Мой заказ повторили за счет заведения и принесли с извинениями и смущенными улыбками. Аппетит пропал, но есть пришлось. Посетители таверны время от времени бросали на меня любопытные взгляды: а вдруг еще что-нибудь надумаю учудить? Такая популярность, мягко говоря, напрягала. И кто в этом виноват? Мой попутчик!
Когда Юлиан спустился вниз с нашими вещами, я окончательно себя накрутила. Шуточки парня по поводу моей невежливости – стучаться, мол, надо! – настроения не улучшили. Стараясь поспевать за широко шагающим магом, чувствовала, как закипаю от злости. Еще пара таких фраз – и я заплюю огнем, как песчаные саламандры. Клянусь Гранью, мне никогда не хотелось кому-то так сильно врезать в челюсть! И это притом, что у меня мягкий и незлобивый характер.
«Хм, у тебя характер незлобивый? – сыронизировал Грэм. – После шести лет в роли принцессы ты растеряла последние крупицы добродушия. И, по-моему, тут пахнет ревностью».
«Чего?! – опешила, сбившись с шага. – Я?! Ревную этого… этого волокиту с плохим вкусом? К толстозадой подавальщице? Как же ты плохо меня знаешь!»
«Наоборот, я хорошо тебя знаю, Эва. Ты ревнуешь. Но не потому, что Юлиан тебе понравился. Просто он не проявлял к тебе интереса, как к девушке, а ты к такому не привыкла».
«А-а-а, – быстро успокоилась я. Неприятно, когда обвиняют в том, чего нет. – Кстати, как думаешь, а почему не обращает?»
Грэм рассмеялся и принялся подтрунивать дальше.
Вечерняя Элевтия разительно отличалась от столицы. В Семиграде в такое время ночная жизнь только начиналась, здесь же она, что называется, кипела. Вокруг море народа: прогуливающиеся парочки, компании веселых студентов, учащихся на архитекторов, правоведов, архивариусов, писарей и прочих книгочеев, а еще просто горожане, спешащие по своим делам.
Возле телепорта безлюдно. Только ищущий, который сверял ауры, выискивая преступников, да два стражника, призванных следить, чтобы каменные блоки не растащили предприимчивые люди. Да, дико звучит, но охрана требовалась. Временно опечатанные круги разбирали на замагиченный от разрушения стройматериал и добавляли в заборы и фундаменты для большей стойкости. А что? Неплохая вещь в хозяйстве – маги заботились о безопасном перемещении и строили телепорты на века. Понятное дело, что и для гусей сарайчик из таких блоков простоит долго.
Без труда пройдя проверку у ищущего, мы некоторое время наблюдали за ламчерионами. Кстати, сдавать запечатанные телепорты под посадочную площадку первым придумал элевтийский наместник, а за ним подхватили уже правители остальных шести провинций.
Вскоре маг с солдатами, заскучав, ушли погреться, благо здание городской стражи находилось рядом с телепортом.
Вернулись стражники уже без стихийника. Усевшись на холодный, достигающий пояса бортик телепортационного кольца, они молча следили за ламчерионами, попивая принесенный чай. Я бы тоже не отказалась от горячего, так как от громадного в диаметре круга из серых камней веяло стужей, вызванной остаточной магией. Но никто, увы, нам его не предложил.
Наши новые знакомцы, что-то проверяя и поправляя, деловито сновали вокруг гигантской упряжи. Видеть подготовку к полету ни разу не доводилось, поэтому я следила за процессом с любопытством.
Магически упроченная упряжь состояла из хомута, кожаного седла, двух параллельно расположенных большущих корзин, в каждой из которых помещалось до шести-семи пассажиров, и, наверное, сотни ремешков. Естественно, сделанные из специальной лозы плетенки укреплены магией. Без нее подобная конструкция не выдержала бы тех нагрузок, что приходится на полет. Насколько я слышала, путешествие на пегасах заканчивались для пассажиров летальным исходом в одном случае: после прицельного магического удара.
«Ну что, успокоила себя подобными размышлениями? – усмехнулся Грэм. Что-то он нынче разошелся: ни одного нормального слова, одни подколки. – Да ладно тебе, Эва, не переживай. Я летал десятки раз. Уверяю, тебе понравится».
