Заканчивалось крыло двумя длинными пальцами с острыми когтями, что придавало существу сходство с гигантской летучей мышью.
Когда-то один жрец, увидев этих хищных летунов, появившихся в Межграничье после очередного продвижения Грани, решил, что именно так выглядели кони богов – легкокрылые пегасы. Но подобное прозвище ламчерионы – так себя назвали новые жители закрытого мира – считали оскорблением. Как двуипостасные сумели пройти сквозь Грань, какова природа их силы, гадали и маги, и жрецы бога Жизни. Удивительно выносливые они взлетали в небо с грузом в пять раз превышающий их собственный вес. Правда, ламчерионы не могли подниматься в воздух без всадника. Ментальное руководство выбранного в спутники жизни человека без Дара позволяло пегасам избежать безумия и ярости, которые затопляли их, когда они принимали второй облик.
И вот такой неуправляемый летун оказался один на один с магами в закрытой пещере.
«Этого не может быть!»
«Чего, Си? Что ты видишь?»
«На нас набросился пегас!»
«Пегас?! Гигантский ламчерион в канализации?!»
«Он меньше своих размеров… без всадника… совсем обезумевший!»
«Меньше? Какого цвета его шкура?»
«Странно… он зеленый! Разве такое возможно, Альберт? Детеныши не могут принимать вторую ипостась!»
Альберт задумался. Магесса воспользовалась молчанием и наконец-то осмотрелась. Они находились в огромной пещере, до потолка свет блуждающих огней не доходил, и точную ее высоту установить трудно.
Женщина перевела взгляд на метущегося пегаса. Ламчерион поднимался вверх, делал круг по пещере – и снова падал вниз, чтобы нанести удар.
«Сиелла, держись! Мы спускаемся в канализацию».
«Не могу понять, что с ним не так? Этим пегасом? Разве может ребенок принять взрослую форму?»
«Присмотрись – на нем, скорее всего, ошейник. Ты слишком молода, чтобы слышать об экспериментах рискового жреца Жизни. Он похищал детей ламчерионов и заставлял принимать боевую форму. Удерживал превратившихся с помощью хианитовых ошейников. Дюжина поймала и осудила его. Привести приговор в исполнение мы не успели – ламчерионы выкрали его из-под стражи и разорвали в клочья».
«А если снять ошейник? Он может стать человеком самостоятельно?»
«Может быть, точно не знаю. Что ты задумала, Сиелла? Не отгораживайся от меня!..»
Помощь ждать долго. Она не хотела больше дрожать под щитом. Поблескивающий кристаллами ошейник на длинной зеленой шее манил ее расчетливый взгляд.
Глубоко вдыхая затхлый воздух подземелья, магесса настраивалась на ритм кружащегося пегаса. Вот он поднимается вверх, устало машет крыльями, совершая круг вдоль стен пещеры. Планирует вниз – и ударяет по щиту хвостом. Поднимается вверх – круг вдоль стен пещеры. Планирует вниз – удар по щиту. Вверх – круг. Вниз – удар.
Поднимается вверх… Сиелла мягко просочилась сквозь свой щит. Вскинула правую руку, направляя тонкую молнию точно в ошейник. В один удар она вложила остатки Силы, не оставляя ни капли для защиты.
Единственный удар, в случае промаха – смерть и ей, и Мариону.
Пегас нервно замахал крыльями и стал терять высоту. У самой земли громадная туша подернулась рябью. Визг перетек в крик. Насильственное изменение корчило тело пегаса – нет! – уже человека.
Глухой стук. Обнаженное тело подростка распласталось на полу.
На ходу снимая с себя плащ, Сиелла поспешила к мальчишке. Нескладный, худой, покрытый грязью и россыпью пота, он больше не вызывал опасений. Только жалость.
Магесса накрыла пегаса плащом и попыталась привести в чувство, хлопая по ввалившимся щекам.
– Эй! Ламчерион! Очнись! – она отвела темные пряди спутавшихся волос с лица подростка. – Мне хватит одного бесчувственного тела. Очнись!
Огромные, истинно ламчерионовские глазища, уставились на магессу с испугом.
