Джон на всякий случай прикинул расстояние от них до брошенного на соседний столик оружия, в случае чего он быстрее Маркуса доберется до пистолета. Но что будет делать?
– Чего не пьешь? – прервал размышления Джона резкий голос капитана.
– Не очень люблю этот напиток… пива бы.
Не успел он никак среагировать, как перед ним оказалась целенькая нетронутая железная банка светлого крепкого. Джон удивленно вскинул бровь, а Маркус рассмеялся: громко и протяжно. Все-таки кому-то алкоголь дал в голову, подумал он, но тоже улыбнулся. Джон хлебнул напиток и чуть не поперхнулся. Тёплое, выветрившееся пиво с трудом оставалось внутри мужчины. При виде его выражения лица, Маркус усмехнулся ещё ярче.
– На вкус как моча гоблина? – спросил тот.
– Ну, если тебе знаком этот вкус, – Джон заметно расслабился, придвинувшись на стуле ближе к бару, бутылку с недопивом он отодвинул куда подальше. – Ты как в своей стихии здесь, среди всех этих бутылок.
– Подрабатывал барменом до армии, – пожал плечами Маркус. – Очень давно, будто в другой жизни.
– Неужели? Прости, но на бармена ты мало смахиваешь.
– Да? Ну тогда я был мельче и наивнее. Денег получал мало, приходилось брать все дополнительные часы, что могли дать.
– Так нужны были деньги?
– Что-то типа того.
Джон понимающе кивнул. Он пробовал, лет в семнадцать, подрабатывать на баре. Всегда выглядел старше своих лет, а в том месте, в которое он устроился, даже не спросили про документы. Это были не простые три недели работы. Хозяин выпер его, за то, что Джон воровал дорогущий алкоголь и продавал на черном рынке. Подумаешь взял пару бутылок! Никто бы и не заметил разницу в пропаже, в баре то и народу почти не бывало!
Но капитан. Маркус не был похож на того, кто готов терпеть разговоры старых алкашей каждый вечер. Даже молодым, Джон представлял высокого паренька без лишней мускульной массы, с патриотизмом в глазах и защитными речами. Но по всей видимости, он немного преувеличивал, и молодость Маркуса была куда сложнее, чем он думал.
– А чем ты занимался, Джон? – спросил синеглазый, ухмыльнувшись. – Грабил богатых и отдавал бедным?
– Ева рассказала?
– Нет. Кое-что понимаю и вижу в людях, только и всего. Но что ты делал до всего этого? Не мог же ты воровать с детства.
При виде нахмуренного лица Джона, Маркус вмиг посерьезнел, во взгляде мелькнуло озарение. Черноволосый стыдливо отвел глаза на окно, уже стемнело. Пара кусак ломилась к ним, но пока безрезультатно, жадно всматриваясь в них и царапая панораму.
– Как так получилось? – шёпотом поинтересовался капитан.
– Рос в приюте, из школ выгоняли… Нужно же было чем-то заняться. Мелких парней с улиц берут быстро в банды, мы могли проникнуть туда, куда не могли взрослые. Поначалу мне это нравилось, хоть где-то я был нужен. Надо мной не смеялись и не издевались, – Джон горько оскалился, вспоминая моменты из прошлого. – В двенадцать не понимаешь ещё так как надо, что хорошо, а что плохо...
– В двенадцать лет?!
– Ага… Но когда я понял, что за люди вокруг меня, было уже поздно. От них так просто не уйдешь, кэп.
– Но что-то же тебе помогло…
– Ну да. Вирус нашего «друга» Стревенсона мне помог.
Знал бы он, зачем вообще сидит и распинается перед этим… чуваком. Больше месяца назад его отправили обчистить одну квартирку, начался захват города кусаками, и Джон остался один. Он и до этого был один, в каком-то смысле. Его банда была его «семьей» и с семьей принято браниться, но в гробу Джон видал такое родство. Пускай его считают злым волком, он точно знал, что был гораздо лучше тех тварей, на которых он работал.
Идти дальше было слишком поздно. Хоть Джон и был тем, кто привык к новым ночам, выходить на холодный воздух ему не хотелось. Как и встречаться с ночными тварями.
