Свет материнской звезды не доходит до поверхности. Мы точно знаем, что сейчас утро, но небо лишь свирепо искриться стальным пеплом. Планета в самом начале пути к статусу “обитаемая”, хотя прошло уже шестьдесят лет под нашим неустанным терраформированием. Какой же ужас был в самом начале, когда сюда прибыли первые поселенцы?
— Вон и карета, — говорит капитан, указывая на небольшой монорельсовый аппарат.
Одна за другой мы забиваемся в транспортёр. Я и Рут уходим в самый конец, чтобы не мешать своими габаритами. Наши экзоскелеты самые мощные и объемные с не слишком эстетичными линиями. Для работы всей этой конструкции приходится таскать пару десятков килограмм за спиной. В боевом же режиме нам на помощь приходят рессоры и гидравлика.
— Триш, как думаешь, если вдруг в пылу сражения я случайно застрелю фронтовика, нас обвинят в саботаже? — с усмешкой спрашивает Рут, наклоняясь ко мне.
Её настроение вернулось в норму. Скорее всего она приняла психолептик.
— Я думаю нам придется заполнять пару десятков всяких отчётов, не говоря уже о наказании от капитана, — лениво отвечаю я.
Рут тут же поникла и отвернулась. Думать и писать — не её конёк.
Транспортёр мягко останавливается и двери бесшумно открываются.
На нас нацелены несколько стволов импульсных винтовок. Шкала заряда едва заметно подергивается, словно ожидая действия от своих хозяев. Бойцы “Единого Объединительного Фронта” выстроились перед нами полукругом и не двигаются, не говорят.
К такому мы не готовы. Без активированного экзоскелета мы беззащитны, а на его активацию уйдет полминуты. Тридцать секунд, во время которых надо где-то прятаться. Понятно, что это невозможно. Наш капитан чуть откидывает манжеты с рук, демонстрируя всем, что сопротивления не будет.
— Так вы встречаете миротворцев? — громко выкрикивает она и шагает вперед, — какая наглость.
Лица солдат скрываются за толстым профилем шлемов. Оттуда же идет слабое алое свечение сканеров, измеряющих пульс и температуру каждой из нас. Без резиста к электромагнитным импульсам эти параметры определяются на раз два. Выходит, они просто отслеживают?
— Надо экзо активировать. Капитан, дайте разрешение, — прорычала Рут, со злобой поглядывая на солдат.
Аля и Декса молчали и дышали через раз.
— Оружие нам сейчас не поможет. Ждите приказа.
Рут сжала кулаки и зыркнула на меня, чтобы проверить, подслушиваю ли я.
Через десять минут к нам навстречу вышли трое бойцов с открытыми светлыми лицами. На их лбу четким контуром зияло татуированное клеймо.
— Что это у них у всех? — прошептала Аля за моей спиной.
— Идентификатор, — прошуршала Декса. — Штрих-код по-простому.
Мурашки пробежались по моей спине от одного вида этих черных полос разной ширины в самом центре лба бедолаг. Под линиями едва проглядывались крохотные точки — идентификационный номер каждого члена организации ЕОФ.
— Капитан Кшира. Пройдемте, — приказал первый из их тройки и вытаращил на нас ядовитые, неестественно-зеленые глаза.
— Вице-адмирал Матеуш, я полагаю, — грозно протянула капитан.
— Адмирал, Адмирал Матеуш, — поправил её зеленоглазый и выпятил грудь от распирающей гордости.
Капитан не сильно впечатлилась, даже выражения лица не поменяла.
— Мы представители “Дочерей Живы”, организации, входящей в Совет Объединенных Республик Солнечной Системы. Кто вам позволил встречать миротворцев подобным образом?
Адмирал спокойно посмотрел на капитана, а потом перевел взгляд на меня. Снова волна холода прокатилась по мне, но на этот раз не от штрих-кода. Мне показалось, что с этим человеком я уже когда-то встречалась.
— Пройдемте, капитан Кшира — повторил он, развернулся и пошел прочь.