– Кто вы? Что со мной? – прошептал он, пытаясь встать.
Стихийница легонько толкнула его обратно на каменный пол:
– Лежи, а то голова закружится. Меня зовут Сиелла. Я – магистр ордена Воды и не причиню тебе вреда. Наоборот, хочу помочь тебе, малыш.
Ламчерион нахмурил брови.
– Я смутно помню, что здесь произошло. Ярость… я не мог контролировать свою ярость. Хотелось крушить, уничтожать… Кажется, я кого-то ранил…
Подросток бросил взгляд на Мариона – и отвел глаза.
– Мне не показалось. Простите, я не мог остановиться, – прошептал двуипостасный и после секундного замешательства опасливо спросил: – Он жив?
– Да, он поправится, – Сиелла, хоть и опечаленная ранением друга, не гневалась на ребенка, который не владел собой.
Без всадника, ментально соединенного с его разумом, ни один пегас не умел управлять своими эмоциями. Малейший толчок – и ламчерион, пребывающий в боевой форме, попадал в омут бешенства.
– Откуда ты? Кто сотворил с тобой такое? Как ты оказался здесь? – магесса засыпала мальчишку вопросами.
Подросток отвечал без утайки, время от времени бросая взгляды на Мариона. Похоже, он сильно переживал, что едва не стал убийцей мага.
«Альберт, вы скоро?» – спросила магесса.
Ее мысленный собеседник ответил вспышкой гневного возмущения.
«Зачем ты это сделала?! Как ты могла?! Ты однозначно сошла с ума!»
«Мне приятно, что ты волновался, – усмехнулась магесса.
«Это не шутки, Сиелла! Как ты? Тебе удалось?»
«Я разорвала ошейник «Рассекающей молнией Хариса». Пегас в порядке, хоть и сильно истощен».
«Я не ошибался – ты сумасшедшая! Ты ведь не знала, какое количество хианита в ошейнике! А вдруг было бы больше нормы?! Молнию срикошетило бы – и она размозжила бы тебе голову!»
«Но ведь у меня получилось! Как долго еще ждать?»
«Мы спешим, приходится пробиваться сквозь стаи коконов. Со мной одна боевая четверка, выделенная Полом, а это мало, чтобы быстро справиться с таким скопищем нечисти».
«Мы коконов не встретили. Как рассказал мальчишка, он, кстати, из степного поселения, его купил на Призрачных торгах пожилой агграссец. Притащил в пещеру, надел ошейник и заставил выпить дурно пахнущую жидкость, дальше он не помнит. Коконы, наверняка, тоже принадлежат этому магу».
«Нужно его найти, пока он не смылся в какую-нибудь нору. Держись, Сиелла, мы скоро. Прости, но мне тяжело поддерживать разговор».
«Тогда до встречи».
– Помощь прибудет скоро? – полюбопытствовал мальчик.
– Ты слушал? – поразилась Сиелла, хоть и знала, что пегасы – наиболее склонные к телепатии существа Межграничья.
– Нет, просто почувствовал, что вы сейчас не со мной. И если бы мог, то не стал бы. Вы спасли меня, моя благодарность будет вечной. Как я мог оскорбить вас подслушиванием?
Магесса заметила, что его бьет крупная дрожь. Кое-как умостившись на полу, она переложила голову ребенка себе на колени.
Успокаивающе провела по жестким темным волосам и мягко произнесла:
– Конечно, ты не стал бы подслушивать. Я верю тебе, малыш. Теперь ты закроешь глаза и представишь перед собой степь. Сейчас ведь время цветения серебристой полыни?
Мальчишка послушно закрыл глаза.
– Да, дома цветет полынь.
– Ты идешь по серебристому ковру, терпкий запах приятно окутывает тебя. Теплый ветер ласково веет в лицо…
Северная империя, Семиград,
30 – 31-й день пришествия Эвгуста Проклятого
Заяви кто-нибудь, что на балу мне доведется подпирать стену, я бы расхохоталась. Но вот сейчас происходило именно это.