– Ты слышишь? – напряженным голосом нарушил молчание Маркус.
Джон нахмурился, прислушавшись, но расслышал только гулкий разбушевавшийся ветер смешавшийся с воем дохляков.
– Нет, ты пр…
– Тише!
Мужчина насторожился, встав на ноги, которые успели затечь сидя на барном неудобном стуле. Капитан каменной скалой замер на месте, не сводя глаз с одной точки стекла. Как странно, кажется, становилось светлее.
И тут Джон наконец услышал о чём говорил Маркус. Машина.
Тихий, едва заметный при таком ветре, гул мотора становился всё ближе, как и холодный голубой свет от фар, падавший на соседнее здание и ослеплявший кусак на своем пути.
Маркус схватил его за руку, утащив за барную стойку. Мужчины присели на корточках, свет бил уже в их сторону, в то место, где пару секунд назад стоял Джон. Черноволосый приготовил наготове свою биту, а вот огнестрельное оружие Маркуса так и осталось лежать на столе вместе с другим его барахлом. Он кивнул в их сторону, но капитан отрицательно покачал головой.
– Ты же прикрывал дверь, – шикнул Джон.
– Кусаки не зашли бы, но люди…
Дверь ресторана отворилась.
– Джеф, зачем мы здесь? – спросил низкий и немного туповатый голос. – Нам же сказали ехать к кинотеатру!
– Да забудь ты про своё кино хоть ненадолго! – ответил второй голос, по всей вероятности Джефа, грубый с мелким непонятным акцентом. – Никто не будет показывать тебе там фильмы, идиот!
– Зачем нам тогда туда?
– Меньше задавай глупых вопросов, дольше проживешь, Оскар.
– Понял.
Джон облегченно выдохнул, незнакомцев всего двое. Но что если снаружи есть ещё, и как те вооружены? Одна дубина вряд ли здесь поможет, если только Маркус не захочет замочить кого-нибудь голыми руками.
– Ты только посмотри на это добро! – воскликнул Джеф. – Пистолет и двустволка… хороший улов.
– А если это кто-то оставил, Джеф?
– Нет, оно само прилетело в это тухлое место и легло на стол, как раз к нашему приходу, ещё и с полным боезапасом! Конечно, его кто-то оставил, дубина! Иди проверь кухню, может они ещё здесь.
– Я не пойду, вдруг там эти уродцы. Сам иди.
– Ладно, – рявкнул Джеф. – Никто туда не пойдет. Хватай ружье и иди к машине. Только не застрелись по пути. А это у нас что?
– Похоже на телефон.
– Это рация ты…
Сидящий рядом Маркус напрягся сильнее, рука тихо метнулась к правому карману, где обычно и лежало средство связи. Но рация была в руках незнакомцев. Джон услышал тихий писк и шипение. Связь так и не работала. Никто не сможет связаться с их друзьями.
– Что нам с ней делать? – пискнул совсем рядом Оскар.
– Нам? Ничего. Отнесем умнику, пускай сам с ней возится.
Слева от Джона остановилась невысокая тень, он затаил дыхание, мертвой хваткой вцепившись биту. Но она тут же скрылась в обратном направлении. Проскрипела дверь, и мужчины остались в одиночестве, но окончательно расслабились только когда заведенная машина медленно не скрылась в каком-то из поворотов.
– Блядь! – воскликнул Маркус, резко поднявшись на ноги. – Все умыкнули вместе с курткой.
– Найдешь новую.
– Ты не понял? Если у нас получится восстановить связь на вышке, по рации они услышат наших. Хорошим это не кончится. Они идиоты и на сто процентов уверен, что бандиты. А у нас школа полная детей и женщин.
– И что же ты предлагаешь?! – тоже перешёл на крик Джон. – Погнаться за этими типами за рацией? Ты же не серьезно.
Но Маркус выглядел абсолютно серьезным со сложенными руками на груди в стойке. Джон закатил глаза, но кивнул. Плевать. В обеих сторонах возможная смерть, какая разница куда идти.
– Они говорили про кинотеатр. Недалеко отсюда есть один, но надо выходить сейчас же. Мы сделаем немалый крюк, ты знаешь?
– Знаю, но выхода нет, а время пока есть.
ЕВА.
