Походы далеко на юг – мероприятия крайне опасные и проводимые редко. Слишком много недружественных неверных, слишком мало возможностей для связи с Отцом. Но, если такова его воля, то и оспаривать её не стоит; Монолит не оставит своих детей, как бы далеко по его приказу они не уходили.
Сколько здесь было убито неверных, Юрд не считал, но видел, что не мало. Лидер не объяснял своих приказов, а жнец особо никогда и не интересовался причинами тех или иных принятых решений, но сейчас для себя обозначил, что принесённые через огонь жизни убитых врагов задобрят Отца и тот даст им сил на продолжение похода.
- Монолит, не покидай нас. – Юрд вознес просьбу к Отцу, не расслышав как следует свой собственный голос за стрекотанием горящих тел и гулом огнемёта. – Прими жизни этих неверных как знак верности детей твоих.
Провожая взглядом чёрный густой дым, уходящий в пасмурное небо, жнец надеялся, что Отец примет его трактовку приказа лидера. Поход окончится быстро и непременно будет удачным.
Фенек
Это место казалось ей знакомым, но в Зоне так много похожих лесистых участков и мелких болотистых озёр, что разобрать которое это именно и где оно расположено довольно сложно, не имея в руках карты, компаса или каких-то устройств. Сейчас руки были пусты, рюкзака за спиной так же не чувствовалось, но Фенек понимала, что в какую-бы сторону не пошла, рано или поздно выйдет к людям. Вопрос – к каким. Да и выйдет ли вообще, учитывая отсутствие хоть какого-то оружия: кулачный бой с мутантами проигрышный в любом случае.
Она стояла практически по колено в мутной воде и чувствовала, как мерзнут промокшие ноги. Девушка не могла уловить мысли и понимания того, почему оказалась здесь, к тому же одна и без оружия. Тишина сбивала с толку. Фенек видела, как по небу медленно плывут тяжелые грозовые облака, как шевелятся ветви деревьев и по поверхности воды идет ажурная рябь, но никак не могла понять, почему место кажется странным. Неправильным и словно искусственным.
Шагнув вперед, наконец решившись выбраться на сушу, сталкерша ступила на скользкую траву, услышав, как в берцах хлюпнула накопившаяся холодая жидкость; следом услышала за спиной тихий плеск воды и опасливо замерла. Рыбы в Зоне водится очень мало, и охотится за ней никто не спешит. Та, в ответ, о своём наличии если и напоминает, то так мимолётно, что не всегда заметишь, поэтому водных обитателей как источник шума Фенек сразу исключила. Не имея никаких средств защиты, девушка решила, что терять всё равно нечего и бояться невидимого преследователя не стоит, поэтому смело обернулась назад к озеру.
Перед сталкершей словно выросло большое зеркало, без видимых границ и отражавшее только её саму. Уставшую и удивленную, бессмысленно стоявшую в воде на том месте, где была несколько минут назад. Столкнувшись взглядом со своим отражением, Фенек тихо выдохнула, поняв ситуацию. Она не помнила названия аномалии, но видела однажды, как во время очередной вылазки её товарищ, сократив путь через похожее болотце, оставил на нём после себя собственное отражение. Тогда группа переполошилась, принялась стрелять, но что иллюзии может сделать реальное оружие? Зазря потратили патроны, а пока думали стоит ли подходить, отражение исчезло, рассыпавшись обратно в воду одним громким всплеском.
Фенек смотрела на саму себя и чем дольше это продолжалось, тем больше странных чувств просыпалось внутри. Такое бывает, когда долго рассматриваешь себя в зеркале, отмечая незначительные мелочи во внешности, вроде шрамов от царапин или родинок, а потом от усталости начинаешь думать, что видишь кого-то совершенно другого. Похожего, но не себя самого.
Дымчатые седые волосы распущены и растрёпаны, «свободовская» форма вымазана болотной грязью, и почему-то только на правой руке надета перчатка, хотя обычно девушка носила обе или не надевала их вовсе. Пошевелила изувеченной, скрытой под тканью, ладонью и пораженно отметила, что чувствует утерянный палец. Ни ремешка от протеза, ни самой практически оловянной конечности, а только забытую пластичность и целостность, которая сейчас постепенно повергала девушку в панику. Дернулась стащить с руки перчатку, но тут же болезненно зашипела, зажмурив словно ошпаренные огнем глаза.