Танцы – моя стихия и слабость. Я готова раствориться в музыке, ведомая умелым партнером, поддаться завлекающему ритму, ощущая движение каждой мышцы. Благодаря танцу понимаешь, что живешь.
М-да, сейчас я порадуюсь и неумелому партнеру – если что, отдавленные ноги целители излечат в одно мгновение. Увы, приходится отсиживать пятую точку. И мои фрейлины скучают вместе со мной, так сказать, за компанию.
Эвгуст и его капюшоноголовые слуги испарились сразу после церемонии, и атмосфера бала радовала легкостью и раскованностью. Наверное, я единственная, кто хотела бы его увидеть, чтобы искренне поблагодарить за укрощение артефакта. Не будь его там, Звездный венец опознал бы во мне самозванку и умертвил бы за кощунственную ложь…
Поздравлениям с удачным прохождением испытания и пожеланиям долгих лет правления пришел конец, и меня оставили в относительном покое.
– Ваше Высочество, – зашептала Далия, потупив искрящиеся смехом глаза, – что вы думаете о камийцах?
– Ты имеешь в виду Аташа? – я пожала плечами. О демоне я не думала вообще, а вот его хозяин сейчас занимал центральное место в моих мыслях, что весьма странно. – Высший демон, злобный, мощный, хитрый. Запросто может выпить душу человека или серьезно энергетически ослабить.
– А еще он безумно красивый, – мечтательно добавила Кира. – В объятиях такого совершенства и умереть не страшно.
– Кира, после бала сходишь к Тристану, пусть посмотрит на твой антиприворотный амулет.
– Да, Ваше Высочество, – вздохнула девушка.
Сила влечения к демону-камийцу такова, что защитные артефакты дохли в его присутствии на раз. Один чарующий взгляд – и самая добродетельная девушка готова похотливо броситься ему на шею. Главный придворный маг, то есть Тристан, требовал ослабить демонское обаяние. Аташ искренне возмущался, говоря, что ничего не делает. Но каждый, кто заглядывал в его честные глаза, понимал, что камиец честно врал. Маги-артефакторы грязно ругались, создавая очередную партию амулетов, и при этом бессовестно гребли северины лопатой. Мой браслет, подарок Братства на шестнадцатилетие, напор выдерживал, что несказанно радовало. Последнее, чего я желала, это воспылать страстью к своему убийце.
– Этот красивый смотрит на постель не так, как ты, Кира, – решила почитать нотации. – Не забывайте, девушки, любовное ложе для высшего демона – все равно, что стол, уставленный любимой едой. Пока жертва в плену безрассудной страсти, он беспрепятственно пьет ее жизненную силу.
– Постель – не единственное место, где можно плениться страстью, – прозвучал бархатный голос слева. – Прискорбно, что вы настолько неопытны, принцесса.
Клянусь престолом всех богов, я ни капельки не покраснела!
С достоинством глядя в темные провалы вытянутых глаз Аташа, я поинтересовалась:
– Разве не прискорбней дурманить женщин? Или, скажете, что не питаетесь от своих любовниц?
– Ничто не дается просто так, Ваше Высочество. Вы поймете меня, когда подрастете.
Обиженный демон оставил нас, но гордым одиночеством наслаждался недолго. Стайка придворных красавиц следовала за ним по пятам. Аристократки мельтешили вокруг Аташа, как бабочки вокруг сладкой приманки. О, а ведь я подметила точно: веселые, в изысканных ярких платьях, они похожи на беззаботных мотыльков. Хм, тогда демон – жрец Жизни, изучающий насекомых? Вот только не все аристократки попадут в его сачок: бдительные родственники потихоньку, с извинениями, уводили девушек от греха подальше.
Грех, с сардонической усмешкой на божественно красивом лице, принимал оправдания, забавляясь потугами отцов и братьев не нанести оскорбления слуге второго регента. В результате рядом с ним остались две магессы и обычная женщина, вдова министра внешней политики. Негусто. Что понадобилось магессам от камийца, можно только гадать. Защита от демонского магнетизма у них не слабее, чем у меня. Риэллы, неодобрительно косясь друг на друга, оживленно флиртовали с Аташем. Вдова, в принципе не старая еще тетка, молчала, сладко улыбаясь и с обожанием заглядывая демону в рот.
