Пыталась с ними справиться. Преуспела…
А сейчас вновь ревновала.
Было стыдно смотреть на Йена.
— Не пора ли нам идти? — спросил Кел, щурясь на солнце. Его не терзали бесполезные чувства и не мучили угрызения совести.
Пока горожане толкались внизу, растянувшись на всю центральную улицу, мы прошли подворотнями и поднялись на крышу одного из зданий. Трехэтажного дома старой постройки. С плоской крышей, барельефом в виде львиных голов и кованными ограждениями полукруглых балкончиков на третьем этаже.
Кел проворно спрыгнул с крыши на центральный балкон и вытянул вверх руки, готовый ловить меня. В первый раз было страшно, сейчас же я без раздумий соскользнула вниз и через мгновение уже твердо стояла на ногах и поправляла платье. Рядом неслышно приземлился Йен.
Двустворчатые стеклянные двери, ведущие внутрь, были заперты и задернуты изнутри тяжелыми шторами.
— Удачное место. — признал Йен. С балкона открывался чудесный вид на всю улицу. — Но что мы будем делать, если нас заметят хозяева?
— Не заметят. Это место пока никому не принадлежит.
Кел узнал об этом месте больше года назад, от одного из гвардейцев. За здание боролись командир гвардейцев и один из маркизов. Ни один из них не желал сдаваться. Время шло, а дом так и стоял без хозяина. И мы пользовались этим, пока еще была возможность.
Когда Кел впервые привел меня сюда, чтобы посмотреть зимние фейерверки на празднике Луны, я испугалась, но быстро оценила все преимущества.
Улица Тихая, несмотря на свое название, тихой никогда не была. Она соединяла собой главную площадь перед императорским дворцом и набережную Тувья, названную в честь реки, разделившей город на две части. Эта улица была самой оживленной и многолюдной в городе. И, пожалуй, я могла понять, почему за это здание велось сражение.
Услышав о том, как много внимания к себе привлек этот дом, Йен только хмыкнул.
Вдалеке уже слышался дробный стук барабанов.
Кел покосился на Йена, не в силах больше сдерживать свое любопытство.
— Волче, ты ведь навсегда вернулся?
Йен поморщился. С детства его злило желание Кела называть его как угодно, только не по имени.
Они плохо понимали потребности друг друга. А я была еще слишком молодой и неопытной, чтобы помочь им разобраться во всем. Долгое время и мне самой было непонятно, что заставляло Кела так упрямо раздражать Йена, пока он не признался мне как-то вечером, после очередной ссоры из-за многострадального «Йенни».
Помнится, тогда я спросила, зачем он злит Йена. Кел посмотрел на меня с осуждением и ответил вопросом на вопрос:
— Но разве это не замечательно, когда у близкого человека есть прозвище, которое никто кроме нас не знает? Вот ты — Шани, я — Кел. А Йен? Он разве не наша семья?
А через несколько недель после этого появилось второе прозвище, которое раздражало Йена куда меньше.
Так он и стал Волче. Пусть даже был от этого не в восторге.
— Добровольно я точно не уйду. Только если прогоните.
— С чего бы нам прогонять? — Кел удивленно покосился на меня.
Йен тоже смотрел на меня.
В отличие от брата я уже кое-что успела узнать, поэтому могла понять тревогу Йена.
— Рассказывай.
— Должно быть, для начала стоит сообщить вам, что через несколько дней я стану внебрачным сыном и единственным наследником герцога Оркена. — осторожно начал он.
Кел поперхнулся воздухом. Йен лишь бросил на него быстрый взгляд и продолжил:
— Это то, что делала группа, к которой меня определили.
Альсы много лет оказывали влиятельным и богатым жителям империи некоторые специфические и противозаконные услуги, забирая в качестве оплаты их титулы, дела или деньги. Так альсы проникали в людское общество. Накапливали власть и силу.
Покосившись на Кела, Йен добавил:
— Правящая семья также пользуется услугами альсов. Нам ментальное воздействие дается легче. И ментальные маги среди альсов встречаются куда чаще, чем среди людей.