Рожденная как будто где-то внутри головы, колкая боль казалось стремилась вырываться из-за орбит наружу. Однако, она позволяла открыть глаза, и Фенек посмотрела на отражение, явно мучающееся от боли вместе с ней. На собственных щеках сталкерша чувствовала горячие жидкие потоки, а на лице отражения видела, что были те багровыми и густыми, словно кровь. Пальцами левой руки девушка осторожно коснулась одного темного ручейка и из-за пробившей от паники дрожи размазала кровь по щеке. Кровотечение постепенно усиливалось, стекая вниз и пачкая и без того чумазый китель формы.
Фенек посетила страшная мысль, что отражение из аномалии работает не так - не копирует поведение человека, а статично стоит в позе, которую успела поймать, но, прежде, чем сталкерша успела как следует задуматься над происходящим, отражение опустило руку от лица и бросилось бежать в сторону.
В горле перехватило дыхание. Девушка поняла, что видит вовсе не отражение, а свой погибший оригинал. Признанная Фенек, мертвячка отдалялась, периодически оборачиваясь и смотря на неё, словно зазывая за собой, и в какой-то момент сталкерша против собственной воли побежала следом. Кровь попадала на губы, от солоноватого привкуса начинало крутить желудок, а глаза резало так сильно, что хотелось просто малодушно их вырвать, избавить себя от мук. Посадка, в которую они забежали, виделась девушке темными силуэтами, среди которых периодически мелькало светлое облако шевелюры бегущего впереди оригинала. Сталкерша ни разу не споткнулась и не упала, не смотря на испорченное зрение, словно была ведома мертвячкой по наиболее безопасному пути.
Она не могла произнести ни слова, безмолвно только размыкая и смыкая окровавленные губы в попытке крика; не могла остановиться или свернуть с пути. Не могла ничего, кроме мысленной мольбы о том, чтобы происходящее быстрее закончилось – смертью или нет, было не так важно.
Преодолев лабиринт из деревьев, Гелла остановилась под кривой берёзой, раздвоенный ствол которой мерзкими змеями неравномерно переплетался между собой, но на бегущую следом шатуншу больше не обернулась. Фенек всё продолжала бежать, приближаясь к мертвячке с каждым стремительным шагом болевших от усталости ног, а оказавшись буквально в полуметре от неё, осталась одна. Девушка не заметила, когда оригинал успел исчезнуть и в каком направлении, уставившись на пятнистый рисунок высокого дерева внезапно более не болящими глазами. Тело вновь стало повиноваться её желаниям и сталкерша принялась истерично вытирать рукавами кителя лицо от крови.
В голове суетился рой из вопросов. Что это было? Как она оказалась здесь и вообще зачем? Куда пропала мертвячка и что ей было нужно? И как она может быть здесь, если мертва? Кажущейся искусственным мир вокруг давил на Фенек, и та не могла никак собраться, взять себя в руки. Казалось, паника течет по её венам вместо крови, разгоняя итак бьющееся в бешеном ритме сердце.
Боль вернулась резко, сдавив голову тугим стальным кольцом. Из пульсирующих висков и режущих глаз, она продолжила распространяться дальше, захватывая собой всё тело; дышать становилось сложнее с каждой секундой. Упав на землю, сквозь боль сталкерша ощущала, как под её ладонями мерно дрожит земля. Когда опора стала проваливаться вниз, девушка ощутила, как с резкой судорогой сердце рухнуло в пятки.
“Моторчик” в груди колошматил так быстро, что казалось, будто пульсирует потолок. Фенек смотрела на сильно посеревшую от пыли и грязи поверхность, растерянно соображая, куда подевалось хмурое небо, видимое буквально только что. Потребовалось время, чтобы осознать случившееся и взять себя в руки, укротив разного рода эмоции.
За годы жизни, которые девушка помнила, снов она не видела ни разу, и первый опыт показался ей совершенно неприятным. Слышала рассказы других о разных видениях, которые начинались от абсолютно кошмарных и заканчивались настолько абсурдно бредовыми, что смеяться над ними можно было ещё долгое время. Она не придавала раньше значения отсутствию у себя снов. Думала, что просто ничего не запоминает или забывает слишком быстро - вероятно, из-за какой-нибудь хитрой травмы головы. Узнав свою истинную природу, сталкерша не отрицала, что именно это может быть причиной её отличия от остальных, но не ставила эту свою мысль как однозначно верную - всё-таки даже у животных бываю сновидения.
