этому значения, но удар повторился снова, а потом еще и еще. Сквозь пелену перед глазами девушка наблюдала, как что-то определенно магическое буквально прорывалось в ее темницу. Она уже совсем не могла двигаться и зрение, очевидно, начинало подводить ее, но последний удар словно вырвал часть пространства в темнице, создавая странную дыру, за которой светило солнце, заставившее девушку зажмуриться.
- Жива? – Это голос Лукаса?
- Господи, надеюсь, что да! – Она что умерла? Ведь это руки Сайруса сейчас подняли ее и нежно прижали к груди?
Беверли подумала, что если смерть такая, то господь милостив, подарив ей встречу с любимым на той стороне.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ, В КОТОРОЙ НАСЛЕДНИКИ ВСТУПАЮТ В СВОИ ПРАВА...
Беверли ощущала гулкое биение сердца и сквозь дурман в голове улыбалась. Этот ритм, запах и тепло она могла узнать среди тысяч других.
- Сайрус…,- пробормотала она.
- Я здесь, моя маленькая леди! – нежный шепот у самого уха согрел страдающее сердце девушки. – Держись, прошу тебя. Еще немного, совсем чуть-чуть.
- Я больше не боюсь…
- Вот и хорошо, вот и умница. Ничего не бойся, я с тобой, – девушка почувствовала, что его руки прижали ее к груди плотнее. – И теперь, как бы ты не ворчала, мое сердце уже не замолчит.
Сайрус нес ее куда-то. Странно, слышала она только его голос и больше ничего вокруг. Ни единого звука. Может это все ей кажется? Но она ясно ощущала его тело, твердость мышц и дыхание. Он был настоящим. Неужели после смерти она могла так же касаться его и чувствовать тепло? В голове и без того был туман, а теперь все стало только хуже. Девушка приоткрыла глаза. На нее смотрели два, наполненных нежностью, синих озера, в которых, и утонуть было счастьем. Сайрус улыбнулся и его сумасшедшие ямочки заставили сердце подпрыгнуть. Как такое возможно?
- Где мы? – слабым голосом, спросила она.
- В Кувейне, у дома Фархата, – Сайрус повернул голову. – Лукас, оповести о нашем прибытии. Мой дядя уже заждался.
- Лукас?! – Беверли попыталась приподнять голову, но у нее не получилось.
- Чшш…,- потерпи, совсем скоро ты сможешь его обнять.
Сознание девушки поплыло от усилий, и она снова приложила голову к груди мужчины. Теперь она слышала звуки шагов на гладком каменном полу. Сайрус внес ее в ту самую комнату, где они с Корти прожили два дня. Он усадил ее на ложе, заваленное подушками, и подложил одну из них под голову. Мужчина немного отстранился, и Беверли заметила, насколько усталым он выглядел. Лицо покрылось щетиной, на лбу и у рта красовались несколько ссадин и кровоподтеков, а волосы покрылись пылью и спутались. Одежда на нем была разодранной и грязной. Если она и правда умерла, то почему Сайрус не выглядит, как новенькая монета? Он словно побывал в битве. В битве? Точно! Магический бык, рукоять кинжала, торчащая из груди!
- Ты умер! – выдохнула она, чуть шире открывая глаза и словно просыпаясь. – Я видела!
Сайрус вымученно улыбнулся и погладил Беверли по щеке. Его глаза сказали ей о многом, в том числе и о том, что он понимает, как больно ей было без него. Он взял ее руку и приложил к своему лицу, прикрывая глаза.
- Прости, я не хотел причинить тебе боль, – Сайрус коснулся губами ее ладони. – Я всё тебе расскажу, но нам стоит покончить с твоим проклятьем, чтобы ты могла и дальше изводить меня.
Беверли тоже улыбнулась, окончательно понимая, что не умерла. И он тоже жив! Сердце радостно встрепенулось, и слезы покатились из глаз. Она думала, что это уже невозможно.
- Я люблю тебя, - прошептала она, с удовольствием отмечая, как вспыхнули его глаза.
Сайрус собирался ответить, но голос за его спиной заставил их отвлечься друг от друга.
- А я уже и не ждал тебя, Фарид, – визирь медленно вошел в комнату, перебирая в руках маленькие четки. – О! И твоя подруга все еще жива! Время вышло, но вы оба все же передо мной. Ты умеешь удивлять. Точно так же цепляешься за жизнь, как и твой отец.
Слова Фархата врезались в Сайруса, будто тяжелый молот. Он побледнел и сжал кулаки. Вся ненависть, которую он хранил в своем сердце, сейчас отразилась на лице. Беверли видела, скольких усилий ему стоило, сдержать гнев и ответить на «приветствие» дяди.
- Я принес то, о чем ты просил. Сними заклятье, – буря, полыхавшая в глазах Сайруса, прозвенела сталью в его голосе.
- Я всегда держу свое слово, Фарид, – Фархат приблизился к подушкам, на которых лежала девушка, и внимательно всмотрелся в ее лицо. – Удивительно, как вы остались живы? Безусловно, вы одной ногой в могиле, но все еще дышите, говорите и мыслите.
Беверли могла бы поведать ему, что настойка крапивы и лопуха знают свое дело, а еще о том, что придать сил может одна лишь улыбка на лице Сайруса, но она не стала. Счастье, которое так безропотно заполнило ее сердце, принадлежит только ей и любимому мужчине.
- Покажи свиток, – не отрывая взгляда от девушки, велел визирь.
Сайрус протянул руку и возле него тут же оказался Лукас, который вложил в протянутую ладонь что-то маленькое. Брат кивнул Беверли, сдержано отступая назад на два шага. Девушка очень хорошо знала своего близнеца и даже, несмотря на трехлетнюю разлуку и на близость смерти, она видела, что ее брат что-то замышляет. Или, скорее всего, замышляет что-то Сайрус, а брат ее на подхвате.
- Я отдам тебе его, как и обещал, но Беверли должна жить! – Сайрус разжал пальцы, и на его ладони засиял золотой свиток. Совсем крошечный. И что там можно было прочитать?
Некоторое время визирь смотрел на артефакт, не мигая, а потом кивнул и развернулся к Беверли. Девушка попала в плен зеленых глаз. Они словно сковали ее, заставляя смотреть только в их искрящуюся глубину. Каждая вена в ее теле забурлила и, показалось, что кровь потекла против обычного своего течения.