Кел не выдержал, порывисто шагнул вперед, скомкал в кулаке рубашку Йена.
— Ты хоть понимаешь, что несешь?
— Задумывался ли ты когда-нибудь, почему дворцовая прислуга так противоестественно благоговеет перед императором и его родственниками? Почему гвардейцы так безоговорочно верны и готовы выполнить любой приказ, если его отдаст кто-то из правящей семьи? Слышал ли ты в казармах хоть раз, чтобы кто-то критиковал решения императора? Или, быть может, отпускал грязные шуточки в отношении императрицы или принцесс?
— Это ничего не значит! Просто император…
— Повысил налоги. — Я не сдержалась. Обычные люди были не в восторге от последних решений своего правителя, но критиковать в открытую побаивались даже аристократы. Потому что все знали, что имперская гвардия не дремлет. — Планирует расширение территорий. Хотя горожане этого не желают. Никому не нужна война. А еще в прошлом году в лесах на юге от столицы была запрещена охота для простых горожан. Если задуматься, существует много причин критиковать императора. Хотя бы за глаза.
Кел побагровел.
— Да как ты смеешь?!
Никого уже не волновал начинающийся парад. Перестук барабанов заглушил звук бьющегося стекла.
Кел угрожающе шагнул ко мне, Йен попытался остановить его и был впечатан в дверь. Стекло не выдержало такого напора. Йен и Кел рухнули внутрь помещения. Сорвали штору. Подняли пыль.
Я нырнула следом, попыталась оттащить брата от распластавшегося Йена, придавленного к полу сидящим на нем Келом. Он отмахнулся от меня, как от мухи, и я отлетела к стене.
Йен что-то сделал, заставив разжать руки, и выскользнул из-под него.
— Вы… — Кел тяжело поднялся следом, — просто ничего не понимаете.
— А ты говорила, что с ним все в порядке. — С осуждением произнес Йен, не сводя настороженного взгляда с нашей большой и опасной проблемы, и стараясь держаться на расстоянии.
— Он выглядел нормальным. — Придушенно отозвалась я. От сильного удара из легких выбило воздух. Сильно болела спина. — Что будем делать?
Я уже примерялась к стулу с резными ножками и пыльной обивкой, что стоял у стены, в шаге от меня — те, кто оставили этот дом, не посчитали нужным укрыть мебель. В случае необходимости я готова была оглушить брата.
Использовать огонь против Кела я не могла. Не хотела, чтобы он пострадал, и одновременно боялась, что он сможет обернуть мое пламя против меня же. Стихия у нас была одна на двоих, но брат оказался куда сильнее.
Четыре года обучения и тренировки в академии дали свои плоды. Я же не рискнула признаваться имперским магам, что тоже обладаю силой, и вынуждена была все изучать лишь в теории, по книгам в центральной библиотеке.
Мне не хотелось, чтобы хоть кто-то узнал, что у меня есть дар. Магинь в империи было не так уж много, потому любая девушка, пробудившая в себе магию, тут же лишалась всяких прав на свою жизнь. Что ей теперь делать, за кого выходить замуж и сколько детей рожать — все это решал совет магов.
Я себе такой участи не желала.
— Надеюсь, ты меня простишь, — произнес Йен, и одним скользящим, неуловимо-быстрым движением оказался прямо перед Келом.
Легкий, едва уловимый всплеск незнакомой магии, и брат обмяк. Йен подхватил его раньше, чем тот упал на пол. Дотащил до дивана.
Я опасливо приблизилась.
— С ним же все будет хорошо?
— Пока он просто без сознания. — Сказал Йен. Покосился на меня. — А ты как? В порядке?
— Чувствую себя ужасной сестрой.
Йен потрепал меня по волосам, точно так же, как раньше это делала я, когда хотела приободрить его.
— Не вини себя. Но, Шани… Нам придется ему что-нибудь сломать. Физическая боль должна ослабить ментальное воздействие. Без этого я не смогу ему помочь. Мои умения в воздействии на сознание весьма скромны.
