Впереди ждали тяжелые дни, в которые Великий Монолит будет проверять на прочность их бренные тела, и лучше им находиться поближе к остальным недавно прозревшим. Поэтому дождавшись, когда у новых братьев прибавится сил, Юрд повёл их в Припять, будучи недовольным только тем, что вёл двоих, а не троих.
Восемь месяцев спустя
Фенек
Она надеялась найти успокоение в ежедневной рутине, и поиски увенчались успехом. Не сразу, но дела смешались в большую кучу однородной массы, и новички в группировке, с кем девушке доводилось общаться, удивлялись тому, что невероятная по своей опасности охота на мутантов или поиски артефактов могут перестать приносить каких-то эмоций. Несмотря на попытки найти что-нибудь интересное в пролетающих днях, Фенек, однако, чувствовала себя бездушной деталью в общем механизме. И, вопреки всему, была этому отчасти рада.
Кто-то воспринял её возвращение в «Свободу» зимой с удивлением, большинству было всё равно. Косых взглядов на шатуншу в тот период бросали не много, ведь в этот раз не она была главной сенсацией сезона. «Наёмники» умудрились так сильно потрепать «Долг», что восстанавливаться те продолжают по сей день, и больше на какие-либо территории, кроме «Ростка», не претендуют. Но, это пока. Место покойного генерала занял его заместитель, а чего ждать от Воронина предсказать не мог никто, отмечая нестандартность и твёрдость его мышления.
Фенек знала, что было много обещаний мести в сторону Синдиката, но пока, вроде как, те не реализовывались, и приютившая её на время группировка продолжала свою работу в штатном режиме. Словно не было никакой резни, не было убийства генерала без наличия заказа, не было смены внутреннего руководства… Со временем, выход на связь со знакомым составом мерхов стал чем-то редким, потому как общих тем у них особо теперь не было. Кроме одной.
В своём упрямстве Физик казался едва ли не безумным. Навязчивая идея с отрицанием смерти Вермута и его поисками словно отвлекала главу от упавшей на плечи тяжелым грузом действительности. Его отряды «прочёсывали» доступные территории, и «перепрочёсывали» их снова не единожды; в каких группировках и сколько шпионов мужчина содержал на данный момент нельзя было даже предположить. Как минимум одного наблюдателя в «Свободе» мерх имел точно и, хотя Фенек по большей части смирилась с ситуацией и пыталась жить дальше, на вопросы главы Синдиката отвечала, тем более, что те внутренних дел её группировки не касались.
Уже перевалило за полдень, когда девушка закончила с начатой после завтрака чисткой оружия. Выходов на задания для неё на сегодня не планировалось, безделье та оттягивала как могла, дожидаясь маленького единоличного мероприятия, перед началом которого следовало забежать в столовую к местному повару.
Зачастую над ладно сложенным мужичком в группировке в шутку издевались, запрашивая к употреблению чуть ли не деликатесы мишленовских ресторанов, работой в которых повар так гордился. Наверняка врал, давал себя подловить на этом каждый раз, но то ли из лени, то ли из доброты душевной не обижался. Фенек наглеть не стала, да и не шутила вовсе, когда попросила кулинара добыть маленький кекс с начинкой из изюма, которыми как-то раз он уже угощал строптивую публику. Повар пофыркал, повозмущался, мол в тот-то раз непросто было добыть сей деликатес, но, по итогу запрос исполнил. Забрав от него маленький бисквит в виде перевернутой усечённой пирамиды, девушка направилась в новое облюбленное ею место на территории базы.
В южной части, поодаль от центральной развилки, технической площадки и в целом оживленной местности, за время отсутствия сталкерши на складах из поля аномалий среди редких деревьев образовался пустырь. Из выжженной некогда аномалиями земли склона прорастала хоть и тусклая, но на удивление мягкая трава, а бетонный забор, под которым находился пустырь, в определенный час создавал тенёк, позволяя прятаться от солнца. То пекло редко, но этот август обещал быть довольно жарким по местным меркам.
