- А может, другие строки? «Как в смирительную рубашку мы природу берём в бетон…», - в голосе опять заметна усмешка.
Да он надо мной издевается! Надо было сразу уходить.
- Ещё раз спасибо, но я очень устала и хочу спать. Спокойной ночи, - я разворачиваюсь к лестнице и чуть ли не взлетаю на второй этаж.
Может, не стоило так обрывать разговор, но общаться с Майером дальше просто невыносимо.
Забегаю в спальню. Захлопнув дверь, зажмуриваю глаза и прислоняюсь к стене.
Зачем, зачем я всё это затеяла? Дала ему еще один повод считать себя дурой.
Переодеваюсь в пижаму и ложусь в постель. Но стоит закрыть глаза - и снова вижу длинные пальцы, поглаживающие клавиши…
Тело горит и ломит как при температуре, меня как будто бросают то в огонь, то в ледяную прорубь. Сердце бешено колотится. Я уже не пытаюсь разобраться в своих ощущениях - просто мечтаю заснуть.
Но это не так и просто. Через час пижама мокрая - хоть выжимай. Хорошо, что кроме пижамы я прихватила ночную рубашку, иначе пришлось бы спать раздетой.
Поднимаюсь с кровати и иду в ванную. Принимаю прохладный душ, переодеваюсь и возвращаюсь в спальню.
Душ не помог - мне по-прежнему жарко. Трудно дышать. Жутко хочется пить.
Пытаюсь открыть окно - не выходит. Расстегиваю пуговицы - лучше не становится. Решаю спуститься на кухню, выпить воды.
Я знаю, что моя рубашка похожа на платье. Белое хлопковое летнее платье. Думаю, ничего ужасного не случится, если пойду в ней. Да и Майер всё равно уже спит: как-никак, три часа ночи.
Выхожу в коридор и тихо спускаюсь по лестнице. Направляюсь на кухню и с наслаждением выпиваю два стакана воды, а потом… ноги сами несут меня в гостиную.
За окном слышен шелест ветра. Маятник часов ритмично двигается, поблескивая в темноте. Лунный свет растекается по черной глянцевой поверхности рояля.
Чувствую, как меня снова охватывает непонятное волнение. Приближаюсь к роялю. Осторожно открываю крышку. Одной рукой касаюсь клавиш, а другую кладу на грудь, и вдруг…
- София, ты что делаешь?
В ужасе отскакиваю от рояля. Нечаянно цепляю стул, он с грохотом падает на пол.
Трясущимися руками пытаюсь застегнуть пуговицы рубашки.
Марк (я даже не слышала, как он вошел!) стоит у входа в гостиную и невозмутимо наблюдает за моим смятением. Из одежды на нем - лишь спортивные штаны, а на плечи наброшено белое махровое полотенце.
- А в-вы… вы-то что тут д-делаете?
- Вообще-то, я был в душе.
- К-кто же ходит в душ по н-ночам?
- Э-э-э… ты?
- Я?
- Я слышал, как шумела вода наверху.
Кошмар!
- Н-ничего не знаю. Я спустилась попить…
Марк подходит ближе. Замечаю, как на его шее, груди и животе блестят капли воды. Влажная кожа, влажные волосы... и влажный блеск в глазах.
- ...но уже возвращаюсь назад, - я отвожу взгляд и пытаюсь проскользнуть к выходу.
- Постой. Что это такое?
- Где?
Он хмурится. Наклоняется ко мне. Просовывает палец под бретельку, опускает ее на плечо и проводит пальцами по коже.
- Здесь. Это синяк? Откуда? - мимолетное касание - но кажется, что в меня проникает жар его тела.
Вздрогнув, отступаю назад и тру плечо.
- Н-не знаю.
- Да что с тобой, София? Ты вся дрожишь!
- Холодно. В в-вашем доме очень холодно.
- Неужели? - издевательски переспрашивает он. - А может, просто не стоит бродить в рубашке… под которой ничего нет?
Что?
Не успев подумать, срываю с него полотенце, и, прикрывая им рубашку, несусь наверх.
Оказавшись в спальне, отбрасываю полотенце на стул и только потом осознаю - он ведь только что вытирался этим полотенцем!
Теперь влажная рубашка липнет к телу. Сбрасываю ее на пол, достаю салфетки и тру кожу до красноты.
