Я не могла контролировать свои эмоции рядом с этим эрном. Стала разгораться, как уголь от огня.
«О ком он спрашивает, трэпт его дери!? Сумасшедший эрн! Я тебе устрою мракобесие пустынных трэптов», – продолжала ругаться про себя.
Собравшись с духом, вздернув подбородок, набрала полную грудь воздуха, чтобы сказать, как меня брал тот, о ком он говорит – неизвестный мне мужчина – и в каких позах, и что он был не один, а несколько. Только открыла рот, как за спиной этой скалы, что стояла напротив меня, услышала напряженный голос того, кто всегда молчал и был не похож на других, с золотой нашивкой на белом камзоле, главнокомандующий их отряда:
– Ему нужна правда, не остри, а просто ответь на его вопрос,– леденящий голос, предостерег меня.
– Да, какую правду, о чем вы вообще?! Я не та, кого вы ищете. Я обычная женщина, а не эрна! И нечего меня обнюхивать, как дикое животное! – взвилась я от дикого страха, раздражаясь, вырывая свою руку, царапаясь о свои же браслеты. Он яростно схватил за лицо, больно сжимая мои щеки, бешено таращился на мои губы. В его глазах плескалась гибельная пучина. Он никого не слышал и не видел, будто не эрн, а кто-то другой сейчас был в нем. Обжигающее дыхание эрна гуляло по моим губам, становясь чаще, тяжелее…
От этого сбилось мое дыхание. Я пропускала свои вдохи и выдохи. Другая рука незнакомца блуждала в моих волосах. Сжимала их, натягивала до боли… казалось, еще чуть-чуть, и он сдавит слишком сильно. Но этого не происходило. Каждое мое движение он замечал, держал в поле зрения. Управлял ими. В его глазах увидела свое отражение, но не просто себя, а сгорающую в погребальном огне. Дернула головой.
– Последний раз повторяю: ТЫ. СПАЛА. С МЭРНОМ?! – холодно спросил он, останавливаясь на каждом слове, будто сдерживая себя, лихорадочно блуждая взглядом по моему лицу.
Тело словно одеревенело, как услышала, о ком он говорит. Вскинула растерянный взгляд на него, переставая дергаться. Все силы разом покинули тело, как вялый цветок от жажды. Я растерянно пыталась найти ответы на немые вопросы в его проклятых глазах. Страх заморозил всё во мне: возможность говорить, дышать. Я просто уставилась на него и не знала, что ответить… Нет, я не спала с Верховным, но почему он спрашивает об этом? Снова начала беситься? Кто он такой, чтобы меня унижать перед всеми? Ублюдок! Он выдохнул, поднимая голову к небу, прикрывая глаза, будто понял ответ. Отпуская мое лицо.
Слова сами сорвались с губ:
– Нет!
Я хотела убежать от унижения. На нас все смотрели. Все всё слышали. Но я не могла, он снова использовал свою древнюю силу, не отпуская дальше этого места.
Долго всматривался в мое лицо. Перевел взгляд за мою спину. Сильнее вжала ногти в ладони, выжидая свой приговор. Тело накрыло убийственной покорностью, заставляя склонить голову, признать себя его вещью, не имеющей права на слово и не владеющей своим телом. Слезы потекли тонкими струйками по щекам. Его взгляд таил холодную ярость и голодную ненависть, и в то же время был отстраненным. Он что-то решил…
– Пошла вон! – безразлично сказал мне.
Разом груз упал с моего тела, и я сорвалась, сбежала, как десятилетняя девчонка. Туда, где чувствовала себя безопасно, туда, где могла дать волю слезам и обиде. Где никто не осудит. Ноги сами принесли на тот холм. Я беззвучно поздоровалась с высохшим деревом, приложив свою руку к безжизненному стволу. Прикрыла глаза и, не выдержав, начала плакать, содрогаясь. Все было неправильно, не так, и я не понимала, почему. Кто он такой, чтобы вести себя так со мной? Ублюдок. Какое ему дело, с кем мне спать? Я должна была почувствовать облегчение, но меня затопило стыдом. Я пыталась ухватиться за воспоминание, что ускользало от меня, но не могла. Поэтому просто начала танцевать. Безудержно. Быстро, как ветер. Жарко, как знойное пекло, подставляя мокрое от слез лицо яркому солнцу. Кружилась, поднимая серую пыль под ногами. Сегодня песок казался именно таким – серым.