Капитан прохрипела что-то невнятное и последовала. Как только мы двинулись, конвой не заставил себя долго ждать. Так мы и шли куда-то вдаль, где различались лишь темные силуэты.
Коридор плавно перетек в основную комнату, большую и просторную. По форме она напоминала октаэдр, в центре которого видна гигантская голограмма Венеры: от северного полюса планеты до экватора разливался огромный океан жидкой воды, зеленились равнины и холмы, белели венерианские пики. Планета тяжело далась нашим предкам, но теперь, она не уступала в биоразнообразии самой Земле. Я никогда там не была, хотя посетила много систем.
Аля сжала ладонь вокруг пикса и нервно стреляла глазами на бойцов. Оно и ясно почему — у нее не так много опыта, а агрессивно настроенную делегацию, вообще видит впервые. Пару минут я пыталась поймать ее взгляд, но она не поворачивалась, и я оставила эту затею.
Штурмовики выстроились вдоль рабочих стендов, панелей управления, оставив в центре группку людей. Сопровождавший нас боец остановился недалеко от меня.
Из-за стендов вышли несколько людей в белых лабораторных халатах. Все были уставшие, с синяками под глазами от бессонных ночей. Замыкал цепочку темнокожий профессор Линко — я не узнала бы его, если бы не сегодняшний брифинг. Он бегло осмотрел всех новоприбывших, и, увидев нашего пожилого капитана, низко поклонился ей. Капитан кивнула в знак приветствия.
— Профессор Деймел, зачем вы взяли под стражу спасательную группу? — обратился он к своему коллеге в странных очках с выпученными линзами.
— Спасательную? Не смешите! Прибыло всего двенадцать человек и еще столько же осталось на орбите, — завопил очкарик.
Мельком и искоса я кидала взгляды на того самого офицера, Матеуша, который вызывал во мне сильную телесную память. По-другому не скажешь, ведь я не могла вспомнить где, его видела. Должно быть, он что-то мне сделал, раз отпечатался у меня на подкорке. Блуждая в чертогах памяти, я пропустила приветственные любезности и очнулась, когда градус переговоров начал нарастать.
— Перезапуск системы невозможен! После обрушения третьего купола запустилась блокировка и система контроля параметрами планеты перешла в автономный режим. Теперь любая корректировка происходит только напрямую, то есть через ваш центр управления на Венере! Идиотская система!
Крик профессора Деймела доходил до точки кипения, а его выпуклые линзы грозились выскочить из оправы в любую минуту. В то же время спокойный вымеренный голос капитана действовал, как холодный компресс.
— У нас есть коды доступа для перезапуска системы. Мы перезапустимся и продолжим терраформирование Теи. Для обеспечения безопасности оставшихся куполов лучше всего подходит наша группа. Мы знаем уязвимые места системы, знаем действия при кибератаках.
— Исключено, — отрезал адмирал. — Мы не станем доверять защиту куполов главным подозреваемым.
— Но другого выхода нет. Автономный режим водородных процессоров до добра не доведет, — резонно возразил профессор Линко. Угроза смерти подействовала лучше всех аргументов, пусть даже и разумных.
— Вы что скажете, профессор Деймел? — быстро переадресовал адмирал бремя ответственности.
Пучеглазый профессора замер, блуждая в своих мыслях. Ответ он знал наверняка и уже давно.
— В этом есть, конечно, зерно истины, — ответил он, почесывая острый подбородок. — В конце концов, терраформирование планеты и без того долгое время находилось на самотёке.
Матеуш едва мог сдержать улыбку. Он ожидал именно такого ответа.
— В таком случае будем работать совместно. Ваши люди с моими.
Змеиные глаза адмирала “фронтовиков” и упорство капитана встретились. Некоторое время они молчали и не двигались. Мне бы очень хотелось посмотреть сейчас на лицо капитана. Оно обычно скрыто за полотном капюшона, но для адмирала, я уверена, капитан сделала исключение.
— При всём уважении, адмирал Матеуш, — встрял профессор Линко, — но это тонкая работа.
