выполнял высокий маг в серой мантии, вышел в центр зала и коротко сообщил, что церемония объявления результатов Испытания начнется после небольшого перерыва, во время которого магам предлагается привести себя в порядок.
Сразу после объявления над круглым столом и креслами возник прозрачный звуконепроницаемый купол. Отгородившись им от новичков, маги конклава начали очень оживленно спорить – такой вывод можно было сделать, бросив лишь один взгляд на перекошенные от гнева лица, интенсивно жестикулирующие руки и даже сверкающие под куполом молнии.
А видок у юношей, только что покинувших Испытание, тоже был не ахти… Взлохмаченные, в грязных, местами прожженных заклинаниями мантиях, они напоминали, скорее, сброд нищих, чем признанных магов, коими станут после объявления результатов.
Новички спешно приводили себя в порядок с помощью магии и подручных средств: приглаживали и расчесывали волосы, очищали и латали одежду, стирали грязь с лица.
Люциан достал платок, чтобы вытереть губы и подбородок.
В этот момент кто-то негромко окликнул его по имени. Однако, подняв глаза, он увидел лишь, как маг-новичок в черной мантии отскочил назад так быстро, будто узрел перед собой в лице Люциана собственный кошмар. Дозваться и уточнить, что тому было нужно, не представилось возможным – паренька уже и след простыл.
Люциан удивленно перевел глаза на белую ткань с отчетливыми красными пятнами, которую все еще сжимал в руке, и краем глаза заметил, что ворот его мантии тоже залит кровью.
Кровь его так напугала, что ли?
Так это ж Испытание, тут каждый заранее предупреждён, что будет испытан превосходящими по рангу и, в случае неудачи, может расстаться и с самой жизнью.
Магия не прощает ошибок и не потворствует неудачам.
Хотя его случай, конечно, из ряда вон выходящий… В этой схватке мог проиграть даже самый талантливый и хорошо обученный маг. То, что он жив, похоже на какое-то чудо…
Оглядевшись, Люциан понял, что своим видом не сильно отличается от других магов. Белые мантии практически всех претендентов на поддержку белой луны были не в лучшем состоянии – грязные и оборванные, а местами в крови, как и у него.
Успокоившись, он запустил заклинание, очищающее одежду и вскоре отметил, что мантия чиста, как в момент, когда он только ступил на порог этой Башни. Заодно очистил заклинаниями волосы и тело, и собрался было разыскать зеркало, чтобы оценить свой вид, как вдруг почувствовал, что силы как-то очень не вовремя оставили его.
Это удивило, потому что сразу после схватки с Тенебрисом Люциан ощущал большой приток сил, физических и магических. Сейчас же возбуждение прошло и ноги едва держали его, хотя на очищающие бытовые заклинания был потрачен минимум сил.
Он шагнул к колонне, той самой, возле которой беседовал с эльфом перед началом Испытания, и, привалившись спиной к прохладной поверхности, стал наблюдать за происходящим.
К его разочарованию, бурное совещание магов под прозрачным куполом, тайну которого он собирался разгадать по выражениям лиц, быстро завершилось. Всё тот же маг в сером сообщил об окончании перерыва и началась церемония объявления результатов.
Маги, до Испытания бывшие новичками, по одному подходили к внушительному столу, ставшему теперь из круглого полукругом (опять демонстрация силы), и становились в центр полукруга.
Каждому из них коротко пересказывалось, как проходило его Испытание, а также истолковывалась суть сделанных им выборов. Ну а после объявлялся цвет мантий, который присваивается магу, теперь уже профессионалу, который может практиковать магию в зависимости от цвета поддержавшей его луны.
Кто-то был согласен с присвоенным цветом, а кто-то нет. Так, двое магов, претендовавших на серые мантии, по итогам Испытания получили черный цвет, поскольку сделали эгоистичный выбор служить только себе в ущерб другим людям. И даже поддержка серой луны их не спасла.