Смириться за прошедшие месяцы пришлось со многим, в том числе и со своей природой. Украдкой наблюдая за Лукашом, Фенек не замечала чего-то необычного, что выдавало бы в нём местную мутантскую натуру. Да и за собой не видела ничего – девка, как девка; толпа таких же в той же «Свободе» легко обнаруживается. Нашла в смирении только то, что Зона придавала ей сил к существованию.
В теплое время, убедившись в безопасности места, как и сейчас, Фенек, ступала по траве босыми ногами, чувствуя, как приятно холодит кожу местная растительность. Девушка не боялась случайно подхватить однажды ту самую дозу радиации, которая сожжет её изнутри за считанные недели – нечего было терять кроме жизни, подаренной этим же самым местом.
Поблизости не было ни души, а наблюдатели с вышек не придавали её посиделкам важного значения – привыкли уже, что сталкерша здесь периодически ошивается. Присевши на колени Фенек замерла, стараясь определить направление ветра: этот маленький фактор был важен для её церемонии. Достав из кармана кекс, зажигалку и обломок тонкой светло-бежевой восковой свечки, девушка пристроила его на макушку десерта; закрыв спиной мини-торт от ветра, щелкнула зажигалкой и крохотным пламенем подожгла обуглившийся от раннего использования фитилёк.
Прошлой осенью она не помнила ни своего возраста, ни дня рождения. Ото всех вопросов отговаривалась загадкой мол «А сколько дашь?». Теперь Фенек знала, что родилась в начале августа, в штормовой день, когда Зона в очередной раз содрогалась от выброса. Делиться своим открытием она, однако, не стала со всеми подряд, рассказав только Робу, что как и ранее оставался единственным её другом в группировке.
Как таковых желаний у сталкерши не было. Если раньше она мечтала вернуться домой, найти семью и вспомнить всё, что было до потери памяти, то теперь круг интересов ограничивался удачными вылазками. Ей ничего не было нужно, в то время как некоторые другие готовы были наверняка продать душу Дьяволу, чтобы исполнить задуманное и найти потерянное.
- С днём рождения. – Прошептала себе под нос Фенек и мягко улыбнулась. Зажмурив глаза, она мысленно попросила Зону помочь Физику найти либо Вермута, либо покой, и с первого раза задула огонёк свечки.
Быстро съев кекс, сталкерша, стащив с себя китель пятнистого болотного цвета костюма, повалилась на траву целиком, подставляя августовскому солнцу бледные открытые над футболкой ключицы, шею и руки. Удовлетворённо прикрыв глаза, Фенек пыталась настроиться на ту самую волну, по которой ощущала силу, исходящую от местных земель, и представляла, как та проникает внутрь неё, пока теплые ещё летние лучи настойчиво ласкают лицо.
Среди шелеста листвы деревьев и диких кустарников, девушка отчетливо разобрала осторожные приближающиеся шаги. Понадеялась, что этот «кто-то» пройдёт мимо, но надежда не оправдалась.
- И сколько тебе исполнилось? – Любопытно вопросил голос Роба. Открыв глаза, девушка обнаружила стоящего над ней сталкера, своей головой загораживающего солнце.
- Три. – Усмехнулась Фенек. Селекционер рассмеялся в ответ.
- Надо же, совсем большая! Скоро в школу пойдёшь.
Уровень галдежа и шума на базе всегда поднимался с наступлением темноты. Сталкеры возвращались из рейдов и патрулей, а те, кто был дома, бросали свои дела и неслись в столовую, чтобы за пузырём горячительного выслушать подробности походов. В балагане не участвовали только дежурные с КПП и смотровых позиций, но постоянно искали повод, чтобы нет-нет да заглянуть к товарищам на огонёк.