Вот, что нужно ей от слуги Эвгуста, я прекрасно понимала. Полис Камия – единственное место, где мирно уживаются две расы. По слухам, своим человеческим избранникам, не отмеченным магией, демоны продлевали жизнь и молодость. Наверняка вдова метит к Аташу в любовницы. Вот дура, проще и безопасней заплатить магу за омоложение!
– Принцесса, а что вы думаете о моде на камийский бальзам? – Далии явно не хотелось молчать.
– О чем? Я о таком не слышала.
– Наши придворные дамы разделились на две группы: на тех, кто боится проснуться среди ночи и обнаружить в своей спальне камийца. И тех, кто посчитает такую ситуацию подарком Судьбы.
– Еще есть лицемерки, которые при виде Аташа падают в обморок от ужаса, а втайне исходят слюной, – добавила Кира.
– Так вот, один маг под заказ делает особый бальзам, который поможет в течение часа удерживать демона в повиновении. Его рекомендуется хранить наготове на туалетном столике возле кровати, – дойдя до этого места, Далия захихикала и, немного успокоившись, продолжила: – При появлении камийца нужно окунуть пальцы в бальзам и быстро смазать ему интимные места. После чего демону можно приказать уйти или наоборот остаться. Говорят, бальзам неприятно пахнет, болотным орехом и диким чесноком, но дамы готовы терпеть эту вонь.
«Болотный орех и чеснок? – отозвался в моей голове ошеломленный Грэм. – Это невероятно жгучие специи! Жестоко – мазать ими интимные места…»
Я повторила размышления сатурийца вслух. Кира и Далия до неприличия громко расхохотались. В нашу сторону обернулось несколько аристократок, занятых светской беседой.
– Одно неясно: зачем ждать появления камийца в спальне? Если можно заловить его в темном коридоре? Девочки, может, поделитесь моими размышлениями с другими дамами?
Наблюдая, как довольные фрейлины отправились в народ просвещать желающих, я даже немного пожалела о своем жестоком розыгрыше.
«Он тебя не пожалел, когда набросился. Нападение на будущую императрицу, как и моя смерть, сошло ему с рук. Так за что ему сочувствовать?»
«Так ты одобряешь мои пакости?»
«Да разве это пакость? Вот Ириэн, подмешав в шампунь крем, удаляющий волосы, ты сделала мерзость».
«Я не предполагала, что она облысеет на целых четыре дня! Да еще безостановочно икать будет. Я считала, что вылечить ее недомогание любому целителю на один взмах руки».
«Давай сделаем вид, что ты не говорила подобную глупость? Магессе стыдно не помнить, что смешивание готовых зелий приводит к неожиданным последствиям».
«Грэм, ты опять занудствуешь! Хватит! Я хочу развлекаться».
«Готовься, Эва. Твое желание сейчас исполнится».
В зал ворвался шут. Пританцовывая, он ритмично ударял в маленький бубен, увешанный серебряными колокольчиками.
Оказавшись рядом, он тихонько протянул:
– Красавицы редко остаются одни, но часто бывают одиноки. Желаю первого и отсутствия второго, принцесса!
Локки пару раз прошелся вокруг кресла, наступая молчаливым сатурийцам на ноги. Затем демонстративно поклонившись, словно из воздуха вынул белую розу и бросил мне на колени.
– Дарю цветочек от сердца и почек! – пропел он и уселся на пол.
Ради праздника шут принарядился и выкрасил волосы с правой стороны головы в зеленый цвет.
– Как мило, спасибо, Локки. Ты появился вовремя, а то на балу в мою честь чувствую себя, действительно, всеми покинутой.
После совместной прогулки в город и неудавшегося покушения я почти его не боялась. Он, конечно, главный злюка Северной империи, но не страшнее остальных придворных.