Люциан сделал вывод, что всё решает вовсе не отклик луны определенного цвета, а выбор мага.
Хорошо, что в его случае всё очевидно! Магам конклава не придётся долго думать над цветом его мантий, а ему не придется возражать. Объявление результатов Испытания для него лишь формальность. Единственное, что любопытно послушать – объяснение мудрецов конклава о природе магии, которой откликнулся мир на его призыв.
Магов, которым уже объявили решение конклава, отправляли домой магическими коридорами. Этот быстрый, но не очень приятный способ путешествий требует огромных затрат магической энергии. Вероятно, потратив много времени и сил на проведение Испытания, представители конклава хотели побыстрей закончить его последнюю часть.
И вот уже исчез в таком коридоре последний маг… В огромном круглом зале с колоннами не осталось никого, кроме Люциана и магов конклава, сидящих за столом.
– Люциан Дайз! Конклав магов готов объявить Вам своё решение, – прозвучал голос главы конклава, Филарета. Он был магом равновесия и восседал сейчас в центре стола, в удобном кресле, которое чуть возвышалось над всеми остальными.
Отделившись от колонны, Люциан поковылял в сторону стола. Он собрал все силы, чтобы идти ровно, но пару раз всё же пошатнулся.
Филарет, заметивший его состояние, махнул рукой куда-то в центр полукруга, который образовывал стол с сидящими магами за ним, и там мгновенно материализовалось кресло, покрытое белой тканью.
– Садитесь, разговор будет долгим, – Филарет указал, куда следует сесть.
Темный эльф, сидящий в кресле с краю, вскочил и отбежал на безопасное расстояние, спрятавшись за спиной главы конклава.
– Спасибо!
Люциан устало опустился в кресло, наколдованное главой, а ноги закинул на высокую спинку и подлокотники опустевшего кресла эльфа.
Мак мысленно посмеялся тому, что его «спасибо» относилось одновременно и к приглашению Филарета садиться, и к решению эльфа освободить для него второе кресло.
Так или иначе, но Люциан теперь не стоял перед конклавом магов, и даже не сидел. Он полулежал, развалившись на двух креслах, составленных вместе наподобие кровати. Да и расслабленное положение его тела было таким, словно он находился не перед собранием самых сильных магов континента, а в свой спальне. Эта поза уже была знакома Маку: точно так же полулежал Люциан, закинув ноги на близлежащий камень при первом их разговоре у костра в пустыне.
Умению этого существа принимать расслабленные позы, выражающие то ли безразличие с презрением, то ли самую высокую степень доверия, можно было позавидовать.
Однако, никто из магов не осмелился выразить недовольство такой непочтительностью к уважаемому конклаву. Только застывшие лица и напряженные позы выдавали состояние большинства собравшихся.
Наконец, Филарет чуть дрогнувшей рукой взялся за лист пергамента на краю стола, развернул, и, не глядя в него, провозгласил:
– Люциан Дайз, Вам присваивается звание мага черных мантий!
– Что?..– от расслабленной позы не осталось и следа. Кресло темного эльфа от резкого движения отъехало в сторону, а сам Люциан уже стоял перед Филаретом вызывающе глядя тому в глаза.
– Успокойтесь, сейчас Вам всё будет объяснено. Ввиду произошедшего, конклав не мог поступить иначе.
– Хорошо. Я хочу знать причину!
Люциан перегнулся через стол, почти приблизив своё лицо к лицу Филарета. Красно-черный камень на цепочке, свисающей с его шеи, маятником качнулся из стороны в сторону.
Громкие возгласы ужаса оповестили всех, что трое магов, ранее сидевших рядом с Филаретом, теперь предпочитают стоять у окна.
– Кажется, я начинаю понимать причину такого решения, – разочарованно протянул Люциан, взглянув в их побледневшие лица. – Но, уверяю, вам не о чем беспокоиться. Итак, я готов выслушать объяснения главы конклава, а потом прошу разрешить мне дать свои объяснения!