Адмирал не отвел взгляд от капитана. Не зная, что эти двое из разных уголков галактики, я бы решила, что они переговариваются по ментальному коммутатору.
— В качестве наблюдателей, — тихо ответила капитан. — Вы можете участвовать в нашей миссии совместно, но только с целью обозревания. В противном случае мы не можем гарантировать успех. И, как нам показала история с третьим куполом, второго шанса у нас не будет. Вы готовы потерять целую планету?
Ядовитые глаза адмирала вспыхнули и тут же увяли.
— Что ж, — ответил он и вздохнул, сверкнув серебристой нашивкой, — значит коллаборация.
Блоки грузов появлялись из темноты, скользили вверх и вниз по монорельсовой дороге, останавливались, перекидывались с помощью настенных кранов с одной ветки на другую, но я не видела их. Вся наша группа стояла на лифтовой площадке, откуда кабина должна будет забрать нас в самый центр второго купола, дожидалась вторую часть отряда, обещанную Матеушем.
Коллаборация с врагом сильно злила Рут. Не находя поддержки ни у одной из нас, она бубнила проклятия и плевалась презрением, не забывая мотать каждый раз головой. Дексе же вообще было все равно: она делала растяжку, разминалась и готовилась к миссии, не обращая внимания на свою боевую подругу.
Моя Аля с нетерпением ждала бойцов ЕОФ и то и дело поглядывала в сторону темного коридора.
Вид моих подруг никак не отвлек меня от навязчивой тревоги. Крепко сжимая свои плечи, я все еще пыталась осознать природу предчувствия, которое не оставляло ни на минуту. Это шёпот смерти? Эхо неминуемой трагедии, что движется нам навстречу. Не может быть, чтобы только искусственные глаза адмирала или штрих-коды на их головах так пугали меня. Наверняка там было что-то ещё.
С шахты повеяло холодом.
— Что, проглотила своё достоинство? — крикнула мне Рут.
Я сжала ладони посильнее, оборачиваться не хотелось. Сквозняк усиливался и доносил запахи, жженой пластмассы.
— Любишь ты сыпать соль на рану, — подметила Декса, разминая шею.
— Мы должны выполнить приказ капитана, — не выдержала я. — Профессора Линко нужно оправдать.
Топот шагов Рут заставлял стены вибрировать. Она покосилась на меня со злобной ухмылкой и осмотрела сверху донизу.
— Ты же была на Мерье? Тебе не кажется, что всё повторяется?
— Нет. Зачем ты спрашиваешь?
— Я думала ты переживаешь за Алю. Ну знаешь, тогда, на Мерье, ты была новичком, а Верба тебя учила, а теперь, наоборот, ты учишь, а для Али всё в новинку.
Я слышала, но не так, чтобы ответить. Я услышала и словно открыла ящик Пандоры в своей голове. Земля ушла из-под ног. Блоки, рельсы, Аля и Рут — всё исчезло. Верба — мой первый “призрак”, мой учитель, боевая подруга. Ей не следовало лезть впереди меня, не следовало быть там, где ей не место, быть там, где я не смогу защитить. Моя вина. Только моя вина.
— Ты совсем с ума сошла? — послышался голос Дексы, будто с другого конца коридора. Я знаю, она кричала, но её голос обтекал меня.
— А что такого я сказала? — спросила Рут, даже не пытаясь прикрыть злорадство.
— Вспоминать Вербу сейчас? Когда у нас отправка с минуту на минуту? “Фронтовики” скоро придут.
Декса нависла надо мной, схватила за запястья и тряхнула, повторяя мое имя.
— Я в порядке. Мне нужен психолептик, — машинально ответила я.
Помню ту голубую пыль в коридоре, где мы шли по очереди — Верба первая в режиме “невидимки”. Я следом с полной амуницией и энергетическим полем. Мне ничего не угрожало, но она все равно шла первой.
— Они идут, они идут, — радостно защебетала Аля. Затем её взгляд упал на мое трупное лицо. — Что с Тришей?