Чёрт! Чёрт бы побрал этого Майера!
__________
Дорогие читательницы, я размещала композицию Рольфа Лёвланда, которая обсуждается в этой главе, но здесь я не знаю, где поместить ссылку, поэтому просто скажу название, Secret Garden.
Прода от 22.07.2021, 09:07
Я знаю точно: заснуть уже не получится. Надеваю джинсы и блузку. Собираю волосы в хвост. Присаживаюсь на стул. Надо подумать, как выпутаться из этой ужасной истории.
Пожалуй, самый лучший выход - вести себя так, словно ничего не произошло: я не слушала игру на рояле, не ходила раздетой по дому и не срывала с Марка полотенце.
Нужно казаться спокойной и невозмутимой.
Нет, не казаться.
Я должна быть спокойной и невозмутимой, иначе этот человек сведёт меня с ума. Надо признать, он гораздо опаснее, чем я думала. Опытнее, умнее, и - кажется, просчитывает мои шаги еще до того, как я их сделаю. Я узнала о нём много нового, но по-прежнему не приблизилась ни на шаг. И пока не придумаю действительно хороший способ что-то узнать о Богдане, лучше Майера не трогать. Не играть с ним в игры. Хоть и неприятно это признавать, но для меня он слишком сильный соперник.
Значит, план такой: стать милой, не поддаваться на провокации, все язвительные замечания выслушивать с улыбкой. Да, план совсем не новый, но теперь я точно стану его придерживаться.
И раз уж заснуть всё равно не выходит, начну прямо сейчас. Пойду и приготовлю шикарный завтрак. Просто так.
Спускаюсь на первый этаж и прохожу на кухню. Открываю холодильник: что бы придумать необычного? И вдруг в голову приходит интересная мысль…
Когда через три часа Марк появляется на кухне, встречаю его с улыбкой:
- Доброе утро! Поскольку с ужином не получилось, решила приготовить завтрак.
На Марке - джинсы и светлая майка с какими-то надписями (хотя уже рассвело, надписи разобрать не могу). Взглянув на стол, он округляет глаза.
- София! Ты меня пугаешь.
- Вкусная еда вас пугает?
- Ты почему всю ночь буянишь?
- Вы не ответили на вопрос.
- Из твоих рук - да, пугает.
- Думаете, я вам что-нибудь подсыпала? Не волнуйтесь, есть будем вместе.
Он словно колеблется.
- Открою секрет: это не простой завтрак, а кулинарный киномарафон. Я сделала семь блюд из разных немецких фильмов. Например, это, - поднимаю первую тарелку, - лосось с легким соусом из базилика, блюдо из фильма «Неотразимая Марта». Многие считают его простым, но на самом деле правильно его приготовить очень сложно. Знаете, почему? Здесь ничего не отвлекает от главного. Нет ни украшений, ни экзотических приправ. Есть только рыба. Рыба и соус. Ну, в фильме так говорится.
Марк присаживается за стол: видимо, мне удалось его убедить.
Расставляю перед ним тарелки с едой. Сажусь напротив, продолжая рассказывать о блюдах. Слушая меня, он начинает есть. Чувствую, как напряжение постепенно ослабевает.
- Спасибо, София! - закончив с лососем, Марк берет тарелку с закусками. - И правда вкусно. Знаешь… - он делает вид, что задумался, - если иллюстратором не получится, возьму тебя домработницей.
Решаю ему подыграть.
- Пожалуй, соглашусь. Но только в этом доме. Жить я тоже буду здесь.
- Здесь уже есть домработница.
- Но она ведь тут не живёт?
- Не живет. Но работает больше двадцати лет.
- Это совсем другое. Вашему дому очень одиноко. А я ему очень понравилась.
- С чего ты взяла?
- Он мне сам сказал.
- Угу. Конечно, - усмехнувшись, Марк снимает со шпажки креветку и кладёт ее в рот. Потом откидывается на спинку стула и облизывает пальцы.
Внезапно чувствую, как по коже разбегаются мурашки. Представляю, как он…
Так, стоп. Больше ни о чём таком не думать. И не вспоминать о прошлой ночи. Никогда.
- Не верите? А ведь у каждой вещи есть душа. И у домов тоже. Просто не все могут такое чувствовать, а я могу, - чтобы скрыть волнение, наклоняюсь к столу и едва не касаюсь его губами. Шепчу, словно умоляя о поддержке: - правда же?