– Вам будет предоставлена такая возможность, – прозвучал строгий голос главы. – Садитесь же и давайте начнём.
Люциан не сдвинулся с места, давая понять, что послушает стоя.
– Люциан Дайз! Вот как проходило Ваше Испытание. В мираже, имитирующем… гм… – Филарет запнулся. – Прошу прощения, мираж в Вашем случае не создавался. Так, значит… Вы действовали в полностью реальной обстановке и были испытаны реальной личностью, магом по имени Тенебрис Блэйн. Ваш выбор показал склонность к крайнему эгоизму и темной стороне.
– Конкретнее, – холодно произнёс Люциан.
– Что?..
– Конкретно какие мои действия и как именно показали склонность к эгоизму и темной стороне? – выпалил Люциан Филарету в лицо.
Тот не остался в долгу: в ответ полетели громкие, словно отчеканенные фразы.
– Вы отобрали у Тенебриса темный артефакт для переселения в чужое тело! И к тому же, не отправили указанного мага обратно в Бездну, а оставили при себе, поместив в артефакт! Всё это заставляет сомневаться в чистоте Ваших намерений. И, извините меня, выглядит однозначно как действия темного мага!
– Вот, значит, как вы толкуете мои действия!
Люциан был вне себя и тяжело дышал.
– В том, что я нашёл способ защититься от чудовищного заклинания, которое могло уничтожить мою личность, при этом помешал планам Тенебриса и спас мир от его вмешательства, вы увидели лишь «отобрал артефакт для переселения в другое тело» и «оставил Тенебриса при себе»! По вашему я должен был вести себя, как покорная овечка и дать ему себя убить?!
– А как иначе мы должны это толковать? Никому из нас неизвестно, как Вы собираетесь использовать артефакт дальше! Да и самого Тенебриса вместе с ним…
– Как это неизвестно? – возмутился Люциан. – Я сам могу вам сказать! Я собираюсь оставить этот артефакт при себе, при этом как-то использовать его и его содержимое ни в коем случае не планирую! Среди вас есть маги-менталисты, которые прямо сейчас могут определить, правду я говорю или нет.
Люциан посмотрел на того самого мага в сером, который сегодня выполнял роль распорядителя и делал объявления о начале и завершении перерыва.
Острые черты лица и чуть удлиненный нос придавали этому человеку сходство с вороном, а гладкие черные волосы подчеркивали впечатление. По знаку Филарета менталист быстро поднялся со своего места, словно взлетел, и хорошо поставленным голосом произнёс:
– Проводить ментальное сканирование нет необходимости. Во время Испытания каждая мысль и каждый мотив были подтверждены Вашими действиями. Конклавом принимается решение на основании действий, а не на основании намерений.
– Поясню, – вмешался Филарет. – Даже если только что Вы сказали правду, Ваши дальнейшие намерения могут измениться. Сам факт наличия у мага темного артефакта ставит под сомнение его будущие намерения. Из-за этого для конклава оказалось невозможным дать Вам звание мага белых мантий.
От удивления у Люциана вытянулось лицо.
Под испуганные перешептывания он снял цепочку с красно-черным камнем с шеи и поднял так, что камень оказался на уровне глаз. Внутри всё так же клубилось черное облако, но на идеально ровной поверхности граней играл неясный серебряный свет. Что это?..
– Уж извините, но у конклава нет оснований доверять Вам! – донёсся до него ехидный голос Филарета.
Оторвав взгляд от камня, Люциан увидел за спиной главы конклава ещё с десяток магов, не пожелавших сидеть за столом, над которым он рассматривал опасный артефакт. Теперь у стола не осталось никого, кроме стоявших друг напротив друга Люциана и Филарета
– Не стоит извинений!