Было сложно понять и некоторые остальные вещи, бытовые привычки и моменты мироощущения, не имея возможности отнести свою природу ни к людям, ни к зверям. Иногда Фенек чувствовала себя непривычно чужой, где бы не находилась в тот или иной момент.
Когда пульсация в голове утихла, девушка осторожно проковыляла на улицу и присела на деревянном крыльце медблока. Ветер приятной прохладой обдал тело и сталкерша отметила, что проснулась, пропотев едва ли не насквозь. Попытавшись прокрутить в сознании сон, недовольно нахмурилась: не могла вспомнить, что именно её так напугало. Лес помнила, небо, озеро, но на этом воспоминания заканчивались и напомнило о кошмарности увиденного только свербящее чувство в районе желудка. Издевательски беспокойное.
Потревоженное настроение сопровождало Фенек всё утро и не отпустило её даже на вылазке, которые обычно радовали шатуншу. Реальный мир, со своими пожухлыми красками и резкими звуками, казался той слишком контрастным и острым, и, не имея большого опыта в сновидениях, девушка малодушно побаивалась, что и эта реальность окажется не такой уж и реальной.
В попытках настроить себя на адекватное существование и работу, сталкерша в конце концов свалила всю вину за произошедшее на проклятую грибную настойку и приняла сновидение как продукт нетипичных практик.
Отправившийся в составе группы в поход Роб хоть и уговаривал Фенек остаться на базе и как следует прийти в себя, но сдался быстро, поняв, что переломить её упрямство не сможет. Доверие доверием, но о сновидении шатунша не рассказала даже ему: не смотря на понимание во многом, девушка опасалась возможной насмешки, если произошедшее действительно окажется «отходняком». Однако, присутствие селекционера было тоже довольно странным, так как задание заключалось вовсе не в добыче каких-то артефактов или поиске чего-то интересного и нетипичного для Зоновских реалий, вроде житейских бытовых вещей - реликвий погибшей нормальной жизни. Роб их не то, чтобы коллекционировал, но любил исходящий от вещей своеобразный шарм и истории, связанные с ними, которые успешно самолично выдумывал.
Мутантами мужчина не особо интересовался, но тут в ряду первых вышел добровольцем в группу, не укротив желания увидеть взрослую особь химеры, невесть каким образом пробравшейся близко к наиболее мирной части Зоны. Заблудилась или гнездо где себе вскопала - это и предстояло выяснить, пока доблестный «Долг», со своими не самыми благими стремлениями, не добрался до зверушки первым.
Участок земель между Темной долиной и Свалкой был практически необитаем. Оно и не странно: объектов мало, а представляющих интерес нет вовсе; артефактов не сказать, что много и их ценность зачастую не такая высокая, ради которой стоило бы рисковать жизнью. Сталкеры проходят мимо, иногда попадаются проживающему тут зверью и радуют то пропитанием. На указанной точке, на окраине поросшего дикой высокой травой пустыря, расположилось длинное небольшое здание, напоминающее собой более хилую версию амбара свиноводческого комплекса; рядом было ещё несколько небольших пристроек и очевидно недостроенная кирпичная вышка, предназначение которой узнать уже не представляется возможным. Неподалеку проходили старые железнодорожные пути и, может быть, ансамбль построек предполагался как что-то обслуживающее их.
Сейчас пути поглотило с десяток «Электр» различных размеров и уровня своей светимости, а часть рельс вывернуло наружу из земли так, что стальные проржавелые балки торчали опасными крюками в разные стороны. С одного такого завитка одиноко свисал коврик из «Жгучего пуха», и Фенек показалась странной непопулярность этого места, ведь при таком изобилии аномалий ценных артефактов должно быть немало. Искать просто не умеют, вот и всё.
Химеры на месте не было, территория вокруг казалась совершенно тихой и необитаемой. По слухам, она появлялась здесь уже в течении нескольких дней, пугая своими габаритами «зелёных» сталкерят, но пока не успев никого сожрать. Может уже и собиралась толпа добровольцев для охоты на мутанта, но об этом пока не было достоверно известно.
- Может она внутри? – Прозвучал осторожный вопрос по рации от соседней группы. Двое просматривали территорию возле построек со стороны Темной долины, а ещё трое, включая Фенек – со стороны Свалки.