Спецназ врага спускался через открытый шлюз, и вертушка заряжала по нам очередями. Поле экзоскелета хорошо защищало от пуль, и опасность не ощущалась. Верба кинулась к пульту — заблокировать крышу было крайне важно. Надо было ее прикрывать. Один за другим они скользили вниз.
— Мне нужен психолептик, — повторила я глупо, блуждая в своих воспоминаниях.
— Разрешения на активацию экзоскелета нет, — ответила Аля и озадаченно посмотрела на меня.
Открыть огонь, стараться убить как можно больше. Только пусть не коснуться, только пусть не коснуться. Верба успела. Железный занавес над крышей с жутким скрипом тронулся. Вертолет развернулся, пустил две ракеты. Секунда. Прыжок. Взрыв откинул мое тело и проломил пол. Остатки спецназа с глухим треском приземлились на обломки разрушенного этажа, недалеко от Вербы. Воздух пропитался металлической пылью и гарью. Алое облако застилало глаза.
— Триша? — сказала Декса медленно и уверенно. — Мы должны спасти Тею. У нас приказ капитана.
Мои руки сильно тряслись, а щёки намокли от слёз, хотя я не помню, чтобы я плакала. Рут в два рывка оказалась около меня, схватила меня за челюсть и подняла голову. Раскосые глаза сердито вглядывались в бедное белое болото, что пеленою накрывало мой разум.
— Активируй экзо немедленно!
— Где ж разрешение от капитана, — заохала Декса и отошла в самый конец нашей четверки.
Из глубин перехода показалось трое бойцов. С открытыми молодыми лицами и минимум модификаций они не были похожи на безжалостных бойцов ЕОФа, о которых постоянно вещает радио. В самом деле, если бы не “штрих-код” на их лбах, можно было принять их за регулярную армию.
Первый из них приблизился к нам, осмотрелся и, глянув на копну моих красных волос, спросил по слогам:
— Три Ша?
Я молчала. Все мои хилые попытки выпутаться из липкой паутины скорби ни к чему не привели. Печаль, подпираемая виной, не отпускала меня. Чем дольше я думала, тем глубже вязла.
— У нас нет числового и буквенного кода в именах, — пояснила Аля. Единственная из нас, кто сохранил присутствие духа и не терял лица.
Спросивший перевел взгляд на “моего призрака” и ухмыльнулся, сверкнув алым индикатором.
Что-то щёлкнуло во мне. Злоба, дремавшая глубоко в душе, открыла алчные глаза и вдохнула воздух, пропитанный грустью.
— Назовись, — рявкнула я.
Взгляд бойца вернулся на мою косматую голову, но лукавая ухмылка не исчезла с его лица.
— Л один Д один.
Я потребовала представиться и остальных двух солдат и после знакомства отстранилась.
В ожидании лифта все молчали. Я внимательно проверяла каждый миллиметр своего экзоскелета, просто, чтобы занять руки и голову. Рут перешептывалась с Дексой и всё время поглядывали в сторону новоприбывших. “Фронтовики” предпочли держаться особняком и болтали на своём языке. Аля держалась к ним поближе и проявляла неуместный интерес. Разглядывать не возбранялось, но по своей наивности она могла ляпнуть лишнего.
До меня долетел скомканный вопрос, но голос говорившего был слишком тих и мой коммутатор ничего не перевёл.
— Хорошо, а что означают ваши полосы на лбу? — тинькнул Алин голосок.
Меня словно электрическим током прошибло. Я спружинила и вытаращилась на подругу.
Л один Д один посмотрел на Алю всё стой же нездоровой улыбкой. Его сослуживцы тоже не упустили разглядеть поближе одну из “дочерей”.
— Это идентификационный номер. У каждого он индивидуальный. Полосы разной ширины, а под ними — числа. Видишь? — Он указал на кожу сразу под бровями и Аля шагнула ещё ближе, чтобы рассмотреть. — Он нужен для систем безопасности. Можно определять нарушителей, отделять мигрантов от коренного населения.
— Если так, то как нарушитель смог проскочить?
“Фронтовики” переглянулись и ехидно улыбнулись.