«Точно? – вдруг вспомнилось, что так же Грэм говорил, когда пытался заставить залезть на верблюда. Случай произошел год назад, когда мы в составе посольской делегации направлялись в полис Арахар. Противная скотина, то есть верблюд, меня невзлюбила и понесла вглубь пустыни. Меня, умирающую от жажды, нашли через несколько часов с задом, утыканным колючками, и в компании мертвых скорпионов.
«Позволь уточнить: ложных скорпионов, безобидных насекомых, которых ты беспощадно перебила. И верблюд сбесился из-за твоих ошибочных действий».
«Конечно-конечно! Ламчерион тоже может обезуметь и сбросить неугодный груз».
«На пегаса сложно воздействовать магией. Если наездник в порядке, ничто не лишит путешествие комфорта».
«Всегда твои «если», – пробормотала я. – Если мы просчитаем все шансы, если защитные артефакты не подведут, если враг ошибется…»
«Ты странно себя ведешь, Эва. Скандалишь, жалуешься, плачешь – это, случайно, не твои женские дни наступают?»
«Ага! Боишься испытать их прелесть вместе со мной?»
«Не боюсь, но опасаюсь», – признался Грэм.
«Разве есть разница между этими словами?»
«Сказать: я опасаюсь – звучит более мужественно, чем признаться, что в ужасе. Но я, действительно, просто опасаюсь. Об этом неизбежном зле я подумал в первый день нашего соединения и готовился морально».
«Хм, вынуждена огорчить. Я просто устала, вот и сдают нервы».
«Ничего не понимаю, – сатуриец искренне недоумевал. – Неужели потоки слез, поедание горы сладостей и обнимания с подушкой отменяются?»
«Чуточку огорчу: физиология хэмелла отличается от человеческой. Как объяснила перерывшая горы книг Регина, благоприятный период для зарождения новой жизни наступает раз в год. И то лишь, когда девушка достигает зрелости».
«Интересно, никогда не слышал о подобном. Твоя наставница молодец, что нашла такие сведения».
– Эва, пора! – окликнул Юлиан.
Тюки с товаром агграсского купца загрузили в корзины. Мужчина суетился вокруг своего имущества, иногда украдкой поглядывая на потемневшее небо. Неужели маги-погодники обещали дождь?
Когда ламчерионы объявили о готовности к полету, толстячек вдруг вспомнил, что забыл важные документы. Возмущенный Ян не удержался от ругательств – торговец, настаивающий на поспешном отлете, сам его и задерживал. Утешало то, что снимаемый агграссцем дом находился на соседней улице от телепорта.
– А куда сядем мы? – поинтересовалась я, когда страсти по забывчивому заказчику улеглись. Место в корзине, как выяснилось, осталось только для купца.
– В седло, крошка, в седло, – рассмеялся Ян. – Разве брат не предупредил, что вы летите вместе с всадником наверху?
– Юлиан!!!
Следопыт улыбнулся и пожал плечами:
– Ты же хотела улететь из города любой ценой. Чем теперь недовольна? Мест в корзинах не было.
– Ты – свинья, Юлиан! Я высоты боюсь!
– Не переживай, крошка, сядешь между нами. И я не дам такой красавице упасть, – «утешил» Ян. Даже в приглушенном свете кружащихся над нами магических светильников отлично видно, что он едва сдерживался, чтобы не рассмеяться.
Забавно. Наездник он, а я думала, что наоборот.
Валэри, переодетая в темный балахон, вступила в центр упряжи и подняла тяжелый, украшенный стальными заклепками хомут.
На наших с Юлианом глазах творилась чуждая людям магия.
Воздух вокруг девушки задрожал, контуры тела обозначились легким золотистым сиянием. Свечение становилось ярче и ярче, и вот вместо хрупкой фигурки в круге телепорта находилось прекрасное в своем совершенстве и могуществе существо. Грациозное тело, покрытое чешуйками, продолговатая морда с тяжелыми челюстями и острыми клыками, выглядывающими из пасти, когтистые мощные лапы. Длинный подвижный хвост, как у скорпиона, сделал несколько неторопливых движений, кожистые крылья, покрытые мехом, расправились и сложились вновь – ламчерион проверяла, насколько хорошо вошло ее тело в сбрую.