Сегодняшние вечерние посиделки были особенно весёлыми – с «Янова» прибыла группа «свободовцев», принесла выручку с переданных тамошним учёным артефактов, и все дружно отмечали удачную сделку. Через пару дней эта же группа уйдёт, забрав с собой новую партию аномальных образований, и Фенек надеялась, что Роб не забыл её просьбу. Прихваченное из Мёртвого города «Яблочко» девушка хранила у селекционера на складе как памятную редкую побрякушку, не собираясь ту ни использовать, ни продавать. Попросила друга спрятать артефакт подальше от посторонних глаз и никому о нём не рассказывать.
В длинном помещении столовой ясно выделялось два крупных скопления людей. Одно было рядом с барменом, то и дело подливающим своим посетителям алкоголь в кружки и скабрезные шуточки во внимание; другое сплотилось вокруг одного из столов, за которым развлекала публику необычная гостья. Сталкерша Сова, по совместительству помощник медика группировки с «Янова» в присущей себе манере раскладывала на деревянной столешнице хитрые схемы из обычных игральных карт, чтобы отвечать на вопросы, задаваемые наблюдателями, после каждого расклада заглядывая в лежащий рядом «Шар». Артефакт достался девушке в подарок от какого-то вольного сталкера, который счёл его пустышкой, но Сова рассмотрела в нём особый потенциал и утверждала, что сквозь его серую пелену видит ответ на всё, о чём бы только не спросила.
Рядом с ней на столе стояла початая стеклянная бутылка с авторской грибной настойкой, в губах сталкерши дымился пахучий травяной косяк, и выдавала Сова ответы таких невероятных видов, что можно было догадаться, зачем в своих гаданиях та использовала наркотик.
Фенек не верила, что какие-то бумажки могут раскрыть человеку его судьбу и чьи-то мысли. Если бы всё так работало на самом деле, то жизнь была бы куда проще, чем есть. Не верила, но было любопытно и самой попробовать испытать гадалку на действенность. Они были знакомы всё то время, что шатунша провела в «Свободе», но от предложений поучаствовать в фокусах Фенек обычно отказывалась считая, что не имеет такого вопроса, ответ на который не сможет найти самостоятельно. Сейчас вопрос имелся, но задавать его при толпе решившаяся наконец девушка не собиралась.
Пробившись через товарищей, сталкерша дождалась, когда место на лавке рядом с гостьей освободится, и поспешно приземлилась туда, не дав сделать это никому другому. Сова повернула в сторону пришедшей взъерошенную короткостриженую русую голову, удивлённо приподняла кверху брови и остановила в пальцах перемешиваемые карты.
- В рот мне псевдоноги… Да быть того не может.
- Сюрприз. – Шатунша пожала плечами и одарила девушку щедрой на лучезарность улыбкой. Увидев в глазах той заискрившееся любопытство, поторопилась её остановить. – Мой вопрос напоследок, я тут посижу пока.
- Ну, посиди. - Сова, пораженно усмехнувшись, сделала небольшой глоток настойки, и вернулась к ожидавшему ответ на свой вопрос «свободовцу».
Сначала надрывался радиоприёмник, а когда тот кто-то по неосторожности смахнул с барной стойки и вывел из строя, надрываться заставили Роба, а сам парень и не был против. Как обычно лупил по гитарным струнам, носился между столами по помещению, перемешивая своё творчество с рвущим душу Цоем и легким рок-н-ролом. Когда народу стало меньше, его выступление, казалось, стало громче, и очередная партия, прозвучавшая уже над ухом Фенек и больно ударившая тем самым в затылок, всколыхнула в той неприятные предчувствия.