Он повернулся и начал медленно обходить опустевший стол по кругу, поочередно опираясь рукой о спинку каждого пустого кресла. Никто не делал ему замечаний и не пытался остановить.
– По-вашему, я должен был отправить Тенебриса обратно в Бездну? Чтобы он дождался там очередного Испытания, где смог бы выбрать следующую жертву, и всё это благодаря вашему попустительству… Нет, пособничеству. И кому? Магу-ренегату!
Люциан с упреком посмотрел на Филарета.
– Уж извините, это было бы крайне неразумно! Хотя по-глупости я попытался так сделать дважды. Уверен, что вы видели. Хорошо, что нашелся другой выход! И теперь, что бы вы не говорили, я оставляю артефакт у себя. На хранение. Не могу доверять вам всем после случившегося!
Среди магов поднялся недовольный гул.
– Мы должны использовать последний способ! – закричал темный эльф, подавшись вперёд к Филарету от окна. – Надо как-то договориться с этим чудовищем…
– Чудовищем? – Люциан сделал ещё шаг вокруг стола, пытаясь сократить расстояние между собой и эльфом, но тот скрылся за спинами впереди стоящих.
И тут посреди всеобщего недовольного гула раздался громкий хохот.
– А я-то думал, вы всё мне объясните… Как проходило мое Испытание и как случилось, что я смог силой, которую дал мне мир, преодолеть заклинание Тенебриса и заключить его в камень…
Оказывается, вы сами не знаете! Для вас я чудовище!
Люциан хохотал, зажмурившись и согнувшись пополам, почти до пола. Рука его вцепилась в чье-то кресло, обтянутое черной тканью, а волосы упали на лицо.
Открыв глаза, он откинул с лица белые пряди, но затем снова взял их в руку и притянул к себе.
– Что это?.. Я стал седым?
Он удивленно разглядывал свесившиеся с руки собственные волосы, затем перевел взгляд на серебряные отблески на черной бархатной ткани кресла.
– У конклава есть предложение! – быстро и громко заговорил Филарет. – Люциан Дайз, в качестве компенсации за понесённые потери Вам будет присвоено звание мага белых мантий, если поклянетесь не разглашать тайну произошедшего на Испытании и вернёте артефакт Тенебриса конклаву на хранение!
– «Вернёте»? – брови Люциана поползли вверх, затем глаза отыскали в толпе магов лицо темного эльфа. – Ах, да, «вернёте»!
Он понимающе кивнул.
– Ну вот и славно! – затараторил глава конклава. – Зная вашу любовь к белым мантиям, я надеялся, что согласитесь вернуть, но не думал, что так скоро…
– Я не буду ничего возвращать!
– Но как же, Вы же сами сказали… Для Вас же так важно быть магом белых мантий…
– Я маг белых мантий по своему выбору, который сделал на Испытании, а не по решению вашего конклава! Звание мага белых мантий для меня – награда, а не предмет торговли! За такие дела весь конклав стоит лишить ваших громких званий.
Он зло обвёл взглядом стоявших между окном и столом магов.
– Это было всего лишь предложение компенсации за понеснённые потери, – отозвался Филарет.
Его поддержал менталист:
– Иногда взрослым людям нужно просто договориться между собой. Ты ещё молод и неопытен, парень, и это кажется тебе неприемлемым. Но постепенно привыкнешь.
– Я не собираюсь ни к чему привыкать!
– Зря, а я мог бы предложить ещё кое-что в довесок, – Филарет потянулся к листу пергамента.
– Мой лимит выслушивания гнусных предложений на сегодня исчерпан, – отрезал Люциан.
– Но…
– Если я его всё-таки услышу, то применю свои способности, которые никто из вас не смог объяснить, чтобы ты замолчал уже надолго.
Угроза подействовала. В зале наступила абсолютная тишина. Слышен был лишь звук неспешных шагов по каменному полу.