Ян подошел к пегасу, ласково погладил по грубой шкуре морды. Он, кстати, тоже изменился – его синие глаза сменили цвет на желтый.
– Отлично, Валэри говорит, можно взлетать, – произнес всадник. – И где демонов купец?
Я только открыла рот, чтобы сказать, где полагается находиться демонам, как…
… с ошеломляющим свистом в двухэтажное здание стражи врезался огромный шар огня!
Взрывная горячая волна ударила по нам, сбивая с ног. Меня неслабо приложило об круг телепорта. Внутри что-то, наверное, ребро, глухо хрустнуло, пронзая грудь иглами боли.
В глазах потемнело, во рту появился привкус крови.
– Эва! Цела? – Юлиан, осторожно перевернув меня на спину, тревожно заглядывал в лицо.
– Почти… Что происходит?
– Не знаю! Но агграссцу лучше поторопиться, иначе ламчерион взлетит без него.
Снова оглушительный свист, только гораздо громче. Огненные шары посыпались с неба, как град. Гигантский, пылающий град… Вспышки алого пламени… взрывы… жаркая волна, опрокидывающая наземь…
Я успела почувствовать, как скручиваются волосы от жара, а потом Юлиан поставил щит. Под его прикрытием нам удалось встать на ноги и оглядеться.
В усеянном малочисленными звездами небе плыли темные тучи. О нет, не тучи! Громадные существа, со спин которых и летели огненные шары. Неужели ламчерионы? Больше крылатых гигантов в Межграничье не было. Но как это возможно? Ламчерионы всегда сохраняли нейтралитет! И никогда не участвовали ни в одной из войн мира!
– Взлетаем! Быстрее! – из-за разрушенного здания стражи выскочил купец.
Коротышка бежал, на удивление, быстро – участь свежеподжареной котлеты его не прельщала.
Ян сохранял спокойствие. Невозмутимо слеветировав в продолговатое седло, он сбросил нам веревочную лестницу. Юлиан пропустил меня вперед, да и еще и подтолкнул сзади, придавая ускорения.
Последним вкарабкался в корзину агграссец. Тяжело дыша, он буквально вполз по лестнице в корзину и, захлопнув крышку, проорал:
– Взлетай! Ради всех богов, взлетай! Они идут на второй круг!
Меня, зажатую между всадником и магом, била мелкая дрожь.
– Почему ламчерионы напали на город?!
– Их заставили! – перекричал грохот Ян, отвечая на мой истеричный вопрос. – Я чувствую, что на них хианитовые ошейники!
Земля под нами удалялась – Валэри взмыла вверх. Несколько взмахов – и мы в чернильном небе, озаряемом огненными всполохами.
– Ты знаешь, что происходит?! – в свою очередь докричался до всадника Юлиан.
– Да, знаю! Аг-Грасса напала на Северную империю!
Внизу пылал разрушенный город.
За 46 дней до прихода Эвгуста Проклятого,
дворец рода Эспинс
– Сиелла права, – вступился за стихийницу Вариор. – Суд не может состояться, пока арбитр не закончит расследование.
– Хорошо, но некоторые аспекты дела мы можем рассмотреть прямо сейчас, – покладисто согласился Альберт и попросил хранительницу Вейру принести его заметки.
Затем, сверяясь со своими листочками, маг обрисовал ситуацию.
– Итак, Ронарк, ищущий ордена Воды, четыре дня назад пребывает в Мейсиан. Причина визита пока не выяснена. Через день после его появления в оазис приходит торговый караван, который сопровождают два стихийника с уровнями Силы желтого и зеленого луча. Принадлежность к ордену пока не установлена. Между Ронарком и магами-охранниками происходит конфликт, основания которого устанавливаются. Ссора перерастает в боевое столкновение. Боясь не выстоять против двух бойцов, ищущий производит забор силы из окружающей среды, то есть центральной долины Мейсианского оазиса. Итог сражения – гибель мага-охранника и шести человек, оказавшихся поблизости. Мейсиану также нанесен серьезный урон: усохла пальмовая роща, выжжена плодоносная земля, разрушены водоносные пласты.