Вечер становился похожим, словно дежавю, на тот осенний, с которого всё в её жизни пошло кувырком. Да даже песню он хрипел ту же самую, про рассвет за окном и про города весной… Воспоминание как знамение на что-то дурное сдавило грудь предупреждением, но что такого могло произойти в нынешней ситуации? Нападений не предвещалось, выброс был прошлой ночью и по прогнозам ждать его следовало только дней через пять. Если только…
О мёртвых принято говорить либо хорошо, либо не трогать их вовсе. Фенек не знала, что находится за той безвозвратной чертой, но общепринятому этикету следовала на всякий случай, не желая случайно навредить чьей-нибудь почившей душе. Но можно ли беспокоить души тех, о чьём состоянии ты не знаешь наверняка? Шатунша не могла даже предположить, как отнёсся бы Вермут к тому, что его судьбу хотят узнать столь необычным и ненадёжным способом, но на случай, если тот действительно окажется уже привычно мёртвым, мысленно заранее извинилась за беспокойство.
- Удиви меня. – Обратилась к Фенек Сова спустя часы, когда седовласая сталкерша уже начала откровенно дремать, а в столовой от прежней толпы осталось с десяток человек. За самим столом было только трое, включая охрипшего хмельного Роба.
- Ты можешь как-то узнать жив человек или мёртв? – Задала вопрос напрямую шатунша. Девушка с картами положительно кивнула.
- Могу. Ну ты даёшь! То не заставишь что-то спрашивать, то вот так – с места в карьер. – Докурив глубокой затяжкой несколько раз тухший косяк, Сова проказливо улыбнулась. – Неужто кавалера присмотрела, пока по Зоне гуляла?
Фенек почувствовала, как щёки, горя, начинают заливаться румянцем.
- Нет.
- Симпатичный хоть? – Не унималась «свободовка», с ловкостью знатного шулера раскладывая на столе потрепанные карты.
- Какая разница? Ты много симпатичных мертвецов знаешь? – Саркастично брякнула девушка, желая провалиться под землю со стыда и жалея, что вообще решила ввязаться в подобную авантюру.
- Ну, раз ты спрашиваешь жив он или нет, значит не такой уж и мертвец.
- Я не для себя спрашиваю. – Фенек сконфуженно улыбнулась, когда гадалка посмотрела на неё, опустив уголки пухлых губ и приподняв кверху брови в удивленной гримасе.
- Как всё сложно.
Девушка ещё несколько раз раскладывала карты на стол, собирала и перемешивала между собой, а шатунша не могла понять начала та фокусничать или нет. Через несколько кругов Сова замерла, опасливо осмотрелась по сторонам, отложила колоду в сторону и наклонилась к сидящей рядом сталкерше.
- У тебя есть какая-нибудь вещь этого товарища? Я знаю способ поточнее этих бумажек. – Заговорщески прошептала «свободовка».
- Да. – Заинтригованная, Фенек кивнула Робу. – Принеси, пожалуйста, мой контейнер.
Мужчина хитро прищурил глаза и согнул губы в самодовольной улыбке, словно наконец догадался, почему его подруга так носится с этим артефактом. Шатунша не вдавалась в подробности, когда рассказывала ему о произошедшем с ней, но теперь была уверена, что подробного допроса не избежать.
Сова спрятала колоду во внутренний карман кителя и пересела на параллельную скамью от сталкерши.
- Нужно, чтобы тебе ничего не мешалось. – Задымив на этот раз самокруткой, больше похожей на обычную сигарету, девушка протерла горлышко бутылки наполовину заполненной грибной настойкой влажной салфеткой и пододвинула к Фенек. Следом пододвинула к ней «Шар».
- Один «головастый» из бункера мне рассказал любопытную теорию. – Сделав театральную паузу, «свободовка» с таинственным видом затянулась куревом и выпустила облако густого табачного дыма, с неизвестной шатунше примесью. – Никому не известно, куда девается наше сознание после смерти, но – это на Большой земле. Здесь, в Зоне, с его слов, всё может работать иначе. Якобы из-за того, что ученые н-цать лет назад тронули ноосферу и проделали в ней бреши, сознание умирающих людей в территориях Зоны может уходить туда. Как в банк данных. И при необходимости оттуда извлекаться.
- Сколько он выпил перед тем, как рассказать тебе такое? – Скептически изогнув седую бровь спросила Фенек.