— Мы не станем его калечить. — Оборвала его я. — Есть способ проще.
Комната, в которой мы оказались, была проходной, с несколькими стульями у стен, диваном, который занимал сейчас Кел, и небольшим резным столиком с пустой вазой из тонкого фарфора. С потолка спускалась низкая трехъярусная люстра. Редкие солнечные лучи попадали на нее сквозь дверь, путались в гранях стеклянных украшений и оседали искрящимися брызгами на стены.
В воздухе парила пыль.
С улицы в комнату проникали громкие и веселые звуки.
Мне же сейчас было совсем не радостно.
— Нужно ли сначала привести его в чувства? Или можно сделать ему больно и так? — спросила я и поддернула подол платья, собираясь опуститься на колени.
Йен придержал меня за локоть. Заглянул в лицо.
— Ты правда хочешь сделать это сама?
— Разве это не обязанность старшей сестры — вправить мозги брату? — спросила я серьезно, вызвав на бледном лице мимолетную улыбку.
— Тогда начнем. — Йен сел на колени перед диваном и потянул меня за собой. — По моей команде, делай ему больно.
— А привести в чувства…
— В этом нет необходимости.
Я кивнула, размяла пальцы и положила ладонь на грудь Кела. Йен легко коснулся его лба и закрыл глаза. Замер.
У меня появилась возможность рассмотреть его. В солнечном свете, такой спокойный и недвижимый, Йен был похож на статую. Вызывающую одновременно трепет и беспокойство.
— Шани, ты прожжешь во мне дыру. — Он не открыл глаз, только легкая улыбка тронула губы. Я смутилась и быстро заморгала.
— Прости. Мне сложно привыкнуть к тому, что ты снова с нами. — Я перевела взгляд на Кела. — Ты так вырос.
Они оба выросли. Стали самостоятельными, больше не нуждались во мне. От осознания этого становилось тоскливо.
— Я рад, что ты это заметила. — Произнес Йен. — Начинаем.
Поднимать температуру тела я научилась больше года назад. Когда во время фестиваля приходилось ходить с лотком по улице, приманивать покупателей сумасшедшими запахами выпечки.
Зима выдалась лютая, чтобы не заледенеть с утра до вечера, находясь на улице, пришлось искать выход. Несса купила себе заговоренный камешек и носила его с собой всю неделю, что проходил фестиваль. Согревалась магией.
Я же решила попробовать согреться самостоятельно. И у меня получилось. Искры магии вместе с кровью разносились по всему телу, и я не мерзла. Это была опасная затея, я понимала это, стоило только перестараться, и огонь выжег бы меня изнутри. Если бы я училась в академии, меня, несомненно, серьезно наказали бы за это. Но я не училась.
Все свои знания я получала из простейших основ, скупых фраз и неясных теорий — из всего, что можно было найти о магии в библиотеке. Многое приходилось додумывать самой. Проверять на практике, рискуя собственным резервом.
И меня это более чем устраивало.
Я чувствовала, как Кел начал стремительно теплеть. Сердце под моей ладонью забилось быстрее. Он застонал. На лбу уже начинала блестеть испарина.
Я выпустила еще немного магии.
Воздействие на другого человека давалось куда легче. Отточенные за долгие, холодные зимы манипуляции проходили быстрее и проще. И даже магии требовалось меньше.
Когда Йен отнял пальцы от лба Кела, я начала медленно снижать температуру. Брат успокаивался.
— Это оказалось сложнее, чем я думал. — Придушенно произнес Йен. Его колотило. Руки дрожали. Под глазами залегли тени. — Все же, ментальное воздействие никогда мне толком не давалось. Но, кажется, получилось.
Я коснулась руки, которой Йен опирался о диван, и поразилась тому, насколько она холодная.
— Ты будешь в порядке?
— Несомненно, Шани. Несомненно. Дай мне только пару минут, чтобы прийти в себя, и мы… — Он не договорил. Уронил голову на грудь, привалился к дивану и затих.
Напугал меня страшно.