Остановились на ночёвку в каком-то автосервисе. Из-за запаха бензина и машинного масла у неё закружилась голова, и легкая тошнота подступила к горлу. От банки холодных, тушеных овощей Ева отказалась, предпочитая в молчании отсиживаться в стороне от мужчин. Те в свою очередь, рассевшись на пыльном диване и закинув ногу на ногу, тоже делали всё, чтобы даже не встретиться друг с другом взглядами, о разговорах и речи не было.
Русоволосая повернулась к Стревенсону, внимательно осмотрев доктора от головы до пят. Она мало знала этого человека, но за эти дни тот казалось постарел на десяток лет вперёд. Голова облысела в разы с момента их встречи, его руки часто тряслись как у наркомана, а вечно недовольные глаза бегали из стороны в сторону. Иногда Стревенсон говорил сам с собой. Что-то шептал, возмущался… Пару раз он спутал Шута с кем-то, раздавал ему непонятные приказы, указывая что и как делать. Усатый быстро приводил старика в чувство, немного грубо, но эффективно. Вот только казалось никто, кроме Евы, не видел, что Шут действительно вёл себя странно с доктором. Она бы хотела поговорить об этом с Маркусом, но они разделились сегодня днём. И с тех пор Ева чувствовала себя не очень уютно с чокнутым ученым и диковатым другом.
– Ну что же, молодые люди. Пройду-ка я ко сну, – поднялся на трясущиеся ноги Стревенсон, окинув двоих своим излюбленным высокомерным взглядом. – Я тут присмотрел небольшую коморку на этаже выше, остановлюсь там. Если что случится, прошу зовите.
Ева фыркнула, привлекая к себе внимание ученого, но тот ничего на это не сказал, удалившись. Он постоянно уходил от них на ночь, но девушка и вовсе сомневалась, что Стревенсон спал. Глубокие круги под глазами старика говорили об обратном. Она внимательно проводила мужчину взглядом, приметив что тот немного хром на правую ногу. Раньше этого у него не было, или ей так казалось. Может просто отсидел, у неё частенько так бывает.
Девушка могла бы ещё долго сидеть на отшибе в захудалом кресле, пялясь в потолок и рассуждая… о многом, но Шут решил, что она иначе проведёт эту ночь. Мужчина остановился возле неё, загородив свет настольной лампы. Ева нахмурилась, ожидающе уставившись на друга. Или бывшего друга. Она всё ещё не решила можно ли ему продолжать доверять, как раньше. Шут долго запинался, пока не произнес:
– Ты меня избегаешь?
– Ты о чём? – нейтрально переспросила она, подавив зевок. Глаза начинали слипаться после долгой дороги.
– Ты со мной не разговариваешь, не идешь рядом и вообще не смотришь в мою сторону.
– Тебе кажется. Я просто устала и немного напугана, вот и всё.
– Уверена?
– Конечно, что за вопросы! – Ева отвела взгляд, но почувствовала, что Шут заметно расслабился. Уголки его усов опустились, руки разжались, а глаза заблестели как у кота в темноте. На мгновенье она почувствовала укол совести за вранье, но ощущение быстро прошло. Напротив, её тело напряглось, а по спине побежали мурашки. Компания усача ей уже мало нравилась.
– Тебе не кажется, что этот докторишка необычно себя ведет? – неожиданно спросил Шут, понизив голос до шепота, хотя вряд ли Стревенсон его услышит (если у того нет суперслуха как у вампира). Ева удивленно вскинула голову, сощурив глаза. От Шута было странно слышать такое заявление.
– Сейчас такое время, все мы ведем себя необычно…
– Я не об этом. Он постоянно куда-то уходит, хотя сам остается недовольным, если кого-то из нас теряет из виду. Когда мы пришли сюда, то он постоянно ходил и высматривал в окно соседнее здание. Я взглянул туда, долго смотрел. Мне показалось, что я видел чью-то тень на девятом этаже в доме на против.
– Если там кто и есть, то это может быть кто угодно, – поджав губу пояснила Ева. – Помнишь, сам говорил, сколько народу попряталось в своих квартирах.
– Да, говорил. Но это мне не нравится. Считай моё чутьё.