- Ни грамма алкоголя. – Отрицательно кивнула Сова. – А вот накурились мы тогда знатно.
Восемь месяцев спустя
Фенек
Она надеялась найти успокоение в ежедневной рутине, и поиски увенчались успехом. Не сразу, но дела смешались в большую кучу однородной массы, и новички в группировке, с кем девушке доводилось общаться, удивлялись тому, что невероятная по своей опасности охота на мутантов или поиски артефактов могут перестать приносить каких-то эмоций. Несмотря на попытки найти что-нибудь интересное в пролетающих днях, Фенек, однако, чувствовала себя бездушной деталью в общем механизме. И, вопреки всему, была этому отчасти рада.
Кто-то воспринял её возвращение в «Свободу» зимой с удивлением, большинству было всё равно. Косых взглядов на шатуншу в тот период бросали не много, ведь в этот раз не она была главной сенсацией сезона. «Наёмники» умудрились так сильно потрепать «Долг», что восстанавливаться те продолжают по сей день, и больше на какие-либо территории, кроме «Ростка», не претендуют. Но, это пока. Место покойного генерала занял его заместитель, а чего ждать от Воронина предсказать не мог никто, отмечая нестандартность и твёрдость его мышления.
Фенек знала, что было много обещаний мести в сторону Синдиката, но пока, вроде как, те не реализовывались, и приютившая её на время группировка продолжала свою работу в штатном режиме. Словно не было никакой резни, не было убийства генерала без наличия заказа, не было смены внутреннего руководства… Со временем, выход на связь со знакомым составом мерхов стал чем-то редким, потому как общих тем у них особо теперь не было. Кроме одной.
В своём упрямстве Физик казался едва ли не безумным. Навязчивая идея с отрицанием смерти Вермута и его поисками словно отвлекала главу от упавшей на плечи тяжелым грузом действительности. Его отряды «прочёсывали» доступные территории, и «перепрочёсывали» их снова не единожды; в каких группировках и сколько шпионов мужчина содержал на данный момент нельзя было даже предположить. Как минимум одного наблюдателя в «Свободе» мерх имел точно и, хотя Фенек по большей части смирилась с ситуацией и пыталась жить дальше, на вопросы главы Синдиката отвечала, тем более, что те внутренних дел её группировки не касались.
Уже перевалило за полдень, когда девушка закончила с начатой после завтрака чисткой оружия. Выходов на задания для неё на сегодня не планировалось, безделье та оттягивала как могла, дожидаясь маленького единоличного мероприятия, перед началом которого следовало забежать в столовую к местному повару.
Зачастую над ладно сложенным мужичком в группировке в шутку издевались, запрашивая к употреблению чуть ли не деликатесы мишленовских ресторанов, работой в которых повар так гордился. Наверняка врал, давал себя подловить на этом каждый раз, но то ли из лени, то ли из доброты душевной не обижался. Фенек наглеть не стала, да и не шутила вовсе, когда попросила кулинара добыть маленький кекс с начинкой из изюма, которыми как-то раз он уже угощал строптивую публику. Повар пофыркал, повозмущался, мол в тот-то раз непросто было добыть сей деликатес, но, по итогу запрос исполнил. Забрав от него маленький бисквит в виде перевернутой усечённой пирамиды, девушка направилась в новое облюбленное ею место на территории базы.
В южной части, поодаль от центральной развилки, технической площадки и в целом оживленной местности, за время отсутствия сталкерши на складах из поля аномалий среди редких деревьев образовался пустырь. Из выжженной некогда аномалиями земли склона прорастала хоть и тусклая, но на удивление мягкая трава, а бетонный забор, под которым находился пустырь, в определенный час создавал тенёк, позволяя прятаться от солнца. То пекло редко, но этот август обещал быть довольно жарким по местным меркам.