Когда-то один жрец, увидев этих хищных летунов, появившихся в Межграничье после очередного продвижения Грани, решил, что именно так выглядели кони богов – легкокрылые пегасы. Но подобное прозвище ламчерионы – так себя назвали новые жители закрытого мира – считали оскорблением. Как двуипостасные сумели пройти сквозь Грань, какова природа их силы, гадали и маги, и жрецы бога Жизни. Удивительно выносливые они взлетали в небо с грузом в пять раз превышающий их собственный вес. Правда, ламчерионы не могли подниматься в воздух без всадника. Ментальное руководство выбранного в спутники жизни человека без Дара позволяло пегасам избежать безумия и ярости, которые затопляли их, когда они принимали второй облик.
И вот такой неуправляемый летун оказался один на один с магами в закрытой пещере.
«Этого не может быть!»
«Чего, Си? Что ты видишь?»
«На нас набросился пегас!»
«Пегас?! Гигантский ламчерион в канализации?!»
«Он меньше своих размеров… без всадника… совсем обезумевший!»
«Меньше? Какого цвета его шкура?»
«Странно… он зеленый! Разве такое возможно, Альберт? Детеныши не могут принимать вторую ипостась!»
Альберт задумался. Магесса воспользовалась молчанием и наконец-то осмотрелась. Они находились в огромной пещере, до потолка свет блуждающих огней не доходил, и точную ее высоту установить трудно.
Женщина перевела взгляд на метущегося пегаса. Ламчерион поднимался вверх, делал круг по пещере – и снова падал вниз, чтобы нанести удар.
«Сиелла, держись! Мы спускаемся в канализацию».
«Не могу понять, что с ним не так? Этим пегасом? Разве может ребенок принять взрослую форму?»
«Присмотрись – на нем, скорее всего, ошейник. Ты слишком молода, чтобы слышать об экспериментах рискового жреца Жизни. Он похищал детей ламчерионов и заставлял принимать боевую форму. Удерживал превратившихся с помощью хианитовых ошейников. Дюжина поймала и осудила его. Привести приговор в исполнение мы не успели – ламчерионы выкрали его из-под стражи и разорвали в клочья».
«А если снять ошейник? Он может стать человеком самостоятельно?»
«Может быть, точно не знаю. Что ты задумала, Сиелла? Не отгораживайся от меня!..»
Помощь ждать долго. Она не хотела больше дрожать под щитом. Поблескивающий кристаллами ошейник на длинной зеленой шее манил ее расчетливый взгляд.
Глубоко вдыхая затхлый воздух подземелья, магесса настраивалась на ритм кружащегося пегаса. Вот он поднимается вверх, устало машет крыльями, совершая круг вдоль стен пещеры. Планирует вниз – и ударяет по щиту хвостом. Поднимается вверх – круг вдоль стен пещеры. Планирует вниз – удар по щиту. Вверх – круг. Вниз – удар.
Поднимается вверх… Сиелла мягко просочилась сквозь свой щит. Вскинула правую руку, направляя тонкую молнию точно в ошейник. В один удар она вложила остатки Силы, не оставляя ни капли для защиты.
Единственный удар, в случае промаха – смерть и ей, и Мариону.
Пегас нервно замахал крыльями и стал терять высоту. У самой земли громадная туша подернулась рябью. Визг перетек в крик. Насильственное изменение корчило тело пегаса – нет! – уже человека.
Глухой стук. Обнаженное тело подростка распласталось на полу.
На ходу снимая с себя плащ, Сиелла поспешила к мальчишке. Нескладный, худой, покрытый грязью и россыпью пота, он больше не вызывал опасений. Только жалость.
Магесса накрыла пегаса плащом и попыталась привести в чувство, хлопая по ввалившимся щекам.
– Эй! Ламчерион! Очнись! – она отвела темные пряди спутавшихся волос с лица подростка. – Мне хватит одного бесчувственного тела. Очнись!
Огромные, истинно ламчерионовские глазища, уставились на магессу с испугом.
– Кто вы? Что со мной? – прошептал он, пытаясь встать.
Стихийница легонько толкнула его обратно на каменный пол:
– Лежи, а то голова закружится. Меня зовут Сиелла. Я – магистр ордена Воды и не причиню тебе вреда. Наоборот, хочу помочь тебе, малыш.