Альберт, оторвавшись от записей, окинул торжествующим взором собравшихся. Лица слушателей мрачностью напоминали грозовые тучи.
– Согласно законам Антара-Микаэль, Ронарку грозит запечатывание Дара. Осталось определиться со сроком и есть ли смягчающие обстоятельства.
– А как же слово обвиняемого в свою защиту? До этого момента не может идти и речи о виде наказания, – напомнил магистр ордена Воздуха.
– Тогда давайте предоставим ему возможность оправдаться, – предложила немногословная Вейра.
– Не думаю, что это хорошая идея, – оспорил ее предложение Лавджой, – как целитель, уверяю вас, что для таких вопросов слишком рано.
Но члены Дюжины посчитали, что ищущий оправиться от поединка с защитниками каравана успел.
Возле комнаты Ронарка два землевика несли караул. Сам обвиняемый, бледный, с потухшими глазами, лежал, точно в ступоре, посередине огромной кровати, на краю которой прикорнула Мейган. Разбуженная шумной толпой целительница резко вскочила и, повинуясь кивку своего магистра, покинула комнату.
Сиелла сжала кулаки, заметив на шее своего ищущего кожаный ошейник с напылением из мелких белых кристаллов.
– Альберт! – в гневе она повернулась к Верховному магу. – Зачем ты приказал надеть на него хианит? Он и так никуда не денется!
– Таковы правила, Сиелла, – попытался успокоить магессу Вариор, – и они придуманы задолго до нашего рождения, предтечей магов Антаром.
Тем временем Ронарку помогли приподняться и удобно устроиться, опираясь на гору подушек.
– Вы пришли выяснить, что случилось в Мейсиане? – скривил в полуулыбке обескровленные губы маг. – Вынужден вас огорчить: я и сам не могу разобраться, что произошло.
– Тогда расскажи, что помнишь, – предложила Сиелла. – Постарайся восстановить все детали.
Ронарк с надеждой посмотрел в глаза своего магистра, сейчас темно-синие от переполнявшей их тревоги, и опустил голову.
– Я шел по следу Дара. Это как одержимость: ты не можешь нормально ни спать, ни есть до тех пор, пока не отыщешь избранного. Я чувствовал, что цель близка, но что-то мешало мне видеть ее ясно, как прежде. Дойдя до Мейсиана, наконец, их обнаружил – трех одаренных, пропущенных во время праздника Радужных Шаров…
– Что?! – перебил рассказчика Элевтийский. – Невозможно! Все дети обнаружены и разосланы по школам.
На магистра зашикали, заставив замолчать, и Ронарк продолжил:
– Я был так рад, что не стал тотчас сообщать Магистрату о находке. Мне хотелось самому раскрыть причину вопиющей халатности. Но тут пришел караван. За одаренными детьми. И мне пришлось силой доказывать их право на обучение. Дальше ничего не помню. Очнулся от ледяного холода и понял, что вокруг нет ничего живого: ни людей, ни животных, ни растений… Иссушенная в сражении земля. Меня тошнило, все тело горело от режущей боли, так, что я не мог ясно думать. Вновь отключившись, я пришел в сознании уже во дворце Эспинсов.
На лице ищущего отображалась гамма чувств: не только страх и отчаяние, но и слабая надежда.
– Полный бред, – вынес вердикт Альберт. – Ты нагло лжешь. Такого не может быть.
– А я бы поостерегся обвинять Ронарка, – задумчиво возразил Вариор. – Если не забыл, судить ищущих нужно осторожно, лишь скрупулезно все проверив.
– Боишься пророчества про конец света? – улыбнулся Петер и дурашливо, в напевной манере процитировал: – «И в тот час, когда искателя Дара обвинят несправедливо, Эвгуст Проклятый обретет свои силы. И повергнет мир в хаос, и придут сонмы теней из-за края. И рухнет Грань, смытая монаршей кровью…»
– Зря ты смеешься, все пророчества Микаэль исполнились.