Смириться за прошедшие месяцы пришлось со многим, в том числе и со своей природой. Украдкой наблюдая за Лукашом, Фенек не замечала чего-то необычного, что выдавало бы в нём местную мутантскую натуру. Да и за собой не видела ничего – девка, как девка; толпа таких же в той же «Свободе» легко обнаруживается. Нашла в смирении только то, что Зона придавала ей сил к существованию.
В теплое время, убедившись в безопасности места, как и сейчас, Фенек, ступала по траве босыми ногами, чувствуя, как приятно холодит кожу местная растительность. Девушка не боялась случайно подхватить однажды ту самую дозу радиации, которая сожжет её изнутри за считанные недели – нечего было терять кроме жизни, подаренной этим же самым местом.
Поблизости не было ни души, а наблюдатели с вышек не придавали её посиделкам важного значения – привыкли уже, что сталкерша здесь периодически ошивается. Присевши на колени Фенек замерла, стараясь определить направление ветра: этот маленький фактор был важен для её церемонии. Достав из кармана кекс, зажигалку и обломок тонкой светло-бежевой восковой свечки, девушка пристроила его на макушку десерта; закрыв спиной мини-торт от ветра, щелкнула зажигалкой и крохотным пламенем подожгла обуглившийся от раннего использования фитилёк.
Прошлой осенью она не помнила ни своего возраста, ни дня рождения. Ото всех вопросов отговаривалась загадкой мол «А сколько дашь?». Теперь Фенек знала, что родилась в начале августа, в штормовой день, когда Зона в очередной раз содрогалась от выброса. Делиться своим открытием она, однако, не стала со всеми подряд, рассказав только Робу, что как и ранее оставался единственным её другом в группировке.
Как таковых желаний у сталкерши не было. Если раньше она мечтала вернуться домой, найти семью и вспомнить всё, что было до потери памяти, то теперь круг интересов ограничивался удачными вылазками. Ей ничего не было нужно, в то время как некоторые другие готовы были наверняка продать душу Дьяволу, чтобы исполнить задуманное и найти потерянное.
- С днём рождения. – Прошептала себе под нос Фенек и мягко улыбнулась. Зажмурив глаза, она мысленно попросила Зону помочь Физику найти либо Вермута, либо покой, и с первого раза задула огонёк свечки.
Быстро съев кекс, сталкерша, стащив с себя китель пятнистого болотного цвета костюма, повалилась на траву целиком, подставляя августовскому солнцу бледные открытые над футболкой ключицы, шею и руки. Удовлетворённо прикрыв глаза, Фенек пыталась настроиться на ту самую волну, по которой ощущала силу, исходящую от местных земель, и представляла, как та проникает внутрь неё, пока теплые ещё летние лучи настойчиво ласкают лицо.
Среди шелеста листвы деревьев и диких кустарников, девушка отчетливо разобрала осторожные приближающиеся шаги. Понадеялась, что этот «кто-то» пройдёт мимо, но надежда не оправдалась.
- И сколько тебе исполнилось? – Любопытно вопросил голос Роба. Открыв глаза, девушка обнаружила стоящего над ней сталкера, своей головой загораживающего солнце.
- Три. – Усмехнулась Фенек. Селекционер рассмеялся в ответ.
- Надо же, совсем большая! Скоро в школу пойдёшь.
***
Уровень галдежа и шума на базе всегда поднимался с наступлением темноты. Сталкеры возвращались из рейдов и патрулей, а те, кто был дома, бросали свои дела и неслись в столовую, чтобы за пузырём горячительного выслушать подробности походов. В балагане не участвовали только дежурные с КПП и смотровых позиций, но постоянно искали повод, чтобы нет-нет да заглянуть к товарищам на огонёк.