- А хер знает, по крайней мере в окнах не видно. – Ответил Барсук – главный в группе, и ещё раз посмотрел на здание через бинокль, стараясь выловить признаки чьего-либо присутствия. Ничего не обнаружив, скомандовал: - Пошлите потихоньку. Если вдруг что, Роб бросит ей мешок с мясом и у нас будет немного времени, чтобы свалить.
- Ага, если не зажмотит деликатесы. – Усмехнулось из динамика и тут же возмущённо ойкнуло. Очевидно Роб прописал пареньку подзатыльник.
В мешке селекционер тащил запас разных частей и потрохов мутантов – кабанов и собак, и едва сдерживал тошнотные позывы от сырого грязного запаха шерсти вперемешку с кровью.
Будучи уже под стенами основного здания, сталкеры стали различать тихое рычание, доносившееся изнутри, но было то словно уставшим и едва ли похожим на звук, издаваемый взрослой химерой. Рассредоточились вокруг постройки, стали заглядывать в большие оконные проёмы, но источника звука визуально не находили ни в одном доступном взгляду помещении. Было решено проникать внутрь.
Фенек забралась в одно из помещений через окно, краем уха услышав глухой удар из коридора, словно бы кто-то упал, следом динамик рации отозвался голосом Барсука:
- Это щенок что ли какой?.. – Неуверенно проговорил мужчина, на несколько секунд замолчав. Громко присвистнул, что слышно было его даже без рации. – Пресвятые бюреры, это ж химерёныш!
- Внатуре? – Переспросил один из бойцов и, расстроенно вздохнув, добавил: - Если это детёныш, то гуляет вокруг, получается, самка? Херово, я слышал, химерихи пиздец дикие.
- А самцы – ручные. Конечно. – Со снисходительной усмешкой ответила на умозаключение товарища Фенек, и хотела было спросить о местонахождении химерёныша, но тело стремительно оторвалось от пола, подлетело вверх и ударилось о потолок, да так, что из лёгких девушки вышибло воздух.
В ушах загудело, но звук быстро прекращался, уступая место царствующей здесь тишине.
Сколько здесь было убито неверных, Юрд не считал, но видел, что не мало. Лидер не объяснял своих приказов, а жнец особо никогда и не интересовался причинами тех или иных принятых решений, но сейчас для себя обозначил, что принесённые через огонь жизни убитых врагов задобрят Отца и тот даст им сил на продолжение похода.
Часть братьев рассредоточилась по территории, чтобы не упустить возможного нападения недругов, часть стояла на дистанции от тел, как и Юрд, ожидая свершения акта очищения. Подошедший Шельм уже держал в руках пусковое устройство огнемёта и получив от жнеца сигнал к действию в виде кивка, «плюнул» огнём в горку тел. Вспыхнули клубы яркого пламени, парня обдало потоком горячего воздуха.
- Монолит, не покидай нас. – Юрд вознес просьбу к Отцу, не расслышав как следует свой собственный голос за стрекотанием горящих тел и гулом огнемёта. – Прими жизни этих неверных как знак верности детей твоих.
Провожая взглядом чёрный густой дым, уходящий в пасмурное небо, жнец надеялся, что Отец примет его трактовку приказа лидера. Поход окончится быстро и непременно будет удачным.
Фенек
Это место казалось ей знакомым, но в Зоне так много похожих лесистых участков и мелких болотистых озёр, что разобрать которое это именно и где оно расположено довольно сложно, не имея в руках карты, компаса или каких-то устройств. Сейчас руки были пусты, рюкзака за спиной так же не чувствовалось, но Фенек понимала, что в какую-бы сторону не пошла, рано или поздно выйдет к людям. Вопрос – к каким. Да и выйдет ли вообще, учитывая отсутствие хоть какого-то оружия: кулачный бой с мутантами проигрышный в любом случае.
Она стояла практически по колено в мутной воде и чувствовала, как мерзнут промокшие ноги. Девушка не могла уловить мысли и понимания того, почему оказалась здесь, к тому же одна и без оружия. Тишина сбивала с толку. Фенек видела, как по небу медленно плывут тяжелые грозовые облака, как шевелятся ветви деревьев и по поверхности воды идет ажурная рябь, но никак не могла понять, почему место кажется странным. Неправильным и словно искусственным.