– Сестра Антара была великим магом, но даже оракулы – всего лишь люди. Пойдемте спать, – предложил сонный Марион, и первый вышел из комнаты.
Когда Юлиан спустился вниз с нашими вещами, я окончательно себя накрутила. Шуточки парня по поводу моей невежливости – стучаться, мол, надо! – настроения не улучшили. Стараясь поспевать за широко шагающим магом, чувствовала, как закипаю от злости. Еще пара таких фраз – и я заплюю огнем, как песчаные саламандры. Клянусь Гранью, мне никогда не хотелось кому-то так сильно врезать в челюсть! И это притом, что у меня мягкий и незлобивый характер.
«Хм, у тебя характер незлобивый? – сыронизировал Грэм. – После шести лет в роли принцессы ты растеряла последние крупицы добродушия. И, по-моему, тут пахнет ревностью».
«Чего?! – опешила, сбившись с шага. – Я?! Ревную этого… этого волокиту с плохим вкусом? К толстозадой подавальщице? Как же ты плохо меня знаешь!»
«Наоборот, я хорошо тебя знаю, Эва. Ты ревнуешь. Но не потому, что Юлиан тебе понравился. Просто он не проявлял к тебе интереса, как к девушке, а ты к такому не привыкла».
«А-а-а, – быстро успокоилась я. Неприятно, когда обвиняют в том, чего нет. – Кстати, как думаешь, а почему не обращает?»
Грэм рассмеялся и принялся подтрунивать дальше.
Вечерняя Элевтия разительно отличалась от столицы. В Семиграде в такое время ночная жизнь только начиналась, здесь же она, что называется, кипела. Вокруг море народа: прогуливающиеся парочки, компании веселых студентов, учащихся на архитекторов, правоведов, архивариусов, писарей и прочих книгочеев, а еще просто горожане, спешащие по своим делам.
Возле телепорта безлюдно. Только ищущий, который сверял ауры, выискивая преступников, да два стражника, призванных следить, чтобы каменные блоки не растащили предприимчивые люди. Да, дико звучит, но охрана требовалась. Временно опечатанные круги разбирали на замагиченный от разрушения стройматериал и добавляли в заборы и фундаменты для большей стойкости. А что? Неплохая вещь в хозяйстве – маги заботились о безопасном перемещении и строили телепорты на века. Понятное дело, что и для гусей сарайчик из таких блоков простоит долго.
Без труда пройдя проверку у ищущего, мы некоторое время наблюдали за ламчерионами. Кстати, сдавать запечатанные телепорты под посадочную площадку первым придумал элевтийский наместник, а за ним подхватили уже правители остальных шести провинций.
Вскоре маг с солдатами, заскучав, ушли погреться, благо здание городской стражи находилось рядом с телепортом.
Вернулись стражники уже без стихийника. Усевшись на холодный, достигающий пояса бортик телепортационного кольца, они молча следили за ламчерионами, попивая принесенный чай. Я бы тоже не отказалась от горячего, так как от громадного в диаметре круга из серых камней веяло стужей, вызванной остаточной магией. Но никто, увы, нам его не предложил.
Наши новые знакомцы, что-то проверяя и поправляя, деловито сновали вокруг гигантской упряжи. Видеть подготовку к полету ни разу не доводилось, поэтому я следила за процессом с любопытством.
Магически упроченная упряжь состояла из хомута, кожаного седла, двух параллельно расположенных большущих корзин, в каждой из которых помещалось до шести-семи пассажиров, и, наверное, сотни ремешков. Естественно, сделанные из специальной лозы плетенки укреплены магией. Без нее подобная конструкция не выдержала бы тех нагрузок, что приходится на полет. Насколько я слышала, путешествие на пегасах заканчивались для пассажиров летальным исходом в одном случае: после прицельного магического удара.
«Ну что, успокоила себя подобными размышлениями? – усмехнулся Грэм. Что-то он нынче разошелся: ни одного нормального слова, одни подколки. – Да ладно тебе, Эва, не переживай. Я летал десятки раз. Уверяю, тебе понравится».