– Неизмерима низость человеческой души, – произнёс Люциан, обводя взглядом присутствующих магов и успевая заметить в их зрачках серебряные блики, пока те отводили глаза в сторону.
Сразу после объявления над круглым столом и креслами возник прозрачный звуконепроницаемый купол. Отгородившись им от новичков, маги конклава начали очень оживленно спорить – такой вывод можно было сделать, бросив лишь один взгляд на перекошенные от гнева лица, интенсивно жестикулирующие руки и даже сверкающие под куполом молнии.
А видок у юношей, только что покинувших Испытание, тоже был не ахти… Взлохмаченные, в грязных, местами прожженных заклинаниями мантиях, они напоминали, скорее, сброд нищих, чем признанных магов, коими станут после объявления результатов.
Новички спешно приводили себя в порядок с помощью магии и подручных средств: приглаживали и расчесывали волосы, очищали и латали одежду, стирали грязь с лица.
Люциан достал платок, чтобы вытереть губы и подбородок.
В этот момент кто-то негромко окликнул его по имени. Однако, подняв глаза, он увидел лишь, как маг-новичок в черной мантии отскочил назад так быстро, будто узрел перед собой в лице Люциана собственный кошмар. Дозваться и уточнить, что тому было нужно, не представилось возможным – паренька уже и след простыл.
Люциан удивленно перевел глаза на белую ткань с отчетливыми красными пятнами, которую все еще сжимал в руке, и краем глаза заметил, что ворот его мантии тоже залит кровью.
Кровь его так напугала, что ли?
Так это ж Испытание, тут каждый заранее предупреждён, что будет испытан превосходящими по рангу и, в случае неудачи, может расстаться и с самой жизнью.
Магия не прощает ошибок и не потворствует неудачам.
Хотя его случай, конечно, из ряда вон выходящий… В этой схватке мог проиграть даже самый талантливый и хорошо обученный маг. То, что он жив, похоже на какое-то чудо…
Оглядевшись, Люциан понял, что своим видом не сильно отличается от других магов. Белые мантии практически всех претендентов на поддержку белой луны были не в лучшем состоянии – грязные и оборванные, а местами в крови, как и у него.
Успокоившись, он запустил заклинание, очищающее одежду и вскоре отметил, что мантия чиста, как в момент, когда он только ступил на порог этой Башни. Заодно очистил заклинаниями волосы и тело, и собрался было разыскать зеркало, чтобы оценить свой вид, как вдруг почувствовал, что силы как-то очень не вовремя оставили его.
Это удивило, потому что сразу после схватки с Тенебрисом Люциан ощущал большой приток сил, физических и магических. Сейчас же возбуждение прошло и ноги едва держали его, хотя на очищающие бытовые заклинания был потрачен минимум сил.
Он шагнул к колонне, той самой, возле которой беседовал с эльфом перед началом Испытания, и, привалившись спиной к прохладной поверхности, стал наблюдать за происходящим.
К его разочарованию, бурное совещание магов под прозрачным куполом, тайну которого он собирался разгадать по выражениям лиц, быстро завершилось. Всё тот же маг в сером сообщил об окончании перерыва и началась церемония объявления результатов.
Маги, до Испытания бывшие новичками, по одному подходили к внушительному столу, ставшему теперь из круглого полукругом (опять демонстрация силы), и становились в центр полукруга.
Каждому из них коротко пересказывалось, как проходило его Испытание, а также истолковывалась суть сделанных им выборов. Ну а после объявлялся цвет мантий, который присваивается магу, теперь уже профессионалу, который может практиковать магию в зависимости от цвета поддержавшей его луны.
Кто-то был согласен с присвоенным цветом, а кто-то нет. Так, двое магов, претендовавших на серые мантии, по итогам Испытания получили черный цвет, поскольку сделали эгоистичный выбор служить только себе в ущерб другим людям. И даже поддержка серой луны их не спасла.
Люциан сделал вывод, что всё решает вовсе не отклик луны определенного цвета, а выбор мага.