ГЛАВА 6
Жадно вбираю в себя его губы, притягивая ладонями к своему лицу, углубляю поцелуй, пью его хриплые стоны с глухим утробным рычанием, от которого вибрирует в груди. Леденящая прохлада в бескрайней пустыне сплетается с всепоглощающим жаром от наших пылких тел. Теряю остатки своей воли, как маслянистая смола в древесине, в горящем огне. Закипаю. Зажигаюсь. Разрываюсь мини-взрывом… Рваный стон срывается с моих влажных и холодных от ночного воздуха губ. Жаркое дыхание на прохладной коже... Стон. Чувства на пределе. Бешеный стук сердца. Взгляд. Глаза в глаза. Цепкие медово-ореховые глаза смотрели на меня с жадностью, с диким желанием. Вертикальные звериные зрачки, как накаленная острая сталь клеймили, выжигали всю меня изнутри.
Хруст песка под обнаженным телом. Рваный стон. Вдавливаю раскрытые ладони в прохладный серебристый песок, с силой сжимаю. Не отвожу глаза. Его идеальное лицо застыло маской хищника. Прямой лоб, темные изогнутые брови и чувственный рот, застывший в хищной улыбке. Гладкая смуглая кожа отливала бронзой при свете луны. Жемчужная капля сорвалась с его рельефного тела. Леденящий ветер, что пробежался по моей коже, заставил дрожать всем телом, прижиматься к его мощной, обжигающей своим жаром груди.
Обхватив руками его сильную шею, притягиваю к себе. Рычит. Вжимает меня в колючий песок тяжестью крупного жилистого тела. Прикрываю глаза, выдыхая горячий воздух в леденящую ночную прохладу мягким облаком белого пара. Зубы стучали от ощутимого холода и искусных опьяняющих ласк его сильных рук. Дорожка мурашек поднимает волоски по всему телу от горячего тела и леденящей прохлады. От мягкости песка и твердости его тела я просто сгорала, сходила с ума. С силой кусаю губу, под гнетом моих зубов она лопается, выпуская теплую солоноватую каплю наружу. Боль вперемешку с невыносимым наслаждением. В рот скользнула капелька крови. Металлический вкус. Стон. Выдыхаю ему в губы, дрожа. Низ живота разгорелся жутким пламенем. Сердце бешено колотилось в груди, а в ушах звенело от бегущей по венам бурлящей крови.
– Прошу, – шепчу в ночную прохладу словно в бреду, умоляя.
Обжигающие мягкие прикосновения горячих губ к моей влажной плоти. Взволнованный стон срывается с моих искусанных губ. Языком бесстыдно ласкает пульсирующий от его ласк чувственный узелок и рычит зверем невнятные слова. Жадно впиваясь в мою горящую плоть своим ртом, раздвигая мои складочки, толкаясь языком, доводит до исступления, до искр перед глазами. Посасывает, лижет, нежно втягивая в горячий рот ноющий от его ласк клитор. Вбирает его в рот, мягко оттягивая, обдавая его тонкой струйкой прохладного воздуха, щелкнув кончиком языка по чувствительной плоти, неистово врывается языком в пылающую огнем плоть, впиваясь крепкими руками в мои распахнутые для него бедра.
От нахлынувшего возбуждения стала сама яростно насаживаться на его рот, вторя движениям его языка, сжимая бедра. Огненная вспышка в глазах. Хватаюсь за его короткие, взмокшие волосы, сильнее вжимая в себя, выгибаясь всем телом, закатывая глаза от дикого удовольствия, содрогаясь.
В глазах взорвались яркие звезды, как будто для меня они, горящие, падали с неба. Шипели, растворяясь на черном небе мерцающими вспышками. Бесконечное небо затмил нависающий надо мной Витар с медовыми глазами, в которых закручивалось золотое солнце, снова вытягивая черный зрачок в вертикальные иглы... Шепот в губы, опаляя своим прохладным дыханием, в мои горящие, израненные от своей же нетерпеливости губы:
– Скажи мне «да», Амара, – рычащие нетерпеливые нотки прозвучали во властном голосе.