Думаю, Марк и без того считает меня ненормальной, так что хуже не будет.
- И что ещё тебе сказал этот дом? - он и правда не выглядит удивлённым.
- Понимаете, вещи не разговаривают со мной как люди. Я просто чувствую отклик в душе. Холодный укол - если что-то плохое. Приятное тепло - если хорошее. Но чтобы всё-всё прочувствовать, нужно время, а у меня его не было. Даже комната, в которой я живу… не могу определить её прошлое. Ничего плохого, ничего хорошего. Чья это комната - вашего брата?
- Нет. В детстве он тут не жил.
- Почему?
- Потому что.
Ответ - будто тот самый холодный укол. Я снова ступила на опасную дорогу. Нужно возвращаться назад.
- Простите. Это, конечно, не моё дело. Я вообще собиралась спросить про Амстердам, а не про вашего брата. Мы поедем туда на машине?
- Я хотел на машине, но потом передумал… ради тебя, София, - в голосе сквозит ирония.
- Как это?
- Ты - художник, а художник должен видеть жизнь во всех её проявлениях. Так что в этот раз тебя ждёт поезд.
Может, он снова хочет меня задеть, но я лишь пожимаю плечами: после самолета и ярмарки поезд уж точно переживу.
- Хорошо. Когда выезжаем?
- Тогда, когда ты перестанешь зевать.
- Что? Но я…
- Возвращайся в спальню. Выспишься, а потом поедем.
Как назло, после этих слов я действительно начинаю зевать.
- Ладно. Но я лишь немного посплю. А потом всё здесь уберу.
- Я ещё не принял тебя на работу.
- Но надежда есть? Вам ведь понравилось, как я готовлю? Убираю тоже хорошо.
- Нисколько не сомневаюсь, - снова насмешка. - Проблема в другом: ты оказалась слишком болтливой. Это ужасно.
- Кто, я? Да я - самое молчаливое создание на свете!
- Иди уже спать, создание, - он кивает в сторону двери.
Театрально вздохнув, выхожу в холл и поднимаюсь на второй этаж. Провожу пальцами по перилам, прощаясь с домом. Разговор с Майером был шуткой, но теперь я чувствую, как в горле возникает вязкий комок.
Я знаю точно: пройдут недели, месяцы и годы. Я могу десятки раз приехать во Франкфурт и даже поселиться в какой-нибудь гостинице в Хёхсте, но то, что случилось со мной в этом доме - пугающее, неправильное, странное, - больше никогда не повторится.
Почему-то мысль об этом вместо желанного облегчения приносит что-то другое - тоскливое и щемящее. Необъяснимое. Ускользающее.
То, что у меня никак не получается понять.
То, что, мне, возможно, понимать ни в коем случае не надо.
Прода от 23.07.2021, 08:53
Первое, что бросается в глаза, когда мы выходим из здания центрального вокзала Амстердама - болезненно-красное, словно порванное в клочья, закатное небо. Не глубокая синь Ван Гога, а мареновые хлопья - устрашающие, завораживающие.
Я влюбляюсь в этот город мгновенно, и очень жалею, что проспала полдня - столько времени потеряла!
Четыре часа в поезде пролетели быстро. Мы с Марком сели у окна, друг напротив друга. Я достала скетчбук и стала делать наброски. Соседнее место всю дорогу оставалось свободным. А вот Марку не повезло - рядом расположилась женщина с малышом. Малыш хватал женщину за шнурок куртки и всё время повторял: «Шнурек-шнурек-шнурек» (как я поняла, они были из Польши). Вскоре ему это надоело, и он переключился на Марка - остаток пути дергал его за рукав. Марк сердито ерзал на кресле, а я едва сдерживала смех - так ему и надо.
Он до сих пор хмурится. Боюсь спросить, куда же мы идём, но всё проясняется довольно быстро. Стоит перейти дорогу, немного пройти вправо - и мы оказываемся около пятизвездочного отеля. Замедляю шаг, рассматривая название: «Barbizon Palace».
- Э-э… мы будем жить здесь?
- Тебя что-то смущает?
Да. Меня смущает всё. В очередной раз чувствую себя неловко. Останавливаюсь.