Еще пять минут, которые мне потребовались, чтобы без вреда для здоровья вернуть температуру Кела в норму, я сидела, не сводя с Йена взгляда и крепко держа его за запястье. Только ощущая под пальцами биение его пульса, я могла оставаться спокойной.
Когда всё закончилось, я осознала, что оказалась в чужом доме почти одна — Кел и Йен раскинулись в живописных позах и пребывали без сознания — и не представляю, как отсюда выбираться.
Звуки парада затихали где-то вдали.
Мы всё пропустили.
Но, возможно, только благодаря этому, я смогла услышать, как кто-то чихнул на первом этаже. В доме были посторонние.
На мгновение меня затопила паника. В ушах зазвенело, я оцепенела, не понимая, что делать. Как объяснить всё происходящее?
Потратила драгоценные секунды на бесполезный страх.
С трудом взяв себя в руки, я тихо поднялась на ноги, прокралась к дверям, ведущим на балкон, зашторила их оставшейся целой шторой и попыталась спрятать под ней самые заметные осколки. Сорванную с карниза затолкала под диван.
Тяжелые шаги по лестнице заставляли меня быть очень быстрой.
Осмотрев комнату, я осталась недовольна увиденным, но исправить ничего уже не могла. Солнце проникало в комнату через узкое окно под потолком. Света было недостаточно, чтобы можно было рассмотреть учиненный нами беспорядок, но его вполне хватало, чтобы увидеть нас.
Я быстро вернулась на место, рядом с диваном, и села.
Кто бы сейчас ни поднимался к нам, в дом он вошел совсем недавно, иначе точно услышал бы, как мы ввалились внутрь.
Я дрожала от нервного напряжения и дико завидовала Йену и Келу. Они находились в беспамятстве и не представляли даже, в какой ситуации мы оказались.
В коридоре послышались приглушенные голоса. Мужские.
Мне нужно было придумать правдоподобную причину нашего появления в чужом доме, но в голове было пусто.
Дверь медленно открылась. На пороге, удивленно глядя на меня, стояли два стражника. Мгновение мы смотрели друг на друга, абсолютно шокированные встречей.
Я среагировала первой. Разрыдалась. С трудом поднялась на ослабевшие ноги и побрела к ним, выставив вперед дрожащие руки.
— Слава Всевышней, вы нас нашли.
Стражники были ошеломлены увиденным и допрашивать меня не стали, дав время придумать такую историю, после которой никого из нас троих не упекли бы за решетку.
Мой ошалелый вид, слезы и два бесчувственных тела за спиной произвели на них сильное впечатление. Стражники еще были совсем молодые, неопытные, и почти паниковали, активируя амулет для вызова подкрепления.
— А как… Как вы нас нашли? — спросила я тихо, с благодарностью приняв наброшенный на плечи китель. Пока один из стражей возился со мной, второй отошел к Келу и Йену.
— Живы. — через несколько секунд громко произнес он.
— Мы совершали обход, госпожа. — бесхитростно признался второй стражник. С сочувствием глядя на меня. — Когда сработал маячок. В этом доме кто-то воздействовал на человеческое сознание.
— Дан! — раздраженно одернул его товарищ. О таком не принято было рассказывать. — Держи язык за зубами.
Парень смутился.
— На нас… На нас могли воздействовать? — я побелела еще больше. Не потому что испугалась ментальной магии. Я испугалась за Йена. Если станет известно, чем мы тут занимались — его казнят. А меня, скорее всего, отправят на добычу каких-нибудь опасных магических материалов, в Гиблые земли, где я протяну в лучшем случае пару лет. В худшем — сгину через несколько дней.
Несмотря на то, что правящая семья не гнушалась пользоваться услугами альсов и всячески воздействовала на сознание своих подданных — что подтвердило неадекватное поведение Келэна, официально ментальная магия в империи была строжайше запрещена.
— Не стоит беспокоиться. Воздействие было коротким. Вероятнее всего, преступники не успели ничего сделать. — попытался успокоить меня страж. Ему было жаль напуганную и дрожащую девушку. В отличие от его товарища.