Хорошо, что в его случае всё очевидно! Магам конклава не придётся долго думать над цветом его мантий, а ему не придется возражать. Объявление результатов Испытания для него лишь формальность. Единственное, что любопытно послушать – объяснение мудрецов конклава о природе магии, которой откликнулся мир на его призыв.
Магов, которым уже объявили решение конклава, отправляли домой магическими коридорами. Этот быстрый, но не очень приятный способ путешествий требует огромных затрат магической энергии. Вероятно, потратив много времени и сил на проведение Испытания, представители конклава хотели побыстрей закончить его последнюю часть.
И вот уже исчез в таком коридоре последний маг… В огромном круглом зале с колоннами не осталось никого, кроме Люциана и магов конклава, сидящих за столом.
– Люциан Дайз! Конклав магов готов объявить Вам своё решение, – прозвучал голос главы конклава, Филарета. Он был магом равновесия и восседал сейчас в центре стола, в удобном кресле, которое чуть возвышалось над всеми остальными.
Отделившись от колонны, Люциан поковылял в сторону стола. Он собрал все силы, чтобы идти ровно, но пару раз всё же пошатнулся.
Филарет, заметивший его состояние, махнул рукой куда-то в центр полукруга, который образовывал стол с сидящими магами за ним, и там мгновенно материализовалось кресло, покрытое белой тканью.
– Садитесь, разговор будет долгим, – Филарет указал, куда следует сесть.
Темный эльф, сидящий в кресле с краю, вскочил и отбежал на безопасное расстояние, спрятавшись за спиной главы конклава.
– Спасибо!
Люциан устало опустился в кресло, наколдованное главой, а ноги закинул на высокую спинку и подлокотники опустевшего кресла эльфа.
Мак мысленно посмеялся тому, что его «спасибо» относилось одновременно и к приглашению Филарета садиться, и к решению эльфа освободить для него второе кресло.
Так или иначе, но Люциан теперь не стоял перед конклавом магов, и даже не сидел. Он полулежал, развалившись на двух креслах, составленных вместе наподобие кровати. Да и расслабленное положение его тела было таким, словно он находился не перед собранием самых сильных магов континента, а в свой спальне. Эта поза уже была знакома Маку: точно так же полулежал Люциан, закинув ноги на близлежащий камень при первом их разговоре у костра в пустыне.
Умению этого существа принимать расслабленные позы, выражающие то ли безразличие с презрением, то ли самую высокую степень доверия, можно было позавидовать.
Однако, никто из магов не осмелился выразить недовольство такой непочтительностью к уважаемому конклаву. Только застывшие лица и напряженные позы выдавали состояние большинства собравшихся.
Наконец, Филарет чуть дрогнувшей рукой взялся за лист пергамента на краю стола, развернул, и, не глядя в него, провозгласил:
– Люциан Дайз, Вам присваивается звание мага черных мантий!
– Что?..– от расслабленной позы не осталось и следа. Кресло темного эльфа от резкого движения отъехало в сторону, а сам Люциан уже стоял перед Филаретом вызывающе глядя тому в глаза.
– Успокойтесь, сейчас Вам всё будет объяснено. Ввиду произошедшего, конклав не мог поступить иначе.
– Хорошо. Я хочу знать причину!
Люциан перегнулся через стол, почти приблизив своё лицо к лицу Филарета. Красно-черный камень на цепочке, свисающей с его шеи, маятником качнулся из стороны в сторону.
Громкие возгласы ужаса оповестили всех, что трое магов, ранее сидевших рядом с Филаретом, теперь предпочитают стоять у окна.
– Кажется, я начинаю понимать причину такого решения, – разочарованно протянул Люциан, взглянув в их побледневшие лица. – Но, уверяю, вам не о чем беспокоиться. Итак, я готов выслушать объяснения главы конклава, а потом прошу разрешить мне дать свои объяснения!