Ламчерион нахмурил брови.
– Я смутно помню, что здесь произошло. Ярость… я не мог контролировать свою ярость. Хотелось крушить, уничтожать… Кажется, я кого-то ранил…
Подросток бросил взгляд на Мариона – и отвел глаза.
– Мне не показалось. Простите, я не мог остановиться, – прошептал двуипостасный и после секундного замешательства опасливо спросил: – Он жив?
– Да, он поправится, – Сиелла, хоть и опечаленная ранением друга, не гневалась на ребенка, который не владел собой.
Без всадника, ментально соединенного с его разумом, ни один пегас не умел управлять своими эмоциями. Малейший толчок – и ламчерион, пребывающий в боевой форме, попадал в омут бешенства.
– Откуда ты? Кто сотворил с тобой такое? Как ты оказался здесь? – магесса засыпала мальчишку вопросами.
Подросток отвечал без утайки, время от времени бросая взгляды на Мариона. Похоже, он сильно переживал, что едва не стал убийцей мага.
«Альберт, вы скоро?» – спросила магесса.
Ее мысленный собеседник ответил вспышкой гневного возмущения.
«Зачем ты это сделала?! Как ты могла?! Ты однозначно сошла с ума!»
«Мне приятно, что ты волновался, – усмехнулась магесса.
«Это не шутки, Сиелла! Как ты? Тебе удалось?»
«Я разорвала ошейник «Рассекающей молнией Хариса». Пегас в порядке, хоть и сильно истощен».
«Я не ошибался – ты сумасшедшая! Ты ведь не знала, какое количество хианита в ошейнике! А вдруг было бы больше нормы?! Молнию срикошетило бы – и она размозжила бы тебе голову!»
«Но ведь у меня получилось! Как долго еще ждать?»
«Мы спешим, приходится пробиваться сквозь стаи коконов. Со мной одна боевая четверка, выделенная Полом, а это мало, чтобы быстро справиться с таким скопищем нечисти».
«Мы коконов не встретили. Как рассказал мальчишка, он, кстати, из степного поселения, его купил на Призрачных торгах пожилой агграссец. Притащил в пещеру, надел ошейник и заставил выпить дурно пахнущую жидкость, дальше он не помнит. Коконы, наверняка, тоже принадлежат этому магу».
«Нужно его найти, пока он не смылся в какую-нибудь нору. Держись, Сиелла, мы скоро. Прости, но мне тяжело поддерживать разговор».
«Тогда до встречи».
– Помощь прибудет скоро? – полюбопытствовал мальчик.
– Ты слушал? – поразилась Сиелла, хоть и знала, что пегасы – наиболее склонные к телепатии существа Межграничья.
– Нет, просто почувствовал, что вы сейчас не со мной. И если бы мог, то не стал бы. Вы спасли меня, моя благодарность будет вечной. Как я мог оскорбить вас подслушиванием?
Магесса заметила, что его бьет крупная дрожь. Кое-как умостившись на полу, она переложила голову ребенка себе на колени.
Успокаивающе провела по жестким темным волосам и мягко произнесла:
– Конечно, ты не стал бы подслушивать. Я верю тебе, малыш. Теперь ты закроешь глаза и представишь перед собой степь. Сейчас ведь время цветения серебристой полыни?
Мальчишка послушно закрыл глаза.
– Да, дома цветет полынь.
– Ты идешь по серебристому ковру, терпкий запах приятно окутывает тебя. Теплый ветер ласково веет в лицо…
Глава 12. Бал наследницы
Северная империя, Семиград,
30 – 31-й день пришествия Эвгуста Проклятого
Заяви кто-нибудь, что на балу мне доведется подпирать стену, я бы расхохоталась. Но вот сейчас происходило именно это.
Часть гостей танцевала в Изумрудном зале, остальные подкрепляли силы в саду, где слуги расставили столы с угощением. По правилам этикета, после Примерки пригласить принцессу на танец должен первым отец, и лишь потом – остальные желающие. Император Константин не спешил выполнить свою родительскую обязанность, и я уныло сидела в мягком кресле, изукрашенном золотой вышивкой.