Сегодняшние вечерние посиделки были особенно весёлыми – с «Янова» прибыла группа «свободовцев», принесла выручку с переданных тамошним учёным артефактов, и все дружно отмечали удачную сделку. Через пару дней эта же группа уйдёт, забрав с собой новую партию аномальных образований, и Фенек надеялась, что Роб не забыл её просьбу. Прихваченное из Мёртвого города «Яблочко» девушка хранила у селекционера на складе как памятную редкую побрякушку, не собираясь ту ни использовать, ни продавать. Попросила друга спрятать артефакт подальше от посторонних глаз и никому о нём не рассказывать.
В длинном помещении столовой ясно выделялось два крупных скопления людей. Одно было рядом с барменом, то и дело подливающим своим посетителям алкоголь в кружки и скабрезные шуточки во внимание; другое сплотилось вокруг одного из столов, за которым развлекала публику необычная гостья. Сталкерша Сова, по совместительству помощник медика группировки с «Янова» в присущей себе манере раскладывала на деревянной столешнице хитрые схемы из обычных игральных карт, чтобы отвечать на вопросы, задаваемые наблюдателями, после каждого расклада заглядывая в лежащий рядом «Шар». Артефакт достался девушке в подарок от какого-то вольного сталкера, который счёл его пустышкой, но Сова рассмотрела в нём особый потенциал и утверждала, что сквозь его серую пелену видит ответ на всё, о чём бы только не спросила.
Рядом с ней на столе стояла початая стеклянная бутылка с авторской грибной настойкой, в губах сталкерши дымился пахучий травяной косяк, и выдавала Сова ответы таких невероятных видов, что можно было догадаться, зачем в своих гаданиях та использовала наркотик.
Фенек не верила, что какие-то бумажки могут раскрыть человеку его судьбу и чьи-то мысли. Если бы всё так работало на самом деле, то жизнь была бы куда проще, чем есть. Не верила, но было любопытно и самой попробовать испытать гадалку на действенность. Они были знакомы всё то время, что шатунша провела в «Свободе», но от предложений поучаствовать в фокусах Фенек обычно отказывалась считая, что не имеет такого вопроса, ответ на который не сможет найти самостоятельно. Сейчас вопрос имелся, но задавать его при толпе решившаяся наконец девушка не собиралась.
Пробившись через товарищей, сталкерша дождалась, когда место на лавке рядом с гостьей освободится, и поспешно приземлилась туда, не дав сделать это никому другому. Сова повернула в сторону пришедшей взъерошенную короткостриженую русую голову, удивлённо приподняла кверху брови и остановила в пальцах перемешиваемые карты.
- В рот мне псевдоноги… Да быть того не может.
- Сюрприз. – Шатунша пожала плечами и одарила девушку щедрой на лучезарность улыбкой. Увидев в глазах той заискрившееся любопытство, поторопилась её остановить. – Мой вопрос напоследок, я тут посижу пока.
- Ну, посиди. - Сова, пораженно усмехнувшись, сделала небольшой глоток настойки, и вернулась к ожидавшему ответ на свой вопрос «свободовцу».
Сначала надрывался радиоприёмник, а когда тот кто-то по неосторожности смахнул с барной стойки и вывел из строя, надрываться заставили Роба, а сам парень и не был против. Как обычно лупил по гитарным струнам, носился между столами по помещению, перемешивая своё творчество с рвущим душу Цоем и легким рок-н-ролом. Когда народу стало меньше, его выступление, казалось, стало громче, и очередная партия, прозвучавшая уже над ухом Фенек и больно ударившая тем самым в затылок, всколыхнула в той неприятные предчувствия.
Вечер становился похожим, словно дежавю, на тот осенний, с которого всё в её жизни пошло кувырком. Да даже песню он хрипел ту же самую, про рассвет за окном и про города весной… Воспоминание как знамение на что-то дурное сдавило грудь предупреждением, но что такого могло произойти в нынешней ситуации? Нападений не предвещалось, выброс был прошлой ночью и по прогнозам ждать его следовало только дней через пять. Если только…
О мёртвых принято говорить либо хорошо, либо не трогать их вовсе. Фенек не знала, что находится за той безвозвратной чертой, но общепринятому этикету следовала на всякий случай, не желая случайно навредить чьей-нибудь почившей душе. Но можно ли беспокоить души тех, о чьём состоянии ты не знаешь наверняка? Шатунша не могла даже предположить, как отнёсся бы Вермут к тому, что его судьбу хотят узнать столь необычным и ненадёжным способом, но на случай, если тот действительно окажется уже привычно мёртвым, мысленно заранее извинилась за беспокойство.