– Вам будет предоставлена такая возможность, – прозвучал строгий голос главы. – Садитесь же и давайте начнём.
Люциан не сдвинулся с места, давая понять, что послушает стоя.
– Люциан Дайз! Вот как проходило Ваше Испытание. В мираже, имитирующем… гм… – Филарет запнулся. – Прошу прощения, мираж в Вашем случае не создавался. Так, значит… Вы действовали в полностью реальной обстановке и были испытаны реальной личностью, магом по имени Тенебрис Блэйн. Ваш выбор показал склонность к крайнему эгоизму и темной стороне.
– Конкретнее, – холодно произнёс Люциан.
– Что?..
– Конкретно какие мои действия и как именно показали склонность к эгоизму и темной стороне? – выпалил Люциан Филарету в лицо.
Тот не остался в долгу: в ответ полетели громкие, словно отчеканенные фразы.
– Вы отобрали у Тенебриса темный артефакт для переселения в чужое тело! И к тому же, не отправили указанного мага обратно в Бездну, а оставили при себе, поместив в артефакт! Всё это заставляет сомневаться в чистоте Ваших намерений. И, извините меня, выглядит однозначно как действия темного мага!
– Вот, значит, как вы толкуете мои действия!
Люциан был вне себя и тяжело дышал.
– В том, что я нашёл способ защититься от чудовищного заклинания, которое могло уничтожить мою личность, при этом помешал планам Тенебриса и спас мир от его вмешательства, вы увидели лишь «отобрал артефакт для переселения в другое тело» и «оставил Тенебриса при себе»! По вашему я должен был вести себя, как покорная овечка и дать ему себя убить?!
– А как иначе мы должны это толковать? Никому из нас неизвестно, как Вы собираетесь использовать артефакт дальше! Да и самого Тенебриса вместе с ним…
– Как это неизвестно? – возмутился Люциан. – Я сам могу вам сказать! Я собираюсь оставить этот артефакт при себе, при этом как-то использовать его и его содержимое ни в коем случае не планирую! Среди вас есть маги-менталисты, которые прямо сейчас могут определить, правду я говорю или нет.
Люциан посмотрел на того самого мага в сером, который сегодня выполнял роль распорядителя и делал объявления о начале и завершении перерыва.
Острые черты лица и чуть удлиненный нос придавали этому человеку сходство с вороном, а гладкие черные волосы подчеркивали впечатление. По знаку Филарета менталист быстро поднялся со своего места, словно взлетел, и хорошо поставленным голосом произнёс:
– Проводить ментальное сканирование нет необходимости. Во время Испытания каждая мысль и каждый мотив были подтверждены Вашими действиями. Конклавом принимается решение на основании действий, а не на основании намерений.
– Поясню, – вмешался Филарет. – Даже если только что Вы сказали правду, Ваши дальнейшие намерения могут измениться. Сам факт наличия у мага темного артефакта ставит под сомнение его будущие намерения. Из-за этого для конклава оказалось невозможным дать Вам звание мага белых мантий.
От удивления у Люциана вытянулось лицо.
Под испуганные перешептывания он снял цепочку с красно-черным камнем с шеи и поднял так, что камень оказался на уровне глаз. Внутри всё так же клубилось черное облако, но на идеально ровной поверхности граней играл неясный серебряный свет. Что это?..
– Уж извините, но у конклава нет оснований доверять Вам! – донёсся до него ехидный голос Филарета.
Оторвав взгляд от камня, Люциан увидел за спиной главы конклава ещё с десяток магов, не пожелавших сидеть за столом, над которым он рассматривал опасный артефакт. Теперь у стола не осталось никого, кроме стоявших друг напротив друга Люциана и Филарета
– Не стоит извинений!
Он повернулся и начал медленно обходить опустевший стол по кругу, поочередно опираясь рукой о спинку каждого пустого кресла. Никто не делал ему замечаний и не пытался остановить.