Танцы – моя стихия и слабость. Я готова раствориться в музыке, ведомая умелым партнером, поддаться завлекающему ритму, ощущая движение каждой мышцы. Благодаря танцу понимаешь, что живешь.
М-да, сейчас я порадуюсь и неумелому партнеру – если что, отдавленные ноги целители излечат в одно мгновение. Увы, приходится отсиживать пятую точку. И мои фрейлины скучают вместе со мной, так сказать, за компанию.
Эвгуст и его капюшоноголовые слуги испарились сразу после церемонии, и атмосфера бала радовала легкостью и раскованностью. Наверное, я единственная, кто хотела бы его увидеть, чтобы искренне поблагодарить за укрощение артефакта. Не будь его там, Звездный венец опознал бы во мне самозванку и умертвил бы за кощунственную ложь…
Поздравлениям с удачным прохождением испытания и пожеланиям долгих лет правления пришел конец, и меня оставили в относительном покое.
– Ваше Высочество, – зашептала Далия, потупив искрящиеся смехом глаза, – что вы думаете о камийцах?
– Ты имеешь в виду Аташа? – я пожала плечами. О демоне я не думала вообще, а вот его хозяин сейчас занимал центральное место в моих мыслях, что весьма странно. – Высший демон, злобный, мощный, хитрый. Запросто может выпить душу человека или серьезно энергетически ослабить.
– А еще он безумно красивый, – мечтательно добавила Кира. – В объятиях такого совершенства и умереть не страшно.
– Кира, после бала сходишь к Тристану, пусть посмотрит на твой антиприворотный амулет.
– Да, Ваше Высочество, – вздохнула девушка.
Сила влечения к демону-камийцу такова, что защитные артефакты дохли в его присутствии на раз. Один чарующий взгляд – и самая добродетельная девушка готова похотливо броситься ему на шею. Главный придворный маг, то есть Тристан, требовал ослабить демонское обаяние. Аташ искренне возмущался, говоря, что ничего не делает. Но каждый, кто заглядывал в его честные глаза, понимал, что камиец честно врал. Маги-артефакторы грязно ругались, создавая очередную партию амулетов, и при этом бессовестно гребли северины лопатой. Мой браслет, подарок Братства на шестнадцатилетие, напор выдерживал, что несказанно радовало. Последнее, чего я желала, это воспылать страстью к своему убийце.
– Этот красивый смотрит на постель не так, как ты, Кира, – решила почитать нотации. – Не забывайте, девушки, любовное ложе для высшего демона – все равно, что стол, уставленный любимой едой. Пока жертва в плену безрассудной страсти, он беспрепятственно пьет ее жизненную силу.
– Постель – не единственное место, где можно плениться страстью, – прозвучал бархатный голос слева. – Прискорбно, что вы настолько неопытны, принцесса.
Клянусь престолом всех богов, я ни капельки не покраснела!
С достоинством глядя в темные провалы вытянутых глаз Аташа, я поинтересовалась:
– Разве не прискорбней дурманить женщин? Или, скажете, что не питаетесь от своих любовниц?
– Ничто не дается просто так, Ваше Высочество. Вы поймете меня, когда подрастете.
Обиженный демон оставил нас, но гордым одиночеством наслаждался недолго. Стайка придворных красавиц следовала за ним по пятам. Аристократки мельтешили вокруг Аташа, как бабочки вокруг сладкой приманки. О, а ведь я подметила точно: веселые, в изысканных ярких платьях, они похожи на беззаботных мотыльков. Хм, тогда демон – жрец Жизни, изучающий насекомых? Вот только не все аристократки попадут в его сачок: бдительные родственники потихоньку, с извинениями, уводили девушек от греха подальше.