«Точно? – вдруг вспомнилось, что так же Грэм говорил, когда пытался заставить залезть на верблюда. Случай произошел год назад, когда мы в составе посольской делегации направлялись в полис Арахар. Противная скотина, то есть верблюд, меня невзлюбила и понесла вглубь пустыни. Меня, умирающую от жажды, нашли через несколько часов с задом, утыканным колючками, и в компании мертвых скорпионов.
«Позволь уточнить: ложных скорпионов, безобидных насекомых, которых ты беспощадно перебила. И верблюд сбесился из-за твоих ошибочных действий».
«Конечно-конечно! Ламчерион тоже может обезуметь и сбросить неугодный груз».
«На пегаса сложно воздействовать магией. Если наездник в порядке, ничто не лишит путешествие комфорта».
«Всегда твои «если», – пробормотала я. – Если мы просчитаем все шансы, если защитные артефакты не подведут, если враг ошибется…»
«Ты странно себя ведешь, Эва. Скандалишь, жалуешься, плачешь – это, случайно, не твои женские дни наступают?»
«Ага! Боишься испытать их прелесть вместе со мной?»
«Не боюсь, но опасаюсь», – признался Грэм.
«Разве есть разница между этими словами?»
«Сказать: я опасаюсь – звучит более мужественно, чем признаться, что в ужасе. Но я, действительно, просто опасаюсь. Об этом неизбежном зле я подумал в первый день нашего соединения и готовился морально».
«Хм, вынуждена огорчить. Я просто устала, вот и сдают нервы».
«Ничего не понимаю, – сатуриец искренне недоумевал. – Неужели потоки слез, поедание горы сладостей и обнимания с подушкой отменяются?»
«Чуточку огорчу: физиология хэмелла отличается от человеческой. Как объяснила перерывшая горы книг Регина, благоприятный период для зарождения новой жизни наступает раз в год. И то лишь, когда девушка достигает зрелости».
«Интересно, никогда не слышал о подобном. Твоя наставница молодец, что нашла такие сведения».
– Эва, пора! – окликнул Юлиан.
Тюки с товаром агграсского купца загрузили в корзины. Мужчина суетился вокруг своего имущества, иногда украдкой поглядывая на потемневшее небо. Неужели маги-погодники обещали дождь?
Когда ламчерионы объявили о готовности к полету, толстячек вдруг вспомнил, что забыл важные документы. Возмущенный Ян не удержался от ругательств – торговец, настаивающий на поспешном отлете, сам его и задерживал. Утешало то, что снимаемый агграссцем дом находился на соседней улице от телепорта.
– А куда сядем мы? – поинтересовалась я, когда страсти по забывчивому заказчику улеглись. Место в корзине, как выяснилось, осталось только для купца.
– В седло, крошка, в седло, – рассмеялся Ян. – Разве брат не предупредил, что вы летите вместе с всадником наверху?
– Юлиан!!!
Следопыт улыбнулся и пожал плечами:
– Ты же хотела улететь из города любой ценой. Чем теперь недовольна? Мест в корзинах не было.
– Ты – свинья, Юлиан! Я высоты боюсь!
– Не переживай, крошка, сядешь между нами. И я не дам такой красавице упасть, – «утешил» Ян. Даже в приглушенном свете кружащихся над нами магических светильников отлично видно, что он едва сдерживался, чтобы не рассмеяться.
Забавно. Наездник он, а я думала, что наоборот.
Валэри, переодетая в темный балахон, вступила в центр упряжи и подняла тяжелый, украшенный стальными заклепками хомут.
На наших с Юлианом глазах творилась чуждая людям магия.
Воздух вокруг девушки задрожал, контуры тела обозначились легким золотистым сиянием. Свечение становилось ярче и ярче, и вот вместо хрупкой фигурки в круге телепорта находилось прекрасное в своем совершенстве и могуществе существо. Грациозное тело, покрытое чешуйками, продолговатая морда с тяжелыми челюстями и острыми клыками, выглядывающими из пасти, когтистые мощные лапы. Длинный подвижный хвост, как у скорпиона, сделал несколько неторопливых движений, кожистые крылья, покрытые мехом, расправились и сложились вновь – ламчерион проверяла, насколько хорошо вошло ее тело в сбрую.