А сейчас вновь ревновала.
Было стыдно смотреть на Йена.
— Не пора ли нам идти? — спросил Кел, щурясь на солнце. Его не терзали бесполезные чувства и не мучили угрызения совести.
Пока горожане толкались внизу, растянувшись на всю центральную улицу, мы прошли подворотнями и поднялись на крышу одного из зданий. Трехэтажного дома старой постройки. С плоской крышей, барельефом в виде львиных голов и кованными ограждениями полукруглых балкончиков на третьем этаже.
Кел проворно спрыгнул с крыши на центральный балкон и вытянул вверх руки, готовый ловить меня. В первый раз было страшно, сейчас же я без раздумий соскользнула вниз и через мгновение уже твердо стояла на ногах и поправляла платье. Рядом неслышно приземлился Йен.
Двустворчатые стеклянные двери, ведущие внутрь, были заперты и задернуты изнутри тяжелыми шторами.
— Удачное место. — признал Йен. С балкона открывался чудесный вид на всю улицу. — Но что мы будем делать, если нас заметят хозяева?
— Не заметят. Это место пока никому не принадлежит.
Кел узнал об этом месте больше года назад, от одного из гвардейцев. За здание боролись командир гвардейцев и один из маркизов. Ни один из них не желал сдаваться. Время шло, а дом так и стоял без хозяина. И мы пользовались этим, пока еще была возможность.
Когда Кел впервые привел меня сюда, чтобы посмотреть зимние фейерверки на празднике Луны, я испугалась, но быстро оценила все преимущества.
Улица Тихая, несмотря на свое название, тихой никогда не была. Она соединяла собой главную площадь перед императорским дворцом и набережную Тувья, названную в честь реки, разделившей город на две части. Эта улица была самой оживленной и многолюдной в городе. И, пожалуй, я могла понять, почему за это здание велось сражение.
Услышав о том, как много внимания к себе привлек этот дом, Йен только хмыкнул.
Вдалеке уже слышался дробный стук барабанов.
Кел покосился на Йена, не в силах больше сдерживать свое любопытство.
— Волче, ты ведь навсегда вернулся?
Йен поморщился. С детства его злило желание Кела называть его как угодно, только не по имени.
Они плохо понимали потребности друг друга. А я была еще слишком молодой и неопытной, чтобы помочь им разобраться во всем. Долгое время и мне самой было непонятно, что заставляло Кела так упрямо раздражать Йена, пока он не признался мне как-то вечером, после очередной ссоры из-за многострадального «Йенни».
Помнится, тогда я спросила, зачем он злит Йена. Кел посмотрел на меня с осуждением и ответил вопросом на вопрос:
— Но разве это не замечательно, когда у близкого человека есть прозвище, которое никто кроме нас не знает? Вот ты — Шани, я — Кел. А Йен? Он разве не наша семья?
А через несколько недель после этого появилось второе прозвище, которое раздражало Йена куда меньше.
Так он и стал Волче. Пусть даже был от этого не в восторге.
— Добровольно я точно не уйду. Только если прогоните.
— С чего бы нам прогонять? — Кел удивленно покосился на меня.
Йен тоже смотрел на меня.
В отличие от брата я уже кое-что успела узнать, поэтому могла понять тревогу Йена.
— Рассказывай.
— Должно быть, для начала стоит сообщить вам, что через несколько дней я стану внебрачным сыном и единственным наследником герцога Оркена. — осторожно начал он.
Кел поперхнулся воздухом. Йен лишь бросил на него быстрый взгляд и продолжил:
— Это то, что делала группа, к которой меня определили.
Альсы много лет оказывали влиятельным и богатым жителям империи некоторые специфические и противозаконные услуги, забирая в качестве оплаты их титулы, дела или деньги. Так альсы проникали в людское общество. Накапливали власть и силу.
Покосившись на Кела, Йен добавил:
— Правящая семья также пользуется услугами альсов. Нам ментальное воздействие дается легче. И ментальные маги среди альсов встречаются куда чаще, чем среди людей.