– По-вашему, я должен был отправить Тенебриса обратно в Бездну? Чтобы он дождался там очередного Испытания, где смог бы выбрать следующую жертву, и всё это благодаря вашему попустительству… Нет, пособничеству. И кому? Магу-ренегату!
Люциан с упреком посмотрел на Филарета.
– Уж извините, это было бы крайне неразумно! Хотя по-глупости я попытался так сделать дважды. Уверен, что вы видели. Хорошо, что нашелся другой выход! И теперь, что бы вы не говорили, я оставляю артефакт у себя. На хранение. Не могу доверять вам всем после случившегося!
Среди магов поднялся недовольный гул.
– Мы должны использовать последний способ! – закричал темный эльф, подавшись вперёд к Филарету от окна. – Надо как-то договориться с этим чудовищем…
– Чудовищем? – Люциан сделал ещё шаг вокруг стола, пытаясь сократить расстояние между собой и эльфом, но тот скрылся за спинами впереди стоящих.
И тут посреди всеобщего недовольного гула раздался громкий хохот.
– А я-то думал, вы всё мне объясните… Как проходило мое Испытание и как случилось, что я смог силой, которую дал мне мир, преодолеть заклинание Тенебриса и заключить его в камень…
Оказывается, вы сами не знаете! Для вас я чудовище!
Люциан хохотал, зажмурившись и согнувшись пополам, почти до пола. Рука его вцепилась в чье-то кресло, обтянутое черной тканью, а волосы упали на лицо.
Открыв глаза, он откинул с лица белые пряди, но затем снова взял их в руку и притянул к себе.
– Что это?.. Я стал седым?
Он удивленно разглядывал свесившиеся с руки собственные волосы, затем перевел взгляд на серебряные отблески на черной бархатной ткани кресла.
– У конклава есть предложение! – быстро и громко заговорил Филарет. – Люциан Дайз, в качестве компенсации за понесённые потери Вам будет присвоено звание мага белых мантий, если поклянетесь не разглашать тайну произошедшего на Испытании и вернёте артефакт Тенебриса конклаву на хранение!
– «Вернёте»? – брови Люциана поползли вверх, затем глаза отыскали в толпе магов лицо темного эльфа. – Ах, да, «вернёте»!
Он понимающе кивнул.
– Ну вот и славно! – затараторил глава конклава. – Зная вашу любовь к белым мантиям, я надеялся, что согласитесь вернуть, но не думал, что так скоро…
– Я не буду ничего возвращать!
– Но как же, Вы же сами сказали… Для Вас же так важно быть магом белых мантий…
– Я маг белых мантий по своему выбору, который сделал на Испытании, а не по решению вашего конклава! Звание мага белых мантий для меня – награда, а не предмет торговли! За такие дела весь конклав стоит лишить ваших громких званий.
Он зло обвёл взглядом стоявших между окном и столом магов.
– Это было всего лишь предложение компенсации за понеснённые потери, – отозвался Филарет.
Его поддержал менталист:
– Иногда взрослым людям нужно просто договориться между собой. Ты ещё молод и неопытен, парень, и это кажется тебе неприемлемым. Но постепенно привыкнешь.
– Я не собираюсь ни к чему привыкать!
– Зря, а я мог бы предложить ещё кое-что в довесок, – Филарет потянулся к листу пергамента.
– Мой лимит выслушивания гнусных предложений на сегодня исчерпан, – отрезал Люциан.
– Но…
– Если я его всё-таки услышу, то применю свои способности, которые никто из вас не смог объяснить, чтобы ты замолчал уже надолго.
Угроза подействовала. В зале наступила абсолютная тишина. Слышен был лишь звук неспешных шагов по каменному полу.
– Неизмерима низость человеческой души, – произнёс Люциан, обводя взглядом присутствующих магов и успевая заметить в их зрачках серебряные блики, пока те отводили глаза в сторону.