Она всё ещё не была уверена, к чему он клонит. Даже если там кто и есть, какое их дело? Стревенсон спятил, вот и высматривал невесть кого, разве не так? Но как бы Ева не старалась убедить себя в этом, её тело насторожилось, а руки неуверенно (как и всегда у неё бывает) стали теребить кольцо под кофтой. Желание поспать тотчас улетучилось.
Глаза цвета стали зацепили единственное окно в комнате, как раз напротив её место временного обитания. Она как-то не обратила внимание, как чуть более часа назад сначала Стревенсон, а затем и Шут пялились на улицу достаточно долгое время. Её мысли были чуть дальше, рядом с черноволосым мужчиной, вооруженным одной лишь битой да пустым пистолетом.
– И что ты хочешь? Выйти на улицу и крикнуть в дом, кто там есть? Интересно, кто ответ…
– Не говори чепухи. Я хочу, чтобы мы пошли туда и посмотрели, кто там. Ради нашей же безопасности.
– Мы?
– Да, мы вдвоем. Одну с этим чокнутым я тебя не оставлю.
– Но берешь туда, где скорее всего орда кусак. Ночью.
– Со мной ты в безопасности. И нет там никого, я проверил.
С этим Ева могла бы поспорить. Или Шут был хорошо убедителен или она действительно идиотка, рискующая своей жизнью понапрасну, но через малое время девушка согласилась с планом мужчины. План тупой, это ясно. Но в последнее время у их группы только такие. Да и со Стревенсоном ей оставаться не хотелось, правда. У того появилась дурная привычка говорить во сне, на не известном ей языке, но Маркус как-то сказал, что это немецкий. Слушать старика жутко, и она сомневалась, что даже уход того в другую «спальню» спасет её крепкий сон.
Шут довольно потрепал её по плечу, поднимая с кресла и бросая в её сторону тяжелую куртку.
Вышли из автосервиса они не тем же путем, что вошли. Шут вывел её через чёрный ход, осторожно, не создавая лишнего шума, взломав тугую дверь.
Ева была рада свежему воздуху, но замерзла сразу же, как холодный ветер налетел в их сторону, заставляя застучать зубами и вцепиться в спасительные тоненькие накидки. Волосы так же загородили ей всё обозрение, шла за Шутом практически на ощупь, несколько раз чуть не споткнувшись об что-то твердое на земле. Опускать глаза Еве совсем не хотелось, хоть и можно сказать, что она поведала достаточно. Уши заложило, и она с трудом разобрала слова Шута, старающегося перекричать ветер.
– Зайдем сзади! – орал он, срывая голос.
Ева с трудом кивнула, но не была уверена, что мужчина это увидел. Кусак не было, но где-то поблизости русая слышала их кряхтение. Повезет если осенний ураган ненадолго заставит их спрятаться.
«Как же холодно, поскорее бы всё закончилось» – молила она.
Ей уже хотелось развернуться и плестись обратно, но она боялась, что вряд ли сможет самостоятельно найти дорогу назад. Слишком темно. Силуэт Шута ускользал вперед, и ей даже пришлось прикрикнуть другу, чтобы он её подождал. Крик был похож на стон умирающего лебедя, но Шут её услышал, и Ева быстро с ним поравнялась.
– Долго ещё?
– Почти дошли. Надеюсь, нас не заметили.
Ответить: кто, что и зачем, сил не было. Она кивнула и вдвоем двинулись дальше.
Казалось прошла целая вечность, прежде чем они вновь оказались в помещении, в тепле. Ева испустила вздох облегчения, коленки (и не только) затряслись от напряжение. Если такой ураган продолжится, до лаборатории они вряд ли доберутся в установленный Стревенсоном срок.
– И куда дальше? На девятый этаж?
– Можно начать оттуда, но вряд ли тот, кого мы ищем ещё там. Вытащи на всякий случай сразу пистолет.
– Ты о чём? – не поняла Ева, но оружие достала. Там всего пара пуль, но может и хватит, только для чего.
– Если тот, кого я видел хоть немного умён, то он сменил позицию и перешёл выше.
– Тот, кого ты видел? О ком ты вообще, мать твою? И отвечай без всяких своих тупых загадок, иначе получишь по шарам.