Кел не выдержал, порывисто шагнул вперед, скомкал в кулаке рубашку Йена.
— Ты хоть понимаешь, что несешь?
— Задумывался ли ты когда-нибудь, почему дворцовая прислуга так противоестественно благоговеет перед императором и его родственниками? Почему гвардейцы так безоговорочно верны и готовы выполнить любой приказ, если его отдаст кто-то из правящей семьи? Слышал ли ты в казармах хоть раз, чтобы кто-то критиковал решения императора? Или, быть может, отпускал грязные шуточки в отношении императрицы или принцесс?
— Это ничего не значит! Просто император…
— Повысил налоги. — Я не сдержалась. Обычные люди были не в восторге от последних решений своего правителя, но критиковать в открытую побаивались даже аристократы. Потому что все знали, что имперская гвардия не дремлет. — Планирует расширение территорий. Хотя горожане этого не желают. Никому не нужна война. А еще в прошлом году в лесах на юге от столицы была запрещена охота для простых горожан. Если задуматься, существует много причин критиковать императора. Хотя бы за глаза.
Кел побагровел.
— Да как ты смеешь?!
Никого уже не волновал начинающийся парад. Перестук барабанов заглушил звук бьющегося стекла.
Кел угрожающе шагнул ко мне, Йен попытался остановить его и был впечатан в дверь. Стекло не выдержало такого напора. Йен и Кел рухнули внутрь помещения. Сорвали штору. Подняли пыль.
Я нырнула следом, попыталась оттащить брата от распластавшегося Йена, придавленного к полу сидящим на нем Келом. Он отмахнулся от меня, как от мухи, и я отлетела к стене.
Йен что-то сделал, заставив разжать руки, и выскользнул из-под него.
— Вы… — Кел тяжело поднялся следом, — просто ничего не понимаете.
— А ты говорила, что с ним все в порядке. — С осуждением произнес Йен, не сводя настороженного взгляда с нашей большой и опасной проблемы, и стараясь держаться на расстоянии.
— Он выглядел нормальным. — Придушенно отозвалась я. От сильного удара из легких выбило воздух. Сильно болела спина. — Что будем делать?
Я уже примерялась к стулу с резными ножками и пыльной обивкой, что стоял у стены, в шаге от меня — те, кто оставили этот дом, не посчитали нужным укрыть мебель. В случае необходимости я готова была оглушить брата.
Использовать огонь против Кела я не могла. Не хотела, чтобы он пострадал, и одновременно боялась, что он сможет обернуть мое пламя против меня же. Стихия у нас была одна на двоих, но брат оказался куда сильнее.
Четыре года обучения и тренировки в академии дали свои плоды. Я же не рискнула признаваться имперским магам, что тоже обладаю силой, и вынуждена была все изучать лишь в теории, по книгам в центральной библиотеке.
Мне не хотелось, чтобы хоть кто-то узнал, что у меня есть дар. Магинь в империи было не так уж много, потому любая девушка, пробудившая в себе магию, тут же лишалась всяких прав на свою жизнь. Что ей теперь делать, за кого выходить замуж и сколько детей рожать — все это решал совет магов.
Я себе такой участи не желала.
— Надеюсь, ты меня простишь, — произнес Йен, и одним скользящим, неуловимо-быстрым движением оказался прямо перед Келом.
Легкий, едва уловимый всплеск незнакомой магии, и брат обмяк. Йен подхватил его раньше, чем тот упал на пол. Дотащил до дивана.
Я опасливо приблизилась.
— С ним же все будет хорошо?
— Пока он просто без сознания. — Сказал Йен. Покосился на меня. — А ты как? В порядке?
— Чувствую себя ужасной сестрой.
Йен потрепал меня по волосам, точно так же, как раньше это делала я, когда хотела приободрить его.
— Не вини себя. Но, Шани… Нам придется ему что-нибудь сломать. Физическая боль должна ослабить ментальное воздействие. Без этого я не смогу ему помочь. Мои умения в воздействии на сознание весьма скромны.
— Мы не станем его калечить. — Оборвала его я. — Есть способ проще.