И снова умопомрачительные влажные поцелуи. Мой вкус на его губах. Мои стоны. Запах его кожи и шепот. Его шепот. Он сводил с ума.
– Будь моей, А-ма-ра… – снова его головокружительный голос с хрипотцой, заполняющий бешеным возбуждением.
Горячие влажные пальцы, опустились на мою еще пульсирующую плоть, слегка надавливали, раздвигали, скользили по ней и дразнили. Движения стали настойчивее, требовательнее. Он перекатывал набухший от возбуждения чувствительный бугорок в своих пальцах, останавливаясь, сжимая, пропуская через пальцы, снова надавливая. А затем снова ускорялся, толкаясь своим языком в мой рот, в такт умелым пальцам на моей влажной плоти. Врывался ураганом в мой рот, задыхаясь. Двигается слишком быстро, не может остановиться. Рычит в губы, трется своей обжигающей каменной эрекцией об мое бедро. Убирает руку, скользит уже своим членом по моим влажным складочкам. Надавливает. Меня начинает трясти. Спускается поцелуями к шее, еще ниже, всасывая ртом тугие соски, покусывая их. Скользнул вверх по пульсирующей плоти своим вздыбленным членом, задевая упругий узелок.
Снова и снова, одни и те же движения, без остановки, поедая меня лихорадочным взглядом. Мертвой хваткой впился в мои губы, бесцеремонно врываясь в мой рот, требуя, забирая мои стоны. Бешеный оргазм накрывает с головой. Взорвалась на миллион осколков в его руках. Дрожала, извиваясь под ним. Оглушающе закричала, срывая голос. Его сдавленный хрип. Теплая жидкость плеснула на живот. Напряженное тело расслабилось и навалилось на меня всем тяжелым весом. Яркие недосягаемые точки застыли перед глазами.
– Я буду твоей, – прошептала в черное холодное небо, выдыхая, сталкиваясь с его холодными темно-медовыми глазами.
Пристальный взгляд на меня. Прямо в упор.
– Сотру в пыль, Амара, если солжешь. И всех, кто дорог тебе,– хладнокровно сказал мне, а потом его горячие пальцы мягко сомкнулись на моей шеи, а взгляд был обращен к небесам.
ГЛАВА 6.1
В ту же секунду необъятное бездонное черное небо над нами, где горели мерцающие звезды минуту назад, точно потекшие краски, сползающие по холсту и оставляющие жуткие разводы, сменились белой разъедающей дымкой, а с неба опускался белыми хлопьями пепел. Призрачное лицо мэрна дрогнуло, будто по воде побежала рябь. Разлетелось белой ватой в клочья, растворяясь в белой пелене, застилая глаза плотным дымом.
Солнце ярко слепило глаза, прорываясь через плотный туман. Стала жмурить глаза, прикрываясь от солнца ладонью. В нос ворвался запах едкого дыма, стали слышны раздирающие душу человеческие крики. Судорожно кручу головой. Всматриваюсь. Слабо различимые силуэты: людей, города, что охватил алый огонь. Запах паленой плоти. Желудок скрутило в тугой узел, жуткий ком подкатил к горлу, глаза заслезились. Сильно закашлялась, стирая рукой слезы, струящиеся от защипавшего глаза дыма. Отовсюду доносились душераздирающие крики женщин, плач детей и животный вой мужчин. Удушливая вонь проникала в легкие, въедаясь под самую кожу.
Вдалеке мелькнул ярко-алый рубин, ослепляя глаза своим блеском. Размытая темная фигура стояла на песчаной глади среди руин полыхающего города. Отблеск ярко-кровавого камня на перстне мужской руки. Всмотрелась сквозь черно-серый дым. На коленях стоял брат. Замерла, почти не дыша, напряженно всматриваясь в пустые глаза Камаля. В них не было жизни. Бездушные мертвые синие глаза. Как у отца на черной площади. Тело словно парализовало. Напряженные ладони с силой впились в горячий, вязкий песок. Мужская рука держала его за волосы мертвой нечеловеческой хваткой, яростно прижимая к его горлу изогнутое острое лезвие.