— Так не у всех есть этот номер. Мы проверили только наше населения, поэтому и уверены в нём на сто процентов. ЕОФ не взрывал третий купол.
— Вон и карета, — говорит капитан, указывая на небольшой монорельсовый аппарат.
Одна за другой мы забиваемся в транспортёр. Я и Рут уходим в самый конец, чтобы не мешать своими габаритами. Наши экзоскелеты самые мощные и объемные с не слишком эстетичными линиями. Для работы всей этой конструкции приходится таскать пару десятков килограмм за спиной. В боевом же режиме нам на помощь приходят рессоры и гидравлика.
— Триш, как думаешь, если вдруг в пылу сражения я случайно застрелю фронтовика, нас обвинят в саботаже? — с усмешкой спрашивает Рут, наклоняясь ко мне.
Её настроение вернулось в норму. Скорее всего она приняла психолептик.
— Я думаю нам придется заполнять пару десятков всяких отчётов, не говоря уже о наказании от капитана, — лениво отвечаю я.
Рут тут же поникла и отвернулась. Думать и писать — не её конёк.
Транспортёр мягко останавливается и двери бесшумно открываются.
Глава 2. Первый контакт.
На нас нацелены несколько стволов импульсных винтовок. Шкала заряда едва заметно подергивается, словно ожидая действия от своих хозяев. Бойцы “Единого Объединительного Фронта” выстроились перед нами полукругом и не двигаются, не говорят.
К такому мы не готовы. Без активированного экзоскелета мы беззащитны, а на его активацию уйдет полминуты. Тридцать секунд, во время которых надо где-то прятаться. Понятно, что это невозможно. Наш капитан чуть откидывает манжеты с рук, демонстрируя всем, что сопротивления не будет.
— Так вы встречаете миротворцев? — громко выкрикивает она и шагает вперед, — какая наглость.
Лица солдат скрываются за толстым профилем шлемов. Оттуда же идет слабое алое свечение сканеров, измеряющих пульс и температуру каждой из нас. Без резиста к электромагнитным импульсам эти параметры определяются на раз два. Выходит, они просто отслеживают?
— Надо экзо активировать. Капитан, дайте разрешение, — прорычала Рут, со злобой поглядывая на солдат.
Аля и Декса молчали и дышали через раз.
— Оружие нам сейчас не поможет. Ждите приказа.
Рут сжала кулаки и зыркнула на меня, чтобы проверить, подслушиваю ли я.
Через десять минут к нам навстречу вышли трое бойцов с открытыми светлыми лицами. На их лбу четким контуром зияло татуированное клеймо.
— Что это у них у всех? — прошептала Аля за моей спиной.
— Идентификатор, — прошуршала Декса. — Штрих-код по-простому.
Мурашки пробежались по моей спине от одного вида этих черных полос разной ширины в самом центре лба бедолаг. Под линиями едва проглядывались крохотные точки — идентификационный номер каждого члена организации ЕОФ.
— Капитан Кшира. Пройдемте, — приказал первый из их тройки и вытаращил на нас ядовитые, неестественно-зеленые глаза.
— Вице-адмирал Матеуш, я полагаю, — грозно протянула капитан.
— Адмирал, Адмирал Матеуш, — поправил её зеленоглазый и выпятил грудь от распирающей гордости.
Капитан не сильно впечатлилась, даже выражения лица не поменяла.
— Мы представители “Дочерей Живы”, организации, входящей в Совет Объединенных Республик Солнечной Системы. Кто вам позволил встречать миротворцев подобным образом?
Адмирал спокойно посмотрел на капитана, а потом перевел взгляд на меня. Снова волна холода прокатилась по мне, но на этот раз не от штрих-кода. Мне показалось, что с этим человеком я уже когда-то встречалась.
— Пройдемте, капитан Кшира — повторил он, развернулся и пошел прочь.
Капитан прохрипела что-то невнятное и последовала. Как только мы двинулись, конвой не заставил себя долго ждать. Так мы и шли куда-то вдаль, где различались лишь темные силуэты.