Шагнув вперед, наконец решившись выбраться на сушу, сталкерша ступила на скользкую траву, услышав, как в берцах хлюпнула накопившаяся холодая жидкость; следом услышала за спиной тихий плеск воды и опасливо замерла. Рыбы в Зоне водится очень мало, и охотится за ней никто не спешит. Та, в ответ, о своём наличии если и напоминает, то так мимолётно, что не всегда заметишь, поэтому водных обитателей как источник шума Фенек сразу исключила. Не имея никаких средств защиты, девушка решила, что терять всё равно нечего и бояться невидимого преследователя не стоит, поэтому смело обернулась назад к озеру.
Перед сталкершей словно выросло большое зеркало, без видимых границ и отражавшее только её саму. Уставшую и удивленную, бессмысленно стоявшую в воде на том месте, где была несколько минут назад. Столкнувшись взглядом со своим отражением, Фенек тихо выдохнула, поняв ситуацию. Она не помнила названия аномалии, но видела однажды, как во время очередной вылазки её товарищ, сократив путь через похожее болотце, оставил на нём после себя собственное отражение. Тогда группа переполошилась, принялась стрелять, но что иллюзии может сделать реальное оружие? Зазря потратили патроны, а пока думали стоит ли подходить, отражение исчезло, рассыпавшись обратно в воду одним громким всплеском.
Фенек смотрела на саму себя и чем дольше это продолжалось, тем больше странных чувств просыпалось внутри. Такое бывает, когда долго рассматриваешь себя в зеркале, отмечая незначительные мелочи во внешности, вроде шрамов от царапин или родинок, а потом от усталости начинаешь думать, что видишь кого-то совершенно другого. Похожего, но не себя самого.
Дымчатые седые волосы распущены и растрёпаны, «свободовская» форма вымазана болотной грязью, и почему-то только на правой руке надета перчатка, хотя обычно девушка носила обе или не надевала их вовсе. Пошевелила изувеченной, скрытой под тканью, ладонью и пораженно отметила, что чувствует утерянный палец. Ни ремешка от протеза, ни самой практически оловянной конечности, а только забытую пластичность и целостность, которая сейчас постепенно повергала девушку в панику. Дернулась стащить с руки перчатку, но тут же болезненно зашипела, зажмурив словно ошпаренные огнем глаза.
Рожденная как будто где-то внутри головы, колкая боль казалось стремилась вырываться из-за орбит наружу. Однако, она позволяла открыть глаза, и Фенек посмотрела на отражение, явно мучающееся от боли вместе с ней. На собственных щеках сталкерша чувствовала горячие жидкие потоки, а на лице отражения видела, что были те багровыми и густыми, словно кровь. Пальцами левой руки девушка осторожно коснулась одного темного ручейка и из-за пробившей от паники дрожи размазала кровь по щеке. Кровотечение постепенно усиливалось, стекая вниз и пачкая и без того чумазый китель формы.
Фенек посетила страшная мысль, что отражение из аномалии работает не так - не копирует поведение человека, а статично стоит в позе, которую успела поймать, но, прежде, чем сталкерша успела как следует задуматься над происходящим, отражение опустило руку от лица и бросилось бежать в сторону.
В горле перехватило дыхание. Девушка поняла, что видит вовсе не отражение, а свой погибший оригинал. Признанная Фенек, мертвячка отдалялась, периодически оборачиваясь и смотря на неё, словно зазывая за собой, и в какой-то момент сталкерша против собственной воли побежала следом. Кровь попадала на губы, от солоноватого привкуса начинало крутить желудок, а глаза резало так сильно, что хотелось просто малодушно их вырвать, избавить себя от мук. Посадка, в которую они забежали, виделась девушке темными силуэтами, среди которых периодически мелькало светлое облако шевелюры бегущего впереди оригинала. Сталкерша ни разу не споткнулась и не упала, не смотря на испорченное зрение, словно была ведома мертвячкой по наиболее безопасному пути.
Она не могла произнести ни слова, безмолвно только размыкая и смыкая окровавленные губы в попытке крика; не могла остановиться или свернуть с пути. Не могла ничего, кроме мысленной мольбы о том, чтобы происходящее быстрее закончилось – смертью или нет, было не так важно.