Прикрыла глаза, уже зная, что произойдет сейчас. Сердце пропустило удар. Всхлип. Движение. Быстрое. Резкое. Хладнокровное. Наполненное ненавистью и местью. Звук распоротой кожи пульсирует в моих ушах, оглушая. Холодная сталь глубоко скользнула под его горячую кожу, вспарывая плоть, вжираясь в вены обезумевшим зверем. Багровая струя брызнула на песок, стекая тонкими темными струйками по чудовищно красивым пальцам убийцы.
Застывший в горле крик сдавил грудь могильным камнем. Засасывающая черная дыра в груди расползалась, поглощая сердце, вплетаясь колючими шипами в грудную клетку.
Стеклянная стена взлетела к тяжелому небу, рассекая песок. Толстая непробиваемая стена разделила нас, рванула к ней, чтобы пробиться к нему, молотила руками о нее, разбивая руки в кровь, кричала, оставляя на ней кровавые следы, орала, срывая голосовые связки.
Глухие удары по ней снова и снова. Дикие крики до темноты в глазах. Но она не поддавалась, словно выжидала... Удар за ударом, звук по прозрачной стене будто я под водой. Впиваюсь глазами в тело Камаля, что свело последней судорогой. Удары ладонями и кулаками. Последний удар сердца моего брата. Мой последний глухой удар по прозрачному стеклу.
– Не-е-е-ет!!! – взвыла я, сползая по стеклянной стене, оставляя только кровавые полосы после себя.
Треск. Раздирающий грудь крик. Стена поддалась, пошла жуткими глубокими трещинами. Оглушающий хруст. Стеклянная преграда обрушилась в песок сплошными осколками. Срываюсь с места к нему. Кровавое длинное платье взметнулось невесомыми воздушными лентами, словно жидкие алые реки развевались на бегу жидкими полосами. В ступни впивались осколки стекла, вспарывая плоть. Боли нет. Рвусь вперед, не чувствуя тела словно я порыв ветра. Глаза цепляются только за обездвиженное тело брата.
Разъедающая пустота расходится от груди по всему телу, умертвляя. Волосы застыли в воздухе черным облаком, переплетаясь с алой полупрозрачной тканью. Оглушающая пустота вокруг, накрыла своим давящим куполом. Хлопья пепла оседают на песок белым снегом, окутывая тело мутной серо-белой дымкой. Кровавые слезы струились по лицу, тяжелыми каплями разбивались о вздымающуюся грудь.
Мое сердце больше не билось. Остановилось с его дыханием. Заморозилось.
Замедлила шаг. Дым пугливо развеивался перед моими неуверенными шагами к обездвиженному телу Камаля на укутанном рыхлым пеплом песке. Кровавые следы жадно въедались в серую золу под ногами. Белые хрупкие клочья пепла мягко оседали на его черные ресницы, закрытых глаз, медленно осыпаясь.
Яркий блик рубинового камня привлек внимание, замораживая все внутри. Блеск черных высоких сапог. Подрагивающие от тяжелого дыхания полы кожаного плаща…
Чувствую его дыхание на себе. Его запах, до боли знакомый в груди. Поднимаю глаза на убийцу… Человеческий вой. Мой. Кромешная темнота.
***
Проснулась с разрывающим мое горло криком. Крупная дрожь била мое тело, холодный пот струился, не прекращая, сердце вырывалось из груди, пыталось проломить грудную клетку. Отходя от сна, судорожно втягивала воздух, успокаивая свое сердце. Поднялась с кровати, чтобы умыть лицо прохладной водой, с глиняного кувшина. Камаль был в новом отряде, сердце сжалось в беспокойстве. Сегодня его увижу, успокаивала себя, поднося пальцы к своим губам. С ним все порядке. Начинаю ходить взад вперед по комнате, от нахлынувшего страха. Это просто сон.
Взглянула на развороченную кровать, на тело, где выступали красные пятна будто от чьих-то пальцев. Нижнее белье лежало у изголовья кровати. Накинула легкий халат, опускаясь на мягкие подушки на полу. Оглядела темную комнату. Меня сводили с ума настолько живые сны. Настанет день и мое сердце просто не выдержит таких сновидений. Низ живота предательски заныл, провела ладонью между бедер, пальцы сразу увлажнились. Разозлилась на себя. Даже во сне не оставляют мысли о трэптовом мэрне. Все эти два дня я только и думала о его губах и сильных руках, что сжимали меня в своих объятиях.