Коридор плавно перетек в основную комнату, большую и просторную. По форме она напоминала октаэдр, в центре которого видна гигантская голограмма Венеры: от северного полюса планеты до экватора разливался огромный океан жидкой воды, зеленились равнины и холмы, белели венерианские пики. Планета тяжело далась нашим предкам, но теперь, она не уступала в биоразнообразии самой Земле. Я никогда там не была, хотя посетила много систем.
Аля сжала ладонь вокруг пикса и нервно стреляла глазами на бойцов. Оно и ясно почему — у нее не так много опыта, а агрессивно настроенную делегацию, вообще видит впервые. Пару минут я пыталась поймать ее взгляд, но она не поворачивалась, и я оставила эту затею.
Штурмовики выстроились вдоль рабочих стендов, панелей управления, оставив в центре группку людей. Сопровождавший нас боец остановился недалеко от меня.
Из-за стендов вышли несколько людей в белых лабораторных халатах. Все были уставшие, с синяками под глазами от бессонных ночей. Замыкал цепочку темнокожий профессор Линко — я не узнала бы его, если бы не сегодняшний брифинг. Он бегло осмотрел всех новоприбывших, и, увидев нашего пожилого капитана, низко поклонился ей. Капитан кивнула в знак приветствия.
— Профессор Деймел, зачем вы взяли под стражу спасательную группу? — обратился он к своему коллеге в странных очках с выпученными линзами.
— Спасательную? Не смешите! Прибыло всего двенадцать человек и еще столько же осталось на орбите, — завопил очкарик.
Мельком и искоса я кидала взгляды на того самого офицера, Матеуша, который вызывал во мне сильную телесную память. По-другому не скажешь, ведь я не могла вспомнить где, его видела. Должно быть, он что-то мне сделал, раз отпечатался у меня на подкорке. Блуждая в чертогах памяти, я пропустила приветственные любезности и очнулась, когда градус переговоров начал нарастать.
— Перезапуск системы невозможен! После обрушения третьего купола запустилась блокировка и система контроля параметрами планеты перешла в автономный режим. Теперь любая корректировка происходит только напрямую, то есть через ваш центр управления на Венере! Идиотская система!
Крик профессора Деймела доходил до точки кипения, а его выпуклые линзы грозились выскочить из оправы в любую минуту. В то же время спокойный вымеренный голос капитана действовал, как холодный компресс.
— У нас есть коды доступа для перезапуска системы. Мы перезапустимся и продолжим терраформирование Теи. Для обеспечения безопасности оставшихся куполов лучше всего подходит наша группа. Мы знаем уязвимые места системы, знаем действия при кибератаках.
— Исключено, — отрезал адмирал. — Мы не станем доверять защиту куполов главным подозреваемым.
— Но другого выхода нет. Автономный режим водородных процессоров до добра не доведет, — резонно возразил профессор Линко. Угроза смерти подействовала лучше всех аргументов, пусть даже и разумных.
— Вы что скажете, профессор Деймел? — быстро переадресовал адмирал бремя ответственности.
Пучеглазый профессора замер, блуждая в своих мыслях. Ответ он знал наверняка и уже давно.
— В этом есть, конечно, зерно истины, — ответил он, почесывая острый подбородок. — В конце концов, терраформирование планеты и без того долгое время находилось на самотёке.
Матеуш едва мог сдержать улыбку. Он ожидал именно такого ответа.
— В таком случае будем работать совместно. Ваши люди с моими.
Змеиные глаза адмирала “фронтовиков” и упорство капитана встретились. Некоторое время они молчали и не двигались. Мне бы очень хотелось посмотреть сейчас на лицо капитана. Оно обычно скрыто за полотном капюшона, но для адмирала, я уверена, капитан сделала исключение.
— При всём уважении, адмирал Матеуш, — встрял профессор Линко, — но это тонкая работа.
Адмирал не отвел взгляд от капитана. Не зная, что эти двое из разных уголков галактики, я бы решила, что они переговариваются по ментальному коммутатору.