Преодолев лабиринт из деревьев, Гелла остановилась под кривой берёзой, раздвоенный ствол которой мерзкими змеями неравномерно переплетался между собой, но на бегущую следом шатуншу больше не обернулась. Фенек всё продолжала бежать, приближаясь к мертвячке с каждым стремительным шагом болевших от усталости ног, а оказавшись буквально в полуметре от неё, осталась одна. Девушка не заметила, когда оригинал успел исчезнуть и в каком направлении, уставившись на пятнистый рисунок высокого дерева внезапно более не болящими глазами. Тело вновь стало повиноваться её желаниям и сталкерша принялась истерично вытирать рукавами кителя лицо от крови.
В голове суетился рой из вопросов. Что это было? Как она оказалась здесь и вообще зачем? Куда пропала мертвячка и что ей было нужно? И как она может быть здесь, если мертва? Кажущейся искусственным мир вокруг давил на Фенек, и та не могла никак собраться, взять себя в руки. Казалось, паника течет по её венам вместо крови, разгоняя итак бьющееся в бешеном ритме сердце.
Боль вернулась резко, сдавив голову тугим стальным кольцом. Из пульсирующих висков и режущих глаз, она продолжила распространяться дальше, захватывая собой всё тело; дышать становилось сложнее с каждой секундой. Упав на землю, сквозь боль сталкерша ощущала, как под её ладонями мерно дрожит земля. Когда опора стала проваливаться вниз, девушка ощутила, как с резкой судорогой сердце рухнуло в пятки.
***
“Моторчик” в груди колошматил так быстро, что казалось, будто пульсирует потолок. Фенек смотрела на сильно посеревшую от пыли и грязи поверхность, растерянно соображая, куда подевалось хмурое небо, видимое буквально только что. Потребовалось время, чтобы осознать случившееся и взять себя в руки, укротив разного рода эмоции.
За годы жизни, которые девушка помнила, снов она не видела ни разу, и первый опыт показался ей совершенно неприятным. Слышала рассказы других о разных видениях, которые начинались от абсолютно кошмарных и заканчивались настолько абсурдно бредовыми, что смеяться над ними можно было ещё долгое время. Она не придавала раньше значения отсутствию у себя снов. Думала, что просто ничего не запоминает или забывает слишком быстро - вероятно, из-за какой-нибудь хитрой травмы головы. Узнав свою истинную природу, сталкерша не отрицала, что именно это может быть причиной её отличия от остальных, но не ставила эту свою мысль как однозначно верную - всё-таки даже у животных бываю сновидения.
Было сложно понять и некоторые остальные вещи, бытовые привычки и моменты мироощущения, не имея возможности отнести свою природу ни к людям, ни к зверям. Иногда Фенек чувствовала себя непривычно чужой, где бы не находилась в тот или иной момент.
Когда пульсация в голове утихла, девушка осторожно проковыляла на улицу и присела на деревянном крыльце медблока. Ветер приятной прохладой обдал тело и сталкерша отметила, что проснулась, пропотев едва ли не насквозь. Попытавшись прокрутить в сознании сон, недовольно нахмурилась: не могла вспомнить, что именно её так напугало. Лес помнила, небо, озеро, но на этом воспоминания заканчивались и напомнило о кошмарности увиденного только свербящее чувство в районе желудка. Издевательски беспокойное.
Потревоженное настроение сопровождало Фенек всё утро и не отпустило её даже на вылазке, которые обычно радовали шатуншу. Реальный мир, со своими пожухлыми красками и резкими звуками, казался той слишком контрастным и острым, и, не имея большого опыта в сновидениях, девушка малодушно побаивалась, что и эта реальность окажется не такой уж и реальной.
В попытках настроить себя на адекватное существование и работу, сталкерша в конце концов свалила всю вину за произошедшее на проклятую грибную настойку и приняла сновидение как продукт нетипичных практик.
Отправившийся в составе группы в поход Роб хоть и уговаривал Фенек остаться на базе и как следует прийти в себя, но сдался быстро, поняв, что переломить её упрямство не сможет. Доверие доверием, но о сновидении шатунша не рассказала даже ему: не смотря на понимание во многом, девушка опасалась возможной насмешки, если произошедшее действительно окажется «отходняком». Однако, присутствие селекционера было тоже довольно странным, так как задание заключалось вовсе не в добыче каких-то артефактов или поиске чего-то интересного и нетипичного для Зоновских реалий, вроде житейских бытовых вещей - реликвий погибшей нормальной жизни. Роб их не то, чтобы коллекционировал, но любил исходящий от вещей своеобразный шарм и истории, связанные с ними, которые успешно самолично выдумывал.