- Я понимаю: для вас это, может, ничего не значит. Но для меня - большие деньги. Знаете, это уже слишком. Как я потом должна расплачи…
- София, ты можешь хоть сейчас меня не раздражать? Хотя бы один вечер? Честно - я не хочу с тобой спорить. Не хочу ни о чём думать. Я просто хочу отдохнуть. Развлечься.
- И вы один собираетесь… развлекаться?
Почему-то я спрашиваю совсем не то, что хотела. На лице Марка появляется усмешка.
- На самом деле, мне всё равно, - быстро исправляю ошибку. - Вот абсолютно безразлично. Делайте, что хотите. Я найду, чем заняться.
- И чем же ты будешь заниматься? - кажется, этот разговор его забавляет.
- Пойду в квартал красных фонарей.
Марк уже не пытается сдержать смех. Я начинаю злиться.
- Вы сами сегодня сказали - художник должен видеть жизнь во всех проявлениях. Я могла бы добавить - и видеть красоту во всех проявлениях. Но вообще, знаете… может, я бы и хотела пойти в музей Ван Гога или в какой-нибудь другой музей, да только вы меня сюда ночью привезли. И что мне остается?
- Я думал, ты захочешь пойти на Лейденскую площадь.
- Туда тоже схожу, не волнуйтесь.
- Да я и не волнуюсь. Заходи, - он кивает на стеклянную дверь.
Оказавшись внутри, стараюсь не думать о том, сколько стоит чувство вины Марка Майера.
В том, что он взял меня за границу только из чувства вины, сомнений нет. Как и в том, что он хотел бы эту вину никогда не испытывать. Но испытывает, помимо воли испытывает, от этого ненавидит меня еще сильнее, но всё же хочет откупиться. Когда-то я тоже через такое проходила. А теперь разрываюсь между желанием использовать Майера и послать его подальше.
К чему всё это приведёт?
- Жди меня здесь, - Марк оставляет вещи в лобби и направляется к стойке администратора. Оставшись одна, присаживаюсь на диван и смотрю по сторонам: белые колонны словно обернуты золотой фольгой, а люстры напоминают бахрому на платьях двадцатых годов прошлого века. Вкусно пахнет едой: хорошо, что я прихватила сэндвичи.
Оформив документы, Марк возвращается: забирает вещи и жестом показывает следовать за ним.
- Какой этаж? Я пешком поднимусь.
В ответ - ни слова: вздохнув, он идёт в сторону лестницы. Поднявшись на третий этаж, открывает дверь одного из номеров, отдаёт мне ключ и лишь потом сообщает:
- Зайду за тобой через полчаса.
Что? Ошарашенная, я не двигаюсь с места. Смотрю, как он распахивает дверь соседнего номера, и молчу.
Мне ничего не померещилось? Он действительно сказал, что зайдет за мной?
А потом?.. Неужели мы вместе пойдём гулять?
Марк, как и обещал, появляется ровно через полчаса.
Он уже успел переодеться - и, судя по влажным волосам, принять душ. Я тоже только вышла из душа, а вот волосы высушить не успела. Открыв дверь, бегу в ванную.
- Пожалуйста, подождите еще пару минут!
- Ты хотела сказать - пару часов? - несется вслед.
- Ну не могу же я идти с мокрыми волосами? И вы, кстати, тоже. На улице довольно прохладно.
- На самом деле, нам очень повезло с погодой, - Марк вдруг подходит к дверям ванной комнаты. - Нет ни дождя, ни сильного ветра. Впрочем, дождь может пойти в любой момент.
- В номере есть кофемашина, - мне почему-то неловко, что он смотрит, как я сушу волосы. - Может, хотите кофе?
- Может, ты хочешь поужинать? - отвечает он вопросом на вопрос. - Здесь очень хороший ресторан.
- Спасибо, не хочу. Но можете сами туда сходить.
- Благодарю за разрешение, но я тоже не хочу. А вот кофе, пожалуй, выпью.
Он направляется к кофемашине, и я с облегчением выдыхаю.
…Через полчаса мы выходим из отеля. Надо бы как-то выяснить, что меня ждёт.
- Мы сейчас идём… э-э… куда?
- Ты ведь хотела в квартал красных фонарей? - с издёвкой переспрашивает Марк. - Как там было - «любоваться красотой»?