Шут шутейке не улыбнулся и, насупившись пригладив усы, серьёзно посмотрел на неё.
– Чего не пьешь? – прервал размышления Джона резкий голос капитана.
– Не очень люблю этот напиток… пива бы.
Не успел он никак среагировать, как перед ним оказалась целенькая нетронутая железная банка светлого крепкого. Джон удивленно вскинул бровь, а Маркус рассмеялся: громко и протяжно. Все-таки кому-то алкоголь дал в голову, подумал он, но тоже улыбнулся. Джон хлебнул напиток и чуть не поперхнулся. Тёплое, выветрившееся пиво с трудом оставалось внутри мужчины. При виде его выражения лица, Маркус усмехнулся ещё ярче.
– На вкус как моча гоблина? – спросил тот.
– Ну, если тебе знаком этот вкус, – Джон заметно расслабился, придвинувшись на стуле ближе к бару, бутылку с недопивом он отодвинул куда подальше. – Ты как в своей стихии здесь, среди всех этих бутылок.
– Подрабатывал барменом до армии, – пожал плечами Маркус. – Очень давно, будто в другой жизни.
– Неужели? Прости, но на бармена ты мало смахиваешь.
– Да? Ну тогда я был мельче и наивнее. Денег получал мало, приходилось брать все дополнительные часы, что могли дать.
– Так нужны были деньги?
– Что-то типа того.
Джон понимающе кивнул. Он пробовал, лет в семнадцать, подрабатывать на баре. Всегда выглядел старше своих лет, а в том месте, в которое он устроился, даже не спросили про документы. Это были не простые три недели работы. Хозяин выпер его, за то, что Джон воровал дорогущий алкоголь и продавал на черном рынке. Подумаешь взял пару бутылок! Никто бы и не заметил разницу в пропаже, в баре то и народу почти не бывало!
Но капитан. Маркус не был похож на того, кто готов терпеть разговоры старых алкашей каждый вечер. Даже молодым, Джон представлял высокого паренька без лишней мускульной массы, с патриотизмом в глазах и защитными речами. Но по всей видимости, он немного преувеличивал, и молодость Маркуса была куда сложнее, чем он думал.
– А чем ты занимался, Джон? – спросил синеглазый, ухмыльнувшись. – Грабил богатых и отдавал бедным?
– Ева рассказала?
– Нет. Кое-что понимаю и вижу в людях, только и всего. Но что ты делал до всего этого? Не мог же ты воровать с детства.
При виде нахмуренного лица Джона, Маркус вмиг посерьезнел, во взгляде мелькнуло озарение. Черноволосый стыдливо отвел глаза на окно, уже стемнело. Пара кусак ломилась к ним, но пока безрезультатно, жадно всматриваясь в них и царапая панораму.
– Как так получилось? – шёпотом поинтересовался капитан.
– Рос в приюте, из школ выгоняли… Нужно же было чем-то заняться. Мелких парней с улиц берут быстро в банды, мы могли проникнуть туда, куда не могли взрослые. Поначалу мне это нравилось, хоть где-то я был нужен. Надо мной не смеялись и не издевались, – Джон горько оскалился, вспоминая моменты из прошлого. – В двенадцать не понимаешь ещё так как надо, что хорошо, а что плохо...
– В двенадцать лет?!
– Ага… Но когда я понял, что за люди вокруг меня, было уже поздно. От них так просто не уйдешь, кэп.
– Но что-то же тебе помогло…
– Ну да. Вирус нашего «друга» Стревенсона мне помог.
Знал бы он, зачем вообще сидит и распинается перед этим… чуваком. Больше месяца назад его отправили обчистить одну квартирку, начался захват города кусаками, и Джон остался один. Он и до этого был один, в каком-то смысле. Его банда была его «семьей» и с семьей принято браниться, но в гробу Джон видал такое родство. Пускай его считают злым волком, он точно знал, что был гораздо лучше тех тварей, на которых он работал.
Идти дальше было слишком поздно. Хоть Джон и был тем, кто привык к новым ночам, выходить на холодный воздух ему не хотелось. Как и встречаться с ночными тварями.
– Ты слышишь? – напряженным голосом нарушил молчание Маркус.