Мутантами мужчина не особо интересовался, но тут в ряду первых вышел добровольцем в группу, не укротив желания увидеть взрослую особь химеры, невесть каким образом пробравшейся близко к наиболее мирной части Зоны. Заблудилась или гнездо где себе вскопала - это и предстояло выяснить, пока доблестный «Долг», со своими не самыми благими стремлениями, не добрался до зверушки первым.
Участок земель между Темной долиной и Свалкой был практически необитаем. Оно и не странно: объектов мало, а представляющих интерес нет вовсе; артефактов не сказать, что много и их ценность зачастую не такая высокая, ради которой стоило бы рисковать жизнью. Сталкеры проходят мимо, иногда попадаются проживающему тут зверью и радуют то пропитанием. На указанной точке, на окраине поросшего дикой высокой травой пустыря, расположилось длинное небольшое здание, напоминающее собой более хилую версию амбара свиноводческого комплекса; рядом было ещё несколько небольших пристроек и очевидно недостроенная кирпичная вышка, предназначение которой узнать уже не представляется возможным. Неподалеку проходили старые железнодорожные пути и, может быть, ансамбль построек предполагался как что-то обслуживающее их.
Сейчас пути поглотило с десяток «Электр» различных размеров и уровня своей светимости, а часть рельс вывернуло наружу из земли так, что стальные проржавелые балки торчали опасными крюками в разные стороны. С одного такого завитка одиноко свисал коврик из «Жгучего пуха», и Фенек показалась странной непопулярность этого места, ведь при таком изобилии аномалий ценных артефактов должно быть немало. Искать просто не умеют, вот и всё.
Химеры на месте не было, территория вокруг казалась совершенно тихой и необитаемой. По слухам, она появлялась здесь уже в течении нескольких дней, пугая своими габаритами «зелёных» сталкерят, но пока не успев никого сожрать. Может уже и собиралась толпа добровольцев для охоты на мутанта, но об этом пока не было достоверно известно.
- Может она внутри? – Прозвучал осторожный вопрос по рации от соседней группы. Двое просматривали территорию возле построек со стороны Темной долины, а ещё трое, включая Фенек – со стороны Свалки.
- А хер знает, по крайней мере в окнах не видно. – Ответил Барсук – главный в группе, и ещё раз посмотрел на здание через бинокль, стараясь выловить признаки чьего-либо присутствия. Ничего не обнаружив, скомандовал: - Пошлите потихоньку. Если вдруг что, Роб бросит ей мешок с мясом и у нас будет немного времени, чтобы свалить.
- Ага, если не зажмотит деликатесы. – Усмехнулось из динамика и тут же возмущённо ойкнуло. Очевидно Роб прописал пареньку подзатыльник.
В мешке селекционер тащил запас разных частей и потрохов мутантов – кабанов и собак, и едва сдерживал тошнотные позывы от сырого грязного запаха шерсти вперемешку с кровью.
Будучи уже под стенами основного здания, сталкеры стали различать тихое рычание, доносившееся изнутри, но было то словно уставшим и едва ли похожим на звук, издаваемый взрослой химерой. Рассредоточились вокруг постройки, стали заглядывать в большие оконные проёмы, но источника звука визуально не находили ни в одном доступном взгляду помещении. Было решено проникать внутрь.
Фенек забралась в одно из помещений через окно, краем уха услышав глухой удар из коридора, словно бы кто-то упал, следом динамик рации отозвался голосом Барсука:
- Это щенок что ли какой?.. – Неуверенно проговорил мужчина, на несколько секунд замолчав. Громко присвистнул, что слышно было его даже без рации. – Пресвятые бюреры, это ж химерёныш!
- Внатуре? – Переспросил один из бойцов и, расстроенно вздохнув, добавил: - Если это детёныш, то гуляет вокруг, получается, самка? Херово, я слышал, химерихи пиздец дикие.
- А самцы – ручные. Конечно. – Со снисходительной усмешкой ответила на умозаключение товарища Фенек, и хотела было спросить о местонахождении химерёныша, но тело стремительно оторвалось от пола, подлетело вверх и ударилось о потолок, да так, что из лёгких девушки вышибло воздух.
В ушах загудело, но звук быстро прекращался, уступая место царствующей здесь тишине.