— В качестве наблюдателей, — тихо ответила капитан. — Вы можете участвовать в нашей миссии совместно, но только с целью обозревания. В противном случае мы не можем гарантировать успех. И, как нам показала история с третьим куполом, второго шанса у нас не будет. Вы готовы потерять целую планету?
Ядовитые глаза адмирала вспыхнули и тут же увяли.
— Что ж, — ответил он и вздохнул, сверкнув серебристой нашивкой, — значит коллаборация.
Глава 3. Команда?
Блоки грузов появлялись из темноты, скользили вверх и вниз по монорельсовой дороге, останавливались, перекидывались с помощью настенных кранов с одной ветки на другую, но я не видела их. Вся наша группа стояла на лифтовой площадке, откуда кабина должна будет забрать нас в самый центр второго купола, дожидалась вторую часть отряда, обещанную Матеушем.
Коллаборация с врагом сильно злила Рут. Не находя поддержки ни у одной из нас, она бубнила проклятия и плевалась презрением, не забывая мотать каждый раз головой. Дексе же вообще было все равно: она делала растяжку, разминалась и готовилась к миссии, не обращая внимания на свою боевую подругу.
Моя Аля с нетерпением ждала бойцов ЕОФ и то и дело поглядывала в сторону темного коридора.
Вид моих подруг никак не отвлек меня от навязчивой тревоги. Крепко сжимая свои плечи, я все еще пыталась осознать природу предчувствия, которое не оставляло ни на минуту. Это шёпот смерти? Эхо неминуемой трагедии, что движется нам навстречу. Не может быть, чтобы только искусственные глаза адмирала или штрих-коды на их головах так пугали меня. Наверняка там было что-то ещё.
С шахты повеяло холодом.
— Что, проглотила своё достоинство? — крикнула мне Рут.
Я сжала ладони посильнее, оборачиваться не хотелось. Сквозняк усиливался и доносил запахи, жженой пластмассы.
— Любишь ты сыпать соль на рану, — подметила Декса, разминая шею.
— Мы должны выполнить приказ капитана, — не выдержала я. — Профессора Линко нужно оправдать.
Топот шагов Рут заставлял стены вибрировать. Она покосилась на меня со злобной ухмылкой и осмотрела сверху донизу.
— Ты же была на Мерье? Тебе не кажется, что всё повторяется?
— Нет. Зачем ты спрашиваешь?
— Я думала ты переживаешь за Алю. Ну знаешь, тогда, на Мерье, ты была новичком, а Верба тебя учила, а теперь, наоборот, ты учишь, а для Али всё в новинку.
Я слышала, но не так, чтобы ответить. Я услышала и словно открыла ящик Пандоры в своей голове. Земля ушла из-под ног. Блоки, рельсы, Аля и Рут — всё исчезло. Верба — мой первый “призрак”, мой учитель, боевая подруга. Ей не следовало лезть впереди меня, не следовало быть там, где ей не место, быть там, где я не смогу защитить. Моя вина. Только моя вина.
— Ты совсем с ума сошла? — послышался голос Дексы, будто с другого конца коридора. Я знаю, она кричала, но её голос обтекал меня.
— А что такого я сказала? — спросила Рут, даже не пытаясь прикрыть злорадство.
— Вспоминать Вербу сейчас? Когда у нас отправка с минуту на минуту? “Фронтовики” скоро придут.
Декса нависла надо мной, схватила за запястья и тряхнула, повторяя мое имя.
— Я в порядке. Мне нужен психолептик, — машинально ответила я.
Помню ту голубую пыль в коридоре, где мы шли по очереди — Верба первая в режиме “невидимки”. Я следом с полной амуницией и энергетическим полем. Мне ничего не угрожало, но она все равно шла первой.
— Они идут, они идут, — радостно защебетала Аля. Затем её взгляд упал на мое трупное лицо. — Что с Тришей?
Спецназ врага спускался через открытый шлюз, и вертушка заряжала по нам очередями. Поле экзоскелета хорошо защищало от пуль, и опасность не ощущалась. Верба кинулась к пульту — заблокировать крышу было крайне важно. Надо было ее прикрывать. Один за другим они скользили вниз.