Джон нахмурился, прислушавшись, но расслышал только гулкий разбушевавшийся ветер смешавшийся с воем дохляков.
– Нет, ты пр…
– Тише!
Мужчина насторожился, встав на ноги, которые успели затечь сидя на барном неудобном стуле. Капитан каменной скалой замер на месте, не сводя глаз с одной точки стекла. Как странно, кажется, становилось светлее.
И тут Джон наконец услышал о чём говорил Маркус. Машина.
Тихий, едва заметный при таком ветре, гул мотора становился всё ближе, как и холодный голубой свет от фар, падавший на соседнее здание и ослеплявший кусак на своем пути.
Маркус схватил его за руку, утащив за барную стойку. Мужчины присели на корточках, свет бил уже в их сторону, в то место, где пару секунд назад стоял Джон. Черноволосый приготовил наготове свою биту, а вот огнестрельное оружие Маркуса так и осталось лежать на столе вместе с другим его барахлом. Он кивнул в их сторону, но капитан отрицательно покачал головой.
– Ты же прикрывал дверь, – шикнул Джон.
– Кусаки не зашли бы, но люди…
Дверь ресторана отворилась.
– Джеф, зачем мы здесь? – спросил низкий и немного туповатый голос. – Нам же сказали ехать к кинотеатру!
– Да забудь ты про своё кино хоть ненадолго! – ответил второй голос, по всей вероятности Джефа, грубый с мелким непонятным акцентом. – Никто не будет показывать тебе там фильмы, идиот!
– Зачем нам тогда туда?
– Меньше задавай глупых вопросов, дольше проживешь, Оскар.
– Понял.
Джон облегченно выдохнул, незнакомцев всего двое. Но что если снаружи есть ещё, и как те вооружены? Одна дубина вряд ли здесь поможет, если только Маркус не захочет замочить кого-нибудь голыми руками.
– Ты только посмотри на это добро! – воскликнул Джеф. – Пистолет и двустволка… хороший улов.
– А если это кто-то оставил, Джеф?
– Нет, оно само прилетело в это тухлое место и легло на стол, как раз к нашему приходу, ещё и с полным боезапасом! Конечно, его кто-то оставил, дубина! Иди проверь кухню, может они ещё здесь.
– Я не пойду, вдруг там эти уродцы. Сам иди.
– Ладно, – рявкнул Джеф. – Никто туда не пойдет. Хватай ружье и иди к машине. Только не застрелись по пути. А это у нас что?
– Похоже на телефон.
– Это рация ты…
Сидящий рядом Маркус напрягся сильнее, рука тихо метнулась к правому карману, где обычно и лежало средство связи. Но рация была в руках незнакомцев. Джон услышал тихий писк и шипение. Связь так и не работала. Никто не сможет связаться с их друзьями.
– Что нам с ней делать? – пискнул совсем рядом Оскар.
– Нам? Ничего. Отнесем умнику, пускай сам с ней возится.
Слева от Джона остановилась невысокая тень, он затаил дыхание, мертвой хваткой вцепившись биту. Но она тут же скрылась в обратном направлении. Проскрипела дверь, и мужчины остались в одиночестве, но окончательно расслабились только когда заведенная машина медленно не скрылась в каком-то из поворотов.
– Блядь! – воскликнул Маркус, резко поднявшись на ноги. – Все умыкнули вместе с курткой.
– Найдешь новую.
– Ты не понял? Если у нас получится восстановить связь на вышке, по рации они услышат наших. Хорошим это не кончится. Они идиоты и на сто процентов уверен, что бандиты. А у нас школа полная детей и женщин.
– И что же ты предлагаешь?! – тоже перешёл на крик Джон. – Погнаться за этими типами за рацией? Ты же не серьезно.
Но Маркус выглядел абсолютно серьезным со сложенными руками на груди в стойке. Джон закатил глаза, но кивнул. Плевать. В обеих сторонах возможная смерть, какая разница куда идти.
– Они говорили про кинотеатр. Недалеко отсюда есть один, но надо выходить сейчас же. Мы сделаем немалый крюк, ты знаешь?
– Знаю, но выхода нет, а время пока есть.
Глава 16.
ЕВА.