Грех, с сардонической усмешкой на божественно красивом лице, принимал оправдания, забавляясь потугами отцов и братьев не нанести оскорбления слуге второго регента. В результате рядом с ним остались две магессы и обычная женщина, вдова министра внешней политики. Негусто. Что понадобилось магессам от камийца, можно только гадать. Защита от демонского магнетизма у них не слабее, чем у меня. Риэллы, неодобрительно косясь друг на друга, оживленно флиртовали с Аташем. Вдова, в принципе не старая еще тетка, молчала, сладко улыбаясь и с обожанием заглядывая демону в рот.
Вот, что нужно ей от слуги Эвгуста, я прекрасно понимала. Полис Камия – единственное место, где мирно уживаются две расы. По слухам, своим человеческим избранникам, не отмеченным магией, демоны продлевали жизнь и молодость. Наверняка вдова метит к Аташу в любовницы. Вот дура, проще и безопасней заплатить магу за омоложение!
– Принцесса, а что вы думаете о моде на камийский бальзам? – Далии явно не хотелось молчать.
– О чем? Я о таком не слышала.
– Наши придворные дамы разделились на две группы: на тех, кто боится проснуться среди ночи и обнаружить в своей спальне камийца. И тех, кто посчитает такую ситуацию подарком Судьбы.
– Еще есть лицемерки, которые при виде Аташа падают в обморок от ужаса, а втайне исходят слюной, – добавила Кира.
– Так вот, один маг под заказ делает особый бальзам, который поможет в течение часа удерживать демона в повиновении. Его рекомендуется хранить наготове на туалетном столике возле кровати, – дойдя до этого места, Далия захихикала и, немного успокоившись, продолжила: – При появлении камийца нужно окунуть пальцы в бальзам и быстро смазать ему интимные места. После чего демону можно приказать уйти или наоборот остаться. Говорят, бальзам неприятно пахнет, болотным орехом и диким чесноком, но дамы готовы терпеть эту вонь.
«Болотный орех и чеснок? – отозвался в моей голове ошеломленный Грэм. – Это невероятно жгучие специи! Жестоко – мазать ими интимные места…»
Я повторила размышления сатурийца вслух. Кира и Далия до неприличия громко расхохотались. В нашу сторону обернулось несколько аристократок, занятых светской беседой.
– Одно неясно: зачем ждать появления камийца в спальне? Если можно заловить его в темном коридоре? Девочки, может, поделитесь моими размышлениями с другими дамами?
Наблюдая, как довольные фрейлины отправились в народ просвещать желающих, я даже немного пожалела о своем жестоком розыгрыше.
«Он тебя не пожалел, когда набросился. Нападение на будущую императрицу, как и моя смерть, сошло ему с рук. Так за что ему сочувствовать?»
«Так ты одобряешь мои пакости?»
«Да разве это пакость? Вот Ириэн, подмешав в шампунь крем, удаляющий волосы, ты сделала мерзость».
«Я не предполагала, что она облысеет на целых четыре дня! Да еще безостановочно икать будет. Я считала, что вылечить ее недомогание любому целителю на один взмах руки».
«Давай сделаем вид, что ты не говорила подобную глупость? Магессе стыдно не помнить, что смешивание готовых зелий приводит к неожиданным последствиям».
«Грэм, ты опять занудствуешь! Хватит! Я хочу развлекаться».
«Готовься, Эва. Твое желание сейчас исполнится».
В зал ворвался шут. Пританцовывая, он ритмично ударял в маленький бубен, увешанный серебряными колокольчиками.
Оказавшись рядом, он тихонько протянул:
– Красавицы редко остаются одни, но часто бывают одиноки. Желаю первого и отсутствия второго, принцесса!
Локки пару раз прошелся вокруг кресла, наступая молчаливым сатурийцам на ноги. Затем демонстративно поклонившись, словно из воздуха вынул белую розу и бросил мне на колени.
– Дарю цветочек от сердца и почек! – пропел он и уселся на пол.
Ради праздника шут принарядился и выкрасил волосы с правой стороны головы в зеленый цвет.
– Как мило, спасибо, Локки. Ты появился вовремя, а то на балу в мою честь чувствую себя, действительно, всеми покинутой.
После совместной прогулки в город и неудавшегося покушения я почти его не боялась. Он, конечно, главный злюка Северной империи, но не страшнее остальных придворных.