— Мне нужен психолептик, — повторила я глупо, блуждая в своих воспоминаниях.
— Разрешения на активацию экзоскелета нет, — ответила Аля и озадаченно посмотрела на меня.
Открыть огонь, стараться убить как можно больше. Только пусть не коснуться, только пусть не коснуться. Верба успела. Железный занавес над крышей с жутким скрипом тронулся. Вертолет развернулся, пустил две ракеты. Секунда. Прыжок. Взрыв откинул мое тело и проломил пол. Остатки спецназа с глухим треском приземлились на обломки разрушенного этажа, недалеко от Вербы. Воздух пропитался металлической пылью и гарью. Алое облако застилало глаза.
— Триша? — сказала Декса медленно и уверенно. — Мы должны спасти Тею. У нас приказ капитана.
Мои руки сильно тряслись, а щёки намокли от слёз, хотя я не помню, чтобы я плакала. Рут в два рывка оказалась около меня, схватила меня за челюсть и подняла голову. Раскосые глаза сердито вглядывались в бедное белое болото, что пеленою накрывало мой разум.
— Активируй экзо немедленно!
— Где ж разрешение от капитана, — заохала Декса и отошла в самый конец нашей четверки.
Из глубин перехода показалось трое бойцов. С открытыми молодыми лицами и минимум модификаций они не были похожи на безжалостных бойцов ЕОФа, о которых постоянно вещает радио. В самом деле, если бы не “штрих-код” на их лбах, можно было принять их за регулярную армию.
Первый из них приблизился к нам, осмотрелся и, глянув на копну моих красных волос, спросил по слогам:
— Три Ша?
Я молчала. Все мои хилые попытки выпутаться из липкой паутины скорби ни к чему не привели. Печаль, подпираемая виной, не отпускала меня. Чем дольше я думала, тем глубже вязла.
— У нас нет числового и буквенного кода в именах, — пояснила Аля. Единственная из нас, кто сохранил присутствие духа и не терял лица.
Спросивший перевел взгляд на “моего призрака” и ухмыльнулся, сверкнув алым индикатором.
Что-то щёлкнуло во мне. Злоба, дремавшая глубоко в душе, открыла алчные глаза и вдохнула воздух, пропитанный грустью.
— Назовись, — рявкнула я.
Взгляд бойца вернулся на мою косматую голову, но лукавая ухмылка не исчезла с его лица.
— Л один Д один.
Я потребовала представиться и остальных двух солдат и после знакомства отстранилась.
В ожидании лифта все молчали. Я внимательно проверяла каждый миллиметр своего экзоскелета, просто, чтобы занять руки и голову. Рут перешептывалась с Дексой и всё время поглядывали в сторону новоприбывших. “Фронтовики” предпочли держаться особняком и болтали на своём языке. Аля держалась к ним поближе и проявляла неуместный интерес. Разглядывать не возбранялось, но по своей наивности она могла ляпнуть лишнего.
До меня долетел скомканный вопрос, но голос говорившего был слишком тих и мой коммутатор ничего не перевёл.
— Хорошо, а что означают ваши полосы на лбу? — тинькнул Алин голосок.
Меня словно электрическим током прошибло. Я спружинила и вытаращилась на подругу.
Л один Д один посмотрел на Алю всё стой же нездоровой улыбкой. Его сослуживцы тоже не упустили разглядеть поближе одну из “дочерей”.
— Это идентификационный номер. У каждого он индивидуальный. Полосы разной ширины, а под ними — числа. Видишь? — Он указал на кожу сразу под бровями и Аля шагнула ещё ближе, чтобы рассмотреть. — Он нужен для систем безопасности. Можно определять нарушителей, отделять мигрантов от коренного населения.
— Если так, то как нарушитель смог проскочить?
“Фронтовики” переглянулись и ехидно улыбнулись.
— Так не у всех есть этот номер. Мы проверили только наше населения, поэтому и уверены в нём на сто процентов. ЕОФ не взрывал третий купол.