Комната, в которой мы оказались, была проходной, с несколькими стульями у стен, диваном, который занимал сейчас Кел, и небольшим резным столиком с пустой вазой из тонкого фарфора. С потолка спускалась низкая трехъярусная люстра. Редкие солнечные лучи попадали на нее сквозь дверь, путались в гранях стеклянных украшений и оседали искрящимися брызгами на стены.
В воздухе парила пыль.
С улицы в комнату проникали громкие и веселые звуки.
Мне же сейчас было совсем не радостно.
— Нужно ли сначала привести его в чувства? Или можно сделать ему больно и так? — спросила я и поддернула подол платья, собираясь опуститься на колени.
Йен придержал меня за локоть. Заглянул в лицо.
— Ты правда хочешь сделать это сама?
— Разве это не обязанность старшей сестры — вправить мозги брату? — спросила я серьезно, вызвав на бледном лице мимолетную улыбку.
— Тогда начнем. — Йен сел на колени перед диваном и потянул меня за собой. — По моей команде, делай ему больно.
— А привести в чувства…
— В этом нет необходимости.
Я кивнула, размяла пальцы и положила ладонь на грудь Кела. Йен легко коснулся его лба и закрыл глаза. Замер.
У меня появилась возможность рассмотреть его. В солнечном свете, такой спокойный и недвижимый, Йен был похож на статую. Вызывающую одновременно трепет и беспокойство.
— Шани, ты прожжешь во мне дыру. — Он не открыл глаз, только легкая улыбка тронула губы. Я смутилась и быстро заморгала.
— Прости. Мне сложно привыкнуть к тому, что ты снова с нами. — Я перевела взгляд на Кела. — Ты так вырос.
Они оба выросли. Стали самостоятельными, больше не нуждались во мне. От осознания этого становилось тоскливо.
— Я рад, что ты это заметила. — Произнес Йен. — Начинаем.
Поднимать температуру тела я научилась больше года назад. Когда во время фестиваля приходилось ходить с лотком по улице, приманивать покупателей сумасшедшими запахами выпечки.
Зима выдалась лютая, чтобы не заледенеть с утра до вечера, находясь на улице, пришлось искать выход. Несса купила себе заговоренный камешек и носила его с собой всю неделю, что проходил фестиваль. Согревалась магией.
Я же решила попробовать согреться самостоятельно. И у меня получилось. Искры магии вместе с кровью разносились по всему телу, и я не мерзла. Это была опасная затея, я понимала это, стоило только перестараться, и огонь выжег бы меня изнутри. Если бы я училась в академии, меня, несомненно, серьезно наказали бы за это. Но я не училась.
Все свои знания я получала из простейших основ, скупых фраз и неясных теорий — из всего, что можно было найти о магии в библиотеке. Многое приходилось додумывать самой. Проверять на практике, рискуя собственным резервом.
И меня это более чем устраивало.
Я чувствовала, как Кел начал стремительно теплеть. Сердце под моей ладонью забилось быстрее. Он застонал. На лбу уже начинала блестеть испарина.
Я выпустила еще немного магии.
Воздействие на другого человека давалось куда легче. Отточенные за долгие, холодные зимы манипуляции проходили быстрее и проще. И даже магии требовалось меньше.
Когда Йен отнял пальцы от лба Кела, я начала медленно снижать температуру. Брат успокаивался.
— Это оказалось сложнее, чем я думал. — Придушенно произнес Йен. Его колотило. Руки дрожали. Под глазами залегли тени. — Все же, ментальное воздействие никогда мне толком не давалось. Но, кажется, получилось.
Я коснулась руки, которой Йен опирался о диван, и поразилась тому, насколько она холодная.
— Ты будешь в порядке?
— Несомненно, Шани. Несомненно. Дай мне только пару минут, чтобы прийти в себя, и мы… — Он не договорил. Уронил голову на грудь, привалился к дивану и затих.
Напугал меня страшно.