Ян подошел к пегасу, ласково погладил по грубой шкуре морды. Он, кстати, тоже изменился – его синие глаза сменили цвет на желтый.
– Отлично, Валэри говорит, можно взлетать, – произнес всадник. – И где демонов купец?
Я только открыла рот, чтобы сказать, где полагается находиться демонам, как…
… с ошеломляющим свистом в двухэтажное здание стражи врезался огромный шар огня!
Взрывная горячая волна ударила по нам, сбивая с ног. Меня неслабо приложило об круг телепорта. Внутри что-то, наверное, ребро, глухо хрустнуло, пронзая грудь иглами боли.
В глазах потемнело, во рту появился привкус крови.
– Эва! Цела? – Юлиан, осторожно перевернув меня на спину, тревожно заглядывал в лицо.
– Почти… Что происходит?
– Не знаю! Но агграссцу лучше поторопиться, иначе ламчерион взлетит без него.
Снова оглушительный свист, только гораздо громче. Огненные шары посыпались с неба, как град. Гигантский, пылающий град… Вспышки алого пламени… взрывы… жаркая волна, опрокидывающая наземь…
Я успела почувствовать, как скручиваются волосы от жара, а потом Юлиан поставил щит. Под его прикрытием нам удалось встать на ноги и оглядеться.
В усеянном малочисленными звездами небе плыли темные тучи. О нет, не тучи! Громадные существа, со спин которых и летели огненные шары. Неужели ламчерионы? Больше крылатых гигантов в Межграничье не было. Но как это возможно? Ламчерионы всегда сохраняли нейтралитет! И никогда не участвовали ни в одной из войн мира!
– Взлетаем! Быстрее! – из-за разрушенного здания стражи выскочил купец.
Коротышка бежал, на удивление, быстро – участь свежеподжареной котлеты его не прельщала.
Ян сохранял спокойствие. Невозмутимо слеветировав в продолговатое седло, он сбросил нам веревочную лестницу. Юлиан пропустил меня вперед, да и еще и подтолкнул сзади, придавая ускорения.
Последним вкарабкался в корзину агграссец. Тяжело дыша, он буквально вполз по лестнице в корзину и, захлопнув крышку, проорал:
– Взлетай! Ради всех богов, взлетай! Они идут на второй круг!
Меня, зажатую между всадником и магом, била мелкая дрожь.
– Почему ламчерионы напали на город?!
– Их заставили! – перекричал грохот Ян, отвечая на мой истеричный вопрос. – Я чувствую, что на них хианитовые ошейники!
Земля под нами удалялась – Валэри взмыла вверх. Несколько взмахов – и мы в чернильном небе, озаряемом огненными всполохами.
– Ты знаешь, что происходит?! – в свою очередь докричался до всадника Юлиан.
– Да, знаю! Аг-Грасса напала на Северную империю!
Внизу пылал разрушенный город.
***
За 46 дней до прихода Эвгуста Проклятого,
дворец рода Эспинс
– Сиелла права, – вступился за стихийницу Вариор. – Суд не может состояться, пока арбитр не закончит расследование.
– Хорошо, но некоторые аспекты дела мы можем рассмотреть прямо сейчас, – покладисто согласился Альберт и попросил хранительницу Вейру принести его заметки.
Затем, сверяясь со своими листочками, маг обрисовал ситуацию.
– Итак, Ронарк, ищущий ордена Воды, четыре дня назад пребывает в Мейсиан. Причина визита пока не выяснена. Через день после его появления в оазис приходит торговый караван, который сопровождают два стихийника с уровнями Силы желтого и зеленого луча. Принадлежность к ордену пока не установлена. Между Ронарком и магами-охранниками происходит конфликт, основания которого устанавливаются. Ссора перерастает в боевое столкновение. Боясь не выстоять против двух бойцов, ищущий производит забор силы из окружающей среды, то есть центральной долины Мейсианского оазиса. Итог сражения – гибель мага-охранника и шести человек, оказавшихся поблизости. Мейсиану также нанесен серьезный урон: усохла пальмовая роща, выжжена плодоносная земля, разрушены водоносные пласты.