Остановились на ночёвку в каком-то автосервисе. Из-за запаха бензина и машинного масла у неё закружилась голова, и легкая тошнота подступила к горлу. От банки холодных, тушеных овощей Ева отказалась, предпочитая в молчании отсиживаться в стороне от мужчин. Те в свою очередь, рассевшись на пыльном диване и закинув ногу на ногу, тоже делали всё, чтобы даже не встретиться друг с другом взглядами, о разговорах и речи не было.
Русоволосая повернулась к Стревенсону, внимательно осмотрев доктора от головы до пят. Она мало знала этого человека, но за эти дни тот казалось постарел на десяток лет вперёд. Голова облысела в разы с момента их встречи, его руки часто тряслись как у наркомана, а вечно недовольные глаза бегали из стороны в сторону. Иногда Стревенсон говорил сам с собой. Что-то шептал, возмущался… Пару раз он спутал Шута с кем-то, раздавал ему непонятные приказы, указывая что и как делать. Усатый быстро приводил старика в чувство, немного грубо, но эффективно. Вот только казалось никто, кроме Евы, не видел, что Шут действительно вёл себя странно с доктором. Она бы хотела поговорить об этом с Маркусом, но они разделились сегодня днём. И с тех пор Ева чувствовала себя не очень уютно с чокнутым ученым и диковатым другом.
– Ну что же, молодые люди. Пройду-ка я ко сну, – поднялся на трясущиеся ноги Стревенсон, окинув двоих своим излюбленным высокомерным взглядом. – Я тут присмотрел небольшую коморку на этаже выше, остановлюсь там. Если что случится, прошу зовите.
Ева фыркнула, привлекая к себе внимание ученого, но тот ничего на это не сказал, удалившись. Он постоянно уходил от них на ночь, но девушка и вовсе сомневалась, что Стревенсон спал. Глубокие круги под глазами старика говорили об обратном. Она внимательно проводила мужчину взглядом, приметив что тот немного хром на правую ногу. Раньше этого у него не было, или ей так казалось. Может просто отсидел, у неё частенько так бывает.
Девушка могла бы ещё долго сидеть на отшибе в захудалом кресле, пялясь в потолок и рассуждая… о многом, но Шут решил, что она иначе проведёт эту ночь. Мужчина остановился возле неё, загородив свет настольной лампы. Ева нахмурилась, ожидающе уставившись на друга. Или бывшего друга. Она всё ещё не решила можно ли ему продолжать доверять, как раньше. Шут долго запинался, пока не произнес:
– Ты меня избегаешь?
– Ты о чём? – нейтрально переспросила она, подавив зевок. Глаза начинали слипаться после долгой дороги.
– Ты со мной не разговариваешь, не идешь рядом и вообще не смотришь в мою сторону.
– Тебе кажется. Я просто устала и немного напугана, вот и всё.
– Уверена?
– Конечно, что за вопросы! – Ева отвела взгляд, но почувствовала, что Шут заметно расслабился. Уголки его усов опустились, руки разжались, а глаза заблестели как у кота в темноте. На мгновенье она почувствовала укол совести за вранье, но ощущение быстро прошло. Напротив, её тело напряглось, а по спине побежали мурашки. Компания усача ей уже мало нравилась.
– Тебе не кажется, что этот докторишка необычно себя ведет? – неожиданно спросил Шут, понизив голос до шепота, хотя вряд ли Стревенсон его услышит (если у того нет суперслуха как у вампира). Ева удивленно вскинула голову, сощурив глаза. От Шута было странно слышать такое заявление.
– Сейчас такое время, все мы ведем себя необычно…
– Я не об этом. Он постоянно куда-то уходит, хотя сам остается недовольным, если кого-то из нас теряет из виду. Когда мы пришли сюда, то он постоянно ходил и высматривал в окно соседнее здание. Я взглянул туда, долго смотрел. Мне показалось, что я видел чью-то тень на девятом этаже в доме на против.
– Если там кто и есть, то это может быть кто угодно, – поджав губу пояснила Ева. – Помнишь, сам говорил, сколько народу попряталось в своих квартирах.
– Да, говорил. Но это мне не нравится. Считай моё чутьё.