- Удиви меня. – Обратилась к Фенек Сова спустя часы, когда седовласая сталкерша уже начала откровенно дремать, а в столовой от прежней толпы осталось с десяток человек. За самим столом было только трое, включая охрипшего хмельного Роба.
- Ты можешь как-то узнать жив человек или мёртв? – Задала вопрос напрямую шатунша. Девушка с картами положительно кивнула.
- Могу. Ну ты даёшь! То не заставишь что-то спрашивать, то вот так – с места в карьер. – Докурив глубокой затяжкой несколько раз тухший косяк, Сова проказливо улыбнулась. – Неужто кавалера присмотрела, пока по Зоне гуляла?
Фенек почувствовала, как щёки, горя, начинают заливаться румянцем.
- Нет.
- Симпатичный хоть? – Не унималась «свободовка», с ловкостью знатного шулера раскладывая на столе потрепанные карты.
- Какая разница? Ты много симпатичных мертвецов знаешь? – Саркастично брякнула девушка, желая провалиться под землю со стыда и жалея, что вообще решила ввязаться в подобную авантюру.
- Ну, раз ты спрашиваешь жив он или нет, значит не такой уж и мертвец.
- Я не для себя спрашиваю. – Фенек сконфуженно улыбнулась, когда гадалка посмотрела на неё, опустив уголки пухлых губ и приподняв кверху брови в удивленной гримасе.
- Как всё сложно.
Девушка ещё несколько раз раскладывала карты на стол, собирала и перемешивала между собой, а шатунша не могла понять начала та фокусничать или нет. Через несколько кругов Сова замерла, опасливо осмотрелась по сторонам, отложила колоду в сторону и наклонилась к сидящей рядом сталкерше.
- У тебя есть какая-нибудь вещь этого товарища? Я знаю способ поточнее этих бумажек. – Заговорщески прошептала «свободовка».
- Да. – Заинтригованная, Фенек кивнула Робу. – Принеси, пожалуйста, мой контейнер.
Мужчина хитро прищурил глаза и согнул губы в самодовольной улыбке, словно наконец догадался, почему его подруга так носится с этим артефактом. Шатунша не вдавалась в подробности, когда рассказывала ему о произошедшем с ней, но теперь была уверена, что подробного допроса не избежать.
Сова спрятала колоду во внутренний карман кителя и пересела на параллельную скамью от сталкерши.
- Нужно, чтобы тебе ничего не мешалось. – Задымив на этот раз самокруткой, больше похожей на обычную сигарету, девушка протерла горлышко бутылки наполовину заполненной грибной настойкой влажной салфеткой и пододвинула к Фенек. Следом пододвинула к ней «Шар».
- Один «головастый» из бункера мне рассказал любопытную теорию. – Сделав театральную паузу, «свободовка» с таинственным видом затянулась куревом и выпустила облако густого табачного дыма, с неизвестной шатунше примесью. – Никому не известно, куда девается наше сознание после смерти, но – это на Большой земле. Здесь, в Зоне, с его слов, всё может работать иначе. Якобы из-за того, что ученые н-цать лет назад тронули ноосферу и проделали в ней бреши, сознание умирающих людей в территориях Зоны может уходить туда. Как в банк данных. И при необходимости оттуда извлекаться.
- Сколько он выпил перед тем, как рассказать тебе такое? – Скептически изогнув седую бровь спросила Фенек.
- Ни грамма алкоголя. – Отрицательно кивнула Сова. – А вот накурились мы тогда знатно.