Альберт, оторвавшись от записей, окинул торжествующим взором собравшихся. Лица слушателей мрачностью напоминали грозовые тучи.
– Согласно законам Антара-Микаэль, Ронарку грозит запечатывание Дара. Осталось определиться со сроком и есть ли смягчающие обстоятельства.
– А как же слово обвиняемого в свою защиту? До этого момента не может идти и речи о виде наказания, – напомнил магистр ордена Воздуха.
– Тогда давайте предоставим ему возможность оправдаться, – предложила немногословная Вейра.
– Не думаю, что это хорошая идея, – оспорил ее предложение Лавджой, – как целитель, уверяю вас, что для таких вопросов слишком рано.
Но члены Дюжины посчитали, что ищущий оправиться от поединка с защитниками каравана успел.
Возле комнаты Ронарка два землевика несли караул. Сам обвиняемый, бледный, с потухшими глазами, лежал, точно в ступоре, посередине огромной кровати, на краю которой прикорнула Мейган. Разбуженная шумной толпой целительница резко вскочила и, повинуясь кивку своего магистра, покинула комнату.
Сиелла сжала кулаки, заметив на шее своего ищущего кожаный ошейник с напылением из мелких белых кристаллов.
– Альберт! – в гневе она повернулась к Верховному магу. – Зачем ты приказал надеть на него хианит? Он и так никуда не денется!
– Таковы правила, Сиелла, – попытался успокоить магессу Вариор, – и они придуманы задолго до нашего рождения, предтечей магов Антаром.
Тем временем Ронарку помогли приподняться и удобно устроиться, опираясь на гору подушек.
– Вы пришли выяснить, что случилось в Мейсиане? – скривил в полуулыбке обескровленные губы маг. – Вынужден вас огорчить: я и сам не могу разобраться, что произошло.
– Тогда расскажи, что помнишь, – предложила Сиелла. – Постарайся восстановить все детали.
Ронарк с надеждой посмотрел в глаза своего магистра, сейчас темно-синие от переполнявшей их тревоги, и опустил голову.
– Я шел по следу Дара. Это как одержимость: ты не можешь нормально ни спать, ни есть до тех пор, пока не отыщешь избранного. Я чувствовал, что цель близка, но что-то мешало мне видеть ее ясно, как прежде. Дойдя до Мейсиана, наконец, их обнаружил – трех одаренных, пропущенных во время праздника Радужных Шаров…
– Что?! – перебил рассказчика Элевтийский. – Невозможно! Все дети обнаружены и разосланы по школам.
На магистра зашикали, заставив замолчать, и Ронарк продолжил:
– Я был так рад, что не стал тотчас сообщать Магистрату о находке. Мне хотелось самому раскрыть причину вопиющей халатности. Но тут пришел караван. За одаренными детьми. И мне пришлось силой доказывать их право на обучение. Дальше ничего не помню. Очнулся от ледяного холода и понял, что вокруг нет ничего живого: ни людей, ни животных, ни растений… Иссушенная в сражении земля. Меня тошнило, все тело горело от режущей боли, так, что я не мог ясно думать. Вновь отключившись, я пришел в сознании уже во дворце Эспинсов.
На лице ищущего отображалась гамма чувств: не только страх и отчаяние, но и слабая надежда.
– Полный бред, – вынес вердикт Альберт. – Ты нагло лжешь. Такого не может быть.
– А я бы поостерегся обвинять Ронарка, – задумчиво возразил Вариор. – Если не забыл, судить ищущих нужно осторожно, лишь скрупулезно все проверив.
– Боишься пророчества про конец света? – улыбнулся Петер и дурашливо, в напевной манере процитировал: – «И в тот час, когда искателя Дара обвинят несправедливо, Эвгуст Проклятый обретет свои силы. И повергнет мир в хаос, и придут сонмы теней из-за края. И рухнет Грань, смытая монаршей кровью…»
– Зря ты смеешься, все пророчества Микаэль исполнились.
– Сестра Антара была великим магом, но даже оракулы – всего лишь люди. Пойдемте спать, – предложил сонный Марион, и первый вышел из комнаты.