Она всё ещё не была уверена, к чему он клонит. Даже если там кто и есть, какое их дело? Стревенсон спятил, вот и высматривал невесть кого, разве не так? Но как бы Ева не старалась убедить себя в этом, её тело насторожилось, а руки неуверенно (как и всегда у неё бывает) стали теребить кольцо под кофтой. Желание поспать тотчас улетучилось.
Глаза цвета стали зацепили единственное окно в комнате, как раз напротив её место временного обитания. Она как-то не обратила внимание, как чуть более часа назад сначала Стревенсон, а затем и Шут пялились на улицу достаточно долгое время. Её мысли были чуть дальше, рядом с черноволосым мужчиной, вооруженным одной лишь битой да пустым пистолетом.
– И что ты хочешь? Выйти на улицу и крикнуть в дом, кто там есть? Интересно, кто ответ…
– Не говори чепухи. Я хочу, чтобы мы пошли туда и посмотрели, кто там. Ради нашей же безопасности.
– Мы?
– Да, мы вдвоем. Одну с этим чокнутым я тебя не оставлю.
– Но берешь туда, где скорее всего орда кусак. Ночью.
– Со мной ты в безопасности. И нет там никого, я проверил.
С этим Ева могла бы поспорить. Или Шут был хорошо убедителен или она действительно идиотка, рискующая своей жизнью понапрасну, но через малое время девушка согласилась с планом мужчины. План тупой, это ясно. Но в последнее время у их группы только такие. Да и со Стревенсоном ей оставаться не хотелось, правда. У того появилась дурная привычка говорить во сне, на не известном ей языке, но Маркус как-то сказал, что это немецкий. Слушать старика жутко, и она сомневалась, что даже уход того в другую «спальню» спасет её крепкий сон.
Шут довольно потрепал её по плечу, поднимая с кресла и бросая в её сторону тяжелую куртку.
Вышли из автосервиса они не тем же путем, что вошли. Шут вывел её через чёрный ход, осторожно, не создавая лишнего шума, взломав тугую дверь.
Ева была рада свежему воздуху, но замерзла сразу же, как холодный ветер налетел в их сторону, заставляя застучать зубами и вцепиться в спасительные тоненькие накидки. Волосы так же загородили ей всё обозрение, шла за Шутом практически на ощупь, несколько раз чуть не споткнувшись об что-то твердое на земле. Опускать глаза Еве совсем не хотелось, хоть и можно сказать, что она поведала достаточно. Уши заложило, и она с трудом разобрала слова Шута, старающегося перекричать ветер.
– Зайдем сзади! – орал он, срывая голос.
Ева с трудом кивнула, но не была уверена, что мужчина это увидел. Кусак не было, но где-то поблизости русая слышала их кряхтение. Повезет если осенний ураган ненадолго заставит их спрятаться.
«Как же холодно, поскорее бы всё закончилось» – молила она.
Ей уже хотелось развернуться и плестись обратно, но она боялась, что вряд ли сможет самостоятельно найти дорогу назад. Слишком темно. Силуэт Шута ускользал вперед, и ей даже пришлось прикрикнуть другу, чтобы он её подождал. Крик был похож на стон умирающего лебедя, но Шут её услышал, и Ева быстро с ним поравнялась.
– Долго ещё?
– Почти дошли. Надеюсь, нас не заметили.
Ответить: кто, что и зачем, сил не было. Она кивнула и вдвоем двинулись дальше.
Казалось прошла целая вечность, прежде чем они вновь оказались в помещении, в тепле. Ева испустила вздох облегчения, коленки (и не только) затряслись от напряжение. Если такой ураган продолжится, до лаборатории они вряд ли доберутся в установленный Стревенсоном срок.
– И куда дальше? На девятый этаж?
– Можно начать оттуда, но вряд ли тот, кого мы ищем ещё там. Вытащи на всякий случай сразу пистолет.
– Ты о чём? – не поняла Ева, но оружие достала. Там всего пара пуль, но может и хватит, только для чего.
– Если тот, кого я видел хоть немного умён, то он сменил позицию и перешёл выше.
– Тот, кого ты видел? О ком ты вообще, мать твою? И отвечай без всяких своих тупых загадок, иначе получишь по шарам.
Шут шутейке не улыбнулся и, насупившись пригладив усы, серьёзно посмотрел на неё.