Еще пять минут, которые мне потребовались, чтобы без вреда для здоровья вернуть температуру Кела в норму, я сидела, не сводя с Йена взгляда и крепко держа его за запястье. Только ощущая под пальцами биение его пульса, я могла оставаться спокойной.
Когда всё закончилось, я осознала, что оказалась в чужом доме почти одна — Кел и Йен раскинулись в живописных позах и пребывали без сознания — и не представляю, как отсюда выбираться.
ГЛАВА 3. Неприглядная правда. Часть 2
Звуки парада затихали где-то вдали.
Мы всё пропустили.
Но, возможно, только благодаря этому, я смогла услышать, как кто-то чихнул на первом этаже. В доме были посторонние.
На мгновение меня затопила паника. В ушах зазвенело, я оцепенела, не понимая, что делать. Как объяснить всё происходящее?
Потратила драгоценные секунды на бесполезный страх.
С трудом взяв себя в руки, я тихо поднялась на ноги, прокралась к дверям, ведущим на балкон, зашторила их оставшейся целой шторой и попыталась спрятать под ней самые заметные осколки. Сорванную с карниза затолкала под диван.
Тяжелые шаги по лестнице заставляли меня быть очень быстрой.
Осмотрев комнату, я осталась недовольна увиденным, но исправить ничего уже не могла. Солнце проникало в комнату через узкое окно под потолком. Света было недостаточно, чтобы можно было рассмотреть учиненный нами беспорядок, но его вполне хватало, чтобы увидеть нас.
Я быстро вернулась на место, рядом с диваном, и села.
Кто бы сейчас ни поднимался к нам, в дом он вошел совсем недавно, иначе точно услышал бы, как мы ввалились внутрь.
Я дрожала от нервного напряжения и дико завидовала Йену и Келу. Они находились в беспамятстве и не представляли даже, в какой ситуации мы оказались.
В коридоре послышались приглушенные голоса. Мужские.
Мне нужно было придумать правдоподобную причину нашего появления в чужом доме, но в голове было пусто.
Дверь медленно открылась. На пороге, удивленно глядя на меня, стояли два стражника. Мгновение мы смотрели друг на друга, абсолютно шокированные встречей.
Я среагировала первой. Разрыдалась. С трудом поднялась на ослабевшие ноги и побрела к ним, выставив вперед дрожащие руки.
— Слава Всевышней, вы нас нашли.
Стражники были ошеломлены увиденным и допрашивать меня не стали, дав время придумать такую историю, после которой никого из нас троих не упекли бы за решетку.
Мой ошалелый вид, слезы и два бесчувственных тела за спиной произвели на них сильное впечатление. Стражники еще были совсем молодые, неопытные, и почти паниковали, активируя амулет для вызова подкрепления.
— А как… Как вы нас нашли? — спросила я тихо, с благодарностью приняв наброшенный на плечи китель. Пока один из стражей возился со мной, второй отошел к Келу и Йену.
— Живы. — через несколько секунд громко произнес он.
— Мы совершали обход, госпожа. — бесхитростно признался второй стражник. С сочувствием глядя на меня. — Когда сработал маячок. В этом доме кто-то воздействовал на человеческое сознание.
— Дан! — раздраженно одернул его товарищ. О таком не принято было рассказывать. — Держи язык за зубами.
Парень смутился.
— На нас… На нас могли воздействовать? — я побелела еще больше. Не потому что испугалась ментальной магии. Я испугалась за Йена. Если станет известно, чем мы тут занимались — его казнят. А меня, скорее всего, отправят на добычу каких-нибудь опасных магических материалов, в Гиблые земли, где я протяну в лучшем случае пару лет. В худшем — сгину через несколько дней.
Несмотря на то, что правящая семья не гнушалась пользоваться услугами альсов и всячески воздействовала на сознание своих подданных — что подтвердило неадекватное поведение Келэна, официально ментальная магия в империи была строжайше запрещена.
— Не стоит беспокоиться. Воздействие было коротким. Вероятнее всего, преступники не успели ничего сделать. — попытался успокоить меня страж. Ему было жаль напуганную и дрожащую девушку. В отличие от его товарища.
